Страница:
– Вулф – твой любовник?
Этот вопрос мало чем отличался от нападения пьяного Гора. Лицо Джессики побледнело, затем вспыхнуло. Девушка едва не лишилась чувств. Она закрыла пылающее лицо руками и, дрожа всем телом, пыталась как-то успокоиться и понять, не овладел ли ею один из навязчивых кошмаров, когда ветер рыдает женским голосом, а до зари еще целая вечность.
– Я не могу… лорд Роберт… я… – в отчаянии бормотала Джессика, пытаясь объяснить ему, что она не может выйти замуж за Гора. – Боже правый… Вы были так добры ко мне… Простите…
Голос Джессики задрожал и прервался. Ее отчаяние поразило обоих Стюартов, ибо Джессика с детства отличалась самообладанием.
– Джессика хочет сказать, – холодно произнес Вулф, застегивая рубашку, – что мы не любовники.
– Но вы стали бы ими, если бы Бетси не пришла ко мне, – сказала Виктория. – Ты хотел ее с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет.
Вулф открыл было рот, чтобы возразить, однако понял, что это правда. Это отбило у него желание говорить.
– Вулф, – устало вздохнула Виктория. – Если ты не можешь, хотя бы из уважения к своему отцу, сдерживать свою похоть, ты бы, по крайней мере, ограничился замужними женщинами. Или проститутками, что тебе больше подходит.
– Довольно, жена, – остановил ее Роберт. – Вулф мой сын. Он знает свой долг.
– Какой? – спокойно спросил Вулф.
– Ты совратил леди Джессику. Ты женишься на ней.
– Никакого совращения не было. Гор напал на нее, она в истерике прибежала в мою комнату, за ней ввалился Гор, через минуту появилась леди Виктория.
– Джессика, – резко обратился к ней Роберт. – Если ты еще девственница, помолвку можно спасти. Лорд Гор очень любит тебя.
Джессика протянула руки к Вулфу:
– Ты обещал!
Воцарилась тяжелая тишина, которую нарушил Вулф короткой командой:
– Оставьте меня с Джессикой на минуту. И заберите с собой этого пьяного борова.
Когда Виктория попыталась протестовать, Роберт просто схватил бесчувственного Гора за ноги и выволок его из комнаты. Виктория вышла за ним. Бетси поспешила вслед за хозяевами. Дверь плотно закрылась. Прежде чем Вулф успел что-то сказать, Джессика опустилась перед ним на колени.
– Пожалуйста, Вулф… Умоляю тебя… Женись на мне! Неужели ты собираешься отдать меня этому мужчине?
– Ты девственница? – спросил Вулф мрачно.
Джессика вскинула голову:
– Господи, конечно! Я не могу вынести, когда до меня дотрагивается мужчина! Меня от этого тошнит.
– Тогда почему ты пришла в мою комнату одетая в… точнее, раздетая – словом, вот в таком виде?
– Просто на мне было именно это, когда я поняла, что должна поговорить с тобой, – растерянно ответила она и протянула к нему руки в немой мольбе. Она старалась контролировать свой голос, но пальцы у нее дрожали. – Я пришла просить тебя, чтобы ты спас меня от лорда Гора.
– Считай, что ты спасена. Независимо от того, что думает отец, я очень сомневаюсь, чтэ Гор женится на тебе после сегодняшнего скандала.
– Но может появиться другой претендент! Виктория опять устроит мне свадебный контракт.
С минуту Вулф молчал. Ему была ненавистна мысль о том, другом мужчине, который будет обладать Джессикой, но что делать? Даже если Стюарты позволят Вулфу жениться на ней, этот брак будет для него бедствием. Как бы ни манила его Джессика, он знал, что ему нужна жена совершенно иного плана.
– Искать подходящего мужа для тебя – долг леди Виктории, – назидательно произнес Вулф.
– Нет! Я скорее лягу в гроб, чем в постель к мужчине!
Вулф был поражен ее непреклонной решимостью.
«Действительно, – подумал он, – она скорее умрет, чем отдастся мужчине».
– Но ведь ты хочешь выйти замуж за меня, – сказал Вулф нейтральным голосом.
Улыбка тронула дрожащие губы Джессики.
– Да, но ты же не будешь так обращаться со мной. Мужчины женятся, потому что должны иметь наследников. Женщины выходят замуж, потому что хотят богатства. У тебя нет потребности в наследниках, а у меня – в богатстве…
Какое-то опасное спокойствие овладело Вулфом, когда до него дошли слова Джессики.
– Даже у незаконнорожденных есть… потребности.
– Причем здесь незаконнорожденность? – спросила она раздраженно.
Некоторое время Вулф молчал. Напряженная пауза разрешилась его вздохом, когда он понял, что Джессика нисколько не хотела оскорбить его, заявляя, что у него нет-титула, который должно передать, и он не будет спать с женой. Она просто не отдавала себе отчета в том, что мужчины ждут от брака не только наследников.
– Милый Вулф, – началала Джессика тихо, дотрагиваясь до рукава его ночной рубашки. – Пожалуйста, женись на мне. Мы с тобой добрые друзья. Это будет так здорово – жить с тобой в Америке, охотиться, заниматься рыбалкой и ужинать у костра…
– Боже, ты и в самом деле так все представляешь себе, – сказал Вулф, потрясенный абсолютным непониманием ею того, что называется браком.
– Ну да, – она улыбнулась, словно сбросив с себя страх, до того времени сжимавший ее сердце. – Ни с кем другим мне никогда не было так хорошо, как с тобой, мой лорд Вулф. Теперь мы снова будем вместе. Что может быть лучше?
Вулф произнес про себя несколько не очень благочестивых слов, устало провел рукой по черным волосам.
– Ты специально подстроила это, Джесси? Послала горничную за леди Викторией, чтобы та засвидетельствовала твой приход ко мне как к твоему любовнику?
Джессика энергично замотала головой. Свет ламп от этого движения заплясал, бросая на стену огромные тени от ее длинных волос.
– Нет-нет! У меня не было такого плана, – она прерывисто вздохнула. – Но сейчас, когда так получилось, я готова поклясться могилой матери, что мы переспали с тобой. И тогда ты женишься на мне! И я буду свободна!
– А что будет со мной? С моей свободой?
Джессика посмотрела на Вулфа ясными, сияющими глазами.
– Я думала об этом. Я ничего не собираюсь просить у тебя. Ты можешь приходить или уходить, когда тебе захочется. Если тебе понадобится компаньон на охоте, я отправлюсь с тобой на охоту. Если у тебя появится желание совершить путешествие одному, я буду не в претензии. Если тебе потребуется какая-то особая наживка для форели, я приготовлю ее для тебя.
