Макинтош Фиона. Дар Миррен

   Финч кивнул.
   – А вы можете еще раз переселиться в чужое тело?
   – Нет. Мне был дан один-единственный шанс избежать смерти, и я уже воспользовался им. – Уил вдруг вспомнил о Лотрине и Элспит. – Кроме тебя, Финч, мою тайну знают еще два человека. Один из них сейчас, наверное, уже мертв, а другой, вернее другая, находится вместе с Иленой. Она обещала заботиться о моей сестре. Эту женщину зовут Элспит.
   – И она поверила, когда вы рассказали ей о произошедшем с вами чуде?
   – Да. Она и ее возлюбленный, горец, верят в существование духов и в силу магии. Но Элспит никому не говорит об этом. Я уверен, она не выдаст нас.
   – Расскажите о ваших приключениях в Скалистых горах.
   – Хорошо, но только не сейчас. Это – длинная история. Я все-таки попросил бы тебя, Финч, называть меня Роменом. Хотя, конечно, это имя, как и фамилию Тирск, нельзя произносить в присутствии Селимуса.
   Финч кивнул.
   – Спасибо за доверие, – сказал Уил, пожимая мальчику руку.
   Всю вторую половину дня они строили и обсуждали планы. Уил еще раз отметил наблюдательность Финча, не упускавшего ни одной детали. В конце концов им удалось прийти к единому мнению и разработать стратегию. Уил надеялся, что Валентина одобрит их план и согласится следовать ему.

ГЛАВА 36

   Легкий ветерок разносил запах мяты и базилика. Вечерний воздух был напоен ароматом душистых трав. Уил любил это время суток. Солнце уже садилось за горизонт, и на землю начали спускаться сумерки. В закатных лучах кружилась мошкара. Уил знал, что отныне закат и запах лаванды будут будить в его памяти воспоминания о Валентине.
   – Простите, я, наверное, опоздала, – промолвила королева, подходя к Уилу.
   На ней было простое платье из темно-синего бархата, гармонировавшего с цветом ее глаз. Валентина была очаровательна. Глубокий вырез открывал ее белоснежную шею.
   Пряча смущение, он отвесил королеве низкий поклон.
   – Нет, это я пришел слишком рано, – возразил Уил. – Задолго до того, как ударили в колокол.
   – Я люблю прогуливаться здесь на закате, – промолвила Валентина и, протянув руку, позволила Уилу поцеловать ее.
   – Вы выращиваете здесь великолепные травы.
   Валентина засмеялась.
   – Это не я, а садовники. Я ничего не понимаю в этом деле. Хорошо, что моя мама не видит, какая у нее дочь неумеха. По словам знавших ее людей, она часто возилась с целебными травами и цветами.
   Наклонившись, Валентина сорвала цветок с росшего у дорожки кустика лаванды. Растерев его, она поднесла пальцы к лицу Уила, чтобы он ощутил аромат душистого растения.
   Вдохнув, Уил зажмурил глаза от удовольствия.
   – Вы часто вспоминаете мать? – спросил он после небольшой паузы.
   – Нет, она умерла, когда я была совсем маленькой. А у вас есть семья?
   Они неспешно шли по дорожке, ведущей к большим солнечным часам.
   Ему не хотелось лгать Валентине.
   – Мой отец умер не так давно, – ответил он. – А мать я, как и вы, потерял в раннем детстве. Мне до сих пор не хватает ее.
   – Вы, должно быть, хорошо ее помните. Были в семье единственным ребенком?
   – Нет, у меня еще есть сестра. Мать умерла при ее рождении.
   Уил понимал, что рискует, раскрывая такие детали своей жизни.
   – У нас с вами много общего, Ромен. Мы оба знаем, что значит потерять близкого человека.
   Уил предложил королеве руку, и она положила ладонь на сгиб его локтя.
