Страница:
– Кем другим?
– Я не знаю, – пожал плечами старик. – Может быть, и никем.
– Если ты считаешь, что я не должен об этом просить, то я не буду, – сказал Врон. – А Ласке я как-нибудь объясню, что это невозможно.
– Когда-то я пробовал не подчиниться предопределенности, – грустно усмехнулся привратник. – Закончилось это ужасно, погибли два моих самых близких друга, а я все равно вынужден был сделать то, что от меня ожидалось. Ты тоже желаешь заплатить такую же цену?
– Конечно нет, я не хочу, чтобы что-то случилось с Лаской, – встревожился Врон. – Но это же совсем другой случай. То, что было с тобой когда-то, ко мне никак не относится. Разве не так?
– Я не знаю, что ты должен совершить и что должно с тобой произойти, – задумчиво ответил старик. – Предопределенность в тебе не исчезла даже после того, как ты сумел договориться с троками. Видимо, это была не главная твоя задача. Тебя впереди ждет что-то еще… Прежние патриархи тоже догадывались, что в тебе есть предопределенность, хоть я и не говорил им об этом, но они были мудры и понимали очень многое. Когда они отправляли тебя в царство демонов, они уже готовились к своей смерти и оплакивали еще живых своих учеников.
– Я не понимаю. – Врон недоуменно уставился на привратника. – Ты хочешь сказать, что они знали, что произойдет потом? Они что, могли видеть будущее?
– Не видеть, а предугадывать, это немного разные вещи, – вздохнул старик. – Они чувствовали, что что-то обязательно случится, и относились к этому спокойно, потому что понимали, что не могут ничего —изменить. Вновь избранные патриархи пока не понимают, что в этом мире не все так просто, они все еще верят в силу меча и в то, что им можно решить все проблемы. Я не хотел с ними говорить о тебе, надеясь, что мне не придется им рассказывать то, что и так понятно мудрому человеку, но, видимо, мне придется это сделать.
Врон озадаченно посмотрел на него.
– Зачем им нужно что-то говорить? – спросил он. – Просто выпусти меня из монастыря, а вечером я уже буду здесь.
– А как я объясню им то, что я сделал? – в свою очередь спросил привратник. – Что я им скажу? Что ты другой, что над тобой висит тень предопределенных кем-то событий? Что ты не принадлежишь сам себе? Что если ты собрался пойти на охоту, то это совсем не значит, что ты будешь охотиться, что это просто тебя кто-то ждет в лесу? И что если тебя не отпустить, то этот кто-то придет сюда и будет сеять здесь смерть?
– Кто меня ждет? – спросил Врон. – Кто будет сеять смерть?
– Это я сказал для твоего понимания, чтобы ты понял, что может скрываться за твоими желаниями, – грустно усмехнулся старик. – А на самом деле я ничего не знаю. Иди обедай. Я найду тебя после разговора с патриархами…
Старик встал и не спеша направился к храму, а Врон принялся одеваться. Он был недоволен: привратник опять наговорил ему много непонятного и даже сумел напугать. Теперь он будет думать о том, что в лесу кто-то его ждет. Но кто? И почему этому неведомому нужен именно он?..
Врон тяжело вздохнул и пошел к храму. Он подумал о том, что Ласка будет сидеть с ним рядом на обеде, и эта мысль отозвалась в груди теплом.
… А старик просто выжил из ума, наболтал уйму слов, которые ничего не значат… Он может, например, просто не пойти на охоту, и тогда ничего не произойдет, и не будет никакой предопределенности… Или пойти совсем не туда… не в лес, а куда-то еще…
Врон выругался.
… Похоже, старик заразил его своей предопределенностью, теперь он постоянно будет думать о том, что вся его жизнь кем-то спланирована, хотя он-то знает, что все на самом деле происходит совершенно случайно…
Врон вошел в обеденный зал. Амия и Ласка уже сидели за столом, о чем-то негромко переговариваясь.
Привратник тоже был здесь, он беседовал с патриархами, и разговор был, похоже, трудным, потому что патриархи взволнованно размахивали руками, а старик насмешливо улыбался.
На обед снова была каша, и Врон, посмотрев на сероватые комки, понял, что он не хочет ее есть, в этой каше не было ничего, что сейчас нужно было его телу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Ласку.
Девушка улыбнулась в ответ и незаметно погладила под столом его ногу.
– Просто замечательно. Амия вздохнула.
– Ты обладаешь искусством очень хорошего лекаря, – сказала она. – Может быть, и меня возьмешься лечить?
Врон вопросительно взглянул на Ласку, та язвительно расхохоталась.
– Его искусство не похоже на искусство других лекарей, – помедлив, проговорила она. – Он проникает внутрь тела и лечит изнутри, этот способ тебе вряд ли подойдет, он годится не для всех. Тебе его искусство не поможет…
– Почему это ты так думаешь? – сердито спросила Амия. – Я полагаю, что если это помогло тебе, то, наверно, поможет и мне. В конце концов, мы с тобой не так уж сильно и отличаемся, просто у нас с тобой в предках были разные демоны – у тебя морской, а у меня зеленый охотник.
– Видишь, разница все-таки между нами есть, – усмехнулась Ласка.
– Почему ты не даешь ему слова вставить? – гневно спросила Амия, морщась от боли. – Может быть, он думает совсем по-другому? Что ты скажешь, Врон?
Он пожал плечами, ладонь Ласки лежала на его колене, и ему было необычайно приятно от этого.
– Я думаю, Ласка права, – осторожно проговорил он. – Я не лекарь и многого не знаю, а Ласке, может быть, нужно было только искупаться в бассейне, чтобы выздороветь. Ну и, скорее всего, еще немного дружеской ласки…
– Чего-чего? – Амия подозрительно посмотрела на них обоих. – Так вот чем вы занимались возле бассейна… Как только об этом кто-нибудь узнает, то вам несдобровать.
– Ты же никому не скажешь? – забеспокоившись, спросил Врон.
– Я-то не скажу, – усмехнулась Амия. – Но лекари захотят поговорить с тобой о твоем способе лечения, и тогда все и откроется.
Врон встревоженно покосился на Ласку, та в ответ улыбнулась и погладила его по ноге.
Он вздохнул и, наложив себе кашу, стал ковыряться в чашке.
– Ты уже говорил с привратником? – тихо спросила Ласка.
– Да, – кивнул Врон. – Он ответил, что сам он не может выпустить меня, ему для этого требуется согласие патриархов.
– Понятно, – вздохнула Ласка. – А так хочется поесть мяса, от этой каши и травяных отваров меня просто воротит.
– Это точно, – согласилась Амия. – Мы же наполовину демоны, а они питаются мясом. Это нас кормят тем, что даже нормальные люди редко едят.
Привратник помахал им рукой.
