Страница:
Что-то назревало.
Узнав о смерти лейтенанта Марино, Вуралос второй раз всерьез занервничал.
Историю уголовника, которого проклятый заставил писать на стене извинения вырванным языком, помнили все, кто о происшествии слышал. Вуралос, правда, надеялся, что сейчас Кинби будет не до подобных эффектов – обвинение в убийстве полицейских сфабриковали как нельзя вовремя.
Реннингтон обещал, что ситуация решится в ближайшие два-три дня.
Пока основной задачей Вуралоса оставалась незаметная подготовка захвата Дома Тысячи Порогов и, главное, нейтрализация спецгруппы, постоянно охранявшей Ангельскую Звезду и камеру с сумасшедшим ангелом.
Сегодня под утро он подошел к Реннингтону и попросил разрешения съездить домой, переодеться. Шеф резко обернулся, посмотрел веселыми, безумными глазами, красными от постоянного недосыпа, и махнул рукой:
– Давай. К семнадцати возвращайся.
Подъезжая к дому, Вуралос бросил взгляд на датчик системы безопасности, вделанный в приборную панель автомобиля. Тот мигал успокаивающим фиолетовым огоньком.
Браслет на запястье, служивший, помимо всего прочего, датчиком мант-системы охранной сигнализации, тоже помалкивал.
Вуралос с силой потер лицо – все же эта последняя операция здорово выматывала.
Несмотря на все внешние различия, добберы были куда ближе к людям, чем храты, и организм их реагировал на усталость примерно так же, как и человеческий.
Дико хотелось спать, в глаза словно насыпали толченого стекла, да еще и язык превратился в наждак, словно он, Вуралос, неделю брел по пустыне.
Он не стал загонять машину в гараж – поставил рядом с крыльцом и взбежал по ступенькам.
Открыл дверь, аккуратно притворил, запер. Лишь после этого открыл щиток сигнализации, набрал код, подтверждающий прибытие хозяина, и пошел на кухню. Пить хотелось страшно.
Браслет слабо дернулся на руке, когда Вуралос открывал дверцу холодильника. Доббер начал распрямляться, но из теней надвинулась черная фигура и все исчезло.
Придя в себя от жуткой боли, Вуралос попытался закричать.
Губы не разлеплялись, наружу проникало лишь жалкое мычание.
Задергал руками – жестко связаны за спиной. Непроглядная темнота – глаза заклеены. Второе лицо, из-за которого добберы получили презрительную кличку «янусы», упирается во что-то жесткое, повернуть голову не удается – примотана к ровной, обтянутой материей поверхности.
Вуралос попытался выровнять дыхание.
Сильные пальцы зажали нос. Доббер мог задерживать дыхание на шесть, а то и семь минут, но ужас не давал сконцентрироваться.
Пленник знал, ктопришел за ним.
Не хватало воздуха. Перед глазами поплыли черные круги.
Пальцы отпустили нос, Вуралос начал делать глубокий жадный вдох и тут же получил страшный, сбивающий дыхание, сотрясающий внутренности удар в живот.
Обмякнув, доббер завалился набок. Рука невидимого мучителя ухватила его за пиджак, не позволила упасть.
– Если понял, кто я, – шепнул глухой, искаженный голос, – пошевели правой рукой. Ладонью сможешь.
Вуралос мгновение помедлил и пошевелил указательным и средним пальцами правой руки.
– Вот и умница, – шепнул Кинби ему в ухо и сломал указательный палец.
Доббер затрясся, замычал, рванулся в сторону.
На этот раз вампир позволил ему упасть.
Поднял стул, поправил гладильную доску, к которой примотал широким скотчем голову пленника, потрепал по щеке. Заговорил громче:
– Я буду спрашивать. Ты будешь отвечать. Тогда не будет больно. Пока все ясно? Пошевели рукой.
Доббер задергал конечностями, пытаясь отодвинуться. Кинби поставил ногу в тяжелом кованом ботинке ему на колено, нажал:
– Будешь дергаться, сломаю ногу. Понял? Пошевели рукой.
Вуралос пошевелил левой рукой.
– Отлично, ты понятлив, – спокойно сказал Кинби и сломал ему указательный палец и на другой руке.
На этот раз он не отпускал мычащее, извивающееся тело, держа доббера за сломанный палец, пока тот не затих, дрожа всем своим мощным телом.
– Ты не думай, я тебе потерять сознание не дам, – утешил он пленника. – Итак, мы поняли друг друга. Сейчас я распечатаю тебе рот и ты будешь отвечать.
Это не было вопросом – Кинби констатировал факт, и именно от этого Вуралосу стало страшно настолько, что он едва не обмочился.
Щелкнуло что-то невидимое, щеки доббера коснулся холодный металл.
Кинби поддел ножом скотч, перерезал, дернул.
Вскрикнув от боли, пленник жадно задышал ртом.
Кинби ударил.
Вуралоса вырвало на собственную сорочку и брюки. Он не мог нагнуться, поэтому Кинби заботливо наклонил стул, чтобы сидевший не захлебнулся.
Здоровенный доббер отплевывался и рыдал.
– Теперь ты будешь отвечать, – равнодушно продолжил Кинби. – Вопрос первый, почему полицейских повесили на меня?
– Шеф… Ты не выполнил то, что он, – Вуралос глотнул воздуха, – тебе приказал. Он считает, тебе тот старый крылан что-то передал или сообщил. Ты пропал – он решил подключить к твоим поискам все ресурсы.
Это был легкий вопрос, ответ на который не слишком интересовал Кинби. Нужно было разговорить Вуралоса, позволить ему надеяться, что боли не будет. Дать надежду.
– Что известно Реннингтону об Ангельской Звезде?
– Все, что известно Хранителю.
– Вуралос, я повторяю вопрос, – мягко сказал Кинби и нежно тронул сломанный палец доббера.
Вуралос попытался заорать. Рот зажала рука в перчатке грубой кожи. Сдавила челюсти, сминая кожу, царапая.
– Повторяю вопрос… – Рука исчезла.
– Он говорил… что знал о Звезде еще во время Войн Воцарения. Но упустил тогда. Потом искал, но никаких следов. Вышел на ее след, но его опередил Хранитель.
– Ты не о том говоришь, – поправил доббера Кинби, – я спросил тебя, что ему известно о Звезде?
– Он собирал о ней все. Все упоминания, документы, легенды ангелов. Покупал для крыланов «весенние дары», двоих задержал для получения информации.
– Похитил, – уточнил вампир. – А исполнитель – ты. – И снова это прозвучало утверждением.
– Сейчас он готов к тому, чтобы испробовать Звезду на людях или хратах, – выпалил Вуралос, – но не хочет показывать это Хранителю.
– Зачем ваши топтуны торчали около Марты?