– Джесси…
Не слушая Вулфа, она продолжала:
– Если тебе захочется побеседовать со мной, я к твоим услугам. Если тебе будет нужна тишина, я уйду из комнаты. Я буду следить, чтобы твое хозяйство вели должным образом и подавали твои любимые блюда. А после обеда я согрею бокал бренди в собственных ладонях, чтобы стеклянный сосуд наполнился ароматом, и подам тебе его сама, и мы будем сидеть вместе, и никакие бури нам не будут страшны.
Повисло молчание, зыбкое и мерцающее, как пламя свечи, колыхавшееся от ветра. Наконец Вулф повернулся спиной к Джессике, опасаясь, что иначе он сможет потерять контроль над собой и взорваться, чего никогда не позволял себе ни с одной живой душой.
– Джесси, – сказал он наконец негромко. – Жизнь, которую ты рисуешь, – это жизнь английского лорда и леди. Я не лорд. Моя жена будет жить в Америке. И ее образ жизни не будет иметь ничего общего с образом жизни аристократии.
– Я люблю Америку Я тоскую по высоким травам и красавцам-буйволам. Я скучаю по бездонному небу. Бетси много рассказывала мне об Америке. Когда я рядом с ней, я забываю даже про английский акцент. Я очень много работала над тем, чтобы стать американкой, – сказала Джессика серьезно. – Я знала, что ты не пожелаешь жить в Англии.
Вулф повернулся к ней.
– Да, ты подстроила мне ловушку.
Джессика опустила голову и посмотрела себе на руки.
– Нет, мой лорд Вулф. Когда я узнала, что Виктория решила выдать меня замуж, я задалась вопросом, смогу ли я принадлежать мужчине. И я поняла, что не смогу быть в этой роли ни с кем, кроме тебя, и стала учиться тому, как принадлежать тебе. Ты видишь, я очень много думала об этом.
Не услышав ответа Вулфа, она вновь посмотрела на него молящими глазами:
– Я не хочу разочаровывать лорда Роберта. Я не хочу лгать леди Виктории. Я не хочу устраивать тебе ловушку.
– Но ты сама сказала, что собираешься это сделать.
– Только если буду вынуждена.
Вулф пробормотал что-то не очень любезное, но его неразборчиво сказанные слова утонули в протяжном завывании ветра. Дрожащая и одновременно решительно настроенная Джессика ждала.
Когда Вулф наконец пошевелился, она вздрогнула. Он подошел к двери спальни, распахнул ее и увидел отца и леди Викторию. Бетси и пьяный Гор исчезли. Бросая взгляды то на непроницаемое лицо Вулфа, то на расстроенную Джессику, Стюарты вошли в спальню и закрыли за собой тяжелую дверь.
– Ну что вы решили? – спросил Роберт.
– Леди Джессика готова поклясться, что я спал с ней, – сказал Вулф холодно. – Но этого не было.
Роберт взглянул на Джессику.
– Это правда?
– Я выйду замуж за Вулфа, – голос Джесики звучал тихо, – или не выйду ни за кого.
– Черт бы вас всех побрал, – произнес в сердцах лорд Роберт. Он посмотрел на Вулфа. – Так что же нам теперь делать?
– Только то, что вы уже делали, – дать избалованной маленькой аристократке то, что ей хочется.
– Так ты женишься на ней?
– Нечто вроде того, – помедлил Вулф. – Леди Джессика имеет несколько романтические, чисто девичьи представления о жизни на Западе.
– Никакие не романтические, – вмешалась Джессика. – Я была за Миссисипи. Я знаю, что меня там ожидает.
– Черта с два ты знаешь, – возразил Вулф. – Ты думаешь, что там жизнь – как один длинный праздник охоты. Это совсем не так. Я не могу позволить себе такого образа жизни. И даже если бы мог, то не жил бы так.
Виктория перевела взгляд с упрямой подопечной на суровое лицо Вулфа. Она тихонько рассмеялась.
– Ах, Вулф, твой ум быстр и остр, как рапира. Зато Джессика тверда, как шотландский гранит.
Вулф хмыкнул.
– Я гораздо тверже камня. Леди Джессика скоро поймет, что брак со мной не имеет ничего общего с охотничьими экспедициями в окружении слуг, которые сами притащат тебе бизона и сервируют стол фарфором и серебром. Если она продержится до того времени, пока мы доберемся до моего дома, что возле Скалистых гор, я буду очень удивлен.
Джессика даже выпрямилась, услышав неприкрытый сарказм в голосе Вулфа. Не больше доброты прочла она и во взгляде.
– Когда она поумнеет, – произнес Вулф отрывисто, вновь поворачиваясь к Виктории, – я расторгну брак и возвращу ее вам в том же виде, в каком и беру ее, – совершенно нетронутой.
– Ну, я полагаю, что не совсем в том виде, – сказала Виктория с удивлением. – Научи эту упрямую монашенку не бояться мужчины. Тогда вы оба будете свободны.
Вулф отвернулся от Виктории и посмотрел на Джессику холодными синими глазами
– Еще не поздно остановить этот фарс, моя леди Вы скоро устанете быть женой обыкновенного человека.
– Я не устану быть твоей женой. – В устах Джессики это прозвучало как клятва.
– Ты непременно устанешь.
И это тоже была клятва.
1
Этот вопрос мало чем отличался от нападения пьяного Гора. Лицо Джессики побледнело, затем вспыхнуло. Девушка едва не лишилась чувств. Она закрыла пылающее лицо руками и, дрожа всем телом, пыталась как-то успокоиться и понять, не овладел ли ею один из навязчивых кошмаров, когда ветер рыдает женским голосом, а до зари еще целая вечность.
– Я не могу… лорд Роберт… я… – в отчаянии бормотала Джессика, пытаясь объяснить ему, что она не может выйти замуж за Гора. – Боже правый… Вы были так добры ко мне… Простите…
Голос Джессики задрожал и прервался. Ее отчаяние поразило обоих Стюартов, ибо Джессика с детства отличалась самообладанием.
– Джессика хочет сказать, – холодно произнес Вулф, застегивая рубашку, – что мы не любовники.
– Но вы стали бы ими, если бы Бетси не пришла ко мне, – сказала Виктория. – Ты хотел ее с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет.
Вулф открыл было рот, чтобы возразить, однако понял, что это правда. Это отбило у него желание говорить.
– Вулф, – устало вздохнула Виктория. – Если ты не можешь, хотя бы из уважения к своему отцу, сдерживать свою похоть, ты бы, по крайней мере, ограничился замужними женщинами. Или проститутками, что тебе больше подходит.
– Довольно, жена, – остановил ее Роберт. – Вулф мой сын. Он знает свой долг.
– Какой? – спокойно спросил Вулф.
– Ты совратил леди Джессику. Ты женишься на ней.
