Макголдрик Мэй. Королева-беглянка

   Законы Священной Римской империи не так уж и отличались от законов Шотландии. Карл никогда не тронет члена своей семьи. Если его планы на брак рухнут, император, вне всякого сомнения, сочтет Джона Макферсона главным виновником. И жестоко накажет его. Джону не придется беспокоиться, что случится с ним в Шотландии. «Что же делать?» — отчаянно думала Мария, меряя шагами спальню. Это ее вина. Жизнь Джона оборвется так рано. И все из-за нее.
   Мария остановилась у окна и тяжело оперлась на подоконник. Она не позволит Каролине уничтожить Джона. Этого не случится, пока она жива. И Мария отчетливо поняла, что не может покинуть Антверпен. Цена свободы — жизнь Джона Макферсона — оказалась для нее непосильной.
   — Как ты добралась сюда, Дженет? Как ты узнала, что я здесь?
   — Я послала записку Дэвиду. Он не мог поехать со мной, его ждали на «Святом Михаиле», но он дал мне в сопровождающие несколько матросов.
   — Да, граф Диего сейчас с сэром Джоном. — Мария задумалась на минуту. — Дженет, как ты думаешь, Каролина могла догадаться, что ты отправилась ко мне? Или что ты знаешь о ее подлом замысле?
   — Нет, Мария. Но сегодня утром, после того как ушел дон Диего, я осталась в своей комнате, ломая голову, как добраться до вас. — Дженет глубоко вздохнула. — Тогда она и заметила, что дверь между нашими комнатами приоткрыта.
   — Она застала тебя в твоей спальне?
   — Да, ворвалась в комнату и стала выяснять, как давно я там нахожусь.
   — И?
   — Я сказала, что только что вошла и повесила свой плащ.
   — Она поверила?
   Дженет покачала головой:
   — Не знаю, но почему вы спрашиваете?
   Мария подошла к девушке и взяла ее руки в свои.
   — Когда я сделаю то, что собираюсь, леди Каролина Мол может обрушить свой гнев на тебя. Я хочу быть уверена, что ты, мой друг, не пострадаешь.
   Дженет с беспокойством посмотрела на молодую королеву.
   — А что именно вы намерены предпринять? Отбросив мысль о том, как недолго она была счастлива в объятиях Джона, Мария постаралась собрать все силы. Она поклялась себе, что никогда больше не станет агнцем. Ни во имя брата, ни во имя его империи. Но она сделает это во имя Джона. Она должна.
   — Я возвращаюсь во дворец. К императору, — сказала она. Маска, в которую превратилось ее лицо, скрыла отчаяние. — Я стану королевой Шотландии.

20.

   Каюта для королевы была готова. Пока граф Диего де Гуэвара осматривал ее, Джон, прислонившись к стене, думал о Марии.
   Никогда в жизни он не желал никого так страстно. Минуты, проведенные без нее, казались ему часами, но томление его души было лишь отсветом томления и желания его тела. Глядя на узкую дверь, ведущую в соседнюю маленькую каюту, которую она занимала, он представлял себе ее божественное тело, раскинувшееся в спокойном сне на огромной кровати в Харт-Хаус. Он потряс головой, прогоняя видение, но она не призрак, она желанная живая женщина и будет постоянно жить в его сердце.
   «Когда только этот человек кончит все осматривать?» — с нетерпением думал Джон. Физически он сопровождал графа Диего и придворных, но душой отсутствовал. Слава богу, в каюту вошел Дэвид и повел гостей по «Святому Михаилу», подробно показывая введенные новшества и улучшения с тех пор, как Джон Макферсон возглавил королевский флот. Молодой шкипер, видя, что Джон пребывает мыслями далеко, интересно и со знанием дела рассказал все гостям. Поэтому он лишь кратко отвечал на отдельные вопросы.
