Макинтош Фиона. Предательство

   Клут вздохнул.
   «Ладно. Успокойся. Я знаю, что ты прав. Но тебе угрожает опасность. Я чувствую это. Он придумает, как причинить тебе боль, Тор. Я просто знаю. Так что получше следи за тем, что творится у тебя за спиной. В любом случае… Как она?»
   «Королева?»
   «Нет, Пегги Уэлтсит и её карбункул! Как ты думаешь, о ком я спрашиваю?»
   Они рассмеялись, и тут в комнату вошёл Меркуд.
   — А, как я погляжу, птица снова нашла тебя, Тор. У неё это великолепно получается.
   Тор уже решил, что не позволит Меркуду себя разозлить. Безусловно, старик мечтает устроить ему разнос за всё, что произошло этим утром… так что лучше помолчать. Клут, который понимал, когда его присутствие становится нежелательным, подпрыгнул, расправил крылья и устремился в сторону королевских садов, за которыми темнел лес.
   — Похоже, птичка понимает человеческий язык лучше некоторых, — раздражённо буркнул Меркуд, протягивая юноше чашку. — Вот. Выпей.
   — Что это? — Тор брезгливо поморщился. Настой пах отвратительно.
   — Огласить список ингредиентов? Или достаточно сказать, что это снадобье, которое облегчает последствия бессонницы и переутомления… в том числе полового?
   Тор снова сделал вид, что пропустил шпильку мимо ушей, и одним духом осушил чашу. Крапива, шпорник и немного фиалкового корня, отметил он про себя. Меркуд хорошо его обучил.
   — Спасибо, — пробормотал он, ставя чашку на подоконник.
   — Ну-с, молодой человек… — начал Меркуд, усаживаясь за свой стол.
   Тор моргнул и уставился в окно, но лекарь не отставал. Давай обсудим то, что ты сегодня сделал.
   — Вылечил умирающую женщину.
   — Я хочу знать, каким образом.
   — Я сам не знаю.
   — Следовательно, ты уже не первый раз проделываешь подобные вещи. Точно-точно, припоминаю. Мальчик… с зеленной лихорадкой. Тогда ты действовал так же?
   Тор изменил положение. Ему стало неуютно.
   — Примерно так.
   А ещё раньше были Клут и Кайрус. Но о них — никому и никогда.
   — И ты можешь вдохнуть жизнь в мёртвого? — в тоне Меркуда причудливо мешались насмешка и благоговение.
   — Я никогда не пробовал, сударь.
   Прежде, чем Меркуд успел сказать что-то ещё, Тор встал. Этим спорам пора положить конец.
   — Мне кажется, вы должны быть счастливы. Я же знаю, как вы любите Лориса и Найрию… Я думал, все будут счастливы.
   Это был неправильный ход. Теперь у Меркуда был повод дать волю гневу — именно этого лекарь и ждал. И, разумеется, воспользовался случаем.
   — Счастливы узнать, что во Дворце есть Чувствующий? Счастливы, потому что теперь будет кого пытать, клеймить? Счастливы, что смогут отправить тебя на исправительные работы куда-нибудь в глушь? Чтобы ты доживал там остаток своей жизни — изувеченный, жалкий, никому не нужный?!
   Меркуд вышел из себя. Он мерил комнату шагами, и гневные слова вылетали им в такт у него изо рта вместе с брызгами слюны.
   — Я запретил тебе использовать свой дар для лечения больных! Я запретил тебе вообще пользоваться им где-либо вне этих четырёх стен! Или я ошибаюсь? — он не стал дожидаться ответа Тора. — Я запретил тебе делать вещи, которые могут привлечь внимание этого мясника Гота и его тупых выродков. Он же только и думает, как тебя сцапать! Он тебя ненавидит, Тор. Не надо быть Чувствующим, чтобы это понять! Ненавидит! И эту ненависть можно резать ножом и подавать на блюде, не разогревая! А если он решит, что не может добраться до тебя — возьмётся за тех, кто тебя любит. Ты подумал о своих родителях? О своих друзьях? О своей птице, будь она неладна? Об Элиссе?
