Страница:
Габриела окликнула Дрю, попросив подождать. Очевидно, терпения у него хватало, потому что, когда она снова открыла дверь, он спросил:
— Хотите выпить на ночь?
Габриела вскинула брови. После того как он весь вечер мрачно поглядывал на нее и не сказал ни слова по пути домой, такое предложение казалось по меньшей мере странным. Но ей представился еще один великолепный шанс, упускать который была грешно. Она все еще хотела, чтобы отношения между ними стали более «дружелюбными». Возможно ли это после его сегодняшней реакции на упоминание о женитьбе?
— О да, спасибо, — кивнула она наконец и с улыбкой добавила: — Мне воистину не хватает моей ежедневной порции рома.
Он ухмыльнулся и знаком показал ей идти вперед. Насчет рома она, конечно, пошутила, но почему-то чувствовала, что он так не считает. Собственно говоря, учитывая его мнение о ней, он скорее всего уверен, что она привыкла употреблять спиртное. Что же, ему придется многое узнать о ней. Она предоставит ему такую возможность, поскольку Дрю Андерсон определенно передвинулся с конца списка на первое место.
Она так сосредоточилась на человеке, идущем сзади, что заметила Марджери, неотступно следовавшую за ними, только когда они вошли в гостиную и горничная громко зевнула. В доме было тихо, большинство слуг уже спали. Она знала, что если предложит Марджери сделать то же самое, получит резкий отказ. Та всегда всерьез воспринимала свои обязанности.
В камине горел невысокий огонь, изгонявший сырость из комнаты. Горничная оставила включенной только одну лампу и прикрутила фитиль, так что в комнате царил полумрак. Но Габриела по-прежнему мерзла, поэтому встала перед камином и даже хотела подбросить немного дров, но отвлеклась, глядя на Дрю, рассматривавшего содержимое шкафчика с напитками в углу гостиной.
— Так я и думал. В доме нет ни капли рома. Выбирайте: коньяк, бренди или портвейн?
— Портвейн звучит неплохо. Правда, я никогда его не пробовала.
— Потому что это мужской напиток, — пояснила Марджери, устраиваясь в кресле у окна. — Я бы тоже выпила бокал, раз уж вы мне спать не даете.
Он глянул в сторону горничной и, кажется, едва сдержал смех, потому что, весело блестя глазами, поднес портвейн сначала ей. И при этом даже не посмотрел на Габрие-лу, но она все равно ощутила знакомый трепет в желудке.
Вернувшись к шкафчику, он налил еще два бокала и при этом постоянно оглядывался на Марджери, вероятно, в надежде, что та заснет. Впрочем, последнее было вполне возможно, учитывая поздний час.
Наконец он вручил бокал Габриеле и чокнулся с ней.
— Тост, красавица, — прошептал он, лукаво улыбаясь. — За то, чтобы вести себя лодобно настоящим пиратам.
Габриелу бросило в жар то ли от его слов, то ли от первого глотка портвейна. Однако она скоро овладела собой, слишком быстро припомнив, что точно так же он называл ее красавицей, когда не дал упасть на пристани, да и еще много раз, когда хотел поиздеваться. Так что это вряд ли что-то для него значило, скорее, он просто привык обращаться к женщинам подобным образом. С таким же успехом он мог назвать ее «мисс» или даже по имени. Ничего не скажешь, он не романтик!
И тут до нее дошло. Он пожелал вести себя подобно пиратам? Неужели она не ослышалась?
Она вспомнила его вчерашнюю реплику. Он надеялся, что она покажет себя истинной пираткой, проведя с ним ночь! Вероятно, и пришел сегодня по этой же причине. Собирается попытаться еще раз? Может, снова поцеловать ее?
Ее сердце заколотилось от возбуждения. Она почти не заметила, как он подвел ее к дивану, усадил и поставил бокалы на маленький столик. Габриела вздрогнула. Он заметил это.
— Замерзла?
Она так разгорячилась, что не сразу поняла вопрос. Да, они отошли от камина, но она почему-то не замерзла. Из-за него. Он сидел так близко, что их колени почти соприкасались и она ощущала жар его тела.
Девушка улыбнулась. Этого более чем достаточно, чтобы согреть ее.
— Нет, совсем не замерзла, — покачала она головой.
— Правда?
Он казался искренне удивленным ее ответом. Очевидно, он неверно истолковал ее дрожь. И поскольку было слишком поздно что-то исправить, она покраснела и взглянула на Марджери. Но либо поздний час, либо крепкое вино сделали свое дело. Горничная крепко спала.
Габриела попыталась смыть смущение глотком портвейна и закончила тем, что осушила бокал. И это действительно помогло. Кажется, она больше не краснела, и вообще краснеть — это такая глупость!
Габриела вдруг услышала собственный дурацкий смешок. О Господи, она только что засмеялась. Но она никогда не смеется!
Однако Габриела нашла это забавным и повторила еще раз.
— Не привыкли к портвейну? — осведомился он.
— Конечно, нет. Вот ром — дело другое.
— Так вы у нас трезвенница? — поддел он с теплой улыбкой.
— Да. То есть нет, — вздохнула девушка. — Я употребляю спиртное, только очень умеренно.
Он осторожно провел пальцем по ее щеке.
— Ты смягчилась, Габби. Я сразу заметил это вчера ночью. Но сегодня… признайся, это было чудесно, правда? Смею ли я надеяться, что ты обдумаешь мое предложение?
— Какое именно?
Он наклонился ближе, и все же его голос был едва слышен.
— Должен ли я его повторить?
Словно она могла забыть ту фразу, которая не давала покоя с той минуты, когда он ее произнес. Но это соблазн, перед которым она обязана устоять.
Через минуту она задаст себе вопрос, почему так необходимо устоять перед соблазном. Во всем виноват портвейн… он не дает связно мыслить… о да, она хочет, чтобы он возжелал жениться на ней, а не старался просто уложить в постель.
— Знаете, я вовсе не пират…
Она повернула к нему лицо, пытаясь объяснить, и слишком поздно поняла свою ошибку. Ей не следовало этого делать. Он по-прежнему был чересчур близко. И со стороны выглядело так, словно она намеренно коснулась губами его губ, хотя на самом деле и не думала ни о чем подобном. Но он немедленно воспользовался ситуацией, прижавшись к ней губами еще крепче. И она мгновенно потеряла голову.
Действительно ли она считала, что страсть, разгоревшаяся между ними сегодня, была следствием обстоятельств, приведших к такому финалу? Вовсе нет: та же самая страсть вспыхнула снова и так быстро в то мгновение, когда их губы слились.