– Никакого совращения не было. Гор напал на нее, она в истерике прибежала в мою комнату, за ней ввалился Гор, через минуту появилась леди Виктория.
– Джессика, – резко обратился к ней Роберт. – Если ты еще девственница, помолвку можно спасти. Лорд Гор очень любит тебя.
Джессика протянула руки к Вулфу:
– Ты обещал!
Воцарилась тяжелая тишина, которую нарушил Вулф короткой командой:
– Оставьте меня с Джессикой на минуту. И заберите с собой этого пьяного борова.
Когда Виктория попыталась протестовать, Роберт просто схватил бесчувственного Гора за ноги и выволок его из комнаты. Виктория вышла за ним. Бетси поспешила вслед за хозяевами. Дверь плотно закрылась. Прежде чем Вулф успел что-то сказать, Джессика опустилась перед ним на колени.
– Пожалуйста, Вулф… Умоляю тебя… Женись на мне! Неужели ты собираешься отдать меня этому мужчине?
– Ты девственница? – спросил Вулф мрачно.
Джессика вскинула голову:
– Господи, конечно! Я не могу вынести, когда до меня дотрагивается мужчина! Меня от этого тошнит.
– Тогда почему ты пришла в мою комнату одетая в… точнее, раздетая – словом, вот в таком виде?
– Просто на мне было именно это, когда я поняла, что должна поговорить с тобой, – растерянно ответила она и протянула к нему руки в немой мольбе. Она старалась контролировать свой голос, но пальцы у нее дрожали. – Я пришла просить тебя, чтобы ты спас меня от лорда Гора.
– Считай, что ты спасена. Независимо от того, что думает отец, я очень сомневаюсь, чтэ Гор женится на тебе после сегодняшнего скандала.
– Но может появиться другой претендент! Виктория опять устроит мне свадебный контракт.
С минуту Вулф молчал. Ему была ненавистна мысль о том, другом мужчине, который будет обладать Джессикой, но что делать? Даже если Стюарты позволят Вулфу жениться на ней, этот брак будет для него бедствием. Как бы ни манила его Джессика, он знал, что ему нужна жена совершенно иного плана.
– Искать подходящего мужа для тебя – долг леди Виктории, – назидательно произнес Вулф.
– Нет! Я скорее лягу в гроб, чем в постель к мужчине!
Вулф был поражен ее непреклонной решимостью.
«Действительно, – подумал он, – она скорее умрет, чем отдастся мужчине».
– Но ведь ты хочешь выйти замуж за меня, – сказал Вулф нейтральным голосом.
Улыбка тронула дрожащие губы Джессики.
– Да, но ты же не будешь так обращаться со мной. Мужчины женятся, потому что должны иметь наследников. Женщины выходят замуж, потому что хотят богатства. У тебя нет потребности в наследниках, а у меня – в богатстве…
Какое-то опасное спокойствие овладело Вулфом, когда до него дошли слова Джессики.
– Даже у незаконнорожденных есть… потребности.
– Причем здесь незаконнорожденность? – спросила она раздраженно.
Некоторое время Вулф молчал. Напряженная пауза разрешилась его вздохом, когда он понял, что Джессика нисколько не хотела оскорбить его, заявляя, что у него нет-титула, который должно передать, и он не будет спать с женой. Она просто не отдавала себе отчета в том, что мужчины ждут от брака не только наследников.
– Милый Вулф, – началала Джессика тихо, дотрагиваясь до рукава его ночной рубашки. – Пожалуйста, женись на мне. Мы с тобой добрые друзья. Это будет так здорово – жить с тобой в Америке, охотиться, заниматься рыбалкой и ужинать у костра…
– Боже, ты и в самом деле так все представляешь себе, – сказал Вулф, потрясенный абсолютным непониманием ею того, что называется браком.
– Ну да, – она улыбнулась, словно сбросив с себя страх, до того времени сжимавший ее сердце. – Ни с кем другим мне никогда не было так хорошо, как с тобой, мой лорд Вулф. Теперь мы снова будем вместе. Что может быть лучше?
Вулф произнес про себя несколько не очень благочестивых слов, устало провел рукой по черным волосам.
– Ты специально подстроила это, Джесси? Послала горничную за леди Викторией, чтобы та засвидетельствовала твой приход ко мне как к твоему любовнику?
Джессика энергично замотала головой. Свет ламп от этого движения заплясал, бросая на стену огромные тени от ее длинных волос.
– Нет-нет! У меня не было такого плана, – она прерывисто вздохнула. – Но сейчас, когда так получилось, я готова поклясться могилой матери, что мы переспали с тобой. И тогда ты женишься на мне! И я буду свободна!
– А что будет со мной? С моей свободой?
Джессика посмотрела на Вулфа ясными, сияющими глазами.
– Я думала об этом. Я ничего не собираюсь просить у тебя. Ты можешь приходить или уходить, когда тебе захочется. Если тебе понадобится компаньон на охоте, я отправлюсь с тобой на охоту. Если у тебя появится желание совершить путешествие одному, я буду не в претензии. Если тебе потребуется какая-то особая наживка для форели, я приготовлю ее для тебя.
– Джесси…
Не слушая Вулфа, она продолжала:
– Если тебе захочется побеседовать со мной, я к твоим услугам. Если тебе будет нужна тишина, я уйду из комнаты. Я буду следить, чтобы твое хозяйство вели должным образом и подавали твои любимые блюда. А после обеда я согрею бокал бренди в собственных ладонях, чтобы стеклянный сосуд наполнился ароматом, и подам тебе его сама, и мы будем сидеть вместе, и никакие бури нам не будут страшны.
Повисло молчание, зыбкое и мерцающее, как пламя свечи, колыхавшееся от ветра. Наконец Вулф повернулся спиной к Джессике, опасаясь, что иначе он сможет потерять контроль над собой и взорваться, чего никогда не позволял себе ни с одной живой душой.
– Джесси, – сказал он наконец негромко. – Жизнь, которую ты рисуешь, – это жизнь английского лорда и леди. Я не лорд. Моя жена будет жить в Америке. И ее образ жизни не будет иметь ничего общего с образом жизни аристократии.
– Я люблю Америку Я тоскую по высоким травам и красавцам-буйволам. Я скучаю по бездонному небу. Бетси много рассказывала мне об Америке. Когда я рядом с ней, я забываю даже про английский акцент. Я очень много работала над тем, чтобы стать американкой, – сказала Джессика серьезно. – Я знала, что ты не пожелаешь жить в Англии.
Вулф повернулся к ней.
– Да, ты подстроила мне ловушку.
Джессика опустила голову и посмотрела себе на руки.
