Макдевит Джек. Омега

   Диггер обернулся, но все равно ему не было видно Уита.
   – Можно спросить?
   – Конечно.
   – Почему вы полетели? Вас это напрямую не касается.
   На мгновение у Уита сделалось обиженное лицо.
   – Я причастен к этим событиям так же, как и все, Дигби. Не думаю, что хотел бы, считаясь участником операции, потом объяснять внукам: да я просто стоял в третьем ряду и смотрел.
   Диггеру пришло в голову, что ни один из них не вышел бы из пресловутого третьего ряда, не подтолкни их Уит. Диггер сомневался, что в одиночку вернулся бы в Интиго. Но сложно было оставаться равнодушным, после того как Уит ясно дал понять, что члены экспедиции своим бездействием оставляют гумпов на произвол судьбы.
   – Держитесь крепче, – предупредила Джули. – Впереди буря.

* * *

   Из облаков выступили горы.
   – Гора Альфа вон там. – Джули ткнула пальцем. – А Хопгоп там.
   Справа. В стране гумпов день был на исходе.
   – Хочешь подождать, пока не стемнеет? – осведомилась Джули.
   – Нет. Слишком много дел, а времени у нас мало.
   Гора Альфа оказалась пиком с крутыми склонами, покрытыми снегом, – возможно, самая высокая точка на перешейке. Западный ее склон был отвесным, как будто кто-то срезал гору горячим ножом. Остальное представляло собой расщелины, гребни, склоны, овраги и выступы.
   Джули осторожно опустила транспорт на поверхность снежной шапки и быстро поднялась опять, когда почва подалась.
   – Не очень тут устойчиво, – сказала она.
   Посадку произвели лишь со второй попытки.
   Вершина горы оказалась плоской. Вокруг росли редкие деревья и кусты. Площадка была размером примерно с футбольное поле, может, чуть больше. Из ее центра поднимался каменный столб, к северу тянулась массивная трещина. Все за пределами площадки, казалось, готово было погрузиться в облака.
   Два посадочных модуля стояли по обе стороны от столба, прикрепленные к нему, паре деревьев и нескольким валунам.
   – Пожалуй, здесь наводнение им не грозит, – заявил Диггер.
   – Мы так и думали, – заметила Джули без тени улыбки.
   Тросы отвязали и забросили в шаттлы. Диггер влез внутрь и загрузил диск.
   Третий шаттл притулился под прикрытием выступа, гораздо ниже по склону горы. К тому времени буря уже настигла землян, вокруг полыхали молнии, барабанил дождь. Челнок крепился к пяти деревьям. Четвертый был в рощице в седловине, куда пришлось добираться по воздуху.
   Там Диггер покинул AV3 и забрался в посадочный модуль, а Джули активировала светоотклонитель, пока он вставлял последний диск.
   Троица была готова отправиться на поиски мест для вещания.

* * *

   Саньюсар на северо-западе был практически изолирован, и для него требовалось найти отдельную точку для трансляции. Подошел гребень горы поодаль, и Билл повел туда один из шаттлов. Это оказалось довольно нервирующим занятием, поскольку буря постоянно мешала Биллу управлять пустым шаттлом и его чуть вообще не потеряли, когда Билл его сажал.
   Вторую точку выбрали посреди Интиго. Оттуда можно было охватить Мандигол и Сакмарунг на западе и Хопгоп и Року на востоке. Уже стемнело, когда южнее нашли похожее место, открывавшее доступ в Кулнар, Бракел, Авапол и Кагли. Наконец поздним вечером AV3 отвели на вершину горы, откуда зона вещания распространялась на Савакол и Т’Минглтеп.
 
