Макинтайр Вонда Н.. Хрустальная Звезда

   — Я только хотел сказать… мы уже устали работать в строжайшей секретности, мой лорд! Мы устали ждать возрождения Империи!
   — Значит, вы сомневаетесь во мне, Кнорек, — мягко сказал Хетрир.
   — Ни в коем случае, мой лорд! Я только хочу… я только надеюсь… — Он начал задыхаться. — Я с нетерпением жду жизни… — он судорожно хватал воздух ртом,-… под вашим…— Его лицо стало багровым, а из носа потекли струйки крови.
   Кнорек дотронулся до носа дрожащей рукой, потом поднес ее к глазам и в ужасе уставился на собственную кровь.
   — … правлением, — успел договорить он и рухнул на пол.
   Лорд Хетрир не сделал ни малейшего жеста, не произнес ни единого звука, однако в приемной появились два Проктора, подняли тело лорда Кнорека и унесли.
   Тигрис был шокирован этой страшной казнью.
   Ошеломленные леди Юкси и лорд Какьюкью, пряча глаза, изо всех сил старались вести себя так, как будто только что не были свидетелями ужасной гибели своего коллеги и соперника.
   — Ему следовало быть чуть-чуть терпеливее, — мягко проговорил Хетрир.Возрождение Империи уже близко.
   Оставшиеся двое гостей поклонились Хетриру с благоговейным трепетом. Лорд Кнорек был забыт.
   — Вы можете рассматривать часть вашей цены как вклад в дело возрождения Империи, — сказал Хетрир.
   — Я называю свою цену, — произнесла леди Юкси.
   Лорд Какьюкью замер, услышав сумму. На миг он подумал, что выше предложить он не сможет. Но победитель аукциона удостоится особой милости лорда Хетрира, а проигравший может разделить судьбу лорда Кнорека.
   Он назвал свою цену. Но когда сумма уже вдвое превысила стартовую цену, у лорда Какьюкью начали сдавать нервы.
   — Прошу прощения, лорд Хетрир, — наконец произнес он дрожащим голосом. — Я не могу достать такую сумму за короткое время.
   — Чтобы внести свой вклад в дело возрождения Империи, — мягко сказал Хетрир.
   — Конечно, я всегда стремился внести свой вклад, — сказал лорд Какьюкью. — Вне зависимости от участия в аукционе.
   Он назвал сумму вполовину меньше стартовой цены, затем быстро удвоил ее, заметив легкое движение брови лорда Хетрира.
   — Пожалуйста, примите этот скромный вклад в наше общее дело, — сказал он, отвесив низкий поклон Хетриру. Затем лорд Какьюкью повернулся к леди Юкси:
   — Поздравляю вас, мадам, вы превзошли меня.
   Лорд Хетрир легким элегантным кивком выразил свое одобрение.
   Леди Юкси выиграла аукцион, она получила группу детей и право предлагать их приверженцам Империи. Оставшихся она могла попросту продать в рабство.
   Тигрису было жаль детей из группы, которую только что продал лорд Хетрир. Не потому, что они были проданы: такова уж была их судьба, раз они не годились для службы Хетриру. Тигрис жалел детей, потому что теперь им было уготовано самое последнее место в планах Хетрира.
   Дети, которые остались в школе Хетрира, имели возможность продвинуться, пройти обряд очищения, возродиться ради. служения лорду, носить его цвета, выполнять его указы.
   Тигрис взглянул на Анакина. Малыш был довольно тяжелый, и руки Тигриса затекли и одеревенели, но он стойко терпел.
   «Ты счастливчик, малыш, — думал Тигрис. — У тебя гораздо больше возможности помогать моему господину, чем у меня».
   Леди Юкси перевела плату со своих счетов на счета Хетрира.
   — И, разумеется, я тоже внесу свой вклад в дело возрождения Империи, независимо от платы за лицензию, — сказала она.
   Леди Юкси снова взглянула на дисплей, показывающий ее новое финансовое состояние. Она ничего не сказала, но глаза ее горели голодным блеском.
