Страница:
Грот, где всего полгода назад жила Ри, тоже оказался пуст. Исчез даже портрет Альтаира, который она нацарапала на куске пергамента и спрятала в трещине. Всё говорило о спокойном и неторопливом уходе, следов паники или бегства не было и в помине.
Отряд оказался в пещерах не по своей воле. Несмотря на то, что Крафт, тратя последние силы, мчался на запад почти без остановок, ищейки Владыки сумели выследить беглецов и, миновав Зиккурат, они встретили целую стаю грифонов, вынудившую их срочно менять курс. Пернатый уже сильно устал, вдобавок он был перегружен, поэтому уйти от погони не удалось. Крафт успел лишь долететь до секретного входа в разбойничье логово.
Ри очень надеялась найти здесь поддержку, и пустые пещеры оказались для неё настоящим потрясением. Однако менять планы было поздно – враги уже обнаружили вход и перекрыли пути к бегству. Конечно, с помощью Пояса Крафт мог бы пробиться на волю, но артефакт защищал только от прямого нападения, и был бесполезен против хорошей сети и клеток. Поэтому вэйте пришлось вести своих спуников вглубь логова, где раньше держали запасы еды и сокровища.
Сейчас кладовые оказались пусты; но в дальней стене самой глубокой камеры Минас обнаружил старинную железную дверь, наглухо забитую толстыми брёвнами. Даже грифону потребовалось два часа, чтобы освободить проход.
За дверью обнаружилась небольшая комнатка с ещё одной дверью, возле которой стоял почти рассыпавшийся от времени сундук. Внутри лежали четыре потемневших, но ещё годных светильника, моток истлевшего каната и ящичек с мелом. Беглецы без лишних слов воспользовались древним подарком.
Вторая дверь открылась в старый сводчатый коридор, спускавшийся куда-то вниз. Уже полтора дня маленький отряд двигался по этому коридору. Пищи у них не было, воду несли в кожаном мешке – спасибо предусмотрительному эльфу, вовремя запасся. Хуже всех приходилось Крафту: грифон, с его габаритами, мог в два глотка опустошить мешок, поэтому он не пил вовсе и лишь улыбался, когда Ри просила «хоть смочить клюв». Сама она, будучи холоднокровной ящерицей, могла не пить и не есть больше недели.
Свод постепенно понижался, однако Крафт пока мог идти, не нагибая головы. Ри ехала на его спине и держала светильник, а эльф, видевший в темноте как днём, шагал впереди, разведывая путь. Так они шли вчера, так продолжили и сегодня…
Долгие часы тянулись годами. Далеко впереди покачивался огонёк в руке Минаса; следом двигался грифон, быстро и совершенно бесшумно ступая по скалам. Ри, сидя на его спине, держала тёплый шар и мечтала об Альтаире.
– Крафт, – тихо позвала ящерка, когда молчание стало невыносимым. – А как устроены эти гномьи светильники?
– Насколько я знаю, внутри лежит кусочек таинственного камня, который всегда светится, не теряя яркости веками, – отозвался грифон.
– Но почему? Почему светится?
– Разве я похож на гнома? – улыбнулся пернатый. – Откуда мне знать, Ри… Он запнулся. Встревоженная ящерка завертела головой.
– Что случилось?
– Минас остановился, – негромко ответил Крафт. Вэйта подняла светильник повыше.
– Может, там развилка?..
Грифон не отвечал, пока они не дошли до эльфа. А затем отвечать стало не нужно. Все трое стояли на краю пропасти и смотрели вниз.
– Ри, возьми светильники и отнеси назад, в коридор, – негромко попросил Минас. – Кажется, я что-то вижу, но мне мешает свет.
Ящерка послушалась. Бегом вернувшись обратно, она чуть не вскрикнула, наткнувшись в темноте на грифона.
– Тсссс! – Крафт притянул её поближе. – Там что-то есть. Ри выглянула из-под пушистого крыла.
– Выход? – спросила она с надеждой. Минас медленно покачал головой.
– Нет, не выход… – эльф выглядел ошеломлённым. – Это целый город! Крафт бросил на товарища недоверчивый взгляд.
– Город?! Минас прищурил глаза.
– Скорее пещера, очень похожая на город, – не сразу ответил он. – Там светятся скалы, смотри!
Некоторое время все трое молча разглядывали удивительную картину, открывшуюся в призрачных синих сумерках.
Пещера – её границы терялись вдали – действительно светилась, словно внутренность драгоценного камня. Стены и сталактиты, громадные уступчатые колонны, обломки скал, устилавшие дно, каждый камешек мрачно и зловеще полыхал синим пламенем. Едва слышное журчание воды свидетельствовало, что поблизости протекает подземная река.
– Тепло, – внезапно сказала Ри. Поглядев на Крафта, ящерка коснулась ямочек у своего носа. – Я чувствую там тепло.
– И жизнь… – пробормотал грифон. Самый зоркий из троих, он уже разглядел у основания больших сталагмитов заросли каких-то грибов. – Минас, куда ты нас завёл? Эльф недоверчиво покачал головой и уселся на край пропасти, свесив вниз ноги.
– В Ронненберге нам рассказывали легенды о Мории, заброшенной подземной стране гномов. Но даже мудрейшие из Магистров считали её сказкой. Пернатый фыркнул.
– Сюда бы этих умников!
– Крафт, – Минас обернулся к другу. – Восемьсот лет назад гномы покинули Морию. Здесь появилась странная болезнь, которая медленно убивала всех, долго бывших на глубинных ярусах. Рассказывают, что у несчастных выпадали волосы, из кожи начинала сочиться кровь, вскоре приходил кашель, а за ним и смерть. Гномы узнали причину болезни, но лечения отыскать не удалось, и им пришлось уйти.
– Что за причина? – помолчав, спросил грифон. Эльф кивнул вниз.
– Свет. Год за годом он усиливается, и постепенно меняет оттенок. Синий
– безопасен, блекло-зелёный вызовет медленную болезнь, изумрудный – смерть. Если верить древним записям, во времена исхода гномов зелёным светились только самые нижние ярусы Мории. Там-то болезнь и собирала свой урожай… Ри в ужасе уставилась на эльфа.
– А если он поднимется на поверхность?! – ящерка затрепетала. – И вся земля начнёт светиться?!
– Не бойся, – быстро ответил Минас. – Если за восемьсот лет свет поднялся лишь на парочку ярусов, то пройдут тысячелетия, прежде чем он погубит весь мир. Крафт погладил перепуганную Ри крылом.
– За это время мы уж точно придумаем, как загнать смерть обратно под землю! – преувеличенно весело заявил он. И добавил, бросив на эльфа выразительный взгляд. – А пока давайте думать, что делать сейчас. Минас пожал плечами.
– Идти вниз, возможно, означает смерть. Идти назад – верная смерть.
