Страница:
Разбираясь с парнем, я заметил, что за моими действиями не без интереса наблюдали два джентльмена, однако в тот момент я не мог уделить им внимания. Меня всецело занимал этот воришка, который, как я и предполагал; был чрезвычайно молод. Кроме того, он был худ, плохо одет и от него очень дурно пахло.
— Тебе что-то нужно в моем кошельке, так? — спросил я.
Должен признать, что его самообладание произвело на меня впечатление.
— Ага. А что у тебя есть?
Я отпустил его, сделал шаг назад и открыл кошелек.
— Вот два пенса, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты выполнил мое поручение. Выполнишь его хорошо — получишь шиллинг.
Он медленно повернулся ко мне:
— Хорошо, сэр. Дайте взглянуть на деньги. Один из наблюдавших джентльменов закричал:
— Вы ведь не собираетесь его отпустить, нет?
— Если вам так хочется, чтобы его арестовали, почему вы не пришли мне на помощь? — отозвался я.
— Меня не интересовал его арест вообще. Мне было нужно, чтобы вы его арестовали. Я сделал ставку на это.
— Не хнычь, — вмешался его приятель. — Ты проиграл, Гарри. Теперь плати.
Вот таких джентльменов можно встретить у «Шоколадного дома Уайта».
Я снова повернулся к мальчику, снабдив его адресом Элиаса и короткой запиской. Он убежал, а я стал надеяться, что он вернется за шиллингом, не удовольствовавшись двумя пенсами. Я рассчитывал, что Элиас будет дома, полагая, что после недавнего празднования у него в карманах пусто и по крайней мере в течение недели он будет проводить вечера у миссис Генри. В ожидании малолетнего грабителя я не сводил глаз с двери заведения, чтобы не пропустить мистера Делони, если тот выйдет. Я также смотрел по сторонам, не желая попасть впросак во второй раз. Казалось, прошла целая вечность, пока я шагал взад-вперед по Сент-Джеймс-стрит, наблюдая, как по мере сгущения сумерек прохожие в районе Ковент-Гардена приобретали все более подозрительный и неприглядный вид. Наконец спустя час появился Элиас, за которым следовал мальчик.
— Где мой шиллинг? — потребовал малолетний грабитель.
— А где мой шиллинг? — вторил ему Элиас. — Мне полагается вознаграждение за подобное упражнение.
Я бросил шиллинг мальчишке.
— А шпага? — спросил он.
— Ты станешь использовать ее для грабежа, а учитывая твои способности, скоро закончишь свои дни на виселице.
— По крайней мере она не даст мне помереть с голоду, — сказал он дерзко.
— Справедливо, — согласился я и бросил ему его оружие. Поймать его было несложно, но он не поймал, и шпага ударилась о землю.
Я повернулся к Элиасу:
— Мне пришло в голову заглянуть к Уайту, и я решил, что лучшего компаньона, чем ты, для этого не сыскать.
Он захлопал в ладоши, как ребенок.
— Великолепная новость! Уверен, ты понимаешь: в заведении Уайта нужны деньги. Или скажем иначе, — сказал он с ухмылкой, — у одного, вероятнее всего, есть деньги, но деньги потребуются обоим.
— Я плачу, — заверил я его.
— Служить тебе, Уивер, одно удовольствие. Позволь познакомить тебя с главной игорной академией Лондона.
Я уплатил небольшую входную плату за нас обоих, и мы окунулись в игорный мир Лондона: Места, подобные заведению Уайта, с их атмосферой безрассудства, радости и ожидания, представляют собой Биржевую улицу в миниатюре. Действительно, за карточным столиком за один вечер можно выиграть или, вероятнее того, проиграть столько же, сколько за целый биржевой сезон.
Несмотря на то что вечер едва наступил, в заведении Уайта была уже уйма искателей удовольствий, сидевших группами вокруг больших карточных столов, разбросанных по всему залу. Играли в фараон, или в ломбер, или в более простые карточные игры. Бросали игральные кости и испытывали судьбу другими способами, которые я не совсем понимал. Б помещении стоял густой запах табака, крепкого пива и пропитанной потом одежды. Зал наполнял гул слишком громких и слишком оживленных разговоров, в который иногда вклинивались крики ликования или стоны отчаяния. Миловидные юные дамы — вероятно, оказывавшие и другие услуги — разносили посетителям всяческие напитки, среди которых, впрочем, я не заметил шоколада, давшего название заведению. И ведь это был лишь главный зал. Я знал, что у Уайта были еще небольшие залы для частных компаний, игр с крупными ставками и свиданий с дамами.
— Теперь, — сказал Элиас, — расскажи, что привело тебя сюда. Мало вероятно, что ты решил поправить свои финансы, положившись на удачу.
Я решил ничего не говорить Элиасу о Мириам. Мне надоело слушать его рассуждения о вдовах и красавицах еврейках. Поэтому я сказал ему, что оказался здесь, идя по следу джентльмена, показавшегося мне подозрительным.
— А почему этот человек показался тебе подозрительным?
— Он выглядел странно, — ответил я раздраженно, осматривая зал.
— В таком случае тебе придется следить за половиной жителей Лондона, — пробормотал Элиас, которого явно не удовлетворила моя отговорка. — Ну ладно, — сказал он, — для меня это может оказаться хорошей возможностью дать тебе урок философии, ибо где еще, как не в игорном заведении, можно наглядно продемонстрировать законы вероятности.
— Если эти законы настолько очевидны, почему так много людей проигрывает?
— Потому что они глупцы и не хотят учиться. Или ими, как мной, руководят страсти, а не рассудок. И все же у нас есть инструменты победить судьбу. Знаешь, эта новейшая философия меня просто восхищает. Впервые после сотворения мира у нас появилась возможность научиться думать о том, что мы видим. — Он помолчал немного. — Как бы это лучше продемонстрировать? — спросил он сам себя вслух.
Потом он извинился и исчез на короткое время, после чего вновь появился с джентльменом, изъявившим желание принять участие в простой игре на удачу, Это был человек неопределенного возраста, с впалыми щеками, сидевший, ссутулясь, за столиком, где поместилось бы только четверо. Он ограждал от нас рукой оловянную кружку с пуншем, словно опасался, что кто-то из нас на нее покусится.
— Этот джентльмен согласился сыграть с нами, — сообщил мне Элиас. Затем он обратился к нашему другу: — Сколько вы хотите получить за простую игру в монетку?
— Пятьдесят процентов, — пробубнил мужчина, — ставка — фунт. — Он отпил пунша.
