Страница:
– Бог да поможет вам, Кавендиш, желаю успеха в наборе солдат в деревне, – повернулся он к капитану. – Ваши люди сегодня могут расположиться на ночлег в этом зале, в моем доме всегда найдется место для военных. Я вынужден оставить вас, чтобы заняться своими делами, а молодежь может развлекаться. Для вас приглашены музыканты. Милости прошу, капитан, принять участие в веселье.
Мужчины поклонились друг другу, и граф с достоинством направился к двери, постукивая тростью. Когда дверь за ним закрылась, слуги начали проворно убирать со стола и уносить циновки, подготавливая зал для танцев.
Вскоре музыканты заиграли на флейтах и рожках, и Маргарет узнала веселый мотив песни «Прекрасная Маргарет», которую любил напевать Джонатан, занимаясь у них каким-нибудь ремонтом. Маргарет обернулась и обнаружила, что он разговаривает с викарием. Помнил ли он? К сожалению, издали нельзя было разглядеть выражение его лица. Ее обнаженного локтя коснулась влажная от пота рука, со слащавой улыбкой Роберт приглашал ее на танец. Маргарет молча брезгливо сбросила его руку и, не в состоянии выносить его рядом, поспешила затеряться среди танцующих в глубине зала.
Удивительно, но в Клифтон-Мэноре ей все было неприятным и враждебным. И эти портреты почтенных предков семьи Клиффордов в тяжелых золоченых рамах на древних стенах зала, где сейчас беспечно кружились в танце их молодые потомки, подавляли ее. Поскорее бы оказаться в деревне у Бертранды. Может, Маргарет удастся незаметно скрыться, когда слуги начнут таскать дрова для камина.
Живой ритм «Прекрасной Маргарет» сменился плавной мелодией кушьона, дамского танца с подушками. Семнадцатилетняя кузина Маргарет выбрала партнером молодого кавалериста с задорными вихрами. Она бросила шелковую подушку с кистями по углам к его ногам, обрадованный солдат встал на нее коленями и, смеясь, выслушал пропетое его дамой приказание присоединиться к ней, с удовольствием подставив щеку для положенного поцелуя. Затем он вскочил и по знаку своей партнерши подбежал с подушкой к ее младшей сестре, девочке лет двенадцати, с замиранием сердца ожидавшей его. Дамам позволялось не опускаться на подушку, поэтому она склонилась в глубоком реверансе и совсем по-детски сильно покраснела, когда молодой человек шутливо поцеловал пробор на ее кокетливо убранной головке. Через несколько минут все девушки были разобраны, и пары заскользили по каменному полу.
Маргарет стояла с тени колонны, выжидая удобного момента, чтобы уйти. Вдруг рядом раздался смех и перед ней предстала Доротея, одна из многочисленных кузин. Из-за нее выглядывал молоденький солдат с возбужденной улыбкой на безусом лице.
– Пойдем, Маргарет, присоединяйся к нам, – пригласила ее запыхавшаяся Доротея. – Смотри, как чудесно!
– Мне уже нужно к Пэйшенс, так что веселитесь без меня.
– А без тебя не так весело, – упрашивала Доротея, – ну, не будь такой злюкой, пойдем, тебе понравится.
Неожиданная мысль осенила Маргарет. Она взглянула на сидевшего у длинного стола Роберта, наблюдавшего за ней из-под полуопущенных век. Вот прекрасный случай отказать ему перед всем обществом!
Маргарет стала коленями на подушку. Зарумянившийся солдат лишь обозначил поцелуй и, помогая подняться, учтиво предложил следовать за ним. После этого все взоры обратились к виконту. Казалось, все были в курсе его намерений, а она была последней, кто о них узнал.
Облизнув толстые губы, Роберт сполз на край стула, готовый опуститься на подушку. Кружась с подушкой под последние такты музыки, сопровождаемые дружными хлопками в ладоши танцующих, она заметила на его лице сладострастное предвкушение поцелуя и передернулась от отвращения. Наконец музыканты резко оборвали мелодию, и все замерли. Остановилась и Маргарет недалеко от Роберта.
В полной тишине она бросила на него презрительный взгляд и побежала по залу мимо расступившихся людей, выискивая кого-нибудь из кавалеристов. Где-то она видела недавно симпатичного голубоглазого датчанина… Взгляд скользнул по Джонатану, и ей показалось, что он подал какой-то знак. Она вгляделась: действительно, слегка отвернувшись от увлеченного собственным красноречием викария, капитан еще раз подмигнул ей и, поднеся руку к подбородку, незаметно для окружающих поманил ее согнутым мизинцем.
Она догадалась, что он предлагает помощь. Упрямо вздернув подбородок, Маргарет решительно направилась к нему и, бросив подушку к его ногам, отступила на шаг.
13
14
Мужчины поклонились друг другу, и граф с достоинством направился к двери, постукивая тростью. Когда дверь за ним закрылась, слуги начали проворно убирать со стола и уносить циновки, подготавливая зал для танцев.
Вскоре музыканты заиграли на флейтах и рожках, и Маргарет узнала веселый мотив песни «Прекрасная Маргарет», которую любил напевать Джонатан, занимаясь у них каким-нибудь ремонтом. Маргарет обернулась и обнаружила, что он разговаривает с викарием. Помнил ли он? К сожалению, издали нельзя было разглядеть выражение его лица. Ее обнаженного локтя коснулась влажная от пота рука, со слащавой улыбкой Роберт приглашал ее на танец. Маргарет молча брезгливо сбросила его руку и, не в состоянии выносить его рядом, поспешила затеряться среди танцующих в глубине зала.
Удивительно, но в Клифтон-Мэноре ей все было неприятным и враждебным. И эти портреты почтенных предков семьи Клиффордов в тяжелых золоченых рамах на древних стенах зала, где сейчас беспечно кружились в танце их молодые потомки, подавляли ее. Поскорее бы оказаться в деревне у Бертранды. Может, Маргарет удастся незаметно скрыться, когда слуги начнут таскать дрова для камина.
Живой ритм «Прекрасной Маргарет» сменился плавной мелодией кушьона, дамского танца с подушками. Семнадцатилетняя кузина Маргарет выбрала партнером молодого кавалериста с задорными вихрами. Она бросила шелковую подушку с кистями по углам к его ногам, обрадованный солдат встал на нее коленями и, смеясь, выслушал пропетое его дамой приказание присоединиться к ней, с удовольствием подставив щеку для положенного поцелуя. Затем он вскочил и по знаку своей партнерши подбежал с подушкой к ее младшей сестре, девочке лет двенадцати, с замиранием сердца ожидавшей его. Дамам позволялось не опускаться на подушку, поэтому она склонилась в глубоком реверансе и совсем по-детски сильно покраснела, когда молодой человек шутливо поцеловал пробор на ее кокетливо убранной головке. Через несколько минут все девушки были разобраны, и пары заскользили по каменному полу.
