Макинтайр Вонда Н.. Хрустальная Звезда

   — Признаюсь, сэр, несмотря на мое знание всех миров Новой Республики и многих миров за ее пределами, мне незнакомо это существо.
   — Это Вару, — сказала Ксаверри. Алтарь — существо — стал расти вверх, уменьшаясь в ширину. Он направил свое внимание на них.
   — Подойди ко мне, Ксаверри.
   Голос был густым, чистым и очень мягким. Он наполнял все огромное пространство театра. Ксаверри шагнула вперед, и толпа стала расступаться перед ней. Хэн пошел за ней, не думая ни о чем. Единственное, чего он хотел, — это то, чтобы она не подходила к этому странному существу одна. Люк отпустил его руку.
   Подойдя к алтарю, Хэн смог получше разглядеть Вару. Это была сложная конструкция из гравированных золотых щитов. Но за щитами, просматриваемый с определенных углов зрения и при определенных движениях существа, виднелся кусок сырой, не покрытой кожей плоти. Жидкость — кровь? — сочилась сквозь массивные щиты, искрясь, стекала по ним и падала каплями и тонкими ручейками на помост, где собиралась в большую чашу. Кровь стекала с помоста и, застывая, образовывала сталактиты, которые почти касались пола аудитории. Ксаверри остановилась у края помоста.
   — Ты нье одна, Ксаверри, — прошептал Вару.
   — Я нье одна. Вару.
   — Они желают исцелиться? — голос Вару был бесконечно усталым.
   — Ньет, Вару. Я привела новых студентов учить твои откровения, постигать твою истину и познавать твою сущность. Для того, чтобы они посвятили себя тебе.
   Хэн размышлял над странным акцентом. «Нье»… Чушь какая-то!
   Вару вздохнул.
   — Мнье очень приятна Только ты одна, Ксаверри, приньесла мнье подарок. Все другие берут мои дары — и я рад давать им! Но…
   — Твоя щедрость — величайшее чудо Станции Крси. — сказала Ксаверри.
   Никто не откликнулся на жалобу Вару, как будто шепот существа достигал только слуха Ксаверри и ее друзей. Хэн не слышал, как Вару разговаривал с кем-нибудь еще. Его слух улавливал только шепот Вару, адресованный Ксаверри.
   «Неплохой трюк, — подумал Хэн. — Ведь это просто трюк, не так ли? Если… если это не то, что ищет Люк».
   Он взглянул на Люка, но не смог определить, считает ли тот Вару Джедаем. Лицо Люка было напряженным и сосредоточенным, но проблесков радости на нем Хэн не заметил.
   Золотые пластины Вару зашевелились, чувствительные и гладкие, как чешуя. Они сжались, и вены между ними тесно сплелись. Кровь обильно стекала вниз, образуя густой сверкающий слой на помосте.
   Когда панцирь Вару сжался, существо еще больше вытянулось вверх. Хэн безуспешно пытался найти у него какие-нибудь явные органы зрения, слуха, обоняния или любые другие органы чувств. Для него было загадкой, каким местом Вару говорит.
   «Может быть, он реагирует на нас тепловыми рецепторами, как змея? — подумал Хэн. — А может быть, он никак нас не воспринимает. Может быть, он вовсе не живой».
   — Ты приньесла мнье новое создание, — сказал Вару, обращаясь к Ксаверри. — Я видел много людей раньше — о да, много людей, таких хрупких,но такого существа не видел.
   Вару подался вперед. Засохшая кровь отвалилась, открывая новые золотые чешуйки.
   — Как тебя зовут? Кто ты? Ксаверри вывела Трипио вперед.
   — Это мой новый знакомый, Перпл-Три.
   — Добро пожаловать, Перпл-Три, — сказал Вару.
   — Благодарю вас, господин Вару, — сказал Трипио. — Я весьма польщен быть принятым вами.
   — Меня зовут только Вару. Хотя некоторые называют меня «учитель». Это единственный титул, который я допускаю.