   От Джона не ускользнул внимательный взгляд графа Диего. Но его это мало заботило. То, что казалось столь важным месяц назад, потеряло значение. Он знал, что «Святой Михаил» оставляет сильное впечатление. Но, к его удивлению, его отнюдь не волновала оценка собственных стараний. Пока он ехал сюда, его заботило лишь одно — ему хотелось, чтобы Марии понравился замок Бенмор, колыбель клана Макферсонов. Он не сомневался, что его родители полюбят Марию. А она? Примет ли она их и дом так, как приняли жены его братьев?
   Мысли Джона вернулись к ночи, которую они провели вместе. Жизнь носила его по всему миру, бросала в объятия многих женщин, но его обширный опыт бледнел перед тем, как страстно и нежно она отдавалась ему. В минуты, когда любовный туман чуть рассеивался, он ощущал себя жаждущим подростком. С ней он снова почувствовал себя шестнадцатилетним, совершенно потерявшим голову от своего первого опыта и гордым тем, что довел ее до экстаза.
   После празднества они вернутся из замка, и он устроит еще более пышный пир любви. А когда они поженятся, у них будет много незабываемых ночей.
   Осмотр корабля продолжался на пушечной палубе. Джон услышал слова графа Диего о том, сколь сильны орудия боя у германцев. Командующему запомнилась фраза: «Могучее оснащение их кораблей находится в брачном союзе с искусством их артиллерийцев».
   Брачный союз! Мысль о его возможности давно не тревожила его сознание. Его устраивала жизнь холостяка. Но теперь… Теперь перед ним открылись новые горизонты. Они так многое ему обещают. Он уговорит Марию выйти за него замуж, как только они приедут в замок Бенмор. К ее родителям они могут съездить позже — после свадьбы. Вообще-то он готов поехать с ней в любую страну, куда она только пожелает. Они могут насладиться Индией. Спать в шелках Китая. Если она захочет, он покажет ей чудеса Нового Света!
   В лицо Джону било солнце. Командующий посмотрел на надувшиеся паруса, на флаги, весело трепетавшие от весеннего ветра. На одном из них был нарисован герб Макферсонов: кошка на задних лапах с выпущенными когтями. Такой же флаг гордо реет над замком Бенмор.
   Его старший брат Алек и его жена Фиона уютно устроились в замке. Может быть, Марии понравится жить в Шотландии, в ее горной части. Это суровая и дикая страна, он построит для нее новый замок с современным комфортом. Конечно, может быть, она предпочтет жизнь при дворе или в одном из прекрасных городов Европы — например, в Париже или Риме. «Но детей, — подумал Джон, — лучше воспитывать в сельской местности». Он всегда с удовольствием проводил время со своими племянницами и племянниками, но никогда не думал, что станет отцом сам. До сих пор не думал. Он улыбнулся при мысли, что дом может быть полон дочерей с изумрудными глазами Марии и ее сливочной кожей. Но, наверное, ему надо предупредить Марию, что, кроме любимой дочери Амброуза, в роду у Макферсонов только мальчики.
   Командующий вздохнул, прежде подобные размышления показались бы ему недостойными мужчины. А что сейчас он думает об этом? «Есть ли в жизни, — спросил он сам себя, — что-либо важнее? Да нет, конечно».
   Джон спустился по трапу вслед за графом Диего на главную палубу. Солдаты в стальных шлемах обратились во внимание. Это были испанцы, и капитан корабля знал их как отличных воинов. Но тем не менее они никогда бы не решились сразиться с шотландцами.
   Интересно, о чем сейчас думает Мария? Он выстроил в голове столько планов, ни разу не поговорив с ней о них. Он надеялся, она больше не боится. Важно одно — она любит его. Вместе они выстроят свою жизнь. Что бы она ни предпочла, что бы ни сделало ее счастливой, он согласен на все. Пока она будет рядом, жизнь его будет прекрасна.
   Граф Диего, поглаживая седеющую бороду, задумчиво оглядывал великолепное судно. Придворные, хотя внешне и сдерживались, тоже были под впечатлением. Джон поймал взгляд Дэвида, который подтвердил его выводы. Спустившись на пристань, сказав несколько слов одобрения и бросив быстрый взгляд на Джона, министр оседлал своего черного жеребца и отбыл вместе со свитой в город.