Маргарет стояла с тени колонны, выжидая удобного момента, чтобы уйти. Вдруг рядом раздался смех и перед ней предстала Доротея, одна из многочисленных кузин. Из-за нее выглядывал молоденький солдат с возбужденной улыбкой на безусом лице.
– Пойдем, Маргарет, присоединяйся к нам, – пригласила ее запыхавшаяся Доротея. – Смотри, как чудесно!
– Мне уже нужно к Пэйшенс, так что веселитесь без меня.
– А без тебя не так весело, – упрашивала Доротея, – ну, не будь такой злюкой, пойдем, тебе понравится.
Неожиданная мысль осенила Маргарет. Она взглянула на сидевшего у длинного стола Роберта, наблюдавшего за ней из-под полуопущенных век. Вот прекрасный случай отказать ему перед всем обществом!
Маргарет стала коленями на подушку. Зарумянившийся солдат лишь обозначил поцелуй и, помогая подняться, учтиво предложил следовать за ним. После этого все взоры обратились к виконту. Казалось, все были в курсе его намерений, а она была последней, кто о них узнал.
Облизнув толстые губы, Роберт сполз на край стула, готовый опуститься на подушку. Кружась с подушкой под последние такты музыки, сопровождаемые дружными хлопками в ладоши танцующих, она заметила на его лице сладострастное предвкушение поцелуя и передернулась от отвращения. Наконец музыканты резко оборвали мелодию, и все замерли. Остановилась и Маргарет недалеко от Роберта.
В полной тишине она бросила на него презрительный взгляд и побежала по залу мимо расступившихся людей, выискивая кого-нибудь из кавалеристов. Где-то она видела недавно симпатичного голубоглазого датчанина… Взгляд скользнул по Джонатану, и ей показалось, что он подал какой-то знак. Она вгляделась: действительно, слегка отвернувшись от увлеченного собственным красноречием викария, капитан еще раз подмигнул ей и, поднеся руку к подбородку, незаметно для окружающих поманил ее согнутым мизинцем.
Она догадалась, что он предлагает помощь. Упрямо вздернув подбородок, Маргарет решительно направилась к нему и, бросив подушку к его ногам, отступила на шаг.
13
Маргарет застыла, выпрямившись, как натянутая струна, краем уха улавливая возбужденный ропот зала. Она понимала, что пути назад уже нет: перешагнув границы пристойности, принятые в этом обществе, она нанесла Роберту оскорбление.
Извинившись перед смущенным викарием, который тотчас отошел в сторону, капитан искусно разыграл искреннее удивление.
– Вы выбираете меня своим партнером, миледи? Признаюсь, никак не ожидал. Очень польщен, благодарю вас.
Опьяненная собственной решимостью, она отважно заявила, глядя прямо у его улыбающиеся глаза:
– Я воспользовалась правом женщины на выбор, который, увы, ей предоставляет только этот танец.
Губы его тронула одобрительная улыбка, и он слегка поклонился.
– Вы не будете возражать, если я попробую сделать свой выбор и предложить вам вместо кушьона павану?
Получив ее согласие, Джонатан оглянулся и махнул музыкантам, затем галантно предложил ей руку. Растерявшиеся было музыканты нестройно начали новую мелодию, но вскоре вошли в ритм.
Маргарет и Джонатан выступали первыми, за ними выстроились другие пары танцоров, старавшихся делать вид, что ничего не произошло. Когда началась первая фигура паваны, с застывшим надменным лицом к выходу медленно прошествовал Роберт, не глядя по сторонам. Маргарет проводила его торжествующим взглядом.
– Довольна собой, не так ли? – улыбнулся Джонатан с видом сообщника.
– Надеюсь, хотя теперь он все понял… А теперь, сэр, поговорим о вас. Кажется, дед предложил вам жениться на его племяннице. Так вот, я, в свою очередь, этого не посоветовала бы.
– Откуда тебе известно о его предложении? – На этот раз он, в самом деле, удивился. – Впрочем, твое дело. Но, смею признаться, это была его идея, а не моя. Я-то не собираюсь жениться.
Подбоченившись, он ловко обвел ее вокруг себя, и пара направилась обратно. Маргарет с наслаждением слушалась его рук, удивляясь, что Джонатан движется так легко и уверенно.
– Что-то не припомню, чтобы ты был ловким танцором.
– Благодарю за комплимент, но боюсь, он не очень искренний. Если же тебе действительно нравится, значит, с годами я изменился.
Они разошлись и, повернувшись лицом друг к другу, церемонно присели в изящном поклоне. Маргарет досадовала на эту фигуру танца, ей хотелось постоянно ощущать крепкое пожатие руки Джонатана и его волнующую близость.
– Почему ты отверг танец с подушками?
– Но ведь мне пришлось бы встать на колени, тебе – поцеловать меня, а, по-моему, мы оба знаем, что тогда может произойти, – улыбнулся он.
Маргарет порозовела от радостного смущения. Так он помнит, как впервые признался ей в любви… Джонатан вошел в круг танцующих, только чтобы получить возможность поцеловать ее. Потом он увлек ее на улицу под звездное небо и там говорил о своей любви и жарко, до головокружения целовал ее…
Вспомнив о его горячих губах, Маргарет сбилась с такта.
– Что-то у меня не получается, – извинилась она. – Может, отдохнем?
Джонатан подвел ее к деревянной резной скамье между колоннами. Маргарет с удовольствием откинулась на высокую спинку и расправила платье. Он присел рядом.
– Все-таки, мне кажется, ты вела себя с виконтом не очень предусмотрительно. У тебя могут быть неприятности. Ты уверена, что справишься?
– Я и вправду решилась на это как-то вдруг. Но теперь я намерена поступать по собственной воле и никого не боюсь, – весело и твердо заявила Маргарет.
Джонатан задумался. С его стороны тоже было неосторожностью поддержать необдуманный бунт. Из-за своей серьезной миссии он не в состоянии уделять Маргарет достаточного внимания, а значит, может пропустить момент, когда той понадобится защита. Не говоря уже о том, что, помогая ей избежать этого брака, он как бы давал Маргарет неосуществимую надежду на нечто большее с его стороны в будущем, а он со своим омертвевшим сердцем и адом в душе должен держаться подальше от этого чистого ангела.
Но когда он увидел стремительно идущую по залу Маргарет в золотистом наряде с развевающимися волосами и шалью, с пылающим лицом, на котором сверкали огромные глаза в пушистых ресницах, с подушкой в опущенной руке, Джонатан, захваченный ее прелестью и отвагой, смог только повиноваться первому побуждению сердца.
