Макинтош Фиона. Дар Миррен

   – Ты мне как дочь, – шепнул он ей однажды, и с тех пор Илена прониклась к нему любовью.
   Девушка, конечно, старалась не забывать отца. Но он погиб, когда она была совсем крошкой. Лишенная отцовской любви, Илена привязалась к другу и сверстнику Фергюса, Магнусу, который осыпал ее дорогими подарками и покупал ей роскошные наряды.
   В ожидании сестры Уил глубоко задумался. Сидевшая у ног черная собака заглядывала хозяину в глаза и время от времени дотрагивалась мокрым носом до его руки, чтобы напомнить о себе. Уил рассеянно поглаживал пса по голове, и Нейв жалобно скулил, недовольный тем, что хозяин не обращает на него внимания. В конце концов пес взял в пасть свою любимую игрушку, мяч, сшитый Иленой из тряпок и шерсти, и бросил ее к ногам Уила в тщетной надежде привлечь к себе внимание.
   Услышав легкую поступь Илены, Нейв навострил уши.
   – Ты чем-то недоволен, Нейв? – спросила вышедшая в сад из своих покоев Илена.
   Она была, как всегда, свежа и прекрасна в своем роскошном наряде. Исходивший от нее пряный аромат духов смешивался с тонким запахом цветков апельсинового дерева.
   – Привет, Уил! – Легонько дернув брата за ухо, девушка чмокнула его в рыжеволосую голову.
   Встав, Уил крепко обнял сестру. Он любил ее за веселый нрав, но сейчас было не до веселья.
   – Ты даже пахнешь так, как наша мать, – сказал он, целуя ее в щеку.
   Илена вздохнула.
   – Как жаль, что я совсем не помню ее, – грустно сказала она. – Я пользуюсь ее благовониями.
   – Это хорошо.
   – Отец подарил мне их много-много лет назад и сказал, чтобы я надушилась ими перед первой брачной ночью. Все это время я хранила мамины благовония, а сегодня не утерпела и немного надушилась ими. Как ты думаешь, ему понравится этот аромат? – застенчиво спросила Илена.
   – О ком ты спрашиваешь?
   – О принце Селимусе! – сердито воскликнула Илена, досадуя на брата за глупый вопрос. – Я говорю об Элиде, конечно, о моем будущем муже. О ком же еще?
   Илена засмеялась. Уил, напрягшийся при упоминании имени принца, облегченно вздохнул и уже хотел начать с Иленой разговор, ради которого и явился, но девушка вдруг заговорила с Нейвом.
   – Ты – глупый, упрямый пес. Почему ты постоянно возишься с этим красным мячиком?
   – И горе тому, кто попытается отобрать его у Нейва, – сказал Уил.
   – Но тебе-то он прощает все, – заметила Илена. – Что за странные отношения сложились у тебя с этой собакой, Уил? В Стоунхарте ее боятся все, а с тобой злобный Нейв ведет себя, как игривый безобидный щенок.
   – И с тобой тоже.
   – Да, но все это выглядит довольно странно.
   – Что здесь странного? Он лишился ласки и заботы, когда был совсем маленьким. А потом в его жизни вдруг появился я и стал ухаживать за ним. И он, разумеется, привязался ко мне.
   Уил хотел добавить, что Нейв перенес любовь, которую питал к Мирреи, на нового хозяина точно так же, как Илена перенесла любовь к отцу на Магнуса, но в последний момент решил не говорить на эту щекотливую тему. Нагнувшись, он потрепал собаку по голове.
   – Что заставило тебя выполнить просьбу Миррен? – вдруг спросила Илена.
   – Честно говоря, я сам не могу ответить на этот вопрос. Я чувствовал, что это мой долг, ведь на долю этой девушки выпали нечеловеческие страдания. Миррен сказала, что ее собака – дар, и что я должен правильно им распорядиться.
   – А ты понял, что означали эти слова?
   Уил покачал головой.
