Лосев Владимир. Охотник за демонами

   Привратник повернулся и пошел к храму.
   – Подожди, – позвал его Врон. – Ты сказал, что мне потребуется месяц, чтобы научиться владеть мечом.
   – Так оно и есть, – сказал старик. – Я только научил тебя двигаться и немного мыслить, а всему остальному тебя будет учить Ласка. Но будь осторожен, ты не должен показывать ей то умение, что ты от меня получил, это насторожит ее.
   Старик удалился, а озадаченный Врон остался стоять на пустынном дворе. Он так и не понял, научился ли он чему-нибудь, а если научился, то чему. Юноша вздохнул, посмотрел на поднимающееся солнце и поплелся к храму.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Многие люди считают, что охотники побеждают демонов только благодаря своему оружию. Существует много рассказов о мечах охотников, которые рубят кожу демонов, как солому, и о копьях, наконечники которых настолько остры и прочны, что могут пробить камень. К сожалению, большей частью это все только рассказы, и лучшее оружие, которое у нас есть, это мы сами.
   Охотник за демонами – это самое совершенное оружие, которое может победить демона, и лучше оружия у нас нет.
   Главное оружие охотника за демонами – он сам. Рис Мудрый убивал демонов голыми руками или с помощью того, что оказалось поблизости. Своего первого демона Рис Мудрый убил заостренной веткой дерева, пронзив демону глаз. Для того чтобы убить своего второго демона, Рис выкопал яму и вбил в дно заостренные колья. Прикрыв травой и ветками яму, он заманил на это место демона, и тот умер, пронзенный кольями.
   Поэтому оружие, которым мы учим вас владеть, это не главное. Хороший воин сам является оружием, он умеет использовать в бою все, что окружает его. Известны случаи, когда демонов убивали камнем, топили в воде, а также сжигали на костре.
   Корн, один из молодых охотников, умертвил своего первого демона, сбросив на него со скалы огромный камень, а Норд, несущий в себе кровь морского демона, утопил демона-охотника в воде горного ручья.
   Конечно, хороший меч в бою гораздо опаснее древесного сучка. Но только хороший меч…
   Поэтому наши победы – это не победы оружия. Это победа самого охотника. Оружие лишь инструмент, и как любой инструмент несовершенен, так несовершенно и оно, в отличие от нашего тела. Наше оружие имеет свою историю, и достаточно древнюю. Первые мечи, наконечники стрел и копий ковали сами охотники, они были сделаны из плохого железа и часто гнулись и ломались в бою. Много охотников погибло из-за того, что их мечи не смогли проткнуть крепкую кожу демонов.
   Оружие, которое мы даем вам, уже выдержало не одну схватку и достаточно надежно. Берегите его, ибо секреты изготовления его давно потеряны. Нашим мечам и копьям не одно столетие, и лучше оружия пока не сделал ни один кузнец.
   Рис Мудрый когда-то сам собирал кузнецов по всему нашему краю и учил их всем премудростям, потому что сам был неплохим кузнецом и владел собственным секретом закалки. Его меч был лучшим, и выковал его он сам. Этот клинок не ломался, не тупился, не покрывался ржавчиной и, кроме того, обладал магической силой. В некоторых свитках записана легенда о том, что железо для него, а также секрет изготовления был дан Рису Мудрому последним из древних людей, которого он встретил в горах. После его смерти этот меч был утерян. Существует предание, что, когда этот меч найдется вновь, это будет говорить о том, что впереди нас будут ждать серьезные испытания.
   Один из полукровок, обладающий даром видеть будущее, когда-то предсказал, что появление этого меча в монастыре охотников за демонами приведет к тому, что он перестанет существовать.
   В легенде сказано, что когда этот меч снова найдется, то это будет значить, что появился новый герой и что впереди нас ждут нелегкие времена и серьезные испытания.

Из книг монастыря охотников за демонами.

