Льюис Сьюзен. В погоне за мечтой

   Том кивнул.
   – Она ничего не знает, а ее муж исчез при таких обстоятельствах, что даже если бы она что-то знала, все равно не открыла бы рот. – Чамберс бросил беглый взгляд на Кавана и, опустив голову, помассировал пальцами глаза. – Мне оставили послание, – добавил он, вновь посмотрев на Кавана и Мишель.
   Мишель нахмурилась:
   – Послание?
   – Мистеру Чамберсу лично от сеньора Пастиллиано, – пояснил Том. – Нет, он не написал его на бумаге, даже не сообщил свое имя, но у меня нет никаких сомнений в том, что эта весточка от него, – продолжал он, увидев, как на лицах Кавана и Мишель отразилось недоверие. – Он передал его на словах через Терезу Чевис. Советует мне покинуть Рио до конца нынешней недели и увезти вас обоих. Иными словами, ваша богоугодная деятельность никого не обманула.
   Глаза Мишель гневно сверкнули.
   – Мы – граждане Британии и Соединенных Штатов Америки, – заявила она. – Пастиллиано не осмелится нам угрожать!
   Каван бросил на нее беглый взгляд.
   – Наше подданство обеспечивает нам лишь относительную безопасность, – сказал Чамберс. – Не забывай, эти люди отлично умеют придавать расправе вид несчастного случая. Если им потребуется убить нас, они сделают это, можешь не сомневаться.
   – Надеюсь, у тебя и в мыслях нет уезжать? – с горячностью произнесла Мишель.
   – У меня – нет, – ответил Чамберс. – Но я хотел бы, чтобы ты всерьез задумалась над тем, что нас ожидает, и сама решила, остаться тебе или покинуть Бразилию.
   – Разумеется, мы остаемся, – заявила Мишель.
   Каван вновь посмотрел на нее, но тут же заговорил Чамберс:
   – В таком случае нам следует принять меры предосторожности. И в первую очередь это касается Кары и детей, которые живут на вилле.
 
   Тед Фаргон оторвался от доклада, который лежал перед ним на столе, и вперил в Эллин злобный пронизывающий взгляд.
   – Что это такое? – осведомился он, указывая на страничку, отпечатанную до половины. – Я отправил тебя в Лондон на две недели, и ты вернулась вот с этим? Может быть, ты разыгрываешь меня?
   – Нет! – бросила Эллин. Она стояла напротив стола Фаргона сцепив пальцы. Она вернулась в Лос-Анджелес три дня назад, Фаргона в то время не было в городе. Только теперь она смогла встретиться с ним и, честно говоря, была рада тому, что наконец покончит с этим делом, потому что отсрочка казалась ей почти такой же мучительной, как до сих пор владевшее ею смятение по поводу неудачи в Лондоне. Одному Господу известно, что о ней думает Майк Маккан; Эллин знала лишь, что не в силах прекратить думать о нем.
   – Итак, ты отправилась с ним в ресторан, перечислила условия и, когда он отказался, уехала? Я правильно тебя понял? – спросил Фаргон. – Я имею в виду, так написано в твоем отчете. – Гнев в его голосе смешивался с недоверием, которое в этот миг преобладало.
   – Да, именно так все произошло, – подтвердила Эллин.
   Фаргон швырнул листок на стол и, откинувшись в кресле, сжал кулаки и посмотрел на нее.
   – Стало быть, ты собираешься попытаться еще раз? – сказал он.
   Эллин покачала головой.
   – Это была бы пустая трата времени, – откровенно призналась она. – Он не приедет в Штаты, что бы ты ни предложил ему.
   Лицо Фаргона превратилось в каменную маску.
   – Если бы я опускал руки всякий раз, когда слышу «нет», я бы сейчас батрачил у какого-нибудь фермера, – мрачно произнес он.
   Эллин промолчала.
   – Что за бес в тебя вселился? – рявкнул Фаргон, давая волю негодованию. – Ты встретилась с Макканом, он отверг предложение, и ты удалилась, как будто кино уже кончилось, а второй серии не предвидится? Ты слышала хотя бы слово из того, о чем я говорил тебе перед отъездом?
