Страница:
– Это его Хуан оставил нам? – спросила Дэни.
– Да.
Положив футляр на колени, Шон щелкнул замками. Изнутри алюминиевая коробка была обита толстой мягкой резиной с выемкой как раз по форме стеклянного цилиндра.
Краешек тонкой голубой ткани, пронизанной золотыми нитями, высовывался из-под защитного слоя более толстой и прочной ткани.
– Шелк! – прошептала Дэни.
Отверстие капсулы было заткнуто пробкой с эбеновой зубочисткой, торчащей из отверстия, откуда воздух выкачали вакуумным насосом. Вместе с шелком внутри капсулы лежали три пакетика кремниевого геля.
Выудив из сумки крошечный фонарик, Шон направил луч на капсулу.
Изнутри на ней не оказалось ни капли влаги.
– Ну, как он тебе? – спросил Шон у Дэни.
– Это вопрос с несколькими ответами?
– Ответов может быть сколько угодно, – объяснил Шон, – но значение имеет всего один.
– Тогда я должна как следует рассмотреть шелк.
Рука Шона взметнулась, не давая Дэни дотронуться до стеклянного сосуда.
– Погоди, – велел он. – Они умеют снимать отпечатки пальцев не хуже нас. Я не хочу, чтобы тебя считали замешанной в этом деле.
Он вытащил из бокового кармана пару тонких черных перчаток и надел их. Такие перчатки носят горожане в прохладные дни.
Дэни во все глаза уставилась на перчатки.
– Касатонов носит точно такие же, – произнесла она.
– Как и многие другие. Потому он и выбрал их. Выходя из дома в резиновых хирургических перчатках, рискуешь притягивать недоуменные взгляды.
Шон осторожно поднял капсулу и поднес ее к глазам Дэни, чтобы она могла осмотреть свиток шелка с близкого расстояния – насколько это было возможно, не открывая капсулу и не дотрагиваясь до шелка.
– Выглядит неплохо, – заявила она спустя некоторое время, – но что-то мне не…
Она издала раздраженный возглас, схватила фонарик из гнезда на стене и провела лучом вдоль капсулы.
– Черт! – выпалила Дэни.
– В чем дело?
– Плохо же вы меня слушали!
– О чем ты?
– О переплетении. Метод переплетения выбран правильно, но ритм чередования нитей не тот.
– Ну и что?
– А то, что опытный специалист обязательно заметит разницу, – заключила Дэни.
– Когда?
Дэни вопросительно взглянула на Шона.
– Сколько человек, кроме тебя, могут знать об этом, и как быстро они заметят разницу? С первого взгляда?
Подумав, Дэни покачала головой.
– Вряд ли, – ответила она. – Мне говорили, что у меня на редкость острый глаз.
– А мне оба они показались бесподобными, – отозвался Шон, – с первого раза, как я увидел их в Лхасе.
– Но чувство осязания развито у меня еще лучше, – продолжала Дэни, пропустив мимо ушей предыдущее замечание.
– Аминь!
Блеск в его глазах подсказал Дэни: Шон вспоминает: минуты безумия, когда значение имело только соприкосновение двух тел, а потом – узы, такие крепкие, что их эхо будет отдаваться в ушах Дэни всю жизнь.
Она горько рассмеялась.
– Ты меня не слушаешь, – упрекнула она. – Рано или поздно, а скорее всего немного погодя в шелке распознают подделку. Превосходную, но все-таки подделку.
К ее изумлению, Шон заулыбался.
– На это и надеялась Кассандра, – сообщил он. – На то, что подделка будет отличной, но не безупречной.
– Но…
– В другой раз, – перебил Шон. – А пока пора подменить шелк.
Слегка раздвинув занавески, он огляделся.
Вокруг никого не было.
Шон вытащил ключ от зажигания из кармана джинсов и достал из сумки две отвертки.
– Жди здесь, – велел он. – Через несколько минут все будет готово.
– Я пойду с тобой, – торопливо произнесла Дэни. – Если я сумею прикрыть тебя хотя бы на десять секунд…
– Нет, – перебил Шон. – Если бы Гельман заметил что-нибудь подозрительное, он подал бы знак. И потом, твое дело беречь шедевры, а не рисковать жизнью, ввязавшись в игру с ублюдками вроде Касатонова.
Набрав в легкие побольше воздуха, Дэни хотела было заспорить, но внезапно поняла: с каждой секундой промедления ситуация становится все более угрожающей для Шона.
– Скорее возвращайся, – только и вымолвила она. Поцелуй Шона был таким стремительным, что Дэни не успела ответить. Он легко выбрался из фургона и спокойно зашагал по холодной стальной палубе парома.
( Душа поэта, натура взломщика, – пробормотала Дэни себе под нос, вспоминая слова Фландерса. – Скорее, черт возьми!
С невозмутимостью, сводящей Дэни с ума, Шон пробрался между рядами машин к самому носу парома. Сырой, промозглый ветер гулял по открытой палубе. На вид температура воды за бортом была не больше десяти градусов.
Шон порадовался, что ему не пришлось плыть за яхтой. Попав в такую воду без соответствующего снаряжения, любой человек превратился бы в ледышку через каких-нибудь пятнадцать минут.
Когда Шон приблизился к грузовику, он уже держал ключ в руке, затянутой в перчатку. Кроу небрежно, но внимательно огляделся.
Палуба была безлюдна.
Он вставил ключ в замок со стороны пассажирского сиденья. Ключ мягко повернулся, дверца открылась бесшумно и легко.
Шон скользнул на сиденье, закрыл дверь и вытащил из-под куртки стеклянную капсулу.
Еще одного быстрого взгляда ему хватило, чтобы убедиться: он по-прежнему один на палубе. Открыв пепельницу на приборной доске, он пригнулся, втиснувшись в узкое пространство перед пассажирским сиденьем. Мысленно отсчитывая секунды, он принялся снимать удерживающую скобу внутри приборной доски.
Не прошло и сорока секунд, как Шон вывинтил все три болта. Скоба отошла вбок, открывая на удивление вместительный тайник. Внутри лежал стеклянный сосуд.
Из-под обычной ткани виднелся краешек лазурного шелка.
Шон вытащил капсулу из тайника. Пробка, эбеновая затычка и пакетики геля в точности соответствовали описанию шпиона «Риск лимитед».
Но древний шелк был завернут в роскошную белую парчу, а не простой, тяжелый шелк, о котором упоминали Дэни и шпион…
«Проклятие! – мысленно выпалил Шон. – Придется заново обернуть наш шелк».
Он быстро вытащил пробку из капсулы Чженя. К его облегчению, воздух не ворвался туда заметным потоком. Вакуумная пробка была несовершенна – значит, ему не придется нести капсулу в фургон, к вакуумному насосу, прихваченному на всякий случай.