– Шеф приказал привезти ее в Дом.
– В Дом Тысячи Порогов? – впервые в голосе послышалась нотка легкого удивления.
– Да. Он там постоянно. Ни на минуту не выпускает Звезду из виду. И следит за материалом.
– За ангелом? – уточнил Кинби.
– Да. У них сейчас есть действующий экземпляр.
– Понятно. А зачем вам нужна Марта?
Вуралос обратил внимание на то, что Кинби говорит о девушке в настоящем времени.
– Шеф хотел расспросить ее о тебе. Думал, ты мог с ней поделиться информацией. И еще, естественно, как рычаг воздействия на тебя.
– Заложница, значит, – снова перевел Кинби, – решили на нее меня ловить.
Вуралос промолчал. Что он мог сказать? Подготовка Кинби была не хуже, а, честно говоря, куда лучше, чем у него. Детектив не столько хотел получить новую информацию, сколько искал подтверждения своим соображениям.
Впрочем, Вуралос ошибся.
На какое-то время Кинби замолчал. Вуралос слышал его легкие неторопливые шаги. Так ходят люди, когда что-то обдумывают.
Кинби действительно размышлял.
Пока он не услышал от доббера ничего такого, что шло бы вразрез с его собственными мыслями.
Предсказуемые мысли, мелкие желания – жажда власти, жадность, подлость…
Правда, жажда власти в очень, очень крупных масштабах.
– Что Реннингтон знает о нейтрализаторе?
– О чем? – с искренним удивлением переспросил пленник.
– О нейтрализаторе, – повторил Кинби. – О той штуке, что мне передал старый ангел.
Вуралос пожал плечами. Совершенно человеческий, нехарактерный для добберов жест.
– Ничего определенного. К сожалению, его контакт с тобой засекли слишком поздно, а взять живым не удалось. Знаю только, что шеф предполагал что-то такое и считал это очень важным. Для того чтобы получить от тебя информацию, девчонка и понадобилась.
Вуралос заговорил спокойнее. Он почувствовал, что Кинби удалось выстроить связную картину и что-то для себя решить.
Значит, скоро он его убьет, и боли больше не будет. И на него, Вуралоса, будет вечно смотреть Тысячеликая Пустота.
Но вопросы продолжались:
– Южанин. Кто нанял? Что об этом знает Реннингтон?
Доббер мог сказать немногое. Знал только, что нанимал его Олон, что погибли двое оперативников, отправленных за Кинби, их нашли с ранами, явно нанесенными холодным оружием, а дежурный некромант Девятки едва не свихнулся, пытаясь прочитать эмофон убийцы.
– Значит, – прервал излияния Вуралоса Кинби, – сейчас Алекс вовсю колет Хранителя и играет с ним в дружбу. Так?
– Да.
– Замечательно. – Кинби отодрал клейкую ленту с глаз доббера. Присел перед ним на корточки.
– Значит, ты сможешь мне рассказать о расположении комнат, системе охраны и нарисовать схему всех помещений, где ты был. Ведь можешь. Правда?
Самым страшным был вкрадчивый, почти просящий голос вампира.
Вуралос моргнул и облизнул губы:
– Да. Хорошо.
– Только я хочу тебя предупредить, – потрепал Кинби пленника по щеке, – врать не надо. Хорошо?
И доббер понял – действительно, не надо.
– Сейчас я освобожу тебе одну руку. Дам карандаш и лист бумаги. Ты будешь рассказывать и чертить.
Держать карандаш рукой со сломанным пальцем было неудобно, руку простреливали острые клинья боли, но Вуралос старательно чертил.
Кинби засыпал его вопросами. Через какие входы он попадал в Дом? Где охрана? Какие виды охраны он засек? Ах, лабораторию охраняют люди из спецгруппы? А отдыхают они где? Так, рисуй, рисуй!
Особый интерес у него вызвали хозяйственные постройки, соединявшиеся с основными корпусами крытыми переходами.
– А свита Реннингтона где?
Вуралос отметил, где именно расставил своих сотрудников.
– Вооружение?
И так до бесконечности…
Кинби раз за разом спрашивал о ширине коридоров и высоте потолков, вооружении охранников и количестве ступеней лестницы, ведущей к камере ангела. Его интересовало все.
В конце концов Вуралос самому себе стал напоминать губку, из которой выжали воду до последней капли, и наполнили безысходностью и болью.
Наконец, Кинби, видимо, удовлетворился. Хмыкнув, он сказал:
– А теперь мы поговорим о других вещах.
И Вуралос рассказал все. И о жреце Аланая, спрятанном Реннингтоном, и секретных мант-лабораториях за городом, об анонимных счетах…
Доббер говорил долго, временами замолкал, и тогда Кинби ломал ему палец на руке или тяжелым каблуком дробил ступни.
В конце концов, доббер перестал говорить, поскольку сказал все.
Кинби снова заклеил ему глаза и рот и вырвал кадык.
Слушая, как бьется в агонии враг, он подошел к раковине, открыл кран и неторопливо смыл кровь с перчаток.
После чего покинул дом.
После ухода Кинби, Юринэ даже не пыталась заснуть. Она бесцельно бродила по квартире, трогала вещи, рассеянно проводила кончиками пальцев по стеклам книжного шкафа, вздрагивала, что-то вспоминая, и спешила на кухню.
Входила в крохотную кухню и замирала на пороге, забыв, зачем пришла.
Самой себе она казалась рыбкой, бестолково мечущейся в круглом, полном золотистого электрического света, аквариуме. Одновременно она смотрела на этот аквариум снаружи, бесстрастно изучая, прикидывая, насколько еще хватит у рыбки сил, скоро ли она начнет биться о стенки аквариума или просто сложит плавнички и всплывет кверху брюхом.
Паника трогала ее отвратительными липкими пальцами и именно эта мерзкая липкость привела Юринэ в чувство.
С самого детства она была болезненно чистоплотна, несвежая блузка приводила ее в ярость, а случайное пятно на школьной форме повергало в глубокое уныние.
Девушка остановилась, глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохнула. После чего достала из шкафа свежее полотенце и пошла в душ.
Стоя под обжигающими струями, она чувствовала, как к ней возвращается спокойствие.
Потом она села в ванне на корточки, обхватила руками колени и горько расплакалась.
Тяжелые упругие струи били ее по худенькой спине с выступающими позвонками, кожа наливалась краснотой, а она все не могла остановиться.
Произошедшее было настолько диким и несправедливым, что не укладывалось в голове Юринэ. Кто-то непонятно зачем, походя, разрушил несколько жизней и, наверное, даже не обратил на это внимания.
Шмыгая носом и всхлипывая, она встала, держась за край ванны. С силой растерлась жесткой массажной рукавицей, постояла еще несколько минут под душем, успокаивая дыхание, решительно закрыла кран.
