Лоуэлл Элизабет. Дождь в пустыне

   Холли налегала изо всех сил, стараясь как следует размять напряженные, почти каменные мускулы.
   Линк застонал.
   — Слишком сильно? — встревожилась Холли.
   — Слишком хорошо. Кто тебя научил этому?
   — Мой учитель балета. Нам часто приходилось растягивать мышцы, и он учил нас делать самомассаж.
   Некоторое время она работала молча, любуясь сильными линиями его спины с гибкими и мощными мышцами. Линк был сложен как профессиональный пловец.
   Холли осторожно положила локоть на особенно заметное сплетение мышц на его спине и начала разминать, постепенно увеличивая давление.
   Линк снова застонал, но не от боли — от удовольствия.
   Холли согрела еще немного масла и принялась массировать плечи и руки до кончиков пальцев.
   Вздохи и бессвязное бормотание Линка очень забавляли ее. Она была рада, что доставляет ему удовольствие.
   Постепенно у нее начали ныть руки и запястья, но она не обращала на это внимания. Удовольствие от прикосновения к его телу оказывало на нее поистине гипнотическое действие.
   До сих пор ни один мужчина не казался Холли красивым. Многих она считала привлекательными, многих — приятными, особенно в модельном бизнесе. Но красивыми — никогда.
   Пожалуй, о Линке единственном она могла с уверенностью сказать, что он красив, как природа, которая всегда так манила ее. Его красоту можно было сравнить с суровой красотой гор, пустыни, бушующих гроз.
   Напряженное сильное тело постепенно расслабилось под ее пальцами, но Холли все не унималась, продолжая массировать Линка. Наконец она вздохнула, несколько раз сжала и разжала ладони, встряхнула кисти рук и принялась за его ноги.
   Через мгновение Холли раздраженно фыркнула. Толстая джинсовая ткань была не только неприятна на ощупь, но и существенно мешала делать массаж.
   — Ты спишь? — прошептала она.
   Спина Линка дрогнула от беззвучного смеха.
   — Не совсем, малышка.
   — Если у человека сильно напряжены мышцы спины, значит, то же происходит и с мышцами бедер и ног, — заявила она.
   — И что же из этого следует? Холли поднялась.
   — Из этого следует, что тебе придется снять джинсы. Только и всего.
   Линк перевернулся на бок, подпер рукой голову и посмотрел на Холли.
   — Если я сниму джинсы, — сказал он, — вряд ли ты сможешь помассировать мне ноги.
   — Не сомневайся, смогу, — улыбнулась Холли. — Доверься мне.
   Линк лег на спину, потянулся, наблюдая за девушкой из-под полуприкрытых ресниц, и вдруг молниеносно схватил ее.
   Прежде чем Холли успела сообразить, что произошло, она уже лежала на Линке. Он плотно обвил ногами ее лодыжки, не давая пошевелиться. Она чувствовала его тепло, чувствовала, как он возбужден.
   — Сейчас я не могу довериться даже себе самому, — сказал он. — Ты сводишь меня с ума.

* * *

   Холли открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Линк запечатлел на ее губах поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание. Сладостное блаженство разлилось по всему телу.
   Она не сопротивлялась, а отдалась пьянящей страсти с той же щедростью, с которой дождь изливает свою благодатную влагу на изнывающую от засухи пустыню.
   Язык Линка медленно скользил внутри ее рта, прошелся по краешкам зубов, повторив их ровную линию, и принялся ласкать нежные губы.
   Из груди Линка вырвался стон.
   — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я хочу тебя все сильнее, — нехотя отрываясь от сладостных губ, прошептал он. — Будь это не ты, я бы не на шутку испугался, что это со мной.
   Холли почувствовала, как ноющая боль внизу живота перерастает в горячие пульсирующие волны, растекающиеся по всему телу. Невольно подчиняясь внезапно охватившему желанию, она страстно прижалась к Линку бедрами.