   На этот раз ошибку допустил Меркуд. Он увидел, как Тор напрягся, но было уже поздно.
   — И я запрещаю тебе проводить ночи напролёт в борделях старик ткнул костлявым пальцем в сторону учениям — Ты больше никогда не опоздаешь на обход, потому что никогда не покинешь Дворец без моего ведома. И, повторяю: я запрещаю тебе пользоваться волшебством… и вообще проявлять неповиновение!
   Да, он совершил ошибку — ужасную ошибку. Встретив обезоруживающий взгляд тёмно-голубых глаз Тора, Меркуд убедился в этом окончательно. И в голосе, который прозвучал ему в ответ, был такой холод, что у лекаря заледенела кровь в жилах.
   — Вы больше ничего мне не запретите. Никогда. Юноша как будто стал ростом в милю и повзрослел на десять лет, а лицо окаменело.
   — Я уезжаю, сударь
   — Я тебе запрещаю! — рявкнул Меркуд.
   — А как ты меня остановишь, старик? — слова Тора падали, словно льдинки.
   — Если понадобится, я посажу тебя под замок!
   Ничего смешнее нельзя было придумать, но Меркуд хватался за последнюю соломинку. Нет, бесполезно. Он слишком сильно оттолкнул мальчика. Не надо было приплетать сюда Элиссу.
   Тор звонко щёлкнул пальцами и стал невидимым. Потом щелчок раздался у Меркуда в голове, и голос Тора прошелестел:
   «И как они меня найдут?»
   Меркуд был снова потрясён. С какой лёгкостью мальчик это проделал! Тех, кому удавалось стать невидимыми, можно было пересчитать по пальцам, и они учились этому не одну жизнь. Ему и в голову не могло прийти, что его ученик достиг такого мастерства. Но лекарь тут же взял себя в руки.
   — Я чувствую тебя, Тор. Ты забываешь, что я тоже Чувствующий.
   «Боюсь, вы плохо чувствуете», — на этот раз Тор не смог сдержать злость. И выставил «щит». С помощью этой уловки он мог скрыть своё присутствие от кого угодно. Меркуда охватил ужас, по коже пробежал озноб. Он ощупывал пространство, но Тор словно растворился в воздухе. Это было всё равно что тыкать тростью в туман. Сначала Меркуд растерялся, потом начал злиться. Абсурд! Он, Меркуд — самый сильный из ныне живущих Чувствующих… До сих пор сомневаться в этом не приходилось. Боги не только наградили его могучим даром, но и помогли этому дару развиться. И вот теперь собственный ученик выставляет его дураком.
   В этот миг юноша появился. На его лице было написано такое изумление, что становилось ясно: он сам от себя такого не ожидал. Он попробовал это впервые — и у него получилось! Однако замешательство длилось лишь миг. Тор шагнул к дверям.
   Все ещё дрожа, Меркуд протянул руку и схватил его за плечо. То, что произошло, потрясло лекаря до глубины души. Он не должен потерять этого мальчика, иначе…
   — Тор, я… пожалуйста… — его переполняли отчаяние и усталость. — Прости. Я не имел права так с тобой разговаривать. Прости, сынок… Просто я очень боюсь за тебя.
   Тор обернулся. Он зря так поступил со стариком. Помнится, Элисса говорила: «Выставляя свой дар напоказ, ты получишь только печаль». Его лицо смягчилось, он накрыл руку Меркуда своей ладонью. Лёд таял.
   — Меркуд, я тоже люблю тебя, — его голос был тёплым, как летний дождь. — Но мне надо уехать. Я должен побольше узнать о том, кто я такой и какова моя истинная цель. Благодаря тебе я пользуюсь благами, которые многим недоступны. Но я сердцем чувствую, что создан для чего-то другого. Я знаю, у тебя от меня много секретов. Я чувствую, что ты не случайно меня нашёл — почему?