   — Власть, — прошептал ей Хетрир. — Власть — вот что важнее всего.Власть над другими бессмысленными существами, — добавил он в ответ на ее отсутствующий взгляд.
   Леди Юкси наконец пришла в себя и слабо улыбнулась.
   — Вы можете сослужить мне службу, — сказал Хетрир.
   — С радостью, мой лорд.
   Вновь, безо всякой команды Хетрира, в приемной появился новый член «Юности Империи», неся на инкрустированном подносе бутылку изысканного вина и три тонких бокала.
   — Вы можете взять этого юношу к себе на службу и внедрить его на какую-нибудь должность в Республике, — сказал Хетрир.
   — Я с удовольствием обеспечу ему хорошее место, лорд Хетрир, — ответила леди Юкси.
   — Я возлагаю на него… большие надежды, — Хетрир посмотрел на сияющего от гордости юного имперца.
   Продолжая сиять, тот откупорил бутылку и налил немного в один из бокалов, подав его Хетриру. Тигриса восхищало, что его господин никогда не пользуется тестерами для еды и вина, даже если еда приготовлена не на его личной кухне, а вино принесено не из его личного погреба. Он не боялся быть отравленным, он был неуязвим.
   Хетрир взял бокал. Хрусталь был таким тонким и изящным, что зазвенел от прикосновения. Высокая чистая музыка наполнила комнату. Хетрир поднес бокал к губам, и музыка смолкла. Он отпил глоток, закрыл глаза и умиротворенно улыбнулся.
   Юный имперец вновь наполнил его бокал, затем налил вина во второй и подал его леди Юкси. Третий бокал Хетрир наполнил сам и протянул его юному имперцу. Все трое не обращали никакого внимания на лорда Какьюкью, который стоял в стороне с несчастным видом.
   Лорд Хетрир высоко поднял свой бокал. Леди Юкси и юный имперец зеркально повторили его жест.
   Тигрис опустил голову.
   Анакин широко открыл свои голубые глаза.
   — За Возрожденную Империю.
   — За Возрожденную Империю!
   — За Возрожденную Империю!
   Входная дверь пассажирского фрейтера скользнула в сторону, открывая темный проем, похожий на вход в пещеру. Ближайшая звезда находилась слишком далеко, поэтому лишь очень слабый свет освещал его.
   Облаченная в скафандр. Лея шагнула вперед. За ней двинулся Арту, и замыкал шествие Чубакка, выглядевший непривычно гладким в блестящем скафандре.
   Лея осторожно вошла внутрь фрейтера.
   Ничего не произошло. Ни одна система безопасности не отреагировала на ее присутствие, ни одна лампочка не вспыхнула в темноте.
   Силовой двигатель фрейтера был включен на такую малую величину, что функционировал, только чтобы поддерживать тяготение. Ноги Леи касались пола, но если бы она захотела, то смогла бы подпрыгнуть на высоту, в два раза превышающую ее рост, и немного повисеть под потолком.
   Арту едва поспевал за ней. В условиях слабой гравитации гусеницы дройда раскачивали его взад и вперед, заставляя иногда подолгу зависать в пространстве между полом и потолком.
   Чубакка обогнал его и приблизился к Лее. Она включила фонарик. Арту осветил своим лучом углы большого кубического тамбура. Лея нашла системы внутреннего контроля. Меньше всего ей хотелось попасть в ловушку и оказаться запертой внутри фрейтера. Может, оставить Чубакку и Арту в тамбуре — в случае чего они помогут ей выбраться из фрейтера? Но оба решительно запротестовали. Остаться самой в тамбуре, а их отправить внутрь? Нет, тоже не вариант.
   Лея включила системы контроля. Наружная дверь плавно закрылась, без малейшего шума, Лея уловила лишь легкую вибрацию пола. В последний раз мелькнул отблеск далекой звезды.
   Воздух начал наполнять пространство тамбура. Системы подачи воздуха работали так медленно, что Лея сгорала от нетерпения, но все же не решалась усилить их мощность.
