Несколько мгновений он сидел неподвижно, потом улыбнулся.
– Ваше место у боевого управления, мистер Чехов.
– Благодарю вас, сэр!
У пульта разведки Спок пытался хоть что-нибудь понять в искаженных показаниях разбитых приборов.
– Вы нашли его, Спок?
– Показания приборов довольно сомнительны, но можно сказать одно: позади нас по левому борту идет радиальное возрастание энергии. Это значит, что моторы у Кана работают на полную мощность, и он там.
– Ясно, что он просто так не остановится – усмехнулся Кирк, – все это время он меня преследует; мы еще встретимся – никуда мне от него не деться. Черт возьми, мне просто необходимы его координаты!
Спок задумался.
– Адмирал, Кан умен, но ему не хватает опыта. Вспомните, все его маневры очень смелые, но он умеет их проводить только в одной плоскости.
Наш корабль хуже «Уверенного» раза в три, Кан и не догадывается, как использовать свои преимущества.
Кирк обернулся, внимательно посмотрел на него и усмехнулся:
– А ведь вы, пожалуй, правы мистер Спок. Лейтенант Саавик, остановите корабль.
Саавик уменьшила скорость до нуля.
– Корабль остановлен, сэр.
– Резко вниз на девяносто градусов от прежнего курса.
– Есть, сэр.
– Мистер Чехов, подготовьте фотонные торпеды.
– Есть, сэр.
«Энтерпрайз» погрузился в холодную мглу туманности. Кан искал хоть какие-то следы Кирка на экране, но изображение было безнадежно искажено.
Вокруг валялись обломки пультов и трупы его людей. Немногие несчастные еще стонали, но он не обращал на них никакого внимания. Это была схватка не на жизнь, а на смерть, и он бы с радостью погиб сам, если бы знал, что до этого убьет Кирка.
Он тщательно исследовал пространство, но так ничего и не обнаружил.
Ничего, кроме загадочной энергетической туманности.
– Где Кирк? – в исступлении кричал он – куда он делся в этом проклятом царстве теней?
Кругом была лишь зловещая тишина.
Корабль был слеп и глух. Джиму Кирку стоило огромных усилий спокойно сидеть в кресле, как будто его ничто не беспокоило. Это была самая тяжелая схватка в его жизни. Корабль почти выведен из строя – все выстрелы «Уверенного» попали в цель. Честно говоря, он и понятия не имел, что придет в голову Кану. Он мог только думать, догадываться и надеяться.
Саавик отвернулась от приборов и вопросительно взглянула на него.
– Держись, лейтенант, – серьезно сказал Кирк. Она кивнула и снова сосредоточилась над пультом.
Чехов вообще не шевелился. Он сидел абсолютно неподвижно, согнувшись над боевым управлением. Когда он вошел, то действительно ужасно выглядел бледный, больной, еле держался на ногах. Но, на самом деле, он был просто необходим Кирку, всему кораблю. Особенно, когда ранили Сулу.
Кирк снова вернулся. Он подозвал его жестом и подождал, пока тот подойдет к Дэвида креслу.
– Как Сулу?
– Пока неясно. С руками у него совсем плохо. Ему необходимо серьезное лечение. Если он, конечно, выживет, в чем никто не уверен. Кроме того, у него вполне возможно сотрясение мозга.
– У тебя отличная реакция, – сказал Джим, – он давно был бы мертв, если бы не ты. У него был только один шанс, и ты спас его. Что бы не случилось, я горжусь тобой, Дэвид.
Дэвид отреагировал так неожиданно, что Джим просто растерялся.
– Какого черта? Хотел бы я знать, кто вам дал право гордиться мной! в бешенстве проорал он, затем развернулся, взбежал вверх по лестнице и встал там, не обращая внимания на изумленный взгляд Кирка. Он нахмурился и скрестил руки на груди.
Джим повернулся к экрану, обиженный и злой.
– Фотонные торпеды к бою, – резко бросил он Чехову.
– Они в полной боевой готовности, сэр.
Размолвка с Дэвидом совершенно вывела Джима из себя. Он злился на свою глупость: попробовать помириться и предложить дружбу неопытному мальчику и получил такой грубый отказ. Самое время, чтобы решать свои проблемы, когда корабль в смертельной опасности. Он заставил себя думать о Кане.
– Лейтенант Саавик.
– Да, сэр?
Он собирался крикнуть ей: «Ниже! Опустить корабль еще ниже!», но раздумал. Это, в конце концов, не подводная лодка и мы сейчас не охотимся за У-субмариной. «Слишком много старых воспоминаний, Джим», – подумал он.
Если он проиграет, его люди окажутся не в спасительном море, а в беспощадном вакууме с кошмарным уровнем радиации.
– Полный вперед по курсу плюс девяносто, пока на экране не появится изображение…
Так, по крайней мере, они выйдут из самой страшной части облака.
– …Потом остановиться.
Мутная масса пыли и газов скользила по бортам его корабля, как в океане вода ласкает бока огромного морского млекопитающего. Они, наконец, поднялись над туманностью: «Уверенный» появился на экране прямо перед ними.
– Прямо как бык и гладиатор, – подумал Джим.
– Чехов?
– Торпеды готовы, сэр.
– Огонь!
Торпеды понеслись к цели.
В гробовой тишине чистого вакуума торпеды попали точно в цель и взорвались. Двигатели «Уверенного» остановились, задрожали, корабль начал падать, и, наконец, раздался взрыв. Тем не менее он выровнялся и продолжал медленно двигаться по своему прежнему курсу.
– Прекратите огонь, – скомандовал Кирк, – все внимание на экран.
Экипаж «Энтерпрайза» словно застыл в напряженном ожидании.
Пока рано радоваться.
– Следуйте за противником, лейтенант, – приказал Кирк Саавик.
Она точно выполнила приказ. «Энтерпрайз» сманеврировав, вошел в хвост «Уверенному» и резко уменьшил скорость.
«Уверенный» почти остановился.
– Мы движемся на минимальной скорости, – доложила Саавик.
Кирк достал передатчик и связался с машинным отсеком:
– Скотт, когда вы сможете ввести в действие основные энергетические блоки?
– Минимум через десять минут, сэр. Я не могу ничего послать туда до окончания этой проклятой дегазации.
Кирк со злостью отключил передатчик.
– Юхура, передайте мое сообщение командиру «Уверенного»: приказываю подготовиться к стыковке.
– Есть, сэр.
Ее длинные красивые пальцы заиграли на клавишах передатчика:
«Командиру «Уверенного». Командование космического корабля «Энтерпрайз»
Звездного Флота приказывает вам подготовиться к стыковке. Повторяю: готовьтесь к стыковке».