   – Скажи, а что случилось с семьей Миррен?
   – Я слышал, что ее отец умер в то утро, когда за ней пришли Охотники за ведьмами. Мать Мирен, когда я с ней виделся, больше походила на тень с потухшими глазами. Она выслушала мой печальный рассказ и, не говоря ни слова, передала мне щенка. Что стало с ней дальше, не знаю. Помню, вещи ее были аккуратно сложены и связаны в узел. По-видимому, она собралась уезжать из деревни и, как я понял, была рада избавиться от щенка.
   – Все это странно, – вполголоса сказала Илена. – Но хорошо, что Нейв считает меня своим другом, а не врагом. Знаешь, он ненавидит Селимуса. Мне кажется, это чувство ему передалось от тебя.
   – Тс-с, ни слова об этом.
   – Но здесь никого нет.
   – В Стоунхарте даже у стен есть уши.
   – Это верно. Но все равно я хочу сказать, что Нейв на дух не переносит тех, кого ты ненавидишь, едва терпит тех, к кому ты равнодушен, и предан тем, кого ты любишь. Обрати на это внимание. Нейв – умный пес!
   И она поддала мыском туфельки валявшийся на земле тряпичный мячик. Пес с радостью кинулся за любимой игрушкой.
   В этот момент в сад вышла горничная, чтобы доложить о приходе Элида. Жених Илены был мрачнее тучи. Поклонившись, он поцеловал ей руку.
   – Что с тобой, Элид Донал? – всполошилась Илена. – Глядя на тебя, можно подумать, что король отменил разрешение на наш брак.
   – Ты уже рассказал ей? – спросил Элид, обмениваясь с Уилом рукопожатием.
   – О чем он должен рассказать мне? – с тревогой промолвила Илена, переводя взгляд с Элида на брата.
   Уил нахмурился.
   – Понимаешь, Илена… – начал он.
   – Постой! – воскликнула девушка. – Я вижу, что у вас плохие новости.
   И она, позвав горничную, велела ей принести сердечные капли. Вскоре служанка вернулась с флаконом, и Илена приняла лекарство.
   – Теперь можешь продолжать, – сдавленным голосом сказала она – капли жгли ей горло. – Нетрудно догадаться, что неприятности, о которых ты собираешься рассказать, связаны с нашей свадьбой. Говори!
   Уил поведал сестре об условиях предстоящего турнира и о своих подозрениях. Илена слушала молча, держа Элида за руку.
   – Только мой меч может спасти тебя от бесчестия, – сказал Уил, завершая рассказ.
   – Но я не сделала принцу ничего плохого, – дрожащим от слез голосом промолвила Илена.
   – Ты никому не сделала ничего плохого, любовь моя, – попытался утешить ее Элид. – Дело не в тебе. Принц хочет унизить Уила и весь ваш род.
   – Вы в этом уверены? – спросила Илена брата и жениха.
   – У нас, конечно, нет полной уверенности в том, что Селимус будет строить против нас козни, – признался Уил. – Но я хорошо знаю принца и могу предположить, что он попытается досадить мне. И ему известны все мои слабые места.
   Илена с сокрушенным видом покачала головой.
   – Но почему он так сильно ненавидит тебя, Уил?
   – Не знаю, – ответил Уил, не желая повторять все то, что услышал из уст короля.
   – Зато я знаю, – заявил Элид. – Думаю, он ненавидит тебя потому, что тебя любит король. – Уил хотел возразить другу, но тот перебил его: – Не спорь, я прав. Все видят, что Селимус ревнует отца к тебе. Принц проводит с королем мало времени. А с тобой Магнус постоянно разговаривает с тобой, ему правится твое общество. Не забывай также, что Селимус с детства видел, какая тесная дружба связывала ваших отцов. Магнус всегда уделял мало внимания сыну. Кроме того, я слышал, что принц считает отца виновным в гибели матери. Селимус так и не простил ему смерть королевы.