   — Тогда я с удовольствием тоже буду его использовать, с вашего позволения, — сказал Трипио. — Я изучал много предметов во многих местах. Я являюсь экспертом по вопросу о взаимоотношениях между человеком и киборгом и свободно владею шестью миллионами форм общения. Я всегда восхищаюсь учителем, который несет эзотерическое знание.
   Хэну уже надоело стоять возле Вару, вдыхая тепло и сырость его крови или как она там называется. Люк, напротив, как загипнотизированный, во все глаза смотрел на Вару.
   — Расслабься, малыш, — тихо сказал Хэн. — Это всего лишь…
   Ксаверри бросила на него короткий предупреждающий взгляд. Люк медленно повернулся и посмотрел на него ледяным, каким-то нечеловеческим взглядом, затем вновь устремил свое внимание на Вару. Пораженный, Хэн умолк, но мысленно закончил фразу: «Это надувательство». Пожалуй, самое изощренное из всех, какие бывают, но надувательство". Если судить по Люку и Оби ван Кеноби, то ни один Джедай не может вести себя так, как это существо, — а если Вару представляет Темную Сторону, Люк понял бы это.
   Лучше всего было бы просто посмеяться над этим «феноменом».
   — Ксаверри, почетная ученица, смогла ли ты изучить тексты, которые я дал тебе?
   — Да, учитель.
   Они опять заговорили на ломаном языке о каких-то чудовищных вещах вроде синергетики и квантовой кристаллизации. Надо отдать должное Ксаверри, она призналась Вару, что толком ничего в этой не смыслит, хотя и очень старалась разобраться.
   Хану стало смертельно скучно.
   Ксаверрм и Вару общались таким образом несколько минут, не обращая внимания на толпу, ее крики и мольбы о помощи. Этот вой начал действовать Хэну на нервы. Ему ужасно захотелось взобраться на помост и сказать всем присутствующим, чтобы они шли домой и вызвали нормального врача. Ему хотелось спросить Ксаверри, почему она так преувеличивает достоинства Вару. Его просто шокировало то, как она выражала свое почтение этому существу.
   В старые добрые времена она никогда не поддалась бы на такую лажу. Она сама могла провести кого угодно.
   Неужели она верит во всю эту чепуху, которую несет Вару? Если да, то, выходит, она изменилась не только внешне — Ксаверри стада совсем другим человеком. Если нет — то какого черта они здесь делают?
   Трипио следил за беседой Ксаверри и Вару молча, не вмешиваясь со своими комментариями, что было для него не характерна Хэн нахмурился. Выражение лица Трипио было невозможно прочитать, но все же редко можно было ошибиться относительно того, что дройд думает по тому или иному поводу. Во-первых, Трипио и сам с готовностью выкладывал все, что приходило ему на ум. Ну а если он пытался лицемерить, то это было шито белыми нитками. В искусстве дипломатии Трипио покорял изысканностью своих манер, но лжец он был никудышный — пожалуй, самый никудышный из всех, с кем Хэну приходилось встречаться.
   С другой стороны, многие люди считают весьма приятным занятием иногда немножко приврать, чтобы потешить свое самолюбие. Трипио был как— раз мастером по этой части.
   Люк смотрел и слушал все с тем же застывшим и напряженным выражением, которое появилось на его лице, как только он увидел Вару. Реакция Люка беспокоила Хэна больше всего.
   Вару закончил философскую лекцию о состоянии Вселенной.
   — А теперь, — сказал он, всем своим видом показывая разочарование, — я не могу больше позволить себе удовольствие продолжать столь поучительную беседу.
   Ксаверри приложила руку к одной из золотых чешуек Вару. Она закрыла глаза и как будто погрузилась в забытье. По ее руке текли розовые струйки. Люк шагнул к ней с поднятой рукой. Хэн схватил его, пытаясь удержать, но тот с рычанием обернулся на нега Отшатнувшись и крепко выругавшись, Хэн едва не выпустил руку Люка. Он мечтал вырваться на улицу и выташить с собою шурина.
   — Не будь дураком! — яростно прошептал Хэн. — И не возлагай больших надежд на пятиминутное знакомство с этим чудом.