– Тебя зовут к столу патриархов, – сказала Ласка. – Будь вежлив с ними, они совсем другие, нежели те, что были до них. Старые патриархи обладали мудростью, а в этих сильны демоны, они, так же как и мы, часто приходят в ярость.
Врон осторожно снял ее ладонь со своего колена и, встав из-за стола, подошел к столу патриархов.
– Садись с нами, – повелительно сказал носитель меча, внимательно вглядываясь в юношу. Врон послушно сел на край скамьи.
– Привратник сообщил нам, что ты просишь, чтобы мы тебя выпустили для того, чтобы ты немного поохотился. Это так?
– Да, – ответил Врон. – Раненым нужно мясо, для того чтобы они быстрее выздоравливали.
– В этом есть смысл, – согласился носитель лука. – Но есть и опасность. Полукровки часто становятся чрезмерно агрессивными после того, как поедят кровавого мяса.
Сказав эти слова, патриарх мечтательно облизнулся, но тут же снова принял суровый вид.
– Мы плохо знаем тебя, ты пришел к нам совсем недавно, и вместе с тобой к нам в монастырь нагрянула беда. Мы еще не решили, что это – совпадение или нечто другое? Мы все еще думаем об этом. Лекари нам сказали, что ты вылечил Ласку. Как ты это сделал?
– Я не знаю, – покачал головой Врон. – Это произошло как-то само собой.
– А до этого ты убил демона, – сказал носитель меча. – И тоже не мог объяснить, как ты его убил.
– Сейчас я думаю, что тот демон умер сам, – сказал осторожно Врон. – Возможно, он был болен…
– И ты его вылечил, – усмехнулся носитель копья. – Да так, что после этого у него прошли все болезни. И Ласка тоже сама выздоровела…
– Наверно, – сказал Врон. – Не думаете же вы, что я лекарь?
– Мы думаем, что ты несешь в себе опасность для нас всех, – мрачно изрек носитель меча. – Мы знаем, что точно так же думали те патриархи, что были до нас.
– Я ничего не делаю, я веду себя так же, как и другие охотники, – возразил Врон. – И сейчас я прошу просто разрешить мне поохотиться и принести мясо для раненых.
– Просьба действительно очень проста, – сказал носитель меча. – Только каждый раз после того, как ты уходишь, а потом возвращаешься, у нас возникают проблемы.
Врон беспомощно взглянул на привратника, тот улыбнулся одними краешками губ и отвел взгляд в сторону. Повисло тяжелое молчание.
– Мы разрешим тебе поохотиться, – сказал наконец носитель меча. – Но ты пойдешь не один, вместе с тобой пойдет Ласка. Ты входишь в ее тройку, и она несет за тебя ответственность, но сначала тебя и ее должны осмотреть лекари – надеюсь, ты понимаешь, с чем это связано?
Врон смущенно кивнул.
– Ну что ж, решение принято, – вздохнув, сказал носитель лука. – Мы просим тебя, чтобы ты был очень осторожным, нас осталось мало, лучшие наши воины погибли, и нам сейчас ни в коем случае не нужны неприятности…
– Я буду осторожен, – пообещал Врон. – Спасибо за то, что вы мне разрешили поохотиться.
– За это решение ты должен благодарить не нас, а его. – Носитель меча кивнул на привратника. – Он почему-то считает, что из тебя получится хороший охотник за демонами.
Нам его аргументы показались достаточно весомыми, к тому же ты действительно уже убил двух демонов. Но помни, мы делаем для тебя исключение. Ступай, тебя и Ласку ждут лекари… Да, кстати, девушка будет по дороге учить тебя владеть оружием, не отлынивай от этих занятий, сейчас каждый воин нам дорог.
Ласка радостно улыбнулась, узнав о решении патриархов, а Амия только тяжело вздохнула.
– Если бы не мои раны, – заявила она, – я бы тоже попросилась на эту охоту.
– Ты бы попросилась, но тебя бы никто не взял, – огрызнулась Ласка. – На эту охоту идет только моя тройка.
– Подожди немного, когда я выздоровею, – угрожающе прошипела Амия. – Тогдая тебе покажу, чья тройка лучше…
– Не надо ссориться, девушки, – сказал Врон. – Это поход всего на один день.
– А мы и не ссоримся, – фыркнула Амия. – Мы так разговариваем.
Лекарь был тот же, что лечил Ласку. Осматривал он их в своей келье. Девушку он сразу отправил готовиться к охоте, сказав, что ее тело он уже выучил наизусть, а на Врона поглядел, недовольно качая головой.
– И что же они хотят, чтобы я им сказал? – проворчал он. – Я не знаю, кто ты. Я не понимаю, как устроено твое тело, потому что почти в каждом твоем органе есть загадка… Скажи мне, что говорила ведунья в вашем селении, прежде чем отправить тебя на смерть?
– Откуда вы об этом знаете? – спросил Врон. Лекарь пожал плечами:
– Это рассказывает каждый, кто к нам приходит, у нас у всех одна судьба… Итак, что она сказала?
– Она говорила, что во мне свет.
– Интересно, какой свет она увидела? – задумчиво сказал лекарь. – Я не различаю ничего, кроме теней, и они двигаются в твоем теле, затемняя то один орган, то другой. Никогда ничего подобного не видел. Впрочем, если бы обычный лекарь смог заглянуть в любого из нас, он бы сошел с ума, потому что мы все по-разному устроены. Сказать честно, я не знаю, способен ли ты к деторождению… Подожди здесь, я позову самого старого из нас, возможно, он увидит в тебе больше, чем я. – Лекарь вышел из кельи, хлопнув дверью и продолжая что-то недовольно ворчать, а Врон сел на кровать и вздохнул.
– Свет и тени, был свет, стали тени, – проронил он, грустно усмехнувшись. – И никто ничего не знает про меня.
Старый лекарь был и вправду очень стар, он едва шагал, опираясь на дубовую трость. Войдя в келью, он сразу сел на кровать и долго что-то неразборчиво бормотал, закрыв глаза. Потом он медленно произнес:
– Ты прав, Кит, это другое тело, оно перестроено, но уже в достаточно зрелом возрасте, поэтому ты не можешь в нем разобраться. Над телом этого юноши поработали, и очень искусно, сейчас это уже не тело человека, и оно не похоже на тело полудемона, изменения совсем другие. Если ты присмотришься, то увидишь, что почти каждый орган дублирует другой. После этих изменений этому юнцу можно даже вырезать сердце, и он будет жить. Многое увидеть нельзя, потому что мешают какие-то странные затемнения по всему телу, они перемещаются, словно живые… Вот это действительно странно, такого я тоже никогда не видел.
– Нам задали вопрос патриархи, на который мы должны ответить, – напомнил второй лекарь. – Может ли этот юноша иметь потомство?