– Нет, мой лорд Вулф. Когда я узнала, что Виктория решила выдать меня замуж, я задалась вопросом, смогу ли я принадлежать мужчине. И я поняла, что не смогу быть в этой роли ни с кем, кроме тебя, и стала учиться тому, как принадлежать тебе. Ты видишь, я очень много думала об этом.
Не услышав ответа Вулфа, она вновь посмотрела на него молящими глазами:
– Я не хочу разочаровывать лорда Роберта. Я не хочу лгать леди Виктории. Я не хочу устраивать тебе ловушку.
– Но ты сама сказала, что собираешься это сделать.
– Только если буду вынуждена.
Вулф пробормотал что-то не очень любезное, но его неразборчиво сказанные слова утонули в протяжном завывании ветра. Дрожащая и одновременно решительно настроенная Джессика ждала.
Когда Вулф наконец пошевелился, она вздрогнула. Он подошел к двери спальни, распахнул ее и увидел отца и леди Викторию. Бетси и пьяный Гор исчезли. Бросая взгляды то на непроницаемое лицо Вулфа, то на расстроенную Джессику, Стюарты вошли в спальню и закрыли за собой тяжелую дверь.
– Ну что вы решили? – спросил Роберт.
– Леди Джессика готова поклясться, что я спал с ней, – сказал Вулф холодно. – Но этого не было.
Роберт взглянул на Джессику.
– Это правда?
– Я выйду замуж за Вулфа, – голос Джесики звучал тихо, – или не выйду ни за кого.
– Черт бы вас всех побрал, – произнес в сердцах лорд Роберт. Он посмотрел на Вулфа. – Так что же нам теперь делать?
– Только то, что вы уже делали, – дать избалованной маленькой аристократке то, что ей хочется.
– Так ты женишься на ней?
– Нечто вроде того, – помедлил Вулф. – Леди Джессика имеет несколько романтические, чисто девичьи представления о жизни на Западе.
– Никакие не романтические, – вмешалась Джессика. – Я была за Миссисипи. Я знаю, что меня там ожидает.
– Черта с два ты знаешь, – возразил Вулф. – Ты думаешь, что там жизнь – как один длинный праздник охоты. Это совсем не так. Я не могу позволить себе такого образа жизни. И даже если бы мог, то не жил бы так.
Виктория перевела взгляд с упрямой подопечной на суровое лицо Вулфа. Она тихонько рассмеялась.
– Ах, Вулф, твой ум быстр и остр, как рапира. Зато Джессика тверда, как шотландский гранит.
Вулф хмыкнул.
– Я гораздо тверже камня. Леди Джессика скоро поймет, что брак со мной не имеет ничего общего с охотничьими экспедициями в окружении слуг, которые сами притащат тебе бизона и сервируют стол фарфором и серебром. Если она продержится до того времени, пока мы доберемся до моего дома, что возле Скалистых гор, я буду очень удивлен.
Джессика даже выпрямилась, услышав неприкрытый сарказм в голосе Вулфа. Не больше доброты прочла она и во взгляде.
– Когда она поумнеет, – произнес Вулф отрывисто, вновь поворачиваясь к Виктории, – я расторгну брак и возвращу ее вам в том же виде, в каком и беру ее, – совершенно нетронутой.
– Ну, я полагаю, что не совсем в том виде, – сказала Виктория с удивлением. – Научи эту упрямую монашенку не бояться мужчины. Тогда вы оба будете свободны.
Вулф отвернулся от Виктории и посмотрел на Джессику холодными синими глазами
– Еще не поздно остановить этот фарс, моя леди Вы скоро устанете быть женой обыкновенного человека.
– Я не устану быть твоей женой. – В устах Джессики это прозвучало как клятва.
– Ты непременно устанешь.
И это тоже была клятва.
1
Сан-Джозеф, Миссури
Весна, 1867 год
– Будь справедливым, мой лорд Вулф. Идея отпустить Бетси и слуг была никак не моей.
– Я не лорд, ты помнишь об этом?
– Я замечаю, что моя память улучшается с каждым днем, – произнесла Джессика шепотом. – Ой, прищемил!
– А ты перестань извиваться, как червяк на крючке. Остается еще двадцать пуговиц, и все они мелкие, как горох. Черт побери! Какой идиот придумал платье, которое женщина не может надеть без чужой помощи!
И снять тоже.
Это было хуже всего. Вулф знал, что неизбежно наступит момент, когда ему придется расстегивать каждую из этих блестящих пуговиц, и с каждой расстегнутой пуговицей будет все больше открываться благоухающая кожа и тонкое кружевное белье. Она была эльфом – в эльфов не влюбляются, но она также и будила в нем откровенное желание. У нее была гибкая и красивая, как у танцовщицы, спина, которая обжигала его, словно пламя.
– Прости, – прошептала Джессика с несчастным видом, задетая словами Вулфа. – Я надеялась…
– Перестань шептать. Если хочешь что-то сказать, говори громко. К черту эту аристократическую привычку говорить так тихо, что человеку нужно сгибаться в три погибели, если он хочет расслышать тебя.
– Я думала, что ты будешь рад видеть меня, – громко и отчетливо сказала Джессика. – До сегодняшнего утра. Я не видела гебя с того момента, как мы обменялись клятвами Ты даже не поинтересовался, как прошло мое путешествие по морю, как я ехала поездом по Соединенным Штатам, как…
– Ты обещала не жаловаться, если я буду оставлять тебя одну, – прервал ее Вулф. – Вы жалуетесь, леди Джессика?
Джессика преодолела в себе волну обиды. Не так представляла она встречу с Вулфом. Она мечтала о том, как вместе с ним будет скакать по прериям на горячих лошадях. Она мечтала о долгих днях уютной тишины и оживленных беседах, о ночных кострах под ясным американским небом. Но еще больше она мечтала увидеть Вулфа.
– Когда пришло от тебя письмо, в котором ты назначил встречу со мной здесь, – сказала Джессика, – я подумала, что пик раздражения у тебя миновал.
– Пик раздражения… Ты и слово употребила какое-то жеманное, аристократическое – Его пальцы нечаянно, по неловкости коснулись теплого тела. С грубоватым чертыханием он отдернул руку. – Вы плохо знаете меня, леди. Я был не просто раздражен. Я был взбешен, как тысяча чертей! И я останусь таким до тех пор, пока ты не поумнеешь, не согласишься на развод и не возвратишься в Англию, которой ты принадлежишь.
– Ты тоже не знаешь меня. Ты думал, что я сдамся и попрошу тебя о разводе, узнав, что мне предстоит добираться до Америки в одиночестве.
Вулф хмыкнул. По правде говоря, он так и думал. Но Джессика удивила его. Получив небольшое приданое, она сама заказала билеты, наняла двух слуг и вместе с Бетси пересекла океан.