 
   На завтрак пришли и Ласка и Амия, они держались за руки, не давая друг другу упасть, при этом обе хромали на разные ноги. Немногочисленные охотники встретили их добродушными шутками. Девушки, мрачно огрызаясь, стойко проковыляли к столу.
   Оглядев зал и пустое пространство вокруг стола, Ласка тяжело вздохнула и, морщась от боли, наложила себе и Амии кашу. На Врона она посмотрела мельком, и во взгляде ее сквозило недовольство и что-то еще, а что – юноша понять не смог.
   Девушки стали есть, негромко переговариваясь друг с другом, не обращая на него никакого внимания. Врон вздохнул, доел свою порцию и встал, намереваясь пойти к бассейну, чтобы искупаться.
   – Куда это ты собрался? – нахмурившись, поинтересовалась Ласка.
   – Хочу умыться, – ответил Врон.
   Девушки переглянулись и недовольно замотали головами.
   – Будешь ждать, пока мы не поедим, – пробормотала Ласка. – А потом пойдем во двор, я буду учить тебя владеть мечом.
   Врон послушно сел. Девушки еще немного поковырялись в тарелках, больше для вида, и встали.
   – Идем, – приказала Ласка, и девушки, обняв друг друга, заковыляли к двери. Выйдя из храма, они обошли здание и приблизились к стене, в которой Врон увидел небольшую калитку, которую раньше не замечал.
   Пройдя через нее, они оказались в небольшом дворе, обнесенном высокими каменными стенами. На густой зеленой траве стояли чучела демонов, сделанные из соломы, щиты – мишени для стрельбы из лука и множество вкопанных в землю жердей для тренировок мечом. Девушки, облегченно вздыхая, сели на деревянную скамью.
   – Покажи свой меч, – велела Ласка.
   Врон протянул ей оружие. Девушка извлекла меч из ножен и долго рассматривала его, потом, недоуменно пожав плечами, передала его Амии, та осторожно потрогала лезвие и вернула клинок Врону.
   – Это очень хороший меч, – сказала Амия. – В монастыре нет такого ни у кого, даже у патриархов. Он сделан из железа древних людей, почти не тупится, и его невозможно сломать. Я сама в первый раз вижу такой, до этого я только слышала, что такой же меч был когда-то у короля Риса, а потом он пропал, когда его убили… Скажи, как он оказался у тебя? Такой меч должен носить настоящий воин, герой, а не неуклюжий деревенский увалень…
   – Этот меч мне вручил привратник перед боем, – признался Врон.
   – Не понимаю, почему именно тебе он оказал такую честь, – удивленно заметила Амия. – Но теперь я верю, что ты убил демона, а возможно, и не одного. Этот клинок легко рассечет не только их кожу, но и камень.
   – Я думаю, что он мне его дал только потому, что больше никого рядом не было, – сказал Врон. – Не мог же он взять меня с собой в бой без оружия.
   – Не мог, – согласилась Амия. – Но почему он тогда не забрал его у тебя после боя? Это же настоящее сокровище, и оно должно принадлежать настоящему мастеру меча, а не тебе.
   – Я уже говорила тебе, что с этим пареньком не все понятно, – пожала плечами Ласка. – К нему совсем по-другому, чем к нам, относятся патриархи и привратник. Видимо, они разглядели в нем что-то такое, что мы с тобой не замечаем.
   – Глупости это все, – сказала Амия. – У нас такие же глаза, как и у них. Вот что ты видишь в нем? Вот он стоит, с ноги на ногу переминается, это кто, по-твоему, герой?
   – Он убил демона в бою, – возразила Ласка. – И спас тебе жизнь.
   – С таким мечом любой станет героем, – вздохнула Амия. – Если бы у меня был такой меч, то я бы в этом бою убила десяток демонов. Мой меч тоже неплох, но он только прорезает кожу демона, а для того, чтобы воткнуть его глубже, нужна недюжинная сила.