Во время танца каждое прикосновение ее стройного женственного тела и волнующий аромат вызывали в нем сладостное томление. И сейчас, когда ее полуоткрытая грудь поднималась в частом дыхании, он почувствовал, что в нем пробуждается прежняя страсть… «Дурак, – сказал он себе, – ты теряешь над собой контроль».
Джонатан встал и поклонился.
– К сожалению, миледи, я должен откланяться – увы, дела. Очень благодарен вам за ваше очаровательное общество. И прошу извинить, что помешал вам закончить кушьон, но я давно его не танцую.
– Я – тоже, – живо ответила она. – Но вы помогли мне достичь цели, так что я в долгу перед вами.
– Миледи, позвольте мне простить вам долг.
– Нет, серьезно, Джонатан, – с обидой возразила Маргарет, – я приняла твою помощь. Почему же ты отказываешься от моей? – Она понизила голос. – Я ведь могу пригодиться, попозже я тоже пойду в деревню, так что позови меня, если понадобится.
– А почему, собственно, ты решила, что я могу нуждаться в твоей помощи? Ты что-то знаешь? – Он сощурил глаза, соображая. – Ну, конечно, ты каким-то образом подслушала наш разговор с графом, верно? Иначе откуда бы ты узнала, что он предложил мне свою племянницу? Так что же тебе известно?
– Джонатан, не сердись, прошу тебя. Мне просто необходимо было узнать, как дед отнесся к несчастью с Пэйшенс, – поспешно стала оправдываться Маргарет. – И слышала я совсем немного, потому что дочка все время отвлекала меня. Только, про предателя в поместье, который, возможно, сегодня вечером встретится с испанским гонцом.
– Понятно, Маргарет, ты должна мне обещать, что сохранишь это в тайне. Надеюсь, ты понимаешь всю важность дела.
– Ты мог бы и не предупреждать.
Он помолчал, раздумывая.
– Раз уж ты все знаешь, то прошу тебя как раз сегодня держаться подальше от деревни, всякое может случиться, а это не женское…
– Во-первых, – с достоинством прервала его Маргарет, – как раз сегодня мне нужно быть там, разве у меня не может быть своих дел? А во-вторых, мне гораздо легче, чем тебе, узнать чужака, потому что я знаю всех и в деревне, и в поместье. Так что имей в виду на всякий случай, что я буду в доме под соломенной крышей, его легко найти, он рядом с кузницей.
– По-моему, тебе стоит подумать о себе, ты и сама в опасности, – возразил Джонатан. – Виконт разъярен, и, насколько я успел понять его характер, он не оставит тебя в покое. – Он вдруг рассмеялся, вспомнив Роберта, пытавшегося скрыть обиду за высокомерным видом. – Право, стоило видеть, с каким видом он покидал зал… Ну ладно, ты дашь мне знать, если возникнут затруднения?
– Да он вовсе не опасен, потому что глуп как пробка.
– Всегда лучше переоценивать своего противника, чем наоборот.
– С тобой с удовольствием согласился бы мой дед, – смеясь, беззаботно ответила Маргарет. – А теперь, сэр, извините меня, мне нужно уйти. Вы были очаровательны, благодарю вас.
Маргарет протянула ему руку, и он почтительно поцеловал ее, уверенный, что за ними наблюдают.
Джонатан стоял, глядя ей вслед и испытывая горькую муку. Он не находил места для радостей любви в своей душе, в которой царила жажда мести к человеку в черной маске, сквозь прорези в которой дьявольские глаза сладострастно следили за его мучениями.
За спиной Джонатана вновь зазвучала музыка, послышались смех и веселые голоса, заглушаемые шаркающими о каменный пол туфлями танцующей молодежи. Что ж, как умел, он помог Маргарет, и теперь ему здесь нечего делать, да и время для ночной вылазки приблизилось.
Джонатан вышел через боковую дверь и направился по коридору к кухне, откуда можно было попасть на конюшню.
В коридоре его окликнула Доротея с камзолом в руках.
– Капитан, меня просили вернуть его с изъявлениями благодарности.
– Благодарю вас, юная леди, да поможет вам Бог, – он взял высушенный и вычищенный камзол и повернулся, чтобы уйти.
– Могу я задать вам один вопрос, капитан Кавендиш? – почти детский голосок Доротеи остановил его и неожиданно задал грубовато-прямой вопрос: – За что вам дали такое страшное прозвище – Чертов Колдун?
Джонатан серьезно посмотрел на нее.
– Мисс Клиффорд, все, что я могу вам сказать, это то, что не испытываю удовольствия при воспоминании о том, как его заработал. Но подумайте о том, что это прозвище дали мне не друзья, а враги, понимаете?
Девушка растерянно смотрела на него широко открытыми глазами. «Наверное, ожидала услышать геройскую байку», – с усмешкой подумал Джонатан.
– Прошу прощения, сэр, мне не следовало спрашивать, – прошептала Доротея, повернулась и убежала.
Джонатан зашагал по коридору, покачивая головой. Даже намек на его страдания пугает людей, может ли он поведать кому-нибудь все без утайки?
Придя к себе, Маргарет поспешно зажгла свечу, сбросила яркое шелковое платье и надела скромную белую рубашку, зеленый корсаж и черную юбку. Нашла у камина башмаки и сменила на них легкие туфли. Затем извлекла из комода шкатулку с бумагами и коклюшками и взвесила на руке кошелек с монетами. Это не слишком внушительное богатство она скопила из дедовских денег, которые он выдавал на разные мелочи. Вздохнув, она положила шкатулку и кошелек в бархатный мешочек и привязала его к поясу.
Поколебавшись, Маргарет накинула на плечи теплый платок и подошла к двери. В последний раз оглянулась на комнату, где провела пять лет, и, к своему удивлению, не обнаружила в душе ни малейшего сожаления. Пожав плечами, она поспешила к детской.
Тихо приоткрыв дверь, Маргарет заглянула внутрь и увидела в кресле у камина крепко спящую няньку с упавшей на грудь головой. Молодая женщина на цыпочках прокралась к шкафу и с замиранием сердца осторожно открыла его, боясь скрипа, но дверца открылась беззвучно. Маргарет на ощупь достала и завязала в узел одежду девочки. Потом так же тихо прикрыла створку шкафа и подошла к кроватке Пэйшенс. Осторожно сняла одеяло и расстелила его на ковре. Вынула дочку из теплой постели, завернула в одеяло и взяла на руки. Девочка, не просыпаясь, повозилась, устраиваясь в знакомых объятиях, и уткнулась теплым личиком в шею Маргарет. Подхватив узел, она неслышно подошла к двери и выскользнула в коридор. Никого… Она сбежала по лестнице к заднему крыльцу и оказалась на улице.