   – Я слышала все, – ответила Эллин и, покраснев, на мгновение опустила глаза. Одному Богу известно, хватит ли ей выдержки противостоять Фаргону, но Мэтти была права: он ничего не выиграет, опубликовав фотографии, значит, у него нет причин так поступать. Иными словами, ей оставалось лишь собраться с силами и бросить ему вызов.
   – В таком случае я предлагаю тебе вернуться в Лондон и поднажать крепче, – прорычал Фаргон, – потому что ты рискуешь потерять не только двадцать тысяч долларов, но и мое уважение. Святой Боже! И ты еще называешь себя агентом! Скажи, когда в последний раз тебе удавалось заключить сделку с первой попытки?
   – Но это была не первая попытка, – напомнила Эллин. – К Маккану ездили уже три твоих агента, и ответ неизменно был один и тот же. И поверь мне, отправь ты к нему хоть тридцать три человека, ничего не изменится.
   – Так езжай в Лондон и заставь Маккана передумать! – вскричал Фаргон.
   – Он не станет работать у тебя! – крикнула в ответ Эллин. – На его месте ты бы тоже не поехал в Штаты. Ты не раз говорил, что Маккан умен, так неужели ему хватит глупости принять твое предложение, зная, что ты намерен его погубить?
   – О Господи! Ты так ему и сказала? – вспылил Фаргон.
   – Конечно, нет. В этом не было нужды. Он сам обо всем догадался. И даже если я стану умолять его на коленях, он все равно не сделает то, чего ты ждешь.
   – Тогда подумай, что бы еще такого сделать, пока будешь стоять на коленях! – угрожающе сверкнув глазами, произнес Фаргон.
   – Черт побери! – отозвалась Эллин. – Если ты думаешь, что таким грубым приемом можно заставить его бросить работу, то тебя ждет разочарование, Тед.
   – Нет, это тебя ждет разочарование, – возразил Фаргон. – Если фотографии попадут в прессу, тебе останется распрощаться с репутацией, которую ты завоевала в городе. Ведь каждый дурак знает, что Инголл не спит с умными женщинами.
   – Ошибаешься. У него была по крайней мере одна умная женщина – я.
   Фаргон язвительно рассмеялся.
   – Ты так умна, что дала ему сфотографировать себя голышом, даже не зная об этом, – напомнил он. – А теперь возвращайся в Лондон и работай с Макканом, пока он не согласится.
   – В таком случае мне придется принять британское гражданство, – сказала Эллин, сердито глядя на Фаргона. – Потому что визы на такой долгий срок не дают.
   – Прибереги свое остроумие. Оно понадобится тебе, когда ты станешь объяснять родителям, как же это получилось, что их драгоценная доченька трахается с Клеем Инголлом под прицелом объектива, – насмешливо произнес Фаргон.
   Эллин побледнела.
   – Ты говорил, что у тебя не осталось копий полароидных снимков, – негромко сказала она.
   Фаргон ухмыльнулся и прищурил глаза.
   – Эллин, – заговорил он, – последние пять лет небеса баловали тебя. Ты плавала вместе с акулами, словно золотая рыбка, и самой большой неприятностью, которая с тобой случалась, была простуда. Неужели ты думала, что так будет всегда? Да, ты умна – во всяком случае, была, – ты умеешь работать, знаешь, когда нужно уклониться, а когда залечь на дно. Но тебе еще не доводилось бывать в таких мутных водах, когда не подозреваешь, откуда ждать нападения. Именно там ты окажешься, как только фотографии появятся на страницах прессы, и результат тебя не обрадует, поверь мне. Поэтому делай, что тебе велено, придумай новый план, который поможет тебе завлечь Маккана, и…
   – Ты буквально помешался на нем! – крикнула Эллин. – Тебе не видать его как своих ушей. Он не верит тебе, не уважает тебя и, уж конечно, не нуждается в тебе, так почему бы не оставить эту затею?