Пернатый молча приподнял левое крыло и указал когтем на светящиеся руны Пояса. Минас покачал головой.
– Он не защитит нас от сетей или магических клеток. Вернуться – означает просто подарить Пояс Владыке. Ящерка робко тронула грифонье крыло.
– А если спрятать Пояс? – спросила она тихо. – Ведь здесь бесполезна любая магия. Там, внизу, столько тайников, что целая армия за год не отыщет сокровище. Эльф и грифон переглянулись.
– Устами младенца? – Крафт задумался. – Ха! Если Владыка пошлёт отряды на поиски, их выкосит древняя болезнь!
– Сначала он выпытает из нас точное место… – хмуро отозвался эльф.
– Нет! – воскликнула Ри. Эльф и грифон уставились на ящерку.
– Малышка, ты что? – с тревогой спросил Крафт.
– Я сама спрячу Пояс, – вэйта вцепилась в его перья. – Только я буду знать, где он хранится! Вздохнув, грифон потрепал ящерку крылом.
– Глупышка ты хвостатая… Не хватило одного раза?
– Я хочу сдержать клятву, – горячо ответила Ри. – Однажды я сдалась, но судьба сама привела меня к Поясу. Это не может быть совпадением. Во снах я вижу войну и смерть, возвращение демона Йакса, но я знаю – он потерпит поражение! Цена… – вэйта запнулась и опустила глаза. – Я знаю, цена будет высока. Многие… очень многие погибнут. И поэтому я должна, обязана сохранить Пояс – только он сейчас стоит между миром и демоном. Если сокровище вернётся к Владыке, демон победит!
– Никакого демона нет, – наставительно сказал Минас. – Успокойся, Ри. Нашими жизнями управляет Единый. В этот раз на эльфа уставились и Крафт, и ящерка.
– Минас, я ношу Пояс Богини, – заметил грифон. – Тебе не кажется, что сомневаться в её существовании несколько смешно? Эльф улыбнулся.
– Я не сомневаюсь в реальности Агайт. В Плане Единого найдётся место для всех, но Он – Единый, наш небесный отец. Превыше него нет никого и ничего. Ри тронула Крафта за крыло.
– Если твой друг ещё раз скажет что-то подобное, я его застрелю, – сухо предупредила вэйта. Грифон покачал головой.
– Наши приключения нарастают с такой скоростью, что скоро мы встретим и Богиню, и Единого. Сейчас не время для философских споров, надо решить – что делать! Воды нам хватит только на день, еды нет вовсе. А я, хоть и съедобный…
Он умолк и мгновенно развернулся спиной к пропасти. Перемена произошла столь быстро, что несколько секунд Ри ещё ожидала окончания фразы, прежде чем опомнилась и прижалась к стене. В коридоре, на грани видимости, двигались огоньки.
– Погоня! – шепнул Крафт. – Все ко мне! Ри, принеси светильники! Ящерка бегом исполнила поручение. Грифон побросал их в наплечную сумку Минаса.
– Дай воду! Двумя глотками осушив мешок, Крафт шумно выдохнул и взъерошил разом все перья.
– Садитесь, скорее.
Эльф и вэйта забрались к нему на спину. Ри уселась впереди и покрепче обняла мускулистую шею.
– Готовы? – грифон последний раз оглянулся. Минас кивнул, ящерка только крепче уцепилась за перья. Глубоко вздохнув, Крафт расправил крылья, тщательно осмотрел их, повернул диск на Поясе и прыгнул в пропасть.
Несмотря на внешнюю суровость, хан Гарун очень любил своего первенца и переживал за него всем сердцем. Поэтому, вернувшись с совещания, он решил окровенно переговорить с сыном.
– Джи, подойди, – хан уселся на тахту и хлопнул ладонью рядом с собой. Юноша молча подчинился.
– Пора определить твоё будущее, – произнёс Гарун. Джихан пожал плечами.
– Я твой сын. Решай сам.
– Ты не только мой сын, ты мой наследник. Я не хочу принуждать тебя силой. Юноша повернул голову.
– Тогда отпусти меня.
– Куда ты направишься?
– В Ронненберг. Гарун отпрянул.
– Куда?!
– В город магов, – повторил Джихан. – Там будут знать, как вернуть моих друзей. Хан помолчал.
– Они наши враги.
– Ещё нет. На спине грифона я успею попасть туда до начала войны.
– Это слишком опасно. Я не могу позволить своему сыну…
– Я мужчина, а не ребёнок, – глухо ответил Джихан. Гарун покачал головой.
– Мужчину определяют поступки. Ты ещё не мужчина. Юноша резко обернулся.
– Так дай мне шанс им стать! – вскочив, Джихан подошёл к стене. От волнения он сжимал и разжимал кулаки. За его спиной Гарун тихо улыбнулся.
– Мужчина не бросается с кулаками на могучего буйвола, – хан приблизился к сыну и положил руку ему на плечо. – Так делает обиженный мальчик.
– Мужчина не должен мириться с предательством, – ответил Джихан.
– Умный мужчина должен загнать обиду в глубину сердца, чтобы дать ей волю, когда придёт время.
– Честный мужчина должен соблюдать клятву верности, – юноша обернулся к хану. – Отец, я смешал кровь с Альтаиром. Он мой названный брат и твой приёмный сын. Я не могу, не в силах его бросить. Гарун помолчал.
– Скоро начнётся война, – сказал он наконец. – Ты будешь сражаться?
– Да, – сухо ответил Джихан.
– С нами или против нас?
– С вами.
– А если твой дракон станет в ряды врагов? Юноша усмехнулся.
– Не станет. Мы равно ненавидим эльфов. Гарун скрестил на груди руки.
– Кем ты хочешь быть в моём войске? Сотником, десятником или воином?
– Райдером, – коротко ответил юноша. Хан приподнял брови.
– Грифоньим наездником?
– Я хочу летать, отец. Гарун долго молчал.
– Все наши предки были всадниками, – сказал он наконец. – Хочешь стать первым, нарушившим традицию? Джихан покачал головой.
– Хочу положить начало новой. Времена меняются, отец. Война смещается в небо…
– Хорошо, – оборвал Гарун. – Быть райдером почётно для мужчины. Но грифон – не лошадь. Тебе придётся отправиться на обучение и провести шесть месяцев дома. Это моё условие. Джихан помолчал.
– Дай мне неделю. Всего одну неделю, и я вернусь.
– Нет. В Ронненберге тебя схватят и сделают заложником.
– Никто не узнает, кто я и откуда. Исскуство маскировки мне хорошо знакомо. Гарун приподнял левую бровь.
– Ты хочешь спросить магов, как вернуть пропавших драконов, и ожидаешь остаться неузнанным?