– Я сомневаюсь, чтобы путешествие со мной показалось тебе столь же приятным, как и в одиночестве. Да вы и не были в одиночестве, моя леди. Ваше окружение исполняло ваши малейшие желания… Черт возьми, ты не можешь убрать отсюда волосы? – спросил он грубо, когда длинный шелковистый локон выскользнул из-под ее руки и намотался ему на палец.
Рука Джессики устала держать волосы на голове, однако, подбирая выскользнувший локон, она лишь заметила:
– Горничная и двое слуг – это не окружение.
– В Америке это окружение. Американская женщина делает все сама – для себя и для мужа.
– Бетси говорила, что она работала в доме, где было двенадцать слуг.
– Бетси могла работать у какого-нибудь спекулянта.
Джессика заморгала глазами.
– Я так не думаю. Человек продавал акции, а не ковры.
Важно было не позволить чувству юмора взять верх над гневом. Однако полного успеха в этом Вулф не достиг.
– А, по-твоему, акциями нельзя спекулировать? – спросил он осторожно.
Джессика задумалась.
– Попробовать можно, – решила она.
Вулф подавил смешок.
– Ты смеешься, да? – Радость и облегчение прозвучали в голосе Джессики. Она искоса взглянула на Вулфа. – Видишь, оказывается, не так уж плохо быть женатым на мне.
Вулф сжал губы.
С того места, где он стоял, ему видно было плохо застегнутое платье и изящный изгиб очаровательной шейки. Но Джессика не была женщиной. Во всяком случае, настоящей женщиной. Она была холодной, избалованной маленькой английской аристократкой. Таких он невзлюбил с того момента, когда понял, что блистательные привилегированные леди не видят в нем человека, их интересуют лишь чисто физиологические возможности дикаря.
– Вулф, – шепнула Джессика, вглядываясь в его лицо, которое вновь внезапно показалось ей чужим.
– Повернись. Дай мне наконец закончить с этими чертовыми пуговицами, иначе мы опоздаем на дилижанс.
– Но я не одета для театра.
– Театра? – Вулф наконец с трудом понял. – Я имею в виду экипаж, а не сцену[1]. Но твоя одежда не подходит и для дилижанса. Эти кринолины займут половину скамьи.
– Дилижанс?
– Да, моя леди, – с иронией сказал Вулф. – Средство передвижения о четырех колесах, с извозчиком и лошадьми.
– Перестань, ради бога. Я знаю, что такое дилижанс, – пережила его Джессика. – Я просто удивилась. В тот раз мы ехали верхом и в карете.
– Тогда ты была настоящей аристократкой. А сейчас ты только жена рядового американца. Если ты устанешь ею быть, ты знаешь выход.
Вулф коснулся очередной пуговицы. Под его пальцами блеснула золотая цепочка. Он вспомнил, что подарил ей эту цепочку вместе с медальоном. Это была память о далеком времени, когда он и рыжеволосая девочка были оба свободны и получали удовольствие от общения друг с другом.
Если не считать одного, произнесенного полушепотом, проклятья, Вулф молча закончил мучительную операцию застегивания дневного платья.
– Ну вот, – сказал он с облегчением, отступая назад. – Где твои чемоданы?
– Мои чемоданы? – повторила Джессика рассеянно. Ей хотелось застонать от облегчения и радости, поскольку больше не надо было держать тяжелые, рассыпающиеся волосы над головой.
– Ты же во что-то упаковывала свою одежду. Где твои чемоданы?
– Чемоданы…
– Леди Джессика, если бы мне нужен был попугай, я стал бы морским капитаном. Где твои чемоданы, черт возьми?
– Я не знаю, – призналась она. – Ими занималась прислуга, после того как Бетси их распаковывала.
Вулф пригладил пальцами копну своих волос, стараясь не замечать, как эффектно смотрелось нежно-голубое платье Джессики на фоне приглушенного пламени ее распущенных волос.
– Чертовская беспомощность… Аристократка несчастная…
– Твои ругательства не помогут, – заявила она сдержанно.
– Как сказать…
Вулф выбежал из комнаты гостиницы, хлопнув дверью.
Джессика едва успела принять безмятежное выражение лица, хотя на душе у нее скребли кошки, когда Вулф появился с чемоданами на плечах. За ним поспешали двое молодых людей, которые тоже несли по паре чемоданов. Они поставили свою поклажу на пол и с большим интересом принялись разглядывать нарядную женщину с распущенными волосами, которые волнами ниспадали до бедер.
– Благодарю вас, – сказал Вулф молодым людям.
– Рады помочь, – отвечал младший. – Мы слышали, что в городе появилась настоящая английская леди. Вот уж не ожидали, что нам повезет увидеть ее.
– Вообще-то я шотландка.
Юноша улыбнулся.
– Все равно. Вы очень похожи на котенка с бархатной шерсткой. Если вам нужно будет поднести чемоданы к дилижансу, вы только кликните. Мы в тот же миг прибежим.
Джессика вспыхнула, почувствовав столь явное восхищение со стороны молодых людей.
– Благодарю вас, вы очень добры.
Вулф хмыкнул и бросил на юношей такой взгляд, который заставил их мгновенно покинуть комнату. Более смелый из них, прежде чем закрыть за собой дверь, успел повернуться к Джессике и прикоснуться к шляпе.
– Подбери волосы, – приказал Вулф холодно – Даже в Америке женщина не позволяет себе появляться перед чужими людьми с распущенными волосами.
Не говоря ни слова, Джессика подошла к столику и взяла одну из щеток, которыми раньше орудовала Бетси. Джессика с распущенными волосами являла собой соблазнительное зрелище. Вулф уголком глаз наблюдал за тем, как она начала причесываться.
Через несколько минут стало ясно, что Джессика не умеет обращаться с щеткой. Она беспомощно водила ею, напрасно пытаясь укротить свои непокорные, роскошные шелковистые волосы и заставить их вести себя так же послушно, как под рукой Бетси. Дважды Джессика роняла щетку на пол. Когда Вулф поднял ее в третий раз, он потрогал пальцами ручку из слоновой кости и как-то загадочно взглянул на Джессику.
– Она гладкая, но не скользкая, – сказал он, подавая ей щетку.
– Спасибо. – Джессика посмотрела на ужасный инструмент, который, казалось, был создан специально для того, чтобы притягивать к себе волосы и заставлять их трещать от электрических разрядов.
– Я не понимаю, что случилось. Она хорошо служила при Бетси.
– Она хорошо служила при… – Вулф замолчал, не досказав.
– Ты прав. Кажется, в этой комнате прячется попугай, – произнесла она вкрадчиво.
– Господи, ты не умеешь даже привести в порядок собственные волосы.