– Потомство? А от кого?
– От девушки-полукровки, в ней течет кровь морского демона и демона-охотника. Она здорова и вполне может носить в себе ребенка, только я не знаю, каким он будет. Кровь демонов в ней сильна, да и смесь довольно редкая. А тут еще и этот юноша. Как ты думаешь, что получится в результате?
– Вероятнее всего, ничего, – пожал плечами пожилой лекарь. – Детородные функции этого юноши тоже изменены, они приспособлены выполнять еще и какую-то другую роль, поэтому я думаю, что потомства от него не будет.
– Так я и передам патриархам, – сказал второй лекарь.
– Еще передай им, что этого юношу можно оставлять в женских кельях без опаски, а девушкам это будет полезно, им иногда нужно сбрасывать часть своей неуемной энергии на кого-нибудь, чтобы не убивать своих товарищей. – Старый лекарь усмехнулся.
– Патриархам не понравятся твои слова, они скажут, что тогда и другим охотникам захочется того же.
– Я не возражаю, – усмехнулся старик. – Только пусть эти охотники сначала так же изменятся, как и этот юнец. – Он перевел взгляд на Врона. – Мы огорчили тебя своим заключением, юноша, или обрадовали?
– Не знаю, – пожал плечами Врон. – Я молод и еще как-то не задумывался о детях.
– Тогда не задумывайся и дальше, – улыбнулся старик и посмотрел на другого лекаря. – Я могу идти?
– Подожди, – замотал головой второй лекарь. – Я еще вот о чем хотел с тобой потолковать. Этот юноша каким-то образом в одночасье вылечил девушку, о которой мы только что говорили. Демон вырвал из нее своими когтями огромный кусок мышц и даже повредил кость, кроме того, у девушки был сильный укус на ноге. А после того как она повеселилась с ним, все мгновенно заросло, словно этих ран никогда и не было.
– Такого не может быть, – покачал головой старик. – А если это все-таки было, то это чудо. А про чудеса я ничего не могу сказать, я с ними не знаком. Хотя, если немного подумать… Ты говорил, девушка несет в себе кровь морского демона?
– Морского и охотника.
– Морские демоны легко выращивают новые конечности, правда, им для этого нужно время. А ты говоришь, что восстановление произошло в одночасье?
– Именно так, утром я ей сказал, что рана на спине у нее никогда не затянется и до конца жизни ее будут мучить сильные боли, а, когда я ее осмотрел после обеда, у нее на теле не осталось даже шрама.
Старик задумался.
– В принципе это возможно, – сказал он после долгого молчания. – Если юноша дал ей энергию, а ее у него много, и кормил девушку хорошей едой, то почему бы и нет? В этом случае на то, на что обычно требуются месяцы, достаточно и суток. Такие случаи у нас бывали. Один полукровка, потомок морского демона, выздоровел за неделю после очень тяжелой раны, правда, потом выяснилось, что его подруга подкармливала его сырым мясом крыс, которых она ловила в подвале.
– Но ты говоришь, что ему потребовалась на это неделя?
– Неделя, месяц, день – какая разница? – возразил старый лекарь. – Главное, что это возможно. Ты ошибался с самого начала, просто потому что теперь кровь морских демонов встречается редко, иначе ты бы знал про их способность к быстрому восстановлению.
Врон вздохнул с облегчением. Перспектива стать лекарем для всех раненых женщин его совсем не радовала.
Старик поднялся:
– Вот это и скажи патриархам. Пусть не беспокоятся, юноша хоть и отличается от остальных, но вряд ли опасен для женского пола. Меня смущают только странные затемнения в нем. Вряд ли они играют какую-то важную роль в его организме, хоть и было бы любопытно узнать их происхождение. Но для твоего заключения это не играет никакой роли.
Лекари, оживленно обсуждая уже других больных, вышли из кельи, а Врон сел на кровать и задумался,
Старый лекарь кое-что рассказал о его теле, и это было для него интересно.
… Но, если все, что тот говорил, правда, тогда как он убил демона? И как он сумел вырастить из себя крылья, когда сражался с драконом? Старик ничего не сказал и о его способности к оживлению.
… Но оба лекаря говорили про тени. Неужели часть пожирателя душ поселилась в нем после Проклятой долины? Если это так, то это объясняет, почему он высасывает из своих врагов энергию и жизненную силу.
Врон вздохнул и вышел из кельи.
… Главное, это все-таки было то, что лекари разрешили им с Лаской встречаться. А все остальное пока не важно…
Ласка ждала его во дворе, она была одета в мужские штаны и рубашку. Ее грудь перепоясывали ремни для мечей, закрепленных на спине, а в руках она держала небольшой мешок с припасами.
Врон был в черном балахоне охотника, который он собирался снять сразу, как только они выйдут из монастыря, а за спиной у него был меч, который он теперь носил всегда с собой. Больше во дворе никого не было, только около калитки их ждал привратник.
– Я ничего не смог объяснить патриархам, – тихо проговорил он Врону. – Они молоды, и для них все непонятное представляет угрозу. Поэтому я им сказал только то, что они смогли понять, а это оказалось совсем немного…
– Я рад тому, что они мне разрешили выйти из монастыря, да еще и послали со мной Ласку, – ответил Врон. – А больше мне ничего и не надо.
– Лекари, как я и предполагал, в тебе тоже ничего не поняли, это хорошо, – сказал привратник. – Но помни о том, что твое желание необычно – возможно, ты идешь совсем не туда и совсем не за тем.
– А куда и зачем? – спросил Врон.
– Потом ты мне все это сам расскажешь, – едва слышно промолвил привратник. – Мое дело открывать и закрывать калитку, все остальное – дело патриархов и твоей судьбы.
Ласка улыбнулась, увидев, как он снимает с себя черный балахон охотника и передает его привратнику.
– Ты что, так и собираешься идти в лес в одной набедренной повязке?
– Так и собираюсь, – ответил Врон. – Любая одежда мне мешает двигаться, и вообще я чувствую себя в одежде неуютно.
– Что ж, надеюсь, что мы не встретимся с людьми, им это может не понравиться, – сказала девушка. – А мне ты раздетым даже кажешься более привлекательным.
– Ты мне тоже, – улыбнулся Врон.
– Куда мы идем? – спросила Ласка, когда они вышли за ворота.
Врон задумался, он вспомнил про лес, где они с привратником сражались с демонами-воинами, и решил, что тот им вполне подойдет. Лес был достаточно большим, чтобы там водились звери, и находился не очень далеко от монастыря.
… Может быть, им повезет, и они наткнутся на кабана или на оленя…
Врон свернул с дороги в кусты и побежал.
– Ты куда-то спешишь? – спросила Ласка, легко догнав его.