Быстро и ловко Шон вскрыл собственный сосуд и поменял наружную ткань. Уже заканчивая рискованную операцию, он бросил взгляд в сторону трапа, ведущего на пассажирскую палубу.
Низкорослый мужчина в форме стюарда спускался по трапу. Он оглядел палубу, выхватил взглядом нужную ему машину и направился к ней.
«Стюард» прошел под фонарем. Старый плафон был закопчен от выхлопов, покрыт застывшими солеными брызгами, но света оказалось достаточно, чтобы Шон сумел разглядеть: к машине приближался китаец.
В руке он держал ключи и нес под мышкой сверток, обернутый полотенцем, – точно такого же размера, как сверток Шона.
«Стюард» направлялся к машине Чженя.
Кто же еще вступил в игру? Шон лихорадочно размышлял.
Выяснить это можно было лишь одним способом.
Шон нажал кнопку дверного замка, забился еще глубже в пространство перед сиденьем и стал ждать.
«Стюард» открыл дверцу со стороны водительского сиденья, нагнулся, чтобы сесть, и тут же рухнул без сознания, не успев заметить в полутьме метнувшуюся к нему руку Шона.
Шон втащил «стюарда» внутрь и запер за ним дверь. Поглядывая на бесчувственного пленника, Шон поместил шелк, изготовленный «Риск лимитед», в тайник, закрутил винты удерживающей скобы и вернул на место пепельницу.
«Стюард» застонал. Одной рукой Шон сдавил сонную артерию китайца, вновь лишая его сознания. Другой рукой он развернул пакет, принесенный «стюардом».
Он медленно перевел взгляд с одной капсулы на другую.
Капсулы были совершенно одинаковыми..
Вплоть до белой парчи.
– Дьявольщина! – прошептал Шон.
«Стюард» застонал – к нему возвращалось сознание.
Шон осторожно повернул его голову и резким взмахом руки вновь заставил его замолчать, а потом усадил за рулем так, словно китаец задремал.
Шон надеялся, что сон «стюарда» не затянется навсегда, но в его положении выбирать не приходилось. Удара хватило бы, чтобы китаец больше никогда не путался под ногами.
Шон быстро схватил две стеклянные капсулы и полотенце, принесенное «стюардом», запихнул все это под куртку и огляделся.
Кто-то спускался на палубу для машин. Седовласая женщина в розовых брюках и лиловой куртке с промасленным бумажным пакетом в руке.
«Пассажирка, – с облегчением догадался Шон. – Будем надеяться, она забрела сюда не затем, чтобы вздремнуть».
Женщина открыла дверь машины в соседнем ряду, за четыре машины от грузовика Чженя. Вокруг нее мгновенно запрыгала с лаем собака величиной с крысу. Женщина подхватила пушистое, извивающееся существо на руки, скармливая ему лакомые кусочки из пакета.
Если она кормит свою псину остатками еды с этого парома, думал Шон, остается только позавидовать крысам из Лхасы.
Женщина еще пару минут поворковала со своей игрушечной любимицей, а затем снова заперла ее в машине и поспешила в теплый салон для пассажиров.
Шон слегка опустил стекло и прислушался, желая убедиться, что на палубе больше никого нет.
Где-то ближе к корме открылась и захлопнуласьдверца машины. Шаги приближались к грузовику.
Шон недовольно поморщился, увидев в зеркало подходящую Дэни, но не удивился. Он почти ожидал ее появления, с тех пор как на палубу спустился стюард.
– Влезай, – велел он, открывая дверь. Выбор у Дэни был небогатым: Шон усадил ее на колени и захлопнул дверь, прежде чем она успела испуганно вскрикнуть.
Шон быстро вытащил из-под куртки обе капсулы.
– Я видела, как сюда подошел «стюард», а тебя так долго не было… он мертв? – пробормотала Дэни, только заметив на соседнем сиденье китайца.
– Ну и черт с ним, – буркнул Шон. – Который тут настоящий шелк?
Дэни не стала просить посветить ей. Полутьма палубы была их лучшей защитой. С силой потерев кончиками пальцев о рукав свитера, она одновременно разогрела, отчистила, высушила их и привела в боевую готовность.
Потом Дэни закрыла глаза.
Шон умолчал о том, что она могла бы с таким же успехом оставить глаза открытыми. Он просто развернул уголок одного из шелковых лоскутов и поднес его к пальцам Дэни.
Она затаила дыхание, но не из-за волнения. Ей просто не хотелось дышать на древний шелк. Пальцы легко скользнули по ткани раз, другой, а в третий раз прижались к ней сильнее.
– Не тот, – заключила Дэни. – Другое переплетение. Скорее персидское, чем индийское или китайское. Но ручаюсь, это тоже старинный фрагмент. Очень древний. Если это подделка, то гораздо лучше нашей.
– Восхитительно, – проворчал Шон в ответ и развернул второй шелк.
Дэни вновь потерла пальцы о свитер, прежде чем коснуться шелка. Легко и нежно она провела по шелку сначала в одну сторону, затем – под другим углом, ощущая ритм движений давно умершего ткача. Она не удержалась от еще одного боязливого, еле уловимого скольжения по поверхности древней ткани, а потом убрала руку.
– Да, – просто произнесла она.
Шон не спросил, уверена ли она. Он просто поменял ткань, в которую был завернут шелк, такими быстрыми движениями, что взмахи его рук казались неуловимыми в сумрачном свете. Простой толстый шелк был предназначен для защиты ткани, выбранной Дэни. Он положил его вкапсулу, заткнул ее пробкой и огляделся.
Палуба по-прежнему была пуста.
Шон открыл дверь, вытолкнул Дэни на палубу и сунул капсулу под ее жилет.
– Возвращайся в фургон, – приказал он. – И не выходи оттуда, что бы ни случилось, ясно?
– А разве ты…
– Делай, что говорят!
Дэни отвернулась и зашагала к фургону.
Шон быстро обернул парчой элегантную подделку, свернул обе ткани и уложил их в капсулу. Однако заткнув капсулу пробкой, он замер в нерешительности.
Здравый смысл подсказывал Шону: пора выбираться отсюда, пока есть возможность.
Но с другой стороны…
Движения Шона стали точными и рассчитанными, как у машины. Покончив со своим делом, он схватил «стюарда» за грудки одной рукой, а другой нащупал сонную артерию.
Китаец был еще жив.
Шон невозмутимо похлопал его по щекам. Вскоре китаец застонал. Шон резко уложил его лицом вниз на сиденье и снова огляделся.
Палуба оставалась безлюдной, но возле трапа маячила тень человека. «Будем надеяться, что это Фландерс», – решил Шон.
Но даже если он ошибся, пора было уходить. И немедленно.
