Макдевит Джек. Омега

   – Быть невидимым, – произнес Диггер, когда смог успокоиться, – не так уж легко, как полагают.

* * *

   После гибели Джека земляне взяли за правило не разделяться. Осваиваясь в городах Интиго, они могли потерять бдительность, но сейчас Келли напомнила, что у них есть коммы, и если один из них попадет в беду, помощь будет поблизости.
   Поэтому Диггер остался возле кабинета, посмотреть, что станет с оставленным сообщением, а Келли взялась доставить второе в другое подобное место. В итоге, надеялись они, какое-нибудь да доставят.
   Правда, перспектива болтаться весь день одному вокруг пустого здания не радовала Диггера.
   Когда Келли ушла, он вернулся внутрь и увидел, что монеты исчезли, а сообщение передвинуто на край стола. Это вселяло надежду. Но весь остаток утра к цилиндру никто не притронулся, и Диггер начал подумывать, что стоило пометить его «СРОЧНОЕ».
   Заходили еще несколько посетителей, среди них дамочка, которая, обменявшись сексуальными сигналами с хозяином кабинета, закрыла дверь и, к ужасу Диггера, вступила с ним в половую связь. И это несмотря на то, что за дверьми были другие гумпы, которые не могли не понять, что происходит.
   Диггеру, к несчастью, пришлось смотреть.
   Было много сопения, объятий и слюней. Раскидав одежду как попало, партнеры стонали, смеялись и вздыхали. Звучали заверения в любви, а когда посреди процесса кто-то постучал, управляющий вежливо попросил его зайти позже.
   Когда все закончилось и женщина ушла, сообщение оставалось. Хозяин кабинета, которого, как уже знал Диггер, звали Кали, – если только «кали» не было производной от «любимый» или «дорогой», – подбросил дров в огонь и вернулся к своей канцелярской работе.
   Диггер включил связь с Келли и поведал ей о произошедшем.
   – Мужайся, – сказала она и пожаловалась, что оставила послание только затем, чтобы увидеть, как его отбросят в сторону. Подобрав письмо и монеты, Келли отправилась в другое место.
   Кали несколько раз выходил и бродил по зданию. Диггер оставался возле цилиндра; он стоял, привалившись к стене, и скучал, когда Келли вызвала его и доложила, что ее письмо в пути.
   «Я сообщу, что будет дальше. Тебе же, думаю, пока лучше оставаться на месте.
   Кали вернулся и снова вышел. Келли тем временем следовала за посыльным, которому дали одну из трех монет.
   «Кажется, мы переплатили».
   «Пересекаю парк. Направляюсь на север».
   «Гонец – женщина. Ходит ого-го как. Я изо всех сил стараюсь не отстать».
   «Кажется, дождь собирается».
   «Ой-ой».
   Диггер смотрел, как Кали старается не уснуть.
   – Что значит «ой-ой»?
   – Она зашла на конюшню. Говорит с кем-то.
   Один из рабочих вошел и начал прибираться в кабинете вокруг Кали. Диггер ждал в коридоре, но не спускал глаз с цилиндра.
   – Диггер, они выводят бербу. Одну из этих толстых лошадей. Она садится на нее.
   – Гонец?
   – Да. Ну вот она и поехала, рысью через парк. Пока-пока!
   – А что если тебе тоже взять лошадь?
   – Думаешь, никто не заметит?
   Диггер представил бербу без всадника, галопом несущуюся через парк.
   – Не знаю.
   – Поверь, это будет не очень красиво.
   – Если ты можешь держать животное в поле зрения, Келли, я попробую попросить Билла проследить за ней.
   – Парк точно на западе от того места, где ты находишься. Она едет на север.
   – Хорошо. Оставайся на связи. Я уже вызвал Билла.
   Билл принял указания. Тем временем уборщик ушел. Халтурщик!Кали ни разу не пошевелился.
   Билл вышел на связь с Келли.
   – Можете описать зверя?
   – У него большие челюсти. Бегает вразвалочку. И похож на всех остальных.
   – Цвет. Какого он цвета? Тут вокруг полно всадников.
   – Зеленый. Он был зеленый. С большим белым пятном на крупе.
   – Подождите.
   Кали встряхнулся, просыпаясь, вышел наружу, посмотрел на солнечные часы, возвышающиеся перед главным входом, и вернулся внутрь.
   – Не нахожу такого зверя, – сказал Билл.
   – Проклятье.
   – Нужна дополнительная информация. Некоторые из них подходят под ваше описание. Как насчет гонца? Какие-либо отличительные черты?
   – Она гумпа.
   – Замечательно. Что-то еще? Какого цвета у нее куртка? Штаны?
   – Белая. Белая куртка. Нет, стойте. Желтая. Наверное, она была желтая.
   – Штаны?
   – Белые.
   – Уверены?
   – Да. – Но Келли колебалась.
 