– Да, отец, – улыбнулся юноша. – Я выдам себя за охотника. Сейчас, когда драконы присоединились к нашим армиям, их враги стали уважаемой кастой… – он скрипнул зубами. – Я скажу, что пропавшие драконята – дети вождя всех драконов, и если их захватить, можно будет диктовать крылатым условия. Хан отвернулся.
– Это слишком опасно.
– Желаешь держать меня в хрустальной клетке? – Джихан прищурил глаза. – Раньше я думал, что ты хочешь видеть меня воином.
– Воин не бросается в пекло, подобно обиженному мальчишке!
– Воин держит клятву верности, – негромко ответил юноша. – Отец, если я брошу побратима, я потеряю право называться мужчиной. Ответь: нужен ли тебе сын, потерявший лицо? Гарун взял Джихана за руки.
– Мне нужен живой сын, – ответил он негромко.
– Я не смогу жить опозоренным, – Джихан чуть поднял голову. – Загляни себе в душу, отец. Я твой сын, я твоей крови. Мы очень похожи. Смог бы ты смириться на моём месте? Хан молчал целую вечность.
– Идём, – сказал он наконец. Следом за Гаруном, Джихан покинул шатёр.
Отец и сын спустились с холма и приблизились к большой юрте, возле которой отдыхал молодой чёрно-золотой грифон. Узнав Тахиона, Джихан стиснул зубы.
– Привет тебе, нойон, – грифон вежливо поклонился. На юношу он бросил лишь один весёлый взгляд. – Чем могу быть полезен? Гарун кивнул в ответ.
– Привет и тебе, житель неба. Познакомься с моим старшим сыном, Джиханом ибн Гаруном. Тахион слабо улыбнулся.
– Рад видеть вас, хозяин, – он поклонился юноше. – Я кое-что для вас сохранил.
– Мне не нужен ошейник, – резко ответил Джихан. Грифон фыркнул.
– Прогресс…
– Мой сын изъявил желание стать райдером, – заметил Гарун. – Помоги ему выбрать партнёра. Тахион распушил перья на шее.
– Райдером? – он посмотрел на Джихана совсем иначе. – Не ожидал… Похвально, похвально. Какой масти грифонов предпочитаем? Юноша стиснул кулаки.
– Слушай, ты, курица-переросток…
– Пожалуй, я вас оставлю, – прервал хан. – Джи, выбрав грифона, сначала зайди ко мне. Ясно?
– Хорошо, отец, – негромко ответил Джихан. Бросив на сына внимательный взгляд, Гарун ушёл. Грифон и юноша довольно долго молчали.
– Мне нужен друг, а не раб, – сказал наконец Джихан.
– Дружба требует взаимности, знаешь ли. Юноша отвернулся.
– Я готов, – сказал он глухо. Усмешка тронула пластичный клюв грифона.
– Тогда первый урок: никогда не зови своего будущего друга курицей. Вспыхнув, Джихан обернулся, но пернатый быстро приложил коготь к клюву:
– Тсссс… Шутка. Летим, познакомлю с молодыми.
С трудом взяв себя в руки, юноша кивнул и запрыгнул Тахиону на спину. Пернатый расправил крылья.
После покупки у эльфов и освобождения от ошейников, грифоны присягнули Владыке на верность. В лесу недалеко от Шаддата для них построили селение; за два пролетевших года к единственной купленной эскадрилье присоединилось вчетверо большее число свободных.
У нескольких пар уже родились птенцы, но молодое поколение пока составляли лишь дети свободных грифонов, последовавшие за родителями. Из них-то и подбирали пары для начинающих райдеров.
Тахион приземлился на полянке, где полтора десятка юных грифонов тренировались в наземном бою. При виде гостей, они побросали оружие и окружили их плотным кольцом. Здесь были пернатые разных расцветок, от угольно-чёрных до совершенно белых, орлиные глаза сверкали всеми цветами радуги. Тахион что-то сказал на родном языке, вызвав бурное оживление.
– Выбирай, – грифон обернулся к Джихану. – Они все достигли призывного возраста и рвутся в бой. Совсем как ты.
Он бросил команду, и молодые грифоны быстро построились в шеренгу, при этом каждый постарался распушить перья как можно сильнее. Все жадно разглядывали Джихана и шептались на родном языке. Юноша с некоторой растерянностью поглядел на Тахиона.
– Любого?
– Любого, – кивнул тот. Джихан медленно прошёл вдоль строя, сопровождаемый горящими взглядами.
– Я не знаю… – пробормотал юноша. – Нельзя же так выбирать друга… Тахион усмехнулся.
– Дружба придёт со временем. Или не придёт. Всё зависит только от вас, птенчики.
Джихан дошёл до крайнего грифона; серо-стальной, мускулистый, он был заметно крупнее товарищей. Юноша неуверенно оглядел его с головы до хвоста.
– Как тебя зовут?
– Стерх! – рявкнул пернатый.
Джихан даже отпрянул немного. Молодой грифон глядел на него с тайной надеждой, хотя из-за всех сил старался казаться невозмутимым.
– Тахион, ты уверен? – юноша обернулся к своему проводнику и замер: в кустах, за спиной чёрно-золотого грифона, кто-то прятался. Джихан сузил глаза.
– Кто там? Тахион обернулся.
– Где? А, это… – шагнув к кустам, он что-то сказал на родном языке. Выслушав ответ, резко повторил приказ, и только тогда на полянку выбрался ещё один грифон. Он был заметно меньше других и отличался удивительно красивой пепельной расцветкой: кромки крыльев, концы лап и хвоста, две полоски вдоль спины отливали тёмно-серым металликом, каждое пёрышко плавно светлело от серого до белого. При движении по телу грифона словно пробегали волны блеска, перламутровый клюв блестел серебром. Джихан моргнул.
– Почему ты прятался? – спросил он удивлённо.
Грифон не ответил, лишь молча прошёл в дальний конец шеренги и стал там, опустив голову. Тахион тронул юношу за плечо.
– Не обращай внимания, её тут не любят.
– Её? – Джихан посмотрел на спутника. – Почему? Грифон нетерпеливо дёрнул хвостом.
– Потом объясню. Ну, ты выбрал? Юноша помедлил.
– Почему её не любят? – повторил он тихо. Тахион вздохнул.
– Это Ниагара, дочь предателя Маха. Полгода назад её отец предал большой заговор грифонов, мечтавших о свободе, и был разорван в поединке родным братом. К счастью, эльфы довольно мягко поступили с заговорщиками; вожакам надели ошейники вечного рабства, а остальных, кто участвовал в заговоре – изгнали. Но молодёжь считает поступок Маха страшным позором, оскорблением всему роду грифонов, а она – его дочь…
– Отец не предатель! – яростно крикнула грифоница. Сосед по строю наступил ей на ногу:
– Молчи, ведьма. Джихан стиснул зубы.