   Спустя несколько минут Джон был готов мчаться в Харт-Хаус. К Марии. Отдав последнее указание шкиперу в отношении экипажа, он заспешил, но Дэвид его остановил и показал записку от Дженет Мол с просьбой отвезти ее к леди Марии.
   Джон отмахнулся. Скорее всего мисс Дженет стало просто скучно в кругу всех этих дам и кавалеров, которые приехали с ней, и ей хочется более интересного общества. Джон улыбнулся: наверняка мисс Дженет просто захотела увидеться с Марией. И это понятно, между ними завязалась дружба.
   Пробираясь через заполненные народом улицы Антверпена, шотландец надеялся, что визит Дженет уже завершился. «Они уже достаточно пообщались», — решил он, сочиняя галантную речь, с помощью которой можно будет отправить девушку обратно. Но, достигнув Харт-Хаус, засомневался, прилично ли будет указать мисс Дженет на дверь. Но он жаждал увидеть Марию, как можно скорее остаться с ней наедине. Джон поднимался по лестнице, а его сердце буквально билось в груди. Если он тут же не заключит Марию в свои объятия и не заглянет в ее изумрудные глаза, полностью растворившись в них, он просто умрет. Несколько часов, проведенных без нее, показались ему годами.
   Отмахнувшись от слуг, командующий, перешагивая через три ступени, направился к ее спальне. Распахнув без стука дверь, заглянул в комнату — она была пуста. На кровати он заметил красивое платье из золотой ткани. Значит, она все-таки пойдет с ним во дворец на ужин, счастливо улыбнулся он. Выйдя из комнаты, он торопливо поднялся наверх, в студию Элизабет, где Марии так понравилось. Вполне естественно, если она захотела побывать там еще раз.
   «Мария придется по душе Элизабет, это несомненно, — подумал Джон. — В ней есть что-то такое, что притягивает к ней людей и заставляет их ею восхищаться».
   Он широко распахнул дверь студии. Там было темно и тихо. Джон почувствовал удар в сердце. Вот здесь они впервые любили друг друга. Но ставни закрыты, и он ничего не мог рассмотреть.
   — Мария, — осторожно позвал Джон. Глаза его постепенно привыкали к темноте. Здесь никого не было, и его внезапно пробрала дрожь.
   Вспомнив о гостиной, примыкающей к ее спальне, он поспешил вниз. Бедняжка съела всего лишь кусочек хлеба до того, как он ушел. Он не оставил Марии времени на завтрак. Конечно, Питер позаботился о ней после его ухода. Наверное, она сейчас там завтракает.
   Он чуть не сбил на лестничной площадке Питера.
   — Сэр Джон, вы вернулись.
   — Да, наконец-то. — Джон дружески положил руку на плечо дворецкому. — Я собираюсь присоединиться к леди Марии. Скажи повару, что я чертовски голоден, кабана могу съесть. Она в своей гостиной, если я не ошибаюсь.
   — Но, милорд, — волновался Питер, — леди Марии здесь больше нет. — Джона будто что-то крепко ударило в грудь, но он устоял на ногах.
   — Что ты имеешь в виду? Где еще ей быть? Где?
   Дворецкий побледнел.
   — Мария ушла с мисс Дженет? — удивился Джон. — Они сказали тебе, куда направляются?
   — Нет, милорд. Они ничего не сказали, — дворецкий покачал головой. — Я очень беспокоюсь, сэр Джон. Леди Мария была очень весела, шутила с модистками и прислугой, казалась очень счастливой. А потом — сразу после разговора с мисс Дженет — побелела, как смерть. Она была явно расстроена. Но что я мог поделать?
   — Чем она была расстроена? — нетерпеливо спросил Джон. Единственное, что приходило ему в голову: Каролина прислала какую-то лживую записку. Но этого не может быть. Дженет Мол — подруга Марии и, совершенно очевидно, не стала бы участвовать в каких-либо коварных замыслах Каролины.