   Люк посмотрел на пальцы Хэна, впившиеся в его руку, потом посмотрел на него отсутствующим взглядом, — и вдруг Хэн почувствовал, что держит воздух, а не руку Люка.
   — Ты прав, — сказал Люк и отвернулся, вновь обратив свое внимание на Ксаверри и Вару. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — пробормотал Хэн.
   Ксаверри отошла от Вару. Отпечаток ее руки сначала был отчетливо виден, затем постепенно исчез с поверхности золотой чешуйки.
   Она поклонилась Вару, но Существо уже не обращало на нее внимания. Хэн почувствовал облегчение, и моральное, и физическое, как будто ему удалось освободиться из-под тяжелого давящего пресса.
   Ксаверри медленно побрела к выходу, и тут же бурлящая толпа с воплями начала подступать к Вару. Вдруг ноги Ксаверри подкосились, и она чуть не рухнула на пол, — Хэн едва успел подхватить ее. Он никогда не видел Ксаверри слабой — все те годы, что он ее знал, она не проявляла ни малейшей слабости даже тогда, когда испытывала сильную боль или усталость. Хэн всегда восхищался ее мужеством.
   Он обнял ее и почувствовал, как сильно она дрожит. Хэн начал решительно пробираться сквозь безумную толпу, крепко держа Ксаверри за руку, Люк и Трипио присоединились к ним. Добравшись, наконец, до двери, Хэн уже собрался распахнуть ее ударом ноги, но Ксаверри неожиданно вырвала руку и спокойно посмотрела на него.
   — Мы останемся здесь, — сказала она. — Я в полном порядке. Разговор с Вару подействовал на меня только на короткое время. Вы должны увидеть всю церемонию. Должны.
   — Подействовал на короткое время? — рявкнул Хэн. — Да ты чуть не упала. Ты чуть не… Все, пошли отсюда!
   Но Ксаверри действительно выглядела вполне спокойной и уравновешенной. Прежней Ксаверри.
   — Вы должны все увидеть, — повторила она.
   — Она права, — сказал Люк. — Мы ведь для этого сюда и пришли.
   — Ну ладно, — сквозь зубы процедил Хэн.
   «Все это — сплошное надувательство, — подумал он. — Вранье! Но вранье тоже может быть опасным».
   Они отошли от двери и нашли свободное местечко, откуда можно было видеть весь амфитеатр. Пол вибрировал, страждущие лезли вперед, но одной плотно спаянной группе все же удалось стать первой — они прорвались к самому помосту, и на них обрушилось долгожданное внимание Вару. Это были те самые существа, напоминающие морские водоросли, из мира Дзеффлиффл. Они держали на руках своего больного родственника — Хэн заметил, что он был намного бледнее своих желто-зеленых спутников.
   — Желаешь ли ты, чтобы я исцелил тебя, проситель? — шепот Вару эхом пронесся по всему залу.
   Больной дзеффлиффл грустно зашелестел листьями.
   — Он сказал — я доверяюсь вам, Вару, и знаю, что вы исцелите меня, — перевел Трипио.
   «Бред какой-то, — подумал Хэн. — И это называется отпуск!»
   — Тогда я помогу тебе, — величественно произнес Вару.
   В аудитории воцарилась тишина. Все внимание было сосредоточено на Вару и его пациенте.
   Алтарь изменил свою форму. Он накрыл больного своей золотой чешуей. Воцарилась жуткая пауза.
   Хэн изнемогал.
   «Какого черта ты притащила меня сюда, Ксаверри? — думал он. — Ты что, еще раз хочешь проверить меня в экстремальных обстоятельствах?»
   Золотая чешуя Вару шевелилась, проделывая какие-то операции над больным. Кровь — или гной? — обильно текла наружу. Хэн невольно обратил внимание, что ручейки этой крови создавали изысканный каллиграфический рисунок, похожий на тот, что был на фасаде здания.