   – Но как бы то ни было, а Врон убил демона, в отличие от нас, – сказала Ласка. – И спас нам жизнь.
   – Я не признаю этот долг, – буркнула Амия.
   – Ты не слушай ее, – обратилась Ласка к юноше. – Видишь, вон стоят жерди, иди и сруби их.
   Врон послушно подошел к жердям и взмахнул мечом. Он рубил так, как его учил привратник, наискосок, почти без замаха, используя кисть для завершения удара. Его самого удивило то, как легко лезвие проскользнуло сквозь твердое сухое дерево.
   – Впечатляет, – сказала Амия. – Я беру свои слова обратно насчет деревенского увальня. Он движется так, как будто учился сражаться с пеленок. Откуда в нем вдруг появилась такая грация?
   – Я же охотился на кабанов, лис и кроликов, – напомнил Врон. – А в лесу нужно уметь бесшумно и быстро двигаться, иначе вернешься домой без добычи.
   – Понятно, – хмуро отозвалась Ласка. – Только объясни, почему ты не двигался так, когда дрался со мной? Ты же тогда не знал, куда и как ставить свои ноги. Откуда у тебя вдруг появилось такое умение? Сейчас ты рубил жерди так, как рубят только опытные воины.
   Врон вздохнул, подумав о том, что это действительно трудно – что-то уметь и не показывать это – и что если привратник узнает, что он так легко раскрыл себя перед девушками, то вряд ли его это обрадует.
   – Когда мы дрались с тобой, я был растерян и напуган, – сказал он. – Я же впервые тогда взял в руки меч. Да и с девушками я до этого мало был знаком, а ты, между прочим, еще и разделась…
   Амия и Ласка переглянулись между собой и рассмеялись.
   – И все-таки откуда у тебя это умение? – настойчиво спросила Ласка.
   – Я наблюдал, как дерутся между собой ученики, а потом тренировался около бассейна, когда меня никто не видел. Так я понял, как держать меч и как им рубить.
   – Врет, – сказала Амия.
   – Точно врет, – согласилась с ней Ласка. – Такое умение, только наблюдая, не получишь. Ну да ладно, это не наше с тобой дело. Нам нужно научить его, и только. Кое-что он, похоже, умеет, но многого не знает, так что учить его все равно придется.
   – Придется, – вздохнула Амия. – Только мы с тобой сейчас не в той форме, чтобы его учить. Мне пора пить свой травяной настой, да и пора менять повязку на ноге, рана начала кровоточить. Ты со мной?
   – Я хочу искупаться в бассейне, – сказала Ласка. – Я насквозь пропиталась кровью и гноем. Я потом приду. Амия кивнула и, хромая, удалилась. Ласка с трудом встала.
   – Поможешь мне дойти до бассейна? – спросила она Врона.
   Юноша нерешительно потоптался на месте.
   – Ты что, боишься меня? – удивилась Ласка, вставая – от боли на ее глазах показались слезы. – Не бойся, в таком состоянии я вряд ли опасна.
   Врон решился, он осторожно подошел к девушке и поднял ее на руки.
   – Это было совсем не обязательно, – шепнула Ласка, обнимая его за шею. – Мне нужно было только твое плечо, чтобы на него опереться…
   – Прости, – извинился Врон, внимательно прислушиваясь к себе. Он боялся ощутить в себе приток энергии от девушки, это говорило о том, что его тело убивает Ласку, высасывая из нее жизненную силу. Убедившись, что пока ничего такого с ним не происходит, он повеселел.
   Девушка показалась ему легкой, и прикосновение к ее телу приятно возбуждало его.
   Он легко и быстро пробежал расстояние до бассейна, не обращая внимания на грубоватые шутки тренирующихся охотников.
   Там он аккуратно опустил девушку на землю и помог ей снять с себя черный балахон. Ее обнаженное тело вызвало у него не желание, а жалость и печальную нежность, потому что сейчас оно было изуродовано глубокими ранами и перебинтовано полосами серой грубой материи, сквозь которую проступали пятна крови и гноя.