Дай Бог ей незаметно уйти из усадьбы, думала она, пробираясь в темноте к воротам, ей не ждать добра от деда, если ее застигнут.
Привратник мирно похрапывал, и молодая женщина тихой тенью промелькнула мимо.
Переведя дух, Маргарет решительно зашагала прочь.
Извинившись перед смущенным викарием, который тотчас отошел в сторону, капитан искусно разыграл искреннее удивление.
– Вы выбираете меня своим партнером, миледи? Признаюсь, никак не ожидал. Очень польщен, благодарю вас.
Опьяненная собственной решимостью, она отважно заявила, глядя прямо у его улыбающиеся глаза:
– Я воспользовалась правом женщины на выбор, который, увы, ей предоставляет только этот танец.
Губы его тронула одобрительная улыбка, и он слегка поклонился.
– Вы не будете возражать, если я попробую сделать свой выбор и предложить вам вместо кушьона павану?
Получив ее согласие, Джонатан оглянулся и махнул музыкантам, затем галантно предложил ей руку. Растерявшиеся было музыканты нестройно начали новую мелодию, но вскоре вошли в ритм.
Маргарет и Джонатан выступали первыми, за ними выстроились другие пары танцоров, старавшихся делать вид, что ничего не произошло. Когда началась первая фигура паваны, с застывшим надменным лицом к выходу медленно прошествовал Роберт, не глядя по сторонам. Маргарет проводила его торжествующим взглядом.
– Довольна собой, не так ли? – улыбнулся Джонатан с видом сообщника.
– Надеюсь, хотя теперь он все понял… А теперь, сэр, поговорим о вас. Кажется, дед предложил вам жениться на его племяннице. Так вот, я, в свою очередь, этого не посоветовала бы.
– Откуда тебе известно о его предложении? – На этот раз он, в самом деле, удивился. – Впрочем, твое дело. Но, смею признаться, это была его идея, а не моя. Я-то не собираюсь жениться.
Подбоченившись, он ловко обвел ее вокруг себя, и пара направилась обратно. Маргарет с наслаждением слушалась его рук, удивляясь, что Джонатан движется так легко и уверенно.
– Что-то не припомню, чтобы ты был ловким танцором.
– Благодарю за комплимент, но боюсь, он не очень искренний. Если же тебе действительно нравится, значит, с годами я изменился.
Они разошлись и, повернувшись лицом друг к другу, церемонно присели в изящном поклоне. Маргарет досадовала на эту фигуру танца, ей хотелось постоянно ощущать крепкое пожатие руки Джонатана и его волнующую близость.
– Почему ты отверг танец с подушками?
– Но ведь мне пришлось бы встать на колени, тебе – поцеловать меня, а, по-моему, мы оба знаем, что тогда может произойти, – улыбнулся он.
Маргарет порозовела от радостного смущения. Так он помнит, как впервые признался ей в любви… Джонатан вошел в круг танцующих, только чтобы получить возможность поцеловать ее. Потом он увлек ее на улицу под звездное небо и там говорил о своей любви и жарко, до головокружения целовал ее…
Вспомнив о его горячих губах, Маргарет сбилась с такта.
– Что-то у меня не получается, – извинилась она. – Может, отдохнем?
Джонатан подвел ее к деревянной резной скамье между колоннами. Маргарет с удовольствием откинулась на высокую спинку и расправила платье. Он присел рядом.
– Все-таки, мне кажется, ты вела себя с виконтом не очень предусмотрительно. У тебя могут быть неприятности. Ты уверена, что справишься?
– Я и вправду решилась на это как-то вдруг. Но теперь я намерена поступать по собственной воле и никого не боюсь, – весело и твердо заявила Маргарет.
Джонатан задумался. С его стороны тоже было неосторожностью поддержать необдуманный бунт. Из-за своей серьезной миссии он не в состоянии уделять Маргарет достаточного внимания, а значит, может пропустить момент, когда той понадобится защита. Не говоря уже о том, что, помогая ей избежать этого брака, он как бы давал Маргарет неосуществимую надежду на нечто большее с его стороны в будущем, а он со своим омертвевшим сердцем и адом в душе должен держаться подальше от этого чистого ангела.
Но когда он увидел стремительно идущую по залу Маргарет в золотистом наряде с развевающимися волосами и шалью, с пылающим лицом, на котором сверкали огромные глаза в пушистых ресницах, с подушкой в опущенной руке, Джонатан, захваченный ее прелестью и отвагой, смог только повиноваться первому побуждению сердца.
Во время танца каждое прикосновение ее стройного женственного тела и волнующий аромат вызывали в нем сладостное томление. И сейчас, когда ее полуоткрытая грудь поднималась в частом дыхании, он почувствовал, что в нем пробуждается прежняя страсть… «Дурак, – сказал он себе, – ты теряешь над собой контроль».
Джонатан встал и поклонился.
– К сожалению, миледи, я должен откланяться – увы, дела. Очень благодарен вам за ваше очаровательное общество. И прошу извинить, что помешал вам закончить кушьон, но я давно его не танцую.
– Я – тоже, – живо ответила она. – Но вы помогли мне достичь цели, так что я в долгу перед вами.
– Миледи, позвольте мне простить вам долг.
– Нет, серьезно, Джонатан, – с обидой возразила Маргарет, – я приняла твою помощь. Почему же ты отказываешься от моей? – Она понизила голос. – Я ведь могу пригодиться, попозже я тоже пойду в деревню, так что позови меня, если понадобится.
– А почему, собственно, ты решила, что я могу нуждаться в твоей помощи? Ты что-то знаешь? – Он сощурил глаза, соображая. – Ну, конечно, ты каким-то образом подслушала наш разговор с графом, верно? Иначе откуда бы ты узнала, что он предложил мне свою племянницу? Так что же тебе известно?
– Джонатан, не сердись, прошу тебя. Мне просто необходимо было узнать, как дед отнесся к несчастью с Пэйшенс, – поспешно стала оправдываться Маргарет. – И слышала я совсем немного, потому что дочка все время отвлекала меня. Только, про предателя в поместье, который, возможно, сегодня вечером встретится с испанским гонцом.
– Понятно, Маргарет, ты должна мне обещать, что сохранишь это в тайне. Надеюсь, ты понимаешь всю важность дела.
– Ты мог бы и не предупреждать.
Он помолчал, раздумывая.