   Задолго до того, как последний посадочный модуль прибыли на место близ Бракела и Т’Минглтепа, Диггер активировал программу на севере. В отличие от Саньюсара, представлявшего собой богатую коллекцию башен, шикарных домов, мостов и общественных зданий, разбросанных по нескольким районам, Хопгоп был скромным городком, примерно в десять раз менее населенным, со склонностью к аскетизму. Тогда как западный город был пышно украшенным, почти барочным, Нью-Йорком этого мира, Хопгоп представлялся бессистемно застроенным, формальным, серьезным. Еще одна Москва. Архитектура – чисто утилитарная; литература (как уже узнали переводчики) – прозрачная, безыскусная, энергичная. Иногда мрачная. И часто сильная. Хопгоп был интеллектуальным центром Интиго.
   Когда Диггер начал передачу (вскоре после того, как в обоих городах зажглись факелы), любой, кто проходил перед скобяной лавкой на главной улице Хопгопа или в любом из больших парков Саньюсара, испугался бы, увидев светящиеся привидения, возникшие ниоткуда.
   Макао уже три дня была в Хопгопе. Она выступала, навещала родственников, ходила на представления. Истинная причина, по которой она приехала, заключалась в том, что она не забыла слова Диггера. Срок был определен неправильно. Вчера был девяносто третий день – день, когда, по предсказанию, все должно было случиться. Макао даже уговорила кузенов и брата уйти, сидеть на близлежащем гребне под шкурами животных. Лил дождь, но небо оставалось на привычном месте.
   Однако Макао думала, что, может быть, она что-то не так поняла. Какова бы ни была правда – наступили определенно зловещие дни, и на случай, если бы с запозданием выяснилось, что Диггер не соврал, Макао хотелось быть с близкими.
   Невозможно было понять происходящее. Внезапно оказалось, что Макао живет в мире жоков, левитации и огней в небе. Одного жоку видели всего несколько дней назад в Аваполе. Конечно, их во все времена встречали с некоторой регулярностью, но обычно это можно было приписать избытку или набожности, или вина, или воображения (нужное подчеркнуть).
   Макао размышляла о трех кораблях где-то в ночи, в огромном океане, в то время как творятся ужасные вещи, и пыталась утешить себя тем, что они, возможно, ушли за восход солнца, за пределы досягаемости той штуки, которая, казалось, надвигается на Интиго из ночи.
   Она ужинала на вилле своего брата на южной окраине города, возле площади Клактик, когда в дверь забарабанил сосед.
   – Что-то в небе, – проорал он. И, повергнув всех в изумление, убежал.
   Гумпы открыли ставни и выглянули наружу, где весь день шел мелкий серый дождь. Но теперь это был ливень, и вечер то и дело вспарывали молнии.
   – Я ничего не вижу, – сказал брат.
   Но у Макао было предчувствие. Она помнила Диггера Дана. Она никогда бы не забыла его. Она вышла и взглянула вверх. И увидела в мерцающем свете гигантскую птицу, даже не птицу, а что-то, что непонятным образом двигалось, не завися от ветра и, казалось, не используя крылья. Макао смотрела, как «птица» исчезла в туче.
   Вернувшись домой, гумпа рассказала брату, что видела.
   – Трудно разглядеть в ливень, – промолвил он. – Может, это было что-то другое.
   Но это было что-то не из их мира. Макао знала это так же твердо, как то, что дети лежат в кроватках.