   Уил кивнул.
   – До меня тоже доходили такие слухи.
   – Вероятно, Селимус винил Фергюса Тирска в том, что тот не давал возможности королю сблизиться с ним, своим сыном, – продолжал Элид. – И когда прославленный полководец погиб, принц обрушил свою ненависть на тебя, ровесника, вставшего во главе армии и пользующегося благосклонностью короля. Если учесть все эти соображения, то становится понятным, почему принц терпеть тебя не может.
   Уил пожал плечами, не желая вслух признавать весомость приведенных аргументов.
   – Как бы то ни было, Илена, – сказал он, – но Селимус намеревается обесчестить тебя, мою обожаемую сестру, довести до отчаяния моего лучшего друга и, в конце концов, толкнуть меня на открытое противоборство.
   – Мне все понятно, – упавшим голосом сказала Илена. – Но я скорее умру, чем уступлю ему.
   – А я, хотя и не ровня Селимусу, – суровым тоном промолвил Элид, – клянусь, что сделаю все, чтобы остановить его. Нам надо увезти отсюда Илену, Уил. Думаю…
   – Постой, Элид! – перебил его Уил. – Илена не сможет скрыться от принца. Селимус никому не позволит сорвать свои планы. Это был бы слишком жестокий удар по его самолюбию. Обесчестив Илену, он собирается убить сразу двух зайцев – унизить и тебя, и меня. Нет, бегство не принесет нам спасения. В этом случае мы вынуждены будем прятаться до конца дней, постоянно дрожа и оглядываясь по сторонам. Разве это жизнь?
   – Но что же нам делать? – с отчаянием в голосе спросила Илена.
   – Мы должны перехитрить его, – сказал Уил.
   Встав со скамьи, он подошел к апельсиновому дереву и вдохнул аромат цветков.
   – План у меня есть, – продолжал, обернувшись, Уил. – Слова Магнуса натолкнули меня на кое-какие мысли. Но времени осталось мало, всего два дня – сегодня и завтра. Вот что мы сделаем…
   И он изложил Илене и Элиду суть своего замысла.

ГЛАВА 7

   Наступил день турнира. Накануне небо было затянуто дождевыми тучами, а на следующее утро ветер разогнал их, и яркое солнце озарило каменные стены Стоунхарта. Прошедший ночью дождик слегка увлажнил землю, не оставив луж и скользкой грязи в которой разъезжались бы ноги участников состязаний и вязли копыта лошадей. Свежий утренний ветерок играл разноцветными флажками, украшавшими площадку, на которой должен был состояться турнир.
   Плотники соорудили деревянные трибуны для зрителей и поставили вокруг площадки небольшие палатки для родственников участвующих в турнире воинов. Неподалеку от места состязаний возвышался большой яркий шатер. Там остановились жонглеры, акробаты, танцовщицы и другие бродячие артисты, среди которых были знаменитый пожиратель огня и «человек-змея». Их на праздник пригласил принц Селимус.
   Молодым придворным дамам предстояло соревноваться в стрельбе из лука. Король Магнус учредил для победительницы состязаний приз – изящный кулон из жемчуга. Илена, которую Уил научил метко стрелять, надеялась, что украшение достанется ей. Она очень сожалела, что король не сможет присутствовать на турнире, и послала Магнусу короткое письмецо, приложив к нему веточку с цветками апельсинового дерева – цветы лучше, чем обычные слова, выразят любовь к больному.
   Уил сообщил Илене и Элиду, что Магнус находится при смерти. Всех их пугало будущее. Они не сомневались, что с воцарением Селимуса для Моргравии наступят мрачные времена. Мысль о бегстве из Стоунхарта не покидала влюбленных. Но сегодня утром Илена старалась не думать ни о чем плохом, хотя понимала, что, если принц одержит победу в поединке, позора ей не избежать.