Накинув легкий халат, босиком пошла в комнату, где достала с верхней полки тяжелую деревянную коробку. Для этого ей пришлось придвинуть стул и все равно – до верха она достала, только встав на цыпочки.
Юринэ принесла из коридора газету, разложила на столе и откинула крышку коробки.
Пистолет ей подарила Марта.
Зайдя в очередной раз в контору Кинби, она увидела трясущуюся от злости Юринэ и в своей обычной манере спросила, какая паскуда посмела ее довести до такого состояния.
Кинби в то время вел муторное дело о шантаже, и однажды, по дороге на работу, к Юринэ подошли двое неумело пытавшихся быть вежливыми «шестерок», в пиджаках, распираемых перекачанными плечами, и завели беседу о том, что было бы неплохо, если бы такая симпатичная и умная девушка обзавелась новыми друзьями. Которые, надо сказать, готовы хорошо заплатить за определенные сведения. А если девушка не такая умная, как они решили, то ведь кто-нибудь ее может и вразумить.
Юринэ упросила Марту ничего не рассказывать Кинби. Хотя она недавно работала на детектива-вампира, но о том, как он расправляется с теми, кто угрожает ему или его знакомым, была наслышана.
На следующий вечер Марта водрузила на ее рабочий стол деревянный ящик и сказала:
– Открывай.
Юринэ подняла крышку и обомлела.
Довольная Марта торжественно возвестила:
– Автоматический. Семнадцатизарядный. Калибр девять миллиметров. И весит полностью снаряженный меньше килограмма. Владей.
Протесты Юринэ Марта решительно пресекла. Попросту махнула рукой, развернулась и вышла, не слушая воплей девушки.
Кинби попытался выяснить, с чего это лейтенант Марино делает его секретарше подобные подарки, но Марта и тут махнула рукой и заявила, что только идиот считает лучшим подарком для честной работающей девушки бриллианты. Хороший автоматический пистолет, дескать, куда практичнее.
Оружие буквально заворожило Юринэ лаконичным угрожающим изяществом и скрытой мощью.
С тех пор она регулярно ходила в тир и с удовольствием тренировалась.
Достав пистолет, девушка взвесила его в руке и отложила в сторону, после чего принялась снаряжать обоймы.
Звонок заставил ее вздрогнуть так, что патроны раскатились по столу, один упал на пол и закатился под стол. Юринэ, не раздумывая, загнала обойму в рукоять пистолета, сняла его с предохранителя и, держа оружие в опущенной руке, бочком направилась к двери.
Звонок снова разразился трелью.
Посмотрев в глазок, она увидела высокого худощавого мужчину в сером плаще-пыльнике и зачем-то черных очках.
Он спокойно стоял перед дверью, оружия видно вроде бы не было. Но это ничего не значило.
– Хотели бы убить, уже убили бы, – решила Юринэ, и в этот момент незнакомец заговорил:
– Кинби послал. Сказал, вам помогать.
Юринэ надолго задумалась. Открыть дверь? А если это ловушка? Она может понадобиться тем, кто убил Марту, не только мертвой.
Неизвестный подождал, Юринэ слышала, как он переминается с ноги на ногу на лестничной площадке, затем сказал:
– Кинби говорил – не поверите. Тогда сказать – он просил вас узнать о южанах. Которые приехали в Город. Теперь верите?
Она открыла дверь.
Шагнув через порог, странный человек посмотрел на пистолет и сказал:
– Еще просил не пугать.
И Юринэ успокоилась окончательно.
Они молча стояли друг напротив друга в тесной прихожей, пока хозяйка наконец не спохватилась:
– Ой, проходите же. Есть хотите?
Дэмьен закивал в ответ, и Юринэ обрадовалась. Можно было делать что-то привычное и мирное.
– Тогда пойдемте на кухню.
Гость проскользнул мимо нее, и девушка заметила, как тихо он двигается, насколько ловко и экономно каждое его движение.
– Вас как зовут? – наконец сообразила спросить она.
– Дэмьен, – ответил гость, устраиваясь на стуле в углу.
Юринэ сама не заметила, как начала рассказывать нежданному гостю все, что знала.
О том, как впервые пришел к Кинби тот человек, что просил найти его сестру, которая, это сразу ясно, никакая ему была не сестра, и как напали на их контору и ей пришлось стрелять, а Марта, то есть лейтенант Марино… Тут голос Юринэ дрогнул и она, зашмыгав носом, поставила на стол масленку и закрыла лицо руками.
– Она приходила ко мне. Совсем недавно приходила. Вот в прошлый вечер, – тихо сказал Дэмьен. – Она его любила. Очень. Давайте теперь поможем.
Юринэ закивала, длинно глубоко выдохнула и ответила:
– Да. Я понимаю. С утра и начнем.
Кивнула в сторону комнаты:
– Там компьютер. Я сейчас проверю все гостиничные базы, а утром еще и позвоню нескольким своим знакомым. Если найдем подходящих приезжих, будем следить.
Рассвет встретили на кухне.
Сидя на табуретке, подобрав под себя ноги. Юринэ говорила, говорила, говорила, выплескивая ужас прошедших дней.
Дэмьен молча крутил в ладонях огромную чашку зеленого чая и молчал.
Он был доволен.
Не напугал.
Пришло время привычных и понятных дел, временно вернувших Кинби ощущение осмысленности существования.
Он старался не думать о том, что будет завтра, послезавтра… Необходимо было сосредоточиться на сиюминутных вопросах, и он зарывался в дела, стараясь предусмотреть каждую мелочь, обдумывал мельчайшие вопросы, прокручивал невероятное количество вариантов.
Сколько входов можно будет держать под мант-контролем Дэмьена? Удастся ли раздобыть «летунов» – летающие камеры, вот уже много лет поставляемых жрецами Лантоя городской полиции?
Как устроить отвлекающий удар… Хватит ли оружия… Куда пробиваться в первую очередь… И будет ли в Доме Тысячи Порогов южанин.
Кинби не думал, что его будет сложно найти. Судя по тому, что он показался им с Мартой на глаза, убийца хотел, чтобы детектив его заметил. Это было частью ритуала, столь же обязательной для южанина, как ежедневная медитация или тренировка.
Детектив взглянул на часы. Да, времени больше, чем он полагал. Солнце снова ползет по небу, выжигая из Города остатки влаги. На Вуралоса пришлось потратить больше времени, чем ожидалось. Но результат того стоил – исчерченные дрожащей рукой листки, лежащие во внутреннем кармане комбинезона, сыграют им хорошую службу.
Теперь надо разыскать убийцу Марты.