   Чубакка издал протяжный звук.
   — Не знаю, что я ищу,-сказала Лея.-Похитители, возможно, останавливались здесь, но куда они полетели дальше — не знаю. Если у тебя есть какая-нибудь идея, я с радостью ее выслушаю.
   Чубакка запыхтел.
   Датчики Леи сделали пробу воздуха. Им уже можно было дышать, хотя уровень кислорода был довольно низким.
   Наконец открылась внутренняя дверь и впустила Лею внутрь корабля. Фрейтер был разделен на две большие секции, в каждой из которых стояли стеллажи, сплошь заставленные ящиками, похожими на гробы. Внутри них находились пассажиры фрейтера, многие из которых были мертвы.
   Чубакка завыл, и Лея поняла, что его сейчас мучают воспоминания. Она сжала его руку в знак сочувствия. Этих людей похитили, как и его в свое время. Их участь была ужасна.
   Лея стерла пыль с прозрачного корпуса одного из ящиков. Внутри лежал человек, похожий на сказочного принца, с длинными золотисто-каштановыми волосами.
   Он из Фиррерре, подумала Лея. Она осмотрела другие ящики-гробы. Все находящиеся в них люди были из того же мира.
   Империя уничтожила их всех, она разрушила весь их мир. Имперцы использовали биологическое оружие, и целый народ вымер, не оставив потомков.
   Сердце Леи сжалось от сострадания. Если бы она могла помочь этим людям найти приемлемый мир для них — может быть, они смогли бы возродить свою цивилизацию!
   А может быть, на каком-нибудь из этих кораблей находятся жители ее родной планеты — Альтераана? Может быть, часть их Империя вывезла, прежде чем разрушить планету?
   Лея включила кнопку «проснуться» на первом стеклянном гробу.
   — Ты можешь найти системы контроля корабля? — спросила она Чубакку.Надо включить мощность.
   Вуки пошел по темному коридору. Лея поспешила за ним, время от времени зависая в воздухе. Следом, раскачиваясь и посвистывая, двинулся Арту.
   Чубакка уверенно миновал несколько внутренних секций и сделал несколько поворотов в сложной коридорной системе. Возможно, он знал расположение внутренних помещений фрейтера из собственного опыта, а может быть, у него когда-нибудь были причины изучить планировку такого типа кораблей по схеме. Лея не стала спрашивать его — если он захочет, то сам расскажет.
   В глубине корабля Чубакка нашел маленькую комнату без иллюминаторов и внутренних окон, с едва мерцающими дисплеями.
   Несколько мгновений он изучал системы управления, затем нажал несколько кнопок. Корабль начал оживать, вспыхнул свет, и через вентиляционные отверстия с шипением пошел воздух. Включилось отопление, и Лея почувствовала, что скафандр ей больше не нужен.
   — Отлично, — сказала она. — Молодец, Чубакка! Спасибо. Мне надо вернуться к тому фирреррео — он сейчас проснется, и ему нельзя быть одному.
   Чубакка прорычал в знак неодобрения и показал на один из дисплеев.
   — Что это?
   Но он уже выскочил из комнаты и вприпрыжку мчался по коридору. Лея стремглав побежала за ним. У нее был небольшой опыт передвижения в условиях низкой гравитации, и она прилагала все усилия, чтобы не кувыркаться в воздухе, как Арту.
   По коридору эхом прокатился крик отчаяния и ярости Чубакки.
   Лея нашла его в небольшой кабине, белой и чистой, как хирургический кабинет. Он застыл, глядя прямо перед собой.
   В подвешенной к потолку сетке, похожей на паутину, в странной, мучительной позе, висела женщина.
   С широко открытыми застывшими глазами, с изможденным лицом, она казалась мертвой. Ее длинные серебристо-черные волосы шевелились в потоках воздуха, золотисто-коричневая кожа была глубоко изрезана паутиной.
   Внезапно она зашевелилась.