   В детстве, живя в Стоунхарте, она редко сталкивалась с принцем и не представляла, какой это жестокий и самовлюбленный человек. Лишь изредка она ловила на себе исполненный ненависти взгляд Селимуса. Принц не жаловал девочку только потому, что она происходила из рода Тирсков, которых он считал своими заклятыми врагами. Когда Илена подросла, Селимус начал похотливо посматривать на нее. Идея лишить ее девственности пришла в его голову неслучайно.
   Илена отогнала мысли о сластолюбивом принце и, вдохнув аромат цветков апельсинового дерева, взглянула на своего возлюбленного.
   – Ты прекрасно выглядишь сегодня, – сказала она Элиду, поправляя воротник его рубашки. – Настоящий воин, мужественный и отважный.
   Элид поморщился.
   – Ты, как всегда, преувеличиваешь. – Он привлек к себе Илену и страстно поцеловал ее. – Будем надеяться, что твой брат одолеет принца.
   – И это избавит нас от необходимости… – начала было девушка, но Элид запечатал ей рот поцелуем.
   – Не будем говорить об этом. Мне надо идти, любовь моя, иначе я рискую навлечь на себя гнев нашего вспыльчивого, скорого на расправу рыжего генерала.
   Илена засмеялась, но в ее глазах отражалось беспокойство. Элида тоже не покидало тревожное чувство.
   – Не вешай нос! – сказал он. – Ты должна быть мужественной, как все Тирски!
   – Мужество наших предков унаследовал Уил, а я, к своему стыду, совершенно лишена этого качества, – вздохнув, промолвила Илена.
   – Мы с твоим братом поклялись защищать тебя, так что бояться нечего.
   – Знаю, но меня все равно бьет дрожь.
   Элид взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
   – Я люблю тебя, Илена. Ты должна доверять мне, ну и конечно, верить в то, что все пройдет так, как задумал Уил. Мы спасем тебя.
   Она кивнула, надеясь, что Элид уйдет и не увидит ее слез, которые уже готовы были навернуться на глаза.
   Как только жених удалился, Илена приняла еще одну меру предосторожности, послав пажа со срочным поручением к Орто, секретарю короля, а затем приказала служанке принести ей перчатки для стрельбы из лука.
 
   Утренние состязания прошли гладко. Публика от души веселилась, глядя, как молодые люди из знатных семей во время поединков смешно падают в грязь и пыль под ударами соперников. В этот день в столицу приехало народа больше, чем ожидалось. Магнус, по совету Орто, проявил щедрость, приказав бесплатно угощать жителей и гостей Перлиса элем и жареным мясом. На площади выставили несколько дюжин бочонков крепкого пива и развели костры, на которых зажарили несколько быков. Пекари усердно готовились к празднику, зная, что недостатка в покупателях не будет. В воздухе, возбуждая аппетит у прохожих, витали дразнящие ароматы жареного мяса и свежеиспеченного хлеба.
   В полдень объявили перерыв в состязаниях, и начался пир. Разносчики шныряли между палатками, предлагая еду, напитки и всякие мелочи. Торговля шла бойко, и кошельки знати быстро пустели. Особенной популярностью пользовалось пиво.
   Простой народ развлекали шуты. Один из них смешил толпу своим деревенским говором, предлагая на продажу какой-то волшебный бальзам, который якобы избавлял от любой боли. Его ручной попугай веселил зевак, обзывая разными словами своего хозяина. Неподалеку от шута выступал «человек-змея». Глядя на него, зрители визжали от ужаса и восторга и бросали ему на ковер монеты. Дети толпились вокруг ларька со сластями – сахарной ватой, ирисками со вкусом яблок, карамелью, шербетом и фигурными разноцветными леденцами на палочке, которые можно неторопливо сосать целый день. Несколько женщин продавали вязаные одеяла, плетеные корзины и циновки – образцы своего рукоделия. И, конечно же, повсюду устраивались аттракционы – веселые состязания и конкурсы. Участники одного из них соревновались в меткости броска, кидая мокрые скомканные тряпки в добровольца, вызвавшегося за небольшую плату стать мишенью. Тот, кто три раза кряду попадал в цель, получал банку меда. В другом месте силачи на скорость рубили бревно. За порядком здесь следил хорошо одетый господин, лицо которого хранило каменное выражение. Он засекал время каждого участника, беспрестанно пожевывая прутик ивы, соки которой, как утверждали лекари, успокаивают боль и снимают воспаление суставов.