   Билл настаивал, что там нет ни одного наездника в желтом и белом верхом на животном, которого описала Келли. Но это было неважно. Под конец дня Кали сгреб в кучу несколько бумаг и цилиндр, с любопытством посмотрел на него, пожал плечами, взял колокольчик, чтобы вызвать помощника, и, когда тот появился, все вручил ему. Помощник произвел дальнейшую сортировку. Цилиндр и еще пара предметов в итоге оказались в руках молодого гумпа в ярко-красной шляпе.
   Диггер, памятуя об ошибке Келли, заприметил его одежду, отметив, что Кали оставил себе все три монеты, и последовал за парнем из здания.
   – Мой тоже в пути, – доложил он. Существенными подробностями описания были красная шляпа и чудовищно безвкусный красный шарф – сочетание, которое легко заметить с орбиты и невооруженным глазом.
   Посыльный остановился выпить чашку горячего напитка, который здесь заменял чай, и вступил в громкий разговор с двумя другими. «Я не тороплюсь домой», – сказал он им. Его жена, Зилфа, все еще сердилась. Собеседники посмеялись и наперебой стали давать советы, как с ней совладать. Один можно было перевести примерно как: «Покажи ей, кто главный». Когда посыльный допил «чай», дружки уговорились встретиться назавтра, гумп подхватил свою почту и направился в конюшню через дорогу. Через несколько минут он был в седле и ехал на север.
   – Я засек его, – сообщил Билл.
 