Шон открыл дверь грузовика и вышел наружу с таким видом, словно имел полное право там находиться. Ни на секунду не выпуская из виду тень, Шон зашагал вперед, будто направлялся к трапу.
Тень отделилась от поручней.
– Живее! – прохрипел Фландерс. – Я оставил Касатонова без присмотра. Возможно, он уже спускается сюда.
– А Гельман?
– Следит за Чженем. Хочешь, я накачаю спиртным этого фальшивого стюарда?
– Живой он будет нам полезнее.
– Святоша! – с отвращением процедил Фландерс. – Так я и знал!
Шон негромко рассмеялся, приближаясь к фургону. Спустя несколько мгновений палуба вновь опустела.
Глава 33
Темный, неприметный автомобиль подрулил к бордюру перед зданием штаб-квартиры «Риск лимитед». Сидящая в машине Дэни с любопытством огляделась. Никто не ковырял мерзлую землю в саду. Никто не бродил по дорожкам, не красил ограду, не занимался другими делами, служившими удобным прикрытием для охраны.
– Где же все? – спросила Дэни у водителя. – В прошлый раз, когда я была здесь, сад кишел охранниками.
– Времена меняются, – отозвался Уокер. Дэни улыбнулась, несмотря на грусть, которая теперь постоянно светилась в ее ореховых глазах.
– Да, – подтвердила она, – времена меняются.
И Шон изменился вместе с ними.
Как только они добрались до отеля «Четыре времени года» в Ванкувере, Шон вышел из фургона и двинулся прочь.
Он ни разу не оглянулся.
Он не написал ей. И не позвонил.
Шон еще не успел скрыться из виду, а новый агент «Риск лимитед» появился в дверях фургона. С этой минуты Уокер безотлучно сопровождал Дэни.
Времена меняются.
Телохранители тоже.
А чувства оказались упрямее.
«Почему я не могу измениться? – устало спрашивала себя Дэни. – Неужели и спустя много лет у меня будет замирать сердце при виде высокого мужчины с легкой походкой?»
«Тебе нужен совсем другой мужчина».
«Я пытаюсь пощадить тебя».
«У Касатонова нет ни малейших сомнений, что я участвую в этой игре. Если он вновь увидит тебя со мной, он вынесет тебе смертный приговор. Этого я не допущу».
Он сдержал свое обещание. Шон Кроу исчез так, словно существовал только в воображении Дэни.
С ее стороны открылась дверь. Дэни уже привыкла ждать подобной любезности, которая была также мерой предосторожности. Собравшись с мыслями, она приготовилась к встрече.
– Приехали, – доложил Уокер. – Она ждет тебя.
– Спасибо.
Уокер не сделал попытки проводить Дэни до двери, и она удивленно оглянулась на него через плечо.
– Я получил строгий приказ остаться снаружи, – сообщил Уокер со странной улыбкой. – Строжайший.
– Странно…
– По-моему, это уж слишком.
– Прошу прощения?
Уокер вновь улыбнулся – по-настоящему, так, что вдруг стал привлекательным мужчиной.
– Я с удовольствием охранял тебя, Дэни, – признался Уокер. – Если тебе когда-нибудь надоест ждать Кроу, дай мне знать.
На глазах Дэни вдруг выступили слезы. Шагнув к машине, она обняла Уокера.
– Спасибо, – пробормотала она. – Я тоже привязалась к тебе.
Повернувшись, Дэни заспешила к двери дома, чувствуя, как порывы ледяного декабрьского ветра пробирают ее через толстое шерстяное пальто.
Не успела Дэни подняться по ступенькам крыльца, как дверь открылась. Незнакомый мужчина впустил ее в дом.
– Прошу вас, доктор Уоррен.
Дэни не знала имени человека, открывшего ей дверь, но уже привыкла к людям подобного типа – бдительным, собранным, опытным и далеко не глупым.
– А где Джилли? Готовит чай в библиотеке? – полушутя спросила Дэни.
– Старший сержант в отпуске.
Дэни удивленно заморгала.
– Правда? А мне казалось, он прекрасно обходится без отдыха…
– Он пристрастился к Карибским островам.
– И к безделью на пляже?
– На Арубе больше нечем заняться тем, кто не любит азартные игры.
Дэни чуть не споткнулась. Воспоминания об Арубе и Шоне, дожде и любовном сумасшествии пронзили ее, как молния, вызвав дрожь.
– Разве Джилли играет? – спросила она, пытаясь взять себя в руки.
– Только не на деньги.
Сопровождающий дважды постучал в дверь кабинета Редпас и распахнул ее.
– Вас ждут, – сообщил он.
Охранник не последовал за Дэни.
Знакомая комната воскресила яркие воспоминания о Шоне. Дэни пришлось бороться с уверенностью, что он находится где-то здесь, среди книг и предметов искусства, ждет ее, улыбается, протягивает руки…
«Довольно! – яростно оборвала себя Дэни. – Все кончено. Смирись с этим и продолжай жить».
Но избавиться от влечения к Шону она могла с таким же успехом, как от собственного сердца. Каждый вечер желание усиливалось. С каждым утром ей становилось все труднее начинать день, идти на работу, улыбаться и делать вид, что она вовсе не влюблена в человека, которому безразлична.
– Добрый день, Дэни, – произнесла Редпас, – или уже вечер?
Прерывисто вздохнув, Дэни обернулась на звук голоса.
Кассандра Редпас сидела перед прозрачной хрустальной сферой с изящно выгравированными очертаниями островов и материков. Ее зеленые, как у кошки, глаза, отражали свет. У локтя стояла дымящаяся чашка, а крутобокий чайник ждал на приставном столике у вазочки с печеньем.
– Зимой день почти неотличим от вечера, – отозвалась Дэни.
Редпас пристально вгляделась в лицо гостьи и кивнула, словно подтверждая тайную догадку.
– Садись, – пригласила она, похлопав ладонью по дивану. – Чаю?
– Спасибо.
– А может, поужинаешь? Похоже, за работой ты забываешь о еде.
– Мне предстоит многое наверстать, – объяснила Дэни с вымученной улыбкой.
– Ты справляешься?
– Вполне.
– А по твоему виду не скажешь, – без обиняков заявила Редпас.
Дэни промолчала.
– Достойные мужчины иногда причиняют нам немало неприятностей, верно? – спросила Редпас. – Такова оборотная сторона их достоинств.
Звук, который издала Дэни, мог быть и смешком, и сдавленным всхлипом.
– Садись же, – повторила Редпас, – я не в состоянии совладать с упрямством некоторых мужчин, зато могу рассказать тебе о том, что случилось с шелком, который ты помогла найти.
– Я не прочь послушать. Из Уокера мне не удалось вытянуть ни слова.
– Уокер – неплохой человек, несмотря на все придирки Шона.
Дэни надеялась, что встретила звук этого имени во всеоружии, но втайне сомневалась в этом. От зеленых глаз и проницательного ума Редпас мало что ускользало.