– Да, – ответил Врон. – Я хочу оказаться от монастыря как можно дальше, прежде чем настанет ночь. Я думаю, что у нас найдется какое-нибудь интересное занятие, когда она наступит.
– Я, кажется, догадываюсь, о чем ты подумал, – сказала Ласка. – Если мои догадки верны, то ночи нам может и не хватить.
Солнце редко выглядывало сквозь прорехи туч, дул прохладный ветерок, и бежать было приятно. Ласка двигалась легко и быстро, и у Врона теплело на душе, когда он оглядывался и видел сзади ее точеную фигурку.
До леса они добрались, когда уже вечерело.
Движимый непонятным чутьем, он направился в густые заросли орешника и обнаружил там небольшую заброшенную хижину. Там было все, что им нужно для ночлега: крыша и стены, а внутри сбитые из досок нары и небольшой очаг. Ласка сразу принялась разводить огонь, а он решил немного поохотиться.
Недалеко от хижины он увидел куропатку и смог подбить ее камнем, когда она взлетала. Он торжествующе показал птицу Ласке, и девушка хищно оскалилась, почувствовав свежую кровь, потом, посмотрев на Врона, тяжело вздохнула.
– Обычно, – сказала она, – когда нам удавалось убить какую-нибудь дичь, мы сразу съедали ее. Отрог очень любил сырое мясо, да и Мел тоже… Но ты другой, ты, наверно, хочешь, чтобы мы ее зажарили на костре? Врон мягко улыбнулся.
– Эта куропатка твоя, – ответил он. – Я ее поймал для тебя, делай с ней все, что пожелаешь. Я не хочу есть, и на двоих этой маленькой птички не хватит.
– Ты правда не хочешь? – спросила Ласка, облизываясь.
– Правда, – улыбнулся Врон. – Вокруг нас лес, а я охотник, поэтому обо мне не беспокойся. Ты кушай, а я еще похожу по лесу, посмотрю, может, удастся добыть еще какую-нибудь зазевавшуюся птицу.
Он вышел за дверь, и Ласка тут же набросилась на куропатку – он услышал ее причмокивание и урчание, как у голодного зверя. Юноша тихо рассмеялся и двинулся в глубь леса, выбирая самые сырые места, где комары тучами слетались на него со всех сторон, а потом опадали сухой трухой.
Когда он почувствовал, что его тело насытилось, он вернулся в хижину.
Ласка ждала его – она сбросила одежду и лежала, лукаво поглядывая на него из темноты. Темнота не мешала ему, он видел ее крепкую небольшую грудь, нежные приятные овалы бедер, и в его груди сразу проснулось желание. Он сбросил ставшую тесной набедренную повязку и лег рядом.
– Я правильно угадала твои мысли? – прошептала Ласка.
– Если я тебе скажу, что только этого и ждал, ты мне поверишь? – спросил Врон.
– Поверю, – ответила Ласка, крепко прижимаясь к нему. – Потому что я сама только этого и ждала.
Это была бурная ночь, наполненная нежностью и радостью. Когда уже под утро утомленная Ласка заснула, он лежал рядом, глядя в потолок старой хижины.
Темнота теряла свою черноту, скоро должно было взойти солнце. Ласка тихо дышала ему в плечо и вдруг жалобно закричала:
– Не хочу, уйди!
Врон прижал ее к себе и прошептал:
– Это я, Врон, а тебе приснилось что-то плохое.
– Ты? – Она вздохнула и заплакала. – Хорошо, что это ты, а не стражи…
– Что случилось? – спросил Врон. – Я чем-то обидел тебя? – Его сердце стиснуло острой болью от жалости и нежности.
– Ты здесь ни при чем, – всхлипнула Ласка. – Мне просто приснилось, как меня сжигали на костре. Дрова были мокрые и никак не хотели разгораться, хоть стражи и вылили на них целую бочку масла. Но мои родные принесли сухие дрова, и огонь быстро охватил всю кучу хвороста. Пламя начало обжигать мои ноги, а моя сестра, отец и мать радостно приплясывали у костра, как на деревенском празднике, и весело кричали: «Жги ее, жги ее!»
Девушка уткнулась в его грудь.
– Никогда мне еще не было так страшно и горько. Обними меня, мне сейчас так холодно, словно у меня ледышка вместо сердца.
Врон погладил ее по голове и поцеловал холодные, соленые и мокрые от слез губы. Ласка еще что-то неразборчиво прошептала, а потом ее губы стали отвечать ему.
И все снова исчезло в ярком всполохе разноцветных искр. Когда он через какое-то время смог пошевелиться и отодвинуться от Ласки, он услышал, как она прошептала:
– Подо мной все еще земля качается, и голова кружится, словно я на огромных качелях взлетаю то высоко вверх, к самому небу, то вниз, к земле. Такого у меня еще никогда не было. Что со мной творится? Может быть, я еще больна?
– Я не знаю, – ответил Врон. – Но мне тоже было хорошо.
– Может, это и не от ран, – вздохнула Ласка. – Я устала так, как будто целый день провела на тренировке, размахивая тяжелым мечом. Что мы сегодня будем делать?
– Я пойду на охоту, – сказал Врон. – Может быть, найду оленя или кабана. Мы же, кажется, за этим сюда пришли?
– Нет, кажется, уже не за этим, – улыбнулась Ласка. – Но какого-нибудь зверя все равно надо добыть. Ты иди, а я еще немного посплю…
Врон встал, надел набедренную повязку, пристроил меч за спиной и тихо вышел из хижины.
Серый унылый туман висел над лесом, трава и кусты были влажными, и от них веяло холодом. Солнце еще не взошло, и стояла тишина, прерываемая только какой-то неугомонной птичкой, выводящей свои рулады.
Ему повезло: пройдя совсем немного, он вышел на большую поляну и увидел крупного оленя, спокойно щиплющего высокую траву. На мгновение их глаза встретились, олень высоко подпрыгнул и мгновенно исчез в кустах.
Если бы это было раньше, Врон бы только развел руками и пошел дальше, но сейчас он чувствовал в себе мощную энергию и поэтому побежал вслед за зверем.
Олень мчался высокими прыжками, пробивая себе путь через кусты мощным телом, а Врон просто перепрыгивал через них.
Погоня была недолгой, что даже несколько разочаровало Врона. Он догнал оленя и ударил его кулаком по голове. Тот упал и забился в предсмертной судороге.
Когда Врон склонился над ним, зверь уже был мертв.
Он недоверчиво покачал головой, удивившись тому, что он это сделал, взвалил теплую тушу себе на плечи и побежал к хижине.
Когда до нее осталось несколько сот шагов, его как будто обдало холодом, тело начало меняться, и он сбросил тушу на землю, чтобы не высосать жизненную силу из оленя. Что-то было тревожащее в тишине леса. Что-то смертельно опасное ждало его впереди.