* * *

   Примерно через час дождь притих, а гром умолк. Макао все еще раздумывала, не предложить ли взять детей и отправиться в ненастье из дома. Повторить фиаско прошлой ночи.
    Возможно ли вообще, чтобы океан вышел из берегов? Возможно ли?
   Макао думала об этом, когда на улице снова поднялся шум. Голоса. Крики. Беготня.
   Все выскочили во двор.
   Гумпы бежали к площади Клактик.
   – Чудо! – воскликнул кто-то. А другой добавил: – Смилуйся над нами.
   Клактик больше напоминал парк с магазинчиками, детским бассейном и молельней.
   На улице раздавались возгласы:
   – Не знаю, но это она.
   – Что творится-то?
   – Богиня.
   – Ликонда.
   – Хуже погоды я в жизни не видел.
   Шум стихал по мере приближения к площади. Там стояла под дождем примерно сотня горожан. Больше сотни. И они продолжали прибывать со всех сторон.
   Макао встала на цыпочки, пытаясь выяснить, что происходит. В деревьях было сияние. Все столпились вокруг детского бассейна. Ближе к свету.
   Макао не могла понять, что это. Ночь успокоилась, казалось, все замедлилось: люди вокруг нее, дождь, ветер. Даже дети.
   Посреди света стояла женщина. Невероятно, но ее ноги покоились в воздухе, без опоры.
   Дыхание у Макао перехватило.
   Женщина оглядывала толпу. Она была видна очень ясно: то плотная, то бестелесная, как облака.
   Одетая для леса, в зеленые штаны и свободную желтую блузу, она держала горящий факел.
   Люди вокруг Макао снимали шляпы, судорожно втягивали воздух, падали на колени.
   Такой красивой женщины Макао никогда еще не видела. И в ней было что-то жутко знакомое.
   Сила, наполнявшая ночь, озарившая небеса, проникла в разум Макао. И она узнала эту женщину.
   Ликонда.
   Богиня охоты. Покровительница искусств. Защитница Бракела.
   Еще одно существо, которого не должно быть.
   Но в этот момент тьмы и смятения Макао всем сердцем приветствовала богиню.
 
   Богиня казалась отделенной от физического мира. Ветер раскачивал деревья, но ее одежда оставалась неподвижной. Капли дождя вспыхивали, касаясь ее ауры, но ни разу ее не затронули.
   При невероятном скоплении гумпов царила полная тишина.
   Макао слышала отдаленный грохот прибоя и короткое кудахтанье уны где-то позади. Она поняла: вот величайший миг в ее жизни. Впервые она приняла веру Интиго и познала радость, которая пришла с этим.
   Макао смутно осознавала, что народу в парке прибывает, но насколько могла разрастись толпа, сказать не могла. Да ее это и не заботило.
   А затем, разрушая эту атмосферу, послышался голос:
   – О, богиня, зачем ты явилась среди своих слуг?
   Голос был мужской, со странным акцентом. Макао разозлило, что кто-то осмелился заговорить. А еще ей показалось, что этот голос она слышала раньше.
   Свет немного изменился, и Макао увидела, что блуза богини распорота, а штаны порваны. На ее щеке было пятно, которое подозрительно напоминало кровь.
   Ликонда переложила факел в левую руку и взмахнула правой.
   – Услышьте мои слова, – изрекла она. – Грядет большая буря. Вы несколько месяцев видели ее предвестницу. Мы воевали с ней, пытались покорить и уменьшили ее силу. Но знайте, что даже нам не победить ее, и вам теперь нужно позаботиться о своей безопасности.
   Толпа взволновалась. Кто-то начал всхлипывать. Раздался плач и стоны.
   – Вода поднимется и хлынет на землю.
   Опять рыдания.
   – Возьмите семьи и друзей и поспешите в горы. Не паникуйте. Время есть, но вы должны покинуть город быстро. Это последняя ночь перед тем, как буря разразится над вами. Оставайтесь вдали от города, пока опасность не минует. Возьмите припасов на шесть дней.
   – Богиня. – Это снова был голос со странным акцентом. – Многие из нас стары и слабы и не в силах проделать путь, о котором ты говоришь.
   Макао не могла разглядеть, кто говорит. Но она знала голос.
   – Мужайтесь. Вы не увидите меня, но я буду с вами.
   Хныканье перешло в крики благодарности.
   А потом, внезапно, свет стал гаснуть и померк, и Ликонда исчезла.
 