   Лекарь чудом сдержался, чтобы не закричать. Ему рано раскрывать эту тайну. Время ещё не пришло.
   — Это уже давно меня беспокоит, — Тор нахмурился, — только я все не знал, как об этом поговорить. У меня такое чувство, словно ты давно искал меня, а потом нашёл. Ты отнял меня у родителей… возможно, и у Элиссы… Потом заставил приехать сюда, сделал из меня лекаря… Но ведь это ещё не все, верно?
   Меркуд вырвал ладонь из-под руки Тора, отшатнулся и скрестил руки на груди, словно защищаясь. Пальцы впились в предплечья, точно когти хищной птицы в насест. Он ничего не расскажет… пока.
   — Ты очень высокого мнения о себе, мальчик, если думаешь что я всю свою жизнь только и делал, что тебя искал. — его голос стал невыразительным.
   — Тогда почему ты до сих пор не брал учеников?
   — В этом не было нужды. Но теперь… боюсь, мне осталось недолго. Годы уходят, и пришло время подготовить смену. Тор задумался. Похоже на правду.
   — А Элисса?
   — Что «Элисса»?
   — Где она?
   — С чего ты взял, что я знаю? — спросил Меркуд, стараясь не встречаться взглядом с учеником.
   — Но ведь ты знаешь?
   — Нет, — солгал старик, всем своим видом показывая, что не собирается больше ничего объяснять.
   Тор пристально посмотрел на него, затем снова заговорил, спокойно, словно обсуждал завтрашний обход.
   — Что ж, моё решение остаётся неизменным. Я уезжаю отсюда… сегодня.
   — Но почему?
   — Из-за всего этого, Меркуд, — Тор медленно обвёл рукой комнату. — Ты хочешь сказать, что я рождён для того, чтобы быть лекарем? Нет, и теперь я это знаю. У меня это хорошо получается — лечить людей. Потому что у меня хороший учитель. Ты утверждаешь, что я высокого мнения о себе — это не так. Я слишком долго сомневался в себе и своих способностях. Я не доверял своей силе. Я слишком долго боялся её. А теперь я хочу знать, какова моя судьба. У меня есть предназначение. Я чувствую.
   Наконец-то это сказано. Тору показалось, что с плеч свалился тяжкий груз. То, что он носил в себе, то, что беспокоило его и грызло изнутри, наконец-то обрело форму слова — и слово сказано, выпущено наружу. Судьба, предназначение.
   Меркуд сел. Он был в панике, голова шла кругом. Как исправить то, что он сам натворил? Ему нужно хоть немного времени на размышления… а времени нет. Тор уходит. И все замыслы, над которыми он столько бился, вот-вот рухнут.
   — Тор, ты не мог бы принести мне вина?.. Пожалуйста. Тор словно очнулся и посмотрел на своего учителя Внезапно старик показался ему таким беспомощным.
   Юноша вышел в соседнюю комнату. В распоряжении Меркуда было несколько драгоценных мгновений. Его живой ум прилежно и торопливо перебирал одну идею за другой. Потом во тьме блеснул свет. Да, из этого может кое-что получиться…
   В этот миг перед ним появился кубок, и Меркуд, приняв его дрожащей рукой, начал медленно пить. Некоторое время Тор наблюдал за учителем, потом смущённо спросил, что ещё может для него сделать.
   Вот он, шанс. Только не упустить!
   — Кажется, я не ел со вчерашнего утра, — Меркуд почувствовал себя лучше, но старательно изображал слабость. — Ещё немного — и у меня случится голодный обморок. Да ещё все эти треволнения, в моём-то возрасте…
   И чуть не выронил кубок.
   Тор снова почувствовал себя юным учеником, который готов выполнить любое желание наставника. Да, пришло время расставаться, надо выбирать свой путь, свою судьбу… но он по-прежнему любил Меркуда и беспокоился о нём.
   — Сходить на кухню, чего-нибудь принести?