   — Я не знаю, сэр Джон. Леди Мария почти ничего не сказала. — Питер показал на открытую дверь спальни Марии. — После разговора с мисс Дженет она тут же стала собирать свои вещи. — Лицо дворецкого выражало озабоченность. Он последовал за обескураженным Джоном в спальню. — Как я мог вмешаться, милорд? Ваши люди дежурили внизу. Мисс Дженет произвела впечатление спокойной и доброй девушки. Когда леди Мария прощалась со мной, я понял, что она уходит по своей воле, хотя мне показалось, что она вот-вот расплачется.
   Джон почувствовал, как одеревенело его тело. Он еле сдерживался, чтобы не накричать на дворецкого.
   — Ты спросил ее о чем-либо, Питер? Ну, когда она вернется? И что вообще происходит?
   Тот грустно покачал головой:
   — Все произошло так быстро, милорд. Я видел, что ваши люди на посту, что мисс Дженет — шотландка из группы придворных… Я просто не мог себе представить, что вы не в курсе происходящего.
   Джон повернулся и осмотрел спальню. Вряд ли стоит упрекать дворецкого. Во всем наверняка замешана Каролина, и Питер не виноват, что Джон на протяжении семи лет делил постель с самой коварной в мире женщиной. Это он сам поставил себя в такое положение, что Каролина Мол нанесла зло той единственной, которую он любит.
   — Прошу извинить меня, сэр Джон, — сказал Питер за его спиной. — Я не мог подумать… Вы беспокоитесь о ее безопасности?
   Джон повернулся к старому слуге, от огорчения тот, казалось, сгорбился еще больше.
   — Ты ни в чем не виноват, Питер. Как ты сказал, она ушла с мисс Дженет в сопровождении моих людей. Они не дадут ее в обиду. Мисс Дженет, по всей видимости, просто отвела Марию во дворец. Но зачем? Этого я не понимаю. И почему без меня?
   — Она ушла еще до того, как швеи закончили работу, — дворецкий показал на лежащее на кровати платье.
   Джон рассеянно кивнул и подошел к огромной кровати с балдахином из синего дамасского шелка. Углубившись в свои мысли, командующий провел рукой по золотому шитью платья. Что же все-таки задумала Каролина? И что сказала Дженет Марии, что та так расстроилась? Самое странное, что Мария, видимо, ушла во дворец, где она никого не знает.
   «Может быть, — постарался он отогнать мрачные мысли, — Каролина тут вообще ни при чем. Может быть, мне приготовили сюрприз? Она ведь раньше наотрез отказалась пойти на ужин. Может быть, — успокаивал он себя, — но все это маловероятно».
   — Ты абсолютно уверен, Питер, что леди Мария была расстроена, когда уходила из Харт-Хаус? — снова спросил Джон.
   — Абсолютно, милорд, — кивнул дворецкий. — Ведь в ее глазах светится ее душа. Да и пальцы у нее были просто ледяные и дрожали, когда она взяла меня за руку. Да, она даже забыла взять с собой письмо от тетушки.
   Джон уставился на старика.
   — Письмо от Изабель? Когда она его получила?
   — Вчера, милорд. Во время ужина. — Питер показал на письмо, лежащее на маленьком столике рядом с кроватью. — Наверное, леди Мария выронила в спешке. Служанка нашла его на полу у постели.
   Джон смотрел на письмо. Мария не сказала ему, что получила весточку от Изабель. Но опять-таки они были заняты другим.
   — Спасибо, Питер. Можешь идти.
   — Вы будете ужинать сегодня во дворце, сэр Джон?
   Тот кивнул:
   — Да. И до конца разберусь, что все это значит.
   Дворецкий, подойдя к двери, оглянулся на огромного шотландца.
   — Я очень надеюсь, что вы вернетесь вместе с леди Марией. Позволю себе сказать, что она чудесная женщина.