— Очень хорошо. Дай мне фунт, Уивер.
Фунт! Он рисковал моими деньгами, но я не хотел с ним спорить при постороннем. С неохотой я протянул ему монету.
— Теперь наш друг подбросит монету, а ты должен угадать, прежде чем она приземлится, как она упадет — орлом или решкой.
Не успел я возразить, как монета уже была в воздухе; и я сказал: «Орел». Человек поймал монету, но Элиас попросил его не разжимать руку.
— Как ты оцениваешь свои шансы угадать?
— Я полагаю, один к двум.
— Совершенно верно.
Он кивнул игроку, тот разжал руку, и я обнаружил, что угадал правильно, выиграв тем самым десять шиллингов. Медленно и с неохотой он открыл свой кошелек и отсчитал десять монет.
— Теперь мы повторим все снова, — объявил Элиас.
Он жестом велел мужчине снова подбросить монету, и я снова сказал: «Орел». Я опять угадал правильно.
Элиас усмехнулся, словно своей удачей я был обязан его мудрости:
— Два раза подряд ты правильно поставил на «орла». Уменьшаются ли твои шансы на удачу, если в первый раз ты угадал правильно?
— Конечно нет.
— Ты полагаешь, у тебя те же шансы угадать правильно тысячу раз подряд, загадывая каждый раз «орла»?
— Мне кажется, я понимаю. Шансов, что выпадет «орел», меньше, чем что выпадет или «орел», или «решка». Но, в конце концов, у монеты лишь две стороны, и каждый раз может выпасть или одно, или друroe. Хотя подозреваю, что чем дольше подбрасывают монету, тем больше шансов, что выпадет одинаковое число «орлов» и «решек».
— Правильно, — сказал он. — Теперь возьмем твои деньги и начнем играть в карты. Игра та же самая, но будем угадывать, какая выпадет карта, черной или красной масти. — Элиас достал из своего камзола колоду карт, хорошенько перетасовал ее ипоказал мне.
Наш компаньон достал карту и попросил меня угадать. Я сказал:«Красная». Он перевернул карту, и она действительно оказалась красной масти. С отвращением он протянул мне десять шиллингов.
— Бог мой, Уивер. Да ты самый везучий из всех живущих на земле людей.
— Я тоже так думаю, — промолвил наш друг. Затем он поклонился и растворился в толпе.
Элиас с грустью наблюдал за его бегством:
— Удирает, как заяц! Однако думаю, он дал нам хороший урок. Теперь ответь: можно ли продолжать ставить на красное, как в случае с «орлом»?
Я задумался.
— Количество раз, что выпадет желаемая карта, ограничено лишь случаем, однако в колоде определенное число карт черной и красной масти.
— Точно, — сказал Элиас, явно довольный моим ответом. — Еще совсем недавно даже опытные игроки всегда прикидывалишансы как один к двум, не беря в расчет, какие карты уже были взяты из колоды. Но мы научились думать по-другому, оценивать вероятность. Если из колоды уже взяты две карты черной масти, шансы становятся ниже, чем один к двум. Если из колоды взяли двадцать карт черной масти и пять красной, шансы, что выпадет карта красной масти, увеличиваются с каждым разом. Для меня это совершенно очевидно, но двести лет назад никому этого и в голову не приходило — можешь себе представить, никому. Даже сегодня это не приходит в голову большинству игроков, но ты, Уивер, должен это понимать, если хочешь перехитрить тех, кто стоит за этими убийствами. Поскольку угадывать мотивы поведения людей мало чем отличается от того, чтобы угадывать, какой стороной упадет монета или какой масти будет карта. Просто нужно определить, что вероятно, и действовать в соответствии с этим предположением.
— А пока мне нужно не упустить вон того джентльмена. — За одним из игорных столов я увидел Делони. На его лице не было большой радости, и я мог только предположить, что ему выпали не те карты, на которые он рассчитывал. — Его-то я и искал, — сказал я.
— Черт! — вырвалось у Элиаса. — Зачем тебе понадобился Филип Делони?
— Ты его знаешь?
— Конечно. Он из тех, кто считает своим долгом посещать все самые модные развлечения. По простому стечению обстоятельств там же бываю и я. Несколько раз он пытался вовлечь меня в свои прожекты. Помнится, в одном случае речь шла о строительстве сети каналов, которые должны были связать столицу с остальными частями острова. Но он никогда не вызывал у меня большого доверия.
— Должно быть, его прожекты были совсем сомнительными, если ты не клюнул, — заметил я.
— Я хорошо его знаю. Никогда ничего не покупай у человека, который не способен управлять собственными делами. Как может такой предложить что-то стоящее?
— Может быть, ты представишь меня? — предложил я.
— Тебе придется мне дать несколько шиллингов.
— Для чего?
— Чтобы мне было чем занять себя, пока ты будешь беседовать с этим подозрительным мотом.
Я отдал Элиасу свой выигрыш, и он подвел меня к Делони, который сидел с пунцовым от досады лицом. Элиасу не сразу удалось привлечь его внимание. Наконец Делони взглянул в его сторону, и Элиас поприветствовал его поклоном:
— Мистер Делони, надеюсь, вам сегодня везет с картами,
— Ничего подобного, Гордон, — проворчал он. — Сегодня удача от меня отвернулась.
— Позвольте мне, — продолжал Гордон, не обращая внимания на настроение Делони, — представить вам моего друга мистера Бенджамина Уивера.
Делони промычал что-то вроде приветствия, потом снова посмотрел на меня:
— Вы, случайно, не тот парень, которого я видел на ринге?
Я отвесил поклон:
— Это было давно, но я действительно выступал на ринге как боец.
— Вы теперь почистили перышки, не так ли? Стали джентльменом, как я вижу. Может быть, окажете мне услугу и вырубите этого парня?
Делони кивнул на маленького мертвенно-бледного человека преклонных лет, стоявшего с колодой карт в руках. Они играли в какую-то неизвестную мне карточную игру. Делони должен был угадывать численное значение определенного количества карт. И, судя по его собственным словам, угадывая он плохо.
— Послушайте, Гордон, — обратился он к Элиасу, но Элиас уже ускользнул к столу, где играли в нарды, и присоединился к группе молодых щеголей. — Послушайте, — обратился Делони ко мне, — у вас, случайно, не найдется лишняя гинея?
— Полагаете, удача вернется к вам?