   — Да, мой мальчик. Прости, но придётся тебя попросить. Небольшую тарелку супа… или что там ещё есть у поварихи.
   Тор ушёл. Едва дверь за ним закрылась, Меркуд вскочил и принялся расхаживать по комнате. Новый замысел почти созрел. Наконец, старик протянул нить мысленной связи, умело замаскировал её и тут же почувствовал отклик.
   «Всё пошло гораздо быстрее, чем мы ожидали. Мальчик уезжает сегодня».
   «Что?! Ты с ума сошёл, старик?»
   «Пока нет, любовь моя, — Меркуд постарался, чтобы его голос прозвучал в голове собеседницы как можно мягче. — Как девочка?»
   «Прелестна… Теперь уже не девочка, а женщина, — он почти чувствовал любовь и теплоту, с которой произносились эти слова. — Что я могу тебе сказать? Она усердно учится. Она способна, отличается прилежанием. Очень красива. Правда, держится несколько отчуждённо. Но у неё есть близкая подруга, тоже послушница».
   «Как ты думаешь, мы можем сделать так, чтобы всё вышло как задумано?»
   Меркуд сомневается. Впервые за столько лет!
   «Конечно. Теперь все в руках богов»
   Этот спокойный уверенный тон давался ей нелегко. До сих пор она лишь выполняла указания Меркуда. И вот он озадачен, не уверен в том, каким будет конец ужасного путешествия, которое началось давным-давно… Это внушало большие опасения.
   «Наверно, ты права, — лекарь непроизвольно вздрогнул — А что клук?»
   «Он не меняется. Все такой же преданный и верный».
   «Он нам не помешает?»
   «Я этого не допущу, — с вызовом ответила она. — Все зашло слишком далеко».
   На лестнице послышались шаги.
   «Время, любовь моя. Поговорим позже».
   Он прервал связь в тот миг, когда Тор отрыл дверь, держа в руках поднос, накрытый салфеткой. А вот кого Меркуд не ожидал, так это повариху, которая ворвалась следом.
   — Что тут происходит, старик? — от её голоса только что не звенели склянки на полках.
   Повариха считала, что еда — лучшее средство от всех недугов, от насморка до ломоты в костях. Надо только подобрать правильное блюдо и правильно его приготовить. И те, кому довелось хоть раз отведать её стряпню — к их числу относился и Меркуд — были склонны с этим согласиться. Во всяком случае, запах её легендарного куриного бульона пробудил бы жажду жизни даже в покойнике. Именно этот восхитительный аромат разливался сейчас по покоям Меркуда. Тор бережно опустил поднос на столик. Лёгкий пар проникал сквозь тонкую ткань салфетки, к нему примешивалось божественное благоухание свежего хлеба… Прежде, чем лекарь успел выразить своё восхищение, повариха напустилась на старика — она была единственным на свете человеком, кому это могло сойти с рук.
   — Чтоб всё было съедено, старый пень! А узнаю, что ты опять не обедал — все кости тебе поварёшкой пересчитаю!
   Она бросила ему салфетку на колени, подобрала юбку и исчезла за дверью.
   Какое-то время было слышно, как толстуха пыхтит, спускаясь по узким каменным ступеням. Тор фыркнул Меркуд улыбнулся, но сдержал смешок.
   — Она тебе кого-то напоминает, Тор?
   — Мою маму!
   — Но она великолепна, правда?
   Во дворе оглушительно хлопнула дверь — это повариха покидала башню. Меркуд представил, как эта повелительница кухонного царства широким шагом пересекает двор, покрикивая на мальчиков-пажей и разгоняя кур.
   — И что бы мы без неё делали? — добавил он почтительно.
   — Советую тебе поторопиться с едой, иначе бури не избежать.
   — Тор… Ты побудешь со мной, пока я ем? Мне нужно кое-что тебе сказать.
   Если бы Тор посмотрел на свои камни — которые Меркуд когда-то назвал Камнями Ордольта — то заметил бы, как они наполняются радужным сиянием.
   И понял бы, что это предупреждение.