   Макао жила в кирпичном коттедже в северной части города. Путь был долгим, преимущественно в гору, и Келли с Диггером совершенно выдохлись, пока дошли. К тому времени, сообщил Билл, оба цилиндра были доставлены.
   Это был один из нескольких коттеджей, построенных на опушке густого леса. Позади находились небольшой сарай и скромный садик, использовавшийся, по-видимому, для выращивания овощей. Солнце село, в небе появились первые звезды. Сквозь закрытые, но неплотно пригнанные ставни мелькал свет масляной лампы. Черный дым поднимался из трубы.
   Какой-то зверь завыл при их приближении, но никто не распознал их присутствия. Легкий ветерок шумел в деревьях. Время от времени они слышали дальше по гребню холма голоса, иногда смех или крики. Диггер мог разобрать только часть слов.
   – Дети, – решил он.
   Дети гумпов.
   Земляне замерли под деревом, глядя на дом. Кто-то двигался внутри.
   – Думаю, должен пойти кто-то один, – заметил Диггер.
   Келли согласилась.
   – Это должен быть ты, – добавила она.
   – Собственной персоной?
   – Точно. К тому же ты владеешь языком.
   Диггер почувствовал на своем запястье ее ободряющую руку.
   – Может, тебе стоит дезактивировать светоотклонитель.
   Диггер глубоко вздохнул и подумал об омерзительных существах, которых крушил бог с мечом. Они все напоминали людей. Так как лучше явиться к гумпе? Демоном или бесплотным голосом?
   Он отключил устройство.
   – Я не очень страшно выгляжу?
   – Ты восхитителен, любовь моя.
   – Хорошо. Давай попробуем так. В конце концов, она образованная дамочка.
   – Да. И умная.
   – Все будет нормально. – Диггер подошел к парадной двери, для него низковатой. Она была сделана из планок, подогнанных одна к другой, покрашенных в белый цвет и покрытых какой-то смолой.
   – Первый контакт, – сказал он Келли. И постучал.
   – Кто там?
   Диггер узнал голос Макао.
   Послышались приближающиеся к двери шаги.
   – Диггер Данн, – ответил он.
   – Кто?
   – Я был на вашем слошене в Бракеле и слышал вашу речь при отплытии экспедиции. Могу я задать вам вопрос?
   Засов был откинут, и дверь открылась. Макао уставилась на него. Диггер ожидал в первый момент визга, криков, переполоха, спешного прибытия соседей, воя зверей, факелов в ночи, бог знает чего еще – и приготовился при первых признаках паники щелкнуть переключателем и снова спрятаться в светоотклонитель.
   Но гумпа засмеялась. А поскольку он продолжал стоять на месте, полускрытый темнотой, она потянулась назад и взяла масляную лампу. Подняла ее, чтобы увидеть его лицо. И смех затих.
   – Я не сплю? – спросила Макао, широко раскрыв глаза и прерывисто дыша. Она уцепилась за дверь, повиснув на ней.
   – Роблай куласта. – Я друг. Диггер не пошевелился. Не сделал ничего, что она могла бы принять за угрозу. – Макао, я знаю, что выгляжу странно. Пугающе. Прости. Я пришел очень издалека.
   Она таращилась на него. Ее губы шевелились, но с них не срывалось ни звука.
   – Из-за моря, – добавил он. – У меня к тебе очень важный разговор.
   Она вздохнула и отступила в комнату. На ней была ярко-желтая рубашка с закатанными рукавами и красные шорты до колен. Диггер поколебался, подался вперед, увидел, что она на грани обморока, и потянулся к ее руке.
   Макао не отреагировала.
   Он взял ее за руку и осторожно усадил в кресло.
   – Ты по-прежнему любезен, – заметила Келли.
   Макао надо было дать пару минут. Она открыла глаза, посмотрела на Диггера и инстинктивно отвернулась, как будто он был слишком ужасен, чтобы это можно было выдержать. Он пустил в ход свою самую обворожительную улыбку.
   – Я не причиню тебе вреда, Макао, – сказал он мягко. – И я не жока, пусть и похож на него.
   Она боялась его.
   – Не причиняй мне вреда, – попросила она слабым голосом.
   – И в мыслях не было. – Диггер прикрыл дверь, увидел на столе бокалы и графин с вином и налил ей немного. Макао отрицательно помотала головой. Ему захотелось попробовать самому.