— Именно так. Одолжив гинею, вы окажете, мне большую услугу как джентльмен джентльмену. Буду считать удовольствием вернуть вам долг в любое удобное вам время.
Я невольно улыбнулся такому неожиданному решению считать меня джентльменом, но ничего не сказал и, приняв веселый вид, протянул ему гинею. На лице Делони выразилось удивление, даже подозрение той легкостью, с которой я отдал деньги. Но он взял монету и тотчас выложил ее на стол.
Человек начал раздавать карты, а Делони стал говорить, нужна ли еще одна карта, или он хочет, чтобы колоду перетасовали. Не могу сказать, что я понял смысл игры, но я понял, что означает выражение его лица, когда человек бросил короля поверх остальных карт и забрал гинею.
Делони пожал плечами и направился прочь от стола, давая понять, что хочет, дабы я следовал за ним.
— Всякий раз, когда делаешь большие ставки, возникают подобные затруднения. Знаете ли, такое обычно не планируешь и не берешь с собой достаточно денег, чтобы оплатить все расходы. Полагаю, вы согласитесь, мистер Уивер, что долг в две гинеи для меня не большее бремя, чем долг в одну гинею, и, если вы будете настолько любезны, что одолжите мне эту сумму, я сочту за большую честь угостить вас стаканчиком пунша.
Я понял, что мне не удастся поговорить с этим человеком, не пожертвовав монетой. Я протянул ему свою последнюю гинею, не осмеливаясь прикинуть, сколько всего у меня осталось денег. Он улыбнулся, держа монету в руке, словно оценивая ее вес, а затем подозвал проходящую мимо девушку и заказал два стакана пунша.
— Я считаю себя своего рода физиономистом, — сказал он, — и вижу, что вы человек чести. Дайте мне вашу руку, сэр. Я рад нашему знакомству.
Я пожал его руку:
— Так же как и я. Как вы правильно заметили, я новичок в светском обществе, и мне необходим опыт такого человека, как вы, который, как видно с первого взгляда, хорошо знаком с подобными вещами.
— Вы преувеличиваете мои заслуги. Но мне нравится проводить время в заведениях, подобных этому. Это такое прекрасное развлечение, даже когда проигрываешь.
— Боюсь показаться нескромным, но вы, должно быть, располагаете крупным состоянием, чтобы позволить себе проигрывать в подобном месте.
Он вновь поклонился:
— Льщу себя тем, что не стеснен в средствах.
— Думаю, я тоже не стеснен в средствах, — рискнул я, — но человек всегда должен стремиться к большему. Хотя у меня нет желания зарабатывать деньги трудом. Знаете, мистер Делони, больше всего мне хотелось бы найти себе хорошенькую женушку, у которой, кроме прочего, было бы и хорошенькое состояние.
Делони улыбнулся:
— У вас неплохая наружность. Не вижу причин, мешающих вам найти такую женушку.
— Да, но отцы девушек и прочие родственники… Они всегда хотят, чтобы их дочери вышли замуж за богатого. А я, уверяю вас, хоть и не стеснен в средствах, но далек от богатства.
— Вдовы, — сказал Делони, — вдовы — то, что вам нужно. Как вам известно, они сами распоряжаются своими деньгами. И вдобавок не скованы такими строгими моральными узами, как незамужние девушки. Хотя, поверьте, мне удавалось разбивать и подобные оковы.
Он весело рассмеялся, открыв моему взору рот, полный зубов, которые мне захотелось увидеть рассыпанными по полу. Не для этого ли мерзавца Мириам занимала у меня деньги, нужные ему для игры? Мысль была настолько унизительной, что ничего, кроме гнева, не вызывала. Но мне было необходимо еще многое выяснить у Делони, и я засмеялся вместе с ним, хотя во мне горело желание дать ему по зубам.
В это время появилась наша девушка с двумя стаканами пунша. Она присела в глубоком реверансе, чтобы мы могли насладиться видом ее пышной груди, выступавшей из корсажа ее платья. Делони был настолько захвачен этим зрелищем, что даже не дрогнул, когда она объявила, что пунш стоит шиллинг за стакан. Он протянул ей гинею, которую девушка ухватила своими длинными изящными пальчиками.
— Если позволите оставить монету себе, — проворковала она, — обещаю, что вы не пожалеете.
Делони провел костяшками пальцев по ее подбородку.
— Я возьму сдачу, милая, но обязательно найду тебя перед уходом и думаю, нам удастся договориться.
Она захихикала, будто Делони сказал что-то остроумное, и нехотя отдала девятнадцать шиллингов.
Я отпил из стакана, наблюдая за тем, как она растворилась в толпе. Возможно, пунш стоил слишком дорого, но рома они не жалели, и напиток был горячим и приятно успокаивающим. После нескольких таких стаканчиков любой мог с готовностью променять свой дом на партию виста.
Делони уже осушил большую часть своего стакана и улыбался каким-то мыслям.
— Вдовы, — сказал я, надеясь возобновить интересующую меня тему. — У вас нет на примете такой вдовушки? — Я старался не выдать своего волнения.
— Да у меня их несколько. Вот только что я выманил денежки у одной из них. Такая хорошенькая и такая доверчивая. Это очаровательная еврейка, которая верит, что я освобожу ее от оков ее шейлока. — Он помолчал. — Насколько мне помнится, вы и сами принадлежите к древней иудейской расе. Не так ли? Надеюсь, вы не в обиде, что я покоряю сердца ваших женщин.
Я заставил себя весело засмеяться:
— Если вы не в обиде, что я покоряю сердца дам-христианок.
Он тоже засмеялся:
— О, этих хватит на всех. — Он сделал большой глоток пунша. — Я изобрел потрясающий способ убедить ее снабжать меня крупными суммами.
Я не мог скрыть разочарования, когда он замолчал.
— Прошу вас, продолжайте, — сказал я.
— Я не могу открывать этот секрет каждому. Но вы поверили мне. И справедливости ради вам я могу сказать.
Элиас выбрал самый неудобный момент, чтобы прервать наш разговор. С ним был не кто-либо, а сэр Оуэн Нетлтон.
— Посмотри, Уивер. Я нашел нашего общего знакомого.
Баронет похлопал Элиаса по спине.
— Я вижу его, исключительно когда он пускает мне кровь, — сказал сэр Оуэн, обращаясь ко мне..Потом он обернулся и увидел моего компаньона. — А, мистер Делони.
Делони поклонился, ничего не сказав, но лицо его побледнело, а губы задрожали.