Кан лежал на холодном полу собственной рубки и в бессильной ярости слушал сообщение «Энтерпрайза». Он застонал и с трудом сел в кресле. Ничто на свете не заставит его сдаться. Кровь заливала все его лицо, правая рука была сломана. Он спокойно смотрел на собственную кость, торчащую из предплечья. Он сможет пересилить боль. Болевой шок – это даже хорошо, он придает еще больше силы его бешенству. Он поднялся на ноги. Безжизненная кисть болталась и раздражала его. Он закусил губу и засунул искалеченную руку за пояс.
– Нет, Кирк, – прошептал Кан и холодно улыбнулся, – игра еще не закончена. Я как-то не готов сдаваться.
– «Уверенный», сдавайтесь и приготовьтесь к стыковке.
Экран не работал, но Кан и так прекрасно представлял себе, как «Энтерпрайз» тормозит в нескольких метрах от его корабля, гордый и неуязвимый.
Кан, пошатываясь, побрел в сторону склада. Он смеялся.
А в это время на «Энтерпрайзе», Спок словно прирос к приборам, ожидая ответа с «Уверенного». Может быть, Кана убило последним торпедным ударом.
Может быть, может быть…
Спок не верил в это. Основные и импульсационные двигатели действительно, были разрушены так же, как и рубка, но никаких пробоин в обшивке «Уверенного» заметно не было.
– «Энтерпрайз» – «Уверенному», – снова начала передавать Юхура, – Главнокомандующий Звездным Флотом адмирал Джеймс Т. Кирк приказывает вам сдать корабль и подготовиться к стыковке.
Никакого ответа.
– Прошу прощения, сэр, – Юхура повернулся к Кирку, – «Уверенный» не отвечает.
Кирк поднялся.
– Отлично. Мы возьмем их на абордаж. Транспортеры в состоянии боевой готовности.
Спок внимательно смотрел на один из приборов, дающих информацию о состоянии «Уверенного».
– Адмирал, «Уверенный» излучает какие-то странные энергетические волны. Этот тип энергии мне неизвестен вообще.
Дэвид Маркус, который после ссоры с Кирком стоял, прислонившись к турболифту, вдруг сорвался с места и подбежал к Споку. Он наклонился к датчикам.
– Нет, – крикнул он, – господи, помилуй нас!
Спок вопросительно поднял брови.
– Это волна «Генезиса», – дрожащим голосом сказал он.
– Что-что?
Маркус повернулся к адмиралу. Его лицо было абсолютно белым.
– У Кана есть «Генезис», – сказал Дэвид, – он использовал эту волну.
Это означает полное уничтожение.
– Сколько нам осталось?
– Если у него остались наши программы, то… четыре минуты.
– Дэвид, – сказал Кирк сквозь зубы. Он взбежал по лестнице и вызвал турболифт.
– Если мы успеем взять «Уверенный» на абордаж, мы спасены! Спок…
– Эту волну нельзя остановить, – Дэвид почти рыдал. – Если уже идет излучение, этому нельзя помешать.
Кирк подбежал к передатчику.
– Скотт!
Никто не отозвался.
– Скотт, если в течение трех минут ты не восстановишь основной энергетический блок, можешь считать себя трупом!
В передатчике что-то щелкнуло, и он снова замолчал. Спок бесстрашно наблюдал за всем происходящим. Если даже удастся связаться со Скоттом, он наперед знал его ответ – дегазация будет длиться еще минимум шесть минут, в течение которых ни одно живое существо просто не выдержит уровня радиации, а значит не сможет провести восстановительные работы. Спок был знаком с наблюдениями Маркусов и знал потрясающую скорость распространения волны «Генезиса»; он также хорошо себе представлял максимальную скорость «Энтерпрайза» с испорченными энергетическими блоками… Им не уйти от этой смертоносной волны.
– Скотт!
– Саавик, – приказал Кирк, – быстрее уводите отсюда корабль. Полный вперед!
– Есть, сэр, – она была давно готова к этому.
«Энтерпрайз» развернулся на сто восемьдесят градусов, расстояние между двумя кораблями стало медленно увеличиваться.
Спок расслабился. В принципе, он мог гордиться Саавик. Она бы стала прекрасным офицером – все-таки он не так мало вложил в этот гибрид, в это дитя ада. Жаль, что он не смог сделать для нее еще больше.
Но сейчас настал момент, когда она сама должна сделать выбор.
Спок, наконец, принял решение.
Когда приехал лифт, вызванный Джимом Кирком, Спок незаметно проскользнул внутрь.
– Нет, – прошептал он, – я умру не здесь.
Он задрожал и упал на колени. Потом с трудом встал и вошел в турболифт. Мгновенно закрывающиеся автоматические двери чуть не добили его. В рубке он из последних сил выполз из лифта. Он остался лежать на полу рубки, но здесь он все-таки мог следить за экраном.
«Энтерпрайз» уходил от него слишком медленно. Кан довольно рассмеялся. Его обожгла острая боль, и он мучительно закашлялся. Он знал, что в эти минуты кровь заливает легкие, желудок, что ему осталось совсем немного, но… «Энтерпрайз» тоже долго не протянет.
– Тебе не уйти от меня, Джеймс Кирк, – пробормотал Кан, – я ухожу в царство теней, но оттуда я поражу тебя в самое сердце.
Он увидел, как «Энтерпрайз» разворачивается, пытаясь спастись бегством и снова засмеялся.
Агония наконец настигла Кана, и он закричал:
– Я проклинаю тебя всей силой моей ненависти…
Тело Иохима лежало почти на расстоянии вытянутой руки от него. Тело его жены, ставшее прахом, было от него на расстоянии светового полугода.
Совсем скоро и время, и пространство потеряют все свое значение, и он снова обретет и друга, и возлюбленную.
Он подполз к Иохиму и схватил его застывшую руку. Мгла поглотила его душу.
Все остальные отчаянно пытались привести в действие энергетические блоки, – они должны были знать, что все их усилия бессмысленны. Волна «Генезиса» не остановится, пока не заполнит всю Мутару Небулу, захватив и разрушив каждый атом.
Не говоря ни слова, Спок прошел мимо Маккоя к главному реактору и взялся за ручку выключателя внешнего контроля.
Бедный вулканиец сошел с ума!
Маккой крепко схватил его за плечо и оттащил назад. Спок был гораздо сильнее, но доктор так испугался за своего друга, что ему удалось оттолкнуть его.