– Я не знаю, – пожал плечами старик. – Может быть, и никем.
– Если ты считаешь, что я не должен об этом просить, то я не буду, – сказал Врон. – А Ласке я как-нибудь объясню, что это невозможно.
– Когда-то я пробовал не подчиниться предопределенности, – грустно усмехнулся привратник. – Закончилось это ужасно, погибли два моих самых близких друга, а я все равно вынужден был сделать то, что от меня ожидалось. Ты тоже желаешь заплатить такую же цену?
– Конечно нет, я не хочу, чтобы что-то случилось с Лаской, – встревожился Врон. – Но это же совсем другой случай. То, что было с тобой когда-то, ко мне никак не относится. Разве не так?
– Я не знаю, что ты должен совершить и что должно с тобой произойти, – задумчиво ответил старик. – Предопределенность в тебе не исчезла даже после того, как ты сумел договориться с троками. Видимо, это была не главная твоя задача. Тебя впереди ждет что-то еще… Прежние патриархи тоже догадывались, что в тебе есть предопределенность, хоть я и не говорил им об этом, но они были мудры и понимали очень многое. Когда они отправляли тебя в царство демонов, они уже готовились к своей смерти и оплакивали еще живых своих учеников.
– Я не понимаю. – Врон недоуменно уставился на привратника. – Ты хочешь сказать, что они знали, что произойдет потом? Они что, могли видеть будущее?
– Не видеть, а предугадывать, это немного разные вещи, – вздохнул старик. – Они чувствовали, что что-то обязательно случится, и относились к этому спокойно, потому что понимали, что не могут ничего —изменить. Вновь избранные патриархи пока не понимают, что в этом мире не все так просто, они все еще верят в силу меча и в то, что им можно решить все проблемы. Я не хотел с ними говорить о тебе, надеясь, что мне не придется им рассказывать то, что и так понятно мудрому человеку, но, видимо, мне придется это сделать.
Врон озадаченно посмотрел на него.
– Зачем им нужно что-то говорить? – спросил он. – Просто выпусти меня из монастыря, а вечером я уже буду здесь.
– А как я объясню им то, что я сделал? – в свою очередь спросил привратник. – Что я им скажу? Что ты другой, что над тобой висит тень предопределенных кем-то событий? Что ты не принадлежишь сам себе? Что если ты собрался пойти на охоту, то это совсем не значит, что ты будешь охотиться, что это просто тебя кто-то ждет в лесу? И что если тебя не отпустить, то этот кто-то придет сюда и будет сеять здесь смерть?
– Кто меня ждет? – спросил Врон. – Кто будет сеять смерть?
– Это я сказал для твоего понимания, чтобы ты понял, что может скрываться за твоими желаниями, – грустно усмехнулся старик. – А на самом деле я ничего не знаю. Иди обедай. Я найду тебя после разговора с патриархами…
Старик встал и не спеша направился к храму, а Врон принялся одеваться. Он был недоволен: привратник опять наговорил ему много непонятного и даже сумел напугать. Теперь он будет думать о том, что в лесу кто-то его ждет. Но кто? И почему этому неведомому нужен именно он?..
Врон тяжело вздохнул и пошел к храму. Он подумал о том, что Ласка будет сидеть с ним рядом на обеде, и эта мысль отозвалась в груди теплом.
… А старик просто выжил из ума, наболтал уйму слов, которые ничего не значат… Он может, например, просто не пойти на охоту, и тогда ничего не произойдет, и не будет никакой предопределенности… Или пойти совсем не туда… не в лес, а куда-то еще…
Врон выругался.
… Похоже, старик заразил его своей предопределенностью, теперь он постоянно будет думать о том, что вся его жизнь кем-то спланирована, хотя он-то знает, что все на самом деле происходит совершенно случайно…
Врон вошел в обеденный зал. Амия и Ласка уже сидели за столом, о чем-то негромко переговариваясь.
Привратник тоже был здесь, он беседовал с патриархами, и разговор был, похоже, трудным, потому что патриархи взволнованно размахивали руками, а старик насмешливо улыбался.
На обед снова была каша, и Врон, посмотрев на сероватые комки, понял, что он не хочет ее есть, в этой каше не было ничего, что сейчас нужно было его телу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Ласку.
Девушка улыбнулась в ответ и незаметно погладила под столом его ногу.
– Просто замечательно. Амия вздохнула.
– Ты обладаешь искусством очень хорошего лекаря, – сказала она. – Может быть, и меня возьмешься лечить?
Врон вопросительно взглянул на Ласку, та язвительно расхохоталась.
– Его искусство не похоже на искусство других лекарей, – помедлив, проговорила она. – Он проникает внутрь тела и лечит изнутри, этот способ тебе вряд ли подойдет, он годится не для всех. Тебе его искусство не поможет…
– Почему это ты так думаешь? – сердито спросила Амия. – Я полагаю, что если это помогло тебе, то, наверно, поможет и мне. В конце концов, мы с тобой не так уж сильно и отличаемся, просто у нас с тобой в предках были разные демоны – у тебя морской, а у меня зеленый охотник.
– Видишь, разница все-таки между нами есть, – усмехнулась Ласка.
– Почему ты не даешь ему слова вставить? – гневно спросила Амия, морщась от боли. – Может быть, он думает совсем по-другому? Что ты скажешь, Врон?
Он пожал плечами, ладонь Ласки лежала на его колене, и ему было необычайно приятно от этого.
– Я думаю, Ласка права, – осторожно проговорил он. – Я не лекарь и многого не знаю, а Ласке, может быть, нужно было только искупаться в бассейне, чтобы выздороветь. Ну и, скорее всего, еще немного дружеской ласки…
– Чего-чего? – Амия подозрительно посмотрела на них обоих. – Так вот чем вы занимались возле бассейна… Как только об этом кто-нибудь узнает, то вам несдобровать.
– Ты же никому не скажешь? – забеспокоившись, спросил Врон.
– Я-то не скажу, – усмехнулась Амия. – Но лекари захотят поговорить с тобой о твоем способе лечения, и тогда все и откроется.
Врон встревоженно покосился на Ласку, та в ответ улыбнулась и погладила его по ноге.
Он вздохнул и, наложив себе кашу, стал ковыряться в чашке.
– Ты уже говорил с привратником? – тихо спросила Ласка.
– Да, – кивнул Врон. – Он ответил, что сам он не может выпустить меня, ему для этого требуется согласие патриархов.
– Понятно, – вздохнула Ласка. – А так хочется поесть мяса, от этой каши и травяных отваров меня просто воротит.
– Это точно, – согласилась Амия. – Мы же наполовину демоны, а они питаются мясом. Это нас кормят тем, что даже нормальные люди редко едят.
Привратник помахал им рукой.