   Глаза Фаргона выкатились, лицо побагровело от гнева.
   – Извини, – торопливо произнесла Эллин, испугавшись, что его хватит удар. – Я погорячилась. Я лишь хотела заставить тебя понять, что все смеются, глядя на то, как ты гоняешься за Макканом и увольняешь своих лучших людей, когда они являются с пустыми руками. Ты губишь не Маккана, Тед. Ты губишь самого себя. Прошу тебя, оставь его в покое, пока не поздно.
   Лицо Фаргона исказилось.
   – Если люди смеются надо мной, – гневно заговорил он, – то они будут смеяться куда громче, увидев тебя…
   – Так чего же ты ждешь? – вскричала Эллин. – Опубликуй снимки. Не знаю, чего ты этим надеешься добиться, во всяком случае, Маккана ты не получишь. На мой взгляд, такой шаг сулит тебе единственное приобретение – кабинет на третьем этаже, который освободится после моего ухода.
   – Это угроза? – осведомился Фаргон.
   – Это не угроза, это факт, – кипя негодованием, отозвалась Эллин. – Я ни за что не останусь здесь, если ты унизишь меня и погубишь мою репутацию.
   – Ты думаешь, я не решусь напечатать снимки? – спросил Фаргон.
   Эллин пропустила его слова мимо ушей и сказала:
   – Я думаю, тебе следует знать, что Маккан предложил мне работать у него.
   Глаза Фаргона на мгновение расширились, лицо вновь побагровело, а в уголках губ выступила пена. Эллин испугалась, что на сей раз действительно зашла слишком далеко.
   – Ах, так вот в чем дело! – процедил Фаргон. – Этот ублюдок вновь выкинул тот же самый финт. Я отправил тебя с поручением соблазнить его приехать в Штаты, но вместо этого он соблазнил тебя остаться в Европе. – Он с горечью рассмеялся. – Я поспорил с Манни, что вы с Макканом найдете общий язык в постели…
   – До этого не дошло, – перебила его Эллин.
   – Почему же в таком случае он предложил тебе работу? – спросил Фаргон. – Впрочем, не надо объяснять. Он сделал это, чтобы оскорбить меня. Что ж, он добился успеха. И если ты собираешься перебежать к нему, советую тебе сейчас же позвонить папочке и мамочке и предупредить, что вашу семейку ждет скандальная известность.
   – Я не поеду. Я отказалась от его предложения, – ответила Эллин. – Но не потому, что боялась твоих угроз. Я не хочу покидать свою страну, точно так же как Маккан – свою.
   – Что ж, это первые разумные слова, которые я услышал от тебя сегодня, – сказал Фаргон. – Ладно. Я больше не хочу угрожать тебе позором и выслушивать твои проклятия. У тебя обширная клиентура и отличная репутация в Лос-Анджелесе, и когда я уйду на покой, мне бы хотелось видеть в своем кресле кого-нибудь вроде тебя. Да-да, – добавил он, заметив ошеломленное выражение на лице Эллин. – Я очень высоко тебя ценю. Тебе еще многому предстоит научиться, но ты справишься и станешь одной из самых влиятельных женщин в Голливуде. Я могу сделать это для тебя. И я хочу сделать это для тебя. – Он сел прямо и впился в Эллин взглядом, от которого по ее телу побежали мурашки. – Но я могу и раздавить тебя! – гневно бросил он. – И тогда для твоей прекрасной задницы не найдется кресла ни в этом городе, ни в любом другом. Не забывай об этом, Эллин. Помни о том, кто дал тебе шанс, лелеял твой талант, кто оберегал тебя, когда вокруг начинали рыскать акулы. Ты не знаешь и малой доли тех мерзостей, которыми славится Голливуд, потому что тебе никогда не приходилось копаться в дерьме. Этим ты всецело обязана мне, равно как и удачными сделками и славой, которая к ним прилагалась. Я расчищал тебе путь, Эллин, но ты даже не догадывалась. И я решил сказать тебе об этом, чтобы в следующий раз ты хорошенько подумала, прежде чем заявлять, будто бы я превратился в посмешище в своем городе. Мне нужен Маккан, он нужен мне здесь, в Голливуде. Так что садись за стол и составь новый план, который не предусматривает отступление после первой же неудачи. Ты слышала, что я сказал?