– Я выбрал, – он подошёл к Ниагаре и положил руку ей на шею. Среди грифонов возникло замешательство.
– Это насмешка! – возмутился серый Стерх. – Мы не позволим!
– Молчать! – рявкнул Джихан. Пернатые невольно притихли. – Вы, благородные птицы – посмотрите на себя! Юноша кипел от негодования.
– Разве она отвечает за своего отца?!
– Яблочко от яблони… – буркнул один из молодых. Джихан сплюнул.
– Я хотел стать райдером, потому что уважал грифонов, – процедил он сквозь зубы. – Теперь я уже не так в этом уверен. Пошли, – он обернулся к Ниагаре. – Познакомимся поближе. Грифоница покачала головой.
– Выбери другого, – сказала она хмуро. – Я не рвусь воевать.
– Поэтому я и выбрал тебя, – серьёзно ответил Джихан. – Настоящий воин никогда не ставит целью сражение. Его высшая цель – окончить войну. Поколебавшись, Ниагара кивнула на Тахиона.
– Он не одобрит твой выбор…
– Он мне не хозяин, – мрачно ответил юноша. Чёрно-золотой грифон фыркнул.
– А жаль, что не хозяин. Тебя не мешало бы поучить… Итак, выбор сделан. Ниагара, ты согласна? Грифоница внимательно посмотрела в глаза Джихана.
– Согласна, – сказала она негромко.
– Вот и отлично, – Тахион махнул крылом. – Явитесь к интенданту, пусть выдаст седло, упряжь, костюм для полётов и шлем. Потом – ко мне. Я вас оформлю как райдеров и отошлю в тыл на подготовку. Ясно?
– Так точно, – буркнул Джихан. Взглянув на Ниагару, он протянул руку. Грифоница послушно отвела крыло.
– Хорошо, летим, – сказала она с лёкой неуверенностью в голосе. – Может, по дороге ты наконец объяснишь, чем же я тебе приглянулась. Джихан улыбнулся.
– Я и сам пока не знаю. Летим! Небо поглотило обоих.
– Смотрите! – вдруг воскликнул Минас. Далеко внизу, у самого основания, в стене зияло отверстие бокового прохода, и оттуда струился мёртвенный зелёный свет. Из дыры вытекал ярко-зелёный светящийся ручеёк, только вместо воды в нём булькала вязкая жижа, тошнотворная даже с такого расстояния. Футах в ста от прохода, ядовитый ручей исчезал в трещине; скалы вокруг неё светились зеленоватым огнём, плавно перетекавшим в синий по мере удаления. Беглецы переглянулись.
– Я начинаю понимать гномов, – заметил Крафт, спеша улететь подальше от смертоносного прохода. Эльф молча отвернулся, и только Ри продолжала смотреть назад. Её била дрожь.
– Ещё один, – вполголоса сказал Минас через некоторое время. На сей раз зелёный свет струился из трещин, покрывавших большой участок левой стены. Грифон решительно заложил вираж.
– Сдаётся мне, источник смерти – там, по левое крыло, – заметил он негромко. – Быть может, на другой стороне пещеры безопаснее.
Полёт в подгорном царстве длился уже около часа. Пещера один раз сузилась до узкого перешейка, однако быстро расширилась вновь. Лететь было нетрудно – светился каждый камешек, грифон спокойно парил, периодически взмахивая крыльями для удержания высоты.
В стенах часто попадались штольни и отверстия, однажды Минас заметил руины какой-то постройки, но время сохранило слишком немногое, и приземляться не стали. Повсюду росли очень ядовитые на вид фиолетовые грибы, трижды встречались подземные реки, пересекавшие пещеру от стены к стене.
Масштабы не поддавались воображению. Чем дальше беглецы углублялись в недра Мории, тем теплее казался воздух и труднее становилось дышать. После перешейка у эльфа заложило уши, и Крафту приходилось кричать, разговаривая с ним.
– Здесь здорово летается! – крикнул грифон, когда свод несколько приподнялся и лавировать между сталактитами стало легче. – Давление, а, Минас?
– Похоже, – отозвался эльф. – Но на такой глубине давление должно быть раз в шесть больше!
– А я думаю, мы вовсе не так глубоко, как кажется, – заметил грифон. – Вспомни, в этом районе на поверхности горный кряж, вся местность намного выше уровня моря. Он распушил концы крыльев и замер, паря в потоках тёплого воздуха.
– Смотри, я почти не теряю высоты. Значит, давление приближается к двум атмосферам.
– Не знаю что там с давлением, но запахи здесь… – Минас поморщился. – Словно в кузнице… Пернатый усмехнулся.
– Пахнет металлом?
– А разве ты не чувствуешь?
– Запах металла? – Крафт рассмеялся. – Нет. Эльф запнулся. Пока он осмыслял слова грифона, Ри тревожно оглядывалась.
– Здесь правда пахнет металлом, – шепнула она Крафту. – Очень сильно пахнет. Грифон улыбнулся.
– Всё правильно, ящерка, это озон. Воздух здесь полон озона, видимо пещера почти замкнута или имеет собственный источник газа.
– Что такое озон? – в недоумении спросила вэйта. Крафт фыркнул.
– Это воздух после грозы, – объяснил он. – Им очень легко дышать, но если озона слишком много – есть риск повредить лёгкие. Нам, крылатым, всё это знакомо с незапамятных времён.
– Что ж, тогда многое становится ясным… – пробормотал Минас. Ри, которая ничего не поняла, молча отвернулась и продолжила рассматривать пещеру.
Пейзаж навевал грусть. Вэйта почему-то вспомнила холодный ноябрьский день, когда толстая повариха Марта послала её в деревню, поточить ножи. Это был последний день в жизни наивной ящерки-служанки, и первый – в её новой, полной опасности и приключений жизни разведчицы.
«Добилась ли я хоть чего-нибудь?» – мрачно подумала вэйта. – «Я подарила Алазару три месяца счастливой жизни, но не смогла его спасти. Я подарила себе год мучений и горя, но узнала Альтаира… Я растревожила настоящее змеиное гнездо, и наверняка приблизила начало войны. Но мой хвост обёрнут вокруг Пояса, и вновь от меня зависит судьба целых стран. Хотела ли я такой судьбы?..» Ри вздохнула.
«А какая разница. Меня-то никто не спрашивал… Схватили, бросили в пучину событий, и ждут – выплывет или нет»
Крафт продолжал плавно лавировать между скалами, тяжёлый воздух и духота мешали думать. Устроившись поудобнее на широкой грифоньей спине, уставшая ящерка закрыла глаза.