   Небольшая очередь выстроилась перед входом в шатер таинственной Вдовы Илик, которая предсказывала судьбу. Проходивший мимо Уил улыбнулся, взглянув на людей, жаждавших узнать свое будущее. Моргравийцы больше не испытывали суеверного страха перед теми, кто обладал магическими способностями, и это радовало Уила. Еще шесть лет назад прорицательнице не поздоровилось бы, она наверняка стала бы жертвой Охотников за ведьмами. Впрочем, Уил не верил в предсказания и считал, что Вдова просто зарабатывает себе на жизнь с помощью нехитрых фокусов, но не осуждал ее за это.
   Трагическая, потрясшая многих горожан гибель Миррен подтолкнула короля Магнуса к решительным действиям. Он избавил страну от Лимберта и его приспешников, и зеркиане полностью утратили влияние в стране. Но теперь в Моргравии развелось множество предсказателей и гадалок, у которых не было отбоя от клиентов. Люди не жалели денег, стремясь узнать, избавятся ли они от ломоты в спине, женятся ли на богатой купчихе и удастся ли собрать в этом году хороший урожай ячменя.
   Рядом с шатром Вдовы Илик Уил столкнулся с Элидом.
   – Что ты тут делаешь? – удивленно спросил Элид.
   – Пытаюсь отвлечься.
   – Пойдем, тебе пора готовиться к поединку.
   – А ты хотел бы узнать свою судьбу? – улыбнувшись, спросил друга Уил.
   – Знаешь, если сегодня все сложится так, как мы задумывали, давай вернемся сюда вечером, хорошо выпьем на радостях и попросим Вдову Илик предсказать нам будущее, – предложил Элид. – Идет?
   Уил усмехнулся.
   – Рад, что ты веришь в успех.
   – Честно говоря, у меня тревожно на душе, – признался Элид. – Боюсь за Илену.
   – Как она, кстати?
   – А разве ты сегодня еще не видел ее? – Элид с ошеломленным видом посмотрел на друга.
   Уил смущенно отвел глаза в сторону.
   – Нет. Надеюсь, с ней ничего не случилось?
   Лицо Элида расплылось в самодовольной улыбке.
   – За эту ночь красота твоей сестры стала еще ослепительней, а наши чувства еще жарче.
   Генерал Тирск поднял руку, жестом умоляя капитана Донала не рассказывать ему никаких подробностей.
   – Пойдем, мне действительно надо готовиться к бою.
 
   Звон городских колоколов возвестил о начале послеполуденных состязаний. И чтобы заставить разомлевших после еды и возлияний зрителей вернуться на свои места, по палаточному городку с колокольчиками в руках прошли пажи.
   Состязание лучниц свелось к соперничеству двух девушек – мастерски стрелявшей Илены и настроенной весьма решительно Айлен Колдин. Айлен не столько стремилась получить жемчужный кулон, сколько желала привлечь к себе внимание Элида Донала. Девушка ненавидела Илену Тирск и завидовала ей черной завистью потому, что, по словам Айлен, у нее все было – и богатство, и драгоценности, и жених.
   Агрессивный настрой помешал Айлен стрелять метко, в то время как стрелы Илены, оперение которых было окрашено в цвета героа Гирсков, точно поразили мишень. Илена победила в соревнованиях, вызвав недовольство своих соперниц. Ей не нужны были драгоценности, но Илене хотелось получить награду из рук короля.