   — Да, Питер. Так и есть. И я наверняка препровожу ее сюда обратно.
   Отвесив легкий поклон, дворецкий вышел из спальни.
   Джон постоял несколько минут, раздумывая, что ему дальше делать. Он должен ее найти. Это бесспорно. Только когда он узнает замысел Каролины, он сумеет разрушить его. Но сейчас ему необходимо идти.
   На столике лежало письмо Изабель. А если дело и не в Каролине? Возможно, что-то случилось с тетей Марии? Имеет ли он право прочесть ее письмо? Оно на плотном дорогом пергаменте. Что ж, чтобы суметь помочь, он должен знать, в чем дело. Что бы там ни было, он сохранит содержание в секрете. Джон грустно улыбнулся. Разве может что-либо, написанное Изабель, шокировать больше, чем ее высказывания?
   Джон развернул письмо и стал его читать.

21.

   Она никогда не замечала, что в церкви так резко пахнет миррой.
   Вот уже час Мария молилась перед алтарем, над которым клубился ладан.
   — Дева Мария, заступница. — Пол под ее коленями был жестким, но молодая королева этого не чувствовала. Она смежила веки, и, покатившись по ее лицу, слеза оставила след на белом апостольнике. — Помолись за нас, грешных, сейчас и в час… нашей смерти.
   Она уронила голову на сложенные ладони. Слезы беззвучно катились по ее щекам. Услышав, что где-то в глубине церкви скрипнула дверь, она смахнула слезы ладонью.
   — Помоги мне, заступница, — молила Мария. — Не дай ему пострадать. Если нужно кого-то наказать, то накажи меня. Ведь это я согрешила.
   Шаги приближаются. Она подняла свой молитвенник и повернулась. Перед ней стоял пастырь.
   — Пора, Ваше Величество. Он ждет вас.
   Поднявшись с колен, Мария, королева Венгрии, молча кивнула и скользнула к двери.

* * *

   — Все эти месяцы — это месяцы испытаний, понимаешь меня? — зло кричал Карл. — Я стараюсь расширить свою империю по всем направлениям. Мне нужно усмирить восстание в Испании, сдерживать захватнические умыслы французского короля, отражать на востоке натиск турок, держать под контролем Рим! И в довершение всего мне приходится разыскивать свою сестру по всему континенту.
   Император вышагивал по комнате, выговаривая Марии, не давая ей возможности вставить хоть слово.
   — И ты, ты, и никто другой. Самая послушная в нашем роду. — Он остановился перед ней. — Я бы не был так потрясен, даже не удивился бы, если бы речь шла о другой моей сестре. Любая из них могла так поступить — Элеонора, Катерина, Изабелла…
   — Наша сестра Изабелла умерла три года тому назад, — спокойно заметила Мария.
   — Ты что думаешь, я забыл? — рявкнул Карл. Затем, взяв себя в руки, продолжал тише: — Да упокоит господь ее душу. Теперь я должен думать, как выдать замуж ее дочерей. Как их зовут?
   — Доротея и Кристина. Они обе еще совсем маленькие.
   Император выпрямился во весь рост и уставился на нее.
   — Бог наградил нас ролью монархов, и мы несем ответственность за нее с малых лет. Брачные и наследственные узы объединили нашу империю. Когда на меня возлагали корону, я поклялся, что либо я, либо члены моей семьи будут сидеть как короли или их супруги на всех тронах Европы. Только так можно обороняться от турок и от этого фанатика Мартина Лютера. Только объединившись! И сам бог избрал меня в предводители.
   Мария посмотрела Карлу в лицо и увидела, что его выражение смягчилось.
   — Мария, не нам решать, что решено за нас богом. И ты уже знаешь, моя дорогая сестра, что мы — я имею в виду членов семьи — должны приносить себя в жертву.
   — Так, как ты это сделал, — холодно сказала Мария.
   Он быстро кивнул, но тут же посмотрел на нее с удивлением.