   Ласка начала разматывать полоски ткани, но потом остановилась.
   – Если я открою раны, то потом вся вода будет мутной, поэтому лучше уж я так, – сказала она с тяжелым вздохом. – Помоги мне спуститься в воду.
   Врон осторожно опустил девушку в бассейн, а потом нырнул сам.
   Он погрузился на дно и наблюдал оттуда, как Ласка барахтается в воде, хватаясь за камни, которыми был облицован бассейн.
   Его захлестывало сострадание, оно разрывало ему грудь, и в какой-то момент, когда он уже не мог сдержаться, он сильными и резкими толчками всплыл на поверхность и обнял Ласку.
   В этот момент он не управлял своим телом, оно, как и в бою, действовало само. Он прижался губами к ее рту и неуклюже поцеловал ее. Ласка сначала оттолкнула его, но потом сама прижалась к нему.
   – Только не будем делать это в воде, – прошептала она. – Я очень устала и могу утонуть.
   Врон осторожно положил ее на камень и лег с ней рядом. Что было дальше, он почти не помнил, волна нежности подхватила его и понесла куда-то, но при этом он остро ощущал все тело Ласки, лежащей на земле, его раны, боль и усталость.
   Он целовал и нежно гладил девушку, но и тут он не управлял своим телом, оно как будто само знало, что и как делать.
   Нежность и жалость продолжали расти в нем, а потом, когда ему показалось, что он не выдержит и сейчас взорвется, эти чувства единым потоком вырвались из него и устремились в девушку. Ласка тихо простонала и обмякла в его руках.
   Врону стало страшно – несмотря на блаженную истому, охватившую его тело, он заставил себя наклониться над девушкой и приложил ухо к ее груди. Ласка дышала, но дыхание было чуть слышным, и девушка была без сознания.
   Врон выругался и хотел встать, но тело не подчинялось ему. Тогда он обнял девушку и прижал ее к себе.
   Потом глаза его закрылись, и он погрузился в странное состояние небытия.
   Какие-то образы всплывали из глубины сознания, но он не запоминал их, просто смотрел, как они возникают и исчезают. Это были образы незнакомых ему людей, демонов, драконов и даже кого-то из повелителей.
   Он вышел из этого состояния только тогда, когда девушка зашевелилась. Врон повернул к ней голову и осторожно поцеловал ее.
   – Прости, – прошептал он. – Я не знаю, как это получилось.
   – Не зря я тебя назвала кретином в бреду, – огрызнулась Ласка, высвобождаясь из его объятий и поднимаясь с земли. – Ты такой и есть. За это не извиняются, потому что это не происходит само собой. Я тоже этого хотела, а не только ты. Мне нужно было снова ощутить себя живой. Почувствовать еще что-то кроме боли… Вставай, а то, не дай бог, кто-то придет сюда и увидит нас с тобой, и тогда у нас будут серьезные проблемы.
   Врон натянул на себя балахон, потом поднял с земли одеяние девушки:
   – Я боялся, что убил тебя.
   Ласка на мгновение прижалась к нему и нежно поцеловала.
   – Нет, все-таки ты точно кретин, – сказала она, улыбнувшись. – Еще никогда в жизни мне не было так хорошо. – Она потянулась за балахоном, который держал Врон, но неожиданно ее рука замерла.
   – Странно, – пробормотала Ласка. – Я совсем не чувствую боли.
   Она развязала бинты. Врон смотрел на ее тело, не веря своим глазам: раны исчезли, оставив после себя только небольшие багровые шрамы, но и те зарастали прямо на глазах. Ласка недоверчиво покачала головой.
   – Этого не может быть, – прошептала она. – Я думала, что останусь калекой, да и лекарь говорил, что рана на спине уже никогда не затянется и будет мне мешать до конца моей жизни.