Точнее, признался Кинби самому себе, надо позволить южанину проводить себя до места. Он не рассчитывал, что убийца не заметит слежку. Все происходящее для этого существа – игра, с четко определенными правилами и многовековыми ритуалами. Но, решил он, Юринэ об этом знать совершенно не обязательно.
Сейчас, поднимаясь по лестнице к квартире девушки, он думал только о порядке действий во время подготовки к операции.
Мизерный шанс на успех давала скорость и жестокость натиска. И еще, может быть, беспредельная наглость. Но для этого надо подготовить сильную группу прикрытия. Тех, кто примет на себя первый удар.
И, скорее всего, погибнет. Нужно, чтобы это произошло как можно позднее, и принесло как можно больше пользы.
Утопив кнопку дверного звонка, Кинби отступил на шаг назад и прислушался. И не услышал ничего до тех пор, пока дверь не открыл Дэмьен, который посмотрел в зеркальное стекло шлема и кивнул:
– Проходи. Юринэ нашла того, кто тебе нужен.
Все это время девушка маячила позади Дэмьена, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Ее охватило лихорадочное возбуждение, усиленное недосыпом. Нервы гудели натянутыми струнами, на которых исполнялась безумная мелодия отчаянья и безнадежности.
Схватив Кинби за руку, она поволокла его в комнату:
– Смотри. Этот? Дэмьен сразу сказал, что это тот самый.
Кинби смотрел на распечатку. Непримечательное лицо, неброская стрижка, стандартный черный костюм с однотонным галстуком. Господин Омаяру Тишиг.
Убийца.
– Да, он.
Повернувшись к Дэмьену:
– Как ты узнал?
Гитарист пожал плечами:
– Увидел лицо. Понял – он. Посмотри сам. Он постоянно слушает.
– Слушает что?
– Голоса. Которые среди холмов. Шепчут.
И неожиданно сняв очки, Дэмьен посмотрел на Кинби провалами нечеловеческих глаз:
– И ты слушаешь. Сейчас они с тобой громко говорят.
Выпалив эту неимоверно длинную тираду, Гитарист замолчал.
А Юринэ тихо опустилась на кровать и сидела там, изо всех сил впившись зубами в ладонь. Она увидела, что скрывали все это время очки смешного долговязого гостя. Теперь в ней боролись страх, отвращение и рвущая сердце жалость.
Кинби повернулся к девушке, делая вид, что не замечает ее состояния:
– Ты узнала, где он остановился?
Юринэ молча кивнула. Прокашлявшись, выдавила:
– Да. В отеле «Шале». Не скрывается, документы в полном порядке, сейчас в своем номере.
– Когда узнавала?
– Как только выяснила, где он живет, позвонила гостиничному детективу Он нам должен до сих пор за то дело…
Кинби жестом попросил ее говорить быстрее, и Юринэ зачастила:
– Сейчас постоялец в номере. Попросил не беспокоить до двух дня. Если что – детектив мне перезвонит.
– Хорошо, – кивнул Кинби. – Сейчас обсудим, как действовать, как закончим, поезжайте к отелю, пусть гостиничный детектив звонит тебе на мобильный. Присаживайтесь.
И Кинби разложил перед ними листки, полученные от Вуралоса.
Юринэ и Дэмьен не стали спрашивать, откуда он их взял. Пара кровавых отпечатков по краям говорили лучше всяких слов.
– Смотрите, вот тут вход, которым обычно пользуется Хранитель, когда выезжает в город, – Кинби постучал по листку. – Сразу за ним большой прямоугольный холл. Там я был, помню и дорогу до комнат, где меня принимал Хранитель Порогов. Интереснее другое.
И он положил второй листок встык первому.
– А вот это – моя основная цель. Здесь покои Хранителя. Вот тут, дальше – оперативный зал, лаборатории и камера, где держат подопытного. Там же и Ангельская Звезда.
Рука Юринэ накрыла руку Кинби в грубой кожаной перчатке. Девушка всматривалась в свое искаженное отражение в зеркальной поверхности щитка:
– Скажи, зачем ты туда идешь? Ответь. Я должна знать. Это месть за Марту или что-то большее?
Кинби мягко оторвал ладонь Юринэ от своей руки.
– Нет. Не только. Там, в этом лабиринте комнат, залов и коридоров – зло. Большое настоящее зло, попавшее в руки очень умных и очень страшных ублюдков. И если они решились на убийство полицейских, значит, или уже готовы использовать это зло в полную силу, или вот-вот будут готовы. Если их не остановить сейчас – завтра все проснемся безмозглыми зомби и будем послушно выполнять их волю. А тех, кто не подчинится – убьют. Быстро и страшно убьют. Понимаешь?
Юринэ кивнула, но лицо ее продолжало выражать сомнение.
– Что еще ты хочешь узнать? – мягко спросил Кинби.
– А почему не обратиться к Богам? Ну, к Леди, например? Она же добрая.
– Понимаешь ли, Звезда – это оружие. Страшное. Позволяющее подчинить всех. Неважно, доброй или злой ты считаешь Леди или Итилора – если Звезда попадет к кому-нибудь из них, снова начнется то, что произошло сейчас. Сегодня Дома Воцарения не вмешиваются только потому, что каждый из них следит за всеми остальными. Все они ждут, когда кто-нибудь выступит, чтобы наброситься и, заручившись поддержкой остальных, растерзать.
– Нет, отдавать им Звезду нельзя, – покачал головой вампир. – Это новая война.
И они вернулись к обсуждению плана.
Он был логичен и прост. Одна группа отвлекает внимание охраны, затевая с ней затяжной бой. В это время вторая группа, с Кинби во главе, атакует другой вход – тот, что ближе к оперативному залу. После чего он отделяется от основной группы и пробирается в центр.
Детектив показывал пути движения, распределял обязанности, а сам думал о том, что врать очень легко.
Кинби знал, что говорит правильные слова, которые должны были убедить тех, кто составит группу смертников, в правильности их действий.
Но для вампира это никакого значения не имело. Там, в центре проклятой паутины сидел паук, посмевший отнять у Кинби единственную ценность, единственное существо, имевшее для него значение. Он должен умереть.
Остальное следовало принимать в расчет лишь настолько, насколько оно помогало или мешало осуществить задуманное.
– Нас мало, – подал голос Дэмьен. – Оружия мало. Не пройдем.
– Пройдем, – с уверенностью сказал Кинби. – Сейчас вы отправитесь к отелю, а я еще кое с кем встречусь. Если все пройдет, как надо, у нас будет серьезная поддержка.
Открыв глаза. Тишиг сел на кровати. В номере царила абсолютная темнота – плотные шторы задернуты, не пробивается ни единого лучика света. Но Художник знал – там, за шторами, раскаленный город цвета выбеленной временем кости. Похожий на скелет древнего гиганта, рухнувшего под собственной тяжестью посреди пустынной равнины.