— Сэр Оуэн. Всегда рад видеть вас, сэр. — Он допил залпом пунш, полстакана, что, по моему мнению, могло бы свалить с ног человека и более крупного, чем он, и сказал, обращаясь ко мне: — Могу я знать, где вы проживаете, сэр, чтобы я мог засвидетельствовать мое почтение?
Я протянул ему свою визитную карточку, он поклонился и исчез.
— Не вправе давать вам советы по выбору компаньонов, — сказал сэр Оуэн, — но надеюсь, вы не слишком доверились этому человеку.
— Мы впервые встретились сегодня. А вы давно его знаете, сэр?
— Он часто бывает в заведении Уайта и в других игорных домах, которые я тоже посещаю. И с ним никто не желает иметь дела, так как в этом городе нет человека, которому он не был бы должен. Речь идет о его долгах, хотя термин «брать в долг» вряд ли применим в данном случае, и о его липовых проектах.
— Вы говорите «липовые проекты»? — переспросил Элиас. — Не просто глупые и неосуществимые?
— Когда касается Делони, все — лишь сплошной обман: выведение цыплят от коров, превращение Темзы в огромный пирог со свининой. Делони придумывает подобные проекты и продает акции по десять или двадцать фунтов за штуку, а потом смывается, оставляя свои жертвы с красивым документом И кучей проблем на руках.
— Надо же. А я дал ему в долг две гинеи, — сказал я смиренно.
Сэр Оуэн рассмеялся:
— Мне он должен в десять раз больше. Потому и ретировался так быстро. Пропали ваши деньги, поверьте мне. Скажите спасибо, что отделались так дешево.
— Где он живет? — спросил я. Сэр Оуэн снова рассмеялся:
— Понятия не имею, где может жить подобный человек. Его место в сточной канаве. Коли собираетесь выбить из него свои деньги, могу предложить вам десять процентов, если вам удастся получить и мои. Но думаю, вы только потеряете время. Эти деньги утрачены навсегда.
Я поговорил еще немного с сэром Оуэном. Потом он извинился и устремился вслед за девушкой, которая ранее предлагала свои услуги Делони. Элиас попросил у меня еще денег на игру, но я не мог позволить себе более тратиться, поэтому сказал, что нам обоим пора по домам спать.
Глава 21
— Тебе что-то нужно в моем кошельке, так? — спросил я.
Должен признать, что его самообладание произвело на меня впечатление.
— Ага. А что у тебя есть?
Я отпустил его, сделал шаг назад и открыл кошелек.
— Вот два пенса, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты выполнил мое поручение. Выполнишь его хорошо — получишь шиллинг.
Он медленно повернулся ко мне:
— Хорошо, сэр. Дайте взглянуть на деньги. Один из наблюдавших джентльменов закричал:
— Вы ведь не собираетесь его отпустить, нет?
— Если вам так хочется, чтобы его арестовали, почему вы не пришли мне на помощь? — отозвался я.
— Меня не интересовал его арест вообще. Мне было нужно, чтобы вы его арестовали. Я сделал ставку на это.
— Не хнычь, — вмешался его приятель. — Ты проиграл, Гарри. Теперь плати.
Вот таких джентльменов можно встретить у «Шоколадного дома Уайта».
Я снова повернулся к мальчику, снабдив его адресом Элиаса и короткой запиской. Он убежал, а я стал надеяться, что он вернется за шиллингом, не удовольствовавшись двумя пенсами. Я рассчитывал, что Элиас будет дома, полагая, что после недавнего празднования у него в карманах пусто и по крайней мере в течение недели он будет проводить вечера у миссис Генри. В ожидании малолетнего грабителя я не сводил глаз с двери заведения, чтобы не пропустить мистера Делони, если тот выйдет. Я также смотрел по сторонам, не желая попасть впросак во второй раз. Казалось, прошла целая вечность, пока я шагал взад-вперед по Сент-Джеймс-стрит, наблюдая, как по мере сгущения сумерек прохожие в районе Ковент-Гардена приобретали все более подозрительный и неприглядный вид. Наконец спустя час появился Элиас, за которым следовал мальчик.
— Где мой шиллинг? — потребовал малолетний грабитель.
— А где мой шиллинг? — вторил ему Элиас. — Мне полагается вознаграждение за подобное упражнение.
Я бросил шиллинг мальчишке.
— А шпага? — спросил он.
— Ты станешь использовать ее для грабежа, а учитывая твои способности, скоро закончишь свои дни на виселице.
— По крайней мере она не даст мне помереть с голоду, — сказал он дерзко.
— Справедливо, — согласился я и бросил ему его оружие. Поймать его было несложно, но он не поймал, и шпага ударилась о землю.
Я повернулся к Элиасу:
— Мне пришло в голову заглянуть к Уайту, и я решил, что лучшего компаньона, чем ты, для этого не сыскать.
Он захлопал в ладоши, как ребенок.
— Великолепная новость! Уверен, ты понимаешь: в заведении Уайта нужны деньги. Или скажем иначе, — сказал он с ухмылкой, — у одного, вероятнее всего, есть деньги, но деньги потребуются обоим.
— Я плачу, — заверил я его.
— Служить тебе, Уивер, одно удовольствие. Позволь познакомить тебя с главной игорной академией Лондона.
Я уплатил небольшую входную плату за нас обоих, и мы окунулись в игорный мир Лондона: Места, подобные заведению Уайта, с их атмосферой безрассудства, радости и ожидания, представляют собой Биржевую улицу в миниатюре. Действительно, за карточным столиком за один вечер можно выиграть или, вероятнее того, проиграть столько же, сколько за целый биржевой сезон.
Несмотря на то что вечер едва наступил, в заведении Уайта была уже уйма искателей удовольствий, сидевших группами вокруг больших карточных столов, разбросанных по всему залу. Играли в фараон, или в ломбер, или в более простые карточные игры. Бросали игральные кости и испытывали судьбу другими способами, которые я не совсем понимал. Б помещении стоял густой запах табака, крепкого пива и пропитанной потом одежды. Зал наполнял гул слишком громких и слишком оживленных разговоров, в который иногда вклинивались крики ликования или стоны отчаяния. Миловидные юные дамы — вероятно, оказывавшие и другие услуги — разносили посетителям всяческие напитки, среди которых, впрочем, я не заметил шоколада, давшего название заведению. И ведь это был лишь главный зал. Я знал, что у Уайта были еще небольшие залы для частных компаний, игр с крупными ставками и свиданий с дамами.