   Лицо Эллин окаменело. Слова Фаргона больно ранили ее профессиональную гордость.
   – Да, слышала, – с натугой произнесла она.
   – Тогда проваливай отсюда! – рявкнул Фаргон.
 
   Пять дней спустя, в субботу, Эллин готовила обед для Мэтти, которая вернулась из Мексики, где снялась в небольшой, зато интересной роли. Эту роль она получила после прослушивания, которое Эллин организовала перед отъездом в Лондон, и теперь, хотя она ничего не сказала Мэтти, Эллин не могла отделаться от мысли, чему именно сестра обязана успехом – собственным способностям или же Тед Фаргон пустил в ход свой невероятный дар убеждения.
   – Знаешь, – сказала она, помешивая соус, – если бы не фотографии, я бы не сходя с места послала его к черту и стала продюсером. У меня обширные связи, а Фаргону вряд ли под силу держать за горло весь Голливуд.
   Мэтти скорчила гримасу.
   – Когда речь заходит о воротилах, которые заправляют Лос-Анджелесом, все возможно, – ответила она, наполняя графины вином. – За их плечами немалый жизненный путь, и как знать, кто из них кому и чем обязан. Впрочем, мне трудно представить, что Фаргон закроет перед тобой все дороги. Конечно, он может причинить тебе неприятности, но вряд ли станет следить за каждым твоим шагом. Да и зачем ему это, если в его распоряжении десятки отлично подготовленных кандидатов на твою должность? Вдобавок тебе совсем не нужна его помощь, если ты хочешь преуспеть на поприще продюсера. Пожелай ты стать знаменитым агентом – что ж, тебе пришлось бы цепляться за этого старого козла. Но если ты хочешь узнать мое мнение, пришла пора избавиться от его опеки и делать то, что тебе по душе.
   – У него остались копии полароидных снимков, – напомнила Эллин.
   – Это он так сказал, – возразила Мэтти. – На самом деле он до смерти испугался, что ты примешь предложение Маккана и выставишь его еще большим болваном, чем он выглядит сейчас, даже со своими новыми волосами. Именно поэтому он заявил, будто бы делил пирог таким образом, чтобы вкусная начинка доставалась тебе, – тем самым он заставил тебя усомниться в своих силах, хотя ему прекрасно известно, что ты его лучший агент. И уж конечно, Фаргон передаст тебе свою должность в Эй-ти-ай, когда его сердце окончательно откажет, но самое интересное в том, что он сообщил тебе об этом после того, как узнал о предложении Маккана. Пойми наконец, вся эта чушь насчет акул, золотых рыбок и закулисных маневров имела целью внушить тебе, будто бы ты ни на что не способна без поддержки Фаргона.
   Эллин улыбнулась и, надев рукавицы, вынула из духовки брызжущего маслом цыпленка с хрустящей корочкой.
   – Хватит о Фаргоне, – сказала она, убавляя огонь под кастрюлей с соусом. – Лучше расскажи про Джина. Как у него дела? Он уже переехал к тебе?
   Хмурое лицо Мэтти просветлело.
   – Каждый вечер он кладет мне на подушку цветы, пишет мне стихи, звонит каждый день, когда я в отъезде. Господи, неужели он и впрямь меня любит?
   В глазах Эллин заплясал смех.
   – Ты серьезно? – спросила она. – Он действительно пишет тебе стихи?
   – Если хочешь, я дам почитать, – ответила Мэтти.
   – Он работает? – спросила Эллин улыбаясь.
   – Только что подписал контракт и теперь тренирует каскадеров для какого-то боевика, который будут снимать в студиях «Парамаунт».
   – А сам он не хотел бы там сыграть?