Узнав о смерти лейтенанта Марино, Вуралос второй раз всерьез занервничал.
Историю уголовника, которого проклятый заставил писать на стене извинения вырванным языком, помнили все, кто о происшествии слышал. Вуралос, правда, надеялся, что сейчас Кинби будет не до подобных эффектов – обвинение в убийстве полицейских сфабриковали как нельзя вовремя.
Реннингтон обещал, что ситуация решится в ближайшие два-три дня.
Пока основной задачей Вуралоса оставалась незаметная подготовка захвата Дома Тысячи Порогов и, главное, нейтрализация спецгруппы, постоянно охранявшей Ангельскую Звезду и камеру с сумасшедшим ангелом.
Сегодня под утро он подошел к Реннингтону и попросил разрешения съездить домой, переодеться. Шеф резко обернулся, посмотрел веселыми, безумными глазами, красными от постоянного недосыпа, и махнул рукой:
– Давай. К семнадцати возвращайся.
Подъезжая к дому, Вуралос бросил взгляд на датчик системы безопасности, вделанный в приборную панель автомобиля. Тот мигал успокаивающим фиолетовым огоньком.
Браслет на запястье, служивший, помимо всего прочего, датчиком мант-системы охранной сигнализации, тоже помалкивал.
Вуралос с силой потер лицо – все же эта последняя операция здорово выматывала.
Несмотря на все внешние различия, добберы были куда ближе к людям, чем храты, и организм их реагировал на усталость примерно так же, как и человеческий.
Дико хотелось спать, в глаза словно насыпали толченого стекла, да еще и язык превратился в наждак, словно он, Вуралос, неделю брел по пустыне.
Он не стал загонять машину в гараж – поставил рядом с крыльцом и взбежал по ступенькам.
Открыл дверь, аккуратно притворил, запер. Лишь после этого открыл щиток сигнализации, набрал код, подтверждающий прибытие хозяина, и пошел на кухню. Пить хотелось страшно.
Браслет слабо дернулся на руке, когда Вуралос открывал дверцу холодильника. Доббер начал распрямляться, но из теней надвинулась черная фигура и все исчезло.
Придя в себя от жуткой боли, Вуралос попытался закричать.
Губы не разлеплялись, наружу проникало лишь жалкое мычание.
Задергал руками – жестко связаны за спиной. Непроглядная темнота – глаза заклеены. Второе лицо, из-за которого добберы получили презрительную кличку «янусы», упирается во что-то жесткое, повернуть голову не удается – примотана к ровной, обтянутой материей поверхности.
Вуралос попытался выровнять дыхание.
Сильные пальцы зажали нос. Доббер мог задерживать дыхание на шесть, а то и семь минут, но ужас не давал сконцентрироваться.
Пленник знал, ктопришел за ним.
Не хватало воздуха. Перед глазами поплыли черные круги.
Пальцы отпустили нос, Вуралос начал делать глубокий жадный вдох и тут же получил страшный, сбивающий дыхание, сотрясающий внутренности удар в живот.
Обмякнув, доббер завалился набок. Рука невидимого мучителя ухватила его за пиджак, не позволила упасть.
– Если понял, кто я, – шепнул глухой, искаженный голос, – пошевели правой рукой. Ладонью сможешь.
Вуралос мгновение помедлил и пошевелил указательным и средним пальцами правой руки.
– Вот и умница, – шепнул Кинби ему в ухо и сломал указательный палец.
Доббер затрясся, замычал, рванулся в сторону.
На этот раз вампир позволил ему упасть.
Поднял стул, поправил гладильную доску, к которой примотал широким скотчем голову пленника, потрепал по щеке. Заговорил громче:
– Я буду спрашивать. Ты будешь отвечать. Тогда не будет больно. Пока все ясно? Пошевели рукой.
Доббер задергал конечностями, пытаясь отодвинуться. Кинби поставил ногу в тяжелом кованом ботинке ему на колено, нажал:
– Будешь дергаться, сломаю ногу. Понял? Пошевели рукой.
Вуралос пошевелил левой рукой.
– Отлично, ты понятлив, – спокойно сказал Кинби и сломал ему указательный палец и на другой руке.
На этот раз он не отпускал мычащее, извивающееся тело, держа доббера за сломанный палец, пока тот не затих, дрожа всем своим мощным телом.
– Ты не думай, я тебе потерять сознание не дам, – утешил он пленника. – Итак, мы поняли друг друга. Сейчас я распечатаю тебе рот и ты будешь отвечать.
Это не было вопросом – Кинби констатировал факт, и именно от этого Вуралосу стало страшно настолько, что он едва не обмочился.
Щелкнуло что-то невидимое, щеки доббера коснулся холодный металл.
Кинби поддел ножом скотч, перерезал, дернул.
Вскрикнув от боли, пленник жадно задышал ртом.
Кинби ударил.
Вуралоса вырвало на собственную сорочку и брюки. Он не мог нагнуться, поэтому Кинби заботливо наклонил стул, чтобы сидевший не захлебнулся.
Здоровенный доббер отплевывался и рыдал.
– Теперь ты будешь отвечать, – равнодушно продолжил Кинби. – Вопрос первый, почему полицейских повесили на меня?
– Шеф… Ты не выполнил то, что он, – Вуралос глотнул воздуха, – тебе приказал. Он считает, тебе тот старый крылан что-то передал или сообщил. Ты пропал – он решил подключить к твоим поискам все ресурсы.
Это был легкий вопрос, ответ на который не слишком интересовал Кинби. Нужно было разговорить Вуралоса, позволить ему надеяться, что боли не будет. Дать надежду.
– Что известно Реннингтону об Ангельской Звезде?
– Все, что известно Хранителю.
– Вуралос, я повторяю вопрос, – мягко сказал Кинби и нежно тронул сломанный палец доббера.
Вуралос попытался заорать. Рот зажала рука в перчатке грубой кожи. Сдавила челюсти, сминая кожу, царапая.
– Повторяю вопрос… – Рука исчезла.
– Он говорил… что знал о Звезде еще во время Войн Воцарения. Но упустил тогда. Потом искал, но никаких следов. Вышел на ее след, но его опередил Хранитель.
– Ты не о том говоришь, – поправил доббера Кинби, – я спросил тебя, что ему известно о Звезде?
– Он собирал о ней все. Все упоминания, документы, легенды ангелов. Покупал для крыланов «весенние дары», двоих задержал для получения информации.
– Похитил, – уточнил вампир. – А исполнитель – ты. – И снова это прозвучало утверждением.
– Сейчас он готов к тому, чтобы испробовать Звезду на людях или хратах, – выпалил Вуралос, – но не хочет показывать это Хранителю.
– Зачем ваши топтуны торчали около Марты?
– Шеф приказал привезти ее в Дом.