С мрачным видом Дэни подошла к дивану. Перед Редпас были разложены кипы газет. На страницах некоторых виднелись иероглифы. Среди них оказалась англоязычная версия гонконгской газеты, «Нью-Йорк таймс» и какое-то дешевое, судя по виду, бульварное издание на испанском или португальском.
– Я оторвала тебя от работы? – виновато спросила Дэни.
– Знаешь, из газет можно выудить обрывки самой удивительной информации – разумеется, не на первых полосах.
– В некоторых газетах первую полосу не отличишь от остальных.
Редпас негромко рассмеялась, налила Дэни чаю и передала ей дымящуюся чашку.
– Как всегда черный? – спросила она. Дэни кивнула:
– Спасибо.
Редпас любезно поставила перед Дэни вазочку с печеньем и подождала, когда она примется за чай.
С не меньшей вежливостью Дэни выбрала самое маленькое печенье и сделала вид, что надкусила его.
– Помнишь мистера Юкио Кояму? – спросила Редпас.
– Да, – резко отозвалась Дэни. – Я помню… все.
– Неудивительно – адреналин улучшает память. Это необходимое для выживания свойство.
Дэни издала вежливое восклицание и втайне пожалела, что адреналин сделал ее воспоминания о Шоне мучительно яркими.
– Похоже, удача изменила мистеру Кояме, – словно невзначай обронила Редпас.
Дэни перестала изображать интерес к печенью и уставилась на собеседницу блестящими ореховыми глазами.
– Как это? – спросила она.
Редпас перевернула страницу со словами: «Вот она…» Страница пестрела иероглифами и снимками. Редпас принялась читать вслух, переводя с листа:
– «Прославленный и достопочтенный мистер Юкио Кояма больше не пользуется доверием флагманов бизнеса и других влиятельных членов общества, для которого он играл роль…» – Редпас замолчала. – В нашем языке такого слова нет. Нечто вроде связующего звена. Посредника. Незримого помощника.
– Что произошло?
Кассандра по-кошачьи улыбнулась.
– Досадная «потеря лица», – пробормотала она. – Ходят слухи, что во время ужина, который давал Кояма, возник весьма неловкий инцидент.
– Неловкий?
– Точнее, убийственный. Редчайший, древний фрагмент шелка, который он недавно приобрел, оказался, современной подделкой.
– Не может быть! – в притворном удивлении откликнулась Дэни.
– Мало того, какой-то отчаянный малый ухитрился начертать на шелке иероглиф. Чернила проступили на ткани после того, как ее некоторое время подержали на свету.
– Что же означал этот иероглиф?
– В вольном переводе – «С первым апреля, болван». – Впервые за несколько недель Дэни расхохоталась. – Само собой, Кояма взбесился, – продолжала Редпас. – Он потребовал разъяснений у Кати, а та сообщила, что, должно быть, агенты «Риск лимитед» подменили шелк на пароме. У нее не было ровным счетом никаких причин унижать его. «Гармония» нуждалась в сотрудничестве с Коямой.
– И Кояма ей поверил?
– Наверное, ведь он не убил ее.
– В таком случае странно, что рядом с тобой не видно вооруженных до зубов телохранителей.
– О, Кояма уже нанес мне визит, – невозмутимо сообщила Редпас.
– Что? Когда?
– На прошлой неделе.
– И его зарыли в саду вместе с весенними луковицами?
– Нет, все было гораздо проще, – с улыбкой пояснила Редпас. – Я просто ответила ему: да, агент «Риск лимитед» подстерег контрабандиста Ли на пароме и подменил шелк.
Дэни поморщилась.
– Ручаюсь, он был в ярости.
– А потом я показала ему шелк, который мы получили взамен.
– Шелк Будды? – недоверчиво переспросила Дэни.
– Нет. Я показала ему великолепный, очень старый лоскут шелка, который выдавали за фрагмент одеяния Будды.
– Тот самый, что я видела на пароме? Подделку Чженя?
– Не совсем так, – пробормотала Редпас. – Подделка, показанная Кояме, была изготовлена нами, как один из пробных образцов. Этот древний обрывок персидского шелка в нашей лаборатории перекрасили в лазурный цвет и сделали так, чтобы он выглядел выцветшим. К настоящему времени краска полностью исчезла. Современная химия несовершенна, но полезна.
Только тут Дэни поняла, что сидит с разинутым ртом, и поспешно закрыла его.
– Полагаю, – продолжала Редпас, – Кояма обвинил в случившемся Тони Ли. Ли с тревогой следил, как «Гармония» приобретает все большую власть в Азии. Он боялся за жизнь своего внука, живущего в Америке. Вдобавок Ли продал священный шелк КНР за два миллиона фунтов стерлингов, прежде чем щелк покинул Золотой треугольник.
– Но это просто непостижимо! – воскликнула Дэни. – Я прикасалась к одеянию Будды на пароме. Я абсолютно уверена в этом!
– И Прасам Дхамса тоже. Кстати, он просил поблагодарить тебя от его имени. Он надеется, что скоро ты посетишь его – очень скоро. Ему надо о многом поговорить с тобой.
– Я… но черт побери, у кого же настоящий шелк?
– У законных владельцев. Монахов Лазурной секты.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Но Кояма уверен в предательстве Тони Ли. – Редпас пожала плечами. – Это логичное заключение. Кояма нашел ткачей, которые создали подделку для Ли.
– Не могу поверить, что Ли решился на такую глупость. Да, он вполне мог изготовить фальшивый шелк. Но утереть нос Кояме? Ни в коем случае!
Редпас молча улыбалась своей кошачьей улыбкой.
– Ли был весьма неглупым человеком, – наконец произнесла она. – Но теперь это уже не имеет значения.
– Кояма убил его?
– Скорее всего. Однако между тонами по обе стороны Тихого океана никогда не затихает вражда. Ли мог погибнуть от рук любого из его тщеславных противников. Это обычная борьба преступных организаций.
– Приятного аппетита, – с иронией произнесла Дэни.
– Да, удачная мысль. Еще печенья? Или тебе еще не надоело играть с прежним?
Дэни посмотрела на обломки печенья на тарелке, перевела взгляд на крошки и сахарную пудру на своих пальцах и грустно покачала головой.
– Как тебе это удалось? – спросила Дэни. – Я не про печенье.
– По правде говоря, не мне, а Шону. Этот человек – настоящее сокровище, у него, так сказать, византийский тип мышления.
Дэни поспешила спрятать лицо за чашкой, старательно прихлебывая чай.
– Шон обнаружил шелк в фургоне Чженя, в указанном месте. К сожалению, этот шелк был завернут в парчу, а не в простую ткань, описанную тобой. Ту самую простую ткань, которую мы с таким трудом изготовили.