Он обнял ее, уложил голову себе на плечо, продолжая целовать. Она погладила его по щеке. И когда его язык скользнул в нежный ротик, ее пальцы зарылись в его волосы, судорожно вцепившись в мягкие локоны, словно она боялась, что поцелуй закончится.
Дрю действительно прервал поцелуй, но только для того, чтобы провести губами по ее шее. Габриела охнула. Ее затрясло как в лихорадке, когда он положил руку на ее грудь.
Нельзя. Так нельзя. Нужно сказать ему.
И она сказала бы, но не успела открыть рот, как снова охнула, ощутив, как соски затвердели под его ладонью. Жар, нестерпимый жар окутал обоих. Груди пульсировали, и эта странная пульсация сосредоточилась прямо между ног.
— Я знал, что ты пиратка, — прошептал он, перед тем как язык окунулся в ее ухо, заставив ее судорожно обхватить руками его шею. — Боже, Габби, почему ты пытаешься скрыть свою неистовую натуру под этим лощеным фасадом? Ты хочешь меня так же сильно, как я — тебя, не отрицай!
Она едва не застонала. И мигом лишилась способности мыслить: слишком силен был напор неизведанных ощущений. Только смутно отмечала, что его темные глаза горят желанием, слышала тихое удовлетворенное рычание, жадно вдыхала его пьянящий мужской запах. Пила вкус его губ с каждым поцелуем, таяла под ласками и беспомощно стонала от наслаждения. Как она может испытывать столько разных ощущений одновременно?!
Все добрые намерения, все надежды разом улетучились под искусным натиском Дрю. У нее не хватало воли остановить его. Да она и не хотела. Не могла запротестовать хотя бы ради приличия.
Зато каким облегчением было услышать голос Бойда:
— Эй, вы там, немедленно прекратите! Скажи, пожалуйста, братец, надеюсь, у тебя благородные намерения?
Дрю слегка отстранился, словно желая противостоять искушению, но, не в силах удержаться, еще раз поцеловал ее, прежде чем повернуться и зарычать на брата:
— Не суй нос в чужие дела, черт бы тебя побрал!
— А тебе лучше держать свои руки при себе! — рявкнул Бойд еще громче. — И это мое дело! Девушка приехала, чтобы найти себе мужа. Или ты вдруг срочно решил жениться?
Габриела не знала, куда деваться от стыда. Она мигом отрезвела. Ей бы также хотелось услышать ответ на вопрос Бойда, но потом она решила, что лучше не надо. Если Дрю ответит отрицательно, придется вычеркнуть его имя из списка, а так она, прикрываясь незнанием, может по крайней мере продолжать кампанию.
Поэтому она резко встала, прежде чем Дрю успел ответить. Еще не пришедшая в себя Марджери сделала то же самое: вопли Бойда ее разбудили.
— Похоже, вы, молодежь, никогда не спите, — проворчала она, зевая.
— Да, Марджери, ты права, нам давно пора в постель, — согласилась Габриела. — Теперь портвейн поможет мне заснуть. Доброй ночи, джентльмены.
Она медленно пошла за Марджери и, еще не добравшись до лестницы, успела услышать:
— Напоил девчонку, чтобы соблазнить? Не находишь, что это подло?!
— Шутишь? По-моему, ты не раз пользовался таким же способом, так что не будь чертовым лицемером!
— Да, когда речь идет о женщинах опытных. Не о девственницах, которым просто необходимо выйти замуж.
— Неужели это хорошенькое личико заставило тебя так быстро забыть, кто она? Дочь пирата не более девственна, чем я!
Глава 18
Глава 19
— Хотите выпить на ночь?
Габриела вскинула брови. После того как он весь вечер мрачно поглядывал на нее и не сказал ни слова по пути домой, такое предложение казалось по меньшей мере странным. Но ей представился еще один великолепный шанс, упускать который была грешно. Она все еще хотела, чтобы отношения между ними стали более «дружелюбными». Возможно ли это после его сегодняшней реакции на упоминание о женитьбе?
— О да, спасибо, — кивнула она наконец и с улыбкой добавила: — Мне воистину не хватает моей ежедневной порции рома.
Он ухмыльнулся и знаком показал ей идти вперед. Насчет рома она, конечно, пошутила, но почему-то чувствовала, что он так не считает. Собственно говоря, учитывая его мнение о ней, он скорее всего уверен, что она привыкла употреблять спиртное. Что же, ему придется многое узнать о ней. Она предоставит ему такую возможность, поскольку Дрю Андерсон определенно передвинулся с конца списка на первое место.
Она так сосредоточилась на человеке, идущем сзади, что заметила Марджери, неотступно следовавшую за ними, только когда они вошли в гостиную и горничная громко зевнула. В доме было тихо, большинство слуг уже спали. Она знала, что если предложит Марджери сделать то же самое, получит резкий отказ. Та всегда всерьез воспринимала свои обязанности.
В камине горел невысокий огонь, изгонявший сырость из комнаты. Горничная оставила включенной только одну лампу и прикрутила фитиль, так что в комнате царил полумрак. Но Габриела по-прежнему мерзла, поэтому встала перед камином и даже хотела подбросить немного дров, но отвлеклась, глядя на Дрю, рассматривавшего содержимое шкафчика с напитками в углу гостиной.
— Так я и думал. В доме нет ни капли рома. Выбирайте: коньяк, бренди или портвейн?
— Портвейн звучит неплохо. Правда, я никогда его не пробовала.
— Потому что это мужской напиток, — пояснила Марджери, устраиваясь в кресле у окна. — Я бы тоже выпила бокал, раз уж вы мне спать не даете.
Он глянул в сторону горничной и, кажется, едва сдержал смех, потому что, весело блестя глазами, поднес портвейн сначала ей. И при этом даже не посмотрел на Габрие-лу, но она все равно ощутила знакомый трепет в желудке.
Вернувшись к шкафчику, он налил еще два бокала и при этом постоянно оглядывался на Марджери, вероятно, в надежде, что та заснет. Впрочем, последнее было вполне возможно, учитывая поздний час.
Наконец он вручил бокал Габриеле и чокнулся с ней.
— Тост, красавица, — прошептал он, лукаво улыбаясь. — За то, чтобы вести себя лодобно настоящим пиратам.
Габриелу бросило в жар то ли от его слов, то ли от первого глотка портвейна. Однако она скоро овладела собой, слишком быстро припомнив, что точно так же он называл ее красавицей, когда не дал упасть на пристани, да и еще много раз, когда хотел поиздеваться. Так что это вряд ли что-то для него значило, скорее, он просто привык обращаться к женщинам подобным образом. С таким же успехом он мог назвать ее «мисс» или даже по имени. Ничего не скажешь, он не романтик!