Спок молча посмотрел на Маккоя. Его больше ничто не связывало ни с экипажем, ни со вселенной. Он вообще не чувствовал страха.
– Ни одно живое существо не может выдержать радиацию за этой дверью, – крикнул Маккой.
– Но, доктор, – Спок чувствовал странную для вулканийца симпатию к этому человеку, – вы же сами всегда доказывали, что я не живое существо.
– Ты не пойдешь туда, Спок!
Спок улыбнулся Маккою. Он всегда знал все наперед. Спок хоть сейчас мог рассказать все содержание их разговора – возражения доктора и свои ответы. От этого ничего не менялось.
– К сожалению, сейчас не время для дискуссии, доктор, – сказал он, а мне так нравились наши беседы.
Чисто инстинктивное чувство самосохранения заставило Маккоя отступить назад. Он понял, что собирается сделать Спок. Но человек слишком слаб против вулканийца. Спок молниеносно коснулся шеи доктора там, где она соединялась с плечом, нащупал нерв и сильно нажал его. Глаза Маккоя закатились назад, и он моментально потерял сознание. Спок бережно опустил его на палубу.
– Ты был для меня прекрасным собеседником и другом, – сказал он.
Он набрал код на мануальном контроле и погрузился в гудящий радиационный поток.
Сначала это было даже приятно, как солнечные лучи. Спок двинулся к реактору. Радиация увеличилась. Он подошел к тормозным рычагам. Волна радиации покрыла его с головой, радиационные лучи освещали его руки, ярко светили во все стороны, глубоко проникая в тело. Он видел собственные кровеносные сосуды, кости. Это было даже любопытно.
Пока работал, он перебирал в памяти все радостные события в своей жизни. Причем радостные не только в интеллектуальном смысле; да, он иногда испытывал вполне человеческие чувства – кто мог сейчас презирать его за это? Музыка – фрагменты из Респринга, О'орна и Халмерса, физические и химические этюда. Дружба, даже любовь, в которой он себе никогда не признавался. Он отключил бесполезные замки; радиация ласкала его, словно коварная любовница. Он смирился со всеми своими разочарованиями, со всеми несбывшимися надеждами; он не был ни вулканийцем, ни человеком до конца, в этом и заключалась вся причина его неудач. Все-таки что-то ему удалось сделать. Он постарался передать весь свой опыт Саавик, которая столкнется с теми же трудностями и должна будет преодолевать их.
Радиация пела в его ушах, почти заглушая отчаянные вопли Маккоя и Скотта по ту сторону противорадиационного стекла.
Они заклинали его вернуться.
– Капитан, я умоляю вас, – кричал Скотт. У «Энтерпрайза» был и всегда будет лишь один капитан – Джеймс Кирк. Он лишь пытался не подвести Джима, когда тот доверил ему рубку. Но сейчас корабль вернется к своему настоящему хозяину.
Спок чувствовал, как его тело постепенно становится жертвой радиации, на рукаве осталось кровавое пятно. Руки покрылись странной пигментацией.
Острая боль вдруг обожгла все его существо от нервных окончаний до позвоночника. Он уже не мог оставаться к ней равнодушным.
Он изо всех сил сжал рычаг управления, который введет в действие основные блоки. Рычаг неохотно поддался. Это была настоящая пытка – металл сдирал кожу и обнажал мясо и кости, рукоятка стала липкой от его крови.
– О Боже, Спок, ради всего святого, вернись! – это Маккой снова застучал в стекло.
Спок улыбнулся самому себе. Слишком поздно. Машины взревели, казалось, они отчаянно сопротивляются… энергетические блоки заработали.
На экране изображение «Уверенного» уменьшалось слишком медленно.
– Время? – спросил Кирк. – Прошла максимум минута, значит у них есть еще несколько мгновений.
– Три минуты тридцать секунд с момента старта, – доложила Саавик.
– Удаление?
– Четыреста километров, – сказал Чехов.
Кирк взглянул на Дэвида. Его сын печально покачал головой.
– Основной блок включен, – заорал Чехов.
– Молодчина Скотт, – прошептал Кирк, – Саавик, полный вперед!
Саавик сдвинула регулятор на максимум без всякой подготовки.
«Уверенный» на экране превратился в пятно, затем в маленькую святящуюся точку.
Волна «Генезиса» обрушилась на них сквозь облако туманности, сметая все на своем пути. Джим смотрел на экран, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Саавик всем телом навалилась на акселератор. Моторы взревели, и корабль вырвался из туманности в открытый космос.
Огромное облако стало спирально виться вокруг ядрышка, которое когда-то было «Уверенным». Оно быстро сформировалось в единую массу.
Кирк с трепетом смотрел на экран.
– Сбросить скорость, – приказал он.
Саавик повиновалась.
Они смотрели на рождение новой планеты.
Приехал лифт, и из него вышла Кэрол Маркус. Она не могла сказать ни слова. Джим повернулся и подбежал к ней.
– Кэрол, ты только посмотри на это. Это было так красиво, что он с трудом удерживался от слез.
Кэрол взяла его за руку.
Кирк включил передатчик:
– Блестящая работа, Скотт.
Он обернулся.
– Спок… Что за черт? Где Спок?
Прямо перед ним дрожала Саавик. Ее плечи внезапно сгорбились.
– Он пошел, – прошептала она, – в отсек двигателей.
Она закрыла лицо руками.
Кирк в ужасе уставился на нее.
– Джим, – голос Маккоя был таким возбужденным, что передатчик чуть не взорвался, – я в отсеке двигателя. Срочно спустись сюда. Это очень срочно, Джим!
Первый раз за все время охоты на Кана Сингха Джеймс Кирк почувствовал холодный ужас.
– Саавик, следите за управлением!
Он помчался к лифту.
Глава 9
– Ваше место у боевого управления, мистер Чехов.
– Благодарю вас, сэр!
У пульта разведки Спок пытался хоть что-нибудь понять в искаженных показаниях разбитых приборов.
– Вы нашли его, Спок?
– Показания приборов довольно сомнительны, но можно сказать одно: позади нас по левому борту идет радиальное возрастание энергии. Это значит, что моторы у Кана работают на полную мощность, и он там.
– Ясно, что он просто так не остановится – усмехнулся Кирк, – все это время он меня преследует; мы еще встретимся – никуда мне от него не деться. Черт возьми, мне просто необходимы его координаты!
Спок задумался.
– Адмирал, Кан умен, но ему не хватает опыта. Вспомните, все его маневры очень смелые, но он умеет их проводить только в одной плоскости.
Наш корабль хуже «Уверенного» раза в три, Кан и не догадывается, как использовать свои преимущества.