– Да.
Положив футляр на колени, Шон щелкнул замками. Изнутри алюминиевая коробка была обита толстой мягкой резиной с выемкой как раз по форме стеклянного цилиндра.
Краешек тонкой голубой ткани, пронизанной золотыми нитями, высовывался из-под защитного слоя более толстой и прочной ткани.
– Шелк! – прошептала Дэни.
Отверстие капсулы было заткнуто пробкой с эбеновой зубочисткой, торчащей из отверстия, откуда воздух выкачали вакуумным насосом. Вместе с шелком внутри капсулы лежали три пакетика кремниевого геля.
Выудив из сумки крошечный фонарик, Шон направил луч на капсулу.
Изнутри на ней не оказалось ни капли влаги.
– Ну, как он тебе? – спросил Шон у Дэни.
– Это вопрос с несколькими ответами?
– Ответов может быть сколько угодно, – объяснил Шон, – но значение имеет всего один.
– Тогда я должна как следует рассмотреть шелк.
Рука Шона взметнулась, не давая Дэни дотронуться до стеклянного сосуда.
– Погоди, – велел он. – Они умеют снимать отпечатки пальцев не хуже нас. Я не хочу, чтобы тебя считали замешанной в этом деле.
Он вытащил из бокового кармана пару тонких черных перчаток и надел их. Такие перчатки носят горожане в прохладные дни.
Дэни во все глаза уставилась на перчатки.
– Касатонов носит точно такие же, – произнесла она.
– Как и многие другие. Потому он и выбрал их. Выходя из дома в резиновых хирургических перчатках, рискуешь притягивать недоуменные взгляды.
Шон осторожно поднял капсулу и поднес ее к глазам Дэни, чтобы она могла осмотреть свиток шелка с близкого расстояния – насколько это было возможно, не открывая капсулу и не дотрагиваясь до шелка.
– Выглядит неплохо, – заявила она спустя некоторое время, – но что-то мне не…
Она издала раздраженный возглас, схватила фонарик из гнезда на стене и провела лучом вдоль капсулы.
– Черт! – выпалила Дэни.
– В чем дело?
– Плохо же вы меня слушали!
– О чем ты?
– О переплетении. Метод переплетения выбран правильно, но ритм чередования нитей не тот.
– Ну и что?
– А то, что опытный специалист обязательно заметит разницу, – заключила Дэни.
– Когда?
Дэни вопросительно взглянула на Шона.
– Сколько человек, кроме тебя, могут знать об этом, и как быстро они заметят разницу? С первого взгляда?
Подумав, Дэни покачала головой.
– Вряд ли, – ответила она. – Мне говорили, что у меня на редкость острый глаз.
– А мне оба они показались бесподобными, – отозвался Шон, – с первого раза, как я увидел их в Лхасе.
– Но чувство осязания развито у меня еще лучше, – продолжала Дэни, пропустив мимо ушей предыдущее замечание.
– Аминь!
Блеск в его глазах подсказал Дэни: Шон вспоминает: минуты безумия, когда значение имело только соприкосновение двух тел, а потом – узы, такие крепкие, что их эхо будет отдаваться в ушах Дэни всю жизнь.
Она горько рассмеялась.
– Ты меня не слушаешь, – упрекнула она. – Рано или поздно, а скорее всего немного погодя в шелке распознают подделку. Превосходную, но все-таки подделку.
К ее изумлению, Шон заулыбался.
– На это и надеялась Кассандра, – сообщил он. – На то, что подделка будет отличной, но не безупречной.
– Но…
– В другой раз, – перебил Шон. – А пока пора подменить шелк.
Слегка раздвинув занавески, он огляделся.
Вокруг никого не было.
Шон вытащил ключ от зажигания из кармана джинсов и достал из сумки две отвертки.
– Жди здесь, – велел он. – Через несколько минут все будет готово.
– Я пойду с тобой, – торопливо произнесла Дэни. – Если я сумею прикрыть тебя хотя бы на десять секунд…
– Нет, – перебил Шон. – Если бы Гельман заметил что-нибудь подозрительное, он подал бы знак. И потом, твое дело беречь шедевры, а не рисковать жизнью, ввязавшись в игру с ублюдками вроде Касатонова.
Набрав в легкие побольше воздуха, Дэни хотела было заспорить, но внезапно поняла: с каждой секундой промедления ситуация становится все более угрожающей для Шона.
– Скорее возвращайся, – только и вымолвила она. Поцелуй Шона был таким стремительным, что Дэни не успела ответить. Он легко выбрался из фургона и спокойно зашагал по холодной стальной палубе парома.
( Душа поэта, натура взломщика, – пробормотала Дэни себе под нос, вспоминая слова Фландерса. – Скорее, черт возьми!
С невозмутимостью, сводящей Дэни с ума, Шон пробрался между рядами машин к самому носу парома. Сырой, промозглый ветер гулял по открытой палубе. На вид температура воды за бортом была не больше десяти градусов.
Шон порадовался, что ему не пришлось плыть за яхтой. Попав в такую воду без соответствующего снаряжения, любой человек превратился бы в ледышку через каких-нибудь пятнадцать минут.
Когда Шон приблизился к грузовику, он уже держал ключ в руке, затянутой в перчатку. Кроу небрежно, но внимательно огляделся.
Палуба была безлюдна.
Он вставил ключ в замок со стороны пассажирского сиденья. Ключ мягко повернулся, дверца открылась бесшумно и легко.
Шон скользнул на сиденье, закрыл дверь и вытащил из-под куртки стеклянную капсулу.
Еще одного быстрого взгляда ему хватило, чтобы убедиться: он по-прежнему один на палубе. Открыв пепельницу на приборной доске, он пригнулся, втиснувшись в узкое пространство перед пассажирским сиденьем. Мысленно отсчитывая секунды, он принялся снимать удерживающую скобу внутри приборной доски.
Не прошло и сорока секунд, как Шон вывинтил все три болта. Скоба отошла вбок, открывая на удивление вместительный тайник. Внутри лежал стеклянный сосуд.
Из-под обычной ткани виднелся краешек лазурного шелка.
Шон вытащил капсулу из тайника. Пробка, эбеновая затычка и пакетики геля в точности соответствовали описанию шпиона «Риск лимитед».
Но древний шелк был завернут в роскошную белую парчу, а не простой, тяжелый шелк, о котором упоминали Дэни и шпион…
«Проклятие! – мысленно выпалил Шон. – Придется заново обернуть наш шелк».
Он быстро вытащил пробку из капсулы Чженя. К его облегчению, воздух не ворвался туда заметным потоком. Вакуумная пробка была несовершенна – значит, ему не придется нести капсулу в фургон, к вакуумному насосу, прихваченному на всякий случай.