– Тебя зовут к столу патриархов, – сказала Ласка. – Будь вежлив с ними, они совсем другие, нежели те, что были до них. Старые патриархи обладали мудростью, а в этих сильны демоны, они, так же как и мы, часто приходят в ярость.
Врон осторожно снял ее ладонь со своего колена и, встав из-за стола, подошел к столу патриархов.
– Садись с нами, – повелительно сказал носитель меча, внимательно вглядываясь в юношу. Врон послушно сел на край скамьи.
– Привратник сообщил нам, что ты просишь, чтобы мы тебя выпустили для того, чтобы ты немного поохотился. Это так?
– Да, – ответил Врон. – Раненым нужно мясо, для того чтобы они быстрее выздоравливали.
– В этом есть смысл, – согласился носитель лука. – Но есть и опасность. Полукровки часто становятся чрезмерно агрессивными после того, как поедят кровавого мяса.
Сказав эти слова, патриарх мечтательно облизнулся, но тут же снова принял суровый вид.
– Мы плохо знаем тебя, ты пришел к нам совсем недавно, и вместе с тобой к нам в монастырь нагрянула беда. Мы еще не решили, что это – совпадение или нечто другое? Мы все еще думаем об этом. Лекари нам сказали, что ты вылечил Ласку. Как ты это сделал?
– Я не знаю, – покачал головой Врон. – Это произошло как-то само собой.
– А до этого ты убил демона, – сказал носитель меча. – И тоже не мог объяснить, как ты его убил.
– Сейчас я думаю, что тот демон умер сам, – сказал осторожно Врон. – Возможно, он был болен…
– И ты его вылечил, – усмехнулся носитель копья. – Да так, что после этого у него прошли все болезни. И Ласка тоже сама выздоровела…
– Наверно, – сказал Врон. – Не думаете же вы, что я лекарь?
– Мы думаем, что ты несешь в себе опасность для нас всех, – мрачно изрек носитель меча. – Мы знаем, что точно так же думали те патриархи, что были до нас.
– Я ничего не делаю, я веду себя так же, как и другие охотники, – возразил Врон. – И сейчас я прошу просто разрешить мне поохотиться и принести мясо для раненых.
– Просьба действительно очень проста, – сказал носитель меча. – Только каждый раз после того, как ты уходишь, а потом возвращаешься, у нас возникают проблемы.
Врон беспомощно взглянул на привратника, тот улыбнулся одними краешками губ и отвел взгляд в сторону. Повисло тяжелое молчание.
– Мы разрешим тебе поохотиться, – сказал наконец носитель меча. – Но ты пойдешь не один, вместе с тобой пойдет Ласка. Ты входишь в ее тройку, и она несет за тебя ответственность, но сначала тебя и ее должны осмотреть лекари – надеюсь, ты понимаешь, с чем это связано?
Врон смущенно кивнул.
– Ну что ж, решение принято, – вздохнув, сказал носитель лука. – Мы просим тебя, чтобы ты был очень осторожным, нас осталось мало, лучшие наши воины погибли, и нам сейчас ни в коем случае не нужны неприятности…
– Я буду осторожен, – пообещал Врон. – Спасибо за то, что вы мне разрешили поохотиться.
– За это решение ты должен благодарить не нас, а его. – Носитель меча кивнул на привратника. – Он почему-то считает, что из тебя получится хороший охотник за демонами.
Нам его аргументы показались достаточно весомыми, к тому же ты действительно уже убил двух демонов. Но помни, мы делаем для тебя исключение. Ступай, тебя и Ласку ждут лекари… Да, кстати, девушка будет по дороге учить тебя владеть оружием, не отлынивай от этих занятий, сейчас каждый воин нам дорог.
Ласка радостно улыбнулась, узнав о решении патриархов, а Амия только тяжело вздохнула.
– Если бы не мои раны, – заявила она, – я бы тоже попросилась на эту охоту.
– Ты бы попросилась, но тебя бы никто не взял, – огрызнулась Ласка. – На эту охоту идет только моя тройка.
– Подожди немного, когда я выздоровею, – угрожающе прошипела Амия. – Тогдая тебе покажу, чья тройка лучше…
– Не надо ссориться, девушки, – сказал Врон. – Это поход всего на один день.
– А мы и не ссоримся, – фыркнула Амия. – Мы так разговариваем.
Лекарь был тот же, что лечил Ласку. Осматривал он их в своей келье. Девушку он сразу отправил готовиться к охоте, сказав, что ее тело он уже выучил наизусть, а на Врона поглядел, недовольно качая головой.
– И что же они хотят, чтобы я им сказал? – проворчал он. – Я не знаю, кто ты. Я не понимаю, как устроено твое тело, потому что почти в каждом твоем органе есть загадка… Скажи мне, что говорила ведунья в вашем селении, прежде чем отправить тебя на смерть?
– Откуда вы об этом знаете? – спросил Врон. Лекарь пожал плечами:
– Это рассказывает каждый, кто к нам приходит, у нас у всех одна судьба… Итак, что она сказала?
– Она говорила, что во мне свет.
– Интересно, какой свет она увидела? – задумчиво сказал лекарь. – Я не различаю ничего, кроме теней, и они двигаются в твоем теле, затемняя то один орган, то другой. Никогда ничего подобного не видел. Впрочем, если бы обычный лекарь смог заглянуть в любого из нас, он бы сошел с ума, потому что мы все по-разному устроены. Сказать честно, я не знаю, способен ли ты к деторождению… Подожди здесь, я позову самого старого из нас, возможно, он увидит в тебе больше, чем я. – Лекарь вышел из кельи, хлопнув дверью и продолжая что-то недовольно ворчать, а Врон сел на кровать и вздохнул.
– Свет и тени, был свет, стали тени, – проронил он, грустно усмехнувшись. – И никто ничего не знает про меня.
Старый лекарь был и вправду очень стар, он едва шагал, опираясь на дубовую трость. Войдя в келью, он сразу сел на кровать и долго что-то неразборчиво бормотал, закрыв глаза. Потом он медленно произнес:
– Ты прав, Кит, это другое тело, оно перестроено, но уже в достаточно зрелом возрасте, поэтому ты не можешь в нем разобраться. Над телом этого юноши поработали, и очень искусно, сейчас это уже не тело человека, и оно не похоже на тело полудемона, изменения совсем другие. Если ты присмотришься, то увидишь, что почти каждый орган дублирует другой. После этих изменений этому юнцу можно даже вырезать сердце, и он будет жить. Многое увидеть нельзя, потому что мешают какие-то странные затемнения по всему телу, они перемещаются, словно живые… Вот это действительно странно, такого я тоже никогда не видел.
– Нам задали вопрос патриархи, на который мы должны ответить, – напомнил второй лекарь. – Может ли этот юноша иметь потомство?