– Конечно, нет. Эта обязанность лежала на Бетси, и она с ней отлично справлялась. – Джессика осторожно взглянула на Вулфа. На его лице было написано неподражаемое удивление. – Полагаю, что американские женщины совершают свой туалет без чьей-либо помощи?
– О боже!
– А, это религиозная традиция, – вздохнула Джессика. – Очень хорошо. Если в Америке любая Бетси или Абигейль могут это делать, значит, смогу и я. Подай мне, пожалуйста, щетку.
Вулф был слишком потрясен, чтобы возражать. Он безмолвно наблюдал, как Джессика водила щеткой сверху вниз, демонстрируя при этом величайшую решительность и нимало не заботясь о мягкости движений. Сильный удар щетки поднимал волну статического электричества. Волосы трещали и разлетались, запутывались в пуговицах и прилипали ко всему, что встречалось на их пути.
Коснулись они и руки Вулфа. Небольшая прядка обмоталась вокруг его запястья, нежно прильнула к смуглой коже Волосы были восхитительно шелковистыми. Вулф испытал противоречивые чувства. С чертыханием он отдернул руку, нечаянно оборвав при этом волосок.
У Джессики перехватило дыхание, она издала возглас удивления, глаза ее сверкнули.
– Это ты сделал напрасно.
– Нечаянно получилось. Твой волос напал на меня.
– Напал на тебя?
– У тебя пунктик. Что-то надо делать с этим противным попугаем.
Она обернулась и увидела, что ее волосы опутали его запястье и застряли в запонке манжеты.
– Зубы очень остры?
– Что?!
– Бетси предупреждала меня, что мои волосы вероломно нападают на пуговицы, – сказала Джессика серьезно, – но она ничего не говорила о руках. Надеюсь, твоя рана не очень глубока.
Вулф пошевелил плечами, чтобы подавить смех, поняв, что Джессика дразнит его. Все же он фыркнул, когда стал вытаскивать отдельные волоски из-под пуговицы.
– Наверное, лучше это мне самой сделать. Если ты рассердишь этих рыжих, они могут зверски искусать тебя.
Вулф сдался и засмеялся вслух, сознавая, что ведет себя, как дурак, но в этот момент был не в состоянии вести себя по-другому. Изо всех людей, которых он когда-либо знал, только Джессика так легко могла заставить его смеяться.
– С тобой не соскучишься, эльф.
Джессика улыбнулась и тронула Вулфа за руку. Эта легкая ласка заставила его отдернуть руку, однако он ничего не сказал. Освободив последний волосок, он подошел к столу и плеснул на руки чистой воды из кувшина. Стряхнув с ладоней капли, Вулф вернулся к Джессике.
– Не двигайся.
Он медленно провел влажными руками по волосам сверху донизу. Постепенно они легли послушными волнами.
– Дай мне щетку, – сказал Вулф.
Полос у него звучал низко, почти хрипло, глаза потемнели. Он слегка смочил щетку и начал работу с волосами. При этом, в отличие от горничной, он стоял не сзади, а перед Джессикой.
– Вулф!
– Да?
– Мои горничные стоят позади меня.
– Слишком много пуговиц. Не хочу разжигать аппетит.
Джессика взглянула на Вулфа, пытаясь понять причину появления бархатистых тонов в его голосе. Она затаила дыхание, увидев, что находится ближе к нему, чем во время того вальса в день двадцатилетия. Ей не нравилось находиться так близко рядом с другими мужчинами, но когда это был Вулф, она досадовала, что правила танца не позволяют ей прижаться к нему и ощутить его силу.
Она заметила, что на шее Вулфа энергично пульсирует жилка, и это очень заинтересовало ее. Если стать на цыпочки и лишь чуть-чуть наклониться или поднять руку, можно услышать, как у него бьется сердце.
– Так не беспокоит? – спросил Вулф.
– Беспокоит?
– Маленький рыжеволосый попугай, – пробормотал он Вулф забрал в ладонь волосы, поднял их над грудью Джессики и продолжал водить щеткой. – Ты издала какой-то гортанный звук, и я подумал, что снова причинил тебе боль.
Она медленно покачала головой.
– Нет-нет. Я просто задумалась.
– О чем же ты задумалась?
– Понимаешь, я никогда раньше не замечала пульса у тебя на шее. Когда заметила, мне захотелось дотронуться до него, ощутить пальцами движение твоей жизни.
Рука Вулфа дернулась одновременно с внезапным толчком его сердца. При этом он едва не коснулся ее груди. Он перестал расчесывать волосы.
– Опасные мысли, Джесси.
– Почему?
– Потому что мужчина может и захотеть, чтобы ты коснулась жизни в нем.
– А почему это так опасно?
Вулф посмотрел в ясные глаза Джессики и понял, что она не имеет ни малейшего представления о том, насколько ее слова могут воспламенить мужчину.
«Приучи упрямую монашенку не бояться прикосновений мужчины. Тогда вы оба будете свободны».
Вулф задумался, а не дразнит ли его Джессика, как тогда, когда говорила о свирепости своих шелковистых волос В конце концов он все же пришел к выводу, что она не дразнит и что в самом деле не понимает, о чем идет речь. Ее наивность поразила его. Дамы из аристократического общества, которых он знал в Англии, меняли любовников так же, как игрок меняет колоды карт, – часто и хладнокровно.
Весна, 1867 год
– Будь справедливым, мой лорд Вулф. Идея отпустить Бетси и слуг была никак не моей.
– Я не лорд, ты помнишь об этом?
– Я замечаю, что моя память улучшается с каждым днем, – произнесла Джессика шепотом. – Ой, прищемил!
– А ты перестань извиваться, как червяк на крючке. Остается еще двадцать пуговиц, и все они мелкие, как горох. Черт побери! Какой идиот придумал платье, которое женщина не может надеть без чужой помощи!
И снять тоже.
Это было хуже всего. Вулф знал, что неизбежно наступит момент, когда ему придется расстегивать каждую из этих блестящих пуговиц, и с каждой расстегнутой пуговицей будет все больше открываться благоухающая кожа и тонкое кружевное белье. Она была эльфом – в эльфов не влюбляются, но она также и будила в нем откровенное желание. У нее была гибкая и красивая, как у танцовщицы, спина, которая обжигала его, словно пламя.
– Прости, – прошептала Джессика с несчастным видом, задетая словами Вулфа. – Я надеялась…
– Перестань шептать. Если хочешь что-то сказать, говори громко. К черту эту аристократическую привычку говорить так тихо, что человеку нужно сгибаться в три погибели, если он хочет расслышать тебя.
– Я думала, что ты будешь рад видеть меня, – громко и отчетливо сказала Джессика. – До сегодняшнего утра. Я не видела гебя с того момента, как мы обменялись клятвами Ты даже не поинтересовался, как прошло мое путешествие по морю, как я ехала поездом по Соединенным Штатам, как…
– Ты обещала не жаловаться, если я буду оставлять тебя одну, – прервал ее Вулф. – Вы жалуетесь, леди Джессика?