— Теперь, — сказал Элиас, — расскажи, что привело тебя сюда. Мало вероятно, что ты решил поправить свои финансы, положившись на удачу.
Я решил ничего не говорить Элиасу о Мириам. Мне надоело слушать его рассуждения о вдовах и красавицах еврейках. Поэтому я сказал ему, что оказался здесь, идя по следу джентльмена, показавшегося мне подозрительным.
— А почему этот человек показался тебе подозрительным?
— Он выглядел странно, — ответил я раздраженно, осматривая зал.
— В таком случае тебе придется следить за половиной жителей Лондона, — пробормотал Элиас, которого явно не удовлетворила моя отговорка. — Ну ладно, — сказал он, — для меня это может оказаться хорошей возможностью дать тебе урок философии, ибо где еще, как не в игорном заведении, можно наглядно продемонстрировать законы вероятности.
— Если эти законы настолько очевидны, почему так много людей проигрывает?
— Потому что они глупцы и не хотят учиться. Или ими, как мной, руководят страсти, а не рассудок. И все же у нас есть инструменты победить судьбу. Знаешь, эта новейшая философия меня просто восхищает. Впервые после сотворения мира у нас появилась возможность научиться думать о том, что мы видим. — Он помолчал немного. — Как бы это лучше продемонстрировать? — спросил он сам себя вслух.
Потом он извинился и исчез на короткое время, после чего вновь появился с джентльменом, изъявившим желание принять участие в простой игре на удачу, Это был человек неопределенного возраста, с впалыми щеками, сидевший, ссутулясь, за столиком, где поместилось бы только четверо. Он ограждал от нас рукой оловянную кружку с пуншем, словно опасался, что кто-то из нас на нее покусится.
— Этот джентльмен согласился сыграть с нами, — сообщил мне Элиас. Затем он обратился к нашему другу: — Сколько вы хотите получить за простую игру в монетку?
— Пятьдесят процентов, — пробубнил мужчина, — ставка — фунт. — Он отпил пунша.
— Очень хорошо. Дай мне фунт, Уивер.
Фунт! Он рисковал моими деньгами, но я не хотел с ним спорить при постороннем. С неохотой я протянул ему монету.
— Теперь наш друг подбросит монету, а ты должен угадать, прежде чем она приземлится, как она упадет — орлом или решкой.
Не успел я возразить, как монета уже была в воздухе; и я сказал: «Орел». Человек поймал монету, но Элиас попросил его не разжимать руку.
— Как ты оцениваешь свои шансы угадать?
— Я полагаю, один к двум.
— Совершенно верно.
Он кивнул игроку, тот разжал руку, и я обнаружил, что угадал правильно, выиграв тем самым десять шиллингов. Медленно и с неохотой он открыл свой кошелек и отсчитал десять монет.
— Теперь мы повторим все снова, — объявил Элиас.
Он жестом велел мужчине снова подбросить монету, и я снова сказал: «Орел». Я опять угадал правильно.
Элиас усмехнулся, словно своей удачей я был обязан его мудрости:
— Два раза подряд ты правильно поставил на «орла». Уменьшаются ли твои шансы на удачу, если в первый раз ты угадал правильно?
— Конечно нет.
— Ты полагаешь, у тебя те же шансы угадать правильно тысячу раз подряд, загадывая каждый раз «орла»?
— Мне кажется, я понимаю. Шансов, что выпадет «орел», меньше, чем что выпадет или «орел», или «решка». Но, в конце концов, у монеты лишь две стороны, и каждый раз может выпасть или одно, или друroe. Хотя подозреваю, что чем дольше подбрасывают монету, тем больше шансов, что выпадет одинаковое число «орлов» и «решек».
— Правильно, — сказал он. — Теперь возьмем твои деньги и начнем играть в карты. Игра та же самая, но будем угадывать, какая выпадет карта, черной или красной масти. — Элиас достал из своего камзола колоду карт, хорошенько перетасовал ее ипоказал мне.
Наш компаньон достал карту и попросил меня угадать. Я сказал:«Красная». Он перевернул карту, и она действительно оказалась красной масти. С отвращением он протянул мне десять шиллингов.
— Бог мой, Уивер. Да ты самый везучий из всех живущих на земле людей.
— Я тоже так думаю, — промолвил наш друг. Затем он поклонился и растворился в толпе.
Элиас с грустью наблюдал за его бегством:
— Удирает, как заяц! Однако думаю, он дал нам хороший урок. Теперь ответь: можно ли продолжать ставить на красное, как в случае с «орлом»?
Я задумался.
— Количество раз, что выпадет желаемая карта, ограничено лишь случаем, однако в колоде определенное число карт черной и красной масти.
— Точно, — сказал Элиас, явно довольный моим ответом. — Еще совсем недавно даже опытные игроки всегда прикидывалишансы как один к двум, не беря в расчет, какие карты уже были взяты из колоды. Но мы научились думать по-другому, оценивать вероятность. Если из колоды уже взяты две карты черной масти, шансы становятся ниже, чем один к двум. Если из колоды взяли двадцать карт черной масти и пять красной, шансы, что выпадет карта красной масти, увеличиваются с каждым разом. Для меня это совершенно очевидно, но двести лет назад никому этого и в голову не приходило — можешь себе представить, никому. Даже сегодня это не приходит в голову большинству игроков, но ты, Уивер, должен это понимать, если хочешь перехитрить тех, кто стоит за этими убийствами. Поскольку угадывать мотивы поведения людей мало чем отличается от того, чтобы угадывать, какой стороной упадет монета или какой масти будет карта. Просто нужно определить, что вероятно, и действовать в соответствии с этим предположением.
— А пока мне нужно не упустить вон того джентльмена. — За одним из игорных столов я увидел Делони. На его лице не было большой радости, и я мог только предположить, что ему выпали не те карты, на которые он рассчитывал. — Его-то я и искал, — сказал я.
— Черт! — вырвалось у Элиаса. — Зачем тебе понадобился Филип Делони?
— Ты его знаешь?
— Конечно. Он из тех, кто считает своим долгом посещать все самые модные развлечения. По простому стечению обстоятельств там же бываю и я. Несколько раз он пытался вовлечь меня в свои прожекты. Помнится, в одном случае речь шла о строительстве сети каналов, которые должны были связать столицу с остальными частями острова. Но он никогда не вызывал у меня большого доверия.
— Должно быть, его прожекты были совсем сомнительными, если ты не клюнул, — заметил я.
— Я хорошо его знаю. Никогда ничего не покупай у человека, который не способен управлять собственными делами. Как может такой предложить что-то стоящее?
