Лоуэлл Элизабет. Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл)

   – Бостон – умный штатский с большими связями и поводом для злобы. Этим и исчерпывается его подготовка.
   – Но Катю не назовешь штатским лицом.
   – До сих пор Бостона подозревали не больше, чем всех остальных в этом доме.
   Остановившись, Шон загляделся на витрину магазина.
   Дэни терпеливо ждала, гадая, какой из запыленных предметов в витрине привлек его внимание.
   Но вдруг она поняла: Шон смотрит не сквозь стекло, а на него, проверяя, как в зеркале, нет ли за ними хвоста.
   Крупная дождевая капля плюхнулась на потрескавшийся тротуар перед ними. Дэни запрокинула голову, глядя в грозно потемневшее небо.
   – В проспектах турагентства не было ни слова о дожде, – заметила она.
   – Дожди идут здесь каждый ноябрь, словно по часам.
   Дэни безошибочно различила в голосе Шона удовлетворение. Он наблюдал, как люди вокруг них заторопились в укрытия, посматривая на небо.
   – Как раз вовремя, – пробормотал Шон. Еще одна тяжелая капля ударилась о потрепанный холщовый навес над их головами. За ней последовали вторая и третья. Внезапно воздух вокруг превратился в воду. Лавки вокруг базарной площади закрывались, покупатели мчались под ближайшую крышу.
   – Идем, – позвал Шон. – Вот теперь мы будем выглядеть как туристы; прячущиеся от дождя.
   Схватив Дэни за руку, Шон чуть ли не вприпрыжку потащил ее по улице. Вскоре они оказались у дверей музея. Худощавый, импозантный чернокожий мужчина в тропическом костюме и светлой соломенной шляпе опередил их при входе в музей. Он не обратил никакого внимания на Шона и Дэни, торопливо покупающих билеты.
   Кроме незнакомца, единственным человеком, находящимся поблизости, был заспанный охранник. Он придерживал спиной дверь в первый зал. Похоже, к этой работе он давно привык.
   В первом зале были выставлены образцы валюты Центральной и Южной Америки. Дэни удалось взглянуть на нее лишь мельком – Шон по-прежнему тянул ее за руку.
   – Забудь про эти яркие бумажки, – заявил он. – Впереди есть на что посмотреть.
   – На что именно?
   – На золото.
   – Любовь к которому – корень всего зла, верно?
   – Как вам угодно, профессор.
   – По правде говоря, я еще не профессор. Если повезет, я получу повышение к Рождеству.
   Шон промолчал. Он только что заметил Бостона, который изучал экспозицию испанских реалов и золвтых дублонов.
   Беглого взгляда Шону хватило, чтобы убедиться: ни в зале, ни у дверей больше никого нет.
   – Мы на месте, – объявил он. – Вот оно, настоящее золото высокой пробы.
   Несколько минут все трое стояли бок о бок увитрины, но держались отчужденно, словно незнакомцы, восхищающиеся монетами.
   Дэни не знала, что делают мужчины, но невольно напрягала слух, боясь уловить шум приближающихся шагов.
   Но шагов она так и не услышала.
   Помедлив еще немного. Бостон снял шляпу и слегка поклонился Дэни и Шону.
   – Прошу простить мой бедный остров, – произнес он. – Солнце скоро вернется.
   – Ничего страшного, – отозвался Шон. – Я люблю золото.
   – На Арубе золота с избытком.
   Бостон широко улыбнулся, открывая два ряда ослепительно белых зубов.
   Дэни заметила полное отсутствие подобострастия. Оценивая ее, Бостон не счел нужным скрывать интеллект.
   – Больше нам негде поговорить? – приглушенным голосом спросил Шон.
   – Охранник – мой брат, – отозвался Бостон. Это объяснение не успокоило Шона.
   – Он – один из последних уцелевших борцов Фронта освобождения Арубы, – пояснил Бостон. – Неподкупен, как и я.
   Шон быстро огляделся. Вокруг по-прежнему никого не было.