И тут до нее дошло. Он пожелал вести себя подобно пиратам? Неужели она не ослышалась?
Она вспомнила его вчерашнюю реплику. Он надеялся, что она покажет себя истинной пираткой, проведя с ним ночь! Вероятно, и пришел сегодня по этой же причине. Собирается попытаться еще раз? Может, снова поцеловать ее?
Ее сердце заколотилось от возбуждения. Она почти не заметила, как он подвел ее к дивану, усадил и поставил бокалы на маленький столик. Габриела вздрогнула. Он заметил это.
— Замерзла?
Она так разгорячилась, что не сразу поняла вопрос. Да, они отошли от камина, но она почему-то не замерзла. Из-за него. Он сидел так близко, что их колени почти соприкасались и она ощущала жар его тела.
Девушка улыбнулась. Этого более чем достаточно, чтобы согреть ее.
— Нет, совсем не замерзла, — покачала она головой.
— Правда?
Он казался искренне удивленным ее ответом. Очевидно, он неверно истолковал ее дрожь. И поскольку было слишком поздно что-то исправить, она покраснела и взглянула на Марджери. Но либо поздний час, либо крепкое вино сделали свое дело. Горничная крепко спала.
Габриела попыталась смыть смущение глотком портвейна и закончила тем, что осушила бокал. И это действительно помогло. Кажется, она больше не краснела, и вообще краснеть — это такая глупость!
Габриела вдруг услышала собственный дурацкий смешок. О Господи, она только что засмеялась. Но она никогда не смеется!
Однако Габриела нашла это забавным и повторила еще раз.
— Не привыкли к портвейну? — осведомился он.
— Конечно, нет. Вот ром — дело другое.
— Так вы у нас трезвенница? — поддел он с теплой улыбкой.
— Да. То есть нет, — вздохнула девушка. — Я употребляю спиртное, только очень умеренно.
Он осторожно провел пальцем по ее щеке.
— Ты смягчилась, Габби. Я сразу заметил это вчера ночью. Но сегодня… признайся, это было чудесно, правда? Смею ли я надеяться, что ты обдумаешь мое предложение?
— Какое именно?
Он наклонился ближе, и все же его голос был едва слышен.
— Должен ли я его повторить?
Словно она могла забыть ту фразу, которая не давала покоя с той минуты, когда он ее произнес. Но это соблазн, перед которым она обязана устоять.
Через минуту она задаст себе вопрос, почему так необходимо устоять перед соблазном. Во всем виноват портвейн… он не дает связно мыслить… о да, она хочет, чтобы он возжелал жениться на ней, а не старался просто уложить в постель.
— Знаете, я вовсе не пират…
Она повернула к нему лицо, пытаясь объяснить, и слишком поздно поняла свою ошибку. Ей не следовало этого делать. Он по-прежнему был чересчур близко. И со стороны выглядело так, словно она намеренно коснулась губами его губ, хотя на самом деле и не думала ни о чем подобном. Но он немедленно воспользовался ситуацией, прижавшись к ней губами еще крепче. И она мгновенно потеряла голову.
Действительно ли она считала, что страсть, разгоревшаяся между ними сегодня, была следствием обстоятельств, приведших к такому финалу? Вовсе нет: та же самая страсть вспыхнула снова и так быстро в то мгновение, когда их губы слились.
Он обнял ее, уложил голову себе на плечо, продолжая целовать. Она погладила его по щеке. И когда его язык скользнул в нежный ротик, ее пальцы зарылись в его волосы, судорожно вцепившись в мягкие локоны, словно она боялась, что поцелуй закончится.
Дрю действительно прервал поцелуй, но только для того, чтобы провести губами по ее шее. Габриела охнула. Ее затрясло как в лихорадке, когда он положил руку на ее грудь.
Нельзя. Так нельзя. Нужно сказать ему.
И она сказала бы, но не успела открыть рот, как снова охнула, ощутив, как соски затвердели под его ладонью. Жар, нестерпимый жар окутал обоих. Груди пульсировали, и эта странная пульсация сосредоточилась прямо между ног.
— Я знал, что ты пиратка, — прошептал он, перед тем как язык окунулся в ее ухо, заставив ее судорожно обхватить руками его шею. — Боже, Габби, почему ты пытаешься скрыть свою неистовую натуру под этим лощеным фасадом? Ты хочешь меня так же сильно, как я — тебя, не отрицай!
Она едва не застонала. И мигом лишилась способности мыслить: слишком силен был напор неизведанных ощущений. Только смутно отмечала, что его темные глаза горят желанием, слышала тихое удовлетворенное рычание, жадно вдыхала его пьянящий мужской запах. Пила вкус его губ с каждым поцелуем, таяла под ласками и беспомощно стонала от наслаждения. Как она может испытывать столько разных ощущений одновременно?!
Все добрые намерения, все надежды разом улетучились под искусным натиском Дрю. У нее не хватало воли остановить его. Да она и не хотела. Не могла запротестовать хотя бы ради приличия.
Зато каким облегчением было услышать голос Бойда:
— Эй, вы там, немедленно прекратите! Скажи, пожалуйста, братец, надеюсь, у тебя благородные намерения?
Дрю слегка отстранился, словно желая противостоять искушению, но, не в силах удержаться, еще раз поцеловал ее, прежде чем повернуться и зарычать на брата:
— Не суй нос в чужие дела, черт бы тебя побрал!
— А тебе лучше держать свои руки при себе! — рявкнул Бойд еще громче. — И это мое дело! Девушка приехала, чтобы найти себе мужа. Или ты вдруг срочно решил жениться?
Габриела не знала, куда деваться от стыда. Она мигом отрезвела. Ей бы также хотелось услышать ответ на вопрос Бойда, но потом она решила, что лучше не надо. Если Дрю ответит отрицательно, придется вычеркнуть его имя из списка, а так она, прикрываясь незнанием, может по крайней мере продолжать кампанию.
Поэтому она резко встала, прежде чем Дрю успел ответить. Еще не пришедшая в себя Марджери сделала то же самое: вопли Бойда ее разбудили.
— Похоже, вы, молодежь, никогда не спите, — проворчала она, зевая.
— Да, Марджери, ты права, нам давно пора в постель, — согласилась Габриела. — Теперь портвейн поможет мне заснуть. Доброй ночи, джентльмены.