   – Вам, наверное, нелегко пришлось в детстве и юности, ведь вы были наследницей трона.
   – Да, вы правы. После смерти матери я поняла, что должна заменить отцу сына. Сделать это было трудно, потому что окружающие относились ко мне, как к хрупкой драгоценной вазе.
   – Ваш отец жалел, что вы не мальчик?
   – Нет, не думаю. Если бы у меня был брат, отец обожал бы меня не меньше, чем его. Но в сложившихся обстоятельствах я стала наследницей трона и хотела, чтобы отец гордился мной.
   – Он действительно гордился вами, я это знаю!
   Валентина печально улыбнулась.
   – Неподалеку отсюда есть маленький домик. Много лет назад отец построил его для меня. Я хочу показать вам его.
   – Мне здесь нравится. Вы ведь любите этот парк.
   – Откуда вы знаете? – засмеявшись, спросила Валентина.
   – Финч рассказал.
   – Вы встречались с ним сегодня?
   – Да.
   – Я рада, что вы приехали. Может быть, общение с вами поднимет мальчику настроение. В последнее время он выглядит подавленным. Его беспокоит грядущий визит короля Моргравии. Скажите, Селимус действительно коварен, как змея?
   – Да, этот человек коварен, изворотлив и скользок, как угорь.
   Валентина снова рассмеялась.
   – Финч сравнивает его со змеей, вы – с угрем. Это забавно! Я слышала, что Селимус хорош собой. Значит, у него нет недостатка в невестах. Зачем ему я?
   – Ему нужны не вы, а ваше королевство. Селимус хочет объединить Моргравию и Бриавель под своей властью.
   – Значит, он во что бы то ни стало будет добиваться брака со мной, – задумчиво промолвила Валентина.
   – Это опасный человек, ваше величество. Я никогда не забуду, как безжалостно он расправился с Доналом. Если бы Тирск не пошел на уступки, Селимус убил бы и его сестру. Не забывайте о том, что он подослал к вашему отцу наемных убийц.
   – Хватит, Ромен! Давайте больше не будем говорить о Селимусе. Я хочу насладиться царящим вокруг миром и покоем.
   Они вошли в небольшую рощу.
   – Ну, вот мы и пришли. Как тут хорошо! – промолвила королева, усаживаясь на поваленное дерево.
   Уил уловил нотки грусти в ее голосе. Среди деревьев был построен сказочный игрушечный домик. Листва скрывала его от глаз посторонних. В детстве Валентина обожала играть здесь. Маленькая принцесса мечтала, что когда-нибудь будет жить в таком домике с прекрасным принцем.
   – Да, здесь очень мило, – обронил Уил.
   Валентина никогда никого не приводила сюда, но теперь ей почему-то захотелось, чтобы гренадинец увидел этот заповедный уголок леса, где она провела много времени в детстве и юности. Валентина удивлялась самой себе. Сегодня, отправляясь на встречу с Роменом, она надела красивое платье, хотя всегда предпочитала более простые фасоны. Собираясь на свидание, она долго крутилась перед зеркалом, и это тоже было необычно. Ей хотелось понравиться Ромену.
   – Можно, я тоже присяду рядом с вами? – Голос Корелди вывел ее из задумчивости.
   – О да, конечно, садитесь, пожалуйста!
   – О чем вы сейчас думали?
   Валентина слегка смутилась – сказать ему правду она не могла.
   – Так… Вспоминала детство. Золотое было время.
   – У меня тоже было счастливое детство. Видите, у нас много общего.
   Они помолчали. Валентина вдруг подумала, что если бы они были любовниками, то сейчас наверняка бы поцеловались. Испугавшись собственных мыслей, она покраснела.
   – У вас созрел план действий, Ромен? – спросила Валентина первое, что пришло в голову, пытаясь скрыть свое смущение.
   – Да, ваше величество. Правда, план довольно рискованный. Кстати, Финч принимал участие в его разработке.