   В Бракеле парси-библиотекарь помогал своему кирме, братьям-единобрачным, увести двадцать две жены в безопасное место. Он видел явление богини и был ошеломлен. Кто бы мог подумать, что такие вещи происходят на самом деле? Но коль уж дошло до такого, он, парень благоразумный, услышав слова богини, обошелся без дополнительных напоминаний.
   До этой ночи Парси хотя и допускал, что боги где-то существуют и заставляют звезды двигаться, а также приносят смену времен года и урожай, никогда много о них не думал. По его мнению, они скорее были случайными персонажами в драмах, появлявшимися, чтобы дать совет, помочь осуществить какой-либо замысел, преподать необходимый урок. Впредь Парси будет более внимательным. Сколько бы ни было ему отпущено лет, он будет почитать богов и их деяния и жить праведно.
   Парси стоял на гребне холма и смотрел на Бракел. Узкие дороги от города к окружающим горам были забиты бегущими жителями. Близился рассвет, хотя Парси не ждал, что сможет увидеть солнце. Дождь наконец перестал, похолодало. Дети были завернуты в шкуры, а новый день обещал быть долгим и трудным. Но они справятся. Как могут не справиться, если Ликонда шла с ними?
   Признаки надвигающейся опасности были заметны повсюду: ветер усиливался, прилив был необычайно высоким, а реки начали выходить из берегов. Парси уже давно понял: благоразумие всегда велит предполагать худшее, и, поступая так, он может рассчитывать на редкие неожиданности или разочарования. Поэтому он приказал своей семье взять все, что они смогут унести. Подготовиться к долгому пребыванию в горах. И забраться повыше. Неважно, что восхождение – утомительно.
   Теперь это было позади, и семья Парси была в безопасности, насколько ему удалось их устроить. Так что настало время исполнить вторую свою обязанность.
   – Кто пойдет со мной? – спросил он.
   – Оставь их, – сказал Касха, его лучший друг, тот, с кем Парси делился самыми сокровенными мыслями. – В конце концов, это всего лишь рукописи. Они не стоят твоей жизни.
   – Тебе не справиться, – произнес Чуболат, указывая на беженцев, толпой валящих из города. Он время от времени работал в библиотеке.
   – У меня нет выбора, – ответил Парси. – Это мой долг.
   Тупело вышел вперед и встал с ним рядом. Неохотно, но вышел. А затем Касха.
   – Куда ты, туда и я, – проговорил он.
   – Нет. Я не могу этого допустить.
   – Ты меня не остановишь.
   – И меня, – заявил Якким, с которым Парси провел множество вечеров в беседах о древних.
   И кареглазый Чола. И Каман, самый застенчивый из всех. И Локар, который ни разу в жизни ничего не прочел.
   – Мне нужны всего двое, – сказал Парси.

Репортаж «черного кота»

   Рон, становится сложно разглядеть хоть какой-то зазор между облаком и планетой. Основная масса Омеги сейчас над океаном. Наши сенсоры регистрируют выброс в атмосферу камней и пыли. Атмосфера становится, мягко говоря, турбулентной.
   Хорошие новости – облако от города гумпов отодвигается на другую сторону планеты. По крайней мере на текущий момент города прикрыты облачностью. Там начинается наводнение, но в остальном они очень неплохо держатся. Сегодня ночью настанет критический миг, Рон: гумпы попадут в центр шторма.

С вами была Роуз Битэм, с репортажем с Лукаута.

Из заметок Эвери Уитлока

   Со времен Дарвина повелось критиковать религиозные верования на том основании, что они-де подавляют, делают ум замкнутым, ведут к нетерпимости и часто к насилию. И не самый последний довод – что большинство верований неизбежно неправильны, коль скоро они противоречат друг другу.
   Однако есть много облагораживающего в вере, которая, в конце концов, является величайшей силой. В ней есть смысл существования. Мы питаем преданность чему-то большему, чем мы сами. И меня поражает, что даже когда мы ошибаемся в мелочах, вера может привести к счастливому исходу.