   — Она жива! — крикнула Лея.
   Паутина натянулась, врезаясь в ее исхудавшие руки и ноги. Женщина снова застыла, и лишь глаза ее слабо двигались — на миг Лея поймала ее взгляд, и он снова стал невидящим.
   — Ее надо скорее опустить вниз! Ты можешь добраться до нее?
   Чубакка вытянулся вверх и коснулся паутины.
   — Нет…— хриплым голосом проговорила женщина.
   Чубакка отдернул руку — ее уже спиралью начала обвивать паутина, едва не захватив в свой жуткий плен.
   Позади них вдруг кто-то фыркнул от отвращения и злорадства.
   Лея резко обернулась, Чубакка инстинктивно потянулся за бластером. Но бластера не было.
   Сказочный принц из рода Фиррерре стоял в дверях, опираясь о косяк, чтобы удержаться на ногах. Это был тот самый фирреррео, которого разбудила Лея.
   — Вы ее так не опустите, — сказал он. — Только сами попадете в паутину.
   — Но что же делать? — спросила Лея. — Мы хотим освободить ее.
   Арту начал исследовать своими сенсорами пульт управления, тестируя один модуль за другим. Внезапно от стены отделилось что-то похожее на сачок, и в одно мгновение дройд был окутан сетью паутины. Арту рванулся назад, и тут ему на помощь пришла низкая гравитация — он завис в воздухе и сумел разорвать паутину, прежде чем она лишила его возможности двигаться.
   Фирреррео засмеялся.
   — Помогите! — Лея бросилась к Арту, который все еще барахтался в разорванной, но продолжающей сжиматься паутине. Призыв о помощи относился к фирреррео, но тот не двинулся с места, продолжая смеяться.
   Паутина резала ей пальцы, но Лее удалось сбросить ее со своих рук и помочь Арту окончательно выпутаться.
   Чубакка рычал, глядя на фирреррео.
   — Как вас зовут? — спросила Лея. — И почему вы все это находите смешным?
   — Я мог бы спросить вас о том же, — ответил он. — В конце концов, вы захватчики.
   — Я разбудила вас. И, вероятно, спасла вам жизнь.
   — А кто вас об этом просил? — огрызнулся он.
   Лея молчала, стараясь сосредоточиться и взять себя в руки.
   «Я дипломат, — думала она, — я должна владеть ситуацией».
   — Я не против того, чтобы сообщить вам свое имя, — сказала она.
   Конечно, Лея не собиралась открывать ему свое настоящее имя. В детстве ее шутливо называли Лелила, и она решила, что именно это имя она будет носить до тех пор, пока ей суждено быть инкогнито.
   — Меня зовут Лелила, а это мой компаньон Геиахаб.
   Она кивнула в сторону Чубакки, который бросил на Лею удивленный взгляд. Она выбрала ему имя из мифологии вуки — эту историю очень любили слушать близнецы. Правда, характер там был совсем не героический, и Лея подумала, что Чубакка, должно быть, обиделся.
   Фирреррео усмехнулся:
   — А вот я не собираюсь говорить вам свое имя. Лея промолчала.
   Фирреррео взглянул на пленницу в паутине и снова усмехнулся:
   — А ее зовут Риллао.
   Лея тоже посмотрела на нее.
   — Пожалуйста, помогите мне ее освободить.
   — Она не принадлежит к моему клану, — сказал он. — Я ничего ей не должен. Я ничего не должен вам.
   — А если я вам заплачу, вы поможете мне?
   — Мне не нужны здесь деньги.
   — Что вы потеряете, если поможете мне?
   — Ничего.
   — Так что вы хотите?
   — Кто вы такие? — спросил он. — Пираты? Или имперские прихвостни, присланные, чтобы мучить нас?
   — Ни то ни другое, — сказала Лея. — Неужели я похожа на штурмовика? Он с подозрением смотрел на нее.
   — Мне нужна свобода, — сказал он.
   — Вы свободны. Но я прошу помочь нам.