   Толпа возбужденно загудела, когда на небольшой подиум, сооруженный для церемонии награждения победителей состязаний, внезапно поднялся король Магнус. Он выглядел осунувшимся и бледным. Орто и принц Селимус, для которого появление отца на турнире стало полной неожиданностью, поддерживали его под руки. Народ притих, пораженный тем, что король находится в столь жалком состоянии.
   – Зря вы пришли сюда, отец, – промолвил Селимус.
   – Я поступил так, как считал нужным, – отрезал король и, повернувшись к Илене, радостно улыбнулся. – Дорогая моя, этот кулон – твой. Я счастлив, что он будет висеть на шее самой красивой девушки моего королевства.
   И Магнус, надев на шею Илены жемчужный кулон, расцеловал се в обе щеки. Лихорадочный блеск в глазах свидетельствовал о том, что болезнь сжигает его изнутри. Дни правителя были сочтены.
   Илена сделала реверанс.
   – Благодарю вас, мой король, – прошептала она.
   Илена понимала, как трудно было Магнусу встать с постели и явиться сюда.
   – Я не мог не выполнить твою просьбу, дитя мое, – промолвил король. – Жаль, что семейство Фелроти не приехало на праздник. Твои будущие родственники увидели бы тебя сегодня во всем блеске красоты.
   – Герцог искренне сожалеет о том, что в этом году не смог приехать в столицу, сир. Элид говорит, что дела помешали его отцу и другим родственникам принять участие в празднике.
   – Да, у них на севере сейчас неспокойно. Кстати, дитя мое, я хотел сказать, чтобы ты ничего не боялась, – понизив голос, промолвил Магнус. Он знал, что Илена догадается, о чем идет речь. – Твой брат более хитроумен, чем ты думаешь. А теперь повернись лицом к зрителям, пусть они полюбуются тобой.
   – Я больше не сниму этот кулон, ваше величество. Он будет напоминать мне о вас.
   Король по-отечески снисходительно улыбнулся Илене. Он любил ее, как свое родное дитя. Магнус расправил плечи, хотя ему было трудно стоять на ногах. Жар усиливался, короля била дрожь, но он знал, что уходить сейчас нельзя.
   Илена спустилась с подиума под бурные рукоплескания и одобрительный свист солдат, обожавших ее брата. Каждый из них был немного влюблен в эту грациозную златовласую красавицу, внешне совершенно не похожую на их генерала.
   Селимус тем временем, улучив момент, начал уговаривать короля вернуться во дворец.
   – Вы доставили всем нам огромное удовольствие, придя сюда, чтобы вручить награду победительнице, – прошептал он, – но сейчас вам пора отдохнуть. Вы устали. Хотите, я велю Орто отвести вас в ваши покои, сир?
   – Нет, Селимус, не хочу. Мне хорошо на свежем воздухе, сейчас я чувствую себя намного лучше, – солгал Магнус. – Слышал, вы с Уилом Тирском решили помериться силами. Этот поединок, несомненно, станет украшением турнира, и я хотел бы увидеть его.
   Селимус отвесил учтивый поклон.
   – Как вам будет угодно, отец. Польщен тем, что вы хотите посмотреть, как я сражаюсь.
   – Слышал также, что ты назначил особую награду для победителя этого поединка, – продолжал король. – Верно ли, что ты решил возродить древний обычай и хочешь предоставить победителю право лишить невинности одну из девственниц?
   – Да, сир, совершенно верно, – без тени смущения подтвердил Селимус. Он не боялся дряхлого, стоящего одной ногой в могиле старика и не собирался отказываться от своих намерении. – Думаю, это увеличит интерес публики к нашему поединку и придаст пикантности всему турниру.
   – Мне кажется, интерес к вашему поединку велик и без этой экстравагантной награды. Известие о том, что вы будете биться боевым оружием, наделало много шума и привлекло на трибуны огромное количество зрителей.
   – Вы правы, сир. Но мне хочется, чтобы нынешний турнир стал незабываемым.