Кирк обернулся, внимательно посмотрел на него и усмехнулся:
– А ведь вы, пожалуй, правы мистер Спок. Лейтенант Саавик, остановите корабль.
Саавик уменьшила скорость до нуля.
– Корабль остановлен, сэр.
– Резко вниз на девяносто градусов от прежнего курса.
– Есть, сэр.
– Мистер Чехов, подготовьте фотонные торпеды.
– Есть, сэр.
«Энтерпрайз» погрузился в холодную мглу туманности. Кан искал хоть какие-то следы Кирка на экране, но изображение было безнадежно искажено.
Вокруг валялись обломки пультов и трупы его людей. Немногие несчастные еще стонали, но он не обращал на них никакого внимания. Это была схватка не на жизнь, а на смерть, и он бы с радостью погиб сам, если бы знал, что до этого убьет Кирка.
Он тщательно исследовал пространство, но так ничего и не обнаружил.
Ничего, кроме загадочной энергетической туманности.
– Где Кирк? – в исступлении кричал он – куда он делся в этом проклятом царстве теней?
Кругом была лишь зловещая тишина.
* * *
«Энтерпрайз» болтался в огромном облаке туманности Мутара Небула.Корабль был слеп и глух. Джиму Кирку стоило огромных усилий спокойно сидеть в кресле, как будто его ничто не беспокоило. Это была самая тяжелая схватка в его жизни. Корабль почти выведен из строя – все выстрелы «Уверенного» попали в цель. Честно говоря, он и понятия не имел, что придет в голову Кану. Он мог только думать, догадываться и надеяться.
Саавик отвернулась от приборов и вопросительно взглянула на него.
– Держись, лейтенант, – серьезно сказал Кирк. Она кивнула и снова сосредоточилась над пультом.
Чехов вообще не шевелился. Он сидел абсолютно неподвижно, согнувшись над боевым управлением. Когда он вошел, то действительно ужасно выглядел бледный, больной, еле держался на ногах. Но, на самом деле, он был просто необходим Кирку, всему кораблю. Особенно, когда ранили Сулу.
Кирк снова вернулся. Он подозвал его жестом и подождал, пока тот подойдет к Дэвида креслу.
– Как Сулу?
– Пока неясно. С руками у него совсем плохо. Ему необходимо серьезное лечение. Если он, конечно, выживет, в чем никто не уверен. Кроме того, у него вполне возможно сотрясение мозга.
– У тебя отличная реакция, – сказал Джим, – он давно был бы мертв, если бы не ты. У него был только один шанс, и ты спас его. Что бы не случилось, я горжусь тобой, Дэвид.
Дэвид отреагировал так неожиданно, что Джим просто растерялся.
– Какого черта? Хотел бы я знать, кто вам дал право гордиться мной! в бешенстве проорал он, затем развернулся, взбежал вверх по лестнице и встал там, не обращая внимания на изумленный взгляд Кирка. Он нахмурился и скрестил руки на груди.
Джим повернулся к экрану, обиженный и злой.
– Фотонные торпеды к бою, – резко бросил он Чехову.
– Они в полной боевой готовности, сэр.
Размолвка с Дэвидом совершенно вывела Джима из себя. Он злился на свою глупость: попробовать помириться и предложить дружбу неопытному мальчику и получил такой грубый отказ. Самое время, чтобы решать свои проблемы, когда корабль в смертельной опасности. Он заставил себя думать о Кане.
– Лейтенант Саавик.
– Да, сэр?
Он собирался крикнуть ей: «Ниже! Опустить корабль еще ниже!», но раздумал. Это, в конце концов, не подводная лодка и мы сейчас не охотимся за У-субмариной. «Слишком много старых воспоминаний, Джим», – подумал он.
Если он проиграет, его люди окажутся не в спасительном море, а в беспощадном вакууме с кошмарным уровнем радиации.
– Полный вперед по курсу плюс девяносто, пока на экране не появится изображение…
Так, по крайней мере, они выйдут из самой страшной части облака.
– …Потом остановиться.
Мутная масса пыли и газов скользила по бортам его корабля, как в океане вода ласкает бока огромного морского млекопитающего. Они, наконец, поднялись над туманностью: «Уверенный» появился на экране прямо перед ними.
– Прямо как бык и гладиатор, – подумал Джим.
– Чехов?
– Торпеды готовы, сэр.
– Огонь!
Торпеды понеслись к цели.
В гробовой тишине чистого вакуума торпеды попали точно в цель и взорвались. Двигатели «Уверенного» остановились, задрожали, корабль начал падать, и, наконец, раздался взрыв. Тем не менее он выровнялся и продолжал медленно двигаться по своему прежнему курсу.
– Прекратите огонь, – скомандовал Кирк, – все внимание на экран.
Экипаж «Энтерпрайза» словно застыл в напряженном ожидании.
Пока рано радоваться.
– Следуйте за противником, лейтенант, – приказал Кирк Саавик.
Она точно выполнила приказ. «Энтерпрайз» сманеврировав, вошел в хвост «Уверенному» и резко уменьшил скорость.
«Уверенный» почти остановился.
– Мы движемся на минимальной скорости, – доложила Саавик.
Кирк достал передатчик и связался с машинным отсеком:
– Скотт, когда вы сможете ввести в действие основные энергетические блоки?
– Минимум через десять минут, сэр. Я не могу ничего послать туда до окончания этой проклятой дегазации.
Кирк со злостью отключил передатчик.
– Юхура, передайте мое сообщение командиру «Уверенного»: приказываю подготовиться к стыковке.
– Есть, сэр.
Ее длинные красивые пальцы заиграли на клавишах передатчика:
«Командиру «Уверенного». Командование космического корабля «Энтерпрайз»
Звездного Флота приказывает вам подготовиться к стыковке. Повторяю: готовьтесь к стыковке».
Кан лежал на холодном полу собственной рубки и в бессильной ярости слушал сообщение «Энтерпрайза». Он застонал и с трудом сел в кресле. Ничто на свете не заставит его сдаться. Кровь заливала все его лицо, правая рука была сломана. Он спокойно смотрел на собственную кость, торчащую из предплечья. Он сможет пересилить боль. Болевой шок – это даже хорошо, он придает еще больше силы его бешенству. Он поднялся на ноги. Безжизненная кисть болталась и раздражала его. Он закусил губу и засунул искалеченную руку за пояс.
– Нет, Кирк, – прошептал Кан и холодно улыбнулся, – игра еще не закончена. Я как-то не готов сдаваться.
– «Уверенный», сдавайтесь и приготовьтесь к стыковке.