Быстро и ловко Шон вскрыл собственный сосуд и поменял наружную ткань. Уже заканчивая рискованную операцию, он бросил взгляд в сторону трапа, ведущего на пассажирскую палубу.
Низкорослый мужчина в форме стюарда спускался по трапу. Он оглядел палубу, выхватил взглядом нужную ему машину и направился к ней.
«Стюард» прошел под фонарем. Старый плафон был закопчен от выхлопов, покрыт застывшими солеными брызгами, но света оказалось достаточно, чтобы Шон сумел разглядеть: к машине приближался китаец.
В руке он держал ключи и нес под мышкой сверток, обернутый полотенцем, – точно такого же размера, как сверток Шона.
«Стюард» направлялся к машине Чженя.
Кто же еще вступил в игру? Шон лихорадочно размышлял.
Выяснить это можно было лишь одним способом.
Шон нажал кнопку дверного замка, забился еще глубже в пространство перед сиденьем и стал ждать.
«Стюард» открыл дверцу со стороны водительского сиденья, нагнулся, чтобы сесть, и тут же рухнул без сознания, не успев заметить в полутьме метнувшуюся к нему руку Шона.
Шон втащил «стюарда» внутрь и запер за ним дверь. Поглядывая на бесчувственного пленника, Шон поместил шелк, изготовленный «Риск лимитед», в тайник, закрутил винты удерживающей скобы и вернул на место пепельницу.
«Стюард» застонал. Одной рукой Шон сдавил сонную артерию китайца, вновь лишая его сознания. Другой рукой он развернул пакет, принесенный «стюардом».
Он медленно перевел взгляд с одной капсулы на другую.
Капсулы были совершенно одинаковыми..
Вплоть до белой парчи.
– Дьявольщина! – прошептал Шон.
«Стюард» застонал – к нему возвращалось сознание.
Шон осторожно повернул его голову и резким взмахом руки вновь заставил его замолчать, а потом усадил за рулем так, словно китаец задремал.
Шон надеялся, что сон «стюарда» не затянется навсегда, но в его положении выбирать не приходилось. Удара хватило бы, чтобы китаец больше никогда не путался под ногами.
Шон быстро схватил две стеклянные капсулы и полотенце, принесенное «стюардом», запихнул все это под куртку и огляделся.
Кто-то спускался на палубу для машин. Седовласая женщина в розовых брюках и лиловой куртке с промасленным бумажным пакетом в руке.
«Пассажирка, – с облегчением догадался Шон. – Будем надеяться, она забрела сюда не затем, чтобы вздремнуть».
Женщина открыла дверь машины в соседнем ряду, за четыре машины от грузовика Чженя. Вокруг нее мгновенно запрыгала с лаем собака величиной с крысу. Женщина подхватила пушистое, извивающееся существо на руки, скармливая ему лакомые кусочки из пакета.
Если она кормит свою псину остатками еды с этого парома, думал Шон, остается только позавидовать крысам из Лхасы.
Женщина еще пару минут поворковала со своей игрушечной любимицей, а затем снова заперла ее в машине и поспешила в теплый салон для пассажиров.
Шон слегка опустил стекло и прислушался, желая убедиться, что на палубе больше никого нет.
Где-то ближе к корме открылась и захлопнуласьдверца машины. Шаги приближались к грузовику.
Шон недовольно поморщился, увидев в зеркало подходящую Дэни, но не удивился. Он почти ожидал ее появления, с тех пор как на палубу спустился стюард.
– Влезай, – велел он, открывая дверь. Выбор у Дэни был небогатым: Шон усадил ее на колени и захлопнул дверь, прежде чем она успела испуганно вскрикнуть.
Шон быстро вытащил из-под куртки обе капсулы.
– Я видела, как сюда подошел «стюард», а тебя так долго не было… он мертв? – пробормотала Дэни, только заметив на соседнем сиденье китайца.
– Ну и черт с ним, – буркнул Шон. – Который тут настоящий шелк?
Дэни не стала просить посветить ей. Полутьма палубы была их лучшей защитой. С силой потерев кончиками пальцев о рукав свитера, она одновременно разогрела, отчистила, высушила их и привела в боевую готовность.
Потом Дэни закрыла глаза.
Шон умолчал о том, что она могла бы с таким же успехом оставить глаза открытыми. Он просто развернул уголок одного из шелковых лоскутов и поднес его к пальцам Дэни.
Она затаила дыхание, но не из-за волнения. Ей просто не хотелось дышать на древний шелк. Пальцы легко скользнули по ткани раз, другой, а в третий раз прижались к ней сильнее.
– Не тот, – заключила Дэни. – Другое переплетение. Скорее персидское, чем индийское или китайское. Но ручаюсь, это тоже старинный фрагмент. Очень древний. Если это подделка, то гораздо лучше нашей.
– Восхитительно, – проворчал Шон в ответ и развернул второй шелк.
Дэни вновь потерла пальцы о свитер, прежде чем коснуться шелка. Легко и нежно она провела по шелку сначала в одну сторону, затем – под другим углом, ощущая ритм движений давно умершего ткача. Она не удержалась от еще одного боязливого, еле уловимого скольжения по поверхности древней ткани, а потом убрала руку.
– Да, – просто произнесла она.
Шон не спросил, уверена ли она. Он просто поменял ткань, в которую был завернут шелк, такими быстрыми движениями, что взмахи его рук казались неуловимыми в сумрачном свете. Простой толстый шелк был предназначен для защиты ткани, выбранной Дэни. Он положил его вкапсулу, заткнул ее пробкой и огляделся.
Палуба по-прежнему была пуста.
Шон открыл дверь, вытолкнул Дэни на палубу и сунул капсулу под ее жилет.
– Возвращайся в фургон, – приказал он. – И не выходи оттуда, что бы ни случилось, ясно?
– А разве ты…
– Делай, что говорят!
Дэни отвернулась и зашагала к фургону.
Шон быстро обернул парчой элегантную подделку, свернул обе ткани и уложил их в капсулу. Однако заткнув капсулу пробкой, он замер в нерешительности.
Здравый смысл подсказывал Шону: пора выбираться отсюда, пока есть возможность.
Но с другой стороны…
Движения Шона стали точными и рассчитанными, как у машины. Покончив со своим делом, он схватил «стюарда» за грудки одной рукой, а другой нащупал сонную артерию.
Китаец был еще жив.
Шон невозмутимо похлопал его по щекам. Вскоре китаец застонал. Шон резко уложил его лицом вниз на сиденье и снова огляделся.
Палуба оставалась безлюдной, но возле трапа маячила тень человека. «Будем надеяться, что это Фландерс», – решил Шон.
Но даже если он ошибся, пора было уходить. И немедленно.
Шон открыл дверь грузовика и вышел наружу с таким видом, словно имел полное право там находиться. Ни на секунду не выпуская из виду тень, Шон зашагал вперед, будто направлялся к трапу.