— Может быть, ты представишь меня? — предложил я.
— Тебе придется мне дать несколько шиллингов.
— Для чего?
— Чтобы мне было чем занять себя, пока ты будешь беседовать с этим подозрительным мотом.
Я отдал Элиасу свой выигрыш, и он подвел меня к Делони, который сидел с пунцовым от досады лицом. Элиасу не сразу удалось привлечь его внимание. Наконец Делони взглянул в его сторону, и Элиас поприветствовал его поклоном:
— Мистер Делони, надеюсь, вам сегодня везет с картами,
— Ничего подобного, Гордон, — проворчал он. — Сегодня удача от меня отвернулась.
— Позвольте мне, — продолжал Гордон, не обращая внимания на настроение Делони, — представить вам моего друга мистера Бенджамина Уивера.
Делони промычал что-то вроде приветствия, потом снова посмотрел на меня:
— Вы, случайно, не тот парень, которого я видел на ринге?
Я отвесил поклон:
— Это было давно, но я действительно выступал на ринге как боец.
— Вы теперь почистили перышки, не так ли? Стали джентльменом, как я вижу. Может быть, окажете мне услугу и вырубите этого парня?
Делони кивнул на маленького мертвенно-бледного человека преклонных лет, стоявшего с колодой карт в руках. Они играли в какую-то неизвестную мне карточную игру. Делони должен был угадывать численное значение определенного количества карт. И, судя по его собственным словам, угадывая он плохо.
— Послушайте, Гордон, — обратился он к Элиасу, но Элиас уже ускользнул к столу, где играли в нарды, и присоединился к группе молодых щеголей. — Послушайте, — обратился Делони ко мне, — у вас, случайно, не найдется лишняя гинея?
— Полагаете, удача вернется к вам?
— Именно так. Одолжив гинею, вы окажете, мне большую услугу как джентльмен джентльмену. Буду считать удовольствием вернуть вам долг в любое удобное вам время.
Я невольно улыбнулся такому неожиданному решению считать меня джентльменом, но ничего не сказал и, приняв веселый вид, протянул ему гинею. На лице Делони выразилось удивление, даже подозрение той легкостью, с которой я отдал деньги. Но он взял монету и тотчас выложил ее на стол.
Человек начал раздавать карты, а Делони стал говорить, нужна ли еще одна карта, или он хочет, чтобы колоду перетасовали. Не могу сказать, что я понял смысл игры, но я понял, что означает выражение его лица, когда человек бросил короля поверх остальных карт и забрал гинею.
Делони пожал плечами и направился прочь от стола, давая понять, что хочет, дабы я следовал за ним.
— Всякий раз, когда делаешь большие ставки, возникают подобные затруднения. Знаете ли, такое обычно не планируешь и не берешь с собой достаточно денег, чтобы оплатить все расходы. Полагаю, вы согласитесь, мистер Уивер, что долг в две гинеи для меня не большее бремя, чем долг в одну гинею, и, если вы будете настолько любезны, что одолжите мне эту сумму, я сочту за большую честь угостить вас стаканчиком пунша.
Я понял, что мне не удастся поговорить с этим человеком, не пожертвовав монетой. Я протянул ему свою последнюю гинею, не осмеливаясь прикинуть, сколько всего у меня осталось денег. Он улыбнулся, держа монету в руке, словно оценивая ее вес, а затем подозвал проходящую мимо девушку и заказал два стакана пунша.
— Я считаю себя своего рода физиономистом, — сказал он, — и вижу, что вы человек чести. Дайте мне вашу руку, сэр. Я рад нашему знакомству.
Я пожал его руку:
— Так же как и я. Как вы правильно заметили, я новичок в светском обществе, и мне необходим опыт такого человека, как вы, который, как видно с первого взгляда, хорошо знаком с подобными вещами.
— Вы преувеличиваете мои заслуги. Но мне нравится проводить время в заведениях, подобных этому. Это такое прекрасное развлечение, даже когда проигрываешь.
— Боюсь показаться нескромным, но вы, должно быть, располагаете крупным состоянием, чтобы позволить себе проигрывать в подобном месте.
Он вновь поклонился:
— Льщу себя тем, что не стеснен в средствах.
— Думаю, я тоже не стеснен в средствах, — рискнул я, — но человек всегда должен стремиться к большему. Хотя у меня нет желания зарабатывать деньги трудом. Знаете, мистер Делони, больше всего мне хотелось бы найти себе хорошенькую женушку, у которой, кроме прочего, было бы и хорошенькое состояние.
Делони улыбнулся:
— У вас неплохая наружность. Не вижу причин, мешающих вам найти такую женушку.
— Да, но отцы девушек и прочие родственники… Они всегда хотят, чтобы их дочери вышли замуж за богатого. А я, уверяю вас, хоть и не стеснен в средствах, но далек от богатства.
— Вдовы, — сказал Делони, — вдовы — то, что вам нужно. Как вам известно, они сами распоряжаются своими деньгами. И вдобавок не скованы такими строгими моральными узами, как незамужние девушки. Хотя, поверьте, мне удавалось разбивать и подобные оковы.
Он весело рассмеялся, открыв моему взору рот, полный зубов, которые мне захотелось увидеть рассыпанными по полу. Не для этого ли мерзавца Мириам занимала у меня деньги, нужные ему для игры? Мысль была настолько унизительной, что ничего, кроме гнева, не вызывала. Но мне было необходимо еще многое выяснить у Делони, и я засмеялся вместе с ним, хотя во мне горело желание дать ему по зубам.
В это время появилась наша девушка с двумя стаканами пунша. Она присела в глубоком реверансе, чтобы мы могли насладиться видом ее пышной груди, выступавшей из корсажа ее платья. Делони был настолько захвачен этим зрелищем, что даже не дрогнул, когда она объявила, что пунш стоит шиллинг за стакан. Он протянул ей гинею, которую девушка ухватила своими длинными изящными пальчиками.
— Если позволите оставить монету себе, — проворковала она, — обещаю, что вы не пожалеете.
Делони провел костяшками пальцев по ее подбородку.
— Я возьму сдачу, милая, но обязательно найду тебя перед уходом и думаю, нам удастся договориться.
Она захихикала, будто Делони сказал что-то остроумное, и нехотя отдала девятнадцать шиллингов.
Я отпил из стакана, наблюдая за тем, как она растворилась в толпе. Возможно, пунш стоил слишком дорого, но рома они не жалели, и напиток был горячим и приятно успокаивающим. После нескольких таких стаканчиков любой мог с готовностью променять свой дом на партию виста.