Экран не работал, но Кан и так прекрасно представлял себе, как «Энтерпрайз» тормозит в нескольких метрах от его корабля, гордый и неуязвимый.
Кан, пошатываясь, побрел в сторону склада. Он смеялся.
А в это время на «Энтерпрайзе», Спок словно прирос к приборам, ожидая ответа с «Уверенного». Может быть, Кана убило последним торпедным ударом.
Может быть, может быть…
Спок не верил в это. Основные и импульсационные двигатели действительно, были разрушены так же, как и рубка, но никаких пробоин в обшивке «Уверенного» заметно не было.
– «Энтерпрайз» – «Уверенному», – снова начала передавать Юхура, – Главнокомандующий Звездным Флотом адмирал Джеймс Т. Кирк приказывает вам сдать корабль и подготовиться к стыковке.
Никакого ответа.
– Прошу прощения, сэр, – Юхура повернулся к Кирку, – «Уверенный» не отвечает.
Кирк поднялся.
– Отлично. Мы возьмем их на абордаж. Транспортеры в состоянии боевой готовности.
Спок внимательно смотрел на один из приборов, дающих информацию о состоянии «Уверенного».
– Адмирал, «Уверенный» излучает какие-то странные энергетические волны. Этот тип энергии мне неизвестен вообще.
Дэвид Маркус, который после ссоры с Кирком стоял, прислонившись к турболифту, вдруг сорвался с места и подбежал к Споку. Он наклонился к датчикам.
– Нет, – крикнул он, – господи, помилуй нас!
Спок вопросительно поднял брови.
– Это волна «Генезиса», – дрожащим голосом сказал он.
– Что-что?
Маркус повернулся к адмиралу. Его лицо было абсолютно белым.
– У Кана есть «Генезис», – сказал Дэвид, – он использовал эту волну.
Это означает полное уничтожение.
– Сколько нам осталось?
– Если у него остались наши программы, то… четыре минуты.
– Дэвид, – сказал Кирк сквозь зубы. Он взбежал по лестнице и вызвал турболифт.
– Если мы успеем взять «Уверенный» на абордаж, мы спасены! Спок…
– Эту волну нельзя остановить, – Дэвид почти рыдал. – Если уже идет излучение, этому нельзя помешать.
Кирк подбежал к передатчику.
– Скотт!
Никто не отозвался.
– Скотт, если в течение трех минут ты не восстановишь основной энергетический блок, можешь считать себя трупом!
В передатчике что-то щелкнуло, и он снова замолчал. Спок бесстрашно наблюдал за всем происходящим. Если даже удастся связаться со Скоттом, он наперед знал его ответ – дегазация будет длиться еще минимум шесть минут, в течение которых ни одно живое существо просто не выдержит уровня радиации, а значит не сможет провести восстановительные работы. Спок был знаком с наблюдениями Маркусов и знал потрясающую скорость распространения волны «Генезиса»; он также хорошо себе представлял максимальную скорость «Энтерпрайза» с испорченными энергетическими блоками… Им не уйти от этой смертоносной волны.
– Скотт!
– Саавик, – приказал Кирк, – быстрее уводите отсюда корабль. Полный вперед!
– Есть, сэр, – она была давно готова к этому.
«Энтерпрайз» развернулся на сто восемьдесят градусов, расстояние между двумя кораблями стало медленно увеличиваться.
Спок расслабился. В принципе, он мог гордиться Саавик. Она бы стала прекрасным офицером – все-таки он не так мало вложил в этот гибрид, в это дитя ада. Жаль, что он не смог сделать для нее еще больше.
Но сейчас настал момент, когда она сама должна сделать выбор.
Спок, наконец, принял решение.
Когда приехал лифт, вызванный Джимом Кирком, Спок незаметно проскользнул внутрь.
* * *
Кан Сингх чувствовал, как капли горячей крови падают с его разбитого виска, кровь струилась из искалеченной руки, он кашлял кровью и с трудом выплевывал ее. Холодной рукой ласково гладил торпеду «Генезиса». Торпеда была в полной боевой готовности.– Нет, – прошептал он, – я умру не здесь.
Он задрожал и упал на колени. Потом с трудом встал и вошел в турболифт. Мгновенно закрывающиеся автоматические двери чуть не добили его. В рубке он из последних сил выполз из лифта. Он остался лежать на полу рубки, но здесь он все-таки мог следить за экраном.
«Энтерпрайз» уходил от него слишком медленно. Кан довольно рассмеялся. Его обожгла острая боль, и он мучительно закашлялся. Он знал, что в эти минуты кровь заливает легкие, желудок, что ему осталось совсем немного, но… «Энтерпрайз» тоже долго не протянет.
– Тебе не уйти от меня, Джеймс Кирк, – пробормотал Кан, – я ухожу в царство теней, но оттуда я поражу тебя в самое сердце.
Он увидел, как «Энтерпрайз» разворачивается, пытаясь спастись бегством и снова засмеялся.
Агония наконец настигла Кана, и он закричал:
– Я проклинаю тебя всей силой моей ненависти…
Тело Иохима лежало почти на расстоянии вытянутой руки от него. Тело его жены, ставшее прахом, было от него на расстоянии светового полугода.
Совсем скоро и время, и пространство потеряют все свое значение, и он снова обретет и друга, и возлюбленную.
Он подполз к Иохиму и схватил его застывшую руку. Мгла поглотила его душу.
* * *
Спок вошел в машинное отделение. Красные вспышки сигнальных ламп отбрасывали кровавые тени на членов экипажа. Доктор Маккой стоял на коленях возле раненого матроса, неподвижно лежащего в центре отсека, и пытался спасти его.Все остальные отчаянно пытались привести в действие энергетические блоки, – они должны были знать, что все их усилия бессмысленны. Волна «Генезиса» не остановится, пока не заполнит всю Мутару Небулу, захватив и разрушив каждый атом.
Не говоря ни слова, Спок прошел мимо Маккоя к главному реактору и взялся за ручку выключателя внешнего контроля.
Бедный вулканиец сошел с ума!
Маккой крепко схватил его за плечо и оттащил назад. Спок был гораздо сильнее, но доктор так испугался за своего друга, что ему удалось оттолкнуть его.
Спок молча посмотрел на Маккоя. Его больше ничто не связывало ни с экипажем, ни со вселенной. Он вообще не чувствовал страха.
– Ни одно живое существо не может выдержать радиацию за этой дверью, – крикнул Маккой.
– Но, доктор, – Спок чувствовал странную для вулканийца симпатию к этому человеку, – вы же сами всегда доказывали, что я не живое существо.