Отряд оказался в пещерах не по своей воле. Несмотря на то, что Крафт, тратя последние силы, мчался на запад почти без остановок, ищейки Владыки сумели выследить беглецов и, миновав Зиккурат, они встретили целую стаю грифонов, вынудившую их срочно менять курс. Пернатый уже сильно устал, вдобавок он был перегружен, поэтому уйти от погони не удалось. Крафт успел лишь долететь до секретного входа в разбойничье логово.
Ри очень надеялась найти здесь поддержку, и пустые пещеры оказались для неё настоящим потрясением. Однако менять планы было поздно – враги уже обнаружили вход и перекрыли пути к бегству. Конечно, с помощью Пояса Крафт мог бы пробиться на волю, но артефакт защищал только от прямого нападения, и был бесполезен против хорошей сети и клеток. Поэтому вэйте пришлось вести своих спуников вглубь логова, где раньше держали запасы еды и сокровища.
Сейчас кладовые оказались пусты; но в дальней стене самой глубокой камеры Минас обнаружил старинную железную дверь, наглухо забитую толстыми брёвнами. Даже грифону потребовалось два часа, чтобы освободить проход.
За дверью обнаружилась небольшая комнатка с ещё одной дверью, возле которой стоял почти рассыпавшийся от времени сундук. Внутри лежали четыре потемневших, но ещё годных светильника, моток истлевшего каната и ящичек с мелом. Беглецы без лишних слов воспользовались древним подарком.
Вторая дверь открылась в старый сводчатый коридор, спускавшийся куда-то вниз. Уже полтора дня маленький отряд двигался по этому коридору. Пищи у них не было, воду несли в кожаном мешке – спасибо предусмотрительному эльфу, вовремя запасся. Хуже всех приходилось Крафту: грифон, с его габаритами, мог в два глотка опустошить мешок, поэтому он не пил вовсе и лишь улыбался, когда Ри просила «хоть смочить клюв». Сама она, будучи холоднокровной ящерицей, могла не пить и не есть больше недели.
Свод постепенно понижался, однако Крафт пока мог идти, не нагибая головы. Ри ехала на его спине и держала светильник, а эльф, видевший в темноте как днём, шагал впереди, разведывая путь. Так они шли вчера, так продолжили и сегодня…
Долгие часы тянулись годами. Далеко впереди покачивался огонёк в руке Минаса; следом двигался грифон, быстро и совершенно бесшумно ступая по скалам. Ри, сидя на его спине, держала тёплый шар и мечтала об Альтаире.
– Крафт, – тихо позвала ящерка, когда молчание стало невыносимым. – А как устроены эти гномьи светильники?
– Насколько я знаю, внутри лежит кусочек таинственного камня, который всегда светится, не теряя яркости веками, – отозвался грифон.
– Но почему? Почему светится?
– Разве я похож на гнома? – улыбнулся пернатый. – Откуда мне знать, Ри… Он запнулся. Встревоженная ящерка завертела головой.
– Что случилось?
– Минас остановился, – негромко ответил Крафт. Вэйта подняла светильник повыше.
– Может, там развилка?..
Грифон не отвечал, пока они не дошли до эльфа. А затем отвечать стало не нужно. Все трое стояли на краю пропасти и смотрели вниз.
– Ри, возьми светильники и отнеси назад, в коридор, – негромко попросил Минас. – Кажется, я что-то вижу, но мне мешает свет.
Ящерка послушалась. Бегом вернувшись обратно, она чуть не вскрикнула, наткнувшись в темноте на грифона.
– Тсссс! – Крафт притянул её поближе. – Там что-то есть. Ри выглянула из-под пушистого крыла.
– Выход? – спросила она с надеждой. Минас медленно покачал головой.
– Нет, не выход… – эльф выглядел ошеломлённым. – Это целый город! Крафт бросил на товарища недоверчивый взгляд.
– Город?! Минас прищурил глаза.
– Скорее пещера, очень похожая на город, – не сразу ответил он. – Там светятся скалы, смотри!
Некоторое время все трое молча разглядывали удивительную картину, открывшуюся в призрачных синих сумерках.
Пещера – её границы терялись вдали – действительно светилась, словно внутренность драгоценного камня. Стены и сталактиты, громадные уступчатые колонны, обломки скал, устилавшие дно, каждый камешек мрачно и зловеще полыхал синим пламенем. Едва слышное журчание воды свидетельствовало, что поблизости протекает подземная река.
– Тепло, – внезапно сказала Ри. Поглядев на Крафта, ящерка коснулась ямочек у своего носа. – Я чувствую там тепло.
– И жизнь… – пробормотал грифон. Самый зоркий из троих, он уже разглядел у основания больших сталагмитов заросли каких-то грибов. – Минас, куда ты нас завёл? Эльф недоверчиво покачал головой и уселся на край пропасти, свесив вниз ноги.
– В Ронненберге нам рассказывали легенды о Мории, заброшенной подземной стране гномов. Но даже мудрейшие из Магистров считали её сказкой. Пернатый фыркнул.
– Сюда бы этих умников!
– Крафт, – Минас обернулся к другу. – Восемьсот лет назад гномы покинули Морию. Здесь появилась странная болезнь, которая медленно убивала всех, долго бывших на глубинных ярусах. Рассказывают, что у несчастных выпадали волосы, из кожи начинала сочиться кровь, вскоре приходил кашель, а за ним и смерть. Гномы узнали причину болезни, но лечения отыскать не удалось, и им пришлось уйти.
– Что за причина? – помолчав, спросил грифон. Эльф кивнул вниз.
– Свет. Год за годом он усиливается, и постепенно меняет оттенок. Синий
– безопасен, блекло-зелёный вызовет медленную болезнь, изумрудный – смерть. Если верить древним записям, во времена исхода гномов зелёным светились только самые нижние ярусы Мории. Там-то болезнь и собирала свой урожай… Ри в ужасе уставилась на эльфа.
– А если он поднимется на поверхность?! – ящерка затрепетала. – И вся земля начнёт светиться?!
– Не бойся, – быстро ответил Минас. – Если за восемьсот лет свет поднялся лишь на парочку ярусов, то пройдут тысячелетия, прежде чем он погубит весь мир. Крафт погладил перепуганную Ри крылом.
– За это время мы уж точно придумаем, как загнать смерть обратно под землю! – преувеличенно весело заявил он. И добавил, бросив на эльфа выразительный взгляд. – А пока давайте думать, что делать сейчас. Минас пожал плечами.
– Идти вниз, возможно, означает смерть. Идти назад – верная смерть.
Пернатый молча приподнял левое крыло и указал когтем на светящиеся руны Пояса. Минас покачал головой.
– Он не защитит нас от сетей или магических клеток. Вернуться – означает просто подарить Пояс Владыке. Ящерка робко тронула грифонье крыло.
– А если спрятать Пояс? – спросила она тихо. – Ведь здесь бесполезна любая магия. Там, внизу, столько тайников, что целая армия за год не отыщет сокровище. Эльф и грифон переглянулись.