– Потомство? А от кого?
– От девушки-полукровки, в ней течет кровь морского демона и демона-охотника. Она здорова и вполне может носить в себе ребенка, только я не знаю, каким он будет. Кровь демонов в ней сильна, да и смесь довольно редкая. А тут еще и этот юноша. Как ты думаешь, что получится в результате?
– Вероятнее всего, ничего, – пожал плечами пожилой лекарь. – Детородные функции этого юноши тоже изменены, они приспособлены выполнять еще и какую-то другую роль, поэтому я думаю, что потомства от него не будет.
– Так я и передам патриархам, – сказал второй лекарь.
– Еще передай им, что этого юношу можно оставлять в женских кельях без опаски, а девушкам это будет полезно, им иногда нужно сбрасывать часть своей неуемной энергии на кого-нибудь, чтобы не убивать своих товарищей. – Старый лекарь усмехнулся.
– Патриархам не понравятся твои слова, они скажут, что тогда и другим охотникам захочется того же.
– Я не возражаю, – усмехнулся старик. – Только пусть эти охотники сначала так же изменятся, как и этот юнец. – Он перевел взгляд на Врона. – Мы огорчили тебя своим заключением, юноша, или обрадовали?
– Не знаю, – пожал плечами Врон. – Я молод и еще как-то не задумывался о детях.
– Тогда не задумывайся и дальше, – улыбнулся старик и посмотрел на другого лекаря. – Я могу идти?
– Подожди, – замотал головой второй лекарь. – Я еще вот о чем хотел с тобой потолковать. Этот юноша каким-то образом в одночасье вылечил девушку, о которой мы только что говорили. Демон вырвал из нее своими когтями огромный кусок мышц и даже повредил кость, кроме того, у девушки был сильный укус на ноге. А после того как она повеселилась с ним, все мгновенно заросло, словно этих ран никогда и не было.
– Такого не может быть, – покачал головой старик. – А если это все-таки было, то это чудо. А про чудеса я ничего не могу сказать, я с ними не знаком. Хотя, если немного подумать… Ты говорил, девушка несет в себе кровь морского демона?
– Морского и охотника.
– Морские демоны легко выращивают новые конечности, правда, им для этого нужно время. А ты говоришь, что восстановление произошло в одночасье?
– Именно так, утром я ей сказал, что рана на спине у нее никогда не затянется и до конца жизни ее будут мучить сильные боли, а, когда я ее осмотрел после обеда, у нее на теле не осталось даже шрама.
Старик задумался.
– В принципе это возможно, – сказал он после долгого молчания. – Если юноша дал ей энергию, а ее у него много, и кормил девушку хорошей едой, то почему бы и нет? В этом случае на то, на что обычно требуются месяцы, достаточно и суток. Такие случаи у нас бывали. Один полукровка, потомок морского демона, выздоровел за неделю после очень тяжелой раны, правда, потом выяснилось, что его подруга подкармливала его сырым мясом крыс, которых она ловила в подвале.
– Но ты говоришь, что ему потребовалась на это неделя?
– Неделя, месяц, день – какая разница? – возразил старый лекарь. – Главное, что это возможно. Ты ошибался с самого начала, просто потому что теперь кровь морских демонов встречается редко, иначе ты бы знал про их способность к быстрому восстановлению.
Врон вздохнул с облегчением. Перспектива стать лекарем для всех раненых женщин его совсем не радовала.
Старик поднялся:
– Вот это и скажи патриархам. Пусть не беспокоятся, юноша хоть и отличается от остальных, но вряд ли опасен для женского пола. Меня смущают только странные затемнения в нем. Вряд ли они играют какую-то важную роль в его организме, хоть и было бы любопытно узнать их происхождение. Но для твоего заключения это не играет никакой роли.
Лекари, оживленно обсуждая уже других больных, вышли из кельи, а Врон сел на кровать и задумался,
Старый лекарь кое-что рассказал о его теле, и это было для него интересно.
… Но, если все, что тот говорил, правда, тогда как он убил демона? И как он сумел вырастить из себя крылья, когда сражался с драконом? Старик ничего не сказал и о его способности к оживлению.
… Но оба лекаря говорили про тени. Неужели часть пожирателя душ поселилась в нем после Проклятой долины? Если это так, то это объясняет, почему он высасывает из своих врагов энергию и жизненную силу.
Врон вздохнул и вышел из кельи.
… Главное, это все-таки было то, что лекари разрешили им с Лаской встречаться. А все остальное пока не важно…
Ласка ждала его во дворе, она была одета в мужские штаны и рубашку. Ее грудь перепоясывали ремни для мечей, закрепленных на спине, а в руках она держала небольшой мешок с припасами.
Врон был в черном балахоне охотника, который он собирался снять сразу, как только они выйдут из монастыря, а за спиной у него был меч, который он теперь носил всегда с собой. Больше во дворе никого не было, только около калитки их ждал привратник.
– Я ничего не смог объяснить патриархам, – тихо проговорил он Врону. – Они молоды, и для них все непонятное представляет угрозу. Поэтому я им сказал только то, что они смогли понять, а это оказалось совсем немного…
– Я рад тому, что они мне разрешили выйти из монастыря, да еще и послали со мной Ласку, – ответил Врон. – А больше мне ничего и не надо.
– Лекари, как я и предполагал, в тебе тоже ничего не поняли, это хорошо, – сказал привратник. – Но помни о том, что твое желание необычно – возможно, ты идешь совсем не туда и совсем не за тем.
– А куда и зачем? – спросил Врон.
– Потом ты мне все это сам расскажешь, – едва слышно промолвил привратник. – Мое дело открывать и закрывать калитку, все остальное – дело патриархов и твоей судьбы.
Ласка улыбнулась, увидев, как он снимает с себя черный балахон охотника и передает его привратнику.
– Ты что, так и собираешься идти в лес в одной набедренной повязке?
– Так и собираюсь, – ответил Врон. – Любая одежда мне мешает двигаться, и вообще я чувствую себя в одежде неуютно.
– Что ж, надеюсь, что мы не встретимся с людьми, им это может не понравиться, – сказала девушка. – А мне ты раздетым даже кажешься более привлекательным.
– Ты мне тоже, – улыбнулся Врон.
– Куда мы идем? – спросила Ласка, когда они вышли за ворота.
Врон задумался, он вспомнил про лес, где они с привратником сражались с демонами-воинами, и решил, что тот им вполне подойдет. Лес был достаточно большим, чтобы там водились звери, и находился не очень далеко от монастыря.
… Может быть, им повезет, и они наткнутся на кабана или на оленя…
Врон свернул с дороги в кусты и побежал.
– Ты куда-то спешишь? – спросила Ласка, легко догнав его.