   – И в чем же заключается ваш совместный план?
   – Мы предлагаем устроить турнир.
   – Это еще зачем? – спросила Валентина, потупив взор.
   Мысли путались у нее в голове. Она боялась поднять глаза на Ромена и никак не могла сосредоточиться на разговоре.
   – Выслушайте меня до конца. Турнир будет устроен в честь гостя. Селимусу это наверняка понравится. Он примет участие в состязаниях и станет победителем. Мы сделаем так, чтобы он одержал верх над своими соперниками.
   – Победа, конечно, поднимет его настроение. Но какая мне от этого польза?
   – Дело в том, что он будет побеждать лишь то тех пор, пока не сойдется в поединке с таинственным Рыцарем Королевы.
   – То есть с вами, как я понимаю?
   Уил кивнул.
   – И что же дальше?
   – А дальше я накажу его за излишнюю самоуверенность. Он потерпит сокрушительное поражение. Неудача приведет Селимуса в мрачное расположение духа. Финч утверждает, что в таком настроении король Моргравии становится угрюмым и агрессивным. Ему хочется выместить на ком-нибудь свою злобу. По словам мальчика, в юности Селимус в такие дни истязал кошек, собак и даже детей. С возрастом объектом его агрессии стали женщины. В таком состоянии он не сможет сделать вам предложение, ваше величество.
   – Это и есть ваш план?
   – Да, ваше величество. Я понимаю, что все это рискованно, но…
   – Рискованно?! Да это самоубийство! А что, если Селимус в приступе гнева объявит Бриавелю войну?
   – Он не настолько глуп, ваше величество. Да, Селимус раздражителен, вспыльчив, безжалостен, но он не станет пороть горячку. Зачем ему война, если он может достичь своей цели другими способами? Финч утверждает, что поражение заденет Селимуса за живое, он начнет избегать людей и покинет Бриавель, сославшись на неотложные дела, которые якобы ждут его дома.
   – Но, придя в себя, он снова попытается сделать мне предложение через своих посредников, разве нет?
   – Скорее всего, так оно и будет. Но мы выиграем время, чтобы составить другой план, учитывающий новые обстоятельства. За оставшиеся до приезда Селимуса несколько дней нам надо хорошо подготовиться. Ваша задача не дать согласия на брак с Селимусом и при этом не оскорбить его.
   – Вы уверены, что ваш замысел приведет к желаемым результатам, Ромен? – с сомнением спросила Валентина.
   – Нет, – честно ответил Уил и засмеялся, увидев ее изумление. Набравшись храбрости, он поцеловал руку Валентины. – Я убил бы Селимуса, если бы вы приказали мне это. Но уверяю вас, король Моргравии не станет вести себя слишком вызывающе в гостях. Это официальный визит, и его советники не допустят, чтобы он распоясался.
   У Валентины перехватило дыхание. Ромен был готов убить Селимуса по ее приказу! Рядом с этим человеком она чувствовала себя в полной безопасности. Он мог защитить ее от враждебного мира, как когда-то защищал отец. Не отдавая себе отчет в том, что делает, она потянулась к Ромену и поцеловала его.
   Уил вздрогнул, когда губы королевы коснулись его губ. Валентина уже хотела отстраниться, но Уил крепко обнял ее и прижал к себе. Он понимал, что нежным поцелуем королева хотела всего лишь поблагодарить его за готовность стать ее защитником, но вспыхнувшая страсть была подобна пожару. Их уста слились в пылком поцелуе, который, казалось, длился целую вечность.
   Между тем сумерки сгустились, и цикады в траве завели свою ночную песню.
   Отравленная стрела любви пронзила сердце Валентины. Она знала, что отныне для нее существует только один мужчина – тот, чьи объятия так крепки, а поцелуи жарки.