   – Вы мисс Даниэла Уоррен? – спросил Бостон.
   – Дэни, – поправила она. Бостон указал на витрины.
   – Некогда это был счастливый остров, – произнес он. – Аруба – единственное место на Карибах, которого не коснулось рабство.
   Дэни кивнула. Она уже знала об этом от Джилли.
   – Но теперь наш народ вручил свою свободу чудовищам, отдавшись алчности, – с горечью добавил Бостон.
   – Не он первый, не он последний, – ответил Шон. – Которое из чудовищ «Гармонии» сейчас на месте?
   – Только главный из драконов, Катя.
   – Отлично. Значит, особая бдительность не требуется.
   Бостон кивнул:
   – Делегаты из соответствующих организаций вскоре вновь намерены встретиться.
   – Здесь? – спросил Шон.
   – Нет. На тихоокеанском побережье США.
   – Далековато от Сицилии или Чикаго, – заметил Шон.
   – Место было выбрано для удобства китайских представителей.
   Шон насторожился.
   – Значит, Катя все-таки заманила их? – спросил он.
   – Похоже, Тони Ли недавно стал полноправным членом «Гармонии», – сообщил Бостон.
   – Дьявольщина! Вы уверены?
   Бостон пожал плечами.
   – Катя преподнесла Ли рождественский чулок своими белыми руками, – пояснил он. – Некоторое время она беседовала с Ли – достаточно долго, чтобы де ла Пена забеспокоился.
   – Вам известно, что было в этом чулке? – спросил Шон.
   – Точно не знаю, но, похоже, паспорт.
   – Американский? – разочарованно бросил Шон.
   – Вполне возможно. Насколько я разглядел издалека он был синим.
   – У канадских паспортов синяя обложка, – вставила Дэни.
   – А как насчет японцев? – продолжал расспросы Шон.
   – Пока неясно, – ответил Бостон. – Катя возлагает большие надежды на якудзу, обхаживает сразу нескольких японцев, но в особенности Кодзимуру и Исиду.
   – Вряд ли предпочтение будет отдано Исиде, – пробормотал Шон.
   – Почему? – спросила Дэни.
   – Предполагаемая продолжительность жизни Исиды измеряется неделями. Кодзимуре остается только выждать время.
   – Недолгая, но богатая событиями жизнь, – усмехнулась Дэни.
   – Чем короче, тем лучше, – отозвался Шон и повернулся к Бостону:
   – Где и когда состоится встреча?
   Бостон с горестным видом покачал головой:
   – Катя, эта льстивая сука, не доверяет мне ни в чем, кроме домашних забот.
   – Даже к поездкам она готовится самостоятельно? – удивился Шон.
   – Да, ведет записи, планы поездок и тому подобное на личном компьютере.
   – Записи зашифрованы?
   – Не могу сказать, – красноречиво пожал плечами Бостон. – Скорее всего она пишет по-русски, на языке, в котором я ничего не смыслю.
   – Вам известен пароль? – продолжал допытываться Шон.
   – Не понимаю…
   – Некоторые компьютеры запрограммированы так, что пользоваться ими имеет возможность только человек, знающий определенный секретный код.
   – Для меня такой код – сам компьютер, – признался Бостон. – В этой технике я не разбираюсь, мне известно только название, которое я сумел передать вашему начальству. Никто из слуг никогда не имел дела с компьютером. Катя особенно осторожна в подобных вещах.
   – Где находится компьютер? – спросил Шон.
   – В ее личных апартаментах.
   – Он заперт?
   – К чему запирать загадку? – пожал плечами Бостон. – Машина стоит на столе в гостиной, в крыле дома, который занимает Катя. Она всегда включена. Катя питает искреннее презрение к уроженцам Арубы, а ко мне в особенности.
   – Или же водка повлияла на ее способность рассуждать здраво, – заметил Шон.
   – Если бы не доброта дьявола, – пробормотал Бостон, – Бог не покинул бы развращенный Эдем.