Тень отделилась от поручней.
– Живее! – прохрипел Фландерс. – Я оставил Касатонова без присмотра. Возможно, он уже спускается сюда.
– А Гельман?
– Следит за Чженем. Хочешь, я накачаю спиртным этого фальшивого стюарда?
– Живой он будет нам полезнее.
– Святоша! – с отвращением процедил Фландерс. – Так я и знал!
Шон негромко рассмеялся, приближаясь к фургону. Спустя несколько мгновений палуба вновь опустела.
Глава 33
Вашингтон. Декабрь
Темный, неприметный автомобиль подрулил к бордюру перед зданием штаб-квартиры «Риск лимитед». Сидящая в машине Дэни с любопытством огляделась. Никто не ковырял мерзлую землю в саду. Никто не бродил по дорожкам, не красил ограду, не занимался другими делами, служившими удобным прикрытием для охраны.
– Где же все? – спросила Дэни у водителя. – В прошлый раз, когда я была здесь, сад кишел охранниками.
– Времена меняются, – отозвался Уокер. Дэни улыбнулась, несмотря на грусть, которая теперь постоянно светилась в ее ореховых глазах.
– Да, – подтвердила она, – времена меняются.
И Шон изменился вместе с ними.
Как только они добрались до отеля «Четыре времени года» в Ванкувере, Шон вышел из фургона и двинулся прочь.
Он ни разу не оглянулся.
Он не написал ей. И не позвонил.
Шон еще не успел скрыться из виду, а новый агент «Риск лимитед» появился в дверях фургона. С этой минуты Уокер безотлучно сопровождал Дэни.
Времена меняются.
Телохранители тоже.
А чувства оказались упрямее.
«Почему я не могу измениться? – устало спрашивала себя Дэни. – Неужели и спустя много лет у меня будет замирать сердце при виде высокого мужчины с легкой походкой?»
«Тебе нужен совсем другой мужчина».
«Я пытаюсь пощадить тебя».
«У Касатонова нет ни малейших сомнений, что я участвую в этой игре. Если он вновь увидит тебя со мной, он вынесет тебе смертный приговор. Этого я не допущу».
Он сдержал свое обещание. Шон Кроу исчез так, словно существовал только в воображении Дэни.
С ее стороны открылась дверь. Дэни уже привыкла ждать подобной любезности, которая была также мерой предосторожности. Собравшись с мыслями, она приготовилась к встрече.
– Приехали, – доложил Уокер. – Она ждет тебя.
– Спасибо.
Уокер не сделал попытки проводить Дэни до двери, и она удивленно оглянулась на него через плечо.
– Я получил строгий приказ остаться снаружи, – сообщил Уокер со странной улыбкой. – Строжайший.
– Странно…
– По-моему, это уж слишком.
– Прошу прощения?
Уокер вновь улыбнулся – по-настоящему, так, что вдруг стал привлекательным мужчиной.
– Я с удовольствием охранял тебя, Дэни, – признался Уокер. – Если тебе когда-нибудь надоест ждать Кроу, дай мне знать.
На глазах Дэни вдруг выступили слезы. Шагнув к машине, она обняла Уокера.
– Спасибо, – пробормотала она. – Я тоже привязалась к тебе.
Повернувшись, Дэни заспешила к двери дома, чувствуя, как порывы ледяного декабрьского ветра пробирают ее через толстое шерстяное пальто.
Не успела Дэни подняться по ступенькам крыльца, как дверь открылась. Незнакомый мужчина впустил ее в дом.
– Прошу вас, доктор Уоррен.
Дэни не знала имени человека, открывшего ей дверь, но уже привыкла к людям подобного типа – бдительным, собранным, опытным и далеко не глупым.
– А где Джилли? Готовит чай в библиотеке? – полушутя спросила Дэни.
– Старший сержант в отпуске.
Дэни удивленно заморгала.
– Правда? А мне казалось, он прекрасно обходится без отдыха…
– Он пристрастился к Карибским островам.
– И к безделью на пляже?
– На Арубе больше нечем заняться тем, кто не любит азартные игры.
Дэни чуть не споткнулась. Воспоминания об Арубе и Шоне, дожде и любовном сумасшествии пронзили ее, как молния, вызвав дрожь.
– Разве Джилли играет? – спросила она, пытаясь взять себя в руки.
– Только не на деньги.
Сопровождающий дважды постучал в дверь кабинета Редпас и распахнул ее.
– Вас ждут, – сообщил он.
Охранник не последовал за Дэни.
Знакомая комната воскресила яркие воспоминания о Шоне. Дэни пришлось бороться с уверенностью, что он находится где-то здесь, среди книг и предметов искусства, ждет ее, улыбается, протягивает руки…
«Довольно! – яростно оборвала себя Дэни. – Все кончено. Смирись с этим и продолжай жить».
Но избавиться от влечения к Шону она могла с таким же успехом, как от собственного сердца. Каждый вечер желание усиливалось. С каждым утром ей становилось все труднее начинать день, идти на работу, улыбаться и делать вид, что она вовсе не влюблена в человека, которому безразлична.
– Добрый день, Дэни, – произнесла Редпас, – или уже вечер?
Прерывисто вздохнув, Дэни обернулась на звук голоса.
Кассандра Редпас сидела перед прозрачной хрустальной сферой с изящно выгравированными очертаниями островов и материков. Ее зеленые, как у кошки, глаза, отражали свет. У локтя стояла дымящаяся чашка, а крутобокий чайник ждал на приставном столике у вазочки с печеньем.
– Зимой день почти неотличим от вечера, – отозвалась Дэни.
Редпас пристально вгляделась в лицо гостьи и кивнула, словно подтверждая тайную догадку.
– Садись, – пригласила она, похлопав ладонью по дивану. – Чаю?
– Спасибо.
– А может, поужинаешь? Похоже, за работой ты забываешь о еде.
– Мне предстоит многое наверстать, – объяснила Дэни с вымученной улыбкой.
– Ты справляешься?
– Вполне.
– А по твоему виду не скажешь, – без обиняков заявила Редпас.
Дэни промолчала.
– Достойные мужчины иногда причиняют нам немало неприятностей, верно? – спросила Редпас. – Такова оборотная сторона их достоинств.
Звук, который издала Дэни, мог быть и смешком, и сдавленным всхлипом.
– Садись же, – повторила Редпас, – я не в состоянии совладать с упрямством некоторых мужчин, зато могу рассказать тебе о том, что случилось с шелком, который ты помогла найти.
– Я не прочь послушать. Из Уокера мне не удалось вытянуть ни слова.
– Уокер – неплохой человек, несмотря на все придирки Шона.
Дэни надеялась, что встретила звук этого имени во всеоружии, но втайне сомневалась в этом. От зеленых глаз и проницательного ума Редпас мало что ускользало.