   – Мог бы, если бы захотел. М-м-м, от этого запаха у меня текут слюнки! Где будем обедать – в доме или на свежем воздухе?
   – Я подняла тент, и мы можем сесть на веранде, – ответила Эллин. – Если станет жарко, вернемся в комнаты, а позже поплаваем в бассейне. Ты захватила купальник?
   – Еще бы! Помочь тебе таскать подносы? Господи, твой телефон перестает трещать хотя бы в выходные?
   – Я включила автоответчик, – сказала Эллин. – Я обещала, что мы проведем день вдвоем, и намерена сдержать слово.
   Глаза Мэтти забегали, но она промолчала, и только когда они с Эллин сели за стол, спросила:
   – Твое обещание останется в силе, даже если позвонит Маккан?
   Вилка Эллин замерла на полпути к губам.
   – Кажется, я потеряла аппетит.
   – Прости, – спохватилась Мэтти. – Так что же, – произнесла она, набив рот и начав жевать, – ты до сих пор ему не позвонила?
   Эллин покачала головой.
   – Нет смысла, – ответила она. – Маккана не интересует предложение Фаргона, и заговаривать о нем вновь было бы глупо.
   – Вряд ли ты стала бы стесняться, не произведи он на тебя такое сильное впечатление, – прямо сказала Мэтти.
   Эллин посмотрела ей в глаза.
   – Может быть, да, а может, нет. Трудно сказать. В тот вечер, когда мы ужинали вдвоем, определенно что-то произошло. Не знаю, что именно, но с тех пор я не могу отделаться от мысли о Маккане, особенно после того, как он ясно дал понять, что я его не интересую. Да, Маккан предложил мне работу, но разве он стал уговаривать меня, когда я отказалась? Черта с два! Он и не подумал уговорить меня поехать в Шотландию и даже не вышел следом за мной, когда я ушла из ресторана. У него было достаточно времени, чтобы встретиться со мной до отъезда, но он даже не позвонил. А когда я сама позвонила ему… – Эллин умолкла и передернула плечами. – Стоит мне вспомнить об этом, и я начинаю чувствовать себя набитой дурой. Маккан знал, что я буду продолжать охотиться за ним, и наш разговор ограничился тем, что он велел мне беречь себя. Я лишь добавила, что угощу его ужином, если он приедет в Лос-Анджелес, но он не удосужился даже ответить. Господи, я была готова повеситься! – Эллин закрыла глаза и застонала. – Наваждение какое-то. Я провожу целые дни в обществе звезд и знаменитостей и остаюсь холодна как рыба. Пять минут с Майком Макканом – и я воспламеняюсь, словно Шарон Стоун, вот только выгляжу намного хуже. Видела бы ты его, Мэтти. Он так хорош собой, что и ты не устояла бы перед ним.
   – А я его видела, – напомнила Мэтти. – Перед отъездом в Лондон ты набила свою квартиру его фотографиями, и я не нахожу ничего странного в том, что он тебе понравился.
   – Это еще слабо сказано, – ответила Эллин и, увидев, как приподнимаются брови Мэтти, жалобно произнесла: – Только не смейся надо мной. Ты даже не догадываешься, каково это – выслушать отказ мужчины, который возбуждает в тебе такое желание.
   – Тому была причина, – заметила Мэтти.
   – Конечно, была. Я ему не понравилась.
   – Вот как? Зачем же он взял тебя за руку и сказал, что хочет заняться с тобой любовью?
   – А потом добавил «но», – напомнила Эллин. – И это «но» означает, что он попросту хотел быть любезен со мной. Он видел, что я схожу по нему с ума, ему нужно было найти способ остудить мой пыл.
   Мэтти рассмеялась.
   – Что ж, это ему не удалось, – заметила она.
   Эллин бросила на нее взгляд и положила в рот кусочек цыпленка.
   – Интересно, что он скажет, если я позвоню ему и приму его предложение?
   Мэтти вытаращила глаза:
   – Ты всерьез думаешь об этом?
   Эллин покачала головой:
   – Нет. Но неужели нельзя дать волю фантазии?