   Спокойный, уравновешенный голос не мог скрыть мучительного волнения Бостона.
   – В комнате Царицы есть сейф, – помедлив, продолжал Бостон. – Хотя я им никогда не пользовался, мне известен код.
   Дэни с удивлением уставилась на Шона. Выражение его лица не изменилось, но Дэни почувствовала, что ему уже известно о сейфе и коде.
   – Сейчас мне нужны от вас подробные сведения о будущей встрече с азиатами, – заявил он Бостону. – Пригодится все, что вам удастся подслушать.
   – Я знаю только, что Катя много месяцев готовила эту встречу. Она одержима идеей собрать всю Азию в «Гармонии».
   – Китай – неплохое начало, – сухо заметила Дэни.
   – Но его недостаточно, – возразил Шон. – Слишком много китайцев до сих пор существуют в прошлом веке – если им повезло. Кате необходим имеющийся у японцев доступ двадцать первого века к финансовым уровням тихоокеанского побережья.
   – Тогда ей следовало вступить в ООН.
   – С какой стати? – хмыкнул Шон. – Там только болтают. Члены «Гармонии» долго и тщательно смывали кровь с рук, чтобы заключить вполне законные сделки, а уж потом вновь вернуться к кровопролитию.
   Бостон едва заметно улыбнулся.
   Дэни вспомнила о его мечте вонзить нож в спину Кате.
   – По-моему, японцы, которых обхаживает Катя, – влиятельные персоны у себя на родине, – произнес Бостон, – но почти наверняка они замешаны не в одном преступлении.
   – Почему вы так решили? – удивилась Дэни. – Только потому, что они связались с Катей?
   – Эти люди с трудом получили разрешение на въезд в США, – объяснил Бостон. – Катя потратила немало тысяч долларов, чтобы умаслить власти.
   – Любопытно… – пробормотал Шон. – А где сейчас Катя?
   – Дома.
   – А Касатонов?
   – Уехал сегодня утром.
   – Отлично. Было бы неприятно наткнуться на него в темноте.
   – Но, с другой стороны, я молюсь, чтобы он побыстрее вернулся, – подхватил Бостон. – Без него Катя изнывает, как мартовская кошка.
   – Касатонов не привозил с собой что-нибудь необычное? – спросила Дэни. – Металлическую трубку длиной около метра или же стеклянную капсулу с тканью внутри?
   Бостон покачал головой:
   – Он прибыл, как всегда, с одним только паспортом и крупной суммой наличными.
   – Черт! – выпалила Дэни. – Должно быть, он спрятал ее в аэропорту.
   – Скорее всего даже не видел, с тех пор как покинул Тибет, – поправил ее Шон. – Так и я поступил бы на месте Касатонова: держался как можно дальше от него, пока не уляжется пыль.
   – От него? – недоуменно переспросил Бостон. Дэни уже собиралась ответить, но Шон опередил ее.
   – Бостону будет безопаснее не знать об этом, – напрямик заявил он.
   – А если мне попадется на глаза странный предмет – металлическая трубка или стеклянная капсула? – спросил Бостон.
   – Хватайте его, бегите сломя голову из поместья и как можно быстрее свяжитесь с «Риск лимитед», – приказал Шон. – Не задерживайтесь даже для того, чтобы убить Катю. Ясно?
   Помедлив, Бостон кивнул.
   – Каковы привычки Кати, когда она спит одна? – переменил разговор Шон. – Когда она встает, когда ложится?
   – Если Катя не устраивает вечеринку, то она уходит к себе около девяти, – сообщил Бостон. – Часто она работает на компьютере или с телефоном до полуночи.
   – Откуда это вам известно? Вы подслушивали?
   – Свет от экрана компьютера виден в окне, – объяснил Бостон. – Когда Катя работает, свет меняется.
   Шон кивнул.
   – А что касается подслушивания, – продолжал Бостон, – к нему я еще не прибегал. И не буду, пока не приготовлюсь к смерти. У Кати есть способы выяснить, кто шпионит за ней.