Она медленно пошла за Марджери и, еще не добравшись до лестницы, успела услышать:
— Напоил девчонку, чтобы соблазнить? Не находишь, что это подло?!
— Шутишь? По-моему, ты не раз пользовался таким же способом, так что не будь чертовым лицемером!
— Да, когда речь идет о женщинах опытных. Не о девственницах, которым просто необходимо выйти замуж.
— Неужели это хорошенькое личико заставило тебя так быстро забыть, кто она? Дочь пирата не более девственна, чем я!
Глава 18
— Мисс Брукс, могу я быть откровенным?
Габриела не слишком внимательно слушала Уилбура Карлайла, кружившего ее в танце по полу большого бального зала леди Данстан. Со времени приезда в Лондон это был ее третий бал, и платье опять принесли в последнюю минуту. На этот раз оно было бледно-сиреневым, и Марджери даже отыскала старое колье, подаренное матерью Габриеле. На нитке жемчужин висела миниатюра, изображавшая маленький рыбачий поселок на берегу Ла-Манша, очень похожий на тот, в котором выросла девушка. Миниатюра была заключена в рамку из мелких розочек почти такого же цвета, как платье. Будь у нее настроение получше, наверняка была бы довольна тем, как прекрасно подходит колье к ее платью.
Она очень хотела остаться сегодня дома и даже притворилась больной, чтобы не выходить из комнаты. Конечно, это была ложь, но Джорджина не слишком допытывалась, в чем дело, особенно когда Габриела намекнула, что речь идет о месячных. И кроме того, она действительно больна, пусть не физически, но на сердце лежит свинцовая тяжесть.
Она сидела в комнате, чтобы не столкнуться с Дрю. Узнав о том, как он в действительности относится к ней, она потеряла покой. Дрю сумел беспощадно ранить ее, причем без всякой причины. Она, конечно, могла бы попытаться изменить его мнение. Но скорее всего он просто ей не поверит: слишком глубока в семье Андерсонов неприязнь к пиратам. И тут ничего не поделаешь. Они — моряки, занимающиеся честной торговлей, и, конечно, ненавидят тех, кто пытается их ограбить.
Но зачем стричь всех под одну гребенку и предполагать, что она женщина легкого поведения, только потому, что ее отец пират? Как доказать, что он не прав? Пить вместе с ним? Позволить ласкать и целовать?
Девушка сжалась при мысли о собственном бесстыдном поведении. Пытаясь узнать его получше, она только утвердила его в низком мнении о ней. Так что во всем виновата она сама.
Как могла она так бесшабашно пить портвейн бокалами? Вино сразу ударило ей в голову, иначе она ни за что не позволила бы ему такие вольности! По крайней мере ей нравилось так думать, но, Господи, каждый его жест, каждое прикосновение, каждый поцелуй будили такую страсть, что она молила только об одном: чтобы это никогда не кончалось.
Но для него Габриела ничего не значила. Сегодня ночью она усвоила один важный урок: только последняя дура может считать, что из подобного негодяя выйдет хороший муж.
По мере того как тянулась неделя, она все больше и больше впадала в уныние и под конец была вынуждена скрываться в комнате, чтобы не выказать своей тоски. Дрю больше не пытался приблизиться к ней и перестал донимать шуточками. Похоже, в ту ночь он напомнил себе о ее происхождении и пожалел, что вообще обратил на нее внимание. Правда, продолжал провожать Габриелу и Джорджину на балы, но стоило им войти в гостиную, как он немедленно исчезал.
И она даже видела, как он ухаживал за другими молодыми женщинами, причем на двух разных вечеринках. Ухаживал и не давал себе труда держаться в рамках приличия. Словно хотел, чтобы она это заметила!
Она и заметила. Как и Джорджина. К несчастью, последняя заметила также воздействие, которое это возымело на девушку, и, отведя ее в сторонку, посетовала:
— Я совершила большую ошибку, не предупредив тебя насчет Дрю. Иногда я забываю, как он красив и как легко разбивает сердца, не прилагая особых стараний.
— Ничего страшного, моего сердца он не разбил, — выдавила Габриела, пытаясь изобразить улыбку.
— Прекрасно, значит, я не слишком опоздала. Уверена, ты ему понравилась, но не хочу, чтобы ты вообразила, будто из этого что-то получится. Хотя наша семья была бы рада видеть его женатым, сам он ясно дал понять, что не намеревается остепениться.
Джорджина желала ей добра, но не сказала ничего такого, чего Габриела не знала сама. Она задумала выйти замуж за Дрю, но, похоже, это вряд ли удастся. Почему-то у него сложилось неверное впечатление о Габриеле, но она никак не могла остаться с ним наедине, чтобы попытаться исправить положение.
Она устала скрываться, устала ныть и стонать по тому поводу, что единственный мужчина, к которому ее тянуло, был недоступен. Да будет так. Она приехала в Лондон, чтобы найти мужа, и найдет его, а Дрю Андерсон может катиться ко всем чертям!
Сегодня Дрю не провожал их на бал. Его место занял Бойд, очевидно, потерявший всякий интерес к Габриеле. Потому что застал их в гостиной? Видел, как Дрю целовал ее? Какая разница! Он все равно не значился в ее списке!
Теперь она была рада, что в последнюю минуту все же решила ехать на бал. И поскольку Дрю уже вычеркнут из списка, у нее появилась возможность больше узнать о достопочтенном Уилбуре Карлайле. Поэтому следовало бы все-таки прислушаться к тому, что он говорит.
Не дожидаясь, пока она похвалит его искренность, он продолжал:
— Я хотел уверить вас в своих благородных намерениях. Не желаю, чтобы вы думали, будто я подобно некоторым приехал в Лондон поразвлечься во время сезона. Наоборот, и надеюсь, это строго между нами, но меня посылают сюда вот уже третий год с целью найти невесту.
— Полагаю, до сих пор вам не везло? — вежливо осведомилась она.
— Совершенно верно. Не то чтобы я не прилагал всех возможных усилий. Но по какой-то причине я либо вечно опаздываю, либо не слишком интересуюсь дамой, чтобы казаться достаточно убедительным.
Три года? Как все это угнетающе! А может, он просто не стремится идти к алтарю?
Габриела решила ответить откровенностью на откровенность.
— Вы действительно хотите найти невесту, Уилбур?
— Действительно, — вздохнул он. — Но на меня оказывали и оказывают почти невыносимое давление. Видите ли, отец уведомил меня, что если в этом году не привезу домой жену, могу вообще не возвращаться.
— Господи Боже, неужели?