   Его глаза сузились, почти закрылись, затем внезапно он принял решение и шагнул к пульту, с которым так неудачно пытался справиться Арту. Фирреррео явно знал, как он работает, и это немного насторожило Лею. Эта камера в глубине корабля имела только одно предназначение — она была камерой пыток, возможно, и местом казни. Может быть, этот человек сотрудничал с имперцами? Может быть, имперцы оборудовали фрейтер тюремной камерой и назначили тюремщиков из числа пассажиров — например, бывших преступников или просто негодяев?
   Фирреррео склонился над приборами. Лея встала у него за спиной. Через мгновение он обернулся и посмотрел поверх ее плеча. Лея тоже обернулась и увидела, что Риллао медленно опускается с потолка. Паутина растянулась, потом стала сжиматься, сползая с ее тела. Она была красная от крови Риллао.
   Чубакка осторожно подхватил ее на руки. Она не шевелилась.
   — Давайте отнесем ее на…— Лея чуть не сказала «Альтераан», -…-мой корабль.
   Если бы она даже доверяла безымянному фирреррео, то все равно не имела права сказать ему название корабля. Его не должен знать никто. Никто.
   Джайна вошла в свою учебную зсомнату. На проклятый дисплей она даже не могла смотреть.
   Она хотела быть в каньоне с Джесином, хотела, чтобы Луза вернулась обратно.
   Джайна положила голову на стол и заплакала. Сзади к ней подошел Врам и схватил ее за плечо.
   — Прекрати плакать! Смотри на экран! Сиди прямо!
   Джайва заставала себя не плакать и невидящим взглядом посмотрела на экран.
   — Лорд Хетрир хочет задать тебе вопросы, — сказал Варм. — Кто был самым великим лидером в нашей истории?
   — Моя мама, конечно!
   — Неправильно! Какая ты тупая! Величайшим лидером был Император.
   Джайна в ужасе посмотрела на него.
   — Кто собирается восстановить Империю?
   — Никто! — крикнула Джайна.
   — Неправильно! Лорд Хетрир! Империя возродится!
   — Нет!
   Врам был ей ненавистен. И Хетрир был ей ненавистен. Они все были ей ненавистны. Джайна хотела к Лузе, к Джесину, к Анакину, к вирвулфу мистера Айова. Она снова заплакала. Ей было очень жалко маму, папу и дядю Люка — не потому что она верила, что они умерли, — нет, она, конечно, не верила. Ей было жалко их, потому что они сейчас беспокоятся, переживают, ищут ее. И Винтер, и Трипио, и Чубакка, и Арту — все ее ищут. И ей было жалко себя.
   — Неправильно! — злобно крикнул Врам. — Империя возродится! А ты останешься без ужина.
   — Ты гадкий и противный! — закричала она. — Как ты можешь быть таким отвратительным? — И Джайна стукнула его по ноге.
   Он взвыл от боли. Тут же прибежал другой помощник. Вдвоем они потащили Джайну в ее спальную комнату. Она отчаянно боролась и царапалась, но никто из детей, сидевших каждый в своем отсеке, даже не повернул головы в ее сторону. Все внимательно смотрели на свои дисплеи.
   Врам открыл дверь ее комнаты и втолкнул Джайну в темноту.
   Она села на холодный пол и попыталась успокоиться. Ей надо было думать о том, как отсюда выбраться или хотя бы послать сообщение.
   Церемония, которую устроил Хетрир, ужаснула ее. У нее до сих пор в ушах стоял истошный вопль: «Возрожденная Империя!»
   «Я должна обязательно сообщить маме о Возрожденной Империи, — подумала Джайна. — Любым способом. Я должна сообщить ей о Хетрире. Он один из самых страшных тиранов, с которыми боролась мама еще до того, как я родилась».
   Неужели опять будет война?
   Джайна вытерла слезы.
   Она достала спрятанный универсальный инструмент, открыла его и на ощупь добралась до двери, так же на ощупь нашла место, где уже было маленькое отверстие.