   Группа дзеффлиффлов лежала у подножия постамента, напоминая морское дно после отлива. В аудитории царило гробовое молчание. Все склонились в глубоком поклоне Вару. Даже Ксаверри — Хэн помнил, что она никогда никому не кланялась, — сейчас застыла в позе величайшего почтения к этому странному существу.
   Вдруг чешуя яростно задрожала, по аудитории пронесся трепет, и Хэн с досадой почувствовал, что почти поддается общему настроению. Он не мог избавиться от ощущения, что его завораживают манипуляции Вару.
   Люк, не дыша, во все глаза смотрел на происходящее.
   Чешуя стала отползать, обнажая представителя дзеффлиффлов, который уже приобрел характерный для них желто-зеленый оттенок. Вся группа лежала у ног Вару.
   Неожиданно они зашевелились, издавая возбужденные звуки.
   — Они говорят, — прошептал Трипио, — что их родственник вырвался из лап смерти.
   — И сейчас мы все упадем к ногам Вару в знак благодарности, — язвительно заметил Хэн.
   — Нет, сэр, — сказал Трипио. — Вару не требует никакой благодарности. Все, находящиеся здесь, рассматривают его как благодетеля. И не приносят ему никакого вознаграждения.
   Хэн презрительно пожал плечами.
   — Еще как приносят, — сказал он. — Может быть, не в виде денег. Скорее всего, это даже нечто большее. Во всяком случае, я от этого смертельно устал.
   Ксаверри внезапно развернулась и выскользнула за дверь. Хэн на секунду опешил, потом рванулся за ней. Ощутив с благодарностью тишину и прохладу внутреннего дворика, он догнал Ксаверри и развернул ее лицом к себе:
   — Ксаверри!..
   Она вырвалась с поразившей его легкостью, спокойно прошла через арку, отделявшую внутренний двор от внешнего мира, и только потом обернулась и посмотрела на Хэна.
   — Никогда ничего не говори внутри двора. Никогда.
   — Ладно, виноват, я согласен, только давай побыстрее уберемся отсюда! Перед ними возник Трипио.
   — Мастер Хэн, госпожа Ксаверри, могу я чем-нибудь вам помочь?
   — Нет! — огрызнулся Хэн. — Мы сами разберемся. Ты лучше посмотри, где там застрял Люк.
   Трипио замер, обдумывая ответ.
   Не дожидаясь его интеллектуальной экспансии, Хэн стремительно рванул назад, в одну секунду преодолев пространство внутреннего дворика. Распахнув дверь, он стал вглядываться в толпу, но из-за гула и мрака не мог ничего рассмотреть.
   Люк стоял на том же месте, где они только что были. Молодой Рыцарь Джедай неотрывно смотрел на Вару, который принимал уже следующего страждущего.
   — Пойдем! — сказал Хэн и, взяв Люка за руку, повел его к выходу.
   Люк не сопротивлялся.
   Ксаверри не стала их ждать и пошла к выходу из купола. Трипио сначала поспешил за ней, потом повернулся и пошел навстречу Хэну и Люку.
   — Она не будет нас ждать, мастер Хэн, — сказал он. — Я просил ее, но…
   — Ты слишком много беспокоишься Перпл-Три, — сказал Хэн. — Все в порядке.
   Хэн не отпускал руку Люка, пока они не догнали Ксаверри. Люк был довольно пассивен и не делал никаких попыток вырваться. Он смотрел впереди себя отсутствующим взглядом и, казалось, ничего не соображал.
   — Люк! Встряхнись! Что с тобой? — Хэн посмотрел на Ксаверри, которая шла, не оборачиваясь. — Ксаверри, подожди!
   Она раздраженно пожала плечами.
   Люк остановился и поднял голову.
   — Что с тобой? — крикнул Хэн. — Неужели ты считаешь, что Вару — один из тех, кого ты ищешь? Неужели он Джедай?
   — Нет, — сказал Люк. — Не думаю… не знаю. Он уставился отрешенным взглядом в пространство.
   — Я не знаю, к т о он. Если бы он был Мастером Джедаем, я бы почувствовал это. Но я ничего не чувствую. Ничего.