   – О Господи! – пробормотала Мэтти.
   Эллин удивленно посмотрела на нее.
   – В чем дело? – спросила она.
   – Ты собираешься ехать в Лондон, – заявила Мэтти. – Я вижу это невооруженным глазом. Ты уговариваешь себя покинуть Штаты и перебраться в Англию.
   – Ничего подобного, – со смехом ответила Эллин. – Я же сказала тебе, это была фантазия.
   – «Все на этом свете начинается с мечты», – процитировала Мэтти.
   Ее слова на мгновение отрезвили Эллин, но потом она подняла бокал с вином, посмотрела его на свет и покачала головой.
   – Я никогда не уеду из Штатов, – заговорила она. – Мои родители не пережили бы этого, а мне очень не хватало бы тебя и друзей, вдобавок я хочу быть продюсером, а не агентом.
   – Ты могла бы заняться этим у Маккана.
   Эллин фыркнула:
   – В Европе? Не смеши меня. По сравнению с их киноиндустрией самая захудалая голливудская студия выглядит настоящим гигантом.
   – Совершенно верно, – подтвердила Мэтти с нескрываемым облегчением в голосе. – Твое место здесь, а не в Англии. Поэтому ты займешься тем, что велел сделать Тед Фаргон, и вновь попытаешься переманить Маккана в Лос-Анджелес.
   Слова Мэтти эхом отозвались в мозгу Эллин, когда следующим вечером она открыла номер «Инкуайрера» за минувшую неделю. Заголовок гласил: «Еще одна любовь Клея?» Под заголовком была напечатана фотография, на которой Эллин стояла у окна особняка Инголла в чем мать родила, если не считать надписи «Ух ты!», умело расположенной таким образом, чтобы прикрывать ее грудь и треугольник волос между ног. Снимок был плохо сфокусирован, и было трудно догадаться, что на нем изображена Эллин. Она и сама не узнала бы себя, если бы Фаргон не сообщил ей по электронной почте, что это предупреждение, цель которого – не дать ей усомниться в его словах.
   «И если ты права и надо мной смеются в городе, – заканчивалось послание, – то постараешься стереть ухмылки с физиономий насмешников, прежде чем они увидят тебя во всей красе».
   – О Господи! – пробормотала Мэтти, захлопывая крышку портативного компьютера Эллин и усаживаясь рядом с ней на диван. – Клянусь, я была уверена, что он не решится на это.
   – Все в порядке, – успокоила ее Эллин. – Ты ни в чем не виновата, и, откровенно говоря, я тоже не ожидала от него такой подлости.
   – Что ты собираешься предпринять? – после недолгой паузы спросила Мэтти.
   Эллин пожала плечами.
   – Я уже позвонила Майку Маккану, – ответила она. – Его секретарша сказала мне, что он уехал во Францию на несколько дней. Только не спрашивай меня, правда ли это или она солгала, потому что я и сама ничего не знаю. Она предложила перезвонить в конце недели, если Майк сам со мной не свяжется.
   – Что ж, звучит обнадеживающе, – сказала Мэтти и, услышав телефонный звонок, добавила: – Может быть, это он?
   Эллин рассмеялась.
   – Сейчас во Франции четыре утра, – заметила она, подходя к аппарату. – Здравствуйте, говорит Эллин Шелби, – произнесла она в микрофон.
   – Сука! – рявкнул голос в трубке.
   Эллин испуганно посмотрела на телефон.
   – Что случилось? – удивилась Мэтти и вскочила на ноги, увидев, как побледнела Эллин.
   – Ах ты, сука! – повторил голос.
   – Кто это? – запинаясь, проговорила Эллин, похолодев. Она уже догадалась, кто ее собеседник.
   – Ты отлично знаешь, кто это, – процедил Клей, – так что перестань притворяться и скажи мне, на кой черт тебе потребовалось устраивать эту комедию с газетой?