   – Нет. – Ее голос был едва слышен. – Ликонда, защити меня.
   – Я тоже отношусь к Ликонде с большой любовью, – заявил он.
   Она просто сидела, обмякнув, как мокрое полотенце, и тупо глядела на него, будто спряталась в дальний уголок своего сознания.
   – Макао, прости, что напугал. Но нам нужно поговорить. О Т’Клот.
   Ее челюсти напряглись, и Диггеру опять показалось, что она вот-вот лишится чувств.
   – Я пришел, чтобы попытаться помочь тебе.
   Дом был миленький. Камин, несколько стульев, дощатый пол, зеркало, стол и полка со свитками. Ставни были обрамлены плотными синими шторами. Вторая комната, в глубине, тонула в темноте.
   – Через несколько минут я уйду, Макао. Потому что знаю, что ты хочешь именно этого. Но ты должна выслушать меня.
   Она попробовала что-то сказать, но не смогла выдавить ни слова.
   – Не бойся. Я друг.
   Она задышала ровнее. И наконец посмотрела прямо на него.
   – Я не видела тебя на слошене, – произнесла она и засмеялась. В смехе проскочили истерические нотки, но Макао сдержалась. – Зачем ты пришел?
   – Дыра в небе, – сказал он, забывшись, переходя на английский. – Т’Клот.
   – Да. – Она бросила взгляд на дверь позади него. Наверное, этот взгляд задумывался как незаметный, но гумпы не очень ловки в таких вещах. – Это порождение Шол?
   – Кто это – Шол?
   – Ты Шол.
   – Нет. Нет, Макао. Я Диггер, и не Шол создал эту дыру. Но она очень опасна.
   – Если ты не Шол и не жока, то кто же ты?
   – Тот, кто проделал долгий путь, чтобы помочь тебе, Макао. Позволь сначала сказать, что в Бракеле ты была права. Мир круглый.
   – Так это правда! – Ее глаза засияли. Казалось, она пришла в себя. – Это действительно правда?
   – Да. Это действительно правда. Но я здесь не поэтому.
   Она хотела задать напрашивающийся вопрос, но остановилась, наверное, испугавшись возможного ответа.
   Стулья были сделаны из переплетенных полос кожи на деревянной раме. Они были чуть низковаты для Диггера, зато даже шире, чем нужно.
   – Можно? – спросил он, указав глазами на стул напротив Макао.
   Она ничем не выразила отказ, и он присел.
   – Дыра представляет серьезную угрозу. Для всех в Интиго.
   Она взглянула на бокал с вином, и Диггер передал его ей. Макао взяла его, заглянула внутрь, будто чтобы убедиться, что это не украдет ее душу, и поднесла к губам.
   – Можешь налить себе, если хочешь.
   Универсалия. Разделить с кем-либо питье для скрепления связи. Будет ли это так во всех культурах?
   Диггер налил пару капель во второй бокал и провозгласил тост:
   – За твою смелость, Макао!
   Ей удалось улыбнуться.
   Он поднес бокал к губам и попробовал напиток. Он был горьким.
   – На самом деле это облако, – сказал он. – Большой ураган. Он придет через девяносто три дня и разрушит все одиннадцать городов.
   Девяносто три коротких дня Интиго. Восемьдесят шесть стандартных дней на борту «Дженкинса». Срок был 13 декабря.
   Это был самый трудный разговор в жизни Диггера. Макао была напугана, и новости не улучшали положения.
   – Оно принесет и смерчи, и молнии, и наводнения, и камни, падающие с неба, и мы не знаем что еще.
   Несмотря на обстоятельства, она слабо улыбнулась.
   – Если вы не знаете, то кто же знает? – Она старалась сдерживать чувства. И Диггер проникался к ней все большим уважением. Сколько женщин на Земле могли бы более или менее спокойно сидеть и разговаривать с демоном? – Камни не могут падать с неба, – заявила она.
   – Поверь мне, могут.
   – Тогда почему я не вижу их?
   – Не понимаю вопроса.
   – На небе нет камней. Если бы были, мы бы, конечно, их видели.
   – Камни очень далеко. Спрятаны в облаке.
   – Насколько далеко?
    Как перевести «примерно тридцать миллионов километров» так, чтобы она могла понять?
   – Очень далеко, – ответил он.
   – Небо – только оболочка. Я не понимаю, о чем ты говоришь.
   – Макао, – сказал он, – что такое звезды?
   – Кто-то говорит, что это свет небесного царства, который мы видим через дырки в оболочке.