46

Лукаут. Между Т’Минглтепом и Саваколом. Понедельник, 15 декабря

   – Как ты мог сказать им такое? – спросила Джули.
   – Как я мог сказать им что?
   – Что богиня будет с ними. Они одиноки и поймут это достаточно скоро.
   Диггер покачал головой.
   – Она будет с ними. Гумпы обнаружат, что они сильнее и способны на большее, чем думали. И вообще – что бы сделала ты? Велела бы им уходить, бросив Старушку?
   Земляне получали изображение. В Саваколе и городах Триады на юге; в Саньюсаре, Мандиголе и Хопгопе на севере; по всей средней полосе Интиго гумпы всполошились. Ликонда появлялась возле кафе и кузниц, театров и общественных зданий, на мостах и в доках. В Роке она высилась над приближающимся приливом; в Кагли показалась в личных покоях скуанта, члена городского совета. В Т’Минглтепе она парила над нок-реей давно выброшенной на берег шхуны. В Мандиголе стояла на реке. Везде ее слова разносились по улицам. Буря давала небольшие помехи, и иногда богиня рассыпалась цветными вспышками. Но это действовало. Земляне тщательно выбирали время запуска программ: когда дождь ослабевал и молнии исчезали. Гумпам должно было казаться, что стихии склоняются перед волей богини.
   – Уходите в горы. – Это было контральто Келли. С долей величия. – Я буду с вами.
 
   Ветер усилился ночью.
   Челнок летел над Кагли, севернее побережья. Линия берега между Кагли и Аваполом, который был примерно в сорока километрах, поворачивала почти точно на запад. Там было несколько островов. Ликонда появилась на одном из них, и земляне с удовлетворением заметили, что море полно огней. Между островами и материком курсировала небольшая флотилия. Вести распространялись по округе.
   Незадолго до рассвета, зависнув над Кулнаром, люди смотрели, как толпы замерзших, усталых гумпов бредут из города и взбираются на холмы. Гроза поутихла, и небо стало спокойным, но оно все еще было закрыто облаками Мардж, пряча ужас, нависший над головами гумпов.
   Дорога через перешеек была полна движущихся огней. Окрестности, гребни холмов, тропинки, ведущие в горы, – везде было оживленное движение. Корабли отчаливали из гаваней, направляясь на глубокую воду.
   Билл передал снимки Омеги. Она оживилась, огромные молнии струились сквозь нее, низвергаясь в верхние слои атмосферы Лукаута. Всходило солнце, а в западном небе блистали молнии. Но они отставали по мере того, как перешеек поворачивался к рассвету.
   – Последний день, – сказала Джули, поежившись.
   По всему полуострову продолжал идти дождь разной силы.
   – Именно так возникают легенды, – заметил Уит.
   – Вы имеете в виду, что гумпы расскажут эту историю внукам? – спросила Джули.
   Диггер улыбнулся.
   – И не найдется никого, кто бы поверил в это.
   – Не будьте так уверены, – возразил Уит. – Однажды все это может стать частью Священного Писания.
   – Не на этой планете, – упирался Диггер. – Я постоянно вспоминаю о надписи, которую мы видели в одной из школ. «Думай самостоятельно». Если они действительно в силах продвинуть эту идею, едва ли хоть один из их внуков поверит, что Ликонда на самом деле появлялась.
   – Жаль, – вздохнула Джули. – Это славная история.
   На экране появился Билл.
   – Одна из труб опустилась, – сообщил он. – На юге. Возле Т’Минглтепа.
   Большую часть западного побережья стало заливать. Мардж вышла на связь.
   – Облако бьет по обратной стороне очень сильно. На перешейке уже сказываются последствия. Следите за ветрами, возможны смерчи. В течение дня станет хуже, а по Интиго шарахнет сегодня ночью. Вам лучше сматываться. Держитесь на дневной стороне планеты. Оставьте ее между собой и Омегой.
   На самом деле Омега была намного больше Лукаута, и Диггер знал, что облако полностью окутает планету. А затем, полностью истощенное, уйдет.
   Одна ночь. Интиго нужно было продержаться всего ночь.
 