   — Но ведь это все равно какое-то проявление Силы? — спросил Хэн. — Ведь что-то в этом есть?
   Честно говоря, ему было наплевать на любые проявления Силы со стороны Вару. Но его очень беспокоил Люк.
   — Я уверен, что узнал бы Силу, — Люк сделал глубокий выдох и посмотрел Хэну в глаза. — Но я почувствовал— что-то другое.
   Он вдруг улыбнулся, и его улыбка напомнила Хэну улыбку призрака.
   — Но это было занятно, — пробормотал Люк. — Разве нет?
   Ксаверри неслышно подошла к ним и взяла Люка за руку.
   — Каждый раз, когда я вижу, что делает Вару, я не верю ему, — сказала она. — Но я должна верить.
   — А я вообще ему не верю, — сказал Хэн. — Я даже не верю в его существование. Меня ни капельки не убедила эта история с исцелением дзеффлиффла. По-моему, они все это сами придумали.
   — Но, сэр, — вмешался Трипио. — Невозможно было так сыграть. Его родственники очень искренне радовались исцелению.
   — Ну, значит, Вару им хорошо заплатил, — Хэн сунул руки в карманы и посмотрел в сторону камней, всем своим видом показывая, что ему надоела эта дискуссия и он хочет только одного — как можно скорее уйти отсюда. -
   — Мало вероятно, сэр, — продолжал талдычить Трипио. — Это никак не вяжется с тем, что происходила Все было очень естественно.
   — Ну так, значит, этот мнимый больной был подсадной уткой! — крикнул он, не в силах больше себя сдерживать. — И долго тренировался, чтобы все выглядело естественно. А может быть, это вообще был какой-то специальный аппарат, запрограммированный на определенные операции?
   Ксаверри смотрела в землю, потом подняла глаза на Хэна.
   — А как ты думаешь, я сошла с ума? — ледяным голосом произнесла она. Но это только подстегнуло его.
   — Да, что-то в этом роде, — таким же ледяным голосом ответил Хэн.
   — Ты серьезно? — Ксаверри окинула его небрежным взглядом и приняла боевую стойку. — Я, Ксаверри, непревзойденный мастер фальсификации в старой Империи! Я, Ксаверри, которую еще никому не удалось одурачить!
   — Да ладно тебе, — устало сказал Хэн. — Мы все изменились. Я, как был, остался дурак дураком, но зато ты превратилась в само совершенство.
   — Нет, — печальным голосом сказала Ксаверри.
   Люк смотрел отсутствующим взглядом сквозь арочный вход.
   Хэн напрягся, опасаясь, что Люк стремится обратно, к Вару.
   — И все-таки тут что-то есть, — сказал Люк.
   — Но ведь не Джедай?
   — Но и не вранье, как ты думаешь.
   — Люк прав, — сказала Ксаверри.
   — Прекрасно! — воскликнул Хэн. — Тогда оставьте меня в покое. Новая Республика провозгласила невмешательство в религиозные культы. Вы можете делать все, что хотите, но только при чем тут я?
   Он решительно пошел вперед, не разбирая дороги.
   — Хэн! — криккул Люк. — Что ты собираешься делать?
   — Классно провести остаток отпуска, — буркнул Хэн, не оборачиваясь. — По вашей милости я уже потерял добрую его половину. Ладно, наверстаю усиленными темпами!
   Трипио догнал его и дернул за рукав:
   — Мастер Хэн, с вашего позволения…
   — Ну, что еще?
   — Мы несколько поиздержались. Я хочу сказать, что наше финансовое положение крайне неудовлетворительное. Если вы хотите продолжать играть в азартные игры — нет, я совсем не против того, что вы будете в них играть,но не могли бы вы часть выигрыша откладывать, а потом отдавать мне? Тогда я смогу заплатить за нашу квартиру. Я заметил, что наш хозяин довольно серьезно относится к такого рода вещам. Хэн вытащил из кармана пачку банкнот.
   — Как только вам понадобятся деньги, — сказал Трипио, аккуратно пряча банкноты в одно из отверстий своего кожуха, — вы только скажите.