   – Послушай, я ни сном ни духом…
   – Если ты надеешься своими грязными штучками поссорить нас с Карен, то можешь забыть об этом, – перебил Клей. – Нам хорошо вдвоем, и я не позволю тебе все испортить. Не вздумай выставлять себя чем-то новым в моей жизни, ты осталась в прошлом, черт подери! Не знаю, где ты раздобыла снимок, мне плевать на это, но предупреждаю – если ты опубликуешь еще что-нибудь в этом роде, я достану тебя из-под земли. – В трубке зазвучали короткие гудки.
   Эллин дала отбой и повернулась к Мэтти. В ее глазах застыло затравленное выражение.
   – Не верю своим ушам, – пробормотала она.
   – Если я правильно поняла, это был Клей, – сказала Мэтти.
   Эллин кивнула. При мысли о том, с каким пылом Клей вступился за Карен, у нее болезненно сжалось сердце.
   – Он пригрозил достать меня из-под земли, если в газетах появятся другие такие же фотографии, – сказала она, ошеломленно качая головой.
   – Хочешь сказать, он подумал, что это ты отправила снимок в редакцию? – спросила Мэтти.
   – Да, – ответила Эллин и, закрыв лицо руками, крепко вцепилась пальцами в волосы. – Этот кошмар только начинается, – произнесла она. – Сначала Фаргон, теперь Клей. Когда все это кончится?
   – Хотела бы я знать! – промолвила Мэтти. – Но знаю лишь, что единственный человек, который может вытащить тебя из этой передряги, – Майк Маккан.

Глава 14

   – Готовы? Раз… два… Мотор!
   Первый ассистент режиссера рывком опустил руку, и тележка с камерой покатила по улице, а расставленные по местам артисты массовки отправились по магазинам, принялись гонять по тротуарам на роликовых досках и делать все прочее, что предусматривалось сценарием. Мгновение спустя из дверей магазина вынырнули два главных героя фильма. Они наткнулись на зазевавшуюся парочку, столкнув мужчину с бордюра перед самым носом мчащегося такси, и торопливо пошли вдоль по улице. Съемка эпизода заняла от силы минуту, и как только режиссер крикнул, велев остановиться, все присутствующие замерли на местах, дожидаясь, предложат ли им снять еще один дубль или приступать к следующему кадру.
   Сэнди и Неста стояли на краю съемочной площадки за мониторами продюсера и режиссера. Картинка на экранах была как живая, и отсюда было удобнее всего наблюдать за происходящим. Они пробыли здесь совсем недолго, но Несту уже очаровало умение, с которым актеры и члены съемочной группы умудрялись придавать смысл кажущемуся хаосу. В перерывах люди обменивались шутками и подначками, попивая кофе и прохладительные напитки, и всякий раз, когда останавливалась камера, костюмеры и гримеры, сгрудившиеся у фургонов, подхватывали прерванные на полуслове сплетни.
   Карл Роман, артист, игравший главного героя, впервые снимался для большого экрана. Во плоти он был столь же хорош собой, как в сериалах Би-би-си, которые принесли ему славу. Его партнершей была Либби Шервуд, которая уже снялась в нескольких удачных фильмах, а совсем недавно стала клиентом Зельды. При виде Романа и Шервуд, торопливо приближавшихся к режиссеру, Несте захотелось ущипнуть себя, дабы убедиться, что она не спит.
   – Не верю своим глазам, – шепнула она Сэнди, не отрывая взгляда от Романа.
   Не услышав ответа, она повернулась и увидела Сэнди в компании одного из продюсеров и женщины, с ног до головы одетой в кожу. К изумлению Несты, говорила в основном Сэнди, а остальные лишь кивали либо покачивали головами, ловя каждое слово. Неста подкралась поближе и удивленно заморгала, услышав, как Сэнди говорит:
   – …боюсь, мы ни при каких обстоятельствах не позволим ей сделать это. В первоначальном варианте сценария этот трюк не предусмотрен, и даже если она готова его выполнить, я не могу дать «добро».
   Продюсер бросил взгляд на женщину в коже и вновь повернулся к Сэнди:
   – Мы надеемся отснять эту сцену сегодня.