– Устами младенца? – Крафт задумался. – Ха! Если Владыка пошлёт отряды на поиски, их выкосит древняя болезнь!
– Сначала он выпытает из нас точное место… – хмуро отозвался эльф.
– Нет! – воскликнула Ри. Эльф и грифон уставились на ящерку.
– Малышка, ты что? – с тревогой спросил Крафт.
– Я сама спрячу Пояс, – вэйта вцепилась в его перья. – Только я буду знать, где он хранится! Вздохнув, грифон потрепал ящерку крылом.
– Глупышка ты хвостатая… Не хватило одного раза?
– Я хочу сдержать клятву, – горячо ответила Ри. – Однажды я сдалась, но судьба сама привела меня к Поясу. Это не может быть совпадением. Во снах я вижу войну и смерть, возвращение демона Йакса, но я знаю – он потерпит поражение! Цена… – вэйта запнулась и опустила глаза. – Я знаю, цена будет высока. Многие… очень многие погибнут. И поэтому я должна, обязана сохранить Пояс – только он сейчас стоит между миром и демоном. Если сокровище вернётся к Владыке, демон победит!
– Никакого демона нет, – наставительно сказал Минас. – Успокойся, Ри. Нашими жизнями управляет Единый. В этот раз на эльфа уставились и Крафт, и ящерка.
– Минас, я ношу Пояс Богини, – заметил грифон. – Тебе не кажется, что сомневаться в её существовании несколько смешно? Эльф улыбнулся.
– Я не сомневаюсь в реальности Агайт. В Плане Единого найдётся место для всех, но Он – Единый, наш небесный отец. Превыше него нет никого и ничего. Ри тронула Крафта за крыло.
– Если твой друг ещё раз скажет что-то подобное, я его застрелю, – сухо предупредила вэйта. Грифон покачал головой.
– Наши приключения нарастают с такой скоростью, что скоро мы встретим и Богиню, и Единого. Сейчас не время для философских споров, надо решить – что делать! Воды нам хватит только на день, еды нет вовсе. А я, хоть и съедобный…
Он умолк и мгновенно развернулся спиной к пропасти. Перемена произошла столь быстро, что несколько секунд Ри ещё ожидала окончания фразы, прежде чем опомнилась и прижалась к стене. В коридоре, на грани видимости, двигались огоньки.
– Погоня! – шепнул Крафт. – Все ко мне! Ри, принеси светильники! Ящерка бегом исполнила поручение. Грифон побросал их в наплечную сумку Минаса.
– Дай воду! Двумя глотками осушив мешок, Крафт шумно выдохнул и взъерошил разом все перья.
– Садитесь, скорее.
Эльф и вэйта забрались к нему на спину. Ри уселась впереди и покрепче обняла мускулистую шею.
– Готовы? – грифон последний раз оглянулся. Минас кивнул, ящерка только крепче уцепилась за перья. Глубоко вздохнув, Крафт расправил крылья, тщательно осмотрел их, повернул диск на Поясе и прыгнул в пропасть.
2
Три последних дня Джихан провёл в шатре отца. Юноша тяжело воспринял предательство и находился в глубокой депрессии; за все три дня они с Гаруном говорили всего раз. Большую часть времени Джихан просто сидел на коврах, закрыв глаза и скрестив ноги. Нукеры поглядывали на него с жалостью.Несмотря на внешнюю суровость, хан Гарун очень любил своего первенца и переживал за него всем сердцем. Поэтому, вернувшись с совещания, он решил окровенно переговорить с сыном.
– Джи, подойди, – хан уселся на тахту и хлопнул ладонью рядом с собой. Юноша молча подчинился.
– Пора определить твоё будущее, – произнёс Гарун. Джихан пожал плечами.
– Я твой сын. Решай сам.
– Ты не только мой сын, ты мой наследник. Я не хочу принуждать тебя силой. Юноша повернул голову.
– Тогда отпусти меня.
– Куда ты направишься?
– В Ронненберг. Гарун отпрянул.
– Куда?!
– В город магов, – повторил Джихан. – Там будут знать, как вернуть моих друзей. Хан помолчал.
– Они наши враги.
– Ещё нет. На спине грифона я успею попасть туда до начала войны.
– Это слишком опасно. Я не могу позволить своему сыну…
– Я мужчина, а не ребёнок, – глухо ответил Джихан. Гарун покачал головой.
– Мужчину определяют поступки. Ты ещё не мужчина. Юноша резко обернулся.
– Так дай мне шанс им стать! – вскочив, Джихан подошёл к стене. От волнения он сжимал и разжимал кулаки. За его спиной Гарун тихо улыбнулся.
– Мужчина не бросается с кулаками на могучего буйвола, – хан приблизился к сыну и положил руку ему на плечо. – Так делает обиженный мальчик.
– Мужчина не должен мириться с предательством, – ответил Джихан.
– Умный мужчина должен загнать обиду в глубину сердца, чтобы дать ей волю, когда придёт время.
– Честный мужчина должен соблюдать клятву верности, – юноша обернулся к хану. – Отец, я смешал кровь с Альтаиром. Он мой названный брат и твой приёмный сын. Я не могу, не в силах его бросить. Гарун помолчал.
– Скоро начнётся война, – сказал он наконец. – Ты будешь сражаться?
– Да, – сухо ответил Джихан.
– С нами или против нас?
– С вами.
– А если твой дракон станет в ряды врагов? Юноша усмехнулся.
– Не станет. Мы равно ненавидим эльфов. Гарун скрестил на груди руки.
– Кем ты хочешь быть в моём войске? Сотником, десятником или воином?
– Райдером, – коротко ответил юноша. Хан приподнял брови.
– Грифоньим наездником?
– Я хочу летать, отец. Гарун долго молчал.
– Все наши предки были всадниками, – сказал он наконец. – Хочешь стать первым, нарушившим традицию? Джихан покачал головой.
– Хочу положить начало новой. Времена меняются, отец. Война смещается в небо…
– Хорошо, – оборвал Гарун. – Быть райдером почётно для мужчины. Но грифон – не лошадь. Тебе придётся отправиться на обучение и провести шесть месяцев дома. Это моё условие. Джихан помолчал.
– Дай мне неделю. Всего одну неделю, и я вернусь.
– Нет. В Ронненберге тебя схватят и сделают заложником.
– Никто не узнает, кто я и откуда. Исскуство маскировки мне хорошо знакомо. Гарун приподнял левую бровь.
– Ты хочешь спросить магов, как вернуть пропавших драконов, и ожидаешь остаться неузнанным?
– Да, отец, – улыбнулся юноша. – Я выдам себя за охотника. Сейчас, когда драконы присоединились к нашим армиям, их враги стали уважаемой кастой… – он скрипнул зубами. – Я скажу, что пропавшие драконята – дети вождя всех драконов, и если их захватить, можно будет диктовать крылатым условия. Хан отвернулся.