   Джайна тихонько начала сверлить, думая о том, как выберется из каменного лабиринта Хетрира, после того как ей удастся выбраться из своей кельи.
   «Смогу ли я незаметно пройти мимо дракона? Он может не заметить меня, если я перелезу через изгородь в каком-нибудь другом месте, подальше от него».
   Но Джайна и сама не верила, что это получится. Дракон был такой огромный, что, где бы она ни перелезла, обязательно наткнулась бы на него. К тому же он спит так чутко, что не даст ей даже подойти к изгороди.
   Может быть, удастся залезть по стене каньона? Но она слишком гладкая и отвесная, да и Прокторы все время расхаживают наверху.
   Вот бы угнать корабль и помчаться на нем домой!
   Но вся беда в том, что она не знала, где находится. В какую сторону лететь? Где Манто Кодру? Может быть, корабль знает?
   А может быть, и нет.
   Может быть, лучше попытаться послать сообщение.
   «Если я смогу выбраться отсюда, — думала она, — я разузнаю, как можно послать сообщение…»
   Отверстие было еще совсем небольшое, но дрель уже нагрелась так, что Джайна едва могла держать ее в руках.
   Она вздохнула. Добраться до замка оказалось не так легко, как она представляла вначале. Ей хотелось поговорить с Джесином. Ей хотелось применить свои способности, минуя контроль Хетрира. Тогда она смогла бы открыть дверь и выбраться отсюда.
   «Может быть, я попробую сделать что-нибудь? — подумала она. — Ну, хоть самую малость».
   Джайна представила молекулы воздуха вокруг себя. Она сосредоточилась на одной молекуле, представила ее в движении, все более ускоряющемся. И почувствовала ответ молекулы.
   Власть Хетрира не реагировала. Джайна знала, что она была вокруг нее, она чувствовала ее внимание на расстоянии. Но власть Хетрира не заметила того легкого движения, которое сделала Джайна.
   Она добавила еще одну молекулу, потом еще одну, понемногу увеличивая их число. Вскоре маленькая горсточка воздуха вибрировала, заряженная энергией Джайны. Ее тепло согрело холодную келью.
   Воздух стал красным, потом желтым, осветив все углы комнаты.
   Джайна радостно и облегченно засмеялась.

ГЛАВА 6

   Хэн и его спутники шли по направлению к красивым, отливающим позолотой, зданиям. Туда же двигались толпы людей из самых разных миров. На мгновение Хэну показалось, что среди них мелькнула та девушка-призрак, которую он встретил в их гостеприимном куполе.
   Над входом в комплекс красовалась каллиграфически выведенная надпись, содержавшая явно эзотерический смысл. Зеркальный фасад был испещрен причудливым золотым рисунком. Крылья здания, изогнутые полукругом, образовывали уютный внутренний дворик. Посетители собирались сначала снаружи, потом заходили в безмолвное пространство маленькими группами или поодиночке.
   Ксаверри спокойно ждала, когда подойдет их очередь. Хэн проводил время, пытаясь определить, к каким мирам принадлежат те или иные посетители. Насчитав несколько дюжин известных ему миров, Хэн остановился, разглядывая тех, кто был ему совершенно незнаком.
   Он легонько подтолкнул локтем Трипио.
   — Как ты думаешь, откуда вот эти? — он не показал на них рукой, потому что большинство народов в Республике расценивало этот жест как признак невоспитанности, а только кивнул в сторону многогорбой массы, напоминающей морские водоросли. — И вообще, это группа или одна личность?
   — Конечно, группа, сэр, — с готовностью ответил Трипио. — Они из четвертого мира звездной системы Маркби, в частности из — если я не ошибаюсь — Дзеффлиффл. Так сказать, с мелких морей маленького южного континента Один из этих покрытых листьями горбов вынул надутый мешок и прыснул из него жидкостью на себя и своих компаньонов. Несколько капель попало на Хэна. Он брезгливо стер их, но это оказалась соленая морская вода. Мокрые листья дзеффлиффлов отливали черным в золотом свете здания. Несколько листьев, порхая, упали на землю, где продолжали шевелиться и извиваться.