– В Дом Тысячи Порогов? – впервые в голосе послышалась нотка легкого удивления.
– Да. Он там постоянно. Ни на минуту не выпускает Звезду из виду. И следит за материалом.
– За ангелом? – уточнил Кинби.
– Да. У них сейчас есть действующий экземпляр.
– Понятно. А зачем вам нужна Марта?
Вуралос обратил внимание на то, что Кинби говорит о девушке в настоящем времени.
– Шеф хотел расспросить ее о тебе. Думал, ты мог с ней поделиться информацией. И еще, естественно, как рычаг воздействия на тебя.
– Заложница, значит, – снова перевел Кинби, – решили на нее меня ловить.
Вуралос промолчал. Что он мог сказать? Подготовка Кинби была не хуже, а, честно говоря, куда лучше, чем у него. Детектив не столько хотел получить новую информацию, сколько искал подтверждения своим соображениям.
Впрочем, Вуралос ошибся.
На какое-то время Кинби замолчал. Вуралос слышал его легкие неторопливые шаги. Так ходят люди, когда что-то обдумывают.
Кинби действительно размышлял.
Пока он не услышал от доббера ничего такого, что шло бы вразрез с его собственными мыслями.
Предсказуемые мысли, мелкие желания – жажда власти, жадность, подлость…
Правда, жажда власти в очень, очень крупных масштабах.
– Что Реннингтон знает о нейтрализаторе?
– О чем? – с искренним удивлением переспросил пленник.
– О нейтрализаторе, – повторил Кинби. – О той штуке, что мне передал старый ангел.
Вуралос пожал плечами. Совершенно человеческий, нехарактерный для добберов жест.
– Ничего определенного. К сожалению, его контакт с тобой засекли слишком поздно, а взять живым не удалось. Знаю только, что шеф предполагал что-то такое и считал это очень важным. Для того чтобы получить от тебя информацию, девчонка и понадобилась.
Вуралос заговорил спокойнее. Он почувствовал, что Кинби удалось выстроить связную картину и что-то для себя решить.
Значит, скоро он его убьет, и боли больше не будет. И на него, Вуралоса, будет вечно смотреть Тысячеликая Пустота.
Но вопросы продолжались:
– Южанин. Кто нанял? Что об этом знает Реннингтон?
Доббер мог сказать немногое. Знал только, что нанимал его Олон, что погибли двое оперативников, отправленных за Кинби, их нашли с ранами, явно нанесенными холодным оружием, а дежурный некромант Девятки едва не свихнулся, пытаясь прочитать эмофон убийцы.
– Значит, – прервал излияния Вуралоса Кинби, – сейчас Алекс вовсю колет Хранителя и играет с ним в дружбу. Так?
– Да.
– Замечательно. – Кинби отодрал клейкую ленту с глаз доббера. Присел перед ним на корточки.
– Значит, ты сможешь мне рассказать о расположении комнат, системе охраны и нарисовать схему всех помещений, где ты был. Ведь можешь. Правда?
Самым страшным был вкрадчивый, почти просящий голос вампира.
Вуралос моргнул и облизнул губы:
– Да. Хорошо.
– Только я хочу тебя предупредить, – потрепал Кинби пленника по щеке, – врать не надо. Хорошо?
И доббер понял – действительно, не надо.
– Сейчас я освобожу тебе одну руку. Дам карандаш и лист бумаги. Ты будешь рассказывать и чертить.
Держать карандаш рукой со сломанным пальцем было неудобно, руку простреливали острые клинья боли, но Вуралос старательно чертил.
Кинби засыпал его вопросами. Через какие входы он попадал в Дом? Где охрана? Какие виды охраны он засек? Ах, лабораторию охраняют люди из спецгруппы? А отдыхают они где? Так, рисуй, рисуй!
Особый интерес у него вызвали хозяйственные постройки, соединявшиеся с основными корпусами крытыми переходами.
– А свита Реннингтона где?
Вуралос отметил, где именно расставил своих сотрудников.
– Вооружение?
И так до бесконечности…
Кинби раз за разом спрашивал о ширине коридоров и высоте потолков, вооружении охранников и количестве ступеней лестницы, ведущей к камере ангела. Его интересовало все.
В конце концов Вуралос самому себе стал напоминать губку, из которой выжали воду до последней капли, и наполнили безысходностью и болью.
Наконец, Кинби, видимо, удовлетворился. Хмыкнув, он сказал:
– А теперь мы поговорим о других вещах.
И Вуралос рассказал все. И о жреце Аланая, спрятанном Реннингтоном, и секретных мант-лабораториях за городом, об анонимных счетах…
Доббер говорил долго, временами замолкал, и тогда Кинби ломал ему палец на руке или тяжелым каблуком дробил ступни.
В конце концов, доббер перестал говорить, поскольку сказал все.
Кинби снова заклеил ему глаза и рот и вырвал кадык.
Слушая, как бьется в агонии враг, он подошел к раковине, открыл кран и неторопливо смыл кровь с перчаток.
После чего покинул дом.
* * *
После ухода Кинби, Юринэ даже не пыталась заснуть. Она бесцельно бродила по квартире, трогала вещи, рассеянно проводила кончиками пальцев по стеклам книжного шкафа, вздрагивала, что-то вспоминая, и спешила на кухню.
Входила в крохотную кухню и замирала на пороге, забыв, зачем пришла.
Самой себе она казалась рыбкой, бестолково мечущейся в круглом, полном золотистого электрического света, аквариуме. Одновременно она смотрела на этот аквариум снаружи, бесстрастно изучая, прикидывая, насколько еще хватит у рыбки сил, скоро ли она начнет биться о стенки аквариума или просто сложит плавнички и всплывет кверху брюхом.
Паника трогала ее отвратительными липкими пальцами и именно эта мерзкая липкость привела Юринэ в чувство.
С самого детства она была болезненно чистоплотна, несвежая блузка приводила ее в ярость, а случайное пятно на школьной форме повергало в глубокое уныние.
Девушка остановилась, глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохнула. После чего достала из шкафа свежее полотенце и пошла в душ.
Стоя под обжигающими струями, она чувствовала, как к ней возвращается спокойствие.
Потом она села в ванне на корточки, обхватила руками колени и горько расплакалась.
Тяжелые упругие струи били ее по худенькой спине с выступающими позвонками, кожа наливалась краснотой, а она все не могла остановиться.
Произошедшее было настолько диким и несправедливым, что не укладывалось в голове Юринэ. Кто-то непонятно зачем, походя, разрушил несколько жизней и, наверное, даже не обратил на это внимания.
Шмыгая носом и всхлипывая, она встала, держась за край ванны. С силой растерлась жесткой массажной рукавицей, постояла еще несколько минут под душем, успокаивая дыхание, решительно закрыла кран.