   – Но ты не веришь в это?
   – Нет.
   – Почему?
   – Мне это кажется бессмысленным.
   – Правильно. Так что, по-твоему, звезды?
   – Не знаю.
   – Хорошо, – сказал он. – Поверь мне на слово, что Дыра в небе опасна. Что, когда она приблизится, то принесет большие страдания. Твой народ, все в Интиго, должны уйти из городов, на возвышенности. Если они не сделают этого, они погибнут.
   Макао впилась в него глазами.
   – Несмотря на твои слова, ты все-таки – порождение зла.
   – Нет.
   – Если нет, то останови эту штуку, которая якобы приближается. Конечно же, ты можешь контролировать дыру в небе. Или облако. Или что бы то ни было.
   – Это облако.
   – Всего лишь облако? И ты, с твоей мощью, не можешь остановить его?
   – Если бы я мог сделать это, думаешь, я пришел бы сюда просить о помощи?
   Она посмотрела на него и вздрогнула.
   – Я ничего не понимаю. Кто ты на самом деле?
   – Макао, в Бракеле ты говорила о землях за морями, о гигантских фаллунах, нападающих гроппах и летающих боббах...
   – Нападающих боббах и летающих гроппах...
   – Что?
   – Ты перепутал.
   – Прости. Память подвела.
   – Боббы летают.
   – А-а.
   – Обычные боббы все время летают. Они сейчас сидят на деревьях. – После слова «обычные» она добавила прилагательное, которого он не понял. Наверное, что-то вроде «простые». – Как ты мог не знать?
   – Что боббы летают? Я не отсюда. – Диггер пристально посмотрел на нее. – Я не отличу боббо от морской раковины. – Он поставил бокал. – Ты говорила в Бракеле о городе, из которого можно видеть прошлое и будущее.
   – Бриссай, – подсказала она.
   – Да. Бриссай. – Он подался вперед, увидел, что Макао отодвинулась, и немедленно отстранился. – Макао, мы сейчас видим два разных будущих. Если ты готова поверить мне, ты можешь спасти свой народ. Или, если цепляешься за суеверие, согласно которому я – представитель тьмы, и ты и все, что создали жители Корбиккана, будет уничтожено.
   – Через девяносто три дня, говоришь? – Ее голос дрогнул.
   – Да.
    Еще бы вина.
   – И что я должна делать?
   – Предупредить.
   – Мне не поверят.
   – Кто не поверит?
   – Все. Люди боятся Т’Клот, но не поверят, что ко мне с этим известием пришел посланник из иного мира. – Она осторожно взглянула на него. – Мне меньше, чем кому-либо.
   – Почему это?
   – Ведь я профессиональный рассказчик. Весьма почтенный враль. – В ее голосе сквозил оттенок гордости.
   – Я пойду с тобой.
   – Нет! – Это был почти крик. – Хуже ты ничего не можешь сделать.
    Пора сделать другую попытку.
   – Ты знаешь мэра? – Буглика.
   – Встречалась с ним однажды.
   – Можешь встретиться еще раз?
   – Возможно.
   – Встреться. Передай ему то, что узнала от меня. Скажи, когда срок будет близок, он должен увести свой народ из Кулнара. Пусть возьмут запас еды и одежды на несколько дней. И одеяла. Идите на возвышенности. Кто не сделает этого, почти наверняка пропадет.
   Она сложила руки, словно в молитве.
   – Бесполезно. Он не послушает меня. Это смешно. – Слеза скатилась по ее щеке.
   Его удивило, что у нее были слезные протоки.
   – Диггер Данн – твое настоящее имя? – спросила она.
   – Да.
   – Странное имя.
   Он порылся в куртке и достал ожерелье Келли.
   – У меня есть для тебя кое-что. – Диггер протянул ей цепочку. – Это принесет тебе удачу.
   Макао неуверенно посмотрела на ожерелье, как будто оно могло укусить. Подарок жоки. Но наконец взяла, и, пока надевала на шею, Диггер изображал самую безобидную улыбку, на какую был способен.
   – Очень славно, – сказал он. – И ты славная.
   – Спасибо. – Она прижала палец к жучку. – Никогда не видела ничего подобного. Что это?
   – Другой такой вещицы на свете нет. – В каком-то смысле это соответствовало истине. – Это сделали специально для тебя.
   Макао посмотрелась в зеркало и повернулась к Диггеру, польщенная, напуганная, неуверенная.
   – Спасибо, Диггер Данн.
   Он кивнул.
   – За все, – добавила она.