— Здоровье у него не из лучших, — пояснил он. — Поэтому и хочет видеть меня устроенным, и, поверьте, я его понимаю. Что ни говори, а я его единственный сын.
Ей почему-то стало не по себе от таких излияний. Она еще не готова сделать решительный шаг, хотя сезон почти окончен. Если он сделает предложение до того, как она все хорошенько обдумает, неизвестно, каким будет ответ.
— Уилбур, зачем вы мне все это говорите?
— Чтобы вы не отказывались от меня сразу, дорогая. Спешу заверить, что мои намерения — самые благородные. Признаюсь, что до вашего приезда я был в полном отчаянии. Почти конец сезона, а перспективы… скажем так, были не слишком привлекательны. Но тут появляетесь вы, словно глоток свежего воздуха. Осмелюсь ли сказать, что был очарован вами с первого взгляда?
Похоже, в своем расписании он дошел до пункта «романтика». Нет, погодите, с чего это она вдруг стала такой придирчивой? Он вполне завидный жених и пока что единственный, которого она не отвергла после первого же разговора. Остальные были либо чересчур чопорные зануды, либо омерзительные снобы, либо напыщенные фаты. Кроме того, Уилбур казался ей славным малым.
Он был также весьма остроумен, когда не волновался, как во время сегодняшней исповеди, и не пасовал перед ее покровителем. До того момента, когда было упомянуто имя Мэлори, он был спокоен, обаятелен и куда более романтичен. Ей следовало бы радоваться, что он еще свободен, и посчитать это обстоятельство своей удачей. Что ни говори, а Карлайл — прекрасная партия и очень красив, хотя чересчур бледен. Вернее, настолько неестественно бел лицом, что это казалось положительно странным.
Девушка вздохнула. Подобные мысли появлялись у нее не впервые. Если не считать других многочисленных недостатков, которые она ухитрялась найти у лондонских джентльменов, почти ни у кого не было румянца на щеках, не говоря уже о загаре. Но в конце концов, как верно сказала Марджери, немного солнца может легко исправить внешность любого человека. Она просто привыкла к почти черным от загара мужчинам, много времени проводившим на свежем воздухе. Но это далеко не всем нравится так, как ей. И не все способны похвастаться таким загаром, как у моряков…
Случайно подняв голову, она увидела входившего в зал Дрю и уставилась на него во все глаза. Господи, даже исключив этого человека из списка, куда с самого начала не следовало его вносить, она все еще едва не теряет сознание при виде его. И в желудке снова возник знакомый трепет. Да какие чары он на нее навел? Что в нем такого? Неужели она действительно согласна отказаться от него только из-за нескольких реплик и неверных предположений, которые он сделал? А что, если откровенная беседа может все прояснить и доказать, что он ошибался?
И что ни говори, а все его предположения имеют основания! Ее отец действительно был пиратом. А связи с пиратами помогли узнать вещи, о которых молодая леди ее происхождения и воспитания не имеет права даже подозревать… до того как выйдет замуж. Поэтому Дрю ошибается только относительно ее девственности, и в этом есть своя логика.
О Господи, она уговаривает себя снова внести его в список. Посмеет ли? Даже зная, что ее вновь ждет разочарование? И это больно ранило. Но что, если он больше не ранит ее чувств? Что, если извинится и признает, как был глуп, предполагая о ней самое худшее?
Танец закончился, и Уилбур повел ее к Джорджине.
— Кажется, мне никогда не удается провести с вами достаточно времени, — пожаловался он с очаровательными искорками в глазах. — Надеюсь, вы согласитесь прогуляться со мной по саду и продолжить нашу беседу?
По-прежнему разглядывая Дрю, Габриела только кивнула. Тот, заметив в толпе сестру, направился к ней. Вряд ли он заметил Габриелу… Но тут их глаза встретились, и он столкнулся с несколькими людьми, имевшими несчастье подвернуться ему под ноги.
Габриела нахмурилась. Он настолько неуклюж? Капитан корабля? Может, он и бывает неуклюжим, когда впервые сходит на берег после долгого путешествия, но у моряков обычно прекрасное чувство равновесия, иначе они просто не могут удержаться на вечно раскачивающейся палубе.
Приблизившись к Джорджине, она заметила, что та беседует с леди Данстан, хозяйкой бала, которая, по словам ее благодетельницы, была самой завзятой сплетницей в обществе. Присутствие леди немного отвлекло ее от мыслей о Дрю: приходилось контролировать каждое слово, чтобы не выдать себя. Если верить Джорджине, дамы вроде леди Данстан способны одним жестом уничтожить репутацию дебютантки.
— А вот и она! — воскликнула леди Данстан, улыбнувшись Габриеле, но тут же нахмурилась и обратилась к ее спутнику: — А вы, дорогой мальчик, плохо себя ведете. Совершенно завладели обществом мисс Брукс, или у вас появились новости о скорой женитьбе, которые наконец обрадуют вашего отца?
Габриела сочувственно поморщилась, Значит, его откровенная исповедь вовсе не секрет? Очевидно, об этом успели узнать все на свете. И несмотря на то что хозяйка так решительно поставила его на место, Габриела в жизни не слышала, такого откровенного допроса. Что бы ни ответил Уилбур, леди получит возможность распространить пикантную сплетню, причем в самое короткое время.
Но бедняга не успел открыть рта, как раздался другой голос, нечетко выговаривающий слова, но определенно ехидный:
— Я бы на его месте не рассчитывал на это, леди, если любящий папаша не желает иметь в своей семье пиратов!
Леди Данстан громко ахнула. Уилбур побледнел. Джорд-жина на мгновение лишилась дара речи. И это после того, как она настоятельно требовала от брата не произносить это слово в связи с Габриелей?!
Габриела была вне себя от ярости, и ее взгляд не оставил Дрю ни малейших в этом сомнений. Он был пьян, но по-прежнему чертовски красив. Больше всего ее поразило, что даже сейчас его черные как ночь глаза горели желанием.
Габриела не слишком внимательно слушала Уилбура Карлайла, кружившего ее в танце по полу большого бального зала леди Данстан. Со времени приезда в Лондон это был ее третий бал, и платье опять принесли в последнюю минуту. На этот раз оно было бледно-сиреневым, и Марджери даже отыскала старое колье, подаренное матерью Габриеле. На нитке жемчужин висела миниатюра, изображавшая маленький рыбачий поселок на берегу Ла-Манша, очень похожий на тот, в котором выросла девушка. Миниатюра была заключена в рамку из мелких розочек почти такого же цвета, как платье. Будь у нее настроение получше, наверняка была бы довольна тем, как прекрасно подходит колье к ее платью.