   – Почему у тебя возникло такое желание? – спросил король.
   Он знал, что ответит сын, и боялся услышать жестокие слова.
   – Потому что это ваш последний турнир, сир, и мы должны сделать так, чтобы его все надолго запомнили. Этот праздник возник в далеком прошлом и является данью древним обычаям. Будет правильно, если мы устроим прощание с вами в духе старых традиций.
   Магнус сделал над собой усилие, чтобы не вспылить.
   – Я восхищен тем, что ты стараешься соблюдать древние традиции, сынок, – ровным голосом промолвил он. – Но мне не нравится тот обычай, который ты решил возродить. С ним боролся еще мой дед. Прости за прямоту, но это варварский обычай. Наследнику трона не пристало насиловать дочерей своих подданных.
   – Вы, отец, редко бывали довольны мной. Ну что ж, пусть мой очередной мерзкий поступок будет гвоздем, который я с радостью вобью в ваш гроб.
   Магнуса потрясла прозвучавшая в голосе сына ненависть. Селимус произнес эти слова негромко, стараясь, чтобы их услышал только король.
   – Не хорони меня раньше времени, сынок.
   Принц, усмехнувшись, наклонился к уху Магнуса.
   – Я даю вам время до Новолетия, отец. Если за этот срок вы не испустите дух, я сам помогу вам отправиться к праотцам, – прошептал он.
   – Вижу, тебе не терпится занять трон, мой мальчик.
   – Вы и представить себе не можете, с каким нетерпением я жду этого момента. Поэтому сделайте хоть одно доброе дело для меня, отец, не задерживайтесь на этом свете.
   Магнусу стало нехорошо. Теперь он окончательно убедился в том, что текшая в жилах Адены черная кровь сделала свое дело. Он упустил сына. У короля подкосились колени, и он тяжело опустился в кресло, которое предусмотрительно поставил рядом с ним заботливый Орто.
   – Принеси мне попить, Орто, – обратился Магнус к услужливому секретарю. – Я хочу посмотреть состязания.
   – Слушаюсь, сир, – сказал Орто и жестом приказал пажу налить кубок разбавленного водой эля.
   Но прежде чем подать его королю, секретарь достал из кармана флакончик с настойкой мака и добавил в эль несколько капель снадобья.
 
   Герин и Элид помогли Уилу облачиться в праздничное боевое одеяние, цвета которого соответствовали цветам герба Тирсков, а затем, отступив на шаг, окинули его оценивающим взглядом.
   – Жаль, что у тебя рыжие волосы, они портят всю картину, – сказал Элид.
   – Помолчи, Элид, – бросил Уил другу.
   – Но их оттенок плохо сочетается с цветами вашего родового герба – ярко-красным и насыщенным ультрамариновым, – продолжал Элид.
   Он пытался заставить Уила надеть доспехи, но генерал не хотел даже слышать об этом. Уил заявлял, что отправляется на состязания, а не в смертельный бой.
   – В этом надо винить моих предков, – сказал Уил. – Они тоже были рыжими, но тем не менее выбрали именно это сочетание цветов для своего герба.
   Повернувшись, он взглянул на себя в зеркало.
   – Селимус любит делать обманные выпады слева, – напомнил Герин своему подопечному.
   Уил кивнул и, взяв из рук Элида свой меч, вложил его в ножны.
   – И еще он обычно подставляет противнику свой правый бок, делая вид, что потерял бдительность. Не попадись на эту уловку. Наноси удар в левый бок снизу вверх.
   – Я все это знаю, Герин. Не волнуйся. Мне известны все приемы и хитрости, которые Селимус использует в бою. Ты не откроешь мне ничего нового.
   Герин знал, что поставлено на кон. Уил должен во что бы то ни стало взять верх над принцем, чтобы спасти сестру от бесчестья. С другой стороны, публичное поражение Селимуса могло иметь для Уила серьезные последствия.