   Врон смущенно отвел взгляд и сказал:
   – Сейчас ты очень красивая…
   – Это вполне возможно, – задумчиво отозвалась девушка. – Я чувствую в себе силу, и совсем нет боли. Что ты сделал со мной и, главное, как?
   – Вот так! – сказал Врон, крепко прижимая ее к себе. Ласка вырвалась из его объятий и сердито уставилась на него.
   – Я же говорила, что сюда может прийти кто-то из охотников, и у нас будут проблемы. – Девушка нахмурилась, но потом улыбнулась. – Но если ты скажешь, что это всего лишь лекарство, тогда я не буду сопротивляться.
   – Это только лекарство, – смущенно сказал Врон.
   – Нет, ты точно кретин, – рассмеялась Ласка и обняла его.
   На этот раз все получилось иначе – Ласка была податлива и нежна, а он был осторожен, боясь разбудить в себе то, что может не лечить, а убивать.
   Все было совсем не так, как в первый раз. И когда они слились в единое целое, он услышал ее мысли, ее желания, и это добавило к его ощущениям еще целый мир чувств. Желание ушло куда-то вглубь, остались только нежность, покой и ощущение единого целого, и даже когда из него выплеснулось то, что он уже не мог сдержать, то и тогда он чувствовал только спокойную радость.
   Ласка прижалась к нему, и они долго лежали, глядя вверх на синее небо и облака, неспешно плывущие по нему.
   – Надо идти, – сказала Ласка. – Приближается время обеда.
   Она решительно встала и, надев набедренную повязку, еще раз оглядела свое тело. На ноге шрам уже исчез, а на спине стал почти незаметным. Ласка снова недоверчиво покачала головой и быстро натянула на себя балахон.
   – Сейчас я даже боюсь показаться лекарю, – призналась она. – Потому что он сразу начнет меня расспрашивать, как и почему все так быстро заросло. А что я ему отвечу?
   – Скажи, что сама не знаешь, – улыбнулся Врон, одеваясь. – Это же правда.
   – Да, это правда, только мы здесь не обманываем друг друга, – сказала Ласка и серьезно посмотрела на него. – Похоже, что это правило не для тебя. Кто ты, Врон? Кровь какого демона сделала тебя таким?
   – Я не знаю, – ответил он. – Как только я сам что-нибудь пойму, я обязательно тебе расскажу.
   – Ладно, может быть, ты и не врешь, такое и впрямь трудно понять, – сказала она. – Идем, скоро обед и опять каша, которая в меня уже не лезет. Ну что, совершишь еще одно маленькое чудо? Попросишь у привратника, чтобы он тебя выпустил, и принесешь нам какую-нибудь дичь? Я же знаю, что он относится к тебе совсем не так, как ко всем нам. И то, что возможно для тебя, невозможно для нас…
   Врон надел балахон и закрепил меч за спиной.
   – Хорошо, я поговорю с ним об этом, – сказал он. – А мы еще встретимся? Нет, я знаю, что мы встретимся, я говорю, что мы встретимся так… Я не знаю, как сказать…
   – Деревенский увалень, – тихо произнесла Ласка, подходя к нему и целуя его. – Когда ты научишься разговаривать с девушками?
   – Я пытаюсь, – смущенно улыбнулся Врон. – Но еще не привык и не знаю, что можно говорить, а что нет.
   – Ладно, так и быть, я помогу тебе, – рассмеялась Ласка. – Ты мне нравишься и всегда нравился, ты необычный, есть что-то в тебе, какая-то трогательная слабость. Пока я просто не могу к тебе относиться серьезно, ты знаешь, что у нас, охотников, ценится только грубая сила. А ты другой, ты не слабый, ты сильный, может быть даже сильнее нас всех, но твоя сила другая… Но если патриархи не разрешат нам встречаться, то я буду им послушна. Просто потому, что монастырь – это единственное место, где я могу жить. И если меня прогонят за непослушание, то за воротами меня ждет смерть. Они вправе и сейчас меня прогнать, если узнают о том, чем мы с тобой только что занимались…
   – Почему патриархи не разрешают быть вместе тем, кто любит друг друга? – спросил Врон.