Накинув легкий халат, босиком пошла в комнату, где достала с верхней полки тяжелую деревянную коробку. Для этого ей пришлось придвинуть стул и все равно – до верха она достала, только встав на цыпочки.
Юринэ принесла из коридора газету, разложила на столе и откинула крышку коробки.
Пистолет ей подарила Марта.
Зайдя в очередной раз в контору Кинби, она увидела трясущуюся от злости Юринэ и в своей обычной манере спросила, какая паскуда посмела ее довести до такого состояния.
Кинби в то время вел муторное дело о шантаже, и однажды, по дороге на работу, к Юринэ подошли двое неумело пытавшихся быть вежливыми «шестерок», в пиджаках, распираемых перекачанными плечами, и завели беседу о том, что было бы неплохо, если бы такая симпатичная и умная девушка обзавелась новыми друзьями. Которые, надо сказать, готовы хорошо заплатить за определенные сведения. А если девушка не такая умная, как они решили, то ведь кто-нибудь ее может и вразумить.
Юринэ упросила Марту ничего не рассказывать Кинби. Хотя она недавно работала на детектива-вампира, но о том, как он расправляется с теми, кто угрожает ему или его знакомым, была наслышана.
На следующий вечер Марта водрузила на ее рабочий стол деревянный ящик и сказала:
– Открывай.
Юринэ подняла крышку и обомлела.
Довольная Марта торжественно возвестила:
– Автоматический. Семнадцатизарядный. Калибр девять миллиметров. И весит полностью снаряженный меньше килограмма. Владей.
Протесты Юринэ Марта решительно пресекла. Попросту махнула рукой, развернулась и вышла, не слушая воплей девушки.
Кинби попытался выяснить, с чего это лейтенант Марино делает его секретарше подобные подарки, но Марта и тут махнула рукой и заявила, что только идиот считает лучшим подарком для честной работающей девушки бриллианты. Хороший автоматический пистолет, дескать, куда практичнее.
Оружие буквально заворожило Юринэ лаконичным угрожающим изяществом и скрытой мощью.
С тех пор она регулярно ходила в тир и с удовольствием тренировалась.
Достав пистолет, девушка взвесила его в руке и отложила в сторону, после чего принялась снаряжать обоймы.
Звонок заставил ее вздрогнуть так, что патроны раскатились по столу, один упал на пол и закатился под стол. Юринэ, не раздумывая, загнала обойму в рукоять пистолета, сняла его с предохранителя и, держа оружие в опущенной руке, бочком направилась к двери.
Звонок снова разразился трелью.
Посмотрев в глазок, она увидела высокого худощавого мужчину в сером плаще-пыльнике и зачем-то черных очках.
Он спокойно стоял перед дверью, оружия видно вроде бы не было. Но это ничего не значило.
– Хотели бы убить, уже убили бы, – решила Юринэ, и в этот момент незнакомец заговорил:
– Кинби послал. Сказал, вам помогать.
Юринэ надолго задумалась. Открыть дверь? А если это ловушка? Она может понадобиться тем, кто убил Марту, не только мертвой.
Неизвестный подождал, Юринэ слышала, как он переминается с ноги на ногу на лестничной площадке, затем сказал:
– Кинби говорил – не поверите. Тогда сказать – он просил вас узнать о южанах. Которые приехали в Город. Теперь верите?
Она открыла дверь.
Шагнув через порог, странный человек посмотрел на пистолет и сказал:
– Еще просил не пугать.
И Юринэ успокоилась окончательно.
Они молча стояли друг напротив друга в тесной прихожей, пока хозяйка наконец не спохватилась:
– Ой, проходите же. Есть хотите?
Дэмьен закивал в ответ, и Юринэ обрадовалась. Можно было делать что-то привычное и мирное.
– Тогда пойдемте на кухню.
Гость проскользнул мимо нее, и девушка заметила, как тихо он двигается, насколько ловко и экономно каждое его движение.
– Вас как зовут? – наконец сообразила спросить она.
– Дэмьен, – ответил гость, устраиваясь на стуле в углу.
Юринэ сама не заметила, как начала рассказывать нежданному гостю все, что знала.
О том, как впервые пришел к Кинби тот человек, что просил найти его сестру, которая, это сразу ясно, никакая ему была не сестра, и как напали на их контору и ей пришлось стрелять, а Марта, то есть лейтенант Марино… Тут голос Юринэ дрогнул и она, зашмыгав носом, поставила на стол масленку и закрыла лицо руками.
– Она приходила ко мне. Совсем недавно приходила. Вот в прошлый вечер, – тихо сказал Дэмьен. – Она его любила. Очень. Давайте теперь поможем.
Юринэ закивала, длинно глубоко выдохнула и ответила:
– Да. Я понимаю. С утра и начнем.
Кивнула в сторону комнаты:
– Там компьютер. Я сейчас проверю все гостиничные базы, а утром еще и позвоню нескольким своим знакомым. Если найдем подходящих приезжих, будем следить.
Рассвет встретили на кухне.
Сидя на табуретке, подобрав под себя ноги. Юринэ говорила, говорила, говорила, выплескивая ужас прошедших дней.
Дэмьен молча крутил в ладонях огромную чашку зеленого чая и молчал.
Он был доволен.
Не напугал.
* * *
Пришло время привычных и понятных дел, временно вернувших Кинби ощущение осмысленности существования.
Он старался не думать о том, что будет завтра, послезавтра… Необходимо было сосредоточиться на сиюминутных вопросах, и он зарывался в дела, стараясь предусмотреть каждую мелочь, обдумывал мельчайшие вопросы, прокручивал невероятное количество вариантов.
Сколько входов можно будет держать под мант-контролем Дэмьена? Удастся ли раздобыть «летунов» – летающие камеры, вот уже много лет поставляемых жрецами Лантоя городской полиции?
Как устроить отвлекающий удар… Хватит ли оружия… Куда пробиваться в первую очередь… И будет ли в Доме Тысячи Порогов южанин.
Кинби не думал, что его будет сложно найти. Судя по тому, что он показался им с Мартой на глаза, убийца хотел, чтобы детектив его заметил. Это было частью ритуала, столь же обязательной для южанина, как ежедневная медитация или тренировка.
Детектив взглянул на часы. Да, времени больше, чем он полагал. Солнце снова ползет по небу, выжигая из Города остатки влаги. На Вуралоса пришлось потратить больше времени, чем ожидалось. Но результат того стоил – исчерченные дрожащей рукой листки, лежащие во внутреннем кармане комбинезона, сыграют им хорошую службу.
Теперь надо разыскать убийцу Марты.