   — А что ты скажешь об этих? — он показал на другую группу, состоящую из полдюжины массивных, чрезвычайно низких яйцевидных людей с короткими мощными ногами.
   — Они, — сказал Трипио.
   — Они что? — не понял Хэн. Трипио не ответил.
   — Кто? — спросил Хэн.
   — Я только что сказал вам, сэр, — ответил Трипио. — О, прошу прощения. Их язык звучит в частоте, находящейся ниже уровня вашего восприятия, поэтому их имя на вашем языке непроизносимо. Они живут в условиях чрезвычайно сильного земного притяжения.
   — Они больны, — тихо сказал Люк.
   — Да нет же, Мастер Люк, — терпеливо возразил Трипио. — Они говорят на языке, который обычное человеческое ухо не…
   — Я не это имел в виду, — сказал Люк. — Я имел в виду, что здесь почти в каждой группе есть кто-то, кто болен или ранен.
   Вглядевшись более пристально в знакомые ему типы, Хэн вскоре увидел, что Люк прав. Надо отдать должное его проницательности — ведь заранее он этого не знал — действительно, в той или иной группе кто-нибудь или держал на руках стонущего ребенка, или поддерживал слабого, изможденного родственника или товарища.
   Хэн кивнул Люку в знак согласия с его наблюдениями.
   «Люк уже не выглядит таким болезненным, каким был, когда мы вошли в купол, — подумал Хэн. — Что с ним происходит? Он ведь никогда не болеет…»
   — Вы скоро все поймете, — сказала Ксаверри. Выражение лица ее было каким-то пугающим. — Наша очередь.
   Она вошла во внутренний дворик. Хэн с Люком шагнули следом, Трипио двинулся за ними.
   Их окружила тишина. Золотая каллиграфическая вязь, переливавшаяся по зеркальной поверхности стены, менялась, по мере того как они приближались,она двигалась и дополнялась, как будто кто-то продолжал ее выводить.
   Во дворике они были одни. Тишина казалась зловещей. Хэн обернулся, не в силах справиться с ощущением, что все разом исчезли. Но это было не так — все они оставались на прежнем месте, толпясь у входа во дворик в ожидании своей очереди, возбужденно разговаривая между собой. Только их голосов совершенно не было слышно.
   — Мастер Люк, — спросил Трипио. — Я не знаю, может быть, мне лучше остаться снаружи?
   — Как тебе больше нравится, — сказала Ксаверри. — Но я здесь свой человек, и никому из нас ничего не угрожает.
   — Угрожает? — спросил Хэн. — Минутку-минутку! Кто это сказал о какой-то угрозе?
   — Никто, — улыбнулась Ксаверри. — Я сказала, что, раз вы со мной, вам ничего не угрожает.
   — Но…
   — Я имел в виду не опасность, — проговорил Трипио. — А возможность присутствия здесь таких… как я.
   — Здесь принимают все формы существования, — отозвалась Ксаверри.
   — Даже дройдов?
   — Даже дройдов.
   — Ах, вот как, — сказал Трипио. — Нечто необычное. Я бы сказал, передовое.
   Они миновали арочный вход в конце дворика и спустились в самый настоящий сумасшедший дом.
   Испытывавшая перед входом благоговейный трепет толпа внутри превратилась в сборище воющих, ноющих, стонущих и рыдающих просителей. Все взоры были устремлены к огромному золотому алтарю, возвышавшемуся над этой бурлящей массой.
   — Вару, помоги нам! Вару, исцели моего ребенка! Исцели мою сестру! Защити моих братьев от проклятии, павшего на них!
   Люк стиснул руку Хэна с такой силой, что тот оторопел.
   — Эй, малыш…
   — Смотри!-завороженно прошептал Люк. Алтарь шевелился. Хэн напрягся.
   — Что-о? А это откуда, Трипио?