– Это слишком опасно.
– Желаешь держать меня в хрустальной клетке? – Джихан прищурил глаза. – Раньше я думал, что ты хочешь видеть меня воином.
– Воин не бросается в пекло, подобно обиженному мальчишке!
– Воин держит клятву верности, – негромко ответил юноша. – Отец, если я брошу побратима, я потеряю право называться мужчиной. Ответь: нужен ли тебе сын, потерявший лицо? Гарун взял Джихана за руки.
– Мне нужен живой сын, – ответил он негромко.
– Я не смогу жить опозоренным, – Джихан чуть поднял голову. – Загляни себе в душу, отец. Я твой сын, я твоей крови. Мы очень похожи. Смог бы ты смириться на моём месте? Хан молчал целую вечность.
– Идём, – сказал он наконец. Следом за Гаруном, Джихан покинул шатёр.
Отец и сын спустились с холма и приблизились к большой юрте, возле которой отдыхал молодой чёрно-золотой грифон. Узнав Тахиона, Джихан стиснул зубы.
– Привет тебе, нойон, – грифон вежливо поклонился. На юношу он бросил лишь один весёлый взгляд. – Чем могу быть полезен? Гарун кивнул в ответ.
– Привет и тебе, житель неба. Познакомься с моим старшим сыном, Джиханом ибн Гаруном. Тахион слабо улыбнулся.
– Рад видеть вас, хозяин, – он поклонился юноше. – Я кое-что для вас сохранил.
– Мне не нужен ошейник, – резко ответил Джихан. Грифон фыркнул.
– Прогресс…
– Мой сын изъявил желание стать райдером, – заметил Гарун. – Помоги ему выбрать партнёра. Тахион распушил перья на шее.
– Райдером? – он посмотрел на Джихана совсем иначе. – Не ожидал… Похвально, похвально. Какой масти грифонов предпочитаем? Юноша стиснул кулаки.
– Слушай, ты, курица-переросток…
– Пожалуй, я вас оставлю, – прервал хан. – Джи, выбрав грифона, сначала зайди ко мне. Ясно?
– Хорошо, отец, – негромко ответил Джихан. Бросив на сына внимательный взгляд, Гарун ушёл. Грифон и юноша довольно долго молчали.
– Мне нужен друг, а не раб, – сказал наконец Джихан.
– Дружба требует взаимности, знаешь ли. Юноша отвернулся.
– Я готов, – сказал он глухо. Усмешка тронула пластичный клюв грифона.
– Тогда первый урок: никогда не зови своего будущего друга курицей. Вспыхнув, Джихан обернулся, но пернатый быстро приложил коготь к клюву:
– Тсссс… Шутка. Летим, познакомлю с молодыми.
С трудом взяв себя в руки, юноша кивнул и запрыгнул Тахиону на спину. Пернатый расправил крылья.
После покупки у эльфов и освобождения от ошейников, грифоны присягнули Владыке на верность. В лесу недалеко от Шаддата для них построили селение; за два пролетевших года к единственной купленной эскадрилье присоединилось вчетверо большее число свободных.
У нескольких пар уже родились птенцы, но молодое поколение пока составляли лишь дети свободных грифонов, последовавшие за родителями. Из них-то и подбирали пары для начинающих райдеров.
Тахион приземлился на полянке, где полтора десятка юных грифонов тренировались в наземном бою. При виде гостей, они побросали оружие и окружили их плотным кольцом. Здесь были пернатые разных расцветок, от угольно-чёрных до совершенно белых, орлиные глаза сверкали всеми цветами радуги. Тахион что-то сказал на родном языке, вызвав бурное оживление.
– Выбирай, – грифон обернулся к Джихану. – Они все достигли призывного возраста и рвутся в бой. Совсем как ты.
Он бросил команду, и молодые грифоны быстро построились в шеренгу, при этом каждый постарался распушить перья как можно сильнее. Все жадно разглядывали Джихана и шептались на родном языке. Юноша с некоторой растерянностью поглядел на Тахиона.
– Любого?
– Любого, – кивнул тот. Джихан медленно прошёл вдоль строя, сопровождаемый горящими взглядами.
– Я не знаю… – пробормотал юноша. – Нельзя же так выбирать друга… Тахион усмехнулся.
– Дружба придёт со временем. Или не придёт. Всё зависит только от вас, птенчики.
Джихан дошёл до крайнего грифона; серо-стальной, мускулистый, он был заметно крупнее товарищей. Юноша неуверенно оглядел его с головы до хвоста.
– Как тебя зовут?
– Стерх! – рявкнул пернатый.
Джихан даже отпрянул немного. Молодой грифон глядел на него с тайной надеждой, хотя из-за всех сил старался казаться невозмутимым.
– Тахион, ты уверен? – юноша обернулся к своему проводнику и замер: в кустах, за спиной чёрно-золотого грифона, кто-то прятался. Джихан сузил глаза.
– Кто там? Тахион обернулся.
– Где? А, это… – шагнув к кустам, он что-то сказал на родном языке. Выслушав ответ, резко повторил приказ, и только тогда на полянку выбрался ещё один грифон. Он был заметно меньше других и отличался удивительно красивой пепельной расцветкой: кромки крыльев, концы лап и хвоста, две полоски вдоль спины отливали тёмно-серым металликом, каждое пёрышко плавно светлело от серого до белого. При движении по телу грифона словно пробегали волны блеска, перламутровый клюв блестел серебром. Джихан моргнул.
– Почему ты прятался? – спросил он удивлённо.
Грифон не ответил, лишь молча прошёл в дальний конец шеренги и стал там, опустив голову. Тахион тронул юношу за плечо.
– Не обращай внимания, её тут не любят.
– Её? – Джихан посмотрел на спутника. – Почему? Грифон нетерпеливо дёрнул хвостом.
– Потом объясню. Ну, ты выбрал? Юноша помедлил.
– Почему её не любят? – повторил он тихо. Тахион вздохнул.
– Это Ниагара, дочь предателя Маха. Полгода назад её отец предал большой заговор грифонов, мечтавших о свободе, и был разорван в поединке родным братом. К счастью, эльфы довольно мягко поступили с заговорщиками; вожакам надели ошейники вечного рабства, а остальных, кто участвовал в заговоре – изгнали. Но молодёжь считает поступок Маха страшным позором, оскорблением всему роду грифонов, а она – его дочь…
– Отец не предатель! – яростно крикнула грифоница. Сосед по строю наступил ей на ногу:
– Молчи, ведьма. Джихан стиснул зубы.
– Я выбрал, – он подошёл к Ниагаре и положил руку ей на шею. Среди грифонов возникло замешательство.
– Это насмешка! – возмутился серый Стерх. – Мы не позволим!