   — Я чувствую то же, что и ты, — прошептала она. — Всегда чувствовала, всегда мечтала о тебе, Линк.
   Она припала губами к его рту, медленно лаская его языком. Пальцы Линка нырнули под блузку, поймали возбужденные кончики грудей и нежно массировали их. Девушка выгнулась и стонала от желания и восторга.
   Линк внезапно обнял ее обеими руками за спину, еще сильнее прижимая к себе, потом обхватил бедра и пылко прильнул к ним возбужденной плотью.
   Холли изнывала от вожделения, сладостные и мучительные эмоции захлестывали ее. Теряя голову, она вцепилась ногтями в его плечи.
   — Я хочу, чтобы ты ласкал меня везде. Пусть на моем теле не останется ни единого уголка, которого бы не коснулись твои нежные губы, — осипшим от возбуждения голосом бормотала она. — Я сама хочу ласкать тебя везде.
   — Холли… — едва справляясь с волнением, шептал Линк. — Боже мой…
   — Я хочу, чтобы ты стал частью меня, — дрожащим голосом продолжала она.
   Линк прильнул к ее губам в жарком, необузданном поцелуе. У Холли закружилась голова. Ничего подобного ей не доводилось испытывать. Все вокруг исчезло. Она ничего не видела и не слышала, только чувствовала.
   Она изнемогала от желания, хотела Линка так же, как он ее. Только бы слиться с ним воедино, раствориться в нем, как благодатные капли дождя растворяются в иссушенной беспощадным солнцем земле пустыни. Пусть грянет гром и засверкают молнии, ввергнув их в упоительный экстаз наслаждения!
   Линк вдруг отстранился. Холли едва не вскрикнула от разочарования. Несколько секунд слышалось лишь их прерывистое дыхание.
   Закусив губу, она взглянула на Линка: глаза закрыты, губы плотно сжаты, кисти рук зажаты в кулаки.
   — Ты не хочешь меня, Линк? — дрогнувшим голосом спросила она, пытаясь унять навернувшиеся на глаза слезы и подавить в себе жгучее желание близости.
   Он молча взял ее руку и прижал к себе. Холли ощутила его восставшую, разгоряченную плоть.
   — Как ты думаешь? — сквозь плотно сжатые зубы спросил он.
   — Тогда почему? — теряясь в догадках, изумилась Холли.
   Когда Линк открыл глаза, они были скорее зеленые, чем карие, и горели от еле сдерживаемой страсти. Он был потрясен тем, как быстро он потерял голову.
   «Она девственница, — угрюмо напомнил он себе. — Надо решить — либо я преодолею собственную страсть, либо вместо наслаждения доставлю ей боль».
   — Я хочу, чтобы твоя первая близость с мужчиной была безукоризненной, — ответил он.
   — Что-то не верится, судя по тому, что я слышу.
   Линк не возражал, чувствуя справедливость ее упрека.
   — Мне говорили, что во второй, третий и четвертый раз бывает гораздо лучше, — с едва уловимой улыбкой проговорила она. — Не говоря уж об остальных.
   Линк жадно глотнул ртом воздух. Улыбка Холли казалась ему несбыточной мечтой, недосягаемым благоуханным раем, манящим красотой и обещающим вечное забвение.
   — Мне не хотелось бы заниматься любовью и бояться, что сюда забредет какой-нибудь бестолковый гость, — ответил он.
   — Так закрой дверь на ключ.
   — Не хочу любить тебя в спешке, вскакивать с постели и сломя голову нестись к гостям.
   — На безрыбье… — начала Холли.
   — И уж тем более мне не хотелось бы пахнуть конюшней рядом с таким благоухающим розовым бутоном, как ты, — перебил он ее.
   Холли ткнулась носом в его грудь.