Делони уже осушил большую часть своего стакана и улыбался каким-то мыслям.
— Вдовы, — сказал я, надеясь возобновить интересующую меня тему. — У вас нет на примете такой вдовушки? — Я старался не выдать своего волнения.
— Да у меня их несколько. Вот только что я выманил денежки у одной из них. Такая хорошенькая и такая доверчивая. Это очаровательная еврейка, которая верит, что я освобожу ее от оков ее шейлока. — Он помолчал. — Насколько мне помнится, вы и сами принадлежите к древней иудейской расе. Не так ли? Надеюсь, вы не в обиде, что я покоряю сердца ваших женщин.
Я заставил себя весело засмеяться:
— Если вы не в обиде, что я покоряю сердца дам-христианок.
Он тоже засмеялся:
— О, этих хватит на всех. — Он сделал большой глоток пунша. — Я изобрел потрясающий способ убедить ее снабжать меня крупными суммами.
Я не мог скрыть разочарования, когда он замолчал.
— Прошу вас, продолжайте, — сказал я.
— Я не могу открывать этот секрет каждому. Но вы поверили мне. И справедливости ради вам я могу сказать.
Элиас выбрал самый неудобный момент, чтобы прервать наш разговор. С ним был не кто-либо, а сэр Оуэн Нетлтон.
— Посмотри, Уивер. Я нашел нашего общего знакомого.
Баронет похлопал Элиаса по спине.
— Я вижу его, исключительно когда он пускает мне кровь, — сказал сэр Оуэн, обращаясь ко мне..Потом он обернулся и увидел моего компаньона. — А, мистер Делони.
Делони поклонился, ничего не сказав, но лицо его побледнело, а губы задрожали.
— Сэр Оуэн. Всегда рад видеть вас, сэр. — Он допил залпом пунш, полстакана, что, по моему мнению, могло бы свалить с ног человека и более крупного, чем он, и сказал, обращаясь ко мне: — Могу я знать, где вы проживаете, сэр, чтобы я мог засвидетельствовать мое почтение?
Я протянул ему свою визитную карточку, он поклонился и исчез.
— Не вправе давать вам советы по выбору компаньонов, — сказал сэр Оуэн, — но надеюсь, вы не слишком доверились этому человеку.
— Мы впервые встретились сегодня. А вы давно его знаете, сэр?
— Он часто бывает в заведении Уайта и в других игорных домах, которые я тоже посещаю. И с ним никто не желает иметь дела, так как в этом городе нет человека, которому он не был бы должен. Речь идет о его долгах, хотя термин «брать в долг» вряд ли применим в данном случае, и о его липовых проектах.
— Вы говорите «липовые проекты»? — переспросил Элиас. — Не просто глупые и неосуществимые?
— Когда касается Делони, все — лишь сплошной обман: выведение цыплят от коров, превращение Темзы в огромный пирог со свининой. Делони придумывает подобные проекты и продает акции по десять или двадцать фунтов за штуку, а потом смывается, оставляя свои жертвы с красивым документом И кучей проблем на руках.
— Надо же. А я дал ему в долг две гинеи, — сказал я смиренно.
Сэр Оуэн рассмеялся:
— Мне он должен в десять раз больше. Потому и ретировался так быстро. Пропали ваши деньги, поверьте мне. Скажите спасибо, что отделались так дешево.
— Где он живет? — спросил я. Сэр Оуэн снова рассмеялся:
— Понятия не имею, где может жить подобный человек. Его место в сточной канаве. Коли собираетесь выбить из него свои деньги, могу предложить вам десять процентов, если вам удастся получить и мои. Но думаю, вы только потеряете время. Эти деньги утрачены навсегда.
Я поговорил еще немного с сэром Оуэном. Потом он извинился и устремился вслед за девушкой, которая ранее предлагала свои услуги Делони. Элиас попросил у меня еще денег на игру, но я не мог позволить себе более тратиться, поэтому сказал, что нам обоим пора по домам спать.
Глава 21
Вэто утреннее время, когда наносить светские визиты или заниматься светскими делами было еще слишком рано, жизнь в лондонском финансовом центре уже била ключом. В небе не было ни тучки, и солнце светило так ярко, что я невольно зажмурился, выйдя из экипажа. Я задержался на подножке, пораженный зрелищем улицы, представлявшей собой океан париков на головах мужчин, снующих из лавочки в лавочку, из кофейни в кофейню, из банка к уличным торговцам, предлагающим купить лотерейные билеты по сниженной цене.
Здание «Компании южных морей» на Треднидл-стрит, неподалеку от Бишопсгейт, было огромным. Вестибюль, отделанный резным мрамором и украшенный портретами в натуральную величину, наводил на мысль о вековых традициях. Глядя на фасад, мало кто мог догадаться, что компания была учреждена менее десяти лет назад и что она так и не достигла цели, ради которой была создана, а именно торговли с Южной Америкой. Суета в вестибюле, какая-то подозрительная и лихорадочная, делала «Компанию южных морей» похожей на кофейню «У Джонатана», не более чем продолжением Королевской биржи, а людей, совершавших сделки в Компании, — похожими на биржевых маклеров, но иного ранга. Если биржевая деятельность — настоящее финансовое преступление, как полагают многие, то несомненно перед нами был настоящий рассадник коррупции в королевстве.
Похожей на улей «Компанию южных морей» делало ощущение безотлагательности. Эта организация, как сказал мистер Адельман, готовилась заключить важную сделку с министерством. Как я понимал, сделка могла обойтись в миллионы фунтов. Миллионы фунтов — кто мог представить себе подобную сумму? Заключению сделки, безусловно, будет препятствовать Банк Англии, чье не менее грандиозное здание находилось не более чем в получасе ходьбы отсюда. Я не знал, смогу ли в «Компании южных морей» найти что-нибудь, что пролило бы свет на загадочную смерть моего отца, но надеялся, что мне поможет имя, которое я нашел на столе мистера Блотвейта, — Вирджил Каупер. Я не имел ни малейшего понятия, кто такой Вирджил Каупер или чем он мог мне помочь, но продолжал повторять про себя это имя, словно молитву или заклинание, оберегающее от зла.