   Челнок дрейфовал над Мандиголом, очень красивым в этом сером рассвете. На северо-востоке был водопад, питаемый озером, расположенным примерно в ста метрах над уровнем моря. Вниз с озера полз белый туман, он плыл над домами и парками, приближаясь к центру города. Часть его уже просочилась в доки, где горело несколько факелов и масляных ламп. Шесть лодок стояли на якоре, а один большой корабль направлялся в море.
   Мандигол был городом архитекторов. Жителям явно нравились ротонды и купола. Большинство общественных зданий имели купола, крытый рынок в западном районе накрывал купол, множество домов венчали купола, беседки в парке и те были с куполами. Многие из этих куполов держались на колоннах с каннелюрами. Повсюду были карнизы и поперечные арки. На некоторых конструкциях красовались верхние и нижние галереи, а углы города отмечали четыре башни.
   Город тонул в зелени. Обитатели Мандигола любили свои сады. Садоводство было формой искусства, и когда туман накрыл как саваном стены и здания, когда гумпы покинули свои жилища и ничто не отвлекало внимание, город приобрел вид небесного чертога. Когда боги ушли, один мудрец-гумп сказал, что они вернутся в Мандигол.
 
   Остальные дождевые установки опустились с интервалом в несколько минут и были унесены ветром.
   Больно было смотреть на Исход. Повсюду обессиленные гумпы падали на тропинках. Более молодые, у которых от усталости заплетались ноги, плакали. Некоторые, не побоявшись ответственности, пытались руководить движением. Промокшие под дождем, гумпы, дрожа на осеннем ветру, несли завернутые в шкуры и мешки одежду и продукты, вели перед собой берб и других домашних животных, сидели на повозках – в общем, выглядели жалко.
   – Некоторые не уходят, – отметил Уит.
   В окнах многих домов Диггер увидел гумпов.
   – Может, предпочитают умереть дома?
   – А может, – произнесла Джули сурово, – они рационалисты.
   – Буря усиливается, – сообщил Дигби.
   Уит выглядел подавленным.
   – Я бы хотел что-нибудь сделать для них.
   – Есть пределы вашим возможностям, – сказала Джули. – Пожалуй, даже если вы бог. В какой-то момент им придется самим отвечать за себя.
   – Мы могли бы повторить попытку, – заметил Диггер. Ему хотелось спуститься в город, барабанить в двери, кричать: «Ради Бога, убирайтесь!».
   – Думаю, Джули права, – понурился Уит. – Божества не выходят на бис.