   — Это запах «Романтики», — возразила она. Линк удивленно приподнял бровь. Девушка улыбнулась, указывая на стоящую на тумбочке бутылочку с ароматизированным маслом. Быстрым, мощным движением Линк поднялся с кровати, бессознательно пытаясь отдалиться от Холли. Казалось, чем дальше он будет от нее, тем легче будет справиться с искушением…
   — Я пахну хорошо лишь до пояса, — сказал он.
   — Может, ты слышал о таком современном изобретении, как душ? — спросила Холли.
   Она поднялась, подошла к двери, ведущей в кабинет, и закрыла ее на засов. То же самое она проделала с дверью, ведущей в гостиную.
   Повернувшись с присущей ей грацией, Холли медленно пошла к Линку, с каждым шагом расстегивая на блузке одну пуговку.
   — Так вот о душе…
   На мгновение ей показалось, что она уговорила его. Так же думал и Линк.
   Но вдруг, подчиняясь какой-то неведомой силе, он шагнул в ванную и быстро запер за собой дверь.
   Холли прислонилась разгоряченным телом к прохладному косяку двери.
   — Линк? — прошептала она, зная, что он не услышит ее, если не прижмется к двери с другой стороны.
   — Через десять минут я должен подготовить лошадей к аукциону, — услышала она. — Если этого времени для тебя достаточно, — задвижка открылась, — входи.
   — Ты ведь эксперт по этим вопросам, — ответила она, — тебе решать.
   — С некоторыми женщинами мне достаточно и девяти минут. Но для тебя не хватит и всей жизни.
   — Когда же придет это время? — простонала Холли. — Черт побери, Линк, это нечестно!
   Линк тихо рассмеялся.
   — Ты не единственная, кто сгорает от желания, малышка. Обещаю наверстать упущенное сегодня же ночью. Мир?
   Стиснув зубы, Холли опрометью выбежала из комнаты.
   — Мир, — на ходу бормотала она. — Черт побери!
   Она застегнула блузку и отправилась на поиски официанта.
   Если этот тип все еще мечтает поспорить с ней по поводу микроволновой печи, она предоставит ему такую возможность.
   Бет ерзала на стуле, не в силах сдержать радостного возбуждения.
   — Могу я наконец взглянуть? — спросила она. Холли с улыбкой расчесывала длинные светлые пряди, накрученные на крупные бигуди.
   — Пока нет.
   — Что ты делаешь? — не унималась девочка.
   — Расчесываю твои волосы.
   — Я так волнуюсь, — прошептала Бет.
   — Да что ты? — подтрунила Холли. — А я и не заметила.
   — Ты такая же, как Линк.
   — Не вертись, а не то я буду возиться вдвое дольше.
   Бет скорчила рожицу и попыталась угомониться. Однако ей это не удалось.
   — Джек уже здесь, — снова сказала она. — Правда, он красавчик?
   Холли попыталась припомнить хотя бы одно лицо в группе прибывших на барбекю подростков.
   — Должно быть, я пропустила его, — сказала она. — Который из них?
   — Самый симпатичный, — не задумываясь ответила Бет.
   — Они все показались мне довольно симпатичными.
   Бет прыснула со смеху.
   — Он стоял рядом с невысокой рыжеволосой девочкой, — сказала Бет. — Она моя лучшая подруга.
   — Ах этот! Очень милый. — Холли сняла накидку, которую использовала, чтобы не испачкать одежду Бет во время наложения макияжа. — Ну вот и все. Поднимайся. Теперь можешь очаровывать кого угодно.
   Бет вскочила и с приглушенным воплем бросилась к зеркальным дверцам шкафа в комнате для гостей.
   — О… — только и сумела выдохнуть она, увидев свое отражение. Ее глаза расширились от удивления.
   Перед ней стояла очаровательная юная особа. Волосы цвета последних лучей заходящего солнца струились по шелковой блузке, мягкими волнами падая на нежную грудь. Из-под ниспадающей фалдами бирюзовой юбки виднелись серебряные босоножки. Крошечные сережки вторили мерцанию необыкновенных бирюзовых глаз.