– Ты не пойдешь туда, Спок!
Спок улыбнулся Маккою. Он всегда знал все наперед. Спок хоть сейчас мог рассказать все содержание их разговора – возражения доктора и свои ответы. От этого ничего не менялось.
– К сожалению, сейчас не время для дискуссии, доктор, – сказал он, а мне так нравились наши беседы.
Чисто инстинктивное чувство самосохранения заставило Маккоя отступить назад. Он понял, что собирается сделать Спок. Но человек слишком слаб против вулканийца. Спок молниеносно коснулся шеи доктора там, где она соединялась с плечом, нащупал нерв и сильно нажал его. Глаза Маккоя закатились назад, и он моментально потерял сознание. Спок бережно опустил его на палубу.
– Ты был для меня прекрасным собеседником и другом, – сказал он.
Он набрал код на мануальном контроле и погрузился в гудящий радиационный поток.
Сначала это было даже приятно, как солнечные лучи. Спок двинулся к реактору. Радиация увеличилась. Он подошел к тормозным рычагам. Волна радиации покрыла его с головой, радиационные лучи освещали его руки, ярко светили во все стороны, глубоко проникая в тело. Он видел собственные кровеносные сосуды, кости. Это было даже любопытно.
Пока работал, он перебирал в памяти все радостные события в своей жизни. Причем радостные не только в интеллектуальном смысле; да, он иногда испытывал вполне человеческие чувства – кто мог сейчас презирать его за это? Музыка – фрагменты из Респринга, О'орна и Халмерса, физические и химические этюда. Дружба, даже любовь, в которой он себе никогда не признавался. Он отключил бесполезные замки; радиация ласкала его, словно коварная любовница. Он смирился со всеми своими разочарованиями, со всеми несбывшимися надеждами; он не был ни вулканийцем, ни человеком до конца, в этом и заключалась вся причина его неудач. Все-таки что-то ему удалось сделать. Он постарался передать весь свой опыт Саавик, которая столкнется с теми же трудностями и должна будет преодолевать их.
Радиация пела в его ушах, почти заглушая отчаянные вопли Маккоя и Скотта по ту сторону противорадиационного стекла.
Они заклинали его вернуться.
– Капитан, я умоляю вас, – кричал Скотт. У «Энтерпрайза» был и всегда будет лишь один капитан – Джеймс Кирк. Он лишь пытался не подвести Джима, когда тот доверил ему рубку. Но сейчас корабль вернется к своему настоящему хозяину.
Спок чувствовал, как его тело постепенно становится жертвой радиации, на рукаве осталось кровавое пятно. Руки покрылись странной пигментацией.
Острая боль вдруг обожгла все его существо от нервных окончаний до позвоночника. Он уже не мог оставаться к ней равнодушным.
Он изо всех сил сжал рычаг управления, который введет в действие основные блоки. Рычаг неохотно поддался. Это была настоящая пытка – металл сдирал кожу и обнажал мясо и кости, рукоятка стала липкой от его крови.
– О Боже, Спок, ради всего святого, вернись! – это Маккой снова застучал в стекло.
Спок улыбнулся самому себе. Слишком поздно. Машины взревели, казалось, они отчаянно сопротивляются… энергетические блоки заработали.
На экране изображение «Уверенного» уменьшалось слишком медленно.
– Время? – спросил Кирк. – Прошла максимум минута, значит у них есть еще несколько мгновений.
– Три минуты тридцать секунд с момента старта, – доложила Саавик.
– Удаление?
– Четыреста километров, – сказал Чехов.
Кирк взглянул на Дэвида. Его сын печально покачал головой.
– Основной блок включен, – заорал Чехов.
– Молодчина Скотт, – прошептал Кирк, – Саавик, полный вперед!
Саавик сдвинула регулятор на максимум без всякой подготовки.
«Уверенный» на экране превратился в пятно, затем в маленькую святящуюся точку.
Волна «Генезиса» обрушилась на них сквозь облако туманности, сметая все на своем пути. Джим смотрел на экран, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Саавик всем телом навалилась на акселератор. Моторы взревели, и корабль вырвался из туманности в открытый космос.
Огромное облако стало спирально виться вокруг ядрышка, которое когда-то было «Уверенным». Оно быстро сформировалось в единую массу.
Кирк с трепетом смотрел на экран.
– Сбросить скорость, – приказал он.
Саавик повиновалась.
Они смотрели на рождение новой планеты.
Приехал лифт, и из него вышла Кэрол Маркус. Она не могла сказать ни слова. Джим повернулся и подбежал к ней.
– Кэрол, ты только посмотри на это. Это было так красиво, что он с трудом удерживался от слез.
Кэрол взяла его за руку.
Кирк включил передатчик:
– Блестящая работа, Скотт.
Он обернулся.
– Спок… Что за черт? Где Спок?
Прямо перед ним дрожала Саавик. Ее плечи внезапно сгорбились.
– Он пошел, – прошептала она, – в отсек двигателей.
Она закрыла лицо руками.
Кирк в ужасе уставился на нее.
– Джим, – голос Маккоя был таким возбужденным, что передатчик чуть не взорвался, – я в отсеке двигателя. Срочно спустись сюда. Это очень срочно, Джим!
Первый раз за все время охоты на Кана Сингха Джеймс Кирк почувствовал холодный ужас.
– Саавик, следите за управлением!
Он помчался к лифту.
Глава 9
Джим Кирк с трудом продвигался по коридорам корабля. Они никогда еще не казались ему такими длинными и холодными. Опомнился он только у входа в отделение двигателя. Все было разрушено: лампочки на пульте аварийной сигнализации беспрерывно мигали, сирены пронзительно завывали, а медицинская команда пыталась помочь пострадавшим членам экипажа.
Наконец ему удалось перевести дух:
– Спок?
Скотт и Маккой, стоящие возле непроницаемой панели реакторного отсека, одновременно обернулись, и Джим прочитал в их глазах нескрываемый ужас. Он тотчас же понял, что случилось, и понял, что это сделал именно Спок. Джим метнулся к ручке люка, ведущего в реакторный отсек, но Скотт оттащил его назад.
– Вы не должны этого делать, сэр, уровень радиации…
– Но он умрет!
Маккой схватил его за плечи.
– Он умер, Джим, он уже умер.
– О Господи…
Джим прижался к толстому стеклу, пытаясь защититься руками от мигающего света ламп.
За стеклом он увидел мистера Спока, стоящего на дрожащих коленях и вынужденного, в силу этого, опираться на руки, делая безуспешные попытки подняться.
– Спок!
Спок с трудом поднял голову, услышав через тонкую панель голос Джима.