   Мария понимала, что его обескуражил ее тон. Она никогда с ним раньше так не разговаривала. Она вообще не позволяла себе вступать с ним в разговор, если только он ее не спрашивал о чем-то. И ответ ее всегда был преисполнен послушания. «Что ж, — подумала она, — пора удивить его еще больше».
   — Твоя жертва обернулась благом для тебя. Судьба распорядилась так, что Изабелла Португальская оказалась чудесной женой и королевой. Так что, будь добр, не забывай, что понятие «жертва» включает большее и далеко не столь приятное.
   Мария слегка улыбнулась. Она видела, что его удивление сменяет гнев. Но ей надоело выслушивать его выспренние речи о «божьем предназначении». В то же время ей нужно изменить направление разговора.
   Ее голос стал мягким:
   — Поздравляю, Карл. Ты снова стал отцом. На сей раз дочери. — Зеленые глаза брата подтвердили, что она задела слабую струну. Он радостно улыбнулся. — Как ребенок? Как чувствует себя Изабелла?
   Император молча глядел на портрет жены. Она была изображена с их первым ребенком. Когда он вновь повернулся к ней, Мария поняла, что он все еще пытается осмыслить ее тон.
   — У нее голубые глаза, — сказал он наконец.
   — Ну и что? У всех новорожденных глаза голубые.
   — Такая крикунья.
   — А что еще можно ожидать? Она твоя дочь.
   — Она лысенькая.
   — Ей повезло. — Мария улыбнулась удивлению Карла. — Может быть, у нее не будет поклонников.
   Карл опять изумленно на нее уставился. Как же изменилась его сестра! Целая гамма чувств сменилась на его лице, задержалось лишь подозрение.
   — Где она? — угрожающе спросил он. — Это она научила тебя притворяться? Ты совершенно не реагируешь на мои слова о твоем долге. Но это не пройдет. Я не допущу, чтобы она, а не я, выиграла это сражение. Где она? Говори!
   — Где — кто? — спросила Мария.
   — Изабель! — закричал он. — Где она прячется?
   — Я слышала, ты приехал от нее и ребенка всего лишь час назад.
   — Твой юмор неуместен, Мария, — огрызнулся он. — Ты прекрасно понимаешь, что я говорю об Изабель, нашей тетке. Старшей сестре нашей матери. Коварной, хитрой, изобретательной смутьянке. Изабель морочила тебе голову с самого твоего рождения. Той, которая тебя выкрала. Той, которая не рискует предстать передо мной после того, как ее коварный план провалился.
   Кровь прилила к лицу Марии.
   — Я не позволю тебе наказать ее за то, что придумала сама.
   — Да ее на замок запереть нужно. Она опасна для себя самой и для империи.
   — Неправда! — Изумрудные глаза Марии засверкали от гнева. — Она добра и щедра. И она единственная из нас, кто обладает здравым смыслом.
   Карл открыл рот, чтобы возразить, но Мария продолжала:
   — И пожалуйста, не трать зря время, понося ту, которую, несмотря на несхожесть ваших взглядов, ты уважаешь и…
   — Я презираю эту женщину.
   — Зачем же тогда ты продолжаешь приглашать ее ко двору, ведь она открыто игнорирует твою волю? — прищурила глаза Мария.
   — Мне нужно следить за ней. Она может продать семейные драгоценности Генриху Тюдору. С нее станется. Кроме того, я ее никогда не приглашал, — возмущался Карл. — Она просто появляется так, как будто дворец принадлежит ей. Ненавижу!
   — В вас много общего, и ты знаешь это! — настаивала Мария. — Скажи, почему, стоит матери пошевельнуться в Кастилии, как ты в первую очередь бежишь к Изабель?
   — Потому что Изабель понимает ее. Такая же сумасшедшая.
   — А почему, когда ты собираешься начать новую кампанию, ты тут же посвящаешь ее в это? — Голос Марии был столь же высок, как голос ее брата. — Ты дорожишь ею как самым ценным своим советником.