   Это не удивило Шона.
   – Итак, по вечерам она работает на компьютере или звонит по телефону, – произнес он. – А потом?
   – Если Касатонова в поместье нет, Катя пьет, до тех пор пока ей не удается уснуть без кошмаров.
   – Сколько времени это занимает? – с любопытством спросила Дэни.
   – Не больше часа. Бутылка водки – единственный друг нашей Кати.
   – Значит, к часу ночи она уже спит как убитая? – подытожил Шон.
   Бостон пожал плечами:
   – Похоже, да. Несколько раз, когда неожиданно поступали срочные сообщения, мне приходилось трясти ее за плечо, чтобы разбудить.
   – А когда она встает?
   – На рассвете. Всегда.
   Шон присвистнул.
   – Вот это женщина!
   – Да, – согласился Бостон. – Она вынослива, тщеславна и обладает острым, извращенным умом.
   – Чем занимается Катя сегодня? – спросил Шон.
   – Дает ужин для десятка банкиров из Ораньестада и Медельина.
   – Значит, ей не удастся уединиться в своих апартаментах? – заключил Шон.
   Бостон помедлил в неуверенности.
   – Обычно такие вечеринки затягиваются до полуночи, иногда – до часу ночи, – с расстановкой произнес он. – Катя должна убедиться, что ее гости-мужчины… удовлетворены.
   – Неужели она сама развлекает их? – ужаснулась Дэни.
   – Катя? – Бостон брезгливо улыбнулся. – Никогда. Она принимает мужчин только под угрозой смерти и никогда не удовлетворяет их. Касатонов берет ее только силой.
   Дэни вспомнила о снимке Касатонова.
   – Весьма… неординарная ситуация, – пробормотала она.
   – Их она устраивает, – лаконично отозвался Шон. – Итак, Кате будет не до тебя весь вечер. А как насчет прислуги? И охраны?
   – Прислуга вздыхает с облегчением, когда Касатонов в отъезде, – произнес Бостон.
   – В том числе и охранники у ворот?
   – К сожалению, нет. Они турки. Но остальные охранники – уроженцы острова. Они слишком мягкосердечны, чтобы стать надежными сторожевыми псами.
   – Не все, – возразил Шон, пристально взглянув на Бостона.
   – Да. Но я нанимал всех этих людей, за исключением охранников у ворот.
   – В том числе, несомненно, и тех, кто обслуживает технику.
   Улыбка Бостона напомнила Дэни акулью пасть.
   – Как охраняют поместье по всей границе? – осведомился Шон.
   – Если Касатонов в отъезде, у мониторов дежурит лишь один охранник. Чаще всего по вечерам он настраивает один из телемониторов на коммерческую станцию Каракаса.
   – Бедолаге не поздоровилось бы, узнай Касатонов об этом, – заметил Шон. – Он энтузиаст своего дела.
   – Русский разделяет презрение Кати к уроженцам Арубы, и его можно понять. «Гармония» купила все более или менее влиятельные лица острова.
   – Скажите, бывает так, чтобы охранник проголодался во время своих одиноких бдений?
   – Он ухаживает за одной из поварих.
   – Вот и хорошо. Позаботьтесь, чтобы сегодня она принесла охраннику перекусить в половине одиннадцатого.
   – Перекусить? – с улыбкой переспросил Бостон. – Лучше всего – чашку куриного бульона, щедро приправленного хлоралгидратом?
   – Нет, это ни к чему. Просто проследите, чтобы он отвлекся от экранов ровно в десять тридцать.
   – И все?
   – Этого достаточно, – заверил его Шон. «По крайней мере, – мысленно добавил он, – я чертовски на это надеюсь».

Глава 18

Вашингтон. Ноябрь

 
   Эта музыка абсолютно неуместна в солидном книжном магазине, раздраженно думала Кассандра Редпас. Здесь подошли бы концерты в стиле барокко или Ренессанса, или даже средневековые песнопения.
   Но в магазине «Дюпон Секл» царили какофония и тарарам.