 
   Все – от горничной до командующего Лайрика – заметили, что Валентина сильно изменилась. Ее походка стала легкой, летящей, а с лица не сходила мечтательная улыбка. Королева казалась рассеянной и часто отвечала невпопад. Глаза ее сияли от счастья. По-видимому, она перестала скорбеть по погибшему отцу, решив снова вернуться к обычной жизни, полной радости и волнений.
   Придворные и слуги радовались произошедшей перемене. Они воспрянули духом, а некоторые даже решили, что жизнерадостное настроение королевы вызвано предстоящим визитом короля Моргравии. Народ ликовал в ожидании свадьбы и вечного мира с соседним королевством.
   Один Финч догадался об истинных причинах перемен в настроении и поведении Валентины. Он заметил, как она смотрит на гренадинца, а потом, внимательно приглядевшись к Уилу, понял, что этих двоих связывают взаимные чувства. Они стали любовниками, решил мальчик. Открытие не удивило его, он предполагал, что нечто подобное может произойти. Уил в обличьи Ромена был неотразим, и влюбиться в него могла любая женщина, даже королева.
   Уил очень быстро завоевал симпатию придворных и слуг во дворце. Он всегда был весел и много шутил. За три дня ему удалось подружиться со всеми – от пажа до повара. Жители Веррила занимались подготовкой к визиту короля Моргравии, а столица предвкушала турнир, который намеревалась устроить королева.
   Эскорт короля Моргравии уже два дня находился на бриавельской земле. Прибытия Селимуса ждали на третий.
   – Гостя нужно будет поприветствовать и после того, как он устроится в отведенных ему покоях, пригласить к столу, – лежа на траве, вслух размышлял Уил.
   Рядом с ним сидели Финч в обнимку с Нейвом и Валентина, снова начавшая носить мужское платье.
   – Жаль, что вас не будет рядом, – сказала Валентина. – Ведь вам нельзя показываться на глаза Селимусу.
   – Вы и без меня отлично справитесь, ваше величество. Действуйте в соответствии с требованиями этикета, и все будет хорошо. Вечером развлеките гостей выступлением артистов. Лишите Селимуса возможности заговорить с вами о том деле, которое заставило его приехать сюда.
   – А если он все же заведет речь о браке?
   – Не беспокойтесь, я принял меры предосторожности.
   – Вы пытаетесь отделаться от меня уклончивыми фразами.
   – Я настроен оптимистически, вот и все. Постарайтесь очаровать Селимуса, тогда у него не будет повода жаловаться. А об остальном я сам побеспокоюсь.
   Валентина, вздохнув, перевела взгляд на Финча.
   – Ты тоже должен держаться подальше от моргравийцев, – предупредила она.
   – Вы правы, ваше величество. Нам нельзя рисковать. Кто-нибудь из гостей может узнать меня.
   – Неужели вы думаете, Ромен, что Селимус не узнает вас во время поединка? – спросила королева.
   – Уверен, что не узнает.
   – Вы слишком самонадеянны! – с недовольным видом воскликнула она и, сорвав пучок травы, бросила его в Уила.
   – Воин должен быть уверен в себе перед сражением, ваше величество, – сказал он.
   Уилу отчаянно хотелось поцеловать Валентину, но он сдерживал себя, помня о том, что рядом сидит Финч.
   И тут Нейв, как будто услышав чью-то команду, внезапно вскочил и, вцепившись зубами в подол рубахи Финча, стал тянуть его.
   – Ему, наверное, захотелось поиграть, – пожав плечами, сказал мальчик.
   Он встал и побежал вдоль берега, собака с радостным лаем помчалась за ним.
   – Что это с Нейвом? – удивленно спросила Валентина.
   – Он знает о нас.
   – Откуда?
   Уил сел.
   – Собака очень умна, не забывайте об этом. Она решила, что нам надо побыть немного наедине. И Финч понял это.
   – В таком случае, не будет зря терять времени, которое они нам дали. Я с ужасом думаю о том, что мне придется целых два дня жить без ваших поцелуев.