   — Это неправда, — упирался Карл. На лице его было по-прежнему написано презрение, но глаза выдавали.
   — Признайся, Карл. Ты любишь и уважаешь ее. И дорожишь ее мнением… потому что она одна не боится высказать его тебе. Лишь она одна не боится сказать тебе правду.
   Карл подошел к столу возле одного из высоких арочных окон. Император Священной Римской империи ни за что не признается, что слушает советы женщины.
   — Все, что ты сказала, Мария, ложь. Я ненавижу ее!
   Мария помолчала, глядя на профиль брата.
   — Карл, — сказала она наконец, — тебе не к лицу лгать.
   Это было нечто. Император просто онемел от негодования. Он не мог найти подходящих слов, чтобы должным образом ответить ей, и был похож на потерявший управление, борющийся с сильным ветром корабль. С неожиданным ветром.
   Император потряс головой. Тон его был уже не таким гневным, но в словах звучала уверенность.
   — Ты потеряла рассудок… так же, как и она.
   Мария глубоко вздохнула. Карлу было проще считать ее сумасшедшей. Ну что ж… так тому и быть. Она знала, как ей надо действовать. Она ему выскажет правду, но не всю. Затем что-нибудь попросит. Так всегда делала ее мать. Да и Изабель тоже. И хотя Карл уверял, что они просто с ума по-сходили, он всегда прислушивался к ним и все-таки выполнял их пожелания.
   — Я не думаю, что безумие заразно, но считай, как тебе вздумается, Карл. — Она показала на стол и окружавшие его стулья. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Это займет немного времени. Но то, что я скажу, будет менее болезненно, чем спор, который мы вели.
   Изумление в его глазах не осталось не замеченным молодой королевой. Она продолжала стоять. И пусть будет в помощь каждый дюйм ее скромного роста.
   — Итак, — Мария сложила руки на груди. Время обмена любезностями истекло, ей нужно выяснить, что знает Карл о сложившейся ситуации, — ты еще не видел Каролину Мол?
   — Кто это, черт возьми? — Он смутно припоминал это имя.
   — Хорошо. — Она удовлетворенно кивнула. — Это значит, ты не разговаривал с графом Диего после своего возвращения?
   — Я видел графа, — ответил он. — Знаю все, что ты ему рассказала. О том, как утонул корабль, на котором вы плыли. О том, как тебя спасли шотландцы. О том, что они не знали, кто ты такая. И я очень хорошо знаю, как упорно ты отказываешься от уже оговоренной свадьбы с молодым и красивым королем.
   Она проигнорировала последнее замечание. Граф никогда не позволил бы себе так говорить о ней.
   — Эта самая Каролина Мов… — продолжал император.
   — Мов?..
   — Ну хорошо, Мол. Мов, Мол — какая разница, — отмахнулся он. — Это та женщина, которая так настаивает на встрече со мной?
   — Она коварный враг, проникший в мою спальню и укравший мое кольцо. Она может убедить тебя помочь ей в ее злобных планах. — Мария сдерживала себя, стараясь говорить не столь враждебно.
   — Может быть, приказать графу Диего запереть ее в безопасном месте на несколько лет?
   — Нет, Карл. Я хочу не этого.
   — Но она вроде бы хочет опозорить тебя. Ты, наверное, ее просто не знаешь. Почему она хочет предать позору твое имя?
   — Она пытается залечить старые раны, — спокойно ответила Мария.
   — А ты при чем? — Любопытство Карла стало брать верх над раздражением. — Расскажи мне все, Мария. Я не спал почти всю ночь и…
   — Сэр Джон Макферсон. Ее злой умысел направлен против сэра Джона, капитана корабля. — Она хотела остановиться на этом, но Карл взглядом приказал ей продолжать. — Из того, что я слышала, пока была на борту «Святого Михаила», эта самая леди Каролина была некоторое время тому назад знакомой — близкой знакомой — командующего. И… говорят, что, несмотря на то, что она вышла замуж за другого человека, не оставила своих поползновений в отношении сэра Джона.