– Да, – ответил Врон. – Я хочу оказаться от монастыря как можно дальше, прежде чем настанет ночь. Я думаю, что у нас найдется какое-нибудь интересное занятие, когда она наступит.
– Я, кажется, догадываюсь, о чем ты подумал, – сказала Ласка. – Если мои догадки верны, то ночи нам может и не хватить.
Солнце редко выглядывало сквозь прорехи туч, дул прохладный ветерок, и бежать было приятно. Ласка двигалась легко и быстро, и у Врона теплело на душе, когда он оглядывался и видел сзади ее точеную фигурку.
До леса они добрались, когда уже вечерело.
Движимый непонятным чутьем, он направился в густые заросли орешника и обнаружил там небольшую заброшенную хижину. Там было все, что им нужно для ночлега: крыша и стены, а внутри сбитые из досок нары и небольшой очаг. Ласка сразу принялась разводить огонь, а он решил немного поохотиться.
Недалеко от хижины он увидел куропатку и смог подбить ее камнем, когда она взлетала. Он торжествующе показал птицу Ласке, и девушка хищно оскалилась, почувствовав свежую кровь, потом, посмотрев на Врона, тяжело вздохнула.
– Обычно, – сказала она, – когда нам удавалось убить какую-нибудь дичь, мы сразу съедали ее. Отрог очень любил сырое мясо, да и Мел тоже… Но ты другой, ты, наверно, хочешь, чтобы мы ее зажарили на костре? Врон мягко улыбнулся.
– Эта куропатка твоя, – ответил он. – Я ее поймал для тебя, делай с ней все, что пожелаешь. Я не хочу есть, и на двоих этой маленькой птички не хватит.
– Ты правда не хочешь? – спросила Ласка, облизываясь.
– Правда, – улыбнулся Врон. – Вокруг нас лес, а я охотник, поэтому обо мне не беспокойся. Ты кушай, а я еще похожу по лесу, посмотрю, может, удастся добыть еще какую-нибудь зазевавшуюся птицу.
Он вышел за дверь, и Ласка тут же набросилась на куропатку – он услышал ее причмокивание и урчание, как у голодного зверя. Юноша тихо рассмеялся и двинулся в глубь леса, выбирая самые сырые места, где комары тучами слетались на него со всех сторон, а потом опадали сухой трухой.
Когда он почувствовал, что его тело насытилось, он вернулся в хижину.
Ласка ждала его – она сбросила одежду и лежала, лукаво поглядывая на него из темноты. Темнота не мешала ему, он видел ее крепкую небольшую грудь, нежные приятные овалы бедер, и в его груди сразу проснулось желание. Он сбросил ставшую тесной набедренную повязку и лег рядом.
– Я правильно угадала твои мысли? – прошептала Ласка.
– Если я тебе скажу, что только этого и ждал, ты мне поверишь? – спросил Врон.
– Поверю, – ответила Ласка, крепко прижимаясь к нему. – Потому что я сама только этого и ждала.
Это была бурная ночь, наполненная нежностью и радостью. Когда уже под утро утомленная Ласка заснула, он лежал рядом, глядя в потолок старой хижины.
Темнота теряла свою черноту, скоро должно было взойти солнце. Ласка тихо дышала ему в плечо и вдруг жалобно закричала:
– Не хочу, уйди!
Врон прижал ее к себе и прошептал:
– Это я, Врон, а тебе приснилось что-то плохое.
– Ты? – Она вздохнула и заплакала. – Хорошо, что это ты, а не стражи…
– Что случилось? – спросил Врон. – Я чем-то обидел тебя? – Его сердце стиснуло острой болью от жалости и нежности.
– Ты здесь ни при чем, – всхлипнула Ласка. – Мне просто приснилось, как меня сжигали на костре. Дрова были мокрые и никак не хотели разгораться, хоть стражи и вылили на них целую бочку масла. Но мои родные принесли сухие дрова, и огонь быстро охватил всю кучу хвороста. Пламя начало обжигать мои ноги, а моя сестра, отец и мать радостно приплясывали у костра, как на деревенском празднике, и весело кричали: «Жги ее, жги ее!»
Девушка уткнулась в его грудь.
– Никогда мне еще не было так страшно и горько. Обними меня, мне сейчас так холодно, словно у меня ледышка вместо сердца.
Врон погладил ее по голове и поцеловал холодные, соленые и мокрые от слез губы. Ласка еще что-то неразборчиво прошептала, а потом ее губы стали отвечать ему.
И все снова исчезло в ярком всполохе разноцветных искр. Когда он через какое-то время смог пошевелиться и отодвинуться от Ласки, он услышал, как она прошептала:
– Подо мной все еще земля качается, и голова кружится, словно я на огромных качелях взлетаю то высоко вверх, к самому небу, то вниз, к земле. Такого у меня еще никогда не было. Что со мной творится? Может быть, я еще больна?
– Я не знаю, – ответил Врон. – Но мне тоже было хорошо.
– Может, это и не от ран, – вздохнула Ласка. – Я устала так, как будто целый день провела на тренировке, размахивая тяжелым мечом. Что мы сегодня будем делать?
– Я пойду на охоту, – сказал Врон. – Может быть, найду оленя или кабана. Мы же, кажется, за этим сюда пришли?
– Нет, кажется, уже не за этим, – улыбнулась Ласка. – Но какого-нибудь зверя все равно надо добыть. Ты иди, а я еще немного посплю…
Врон встал, надел набедренную повязку, пристроил меч за спиной и тихо вышел из хижины.
Серый унылый туман висел над лесом, трава и кусты были влажными, и от них веяло холодом. Солнце еще не взошло, и стояла тишина, прерываемая только какой-то неугомонной птичкой, выводящей свои рулады.
Ему повезло: пройдя совсем немного, он вышел на большую поляну и увидел крупного оленя, спокойно щиплющего высокую траву. На мгновение их глаза встретились, олень высоко подпрыгнул и мгновенно исчез в кустах.
Если бы это было раньше, Врон бы только развел руками и пошел дальше, но сейчас он чувствовал в себе мощную энергию и поэтому побежал вслед за зверем.
Олень мчался высокими прыжками, пробивая себе путь через кусты мощным телом, а Врон просто перепрыгивал через них.
Погоня была недолгой, что даже несколько разочаровало Врона. Он догнал оленя и ударил его кулаком по голове. Тот упал и забился в предсмертной судороге.
Когда Врон склонился над ним, зверь уже был мертв.
Он недоверчиво покачал головой, удивившись тому, что он это сделал, взвалил теплую тушу себе на плечи и побежал к хижине.
Когда до нее осталось несколько сот шагов, его как будто обдало холодом, тело начало меняться, и он сбросил тушу на землю, чтобы не высосать жизненную силу из оленя. Что-то было тревожащее в тишине леса. Что-то смертельно опасное ждало его впереди.