Джессика преодолела в себе волну обиды. Не так представляла она встречу с Вулфом. Она мечтала о том, как вместе с ним будет скакать по прериям на горячих лошадях. Она мечтала о долгих днях уютной тишины и оживленных беседах, о ночных кострах под ясным американским небом. Но еще больше она мечтала увидеть Вулфа.
– Когда пришло от тебя письмо, в котором ты назначил встречу со мной здесь, – сказала Джессика, – я подумала, что пик раздражения у тебя миновал.
– Пик раздражения… Ты и слово употребила какое-то жеманное, аристократическое – Его пальцы нечаянно, по неловкости коснулись теплого тела. С грубоватым чертыханием он отдернул руку. – Вы плохо знаете меня, леди. Я был не просто раздражен. Я был взбешен, как тысяча чертей! И я останусь таким до тех пор, пока ты не поумнеешь, не согласишься на развод и не возвратишься в Англию, которой ты принадлежишь.
– Ты тоже не знаешь меня. Ты думал, что я сдамся и попрошу тебя о разводе, узнав, что мне предстоит добираться до Америки в одиночестве.
Вулф хмыкнул. По правде говоря, он так и думал. Но Джессика удивила его. Получив небольшое приданое, она сама заказала билеты, наняла двух слуг и вместе с Бетси пересекла океан.
– Я сомневаюсь, чтобы путешествие со мной показалось тебе столь же приятным, как и в одиночестве. Да вы и не были в одиночестве, моя леди. Ваше окружение исполняло ваши малейшие желания… Черт возьми, ты не можешь убрать отсюда волосы? – спросил он грубо, когда длинный шелковистый локон выскользнул из-под ее руки и намотался ему на палец.
Рука Джессики устала держать волосы на голове, однако, подбирая выскользнувший локон, она лишь заметила:
– Горничная и двое слуг – это не окружение.
– В Америке это окружение. Американская женщина делает все сама – для себя и для мужа.
– Бетси говорила, что она работала в доме, где было двенадцать слуг.
– Бетси могла работать у какого-нибудь спекулянта.
Джессика заморгала глазами.
– Я так не думаю. Человек продавал акции, а не ковры.
Важно было не позволить чувству юмора взять верх над гневом. Однако полного успеха в этом Вулф не достиг.
– А, по-твоему, акциями нельзя спекулировать? – спросил он осторожно.
Джессика задумалась.
– Попробовать можно, – решила она.
Вулф подавил смешок.
– Ты смеешься, да? – Радость и облегчение прозвучали в голосе Джессики. Она искоса взглянула на Вулфа. – Видишь, оказывается, не так уж плохо быть женатым на мне.
Вулф сжал губы.
С того места, где он стоял, ему видно было плохо застегнутое платье и изящный изгиб очаровательной шейки. Но Джессика не была женщиной. Во всяком случае, настоящей женщиной. Она была холодной, избалованной маленькой английской аристократкой. Таких он невзлюбил с того момента, когда понял, что блистательные привилегированные леди не видят в нем человека, их интересуют лишь чисто физиологические возможности дикаря.
– Вулф, – шепнула Джессика, вглядываясь в его лицо, которое вновь внезапно показалось ей чужим.
– Повернись. Дай мне наконец закончить с этими чертовыми пуговицами, иначе мы опоздаем на дилижанс.
– Но я не одета для театра.
– Театра? – Вулф наконец с трудом понял. – Я имею в виду экипаж, а не сцену[1]. Но твоя одежда не подходит и для дилижанса. Эти кринолины займут половину скамьи.
– Дилижанс?
– Да, моя леди, – с иронией сказал Вулф. – Средство передвижения о четырех колесах, с извозчиком и лошадьми.
– Перестань, ради бога. Я знаю, что такое дилижанс, – пережила его Джессика. – Я просто удивилась. В тот раз мы ехали верхом и в карете.
– Тогда ты была настоящей аристократкой. А сейчас ты только жена рядового американца. Если ты устанешь ею быть, ты знаешь выход.
Вулф коснулся очередной пуговицы. Под его пальцами блеснула золотая цепочка. Он вспомнил, что подарил ей эту цепочку вместе с медальоном. Это была память о далеком времени, когда он и рыжеволосая девочка были оба свободны и получали удовольствие от общения друг с другом.
Если не считать одного, произнесенного полушепотом, проклятья, Вулф молча закончил мучительную операцию застегивания дневного платья.
– Ну вот, – сказал он с облегчением, отступая назад. – Где твои чемоданы?
– Мои чемоданы? – повторила Джессика рассеянно. Ей хотелось застонать от облегчения и радости, поскольку больше не надо было держать тяжелые, рассыпающиеся волосы над головой.
– Ты же во что-то упаковывала свою одежду. Где твои чемоданы?
– Чемоданы…
– Леди Джессика, если бы мне нужен был попугай, я стал бы морским капитаном. Где твои чемоданы, черт возьми?
– Я не знаю, – призналась она. – Ими занималась прислуга, после того как Бетси их распаковывала.
Вулф пригладил пальцами копну своих волос, стараясь не замечать, как эффектно смотрелось нежно-голубое платье Джессики на фоне приглушенного пламени ее распущенных волос.
– Чертовская беспомощность… Аристократка несчастная…
– Твои ругательства не помогут, – заявила она сдержанно.
– Как сказать…
Вулф выбежал из комнаты гостиницы, хлопнув дверью.
Джессика едва успела принять безмятежное выражение лица, хотя на душе у нее скребли кошки, когда Вулф появился с чемоданами на плечах. За ним поспешали двое молодых людей, которые тоже несли по паре чемоданов. Они поставили свою поклажу на пол и с большим интересом принялись разглядывать нарядную женщину с распущенными волосами, которые волнами ниспадали до бедер.
– Благодарю вас, – сказал Вулф молодым людям.
– Рады помочь, – отвечал младший. – Мы слышали, что в городе появилась настоящая английская леди. Вот уж не ожидали, что нам повезет увидеть ее.
– Вообще-то я шотландка.
Юноша улыбнулся.
– Все равно. Вы очень похожи на котенка с бархатной шерсткой. Если вам нужно будет поднести чемоданы к дилижансу, вы только кликните. Мы в тот же миг прибежим.
Джессика вспыхнула, почувствовав столь явное восхищение со стороны молодых людей.
– Благодарю вас, вы очень добры.
Вулф хмыкнул и бросил на юношей такой взгляд, который заставил их мгновенно покинуть комнату. Более смелый из них, прежде чем закрыть за собой дверь, успел повернуться к Джессике и прикоснуться к шляпе.