   — Не могу поверить, — прошептала Бет, завороженно глядя в зеркало. — Я такая хорошенькая!
   Холли с улыбкой поправила белокурый локон.
   — Ты просто красавица, Бет. Личико девочки внезапно омрачилось.
   — Я так похожа на маму, — поникшим голосом произнесла она.
   Сердце Холли сжалось от боли.
   — Она правда… — Бет в нерешительности остановилась, но затем стремительно закончила фразу, словно надеясь, что так ей будет намного легче, — …была дурной женщиной?
   Холли не могла лгать, но и говорить правду ей не хотелось.
   — Твоя мать была очень несчастной, — наконец сказала она. — Как правило, такие люди делают несчастными и других.
   На какое-то мгновение Бет показалась гораздо старше своих лет.
   — И я похожа на нее, — подытожила она.
   — Только внешне. Поверь мне, ты очень хороший человек. Какой бы ни была твоя мать, это не имеет к тебе никакого отношения.
   — Линк не может в это поверить.
   — Ты должна понять его. Две красивые женщины однажды очень сильно ранили его душу.
   — Понимаю, — прошептала девочка.
   — И поэтому две другие не менее красивые женщины должны восстановить его веру в красоту. До сих пор красота и жестокость означали для него одно и то же. Мы должны доказать ему, что это не так.
   Холли приподняла подбородок Бет и внимательно посмотрела ей в глаза.
   — Поможешь мне? Бет медленно кивнула.
   — Хорошо, — сказала Холли. — А теперь моя очередь превращаться из гусеницы в прекрасную бабочку. Подождешь?
   Девочка, казалось, удивилась, но сразу же согласилась.
   — Конечно, — сказала она. — Тебе помочь?
   — Нет. Я хочу удивить тебя.
   Бет засмеялась и без возражений включила стоявший в комнате маленький телевизор.
   Тем временем Холли вошла в ванную и закрыла за собой дверь.
   Она заранее приняла душ и накрутила волосы на бигуди. Оставалось лишь надеть платье, сделать макияж и причесаться.
   Холли торопливо извлекла из походного чехла свой любимый наряд — длинное черное платье простого и элегантного силуэта. Неглубокий вырез-щель открывал плечи, прилегающий лиф превосходно подчеркивал изящные изгибы тела. Спина была полностью открыта. Широкая юбка двигалась в такт движениям тела.
   Край каждого из коротких рукавов был украшен перевернутой V-образной вставкой с замысловатым плетением необычайных по красоте золотых цепочек. Другая вставка, напоминавшая по форме алмаз, украшала лиф платья.
   Согретые кожей цепочки шевелились и блестели в такт дыханию девушки. И хотя причудливое плетение скрывало тело, ажурное золотое кружево притягивало внимание мужчин, неизменно вызывая желание прикоснуться к тому, что было скрыто от посторонних глаз чувственно мерцавшим золотом. Холли быстро надела платье и, набросив Длинную — от подбородка до щиколоток — накидку, открыла косметичку. Улыбнувшись своему отражению, она принялась за работу.
   Тщательно наложив тон, она припудрила лицо и немного выделила румянами скулы. Затем расчесала и придала форму бровям. Капелька ароматизированного масла придала им шелковистый блеск.
   Тени сделали ярче ее золотистые глаза. Холли аккуратно подвела их карандашом под веком. Несколько умелых мазков тушью зрительно удлинили ресницы, сделали их гуще. А темно-розовый контур и блеск для губ подчеркнули чувственную линию рта.
   Результат оказался ошеломляющим, но только не для Холли. Девушка давно привыкла к подобным метаморфозам. Это было ее второе лицо, маска, за которой она скрывала от внешнего мира свою ранимую душу.
   Уверенными ловкими движениями Холли сняла бигуди и расчесала волосы. Они рассыпались по плечам, заблестали, заиграли, словно обрадовавшись долгожданной свободе.