– Раз уж ты все знаешь, то прошу тебя как раз сегодня держаться подальше от деревни, всякое может случиться, а это не женское…
– Во-первых, – с достоинством прервала его Маргарет, – как раз сегодня мне нужно быть там, разве у меня не может быть своих дел? А во-вторых, мне гораздо легче, чем тебе, узнать чужака, потому что я знаю всех и в деревне, и в поместье. Так что имей в виду на всякий случай, что я буду в доме под соломенной крышей, его легко найти, он рядом с кузницей.
– По-моему, тебе стоит подумать о себе, ты и сама в опасности, – возразил Джонатан. – Виконт разъярен, и, насколько я успел понять его характер, он не оставит тебя в покое. – Он вдруг рассмеялся, вспомнив Роберта, пытавшегося скрыть обиду за высокомерным видом. – Право, стоило видеть, с каким видом он покидал зал… Ну ладно, ты дашь мне знать, если возникнут затруднения?
– Да он вовсе не опасен, потому что глуп как пробка.
– Всегда лучше переоценивать своего противника, чем наоборот.
– С тобой с удовольствием согласился бы мой дед, – смеясь, беззаботно ответила Маргарет. – А теперь, сэр, извините меня, мне нужно уйти. Вы были очаровательны, благодарю вас.
Маргарет протянула ему руку, и он почтительно поцеловал ее, уверенный, что за ними наблюдают.
Джонатан стоял, глядя ей вслед и испытывая горькую муку. Он не находил места для радостей любви в своей душе, в которой царила жажда мести к человеку в черной маске, сквозь прорези в которой дьявольские глаза сладострастно следили за его мучениями.
За спиной Джонатана вновь зазвучала музыка, послышались смех и веселые голоса, заглушаемые шаркающими о каменный пол туфлями танцующей молодежи. Что ж, как умел, он помог Маргарет, и теперь ему здесь нечего делать, да и время для ночной вылазки приблизилось.
Джонатан вышел через боковую дверь и направился по коридору к кухне, откуда можно было попасть на конюшню.
В коридоре его окликнула Доротея с камзолом в руках.
– Капитан, меня просили вернуть его с изъявлениями благодарности.
– Благодарю вас, юная леди, да поможет вам Бог, – он взял высушенный и вычищенный камзол и повернулся, чтобы уйти.
– Могу я задать вам один вопрос, капитан Кавендиш? – почти детский голосок Доротеи остановил его и неожиданно задал грубовато-прямой вопрос: – За что вам дали такое страшное прозвище – Чертов Колдун?
Джонатан серьезно посмотрел на нее.
– Мисс Клиффорд, все, что я могу вам сказать, это то, что не испытываю удовольствия при воспоминании о том, как его заработал. Но подумайте о том, что это прозвище дали мне не друзья, а враги, понимаете?
Девушка растерянно смотрела на него широко открытыми глазами. «Наверное, ожидала услышать геройскую байку», – с усмешкой подумал Джонатан.
– Прошу прощения, сэр, мне не следовало спрашивать, – прошептала Доротея, повернулась и убежала.
Джонатан зашагал по коридору, покачивая головой. Даже намек на его страдания пугает людей, может ли он поведать кому-нибудь все без утайки?
Придя к себе, Маргарет поспешно зажгла свечу, сбросила яркое шелковое платье и надела скромную белую рубашку, зеленый корсаж и черную юбку. Нашла у камина башмаки и сменила на них легкие туфли. Затем извлекла из комода шкатулку с бумагами и коклюшками и взвесила на руке кошелек с монетами. Это не слишком внушительное богатство она скопила из дедовских денег, которые он выдавал на разные мелочи. Вздохнув, она положила шкатулку и кошелек в бархатный мешочек и привязала его к поясу.
Поколебавшись, Маргарет накинула на плечи теплый платок и подошла к двери. В последний раз оглянулась на комнату, где провела пять лет, и, к своему удивлению, не обнаружила в душе ни малейшего сожаления. Пожав плечами, она поспешила к детской.
Тихо приоткрыв дверь, Маргарет заглянула внутрь и увидела в кресле у камина крепко спящую няньку с упавшей на грудь головой. Молодая женщина на цыпочках прокралась к шкафу и с замиранием сердца осторожно открыла его, боясь скрипа, но дверца открылась беззвучно. Маргарет на ощупь достала и завязала в узел одежду девочки. Потом так же тихо прикрыла створку шкафа и подошла к кроватке Пэйшенс. Осторожно сняла одеяло и расстелила его на ковре. Вынула дочку из теплой постели, завернула в одеяло и взяла на руки. Девочка, не просыпаясь, повозилась, устраиваясь в знакомых объятиях, и уткнулась теплым личиком в шею Маргарет. Подхватив узел, она неслышно подошла к двери и выскользнула в коридор. Никого… Она сбежала по лестнице к заднему крыльцу и оказалась на улице.
Дай Бог ей незаметно уйти из усадьбы, думала она, пробираясь в темноте к воротам, ей не ждать добра от деда, если ее застигнут.
Привратник мирно похрапывал, и молодая женщина тихой тенью промелькнула мимо.
Переведя дух, Маргарет решительно зашагала прочь.
14
До деревни, располагавшейся ближе к морю, было около мили каменистой дороги. Луна только на мгновение проливала на землю свой неверный свет и тотчас надолго пряталась за плотным покровом облаков. Тогда непроглядная тьма подступала к Маргарет со всех сторон, но, охваченная стремлением к свободе, она бесстрашно продвигалась вперед.
Она прошла почти половину пути, как вдруг услышала за собой конский топот. Погоня?! Маргарет быстро нырнула в кусты у дороги, но не смогла из-за кромешной тьмы узнать приближающегося всадника хотя бы по фигуре. Напряженно вслушиваясь, она постояла немного в своем убежище, но больше никто не появился. Тогда она вернулась на дорогу и поспешила дальше. Слава Богу, Пэйшенс не проснулась.
Зато пробудились тревожные мысли. Если отсутствие Маргарет или Пэйшенс обнаружено, то этот всадник мог быть ее преследователем. Не встретив никого на дороге, он наверняка направился к Бертранде: в поместье каждый знал, что они дружат. Это разрушало план Маргарет, ведь, кроме старой подруги, ей не к кому было обратиться.
Да, но почему обязательно этот верховой был человеком деда?
Джонатан тоже собирался быть в деревне. Или, может быть, это кто-нибудь из его кавалеристов, разгоряченный танцами, спешил остудиться пивом в таверне? Прижимая к себе дочку, Маргарет, наконец, свернула с дороги к сложенной из грубых каменных блоков стене, за которой рядом с кузницей располагались дом Бертранды, таверна и еще несколько деревенских домишек. Несмотря на поздний час, из таверны доносились музыка и шумные голоса.