Я стоял, раздумывая, как поступить, а перед моими глазами, подобно огромной реке, протекала деловая жизнь «Компании южных морей». Наконец я решил спросить у кого-нибудь, куда мне идти, но в этот момент увидел подозрительного человека, который вошел через парадный вход и направился в дальнюю часть вестибюля. В нем не было ничего особенного, кроме того, что он отличался высоким ростом и уродливым лицом и был плохо одет. Случайно наши взгляды встретились, и в течение секунды мы смотрели друг на друга. В этот миг я понял: передо мной тот, кто напал на меня на Сесил-стрит, когда я убегал от безумного возницы.
Мы оба замерли, разделенные морем людей, не зная, что предпринять. Просто схватить его я не мог: он находился слишком далеко. Он, вероятно, думал, удастся ли ему сбежать. Ему нечего было бояться, так как с точки зрения закона я мало что мог сделать. Я не мог привести его к мировому судье, поскольку у меня не было свидетеля, который мог бы подтвердить мои показания. Но я мог его хорошенько побить. И если он знал, кто я такой, у него были все основания думать, что я не стану колебаться. Я размышлял недолго, но казалось, прошла целая вечность, пока мы смотрели друг на друга. Я вспомнил страх, который ощутил в тот вечер. Мне казалось, я знал, что испытал мой отец перед тем, как погибнуть под копытами лошади, и во мне возникло неистребимое желание расквитаться со злодеем. Неожиданно я бросился вперед, грубо расталкивая других посетителей.
Он был ближе к выходу, чем я, и тоже готов броситься наутек. Как бандит, он, вероятно, привык убегать от констеблей и сторожей и двигался быстро, грациозно лавировал. Толпы пришедших в «Компанию южных морей» с целью купить или продать, вложить или обменять не обращали никакого внимания на двух людей, бежавших один за другим через переполненный вестибюль, и я едва обращал на них внимание, поскольку мои глаза были прикованы к жертве, как у хищника во время охоты, который не сводит глаз с одного животного в стаде.
Он добежал до выхода, я почти настиг его, но поскользнулся на мраморных ступенях и налетел в дверях на дородного джентльмена. Оказавшись снаружи, я осмотрелся, но мерзавца нигде не было. Я хотел было спросить у прохожих, не видели ли они высокого, уродливого верзилу, но потом понял, что на улицах Лондона такой вопрос не имеет смысла, поскольку описанию этому соответствовал каждый второй. Поэтому я оставил всякую надежду поймать громилу и вернулся в «Компанию южных морей».
Здание «Компании южных морей» на Треднидл-стрит, неподалеку от Бишопсгейт, было огромным. Вестибюль, отделанный резным мрамором и украшенный портретами в натуральную величину, наводил на мысль о вековых традициях. Глядя на фасад, мало кто мог догадаться, что компания была учреждена менее десяти лет назад и что она так и не достигла цели, ради которой была создана, а именно торговли с Южной Америкой. Суета в вестибюле, какая-то подозрительная и лихорадочная, делала «Компанию южных морей» похожей на кофейню «У Джонатана», не более чем продолжением Королевской биржи, а людей, совершавших сделки в Компании, — похожими на биржевых маклеров, но иного ранга. Если биржевая деятельность — настоящее финансовое преступление, как полагают многие, то несомненно перед нами был настоящий рассадник коррупции в королевстве.
Похожей на улей «Компанию южных морей» делало ощущение безотлагательности. Эта организация, как сказал мистер Адельман, готовилась заключить важную сделку с министерством. Как я понимал, сделка могла обойтись в миллионы фунтов. Миллионы фунтов — кто мог представить себе подобную сумму? Заключению сделки, безусловно, будет препятствовать Банк Англии, чье не менее грандиозное здание находилось не более чем в получасе ходьбы отсюда. Я не знал, смогу ли в «Компании южных морей» найти что-нибудь, что пролило бы свет на загадочную смерть моего отца, но надеялся, что мне поможет имя, которое я нашел на столе мистера Блотвейта, — Вирджил Каупер. Я не имел ни малейшего понятия, кто такой Вирджил Каупер или чем он мог мне помочь, но продолжал повторять про себя это имя, словно молитву или заклинание, оберегающее от зла.
Я стоял, раздумывая, как поступить, а перед моими глазами, подобно огромной реке, протекала деловая жизнь «Компании южных морей». Наконец я решил спросить у кого-нибудь, куда мне идти, но в этот момент увидел подозрительного человека, который вошел через парадный вход и направился в дальнюю часть вестибюля. В нем не было ничего особенного, кроме того, что он отличался высоким ростом и уродливым лицом и был плохо одет. Случайно наши взгляды встретились, и в течение секунды мы смотрели друг на друга. В этот миг я понял: передо мной тот, кто напал на меня на Сесил-стрит, когда я убегал от безумного возницы.
Мы оба замерли, разделенные морем людей, не зная, что предпринять. Просто схватить его я не мог: он находился слишком далеко. Он, вероятно, думал, удастся ли ему сбежать. Ему нечего было бояться, так как с точки зрения закона я мало что мог сделать. Я не мог привести его к мировому судье, поскольку у меня не было свидетеля, который мог бы подтвердить мои показания. Но я мог его хорошенько побить. И если он знал, кто я такой, у него были все основания думать, что я не стану колебаться. Я размышлял недолго, но казалось, прошла целая вечность, пока мы смотрели друг на друга. Я вспомнил страх, который ощутил в тот вечер. Мне казалось, я знал, что испытал мой отец перед тем, как погибнуть под копытами лошади, и во мне возникло неистребимое желание расквитаться со злодеем. Неожиданно я бросился вперед, грубо расталкивая других посетителей.
Он был ближе к выходу, чем я, и тоже готов броситься наутек. Как бандит, он, вероятно, привык убегать от констеблей и сторожей и двигался быстро, грациозно лавировал. Толпы пришедших в «Компанию южных морей» с целью купить или продать, вложить или обменять не обращали никакого внимания на двух людей, бежавших один за другим через переполненный вестибюль, и я едва обращал на них внимание, поскольку мои глаза были прикованы к жертве, как у хищника во время охоты, который не сводит глаз с одного животного в стаде.
Он добежал до выхода, я почти настиг его, но поскользнулся на мраморных ступенях и налетел в дверях на дородного джентльмена. Оказавшись снаружи, я осмотрелся, но мерзавца нигде не было. Я хотел было спросить у прохожих, не видели ли они высокого, уродливого верзилу, но потом понял, что на улицах Лондона такой вопрос не имеет смысла, поскольку описанию этому соответствовал каждый второй. Поэтому я оставил всякую надежду поймать громилу и вернулся в «Компанию южных морей».