   Редпас раздосадованно взглянула на динамик за прилавком. Последние двадцать минут динамик изрыгал звуки, напоминающие визг стада спаривающихся свиней во время запуска ракеты.
   Словно в ответ на мысли Редпас в проигрыватель скользнул новый диск. Скороговорка рэпа рванулась из динамика, перебиваемая пулеметными очередями и ненавистным городским шумом.
   «В целом, – решила Редпас – я предпочла бы свиней».
   Девица, сидящая за кассой, явно страдала потерей аппетита. За исключением лиловой банданы на голове она была облачена во все черное. От обилия металла в ее ушах, бровях и ноздрях зашкалило бы любой детектор.
   Продавщица не замечала Редпас, стоящую по другую сторону кассы, уткнувшись в учебник биологии.
   Редпас выложила на прилавок выбранные книги. Движение было настолько резким, что поднявшийся ветер перевернул несколько страниц в учебнике.
   Продавщица вскинула голову и с глубочайшим равнодушием уставилась на Редпас.
   – Чемгупмочь?
   Редпас попыталась мысленно разложить нечленораздельный вопрос на знакомые звуки и слоги. После второй цопытки ей удалось определить, что вопрос был задан по-английски.
   – Чемогупомочь? – более внятно повторила девушка.
   – Да, вы можете мне помочь, – отчетливо выговорила Редпас. – Я хотела бы заплатить за эти книги.
   – Да ну?
   – Ну да, – подтвердила Редпас.
   – Вы читаете эту дребедень?
   – Нет, использую ее вместо гантелей.
   – Класс!
   Продавщица перевела взгляд с книг на кассовый аппарат, словно пытаясь вспомнить, есть ли между ними связь.
   – В таком шуме трудно сосредоточиться, – подсказала Редпас.
   – Я все равно нигде не могу сосредоточиться, – отозвалась девушка. – Здесь не хуже, чем везде. Только все эти книги бесят меня.
   На последнем слове каждой фразы она повышала голос, превращая утверждения в вопросы. По мнению Редпас, такая омерзительная лингвистическая патология не входила в моду со времен выражения «Дудки!».
   – А вы что-нибудь читаете? – поинтересовалась Редпас.
   – Чего?
   – Например, слова. Предложения. Может быть, даже целые абзацы.
   – Еще бы! – Девица пожала плечами. – Говорят, читать надо, чтобы получить работу.
   – И вы действительно читаете?
   – Вы про книги?
   Редпас кивнула.
   – Не-а, – протянула продавщица. – Больше слушаю.
   – Слава Богу, книги есть и на кассетах, – пробормотала Редпас.
   Девица заморгала:
   – Я про компакт-диски.
   – Разумеется, – подтвердила Редпас. – Как это я не догадалась!
   Она протянула через прилавок стодолларовую купюру, чтобы заплатить за три книги.
   – Класс! – прореагировала на появление купюры девица. – Она настоящая?
   Редпас хотела было напомнить, что те, кто читает, чаще имеют доступ к настоящим деньгам, чем те, кто предпочитает обходиться без книг, но решила, что игра не стоит свеч.
   – Настоящая, – подтвердила Редпас. Продавщица медленно зашевелила губами, прочитывая заголовки книг и вводя номера в аппарат: «Китайская триада и опиумные войны», «Шелк и азиатский менталитет», «Новые русские мафии».
   – Вы и вправду будете читать это барахло? поинтересовалась она.
   – Сегодня? Нет. Но со временем, пожалуй.
   На лице продавщицы мелькнуло сочувственное выражение.
   – Знаете, вам нужна жизнь, – шепотом сообщила она.
   Редпас рассмеялась:
   – Она у меня есть, я недавно проверяла.
   – Нет, я про настоящую жизнь.
   – И я про нее же.
   Покачав головой, продавщица отсчитала сдачу и протянула ее Редпас вместе с пластиковым пакетом с книгами.
   – Удачногодня, – машинально пожелала продавщица, хотя время близилось к девяти вечера.