Не успела она порадоваться, что опасный путь позади, как тут же снова насторожилась: к деревне приближался еще один всадник. Маргарет плотно прижалась к стене и изо всех сил вглядывалась в темноту. На этот раз человека на коне скрывал плащ с капюшоном. Он промчался мимо, завернув за угол, и сердце молодой женщины отчаянно забилось. Неужели все-таки за ней? Но почему всадник так плотно, с головой укутался в плащ?
Маргарет постояла в нерешительности некоторое время, затем, не уловив никакого нового шума, кроме криков в таверне, осторожно обогнула стену и устремила напряженный взгляд к дому Бертранды.
Ее глаза различили слабый огонек в окне. Странно, ведь женщины привыкли рано укладываться спать, почему же у них зажжена свеча? Может быть, сейчас один из всадников терзает женщин расспросами о ней? Они испугаются за нее, так как ничего не знают о ее планах.
Озираясь, Маргарет приближалась к дому, решив заглянуть сначала в окно. Если она увидит в доме кого-нибудь из людей графа, то пойдет к таверне в надежде застать там Джонатана. Как ни противилась ее натура обращению к нему за помощью, но другого выхода у нее не было.
Потихоньку ступая, Маргарет приблизилась к дому и наклонилась к окну. Скудная свеча, не ослепляя, позволяла видеть комнату. Справа у окна подле очага сидела в старом кресле Бертранда, а рядом с ней на скамеечке примостилась Мари, подняв голову. Губы ее шевелились. Эта мирная спокойная картина наполнила сердце Маргарет бурной радостью, и она торопливо обежала угол дома и тихо постучала в дверь.
Послышались шаги, дверь открылась, и на пороге появилась Мари со свечой в руках, она подняла ее повыше, чтобы рассмотреть позднего гостя.
– Mon dien[4] , Маргарет, это ты! – наконец узнала она подругу и за руку втащила ее в дом. – Ты шла пешком с la petite[5]?
Ощущая себя странницей, после долгого путешествия вернувшейся в родные края, Маргарет ступила в эту скромно обставленную комнату, где ее любили, где она провела столько счастливых часов.
Бертранда медленно повернула в ее сторону прекрасное лицо, обрамленное белоснежными волосами, прикрытыми кружевным чепцом. Широко расставленные серые глаза почти ничего не видели, но взгляд их был ясным и спокойным, как всегда. Она молчала, пока Мари суетливо готовила для Пэйшенс постель за занавеской. Маргарет, пережив за один день столько потрясений, устало прислонилась к притолоке.
Наконец Мари забрала девочку и унесла ее укладывать. Послышался сонный голосок ребенка и ласковое воркование Мари, устраивавшей ее поудобнее. Вскоре она вышла из-за занавески, поправляя густые черные волосы.
– Все в порядке, la petite снова хорошо уснула. Садись, Маргарет, ты устала, вот сюда, рядом с 1а tante[6] – Она поставила стул у огня.
– Добро пожаловать, Маргарет, мы рады тебя видеть. И хоть ты пришла в неурочный час, а значит, что-то случилось, разговоры потом, а сначала посиди и отдохни. Мари, налей Маргарет ромашки.
Девушка проворно сбегала в кухню за чашкой и, наклонив закопченный чайник, подвешенный над огнем, налила крепкого горячего чая, настоянного на ромашке. Маргарет сдувала клубящийся пар, пока напиток не остыл, затем жадно припала к чашке. Живительным теплом вливался настой в желудок, и вскоре молодая женщина почувствовала прилив сил и бодрости. Все это время Бертранда с присущим ей терпением невозмутимо молчала, а подвижная Мари, скрывая нетерпеливое желание услышать рассказ Маргарет, принялась перематывать пряжу на катушки.
Наконец старая француженка нарушила тишину:
– Так что же случилось, Маргарет? Что заставило тебя одну, с ребенком на руках проделать ночью этот путь?
Маргарет, поблагодарив, вернула чашку Мари и глубоко вздохнула.
– Я приняла решение, – начала она медленно и твердо. – Поэтому прошу вас меня не отговаривать. Сегодня я с Пэйшенс ушла из Клифтон-Мэнора. Если вы не будете возражать, мне хотелось бы тоже уехать в Лондон, чтобы жить там вместе с вами и зарабатывать продажей кружев, как мы и мечтали.
Она замолчала, с волнением ожидая их протестов и попыток убедить ее в неосмотрительности.
Бертранда морщинистыми руками разгладила на коленях чистый передник.
– Eh bien[7] , надо только как следует все обсудить.
Сердце Маргарет подпрыгнуло от радости – Она благодарно припала к руке Бертранды и, поцеловав ее, заглянула той в лицо.
– Так вы не пытаетесь уговорить меня вернуться?
Бертранда положила руку ей на плечо.
– Я знаю, Маргарет, что ты ничего не сделаешь, не обдумав, поэтому поддерживаю твое решение.
– Надеюсь, я не сделала ошибки, приняв его. Я ушла так поздно, чтобы дед ничего не заметил до утра, и хочу сегодня же ночью направиться на запад. К тому времени, как в поместье спохватятся, я буду далеко.
– А я думаю, тебе лучше поехать на юг в Скарборо, – живо возразила Бертранда. – Там живет мастер Хейл, я тебе о нем рассказывала, мы у него покупаем нитки. Он может спрятать тебя на какой-нибудь ферме. Это недалеко и все-таки по пути в Лондон. А через несколько, дней ты можешь отправиться в Рипон. Хейл сможет найти тебе кого-нибудь в сопровождающие, фермера или конюха, они, может, и не спасут тебя от графа, если он настигнет вас, но защитят от разбойников на дороге. А мы с Мари, как и собирались, уедем через три дня с плотниками.
– Я поняла, мы встретимся в Рипоне. У меня есть деньги, и я смогу заплатить…
– Нет, девочка, не надо, – прервала ее Бертранда, – ты и так слишком много помогала нам. Прошлой зимой ты просто спасла нам жизнь, и не только нам, но и мастеру Фостеру с семьей, когда привезла несколько корзин с провизией. И сейчас, если бы не твои деньги, мы не могли бы даже мечтать, чтобы уехать в Лондон. Мы все готовы жизнь отдать, чтобы отплатить тебе добром.
– Умоляю вас, не надо так говорить, – взволнованно сказала Маргарет. – Разве вы не помогали мне, не делились со мной самым ценным – вашим мастерством? Ведь мы друзья, и давайте не будем считаться. Сейчас нам надо условиться, как мы встретимся в Рипоне. Хорошо, что вы уедете через три дня, ведь все давно знают о ваших планах. Поэтому дед не свяжет с вами мое исчезновение, так как вы будете еще дома.