   – Если бы не этот запрет, – улыбнулась Ласка, – монастырь давно превратился бы в детский приют. Мы должны охотиться на демонов, это наша работа, за это нас и терпят люди. И кроме того, мы же не обычные люди, мы полукровки, полулюди-полудемоны. А когда полукровки любят друг друга, от них может родиться такое чудовище, какого еще никогда не знал этот мир. Конечно, это грустно, но это необходимый и правильный запрет, и мы его соблюдаем… Правда, иногда патриархи делают исключение, но только тем, кто не может иметь детей, мы же все разные, есть среди нас и те, кто совсем не подходят друг другу. Если хочешь, я попрошу лекарей, чтобы они осмотрели тебя, может быть, у нас с тобой как раз такой случай? Если это так, то нам нечего будет бояться… Пошли обедать?
   – Если ты не против, я бы хотел еще немного побыть здесь, – сказал Врон. – Мне нужно обдумать все, что ты мне сейчас сообщила.
   – Ладно, – улыбнулась Ласка. – Я понимаю, но долго не задерживайся.
   Она погладила его по щеке и пошла к храму, а Врон, сбросив с себя одежду, погрузился в бассейн.
   Он лег на дно и долго лежал там, размышляя над тем, что произошло. Он не жалел о том, что случилось, и был счастлив тому, что его тело приняло Ласку как часть себя и не убило ее, а, наоборот, вылечило. И он совсем не беспокоился о том, что его могут выгнать из монастыря.
   … В конце концов он уже дважды уходил из него и сумел остаться в живых. А если выгонят Ласку, то он уйдет вместе с ней и будет с ней всегда рядом. И может быть, привратник прав, и у них появятся дети, тогда он построит дом…
   Он вынырнул и увидел привратника, сидящего на камне.
   – Я чувствую, что тут кое-что произошло, – сказал тот. – Этот сгусток энергии ни с чем другим не спутаешь, а он до сих пор висит в воздухе. Я рад, что у вас все-таки все получилось.
   Врон натянул набедренную повязку и сел рядом:
   – Я тоже рад – правда, больше тому, что я ее при этом не убил…
   – Ты беспокоился об этом? – удивленно вскинул брови старик. – Спросил бы меня, я бы тебе рассказал, что наше тело убивает только тех, кто хочет нас умертвить, со всеми остальными оно нейтрально, а тем, кто нас любит, оно дает энергию и силу.
   – Я не знал этого, – сказал Врон. – У тебя что, тоже
   была любимая девушка?
   – И не одна, – ответил старик. – Я же был королем, а женщинам нравятся царственные особы, поэтому недостатка внимания со стороны женщин у меня не было, пока однажды не произошел один трагический случай. В моих объятиях умерла одна красивая девушка… Я тогда еще не умел слышать чужие мысли и не знал, что девушку подослали ко мне, чтобы убить, а мое тело это знало… От нее осталась только оболочка, одна сухая мумия. Я долго потом переживал и обвинял себя в ее смерти, пока не узнал все подробности заговора.
   – Ласка не такая, – улыбнулся Врон. – Я не уверен, что она любит меня, но убить она меня точно не хочет.
   – Тогда все в порядке, можешь ни о чем не беспокоиться, – сказал привратник. – Но все равно будь осторожен.
   – Ласка боится, – вздохнул Врон. – Она говорит, что если узнают о том, что здесь произошло, то нас выгонят из монастыря.