Точнее, признался Кинби самому себе, надо позволить южанину проводить себя до места. Он не рассчитывал, что убийца не заметит слежку. Все происходящее для этого существа – игра, с четко определенными правилами и многовековыми ритуалами. Но, решил он, Юринэ об этом знать совершенно не обязательно.
Сейчас, поднимаясь по лестнице к квартире девушки, он думал только о порядке действий во время подготовки к операции.
Мизерный шанс на успех давала скорость и жестокость натиска. И еще, может быть, беспредельная наглость. Но для этого надо подготовить сильную группу прикрытия. Тех, кто примет на себя первый удар.
И, скорее всего, погибнет. Нужно, чтобы это произошло как можно позднее, и принесло как можно больше пользы.
Утопив кнопку дверного звонка, Кинби отступил на шаг назад и прислушался. И не услышал ничего до тех пор, пока дверь не открыл Дэмьен, который посмотрел в зеркальное стекло шлема и кивнул:
– Проходи. Юринэ нашла того, кто тебе нужен.
Все это время девушка маячила позади Дэмьена, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Ее охватило лихорадочное возбуждение, усиленное недосыпом. Нервы гудели натянутыми струнами, на которых исполнялась безумная мелодия отчаянья и безнадежности.
Схватив Кинби за руку, она поволокла его в комнату:
– Смотри. Этот? Дэмьен сразу сказал, что это тот самый.
Кинби смотрел на распечатку. Непримечательное лицо, неброская стрижка, стандартный черный костюм с однотонным галстуком. Господин Омаяру Тишиг.
Убийца.
– Да, он.
Повернувшись к Дэмьену:
– Как ты узнал?
Гитарист пожал плечами:
– Увидел лицо. Понял – он. Посмотри сам. Он постоянно слушает.
– Слушает что?
– Голоса. Которые среди холмов. Шепчут.
И неожиданно сняв очки, Дэмьен посмотрел на Кинби провалами нечеловеческих глаз:
– И ты слушаешь. Сейчас они с тобой громко говорят.
Выпалив эту неимоверно длинную тираду, Гитарист замолчал.
А Юринэ тихо опустилась на кровать и сидела там, изо всех сил впившись зубами в ладонь. Она увидела, что скрывали все это время очки смешного долговязого гостя. Теперь в ней боролись страх, отвращение и рвущая сердце жалость.
Кинби повернулся к девушке, делая вид, что не замечает ее состояния:
– Ты узнала, где он остановился?
Юринэ молча кивнула. Прокашлявшись, выдавила:
– Да. В отеле «Шале». Не скрывается, документы в полном порядке, сейчас в своем номере.
– Когда узнавала?
– Как только выяснила, где он живет, позвонила гостиничному детективу Он нам должен до сих пор за то дело…
Кинби жестом попросил ее говорить быстрее, и Юринэ зачастила:
– Сейчас постоялец в номере. Попросил не беспокоить до двух дня. Если что – детектив мне перезвонит.
– Хорошо, – кивнул Кинби. – Сейчас обсудим, как действовать, как закончим, поезжайте к отелю, пусть гостиничный детектив звонит тебе на мобильный. Присаживайтесь.
И Кинби разложил перед ними листки, полученные от Вуралоса.
Юринэ и Дэмьен не стали спрашивать, откуда он их взял. Пара кровавых отпечатков по краям говорили лучше всяких слов.
– Смотрите, вот тут вход, которым обычно пользуется Хранитель, когда выезжает в город, – Кинби постучал по листку. – Сразу за ним большой прямоугольный холл. Там я был, помню и дорогу до комнат, где меня принимал Хранитель Порогов. Интереснее другое.
И он положил второй листок встык первому.
– А вот это – моя основная цель. Здесь покои Хранителя. Вот тут, дальше – оперативный зал, лаборатории и камера, где держат подопытного. Там же и Ангельская Звезда.
Рука Юринэ накрыла руку Кинби в грубой кожаной перчатке. Девушка всматривалась в свое искаженное отражение в зеркальной поверхности щитка:
– Скажи, зачем ты туда идешь? Ответь. Я должна знать. Это месть за Марту или что-то большее?
Кинби мягко оторвал ладонь Юринэ от своей руки.
– Нет. Не только. Там, в этом лабиринте комнат, залов и коридоров – зло. Большое настоящее зло, попавшее в руки очень умных и очень страшных ублюдков. И если они решились на убийство полицейских, значит, или уже готовы использовать это зло в полную силу, или вот-вот будут готовы. Если их не остановить сейчас – завтра все проснемся безмозглыми зомби и будем послушно выполнять их волю. А тех, кто не подчинится – убьют. Быстро и страшно убьют. Понимаешь?
Юринэ кивнула, но лицо ее продолжало выражать сомнение.
– Что еще ты хочешь узнать? – мягко спросил Кинби.
– А почему не обратиться к Богам? Ну, к Леди, например? Она же добрая.
– Понимаешь ли, Звезда – это оружие. Страшное. Позволяющее подчинить всех. Неважно, доброй или злой ты считаешь Леди или Итилора – если Звезда попадет к кому-нибудь из них, снова начнется то, что произошло сейчас. Сегодня Дома Воцарения не вмешиваются только потому, что каждый из них следит за всеми остальными. Все они ждут, когда кто-нибудь выступит, чтобы наброситься и, заручившись поддержкой остальных, растерзать.
– Нет, отдавать им Звезду нельзя, – покачал головой вампир. – Это новая война.
И они вернулись к обсуждению плана.
Он был логичен и прост. Одна группа отвлекает внимание охраны, затевая с ней затяжной бой. В это время вторая группа, с Кинби во главе, атакует другой вход – тот, что ближе к оперативному залу. После чего он отделяется от основной группы и пробирается в центр.
Детектив показывал пути движения, распределял обязанности, а сам думал о том, что врать очень легко.
Кинби знал, что говорит правильные слова, которые должны были убедить тех, кто составит группу смертников, в правильности их действий.
Но для вампира это никакого значения не имело. Там, в центре проклятой паутины сидел паук, посмевший отнять у Кинби единственную ценность, единственное существо, имевшее для него значение. Он должен умереть.
Остальное следовало принимать в расчет лишь настолько, насколько оно помогало или мешало осуществить задуманное.
– Нас мало, – подал голос Дэмьен. – Оружия мало. Не пройдем.
– Пройдем, – с уверенностью сказал Кинби. – Сейчас вы отправитесь к отелю, а я еще кое с кем встречусь. Если все пройдет, как надо, у нас будет серьезная поддержка.
* * *
Открыв глаза. Тишиг сел на кровати. В номере царила абсолютная темнота – плотные шторы задернуты, не пробивается ни единого лучика света. Но Художник знал – там, за шторами, раскаленный город цвета выбеленной временем кости. Похожий на скелет древнего гиганта, рухнувшего под собственной тяжестью посреди пустынной равнины.