Она очень хотела остаться сегодня дома и даже притворилась больной, чтобы не выходить из комнаты. Конечно, это была ложь, но Джорджина не слишком допытывалась, в чем дело, особенно когда Габриела намекнула, что речь идет о месячных. И кроме того, она действительно больна, пусть не физически, но на сердце лежит свинцовая тяжесть.
Она сидела в комнате, чтобы не столкнуться с Дрю. Узнав о том, как он в действительности относится к ней, она потеряла покой. Дрю сумел беспощадно ранить ее, причем без всякой причины. Она, конечно, могла бы попытаться изменить его мнение. Но скорее всего он просто ей не поверит: слишком глубока в семье Андерсонов неприязнь к пиратам. И тут ничего не поделаешь. Они — моряки, занимающиеся честной торговлей, и, конечно, ненавидят тех, кто пытается их ограбить.
Но зачем стричь всех под одну гребенку и предполагать, что она женщина легкого поведения, только потому, что ее отец пират? Как доказать, что он не прав? Пить вместе с ним? Позволить ласкать и целовать?
Девушка сжалась при мысли о собственном бесстыдном поведении. Пытаясь узнать его получше, она только утвердила его в низком мнении о ней. Так что во всем виновата она сама.
Как могла она так бесшабашно пить портвейн бокалами? Вино сразу ударило ей в голову, иначе она ни за что не позволила бы ему такие вольности! По крайней мере ей нравилось так думать, но, Господи, каждый его жест, каждое прикосновение, каждый поцелуй будили такую страсть, что она молила только об одном: чтобы это никогда не кончалось.
Но для него Габриела ничего не значила. Сегодня ночью она усвоила один важный урок: только последняя дура может считать, что из подобного негодяя выйдет хороший муж.
По мере того как тянулась неделя, она все больше и больше впадала в уныние и под конец была вынуждена скрываться в комнате, чтобы не выказать своей тоски. Дрю больше не пытался приблизиться к ней и перестал донимать шуточками. Похоже, в ту ночь он напомнил себе о ее происхождении и пожалел, что вообще обратил на нее внимание. Правда, продолжал провожать Габриелу и Джорджину на балы, но стоило им войти в гостиную, как он немедленно исчезал.
И она даже видела, как он ухаживал за другими молодыми женщинами, причем на двух разных вечеринках. Ухаживал и не давал себе труда держаться в рамках приличия. Словно хотел, чтобы она это заметила!
Она и заметила. Как и Джорджина. К несчастью, последняя заметила также воздействие, которое это возымело на девушку, и, отведя ее в сторонку, посетовала:
— Я совершила большую ошибку, не предупредив тебя насчет Дрю. Иногда я забываю, как он красив и как легко разбивает сердца, не прилагая особых стараний.
— Ничего страшного, моего сердца он не разбил, — выдавила Габриела, пытаясь изобразить улыбку.
— Прекрасно, значит, я не слишком опоздала. Уверена, ты ему понравилась, но не хочу, чтобы ты вообразила, будто из этого что-то получится. Хотя наша семья была бы рада видеть его женатым, сам он ясно дал понять, что не намеревается остепениться.
Джорджина желала ей добра, но не сказала ничего такого, чего Габриела не знала сама. Она задумала выйти замуж за Дрю, но, похоже, это вряд ли удастся. Почему-то у него сложилось неверное впечатление о Габриеле, но она никак не могла остаться с ним наедине, чтобы попытаться исправить положение.
Она устала скрываться, устала ныть и стонать по тому поводу, что единственный мужчина, к которому ее тянуло, был недоступен. Да будет так. Она приехала в Лондон, чтобы найти мужа, и найдет его, а Дрю Андерсон может катиться ко всем чертям!
Сегодня Дрю не провожал их на бал. Его место занял Бойд, очевидно, потерявший всякий интерес к Габриеле. Потому что застал их в гостиной? Видел, как Дрю целовал ее? Какая разница! Он все равно не значился в ее списке!
Теперь она была рада, что в последнюю минуту все же решила ехать на бал. И поскольку Дрю уже вычеркнут из списка, у нее появилась возможность больше узнать о достопочтенном Уилбуре Карлайле. Поэтому следовало бы все-таки прислушаться к тому, что он говорит.
Не дожидаясь, пока она похвалит его искренность, он продолжал:
— Я хотел уверить вас в своих благородных намерениях. Не желаю, чтобы вы думали, будто я подобно некоторым приехал в Лондон поразвлечься во время сезона. Наоборот, и надеюсь, это строго между нами, но меня посылают сюда вот уже третий год с целью найти невесту.
— Полагаю, до сих пор вам не везло? — вежливо осведомилась она.
— Совершенно верно. Не то чтобы я не прилагал всех возможных усилий. Но по какой-то причине я либо вечно опаздываю, либо не слишком интересуюсь дамой, чтобы казаться достаточно убедительным.
Три года? Как все это угнетающе! А может, он просто не стремится идти к алтарю?
Габриела решила ответить откровенностью на откровенность.
— Вы действительно хотите найти невесту, Уилбур?
— Действительно, — вздохнул он. — Но на меня оказывали и оказывают почти невыносимое давление. Видите ли, отец уведомил меня, что если в этом году не привезу домой жену, могу вообще не возвращаться.
— Господи Боже, неужели?
— Здоровье у него не из лучших, — пояснил он. — Поэтому и хочет видеть меня устроенным, и, поверьте, я его понимаю. Что ни говори, а я его единственный сын.
Ей почему-то стало не по себе от таких излияний. Она еще не готова сделать решительный шаг, хотя сезон почти окончен. Если он сделает предложение до того, как она все хорошенько обдумает, неизвестно, каким будет ответ.
— Уилбур, зачем вы мне все это говорите?
— Чтобы вы не отказывались от меня сразу, дорогая. Спешу заверить, что мои намерения — самые благородные. Признаюсь, что до вашего приезда я был в полном отчаянии. Почти конец сезона, а перспективы… скажем так, были не слишком привлекательны. Но тут появляетесь вы, словно глоток свежего воздуха. Осмелюсь ли сказать, что был очарован вами с первого взгляда?
Похоже, в своем расписании он дошел до пункта «романтика». Нет, погодите, с чего это она вдруг стала такой придирчивой? Он вполне завидный жених и пока что единственный, которого она не отвергла после первого же разговора. Остальные были либо чересчур чопорные зануды, либо омерзительные снобы, либо напыщенные фаты. Кроме того, Уилбур казался ей славным малым.