Из библиотечного архива

   Общественность, кажется, удивлена тем, что гумпы так похожи на нас. Они ожидали, что инопланетяне будут... э-э... неземными. Как будто их математика – может быть недоступной пониманию, как будто их социум обязан развиваться из чего-то отличного от общества охотников и собирателей, как будто им не положено нуждаться в укрытии от бури и любить своих детей.
   На самом деле им присуще все это и гораздо больше. У них есть эгоистичные политики, есть ссоры, есть даже игра в мяч.
   Конечно, существуют и некоторые различия. На наш взгляд, гумпы выглядят странно. Им неинтересно уезжать далеко от дома, они едва знают, что находится в нескольких сотнях километров за их морскими и сухопутными границами. У них примитивные религиозные представления. И они, кажется, придерживаются таких взглядов на секс, которые большинство из нас не одобрило бы. По крайней мере публично.
   Возможно, пора признать, что гумпы – наши духовные братья. Если отбросить в сторону различия во внешности и технологии, кто усомнится, что многие из нас вполне уютно чувствовали бы себя в Бракеле, городе, который наши исследователи все еще упрямо зовут Афинами? И, вероятно, этим существам из далекого мира вполне понравилось бы в Джорджтауне или в каком-нибудь молле.
   Гумпы, корбикканцы, как они сами себя называют, вместе с нами и ноками являются единственными известными живыми цивилизациями. Ноки постоянно ссорятся. Корбикканцы, кажется, нашли способ жить мирно. Как можно смотреть на тех и других и не видеть в них себя?

К. В. Криссинджер. «Выдержать до конца».

30

Лукаут. Кулнар. Пятница, 19 сентября

   Видеодатчик на ожерелье Макао, по-видимому, передавал изображение ее кожи, так что картинки не было. Похоже, Макао жила одна. В течение вечера раздавались только шорох шагов, плеск льющейся воды и звуки струнного музыкального инструмента. Слышался шум ветра, крики лесных зверей. Двери открывались и закрывались, громыхал засов. Гумпа то и дело вздыхала.
   Именно это больше всего раздражало Диггера. Сколько же можно проверять засовы? И эти вздохи. Что ж, он мог это понять. Ее только что посетил жока, и, если гумпы разделяли расхожее земное представление о том, что дьявол может быть очень привлекательным, все обаяние Диггера оказывалось бессильным.
   Самым удивительным было то, что, когда Диггер ушел, гумпа не выбежала из дома с криками. Не отправилась к другу или соседу рассказать о случившемся.
   Диггер был эмоционально опустошен, почти как если бы сам только что пережил неожиданную встречу с демоном. Как только шаттл совершил посадку на Утопии, он принял душ и, завернувшись в халат, уселся слушать, как Макао бродит по дому.
   – На ее месте, – сказала Келли, – я бы уже бежала к своей матери. Или еще куда-нибудь. Куда угодно, лишь бы быть с другими людьми.
   Всходила Омега. Она приближалась чересчур медленно, чтобы можно было заметить от ночи к ночи какое-либо реальное изменение. Но при сравнении с изображениями, сделанными пару недель назад, Диггер видел разницу. А гумпы, более привычные к наблюдению ночного неба, знали, что Омега растет.
   Диггер отодвинул кресло и вышел. Обычно он просыпался два или три раза за ночь, но на этот раз спал как убитый, пока Билл не разбудил его вскоре после рассвета.
   –  Макао проснулась, – сообщил он.
   Теперь жучок был повернут наружу, так что земляне видели, как гумпа разожгла огонь, подбросила пару поленьев, умылась и оделась. Затем ожерелье скрылось под ее блузой, и изображение снова пропало. Но ее можно было слышать, и этого было достаточно. Макао на пару минут вышла из коттеджа, обменялась любезностями с соседом: похоже дождь собирается, как ваш сын?
   Затем она вернулась, и вновь полилась вода. Послышались звуки, которые не поддавались идентифицикации. Переставляемые тарелки. Закрывающаяся дверь. Звяканье инструментов.
   – Когда у нас появились ножи и вилки? – спросила Келли.
   – Состоятельные люди пользовались ими в Средние века.
   Келли все это быстро наскучило, и она пошла в ванную. Диггер слышал, как она плещется в душе. Когда она вернулась, одетая в комбинезон «Дженкинса», все было по-прежнему. Раздавался ритмичный звук дыхания Макао. И ее сердцебиения.
   Келли посмотрела на серый океан.
   – Как думаешь, ты убедил ее?
   Диггер думал, что да. Он был уверен.
   Келли принесла ему на тарелке тост. Он намазал его земляничным джемом.
   Они услышали треск досок. Потом пламени в камине. Изображение, просто желтый экран (цвет блузы Макао), изменилось. Появился интерьер, который Диггер еще не видел. Задняя комната. Затем перед ними надолго застыл потолок, без признаков какого-либо движения.
   – Она сняла медальон и положила куда-то, – заметил Диггер.
   Поднялся засов, открылась и закрылась дверь.
   – Входная дверь, – сказала Келли.
   – Ай-яй-яй.
   – Может, она просто вышла в сарай. Накормить зверей.
 