   Она подобрала их по бокам, закрепив золотыми заколками в виде перекрученных жгутов, которые как нельзя лучше подходили к ее наряду. Остальные волосы свободно струились вдоль оголенной спины, пока наконец не сливались у талии с черным шелком платья.
   Холли надела золотистые босоножки на высоких каблуках, сняла накидку и придирчиво осмотрела себя в зеркале.
   Холод ледяными тисками сковал душу.
   Никогда еще ее перевоплощение не выглядело столь ошеломляющим. Разбуженная Линком чувственность оставила неизгладимый след: от разгоряченного тела исходила мягкая трепетная волна, глаза завораживали божественным блеском, губы припухли, изнывая в ожидании новых ласк.
   Глядя в зеркало со смешанным чувством гордости и страха, Холли поняла, что никогда еще не была столь соблазнительной.
   Открыв дверь, она вошла в комнату. Бет, стоя перед телевизором, сосредоточенно смотрела на экран.
   Холли услышала рекламу прежде, чем увидела изображение: «…создано для окутанного изысканным ароматом духов женского тела».
   Ролик снимали в прошлом году. Холли рекламировала коллекцию изысканного дамского белья, которое до сих пор раскупалось очень хорошо.
   — Бет?
   — Я видела эту рекламу сотню раз, — по-прежнему глядя на экран, произнесла девочка. — Шаннон, по-моему, самая восхитительная женщина в мире.
   — Спасибо.
   Бет пораженно замерла, затем повернулась и посмотрела на Холли.
   — Холли?.. — еле слышно пролепетала она.
   — Та же самая, — радостно констатировала девушка.

* * *

   Бет смотрела на нее во все глаза, пытаясь прийти в себя.
   — Вернее, почти та же самая, — невозмутимо продолжала Холли. — Наряды от Ройса способны творить чудеса, а это платье Роджер сделал специально для меня.
   — Я… я… — Бет перевела дыхание, не в силах справиться с охватившим ее волнением. — Не верю своим глазам. Почему ты не сказала нам?
   — Ну как же, вспомни получше, я говорила, что я — топ-модель.
   Бет лишь молча качала головой.
   — Ну а что, по-твоему, я должна была сказать? — невозмутимо произнесла Холли. — Привет, я Шаннон — всемирно известная фотомодель. По-моему, неприлично кичиться своей известностью.
   Бет заморгала глазами, не зная, как реагировать. Потом вдруг рассмеялась.
   — Посмотрим, что теперь запоет Син, когда увидит тебя! — справившись наконец с приступом смешливости, сказала она.
   — Мне кажется, у нас есть реальная возможность, — ответила Холли. — Для этого я и попросила тебя остаться.
   — А уж когда Линк увидит… — девочка осеклась, поняв, что ее брат вряд ли придет в восторг.
   Скорее наоборот, будет в ярости. — Боже, — пробормотала она. — Он закатит грандиозный скандал.
   — Ты права. Это вторая причина, по которой я попросила тебя дождаться меня. Надеюсь, он не станет убивать меня на глазах у своей малолетней сестры.
   Бет не разделяла ее уверенности. Холли глубоко вздохнула, протягивая девочке руку.
   — Идем, дело прежде всего, — сказала она.
   — Какое дело? — поинтересовалась Бет.
   — Хочу посмотреть, как у Син отвалится челюсть.
   Когда Холли и Бет спустились вниз, было уже темно. Время от времени в просветах между стремительно несущимися по небу облаками проглядывала бледная луна.
   Ночной воздух был напоен звуками старинного вальса. Музыка лилась неторопливо и свободно. Многочисленные гирлянды с крошечными лампочками тянулись среди деревьев и вдоль изгороди, освещая гостям путь к танцевальному павильону, тоже украшенному огнями, привлекающему к себе все новые и новые нарядно одетые и смеющиеся парочки.