   – Девушка права, на любовь в этом монастыре наложен запрет, – кивнул привратник. – И запрет относится ко всем. Иногда делаются исключения, но в основном для тех, кто относится к разным видам демонов, и они не могут иметь потомство. Я могу попросить, чтобы вас осмотрели лекари. Вряд ли они что-то в тебе поймут, но чуждость почуят сразу и, вероятнее всего, решат, что потомства у вас не будет.
   – Спасибо, – благодарно улыбнулся Врон. – Ты знаешь, у нее исчезли все раны после этого… Это было очень приятно – видеть ее снова здоровой и ощущать ее радость.
   – Я ожидал чего-то подобного, – задумчиво сказал привратник. – Если об этом узнают патриархи, то, возможно, они захотят, чтобы ты встречался и с теми девушками, которые сейчас мучаются в своих кельях, борясь со смертью, и только лекари поддерживают в них жизнь.
   – А я бы этого не хотел, – вздохнул Врон. – Я боюсь, что если они ко мне будут относиться враждебно или безразлично, то тогда мое тело убьет их, а это приведет к новым неприятностям, которые мне не нужны.
   – Думаю, ты прав, – сказал старик. – Придется придумать для патриархов историю о том, что Ласка выздоровела сама, а не из-за твоего воздействия на нее. Что еще тебя тревожит?
   – Ты всерьез считаешь, что у Ласки может родиться ребенок от меня?
   – Я надеюсь на это, иначе не стал бы вам помогать, – сказал привратник. – Мы немного другие, у нас другая физиология, другое тело и совсем другая программа, по которой оно действует. Насколько пожиратель душ изменил нашу способность иметь потомство, я не знаю, у меня самого никогда не было детей. Может быть, потому, что я никого не любил и меня не любили по-настоящему, а наше тело обладает своим разумом и остро все чувствует…
   – Это тоже неплохо, – улыбнулся Врон. – Если мы не можем иметь потомство, то, значит, и не будет новых проблем.
   – А вот в твоем случае я до конца не уверен, – сказал привратник. – Хоть мы и похожи с тобой, но тем не менее мы отличаемся, и довольно сильно. Нужно подождать, время все расставит по своим местам…
   – Хорошо, – согласился Врон. – Ласка попросила меня, чтобы я поговорил с тобой. Она хочет мяса, она уверяет, что оно нужно для ее выздоровления. Может быть, ты мне разрешишь уйти ненадолго? Тогда я попробую убить в ближайшем лесу какого-нибудь зверя…
   Старик задумался.
   – Есть еще кое-что, что ты должен знать, – сказал он после долгого молчания. – В тебе есть предопределенность. Я заметил это сразу, когда впервые увидел тебя.
   – Что это значит? – спросил Врон.
   – Это значит, что многое в твоей жизни не зависит от тебя.
   – Ты говоришь что-то совсем для меня непонятное, – сказал Врон. – А от кого зависит?
   – Когда-то давным-давно я почувствовал, что обстоятельства лишают меня выбора, заставляя делать то, что я совсем не хочу, – ответил привратник. – Именно это заставило меня стать королем и совершить многое из того, о чем я до сих пор жалею. Это относится и к тому указу, по которому всех полукровок стали отправлять в Проклятую долину. Я не мог его не издать, все мои советники вокруг меня словно сговорились и один за другим стали требовать от меня этот указ.
   – Но я не король, – пожал плечами Врон. – Ко мне-то это как относится?
   – А с тобой сейчас происходит то же самое, – сказал старик, грустно усмехнувшись. – Разве ты не заметил, что ты вынужден делать то, что совсем не зависит от твоей воли? Ты заметил, что обстоятельства складываются таким образом, что у тебя не остается выбора? Так вот, возможно, что твое желание поохотиться тоже принадлежит не тебе…
   – Ты хочешь сказать, что это не мое желание? – спросил Врон. – Но это так и есть, это желание Ласки.
   – Ласка может не понимать, откуда взялось у нее это желание, – возразил привратник. – Оно могло быть внесено в ее голову кем-то другим.