   Макао не было несколько часов. Когда она наконец вернулась, с ней была еще одна женщина.
   – Где? – спросила другая.
   – Вот.
   Земляне увидели, как между линзой и потолком что-то мелькнуло. Рука?
   – Вот здесь.
   – И ты оставалась тут всю ночь?
   – Ора, я верю ему.
   – Именно поэтому они так опасны, Мак. Шол – король лжецов.
   – Смотри, – проговорила Макао, – он дал мне это.
   Изображение затуманилось, и люди увидели Ору. Она была в красной блузе и фиолетовом шейном платке. Зеленый глаз, сильно увеличенный, уставился на них с экрана.
   – Очень мило, – произнесла Ора. – Красивенько. – И затем: – Что-то не так?
   Долгая пауза.
   – Я думала, может ли он быть здесь сейчас.
   – Сейчас день. Они не выносят дневного света.
   – Ты уверена? Были разговоры о жоке на дороге прошлой весной. Средь бела дня.
   Глаз отодвинулся. Стали видны стены, затем снова потолок.
   – Мак, у меня мурашки по спине. – Ора сказала не совсем так. Это скорее было «заставляешь мои легкие работать сильнее». Но Диггер понял смысл.
   – Почему он пришел ко мне? Ора, я даже не верю в жоку. Ну или по крайней мере не верила до прошлой ночи.
   – Я предупреждала, что этим кончится. Смеешься над богами! Чего ты ожидала?
   – Я никогда не смеялась над богами.
   – Хуже того. Ты отрицала их существование.
   – Ора, я не знаю, что делать.
   Спор продолжался. Макао отвергала обвинения, оправдываясь тем, что попросту утверждала, будто боги не контролируют повседневные дела. Не заставляют солнце двигаться. Или море возвращаться на берег в час прилива.
   Ора, видимо, нервничала оттого, что пришла к Макао в дом, заговорила о привидениях, и предположила, что Макао захочет пожить у нее. Какое бы колдовство не устроил Диггер, это не помешало женщинам перекусить. А потом они ушли – без малейшего намека на то, что может предпринять дальше Макао.
   Жучок по-прежнему показывал четкое изображение потолка.
 
   Не зная, что еще попробовать, Келли и Диггер просто ждали. Большое насекомое жужжало в датчике. Ставни, похоже, были открыты – дневной свет был очень ярким. Вскоре он потускнел, и послышался стук дождя по крыше.
   – Она пошла к кому-то поговорить, – предположила Келли.
   Возможно, в здание городского правления, Т’Каллу. Главой исполнительной власти в Кулнаре был буглик. «Я собираюсь в Т’Каллу встретиться с бугликом». Звучало почти нормально.
   Диггер сидел, угрюмо пялясь на потолок Макао, когда услышал, как открылась дверь. К тому времени дождь, кажется, прекратился.