   Некоторые гости, успевшие побывать на аукционе и барбекю, отправились по домам, расположенным по соседству, переодеться к предстоящему торжеству. Другие привезли вечерние туалеты с собой и переоделись в одной из шести комнат в доме Маккензи, предназначенных для гостей. Остальные ограничились лишь аукционом. Они с царственным видом ходили среди чистокровных арабских скакунов, искренне восхищаясь их горделивой осанкой.
   В воздухе витал сказочный аромат восточной ночи. Прогуливались элегантные дамы, одетые в шелка. Переливались бриллианты. Резвились лоснящиеся, украшенные султанами арабские скакуны. Холли казалось, что она очутилась в волшебной стране, окутанной роскошью и богатством.
   Насладившись необычайным преображением ранчо, Холли устремила взор на площадку, где проводился аукцион. Платформа напоминала затемненную театральную сцену, посреди которой в круге света стоял великолепный жеребец темной масти. Животное поражало воображение неимоверной грацией. Его держали на тонкой плетеной шелковой уздечке. При каждом движении жеребца замысловатые шелковые султаны на уздечке покачивались и переливались в лучах света.
   — Потрясающее животное, — произнесла Холли, завороженно глядя на жеребца.
   Бет проследила за ее взглядом.
   — Ночной Танцор, — сказала она. — Отец жеребенка Танцовщицы. Поэтому Линк так волновался за него.
   — Неужели вы выставили его на аукцион? Бет рассмеялась.
   — Конечно, нет, — гордо ответила она. — Мы показываем только лучших племенных жеребцов. Линк заканчивает этим каждый аукцион.
   Холли не сводила глаз с освещенной лучами прожектора платформы. На этот раз ее взгляд привлек высокий человек, стоявший за кругом света, державший в руках конец шелковой уздечки, надетой на Ночного Танцора.
   Девушка не могла рассмотреть его лица, и лишь мужественная пластика движений, с которой он управлял жеребцом, позволила ей узнать в нем Линка.
   — Ты не находишь, что он сам похож на животное? — сказала Бет.
   — Да, — улыбнулась Холли. — Они похожи.
   Бет прыснула со смеху. Подобрав длинную юбку, она направилась к павильону. Холли шла следом, чуть приподняв подол вечернего платья, чтобы не испачкать его о траву.
   Тем временем Линк, не заметивший появления на дорожке Холли и сестры, направился в конюшню, ведя по уздцы Ночного Танцора.
   Через пару минут девушки присоединились к нарядно одетым гостям. В павильоне собралось довольно много людей, было весело и шумно. По одну сторону расположилась площадка для оркестра, по другую — стойка бара и буфет. Между ними уютно разместились небольшие столики со стульями.
   Схватив Холли за руку, Бет потащила ее за собой.
   Холли недоуменно уставилась на нее.
   — Давай быстрей, — сказала та. — Я только что заметила язву!
   — Язву? — спросила Холли.
   — Да, вон там, — на ходу ответила девочка, продолжая тащить Холли за собой.
   Холли остановилась, пытаясь рассмотреть в толпе приглашенных хоть одно знакомое лицо.
   На другой стороне павильона она заметила невысокую блондинку в окружении нескольких мужчин. На ней было длинное обтягивающее красное платье, сплошь покрытое блестками, с глубоким декольте и разрезом до середины бедра.
   — О, — произнесла Холли, — да это же Син. Точно, настоящая язва.
   — Как ее еще можно назвать?
   — Можно по-разному, но ты еще слишком мала, чтобы слышать такое, — ответила девушка.
   Бет усмехнулась.
   — Спорим, я знаю такие слова и без тебя, — сказала она.
   Холли благоразумно промолчала.
   — Пошли, — нетерпеливо произнесла Бет, хватая Холли за руку.
   — Подожди, давай дадим ей минуту-другую. Не стоит портить ей вечер в самом начале.
   — Почему бы и нет? Она же мне портила, и не раз.