Трясущейся окровавленной рукой он с трудом дотянулся до пульта внутренней селекторной связи.
– Спок… – повторил тихо Джим.
– Корабль?.. – Его лицо было обожжено, и боль, звучавшая в каждой ноте его голоса была столь невыносима, что Джиму стоило невероятных усилий сдержать крик отчаяния и тоски, рвущейся из самого сердца.
– Опасности больше нет, мы миновали волну «Генезиса». Спасибо тебе, Спок.
Спок едва дышал.
– Спок, черт побери, Спок.
– Не переживай.
– Благополучие большинства стоит благополучия нескольких, – прошептал Кирк, но понял в тот же миг, что больше не верит в это, но даже если это и было так, его это больше не волновало, по крайне мере, не сейчас. – Или благополучие одного человека.
Спок сумел подползти ближе и прижал свою окровавленную руку к стеклу.
Джим тоже прижал свою руку к стеклу, как будто бы пытаясь проникнуть через стекло в самую душу Спока, понять, почувствовать его боль и попытаться взять часть его боли на себя, передать свое здоровье и силу другу, но он не мог даже прикоснуться к нему.
– Не… переживай… повторил Спок. – Кто-то должен был это сделать и это сделал я. Логично, не правда ли?
Черт бы побрал твою логику, – подумал Джим. Слезы катились по его лицу, он почти ничего не видел.
– Я никогда не видел «Кобаяши Мару», – едва промолвил Спок.
Его голос слабел и ему приходилось поминутно останавливаться и, содрогаясь, набирать в легкие воздух перед каждой новой фразой. – Я просто хотел узнать, на что я способен. Не… слишком оригинальное решение…
– Спок!
Голос Саавик прервал их разговор:
– Капитан, галактика «Генезиса» формируется. Мистер Спок, это так прекрасно.
Разъяренный, Кирк выключил передатчик, прервав Саавик, но Спок пошатнулся, закрыл глаза и, как показалось Джиму, едва заметно улыбнулся.
– Джим, – еле слышно промолвил он, – я всегда был твоим другом, и я благодарен судьбе за то, что она нас свела. Живи долго и пусть у тебя все будет хорошо…
Он попытался собрать свои последние силы, но его тонкие красивые пальцы разжались, смерть, наконец, взяла над ним верх.
– Спок! – закричал Джим, разбивая костяшки пальцев о стекло.
– О, Боже, нет!..
Маккой попытался увести его, но Джим лишь с силой отшвырнул его и сам упал на защитное стекло отсека в полном изнеможении, отказываясь верить в происходящее.
Дойдя до отсека, где хранились тела умерших членов экипажа, она стоя уже на пороге, все же не решалась войти, но глубоко вздохнув, ступила в темноту.
Приборы, в глубине помещения, испускали тусклое голубое свечение, и это означало, что они работают. Защищенные специальными полями, здесь находились тела Питера Престона и остальных, ожидая возвращения на родную Землю.
Пожеланию капитана Спока, его тело не должно было быть отправлено на Вулкан, а желание Спока – закон.
Запечатанный гроб с телом Спока стоял посредине комнаты. Саавик положила руку на его гладкую поверхность. Ее боль была столь сильна, что она не могла плакать.
Наутро, Джеймс Кирк отдал распоряжение о похоронах. Тело должно быть отправлено в космос на быстрораспадающуюся орбиту «Генезиса», где оно разлетится на миллион частиц, обратится в прах, в ничто.
Саавик сидела скрестив ноги и закрыв глаза в каком-то оцепенении. Она не могла бы объяснить, почему она здесь. Все, что она делала сейчас, казалось неразумным и, даже, иррациональным.
Там, в ее детстве, если кто-то умирал ночью, то его никто не видел, тело к утру раздиралось на части животными. Редко кого хоронили. Саавик никогда не беспокоилась ни о ком настолько, чтобы оставаться с ним всю ночь.
Капитан Спок и Питер Простои не нуждались в почетном карауле посмертно, но это было все, что Саавик могла сделать для двух, самых дорогих ей людей во всей вселенной.
Она надеялась, что Спок слышал ее слова перед смертью, она хотела, чтобы он знал, что «Генезис» действует, работает, благодаря людям, построившим его, воздавшим его. Так много людей погибло, защищая его, столько было принесено в жертву. Само создание, сотворение явилось результатом разрушения, и «Энтерпрайз» со всем его экипажем мог бы быть вовлечен в этот катаклизм и погибнуть, если бы не Спок. Саавик очень хотелось, чтобы Спок узнал перед смертью, что разрушение закончилось и началось созидание.
Она знала, что адмирал Кирк неправильно понял все ее действия, но ею руководило лишь внутреннее чутье как, впрочем, и сейчас. Мнение адмирала Кирка об этом значения не имело.
Слезы катились по лицу Саавик.
Она все же не сошла с ума. Печаль ее была тиха, страсть и отчаяние не овладели ее душой. Она все еще надеялась понять причину.
Прошли часы и Саавик дала волю своим мыслям. Она вспоминала, как пряталась, дрожа от холода и голода, в надежде украсть кусок хлеба или стащить какой-нибудь бракованный лоскут с фабрики. Саавик подглядывала за обитателями Вулкана и подслушивала их споры до рассвета о ромулянских изгоях, особенно о метисах. Разговор их был неизменно учтив, хотя и со значительной долей яда. Именно тогда Саавик впервые осознала себя, но только Спок дал ей возможность стать чем-то большим.
Когда, во время последней битвы с Каном Сингхом, Саавик поняла, что Спок покинул мостик, она даже знала, что он хотел сделать, и, что из этого должно получиться, и была уже готова попытаться остановить его. Только самоконтроль, которому он научил, помогал ей удержаться на посту, выполняя свои обязанности. Она раскаивалась в своих действиях, точнее, в неспособности действовать. Своей смертью Спок повлиял на все вокруг, так же как это было и при его жизни. Кто-то должен был сделать это за него, кто-то, чей уход не был бы таким горем, такой трагедией для всех.
Наконец ему удалось перевести дух:
– Спок?
Скотт и Маккой, стоящие возле непроницаемой панели реакторного отсека, одновременно обернулись, и Джим прочитал в их глазах нескрываемый ужас. Он тотчас же понял, что случилось, и понял, что это сделал именно Спок. Джим метнулся к ручке люка, ведущего в реакторный отсек, но Скотт оттащил его назад.
– Вы не должны этого делать, сэр, уровень радиации…
– Но он умрет!
Маккой схватил его за плечи.
– Он умер, Джим, он уже умер.