   Редпас переложила книги в кожаную сумку, повесила ее на плечо и толкнула входную дверь книжного магазина. Минуту она стояла в замешательстве, решая, как быть – пройтись пешком или взять такси.
   Полная луна золотила кроны деревьев Рок-Крик-иарка. В воздухе висел терпкий аромат горящих листьев.
   Бодрящий морозец, решила Редпас.
   У нее только что закончился урок тайцзицюань, который проводил инструктор из представительства КНР. Все тело Кассандры пульсировало от прилива энергии, голова была ясная. В слаксах, пиджаке и удобных туфлях она чувствовала себя превосходно.
   «Прогулка будет хоть куда, как сказал бы Джилли», – с улыбкой подумала Редпас.
   Но улыбка тут же погасла при мысли о том, как отозвался бы Джиллеспи, узнав, что она бродила одна в темноте.
   Но, с другой стороны, Джиллеспи вернется только после полуночи. Он вымотается, проголодается и захочет немного отдохнуть. Редпас заказала для него легкий ужин, после которого им предстояло разойтись по соседним комнатам.
   «Если я вернусь домой раньше Джилли, – мысленно убеждала себя Кассандра, – мне не придется выслушивать нотацию о мерах безопасности и недопустимости одиноких прогулок по ночному городу».
   Один из самых жарких и продолжительных споров разгорелся между ними после того, как Редпас наотрез отказалась от вторжения в свое личное пространство любых телохранителей, кроме Джиллеспи. В своем решении она была непоколебима.
   Редпас повернула на юг, выбрав хорошо освещенную улицу, ведущую к Коннектикуту.
   Она не успела сделать и десятка шагов, как из тени дверной ниши выступил рослый мужчина. Он держался поодаль и потому не испугал ее.
   – Добрый вечер, посол, – наконец любезно произнес он.
   Редпас застыла на месте. Она мгновенно узнала человека, который заговорил с ней.
   Илья Касатонов.
   Касатонов заметил, как расширились зрачки женщины.
   – Будьте умницей, и с вами ничего не случится, – вкрадчиво произнес он. – Впрочем, вам не помешает знать: жизнь старшего сержанта Джиллеспи в моих руках.
   – Сомневаюсь, – откликнулась Редпас. В правой руке Касатонов сжимал маленький сотовый телефон. Красный сигнал торопливо мигал, свидетельствуя о том, что аппарат включен.
   – Я заговорил бы с вами и раньше, – объяснил Касатонов, – но сегодня днем мы упустили сержанта.
   – Неуловимая личность этот сержант, – небрежно бросила Редпас. – Вряд ли вам вообще удалось найти его.
   Она замолчала в ожидании ответа, стараясь не выдать, что мгновенно похолодела изнутри, когда Касатонов неожиданно вырос перед ней да еще с именем Джиллеспи на языке.
   – И все-таки мы его нашли, – заявил Касатонов. – Сейчас он в Майами.
   – Как и множество других людей.
   – Но далеко не все они ждут рейса в Вашингтон.
   Редпас слегка приподняла пепельную бровь, продолжая ждать.
   – Вижу, вы настроены скептически, – заметил Касатонов. – Вполне понятно. Если вы не против, я сообщу вам точно, чем он занимается.
   Касатонов поднес телефон к уху и произнес что-то по-русски.
   Редпас не подала виду, что поняла все до последнего слова. Касатонов просил кого-то описать действия Джиллеспи в данную минуту.
   – Он только что купил в киоске соленое печенье-крендельки, – сообщил Касатонов по-английски. – Печенье намазано чем-то желтым должно быть, горчицей.
   Редпас всей душой надеялась, что ее лицо не выдало никаких чувств. Вегетарианец Джиллеспи не ел в аэропортах ничего, кроме такого печенья.
   – Он читает книгу небольшого формата в мягкой обложке, – продолжал Касатонов. – Кажется, такой формат называют карманным?
   Редпас молча смотрела на него.