* * *

   Дороги, ведущие из Мандигола, были забиты до предела. Там были перевернутые повозки, мертвые вьючные животные, брошенные припасы. Но гумпы продолжали идти.
   Городу повезло. Его с трех сторон окружали возвышенности с легкими подходами, расположенные недалеко. Для беженцев ночь выдалась нелегкая, и, конечно, дорога постоянно шла в гору. Но большинство было способно спастись. Некоторые задирали головы, когда земляне пролетали над ними, и Диггер задумался, не выключился ли случайно светоотклонитель. Но корпус был невидим, и Диггер предположил, что ему это кажется, или, возможно, гумпы слышали шум двигателя, хотя и тихий.
   – Смотрите, вон, внизу, – указал Уит.
   На лесной тропе царила суматоха.
   Джули опустила шаттл к вершинам деревьев.
   Сотни беженцев собрались на южном берегу реки, которую гумпы называли Орко; она текла вниз с северных гор Саньюсара и впадала в западный океан. Чтобы добраться до возвышенности, обитателям Мандигола требовалось пересечь реку. Она была широкой и глубокой, вроде Миссисипи, и поднялась. И ни моста, ни брода. Только паром.
   На крайний случай гумпы собрали небольшой флот мелководных суденышек: плоскодонок, парусных шлюпок, каноэ и плотов. Похоже было: все, что может плавать и что можно отвести вверх по реке, брошено на помощь. Но одну плоскодонку перегрузили и на середине реки она зачерпнула воду.
   Когда шаттл подлетел ближе, Диггер увидел, что два гумпа упали за борт. С лодки им кинули по веревке, но если их втащат обратно, ни к чему хорошему это не приведет. Посудине оставалось несколько минут до того, как утонуть. В нее набилось около сорока беженцев, раза в три больше, чем она могла выдержать. Палуба была наполовину затоплена.
   Небольшая лодка, похожая на каноэ, спешила на помощь, но она была слишком маленькой.
   Диггер активировал свой защитный костюм и натянул светоотклонитель.
   – Ты куда собрался? – осведомилась Джули.
   – Спасать тонущих гумпов, – сказал он. – Это моя специальность.
   – Куда ты их унесешь? И вообще – ты в прошлый раз сам чуть не утонул. – Она посмотрела на Уита. – Мы сейчас откроем люк.
   Уит понял и включил свой костюм.
   – Я могу чем-то помочь?
   – Просто будьте рядом.
   – Уверен, что можешь сделать это, Диггер? – спросила Джули.
   – Конечно. – На самом деле было страшновато, но он не мог сидеть и смотреть, как полная лодка гумпов идет ко дну.
   Когда давление в кабине выровнялось, Джули открыла воздушный шлюз. Диггер включил свой светоотклонитель, активировал очки, чтобы видеть снаружи посадочный модуль, и схватил из шкафчика два мотка веревки. Он высунул голову из внешнего люка и посмотрел вниз.
   Якорем лодке служил камень, привязанный к веревке, которая была закреплена на обшивке. Румпель на корме выглядел довольно прочным.
   – Ниже, Джули, – велел Диггер.
   Она опустилась, и он широко открыл люк. Вероятно, пассажиры лодки были слишком заняты, чтобы заметить внезапное появление воздушного шлюза. Как бы там ни было, они не обратили на это внимания.
   Диггер выскользнул к полозьям и прикрепил оба троса к шасси, один впереди, один сзади.
   – Мне говорили, что ты вроде книжный червь, – сказала Джули.
   – Книжки? Ага. Это по мне.
   – Надеюсь, – продолжала она, – ты не оторвешь дно у этой штуки.
   – Расположи нас напротив лодки, – попросил он.
   Она послушалась.
   – Хотела бы я, чтобы мы могли это заснять.
   На Диггера произвело глубокое впечатление проявление собственной отваги. Это не было для него характерно. Он всегда охотно оказывал помощь, когда она была нужна людям, но его энтузиазм обычно был обратно пропорционален степени личного риска. Он не мог понять, что с ним происходит.
   Было бы проще, если бы удалось взобраться на палубу. Но там не было места. Отпустив полозья, Диггер наклонился, оттолкнул одного из гумпов в сторону, уцепился за якорную веревку и привязал к ней трос.
   – Поторопитесь, – сказал Уит.
   Нос погружался. Гумпы стонали и кричали. Еще несколько упало в реку.
   Джули подвела модуль к задней части плоскодонки; Диггер прыгнул в воду, подтянулся к румпелю и решил, что тот не выдержит. Вблизи он показался хлипким.
   Диггер взял трос, нырнул с ним под лодку, выбрался с другой стороны, попытался отмерить его так, чтобы был примерно такой же провис, как у переднего троса. Потом обернул его вокруг полозьев.
   – Ладно, Джули, – велел он, – поднимай.
   Корма задралась, и еще пара гумпов свалилась в реку. Диггер привязал тросы не совсем правильно. Но все же довольно точно. Большинство пассажиров удержались, хотя все хныкали и рыдали.