– О Господи…
Джим прижался к толстому стеклу, пытаясь защититься руками от мигающего света ламп.
За стеклом он увидел мистера Спока, стоящего на дрожащих коленях и вынужденного, в силу этого, опираться на руки, делая безуспешные попытки подняться.
– Спок!
Спок с трудом поднял голову, услышав через тонкую панель голос Джима.
Трясущейся окровавленной рукой он с трудом дотянулся до пульта внутренней селекторной связи.
– Спок… – повторил тихо Джим.
– Корабль?.. – Его лицо было обожжено, и боль, звучавшая в каждой ноте его голоса была столь невыносима, что Джиму стоило невероятных усилий сдержать крик отчаяния и тоски, рвущейся из самого сердца.
– Опасности больше нет, мы миновали волну «Генезиса». Спасибо тебе, Спок.
Спок едва дышал.
– Спок, черт побери, Спок.
– Не переживай.
– Благополучие большинства стоит благополучия нескольких, – прошептал Кирк, но понял в тот же миг, что больше не верит в это, но даже если это и было так, его это больше не волновало, по крайне мере, не сейчас. – Или благополучие одного человека.
Спок сумел подползти ближе и прижал свою окровавленную руку к стеклу.
Джим тоже прижал свою руку к стеклу, как будто бы пытаясь проникнуть через стекло в самую душу Спока, понять, почувствовать его боль и попытаться взять часть его боли на себя, передать свое здоровье и силу другу, но он не мог даже прикоснуться к нему.
– Не… переживай… повторил Спок. – Кто-то должен был это сделать и это сделал я. Логично, не правда ли?
Черт бы побрал твою логику, – подумал Джим. Слезы катились по его лицу, он почти ничего не видел.
– Я никогда не видел «Кобаяши Мару», – едва промолвил Спок.
Его голос слабел и ему приходилось поминутно останавливаться и, содрогаясь, набирать в легкие воздух перед каждой новой фразой. – Я просто хотел узнать, на что я способен. Не… слишком оригинальное решение…
– Спок!
Голос Саавик прервал их разговор:
– Капитан, галактика «Генезиса» формируется. Мистер Спок, это так прекрасно.
Разъяренный, Кирк выключил передатчик, прервав Саавик, но Спок пошатнулся, закрыл глаза и, как показалось Джиму, едва заметно улыбнулся.
– Джим, – еле слышно промолвил он, – я всегда был твоим другом, и я благодарен судьбе за то, что она нас свела. Живи долго и пусть у тебя все будет хорошо…
Он попытался собрать свои последние силы, но его тонкие красивые пальцы разжались, смерть, наконец, взяла над ним верх.
– Спок! – закричал Джим, разбивая костяшки пальцев о стекло.
– О, Боже, нет!..
Маккой попытался увести его, но Джим лишь с силой отшвырнул его и сам упал на защитное стекло отсека в полном изнеможении, отказываясь верить в происходящее.
* * *
Этой же ночью, но много позднее, лейтенант Сайвик бесшумно проходила по коридорам «Энтерпрайза». Она никого не встретила, кроме оставшихся на дежурстве членов команды, вынужденных бороться с усталостью.Дойдя до отсека, где хранились тела умерших членов экипажа, она стоя уже на пороге, все же не решалась войти, но глубоко вздохнув, ступила в темноту.
Приборы, в глубине помещения, испускали тусклое голубое свечение, и это означало, что они работают. Защищенные специальными полями, здесь находились тела Питера Престона и остальных, ожидая возвращения на родную Землю.
Пожеланию капитана Спока, его тело не должно было быть отправлено на Вулкан, а желание Спока – закон.
Запечатанный гроб с телом Спока стоял посредине комнаты. Саавик положила руку на его гладкую поверхность. Ее боль была столь сильна, что она не могла плакать.
Наутро, Джеймс Кирк отдал распоряжение о похоронах. Тело должно быть отправлено в космос на быстрораспадающуюся орбиту «Генезиса», где оно разлетится на миллион частиц, обратится в прах, в ничто.
Саавик сидела скрестив ноги и закрыв глаза в каком-то оцепенении. Она не могла бы объяснить, почему она здесь. Все, что она делала сейчас, казалось неразумным и, даже, иррациональным.
Там, в ее детстве, если кто-то умирал ночью, то его никто не видел, тело к утру раздиралось на части животными. Редко кого хоронили. Саавик никогда не беспокоилась ни о ком настолько, чтобы оставаться с ним всю ночь.
Капитан Спок и Питер Простои не нуждались в почетном карауле посмертно, но это было все, что Саавик могла сделать для двух, самых дорогих ей людей во всей вселенной.
Она надеялась, что Спок слышал ее слова перед смертью, она хотела, чтобы он знал, что «Генезис» действует, работает, благодаря людям, построившим его, воздавшим его. Так много людей погибло, защищая его, столько было принесено в жертву. Само создание, сотворение явилось результатом разрушения, и «Энтерпрайз» со всем его экипажем мог бы быть вовлечен в этот катаклизм и погибнуть, если бы не Спок. Саавик очень хотелось, чтобы Спок узнал перед смертью, что разрушение закончилось и началось созидание.
Она знала, что адмирал Кирк неправильно понял все ее действия, но ею руководило лишь внутреннее чутье как, впрочем, и сейчас. Мнение адмирала Кирка об этом значения не имело.
Слезы катились по лицу Саавик.
Она все же не сошла с ума. Печаль ее была тиха, страсть и отчаяние не овладели ее душой. Она все еще надеялась понять причину.
Прошли часы и Саавик дала волю своим мыслям. Она вспоминала, как пряталась, дрожа от холода и голода, в надежде украсть кусок хлеба или стащить какой-нибудь бракованный лоскут с фабрики. Саавик подглядывала за обитателями Вулкана и подслушивала их споры до рассвета о ромулянских изгоях, особенно о метисах. Разговор их был неизменно учтив, хотя и со значительной долей яда. Именно тогда Саавик впервые осознала себя, но только Спок дал ей возможность стать чем-то большим.
Когда, во время последней битвы с Каном Сингхом, Саавик поняла, что Спок покинул мостик, она даже знала, что он хотел сделать, и, что из этого должно получиться, и была уже готова попытаться остановить его. Только самоконтроль, которому он научил, помогал ей удержаться на посту, выполняя свои обязанности. Она раскаивалась в своих действиях, точнее, в неспособности действовать. Своей смертью Спок повлиял на все вокруг, так же как это было и при его жизни. Кто-то должен был сделать это за него, кто-то, чей уход не был бы таким горем, такой трагедией для всех.