   Она прижалась к его груди, и Уил вдруг вспомнил последнее видение Финна, в котором Селимус целовал Валентину. Зарывшись лицом в ее густые темные волосы, он отогнал неприятные мысли.

ГЛАВА 37

   Селимус был, как никогда, уверен в себе. Он с триумфом ехал по территории враждебного государства, народ которого приветствовал его с восторгом, как избавителя. Казалось, мечта о создании империи начинает осуществляться.
   Путешествие по Моргравии тоже принесло ему много положительных эмоций. По совету Джессома Селимус издал указ о значительном сокращении податей и налогов на четыре месяца в честь своей коронации. Решение вызвало бурное одобрение народа. Жители Моргравии встречали его цветами и улыбками. Они выстраивались вдоль дороги и радостно приветствовали своего короля. Селимус бросал в толпу серебряные монеты, и моргравийцы возгласами и рукоплесканиями выражали свой восторг. Слух о предстоящем браке между правителями двух соседних государств разнесся по всей стране, и люди надеялись на прекращение многовековой распри.
   Король проявлял по отношению к своим подданным невиданную щедрость. На каждой остановке кортежа всех пришедших приветствовать Селимуса угощали бесплатным элем и вкусной едой. Джессом советовал Селимусу быть великодушным, чтобы в будущем без боязни проводить в жизнь непопулярные решения. Народ, полюбив своего правителя, будет поддерживать и одобрять жесткую политику, помня прежнюю доброту своего короля.
   – Вы пленили их сердца, мой король, – говорил скакавший рядом с Селимусом Джессом. – Они обожают вас.
   Придворных неприятно удивляло то, что Селимус назначил Джессома, чужака, явившегося в Стоунхарт неизвестно откуда, своим советником и прислушивался к его словам.
   Селимус улыбнулся. Ему нравилось обожание черни. Правда, Джессом советовал королю не употреблять это слово, а говорить «подданные» или «мой народ». Однако про себя Селимус продолжал называть моргравийцев «деревенщиной». По его мнению, им крупно повезло с монархом. Селимус понимал причину восторга жителей королевства.
   Дурачье, презрительно думал Селимус. Плевать мне на мир! Мне нужны власть и богатство. Когда Бриавель покорится, я пойду на север, чтобы приструнить разбойников, спускающихся с гор и убивающих моих солдат.
   Селимус не желал понимать, что агрессивность Кайлеха была всего лишь ответной реакцией на его собственную жестокость. По приказу короля моргравийцы казнили ни в чем не повинных горцев. Что же касается отряда Герина, то Селимус сам послал его на верную гибель.
   Кайлех за все поплатится, мстительно думал Селимус. Я загоню его в угол и заставлю молить о пощаде. Весь мир будет у моих ног, я стану императором!
   Однако через некоторое время Селимусу почему-то стало не по себе. До его сознания наконец дошло, что он находится на чужой территории, где с ним может произойти все что угодно.
   – Ты уверен, что нам не понадобится подкрепление? – спросил он Джессома.
   – Да, сир. Пяти сотен воинов вполне достаточно для того, чтобы внушить страх бриавельцам. В последней войне они понесли жестокие потери. Ваш отец хорошо проучил Валора.
   Король презрительно фыркнул.
   – Мой отец был слабаком, впрочем, как и его дружок, этот старый идиот Фергюс Тирск! Я бы на их месте завершил разгром противника, полностью уничтожив бриавельскую армию. Бриавель был на волосок от гибели, но мой отец проявил сострадание. – Селимус поморщился. – В этой истории меня радует только одно – смерть Тирска, да сгниет его душа в аду!
   Видя, что Селимус не на шутку разошелся, Джессом поспешил утихомирить его льстивыми речами.