   Холли лишь снисходительно улыбнулась в ответ.
   — Успокойся, дорогая, — сказала она. — Предоставь все дело мне.
   — Что ты задумала?
   — Не волнуйся, все будет весьма чинно.
   Бет перевела дыхание и попыталась перехватить взгляд Холли, но она уже отвернулась, разглядывая собравшуюся публику.
   — Ну, хорошо. Я подожду, — разочарованно произнесла Бет, по-прежнему глядя туда, где красовалась Син. Женщина просто излучала чувственные флюиды, притягивающие к ней мужчин.
   При одном взгляде на нее Бет чувствовала себя неуклюжей и уродливой.
   — Что теперь? — вздохнув, спросила она.
   — Стой рядом со мной и представляй всем, кого знаешь.
   Бет снова вздохнула. На этот раз гораздо громче. Ей явно не нравилась выбранная Холли стратегия.
   — Существуют вещи гораздо более интересные и притягательные для мужчин, чем броское красное платье, — заметила Холли.
   — Расскажи это Син.
   — Непременно. Объясню ей, — поворачиваясь к Бет, произнесла Холли. — Со всеми подробностями.
   — Ладно, я представлю тебя всем знакомым, что дальше?
   — А дальше я подрежу ей коготки и усмирю ее пыл раз и навсегда.
   У Бет перехватило дыхание. Она внимательно взглянула на Холли, впервые поняв, что под очаровательной внешностью скрывается твердый как алмаз характер. В это мгновение Холли напомнила ей брата, который не пасовал перед трудностями, всегда добиваясь намеченной цели.
   — Я надеюсь, — сказала она, — ты никогда не направишь свой гнев на меня?
   — Конечно, нет, глупышка. Я караю лишь злых и жестоких людей. Таких, как Син.
   Холли улыбнулась, придавая лицу невинное выражение.
   — Идем, Бет. Мне надо познакомиться с уймой людей.
   — Ты что, хочешь знакомиться со всеми подряд? — изумилась девочка. — Не только с мужчинами?
   — Совершенно верно, — подтвердила Холли.
   — О Боже, — простонала Бет, с ужасом глядя на огромную толпу приглашенных. — Да их же здесь тьма-тьмущая.
   — Ну уж, — с улыбкой произнесла Холли.
   — С кого начнем? — с убитым видом спросила Бет.
   — Ты знаешь вон того седого человека с дамой в бледно-лиловом платье?
   — Конечно. Но ведь он старый. Холли поморщилась.
   — Ни один мужчина, который еще способен дышать, не может быть слишком старым.
   Бет посмотрела на Холли так, будто хотела сказать: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», взяла ее за руку и направилась к пожилой паре.
   — Здравствуйте, я рада вас видеть, — сказала она. — Джордж, Мери, позвольте мне представить вам Холли Норт, неве…
   — Давнего друга семьи Маккензи, — поспешно перебила ее Холли. Она не была уверена, что Линк захочет видеть ее после сегодняшнего вечера и уж тем более жениться на ней.
   «Не смей думать об этом, — твердо приказала она себе. — Главное сейчас — показать Бет, как следует обходиться с такими злобными мерзавками, как Син. В жизни ей не раз еще придется столкнуться с такими созданиями. И Линку тоже».
   Несмотря на мрачные мысли, она приветливо улыбалась, обмениваясь рукопожатием с новыми знакомыми. Ей было не впервой скрывать горечь и страх от посторонних.
   — Рада познакомиться с вами, мистер и миссис… — Холли замялась.
   — Джонстон, — сказал мужчина, протягивая ей руку. — Зовите меня просто Джордж.
   — При условии, что вы будете звать меня Холли.
   Девушка твердо пожала руку и повернулась к его жене.
   — Что за дивный цвет у вашего платья, миссис Джонстон. Он так идет вам. Я завидую вам. Если бы я надела бледно-лиловое, то все решили бы, что я подхватила грипп.