– Я надеюсь, мастер Хейл сможет устроить, чтобы ты добралась до Рипона с его работниками, которые повезут туда товары. А там ты узнай, где гильдия плотников, устройся неподалеку в стороне от дороги и жди нас. Когда встретимся, можно будет выдавать тебя за жену мастера Поля, которая уехала к матери в Лондон. Она взяла с собой дочку, а старшего сына оставила в деревне. Пэйшенс вполне может сойти за ее дочь.
– Нет-нет, – воскликнула Мари. – Разве старый граф не узнает ее? Мы не сможем его обмануть.
– Да что ты, Мари, дед не сможет преследовать нас верхом. – Маргарет поморщилась. – Откровенно говоря, мне даже неловко пользоваться его немощью, но не могу же я…
– Не терзай себя, – успокоила ее Бертранда, – вспомни, как бессовестно он воспользовался твоим желанием угодить ему и выдал замуж за Оливера, с которым тебе пришлось ох как несладко. Non, nоn[8], ты вовсе не должна испытывать угрызений совести.
– Bien[9], – согласилась Мари, – но вместо него могут быть Роберт или люди графа, ты забыла о них. Что тогда?
Женщины задумались. Наконец Бертранда нашла выход:
– Если нас нагонят, скажем, что жена плотника заболела и поэтому едет в закрытой повозке. Нужно будет придумать что-нибудь заразное, чтобы отпугнуть их. – Бертранда наморщила лоб. – Можно еще поехать кружным путем, тогда им будет труднее нас обнаружить… А в остальном нам придется только уповать на Божью помощь.
– Да, а как ты доберешься с Пэйшенс до Скарборо? – вдруг сообразила спросить Мари.
– Я это продумала. Оставлю у вас Пэйшенс и вернусь за Дэгги в поместье. Если меня увидят на ней, скажу, что еду вас навестить.
– Но как ты повезешь девочку на лошади? – поинтересовалась Мари.
– Надо что-нибудь придумать. – Бертранда оглядела комнату. – Мари, где корзины, с которыми мы ходим за хворостом? Посмотрим, подойдут ли они.
Мари принесла две корзины и передала их тетушке. Та ощупала их и осталась довольна.
– Думаю, они подойдут. Их можно привязать по обе стороны седла. В одну положим твои вещи, Маргарет, в другую посадим Пэйшенс, только бы она сидела спокойно.
– Мне кажется, ей будет интересно смотреть по сторонам, ведь она никогда не выезжала из поместья. Спасибо, друзья мои, с этим мне будет удобно ехать… Господи, не могу поверить, неужели мы будем жить вместе? Какое счастье, что у меня есть немного денег, чтобы устроиться в Лондоне… Кстати, я даже не знаю, сколько, надо пересчитать.
Она прошла почти половину пути, как вдруг услышала за собой конский топот. Погоня?! Маргарет быстро нырнула в кусты у дороги, но не смогла из-за кромешной тьмы узнать приближающегося всадника хотя бы по фигуре. Напряженно вслушиваясь, она постояла немного в своем убежище, но больше никто не появился. Тогда она вернулась на дорогу и поспешила дальше. Слава Богу, Пэйшенс не проснулась.
Зато пробудились тревожные мысли. Если отсутствие Маргарет или Пэйшенс обнаружено, то этот всадник мог быть ее преследователем. Не встретив никого на дороге, он наверняка направился к Бертранде: в поместье каждый знал, что они дружат. Это разрушало план Маргарет, ведь, кроме старой подруги, ей не к кому было обратиться.
Да, но почему обязательно этот верховой был человеком деда?
Джонатан тоже собирался быть в деревне. Или, может быть, это кто-нибудь из его кавалеристов, разгоряченный танцами, спешил остудиться пивом в таверне? Прижимая к себе дочку, Маргарет, наконец, свернула с дороги к сложенной из грубых каменных блоков стене, за которой рядом с кузницей располагались дом Бертранды, таверна и еще несколько деревенских домишек. Несмотря на поздний час, из таверны доносились музыка и шумные голоса.
Не успела она порадоваться, что опасный путь позади, как тут же снова насторожилась: к деревне приближался еще один всадник. Маргарет плотно прижалась к стене и изо всех сил вглядывалась в темноту. На этот раз человека на коне скрывал плащ с капюшоном. Он промчался мимо, завернув за угол, и сердце молодой женщины отчаянно забилось. Неужели все-таки за ней? Но почему всадник так плотно, с головой укутался в плащ?
Маргарет постояла в нерешительности некоторое время, затем, не уловив никакого нового шума, кроме криков в таверне, осторожно обогнула стену и устремила напряженный взгляд к дому Бертранды.
Ее глаза различили слабый огонек в окне. Странно, ведь женщины привыкли рано укладываться спать, почему же у них зажжена свеча? Может быть, сейчас один из всадников терзает женщин расспросами о ней? Они испугаются за нее, так как ничего не знают о ее планах.
Озираясь, Маргарет приближалась к дому, решив заглянуть сначала в окно. Если она увидит в доме кого-нибудь из людей графа, то пойдет к таверне в надежде застать там Джонатана. Как ни противилась ее натура обращению к нему за помощью, но другого выхода у нее не было.
Потихоньку ступая, Маргарет приблизилась к дому и наклонилась к окну. Скудная свеча, не ослепляя, позволяла видеть комнату. Справа у окна подле очага сидела в старом кресле Бертранда, а рядом с ней на скамеечке примостилась Мари, подняв голову. Губы ее шевелились. Эта мирная спокойная картина наполнила сердце Маргарет бурной радостью, и она торопливо обежала угол дома и тихо постучала в дверь.
Послышались шаги, дверь открылась, и на пороге появилась Мари со свечой в руках, она подняла ее повыше, чтобы рассмотреть позднего гостя.
– Mon dien[4] , Маргарет, это ты! – наконец узнала она подругу и за руку втащила ее в дом. – Ты шла пешком с la petite[5]?
Ощущая себя странницей, после долгого путешествия вернувшейся в родные края, Маргарет ступила в эту скромно обставленную комнату, где ее любили, где она провела столько счастливых часов.
Бертранда медленно повернула в ее сторону прекрасное лицо, обрамленное белоснежными волосами, прикрытыми кружевным чепцом. Широко расставленные серые глаза почти ничего не видели, но взгляд их был ясным и спокойным, как всегда. Она молчала, пока Мари суетливо готовила для Пэйшенс постель за занавеской. Маргарет, пережив за один день столько потрясений, устало прислонилась к притолоке.
Наконец Мари забрала девочку и унесла ее укладывать. Послышался сонный голосок ребенка и ласковое воркование Мари, устраивавшей ее поудобнее. Вскоре она вышла из-за занавески, поправляя густые черные волосы.