   – Тем не менее, ваше величество, бриавельцы до сих пор не оправились от поражения. Они не представляют для нас никакой опасности и видят в вас свое единственное спасение. Только вы можете дать им мир и надежду на будущее.
   Успокоившись, Селимус огляделся вокруг. Народ соседнего королевства встречал его восторженно. Судя по всему, Селимуса не собирались обвинять в гибели Валора. Возможно, многие бриавельцы в душе подозревали короля Моргравии в нечестной игре, но молчали об этом. Советники Валентины были мудрыми людьми.
   Из донесений шпионов и послов Селимус знал, что Валентина из толстой неуклюжей девочки превратилась в стройную очаровательную девушку. Ромен, похоже, не обманывал, когда описывал внешность королевы Бриавеля. Тем лучше, думал Селимус, значит, мне не придется морщиться от отвращения, ложась с ней в одну постель. Селимус мечтал о наследнике. Он хотел, чтобы его сын правил объединенными королевствами.
   – Далеко еще до Веррила? – спросил он.
   – Часа два пути, ваше величество, мы послали вперед гонцов, они известят королеву о нашем приближении, – ответил Джессом.
   Король облегченно вздохнул. Ждать встречи с Валентиной осталось недолго. Он бы с удовольствием выпил, но позволить себе такое не мог: чтобы произвести на королеву благоприятное впечатление, необходимо было сохранять трезвость ума.
   – Сегодня вечером в вашу честь будет устроен пир, ваше величество, – как будто прочитав его мысли, сообщил Джессом.
   – Мы обязательно должны присутствовать на нем?
   – Да, сир. Бриавельцы готовят нам радушный прием. Мы должны быть учтивы и вежливы с ними.
   – Жаль. Я хотел пораньше лечь спать после столь утомительного путешествия.
   – Я вас прекрасно понимаю. Но ничего не поделаешь.
   – А когда начнем официальные переговоры?
   Прежде чем ответить, Джессом тяжело вздохнул. Он боялся, что король вспылит, услышав его слова.
   – После турнира, сир.
   Выпрямившись, Селимус бросил сердитый взгляд на своего советника.
   – Это шутка?
   – Нет, сир. Сегодня утром я получил письмо от королевы. Валентина сообщает, что, узнав о вашей доблести, она решила устроить в вашу честь турнир, на котором вы могли бы продемонстрировать свое боевое мастерство. Королева подчеркивает, что народ Бриавеля с нетерпением ждет вашего выступления. Подданным Валентины будет приятно видеть ее и вас вместе, сир.
   Слова советника успокоила Селимуса, и он горделиво расправил плечи.
   – Хорошо, я дам им возможность порадоваться. Пусть увидят, какого бравого жениха заарканила их королева, – с самодовольной усмешкой сказал он.
   Джессом подобострастно засмеялся.
   – Кроме того, ваше величество, вы покажете им свою мощь и силу. Увидев, как мастерски вы владеете оружием, они поймут, как опасно иметь дело с таким противником. Ваше участие в турнире должно устрашить воинов Бриавеля.
   – Ты прав. Но о турнире могли бы известить и заранее!
   Упрек прозвучал довольно мягко.
   – Вы должны простить королеву, она молода и неопытна, – вздохнул советник.
   – Как думаешь, Джессом, когда будет уместно заговорить с ней о браке?
   – Лучше всего это сделать сразу после турнира, сир. Думаю, это будет самое подходящее время для выражения… э-э… чувств. А официальные переговоры начнем ближе к вечеру. Я уверен, что до ужина мы успеем все обсудить и подпишем документы.
   – Отлично. Продолжайте двигаться в том же темпе, а я поскачу вперед.
   – Конечно, сир. Пусть все видят, какой вы бравый наездник, – с улыбкой сказал Джессом.
   И король пустил лошадь галопом.