Он был также весьма остроумен, когда не волновался, как во время сегодняшней исповеди, и не пасовал перед ее покровителем. До того момента, когда было упомянуто имя Мэлори, он был спокоен, обаятелен и куда более романтичен. Ей следовало бы радоваться, что он еще свободен, и посчитать это обстоятельство своей удачей. Что ни говори, а Карлайл — прекрасная партия и очень красив, хотя чересчур бледен. Вернее, настолько неестественно бел лицом, что это казалось положительно странным.
Девушка вздохнула. Подобные мысли появлялись у нее не впервые. Если не считать других многочисленных недостатков, которые она ухитрялась найти у лондонских джентльменов, почти ни у кого не было румянца на щеках, не говоря уже о загаре. Но в конце концов, как верно сказала Марджери, немного солнца может легко исправить внешность любого человека. Она просто привыкла к почти черным от загара мужчинам, много времени проводившим на свежем воздухе. Но это далеко не всем нравится так, как ей. И не все способны похвастаться таким загаром, как у моряков…
Случайно подняв голову, она увидела входившего в зал Дрю и уставилась на него во все глаза. Господи, даже исключив этого человека из списка, куда с самого начала не следовало его вносить, она все еще едва не теряет сознание при виде его. И в желудке снова возник знакомый трепет. Да какие чары он на нее навел? Что в нем такого? Неужели она действительно согласна отказаться от него только из-за нескольких реплик и неверных предположений, которые он сделал? А что, если откровенная беседа может все прояснить и доказать, что он ошибался?
И что ни говори, а все его предположения имеют основания! Ее отец действительно был пиратом. А связи с пиратами помогли узнать вещи, о которых молодая леди ее происхождения и воспитания не имеет права даже подозревать… до того как выйдет замуж. Поэтому Дрю ошибается только относительно ее девственности, и в этом есть своя логика.
О Господи, она уговаривает себя снова внести его в список. Посмеет ли? Даже зная, что ее вновь ждет разочарование? И это больно ранило. Но что, если он больше не ранит ее чувств? Что, если извинится и признает, как был глуп, предполагая о ней самое худшее?
Танец закончился, и Уилбур повел ее к Джорджине.
— Кажется, мне никогда не удается провести с вами достаточно времени, — пожаловался он с очаровательными искорками в глазах. — Надеюсь, вы согласитесь прогуляться со мной по саду и продолжить нашу беседу?
По-прежнему разглядывая Дрю, Габриела только кивнула. Тот, заметив в толпе сестру, направился к ней. Вряд ли он заметил Габриелу… Но тут их глаза встретились, и он столкнулся с несколькими людьми, имевшими несчастье подвернуться ему под ноги.
Габриела нахмурилась. Он настолько неуклюж? Капитан корабля? Может, он и бывает неуклюжим, когда впервые сходит на берег после долгого путешествия, но у моряков обычно прекрасное чувство равновесия, иначе они просто не могут удержаться на вечно раскачивающейся палубе.
Приблизившись к Джорджине, она заметила, что та беседует с леди Данстан, хозяйкой бала, которая, по словам ее благодетельницы, была самой завзятой сплетницей в обществе. Присутствие леди немного отвлекло ее от мыслей о Дрю: приходилось контролировать каждое слово, чтобы не выдать себя. Если верить Джорджине, дамы вроде леди Данстан способны одним жестом уничтожить репутацию дебютантки.
— А вот и она! — воскликнула леди Данстан, улыбнувшись Габриеле, но тут же нахмурилась и обратилась к ее спутнику: — А вы, дорогой мальчик, плохо себя ведете. Совершенно завладели обществом мисс Брукс, или у вас появились новости о скорой женитьбе, которые наконец обрадуют вашего отца?
Габриела сочувственно поморщилась, Значит, его откровенная исповедь вовсе не секрет? Очевидно, об этом успели узнать все на свете. И несмотря на то что хозяйка так решительно поставила его на место, Габриела в жизни не слышала, такого откровенного допроса. Что бы ни ответил Уилбур, леди получит возможность распространить пикантную сплетню, причем в самое короткое время.
Но бедняга не успел открыть рта, как раздался другой голос, нечетко выговаривающий слова, но определенно ехидный:
— Я бы на его месте не рассчитывал на это, леди, если любящий папаша не желает иметь в своей семье пиратов!
Леди Данстан громко ахнула. Уилбур побледнел. Джорд-жина на мгновение лишилась дара речи. И это после того, как она настоятельно требовала от брата не произносить это слово в связи с Габриелей?!
Габриела была вне себя от ярости, и ее взгляд не оставил Дрю ни малейших в этом сомнений. Он был пьян, но по-прежнему чертовски красив. Больше всего ее поразило, что даже сейчас его черные как ночь глаза горели желанием.
Глава 19
Услышав имя визитера, ожидавшего ее в гостиной, Габриела поспешила вниз. Она ни за что не сделала бы этого ради кого-то другого: слишком велико было потрясение прошлой ночи. Невозможно поверить, что Дрю так поступил с ней, намеренно попытался уничтожить все шансы на достойный брак.
К счастью, это ему не удалось. Он даже настаивал, что просто пошутил, когда Джорджина, шокированная не менее Габриелы, стала отчитывать его. Ну разумеется, что еще он мог сказать?
Однако Габриела не поверила в его невиновность. И нисколько не усомнилась, что он сделал это нарочно. Кроме того, он едва держался на ногах, и именно это обстоятельство, возможно, стало единственной причиной того, что леди Данстан поверила, будто гость шутит, и поэтому просто попросила его удалиться, что он и сделал.
Уилбур ушел вслед за ним. Воспользовался общей сумятицей, чтобы не отвечать на бесцеремонный вопрос леди Данстан. По крайней мере так подумала Габриела. Ей тоже очень захотелось удрать в тишину своей комнаты.
— Не позволяй ему себя расстраивать, — наставляла Джорджина, погладив ее по руке. — Мой брат, подвыпив, любит распускать язык и перед отплытием неизменно надирается, чтобы отметить последние ночи в порту. Но леди Данстан знает, кто мой муж, и не рискнет обозлить Мэлори, повторяя то, что считает не более чем неудачной шуткой. Она прекрасно понимает, что когда сплетня разлетится по городу, ее уже никто не станет считать шуткой. Поэтому она ничего не скажет.
Но Габриела уже не слышала ничего, кроме роковых слов «последние ночи в порту». Дрю отплывает. И она ничего бы не узнала, если бы не его злая выходка! Конечно, он не сообщил бы ей, да и зачем?! Она ничего для него не значит.