С мрачным видом Дэни подошла к дивану. Перед Редпас были разложены кипы газет. На страницах некоторых виднелись иероглифы. Среди них оказалась англоязычная версия гонконгской газеты, «Нью-Йорк таймс» и какое-то дешевое, судя по виду, бульварное издание на испанском или португальском.
– Я оторвала тебя от работы? – виновато спросила Дэни.
– Знаешь, из газет можно выудить обрывки самой удивительной информации – разумеется, не на первых полосах.
– В некоторых газетах первую полосу не отличишь от остальных.
Редпас негромко рассмеялась, налила Дэни чаю и передала ей дымящуюся чашку.
– Как всегда черный? – спросила она. Дэни кивнула:
– Спасибо.
Редпас любезно поставила перед Дэни вазочку с печеньем и подождала, когда она примется за чай.
С не меньшей вежливостью Дэни выбрала самое маленькое печенье и сделала вид, что надкусила его.
– Помнишь мистера Юкио Кояму? – спросила Редпас.
– Да, – резко отозвалась Дэни. – Я помню… все.
– Неудивительно – адреналин улучшает память. Это необходимое для выживания свойство.
Дэни издала вежливое восклицание и втайне пожалела, что адреналин сделал ее воспоминания о Шоне мучительно яркими.
– Похоже, удача изменила мистеру Кояме, – словно невзначай обронила Редпас.
Дэни перестала изображать интерес к печенью и уставилась на собеседницу блестящими ореховыми глазами.
– Как это? – спросила она.
Редпас перевернула страницу со словами: «Вот она…» Страница пестрела иероглифами и снимками. Редпас принялась читать вслух, переводя с листа:
– «Прославленный и достопочтенный мистер Юкио Кояма больше не пользуется доверием флагманов бизнеса и других влиятельных членов общества, для которого он играл роль…» – Редпас замолчала. – В нашем языке такого слова нет. Нечто вроде связующего звена. Посредника. Незримого помощника.
– Что произошло?
Кассандра по-кошачьи улыбнулась.
– Досадная «потеря лица», – пробормотала она. – Ходят слухи, что во время ужина, который давал Кояма, возник весьма неловкий инцидент.
– Неловкий?
– Точнее, убийственный. Редчайший, древний фрагмент шелка, который он недавно приобрел, оказался, современной подделкой.
– Не может быть! – в притворном удивлении откликнулась Дэни.
– Мало того, какой-то отчаянный малый ухитрился начертать на шелке иероглиф. Чернила проступили на ткани после того, как ее некоторое время подержали на свету.
– Что же означал этот иероглиф?
– В вольном переводе – «С первым апреля, болван». – Впервые за несколько недель Дэни расхохоталась. – Само собой, Кояма взбесился, – продолжала Редпас. – Он потребовал разъяснений у Кати, а та сообщила, что, должно быть, агенты «Риск лимитед» подменили шелк на пароме. У нее не было ровным счетом никаких причин унижать его. «Гармония» нуждалась в сотрудничестве с Коямой.
– И Кояма ей поверил?
– Наверное, ведь он не убил ее.
– В таком случае странно, что рядом с тобой не видно вооруженных до зубов телохранителей.
– О, Кояма уже нанес мне визит, – невозмутимо сообщила Редпас.
– Что? Когда?
– На прошлой неделе.
– И его зарыли в саду вместе с весенними луковицами?
– Нет, все было гораздо проще, – с улыбкой пояснила Редпас. – Я просто ответила ему: да, агент «Риск лимитед» подстерег контрабандиста Ли на пароме и подменил шелк.
Дэни поморщилась.
– Ручаюсь, он был в ярости.
– А потом я показала ему шелк, который мы получили взамен.
– Шелк Будды? – недоверчиво переспросила Дэни.
– Нет. Я показала ему великолепный, очень старый лоскут шелка, который выдавали за фрагмент одеяния Будды.
– Тот самый, что я видела на пароме? Подделку Чженя?
– Не совсем так, – пробормотала Редпас. – Подделка, показанная Кояме, была изготовлена нами, как один из пробных образцов. Этот древний обрывок персидского шелка в нашей лаборатории перекрасили в лазурный цвет и сделали так, чтобы он выглядел выцветшим. К настоящему времени краска полностью исчезла. Современная химия несовершенна, но полезна.
Только тут Дэни поняла, что сидит с разинутым ртом, и поспешно закрыла его.
– Полагаю, – продолжала Редпас, – Кояма обвинил в случившемся Тони Ли. Ли с тревогой следил, как «Гармония» приобретает все большую власть в Азии. Он боялся за жизнь своего внука, живущего в Америке. Вдобавок Ли продал священный шелк КНР за два миллиона фунтов стерлингов, прежде чем щелк покинул Золотой треугольник.
– Но это просто непостижимо! – воскликнула Дэни. – Я прикасалась к одеянию Будды на пароме. Я абсолютно уверена в этом!
– И Прасам Дхамса тоже. Кстати, он просил поблагодарить тебя от его имени. Он надеется, что скоро ты посетишь его – очень скоро. Ему надо о многом поговорить с тобой.
– Я… но черт побери, у кого же настоящий шелк?
– У законных владельцев. Монахов Лазурной секты.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Но Кояма уверен в предательстве Тони Ли. – Редпас пожала плечами. – Это логичное заключение. Кояма нашел ткачей, которые создали подделку для Ли.
– Не могу поверить, что Ли решился на такую глупость. Да, он вполне мог изготовить фальшивый шелк. Но утереть нос Кояме? Ни в коем случае!
Редпас молча улыбалась своей кошачьей улыбкой.
– Ли был весьма неглупым человеком, – наконец произнесла она. – Но теперь это уже не имеет значения.
– Кояма убил его?
– Скорее всего. Однако между тонами по обе стороны Тихого океана никогда не затихает вражда. Ли мог погибнуть от рук любого из его тщеславных противников. Это обычная борьба преступных организаций.
– Приятного аппетита, – с иронией произнесла Дэни.
– Да, удачная мысль. Еще печенья? Или тебе еще не надоело играть с прежним?
Дэни посмотрела на обломки печенья на тарелке, перевела взгляд на крошки и сахарную пудру на своих пальцах и грустно покачала головой.
– Как тебе это удалось? – спросила Дэни. – Я не про печенье.
– По правде говоря, не мне, а Шону. Этот человек – настоящее сокровище, у него, так сказать, византийский тип мышления.
Дэни поспешила спрятать лицо за чашкой, старательно прихлебывая чай.
– Шон обнаружил шелк в фургоне Чженя, в указанном месте. К сожалению, этот шелк был завернут в парчу, а не в простую ткань, описанную тобой. Ту самую простую ткань, которую мы с таким трудом изготовили.