 
   Валентина в облегающем фигуру розовом платье выглядела великолепно. Даже у Лайрика, когда он увидел ее, захватило дух. Лицо королевы разрумянилось после утренней конной прогулки. Алые чувственные губы, на которых играла улыбка, притягивали взоры мужчин. Распущенные иссиня-черные волосы подчеркивали безупречную белизну кожи. Остановившись на ступенях парадной лестницы, королева окинула взглядом присутствующих.
   Лайрик был восхищен ею. Королева Бриавеля решила оказать Селимусу особые почести. Этикет не требовал от правителя страны лично встречать гостей даже самого высокого ранга вне стен дворца. Своим поступком Валентина хотела подчеркнуть, что считает Селимуса особенно дорогим гостем. Лайрик по достоинству оценил мудрость и хитрость молодой королевы. Она стояла одна на ступенях лестницы, горделиво расправив плечи.
   Лайрик взглянул на зубчатые стены замка, на которых выстроились лучники. Они смотрели вдаль на приближавшуюся к Веррилу колонну моргравийцев. Присутствие большого количества солдат в столице должно было показать гостям, что дворец под надежной охраной. Вокруг него стояли в оцеплении бриавельские гвардейцы. Их было раз в десять больше, чем солдат в свите короля Моргравии. Лайрик не хотел рисковать. Он не сомневался, что Селимус прибыл в Бриавель с добрыми намерениями, но на всякий случай все же принял все необходимые меры предосторожности, чтобы исключить неприятные сюрпризы. Его люди были готовы в любой момент дать отпор моргравийцам.
   Когда король Моргравии со свитой торжественно въехал во двор замка, Валентина встретила его ослепительной улыбкой, незаметно вытерев о юбку вспотевшие от волнения ладони. Селимус остановил своего великолепного жеребца неподалеку от лестницы, на которой стояла королева.
   Какой красавец, невольно подумала Валентина и чуть не рассмеялась. Ее восхитил вовсе не король, а его чистокровный конь. Прекрати любоваться жеребцом, сказала она себе, и поприветствуй гостя. Селимус спешился, бросив поводья своему конюху, и королева спустилась к нему во двор.
   Когда Селимус отвесил низкий элегантный поклон, Валентина, стараясь сохранять спокойствие, сделала реверанс. Король нежно поцеловал ей руку.
   – Счастлив видеть вас, ваше величество, – промолвил Селимус, не сводя с Валентины пылких карих глаз. – Примите мои заверения в искреннем почтении к вам и знайте, что король Моргравии всегда к вашим услугам.
   Видя перед собой приятное лицо с широкой улыбкой, Валентина почувствовала себя дичью, которую охотник пытается подпустить поближе, прежде чем пустить в нее стрелу.
   – Добро пожаловать в Бриавель, – ответила она.
 
   Для короля Моргравии и его ближайшего окружения накрыли стол в розарии дворца. Гостям предложили закуски, фрукты и охлажденный сок из парильонов. Селимус взял с собой Джессома и нового генерала, командующего моргравийской армией, грубоватого человека средних лет. Глядя на него, Валентина сразу же вспомнила Уила Тирска, который, наверно, перевернулся бы в гробу, если бы увидел своего преемника. Сопровождавших Селимуса солдат ответили в казармы.
   – У вас, Валентина, наверняка есть шпионы в Стоунхарте? Иначе откуда вам известно, что парильоны – мои любимые фрукты? – спросил Селимус.
   Они называли друг друга по имени, подчеркивая свое равенство.
   – Надо же! Я тоже люблю парильоны, – солгала Валентина. На самом деле о пристрастии Селимуса к этим фруктам ей рассказал Ромен. Валентине не нравилась их слишком сладкая мякоть, тем не менее она делал вид, что с удовольствием пьет сок.
   – В этом году в наших садах богатый урожай парильонов, – продолжала Валентина.
   – Давайте как-нибудь прогуляемся вдвоем по этим садам, моя дорогая, – снисходительным тоном предложил Селимус.