И все же Габриела была буквально раздавлена этим известием. Сначала он пытается разрушить ее надежды на приемлемый брак, а теперь намеревается улизнуть, прежде чем разразится скандал. Ей следовало бы обозлиться на него. Жаль только, что ничего не получается. Гнев куда предпочтительнее обиды и разочарования.
— Вот и вы, дорогая!
Обернувшись, Габриела увидела выходившего из кабинета Джеймса Мэлори. И даже не сжалась, как обычно, в его присутствии. С того вечера в театре, когда он обменивался колкостями и язвительными замечаниями с братьями Джорджины, она поняла, что даже в этом случае можно не ожидать тяжких последствий, и перестала бояться его. Но на этот раз лицо Джеймса не было бесстрастным. Мало того, он выглядел встревоженным.
— Как вы себя чувствуете сегодня утром? — спросил он, по-отцовски обнимая ее за плечи.
Она подумала, что он имеет в виду те два дня, которые она провела в своей комнате под предлогом болезни, и поэтому заверила:
— Я уже выздоровела.
— И ни малейшего желания кого-то пристрелить?
Поняв, о чем он, девушка хмыкнула:
— Полагаю, вы слышали о том, что произошло вчера вечером.
— Совершенно верно. Впрочем, чего и ожидать от этих варваров, которые волей судьбы стали моими родственниками. Но Джорджина крайне раздражена. Подумать только, она действительно ожидает, что братья будут вести себя как джентльмены. Но можете быть уверены, я сделаю все, чтобы выходка Дрю не имела последствий. Придется пожертвовать собой и присоединиться к вам и Джордж на остаток сезона.
Габриела была удивлена и тронута тем, что он идет на подобные жертвы ради нее. Она знала, как ненавидит Джеймс светские сборища.
— Но вы совершенно не обязаны…
— Я сам так хочу. Учтите, если бы не ваш отец, ни меня, ни моих детей просто не существовала бы, а Джордж не была бы самой счастливой на свете женщиной.
Последнее было сказано с такой теплой улыбкой, что она не могла не улыбнуться в ответ, сообразив что Джеймс считал свой долг отцу куда более значительным, чем ей казалось.
— Ну… если вы так считаете…
— Именно. А теперь бегите. Я слышал, к вам прибыл с визитом очередной поклонник.
Она объяснила бы, что это вовсе не поклонник, но Джеймс уже стал подниматься по лестнице, а молодой человек и без того чересчур долго ждал. Джеймс умудрился поднять ей настроение, а визитер окончательно отвлечет от событий прошлой ночи.
К счастью, это ему не удалось. Он даже настаивал, что просто пошутил, когда Джорджина, шокированная не менее Габриелы, стала отчитывать его. Ну разумеется, что еще он мог сказать?
Однако Габриела не поверила в его невиновность. И нисколько не усомнилась, что он сделал это нарочно. Кроме того, он едва держался на ногах, и именно это обстоятельство, возможно, стало единственной причиной того, что леди Данстан поверила, будто гость шутит, и поэтому просто попросила его удалиться, что он и сделал.
Уилбур ушел вслед за ним. Воспользовался общей сумятицей, чтобы не отвечать на бесцеремонный вопрос леди Данстан. По крайней мере так подумала Габриела. Ей тоже очень захотелось удрать в тишину своей комнаты.
— Не позволяй ему себя расстраивать, — наставляла Джорджина, погладив ее по руке. — Мой брат, подвыпив, любит распускать язык и перед отплытием неизменно надирается, чтобы отметить последние ночи в порту. Но леди Данстан знает, кто мой муж, и не рискнет обозлить Мэлори, повторяя то, что считает не более чем неудачной шуткой. Она прекрасно понимает, что когда сплетня разлетится по городу, ее уже никто не станет считать шуткой. Поэтому она ничего не скажет.
Но Габриела уже не слышала ничего, кроме роковых слов «последние ночи в порту». Дрю отплывает. И она ничего бы не узнала, если бы не его злая выходка! Конечно, он не сообщил бы ей, да и зачем?! Она ничего для него не значит.
И все же Габриела была буквально раздавлена этим известием. Сначала он пытается разрушить ее надежды на приемлемый брак, а теперь намеревается улизнуть, прежде чем разразится скандал. Ей следовало бы обозлиться на него. Жаль только, что ничего не получается. Гнев куда предпочтительнее обиды и разочарования.
— Вот и вы, дорогая!
Обернувшись, Габриела увидела выходившего из кабинета Джеймса Мэлори. И даже не сжалась, как обычно, в его присутствии. С того вечера в театре, когда он обменивался колкостями и язвительными замечаниями с братьями Джорджины, она поняла, что даже в этом случае можно не ожидать тяжких последствий, и перестала бояться его. Но на этот раз лицо Джеймса не было бесстрастным. Мало того, он выглядел встревоженным.
— Как вы себя чувствуете сегодня утром? — спросил он, по-отцовски обнимая ее за плечи.
Она подумала, что он имеет в виду те два дня, которые она провела в своей комнате под предлогом болезни, и поэтому заверила:
— Я уже выздоровела.
— И ни малейшего желания кого-то пристрелить?
Поняв, о чем он, девушка хмыкнула:
— Полагаю, вы слышали о том, что произошло вчера вечером.
— Совершенно верно. Впрочем, чего и ожидать от этих варваров, которые волей судьбы стали моими родственниками. Но Джорджина крайне раздражена. Подумать только, она действительно ожидает, что братья будут вести себя как джентльмены. Но можете быть уверены, я сделаю все, чтобы выходка Дрю не имела последствий. Придется пожертвовать собой и присоединиться к вам и Джордж на остаток сезона.
Габриела была удивлена и тронута тем, что он идет на подобные жертвы ради нее. Она знала, как ненавидит Джеймс светские сборища.
— Но вы совершенно не обязаны…
— Я сам так хочу. Учтите, если бы не ваш отец, ни меня, ни моих детей просто не существовала бы, а Джордж не была бы самой счастливой на свете женщиной.
Последнее было сказано с такой теплой улыбкой, что она не могла не улыбнуться в ответ, сообразив что Джеймс считал свой долг отцу куда более значительным, чем ей казалось.
— Ну… если вы так считаете…
— Именно. А теперь бегите. Я слышал, к вам прибыл с визитом очередной поклонник.
Она объяснила бы, что это вовсе не поклонник, но Джеймс уже стал подниматься по лестнице, а молодой человек и без того чересчур долго ждал. Джеймс умудрился поднять ей настроение, а визитер окончательно отвлечет от событий прошлой ночи.