   — Мне нужны деньги! — Хэн посмотрел на Трипио и, рассмеявшись, подмигнул ему. — И очень много!
   Забыв о Вару и предвкушая удовольствие от предстоящего веселого вечера, он решительно шагнул в темноту.
   Риллао перенесли в медицинский кабинет «Альтераана». Электронное самоуправляемое медицинское оборудование немедленно приступило к тестированию пациентки. Лея внимательно следила за показаниями приборов. Медицинский робот сделал контрольные анализы и замигал дисплеями, не в силах справиться с нестандартной ситуацией. Риллао была очень слаба, но ее раны не были инфицированы. Шрамы от паутины затянулись, кожа обрела прежний золотистый оттенок, но глаза ее не открывались, и казалось, она погрузилась в вечный успокоительный сон.
   — Что мы еще можем сделать для нее? — спросила Лея безымянного фирреррео.
   — Она или жива, Лелила, или мертва, — он равнодушно пожал плечами, потом, заметив удобное кресло, с удовольствием погрузился в него и расслабился.
   — Вас это не волнует?
   — Она не из моего клана.
   Лея посмотрела на Риллао. Она лежала в странной, неестественной позе, откинув одеяло и тяжело дыша. Повинуясь порыву сострадания, Лея склонилась над ней и заботливо укутала ее одеялом.
   — Ваш народ всегда спит лежа? — спросила она.
   — А как же еще? — ухмыльнулся безымянный собеседник.
   — Да, конечно, как же еще, — задумчиво сказала Лея, вспомнив Манто Кодру и спящую стоя доктора Хиос.
   Она тряхнула головой, отбрасывая ненужные сейчас воспоминания.
   — Поесть не хотите? — Лея повернулась к Чубакке, потом перевела взгляд на фирреррео. Чубакка взревел от радости.
   — Я тоже проголодалась, — сказала Лея.
   Она вдруг почувствовала, что умирает от голода. С того самого злополучного чая, в котором было подмешано снотворное, она не держала во рту ни крошки.
   Лея выгребла из холодильника все содержимое. Почему-то она подумала, что гость откажется от мяса, но тот жадно впился в него зубами и даже застонал от удовольствия.
   Дожевывая свой кусок, Лея подумала, что более странного гостя она еще никогда не принимала. Он держался в высшей степени независимо. Он ни о чем ее не просил, но снисходительно принимал все, что она предлагала.
   — Почему вы ненавидите Риллао? — спросила Лея.
   Он вытер губы и откинулся в кресле.
   — Она была в той комнате! — вдруг злобно произнес фирреррео. — Наверняка это она виновата во всех наших бедах. Иначе почему именно ее Империя подвергла пытке в паутине? А, Лелила?
   — А может быть, это случайный выбор? Имперцы не знали предела своей жестокости, и им было все равно, кого пытать.
   — Нет. Нет. Империя жестока, но ее жестокость всегда целенаправленна. Наказывать самых упрямых, самых…
   — Империя пала, — мягко прервала его Лея. — Ее больше нет. Вы свободны — вы и ваш народ.
   Ни малейшего намека на радость или благодарность не мелькнуло на лице ее циничного гостя.
   — Империи больше нет? — злобно усмехнулся он. — И вы сказали, что даете мне свободу, — а кто вы такая, Лелила, чтобы так говорить?
   — Я сказала, что вы свободны, — Лея пристально вглядывалась в своего собеседника, стараясь понять, почему он так часто упоминает ее имя.
   Он прищурил глаза и рассмеялся. Чубакка зарычал.
   Но Лея оставалась спокойной.
   — Вам нужны объяснения? — спросила она. — Вы не можете просто принять тот факт, что вы свободны?
   Фирреррео перестал смеяться, нахмурился и на несколько мгновений уперся взглядом в пол. Потом встал и любезно откланялся.
   — Куда вы, безымянный фирреррео? — спросила Лея.
   Он молча пошел к выходу. Лея догнала его и осторожно взяла за локоть. Безымянный принц обернулся и сурово посмотрел на нее. Он был на голову выше Леи и намного сильнее ее, несмотря на истощенность. На миг она даже испугалась.