– Молчать! – рявкнул Джихан. Пернатые невольно притихли. – Вы, благородные птицы – посмотрите на себя! Юноша кипел от негодования.
– Разве она отвечает за своего отца?!
– Яблочко от яблони… – буркнул один из молодых. Джихан сплюнул.
– Я хотел стать райдером, потому что уважал грифонов, – процедил он сквозь зубы. – Теперь я уже не так в этом уверен. Пошли, – он обернулся к Ниагаре. – Познакомимся поближе. Грифоница покачала головой.
– Выбери другого, – сказала она хмуро. – Я не рвусь воевать.
– Поэтому я и выбрал тебя, – серьёзно ответил Джихан. – Настоящий воин никогда не ставит целью сражение. Его высшая цель – окончить войну. Поколебавшись, Ниагара кивнула на Тахиона.
– Он не одобрит твой выбор…
– Он мне не хозяин, – мрачно ответил юноша. Чёрно-золотой грифон фыркнул.
– А жаль, что не хозяин. Тебя не мешало бы поучить… Итак, выбор сделан. Ниагара, ты согласна? Грифоница внимательно посмотрела в глаза Джихана.
– Согласна, – сказала она негромко.
– Вот и отлично, – Тахион махнул крылом. – Явитесь к интенданту, пусть выдаст седло, упряжь, костюм для полётов и шлем. Потом – ко мне. Я вас оформлю как райдеров и отошлю в тыл на подготовку. Ясно?
– Так точно, – буркнул Джихан. Взглянув на Ниагару, он протянул руку. Грифоница послушно отвела крыло.
– Хорошо, летим, – сказала она с лёкой неуверенностью в голосе. – Может, по дороге ты наконец объяснишь, чем же я тебе приглянулась. Джихан улыбнулся.
– Я и сам пока не знаю. Летим! Небо поглотило обоих.
***
Грифон планировал, постепенно теряя высоту. Ри только сейчас осознала чудовищные размеры пещеры: трещина, откуда они прыгнули, давно скрылась во тьме, но впереди всё так же угрюмо светились сталактиты, самый маленький из которых превосходил размерами замок Эгладор. Правая стена терялась в синеватой дымке, левая – напротив, становилась всё ближе и ближе. Пещера сужалась.– Смотрите! – вдруг воскликнул Минас. Далеко внизу, у самого основания, в стене зияло отверстие бокового прохода, и оттуда струился мёртвенный зелёный свет. Из дыры вытекал ярко-зелёный светящийся ручеёк, только вместо воды в нём булькала вязкая жижа, тошнотворная даже с такого расстояния. Футах в ста от прохода, ядовитый ручей исчезал в трещине; скалы вокруг неё светились зеленоватым огнём, плавно перетекавшим в синий по мере удаления. Беглецы переглянулись.
– Я начинаю понимать гномов, – заметил Крафт, спеша улететь подальше от смертоносного прохода. Эльф молча отвернулся, и только Ри продолжала смотреть назад. Её била дрожь.
– Ещё один, – вполголоса сказал Минас через некоторое время. На сей раз зелёный свет струился из трещин, покрывавших большой участок левой стены. Грифон решительно заложил вираж.
– Сдаётся мне, источник смерти – там, по левое крыло, – заметил он негромко. – Быть может, на другой стороне пещеры безопаснее.
Полёт в подгорном царстве длился уже около часа. Пещера один раз сузилась до узкого перешейка, однако быстро расширилась вновь. Лететь было нетрудно – светился каждый камешек, грифон спокойно парил, периодически взмахивая крыльями для удержания высоты.
В стенах часто попадались штольни и отверстия, однажды Минас заметил руины какой-то постройки, но время сохранило слишком немногое, и приземляться не стали. Повсюду росли очень ядовитые на вид фиолетовые грибы, трижды встречались подземные реки, пересекавшие пещеру от стены к стене.
Масштабы не поддавались воображению. Чем дальше беглецы углублялись в недра Мории, тем теплее казался воздух и труднее становилось дышать. После перешейка у эльфа заложило уши, и Крафту приходилось кричать, разговаривая с ним.
– Здесь здорово летается! – крикнул грифон, когда свод несколько приподнялся и лавировать между сталактитами стало легче. – Давление, а, Минас?
– Похоже, – отозвался эльф. – Но на такой глубине давление должно быть раз в шесть больше!
– А я думаю, мы вовсе не так глубоко, как кажется, – заметил грифон. – Вспомни, в этом районе на поверхности горный кряж, вся местность намного выше уровня моря. Он распушил концы крыльев и замер, паря в потоках тёплого воздуха.
– Смотри, я почти не теряю высоты. Значит, давление приближается к двум атмосферам.
– Не знаю что там с давлением, но запахи здесь… – Минас поморщился. – Словно в кузнице… Пернатый усмехнулся.
– Пахнет металлом?
– А разве ты не чувствуешь?
– Запах металла? – Крафт рассмеялся. – Нет. Эльф запнулся. Пока он осмыслял слова грифона, Ри тревожно оглядывалась.
– Здесь правда пахнет металлом, – шепнула она Крафту. – Очень сильно пахнет. Грифон улыбнулся.
– Всё правильно, ящерка, это озон. Воздух здесь полон озона, видимо пещера почти замкнута или имеет собственный источник газа.
– Что такое озон? – в недоумении спросила вэйта. Крафт фыркнул.
– Это воздух после грозы, – объяснил он. – Им очень легко дышать, но если озона слишком много – есть риск повредить лёгкие. Нам, крылатым, всё это знакомо с незапамятных времён.
– Что ж, тогда многое становится ясным… – пробормотал Минас. Ри, которая ничего не поняла, молча отвернулась и продолжила рассматривать пещеру.
Пейзаж навевал грусть. Вэйта почему-то вспомнила холодный ноябрьский день, когда толстая повариха Марта послала её в деревню, поточить ножи. Это был последний день в жизни наивной ящерки-служанки, и первый – в её новой, полной опасности и приключений жизни разведчицы.
«Добилась ли я хоть чего-нибудь?» – мрачно подумала вэйта. – «Я подарила Алазару три месяца счастливой жизни, но не смогла его спасти. Я подарила себе год мучений и горя, но узнала Альтаира… Я растревожила настоящее змеиное гнездо, и наверняка приблизила начало войны. Но мой хвост обёрнут вокруг Пояса, и вновь от меня зависит судьба целых стран. Хотела ли я такой судьбы?..» Ри вздохнула.
«А какая разница. Меня-то никто не спрашивал… Схватили, бросили в пучину событий, и ждут – выплывет или нет»
Крафт продолжал плавно лавировать между скалами, тяжёлый воздух и духота мешали думать. Устроившись поудобнее на широкой грифоньей спине, уставшая ящерка закрыла глаза.