– Подбери волосы, – приказал Вулф холодно – Даже в Америке женщина не позволяет себе появляться перед чужими людьми с распущенными волосами.
Не говоря ни слова, Джессика подошла к столику и взяла одну из щеток, которыми раньше орудовала Бетси. Джессика с распущенными волосами являла собой соблазнительное зрелище. Вулф уголком глаз наблюдал за тем, как она начала причесываться.
Через несколько минут стало ясно, что Джессика не умеет обращаться с щеткой. Она беспомощно водила ею, напрасно пытаясь укротить свои непокорные, роскошные шелковистые волосы и заставить их вести себя так же послушно, как под рукой Бетси. Дважды Джессика роняла щетку на пол. Когда Вулф поднял ее в третий раз, он потрогал пальцами ручку из слоновой кости и как-то загадочно взглянул на Джессику.
– Она гладкая, но не скользкая, – сказал он, подавая ей щетку.
– Спасибо. – Джессика посмотрела на ужасный инструмент, который, казалось, был создан специально для того, чтобы притягивать к себе волосы и заставлять их трещать от электрических разрядов.
– Я не понимаю, что случилось. Она хорошо служила при Бетси.
– Она хорошо служила при… – Вулф замолчал, не досказав.
– Ты прав. Кажется, в этой комнате прячется попугай, – произнесла она вкрадчиво.
– Господи, ты не умеешь даже привести в порядок собственные волосы.
– Конечно, нет. Эта обязанность лежала на Бетси, и она с ней отлично справлялась. – Джессика осторожно взглянула на Вулфа. На его лице было написано неподражаемое удивление. – Полагаю, что американские женщины совершают свой туалет без чьей-либо помощи?
– О боже!
– А, это религиозная традиция, – вздохнула Джессика. – Очень хорошо. Если в Америке любая Бетси или Абигейль могут это делать, значит, смогу и я. Подай мне, пожалуйста, щетку.
Вулф был слишком потрясен, чтобы возражать. Он безмолвно наблюдал, как Джессика водила щеткой сверху вниз, демонстрируя при этом величайшую решительность и нимало не заботясь о мягкости движений. Сильный удар щетки поднимал волну статического электричества. Волосы трещали и разлетались, запутывались в пуговицах и прилипали ко всему, что встречалось на их пути.
Коснулись они и руки Вулфа. Небольшая прядка обмоталась вокруг его запястья, нежно прильнула к смуглой коже Волосы были восхитительно шелковистыми. Вулф испытал противоречивые чувства. С чертыханием он отдернул руку, нечаянно оборвав при этом волосок.
У Джессики перехватило дыхание, она издала возглас удивления, глаза ее сверкнули.
– Это ты сделал напрасно.
– Нечаянно получилось. Твой волос напал на меня.
– Напал на тебя?
– У тебя пунктик. Что-то надо делать с этим противным попугаем.
Она обернулась и увидела, что ее волосы опутали его запястье и застряли в запонке манжеты.
– Зубы очень остры?
– Что?!
– Бетси предупреждала меня, что мои волосы вероломно нападают на пуговицы, – сказала Джессика серьезно, – но она ничего не говорила о руках. Надеюсь, твоя рана не очень глубока.
Вулф пошевелил плечами, чтобы подавить смех, поняв, что Джессика дразнит его. Все же он фыркнул, когда стал вытаскивать отдельные волоски из-под пуговицы.
– Наверное, лучше это мне самой сделать. Если ты рассердишь этих рыжих, они могут зверски искусать тебя.
Вулф сдался и засмеялся вслух, сознавая, что ведет себя, как дурак, но в этот момент был не в состоянии вести себя по-другому. Изо всех людей, которых он когда-либо знал, только Джессика так легко могла заставить его смеяться.
– С тобой не соскучишься, эльф.
Джессика улыбнулась и тронула Вулфа за руку. Эта легкая ласка заставила его отдернуть руку, однако он ничего не сказал. Освободив последний волосок, он подошел к столу и плеснул на руки чистой воды из кувшина. Стряхнув с ладоней капли, Вулф вернулся к Джессике.
– Не двигайся.
Он медленно провел влажными руками по волосам сверху донизу. Постепенно они легли послушными волнами.
– Дай мне щетку, – сказал Вулф.
Полос у него звучал низко, почти хрипло, глаза потемнели. Он слегка смочил щетку и начал работу с волосами. При этом, в отличие от горничной, он стоял не сзади, а перед Джессикой.
– Вулф!
– Да?
– Мои горничные стоят позади меня.
– Слишком много пуговиц. Не хочу разжигать аппетит.
Джессика взглянула на Вулфа, пытаясь понять причину появления бархатистых тонов в его голосе. Она затаила дыхание, увидев, что находится ближе к нему, чем во время того вальса в день двадцатилетия. Ей не нравилось находиться так близко рядом с другими мужчинами, но когда это был Вулф, она досадовала, что правила танца не позволяют ей прижаться к нему и ощутить его силу.
Она заметила, что на шее Вулфа энергично пульсирует жилка, и это очень заинтересовало ее. Если стать на цыпочки и лишь чуть-чуть наклониться или поднять руку, можно услышать, как у него бьется сердце.
– Так не беспокоит? – спросил Вулф.
– Беспокоит?
– Маленький рыжеволосый попугай, – пробормотал он Вулф забрал в ладонь волосы, поднял их над грудью Джессики и продолжал водить щеткой. – Ты издала какой-то гортанный звук, и я подумал, что снова причинил тебе боль.
Она медленно покачала головой.
– Нет-нет. Я просто задумалась.
– О чем же ты задумалась?
– Понимаешь, я никогда раньше не замечала пульса у тебя на шее. Когда заметила, мне захотелось дотронуться до него, ощутить пальцами движение твоей жизни.
Рука Вулфа дернулась одновременно с внезапным толчком его сердца. При этом он едва не коснулся ее груди. Он перестал расчесывать волосы.
– Опасные мысли, Джесси.
– Почему?
– Потому что мужчина может и захотеть, чтобы ты коснулась жизни в нем.
– А почему это так опасно?
Вулф посмотрел в ясные глаза Джессики и понял, что она не имеет ни малейшего представления о том, насколько ее слова могут воспламенить мужчину.
«Приучи упрямую монашенку не бояться прикосновений мужчины. Тогда вы оба будете свободны».
Вулф задумался, а не дразнит ли его Джессика, как тогда, когда говорила о свирепости своих шелковистых волос В конце концов он все же пришел к выводу, что она не дразнит и что в самом деле не понимает, о чем идет речь. Ее наивность поразила его. Дамы из аристократического общества, которых он знал в Англии, меняли любовников так же, как игрок меняет колоды карт, – часто и хладнокровно.