   Он отвернулся и пошел дальше.
   — Вы собираетесь разбудить своих людей, безымянный друг?
   — Зачем, Лелила?
   — Чтобы вернуть их к жизни.
   — Им и так хорошо.
   — Они должны знать, что свободны, и решить, как жить дальше.
   — Вернуться домой? — он горько рассмеялся. Лея поняла, что он все знает. Безымянный пленник Империи знает, что его мир разрушен и возвращаться им некуда.
   — Простите, — сказала она. — Мне очень жаль.
   Он отвернулся, его плечи задрожали. Лея почувствовала острую жалость к нему. Она снова взяла его за локоть.
   Безымянный фирреррео повернулся и посмотрел ей в глаза.
   — Лелила, вы участвовали в разрушении моего мира?
   — Нет! Я принимала участие в возвращении домой людей, изгнанных со своей родины.
   — Звездными Бригадами? Звездные Бригады были элитными штурмовыми частями Империи.
   — Звездными Бригадами, — сказала Лея, глядя ему прямо в глаза. — И самой Империей. Она разрушила и мой мир тоже.
   — А, понятно. Альтераан. Я так и подумал, что вы оттуда.
   Входная дверь тамбура плавно открылась. В ту же секунду так же плавно начала открываться входная дверь фрейтера. Фирреррео шагнул вперед.
   — Что вы собираетесь делать? — спросила Лея.
   — То же, что делал до сих пор.
   — Продолжать спать? Он не ответил.
   — Но зачем вам это надо? Вы все свободны, Империи больше нет! Мы живем в Новой Республике.
   — И нашего мира больше нет. Нам остается только спать.
   — А кто находится в других кораблях? Фирреррео повернулся и подошел к ней.
   — Мне нет никакого дела до них, — сказал он. — Делайте с ними все что хотите, Лелила. мы… уж как-нибудь сами разберемся.
   — Когда? — воскликнула Лея. — Вы можете проспать всю жизнь. Не лучше ли найти какой-нибудь приемлемый мир, где вы могли бы…
   — А зачем? — он пожал плечами. — Мы не замечаем, как течет время. Нам не о чем беспокоиться. Мы будем спать. Если сотрется последнее воспоминание об Империи, когда мы проснемся, — хорошо. Если к этому времени исчезнет Новая Республика — тоже никакой разницы.
   Лея грустно посмотрела на фирреррео и отвернулась. Ничто не могло изменить его намерений.
   Она ничем не могла ему помочь.
   — До свидания, — Лея в последний раз взглянула на него. — И удачи вам!
   — Берегите себя, Лелила.
   — Почему вы так часто произносите мое имя?
   — Чтобы иметь власть над вами, Лелила. Дверь в тамбур начала медленно закрываться.
   — Правда, этой власти я почти не имею, потому что произношу не настоящее имя, принцесса Лея, — сказал он. — Ваша одежда не очень вам подходит.
   Дверь уже почти закрылась.
   — А ваша маскировка вообще никуда не годится, — раздался его далекий голос.
   Хэн вернулся в свой купол и торопливо зашагал по знакомой улице, ведущей к увеселительным заведениям. Ему не терпелось выпить кружку полюбившегося местного пива и сыграть партию-другую в игру, которая принесла такую удачу. Для разнообразия он решил заглянуть в другую таверну.
   — Добрый вечер, человечек!
   Огромная фигура выросла перед ним как из-под земли. Гром-баба с улыбкой смотрела на него сверху вниз.
   — Ты так быстро сбежал от нас, — ласково сказала она. — А у меня как раз только-только пошла карта.
   — Поздравляю! — сердечно откликнулся Хэн. — Значит, можно считать, что этот вечер был не совсем для тебя потерян.
   Она вплотную приблизилась к нему.
   — И сегодняшний вечер не будет для меня потерян, — сказала гром-баба. — Ведь ты слишком хорошо воспитан, чтобы отказаться предоставить мне такой шанс.