   – Заглавие книги… – Касатонов осекся и задал краткий вопрос в телефон. – «Куллоден», – повторил он для Редпас. – Есть такая книга?
   Сердце у Кассандры упало. Она коротко кивнула головой.
   – Да, ее написал Джон Преббл, – ответила она, стараясь придать своему голосу побольше безразличия. – Это о последнем противостоянии шотландских горцев английским завоевателям.
   Редпас не добавила, что она видела, как Джиллеспи прихватил с собой эту книгу несколько часов назад, покидая дом.
   На лице Касатонова возникла неожиданно печальная улыбка.
   – «Куллоден»… – негромко повторил он. – Интересно, понравилась бы она мне? Как вам известно, у нас с сержантом Джиллеспи немало общего.
   – Но только не в увлечениях.
   Странная улыбка исчезла, лицо Касатонова вновь стало бесстрастным. Это было лицо человека, которого ничто не трогает. Какой бы жизнью он ни наслаждался, какую бы смерть ни заслужил, какая бы агония ему ни предстояла – ничто всерьез не задевало его.
   Изучая лицо Касатонова, Редпас гадала: неужели афганцы изуродовали не только его гениталии?
   – По этому телефону, – произнес Касатонов, – я поддерживаю связь с человеком, в руках которого находится жизнь вашего сержанта. Стоит вам подать знак телохранителям или кому бы то ни было – и он погибнет. Вы поняли?
   Не полагаясь на свой голос, Кассандра молча кивнула.
   «Телохранители, – горько повторила она про себя. – Да, Джилли, ты был прав. Но кто защитит тебя, когда я здесь?»
   Люди, шагающие по тротуару, без любопытства поглядывали на мужчину, стоящего у полутемного портика, и женщину рядом с ним. Оружия не было ни у того, ни у другой. Касатонов даже не приблизился к Редпас и со стороны имел довольно безобидный вид. Любой прохожий мог с уверенностью заявить, что Редпас остановилась поболтать со знакомым.
   «Он осторожен, – с горечью думала Редпас. – Раз он не убил меня на месте, значит, я ему зачем-то нужна».
   Эта мысль отнюдь не радовала Кассандру.
   Касатонов не переставал вглядываться в тени на противоположной стороне улицы и медленно проплыващие мимо автомобили.
   «Слава Богу, он уверен, что у меня есть телохранитель или даже два, прячущиеся где-нибудь поблизости, – думала Редпас. – В следующий раз я непременно последую твоему совету, Джилли. Конечно, если в этот следующий раз мы оба будем живы».
   Редпас решительно отмахнулась от мыслей о Джиллеспи. За ним и прежде следили убийцы. И в свою очередь, он не раз шел по чужим следам. Все, что оставалось делать Редпас, – не терять самообладания и выиграть время.
   Для них обоих.
   – Чего вы хотите? – напрямик спросила Редпас.
   – Обсудить с вами деловое предложение, – ответил Касатонов, – выгоду из которого извлечем мы оба.
   Редпас ждала, глядя на Касатонова глазами, изумрудный блеск в которых вспыхивал даже в темноте.
   – Вот там, на автобусной остановке, есть скамья, – продолжал Касатонов. – Не хотите ли присесть?
   С этими словами он указал на скамейку, стоящую на расстоянии пятнадцати ярдов от них, у края тротуара.
   Редпас молча повернулась и направилась к скамейке. Усевшись, она продолжала прижимать сумку с книгами к груди – впрочем, она сомневалась, что три книги в твердых переплетах окажутся непреодолимым препятствием для пули. Но, с другой стороны, лучшей защиты у нее не предвиделось, если не считать убеждения Касатонова, что она не одна и что где-то рядом ждут телохранители.
   Касатонов поднес телефон к уху и заговорил по-русски, спрашивая о времени вылета рейса Джиллеспи. Затем он напомнил человеку на другом конце линии, что Джиллеспи – опытный опасный противник. Это предупреждение он повторил дважды, очевидно, недовольный своим напарником.