– Все в порядке, la petite снова хорошо уснула. Садись, Маргарет, ты устала, вот сюда, рядом с 1а tante[6] – Она поставила стул у огня.
– Добро пожаловать, Маргарет, мы рады тебя видеть. И хоть ты пришла в неурочный час, а значит, что-то случилось, разговоры потом, а сначала посиди и отдохни. Мари, налей Маргарет ромашки.
Девушка проворно сбегала в кухню за чашкой и, наклонив закопченный чайник, подвешенный над огнем, налила крепкого горячего чая, настоянного на ромашке. Маргарет сдувала клубящийся пар, пока напиток не остыл, затем жадно припала к чашке. Живительным теплом вливался настой в желудок, и вскоре молодая женщина почувствовала прилив сил и бодрости. Все это время Бертранда с присущим ей терпением невозмутимо молчала, а подвижная Мари, скрывая нетерпеливое желание услышать рассказ Маргарет, принялась перематывать пряжу на катушки.
Наконец старая француженка нарушила тишину:
– Так что же случилось, Маргарет? Что заставило тебя одну, с ребенком на руках проделать ночью этот путь?
Маргарет, поблагодарив, вернула чашку Мари и глубоко вздохнула.
– Я приняла решение, – начала она медленно и твердо. – Поэтому прошу вас меня не отговаривать. Сегодня я с Пэйшенс ушла из Клифтон-Мэнора. Если вы не будете возражать, мне хотелось бы тоже уехать в Лондон, чтобы жить там вместе с вами и зарабатывать продажей кружев, как мы и мечтали.
Она замолчала, с волнением ожидая их протестов и попыток убедить ее в неосмотрительности.
Бертранда морщинистыми руками разгладила на коленях чистый передник.
– Eh bien[7] , надо только как следует все обсудить.
Сердце Маргарет подпрыгнуло от радости – Она благодарно припала к руке Бертранды и, поцеловав ее, заглянула той в лицо.
– Так вы не пытаетесь уговорить меня вернуться?
Бертранда положила руку ей на плечо.
– Я знаю, Маргарет, что ты ничего не сделаешь, не обдумав, поэтому поддерживаю твое решение.
– Надеюсь, я не сделала ошибки, приняв его. Я ушла так поздно, чтобы дед ничего не заметил до утра, и хочу сегодня же ночью направиться на запад. К тому времени, как в поместье спохватятся, я буду далеко.
– А я думаю, тебе лучше поехать на юг в Скарборо, – живо возразила Бертранда. – Там живет мастер Хейл, я тебе о нем рассказывала, мы у него покупаем нитки. Он может спрятать тебя на какой-нибудь ферме. Это недалеко и все-таки по пути в Лондон. А через несколько, дней ты можешь отправиться в Рипон. Хейл сможет найти тебе кого-нибудь в сопровождающие, фермера или конюха, они, может, и не спасут тебя от графа, если он настигнет вас, но защитят от разбойников на дороге. А мы с Мари, как и собирались, уедем через три дня с плотниками.
– Я поняла, мы встретимся в Рипоне. У меня есть деньги, и я смогу заплатить…
– Нет, девочка, не надо, – прервала ее Бертранда, – ты и так слишком много помогала нам. Прошлой зимой ты просто спасла нам жизнь, и не только нам, но и мастеру Фостеру с семьей, когда привезла несколько корзин с провизией. И сейчас, если бы не твои деньги, мы не могли бы даже мечтать, чтобы уехать в Лондон. Мы все готовы жизнь отдать, чтобы отплатить тебе добром.
– Умоляю вас, не надо так говорить, – взволнованно сказала Маргарет. – Разве вы не помогали мне, не делились со мной самым ценным – вашим мастерством? Ведь мы друзья, и давайте не будем считаться. Сейчас нам надо условиться, как мы встретимся в Рипоне. Хорошо, что вы уедете через три дня, ведь все давно знают о ваших планах. Поэтому дед не свяжет с вами мое исчезновение, так как вы будете еще дома.
– Я надеюсь, мастер Хейл сможет устроить, чтобы ты добралась до Рипона с его работниками, которые повезут туда товары. А там ты узнай, где гильдия плотников, устройся неподалеку в стороне от дороги и жди нас. Когда встретимся, можно будет выдавать тебя за жену мастера Поля, которая уехала к матери в Лондон. Она взяла с собой дочку, а старшего сына оставила в деревне. Пэйшенс вполне может сойти за ее дочь.
– Нет-нет, – воскликнула Мари. – Разве старый граф не узнает ее? Мы не сможем его обмануть.
– Да что ты, Мари, дед не сможет преследовать нас верхом. – Маргарет поморщилась. – Откровенно говоря, мне даже неловко пользоваться его немощью, но не могу же я…
– Не терзай себя, – успокоила ее Бертранда, – вспомни, как бессовестно он воспользовался твоим желанием угодить ему и выдал замуж за Оливера, с которым тебе пришлось ох как несладко. Non, nоn[8], ты вовсе не должна испытывать угрызений совести.
– Bien[9], – согласилась Мари, – но вместо него могут быть Роберт или люди графа, ты забыла о них. Что тогда?
Женщины задумались. Наконец Бертранда нашла выход:
– Если нас нагонят, скажем, что жена плотника заболела и поэтому едет в закрытой повозке. Нужно будет придумать что-нибудь заразное, чтобы отпугнуть их. – Бертранда наморщила лоб. – Можно еще поехать кружным путем, тогда им будет труднее нас обнаружить… А в остальном нам придется только уповать на Божью помощь.
– Да, а как ты доберешься с Пэйшенс до Скарборо? – вдруг сообразила спросить Мари.
– Я это продумала. Оставлю у вас Пэйшенс и вернусь за Дэгги в поместье. Если меня увидят на ней, скажу, что еду вас навестить.
– Но как ты повезешь девочку на лошади? – поинтересовалась Мари.
– Надо что-нибудь придумать. – Бертранда оглядела комнату. – Мари, где корзины, с которыми мы ходим за хворостом? Посмотрим, подойдут ли они.
Мари принесла две корзины и передала их тетушке. Та ощупала их и осталась довольна.
– Думаю, они подойдут. Их можно привязать по обе стороны седла. В одну положим твои вещи, Маргарет, в другую посадим Пэйшенс, только бы она сидела спокойно.
– Мне кажется, ей будет интересно смотреть по сторонам, ведь она никогда не выезжала из поместья. Спасибо, друзья мои, с этим мне будет удобно ехать… Господи, не могу поверить, неужели мы будем жить вместе? Какое счастье, что у меня есть немного денег, чтобы устроиться в Лондоне… Кстати, я даже не знаю, сколько, надо пересчитать.