   Меркуду не хотелось есть, но он сделал вид, будто умирает от голода. Тор облегчил ему задачу — отказаться от куриного бульона придворной поварихи было просто невозможно. Для себя Тор прихватил немного орехов и вяленых фруктов и теперь грыз их, чтобы составить старику компанию.
   — Ты когда-нибудь слышал об Илдагарте, Тор?
   — Да. Её величество говорила мне, что шпалеры и полог, что висят у неё в опочивальне, вышивали мастера из Илдагарта. Говорят, тамошние художники и ремесленники славятся на все Королевство.
   — Очень хорошо, — Меркуд проглотил ещё ложку супа и кивнул. Он снова был учителем, а Тор — учеником. — А о Карембоше, что недалеко от Илдагарта?
   — Нет, сударь.
   Меркуд откусил кусочек хлеба и не спеша прожевал. Восхитительно. Просто восхитительно.
   — Карембош — нечто вроде монастыря. Лучшего слова не подберёшь. Много сотен лет он служит прибежищем для женщин, у которых обнаружилась склонность к волшебству. Как раз для этого его и основали — чтобы защищать женщин-Чувствующих от преследований Инквизиции. Конечно, большинству женщин, отмеченных этим даром, никогда не добраться до его стен, где их ждут покой и защита. Гот и его свора выслеживают их и убивают, как делали все поколения Инквизиторов задолго до него. Однако некоторым всё-таки удаётся спастись… и вот что странно. Стоит такой женщине оказаться в Карембоше — и её окружают уважением и почётом, каким пользуются лишь священники и праведники. С ней ничего не происходит, она ничем не отличается от других Чувствующих. Но так повелось. Наш король, который смотрит на клеймение Чувствующих сквозь пальцы, позволит женщине из Карембоша сидеть за своим столом.
   — Но тогда почему они ещё не сбежали туда, все до единой?
   Тора охватило жгучее любопытство. Воистину, никогда не знаешь, чего ждать от старика! Меркуд кивнул.
   — Да, вопрос напрашивается сам собой. Но до Карембоша добраться очень нелегко. Он расположен далеко на северо-западе Королевства. Женщины понимают это, и многие предпочитают жить как прежде и скрывать свой дар. К тому же не всякая захочет стать затворницей. Женщине хочется выйти замуж, родить детей…. Вот так, столетиями, Инквизиция добивается того, что Чувствующих становится меньше и меньше. Да и те по большей части владеют лишь тем, что мы называем «стихийным даром», а не тем Искусством, которое некогда почиталось и передавалось из поколения в поколение.
   — Тем, которым владею я?
   — Скорее всего. Насколько я помню, ни один из твоих родителей не обладает подобным даром?
   Внезапно Меркуда охватил ужас. Неужели он упустил из виду столь важный момент? Но не похоже, чтобы кто-то из Гинтов…
   — Нет, — быстро ответил Тор. Следуя совету отца, он никогда и никому не говорил, как появился в их семье. И для Меркуда, и для всех остальных он был сыном Джиона и Аилсы Гинт. Родным сыном.
   — Значит, это просто благословение богов, Торкин.
   Учитель и ученик многозначительно переглянулись. Ныне назвать дар Чувствующего «благословением» можно было только в насмешку.
   — Но почему этих женщин почитают, защищают? Вы же сами сказали: они такие же Чувствующие, как…
   — Я не случайно назвал Карембош монастырём. Эти женщины учатся и учат других, лечат травами — надо сказать, в это они достигли немалых успехов, — и передают знания общинам и лекарям. Они служат земле — лучше не скажешь.
   Но им не разрешается ни выходить замуж, ни даже заводить любовников. Это очень печально. Представь себе: женщина, совсем юная, приходит в Карембош, чтобы спастись от гонений… Зачастую она даже представить себе не может, от чего отказывается ради безопасности.
   — А что будет, если её застанут с мужчиной?
   — Оба будут распяты на кресте и побиты камнями. Голос Меркуда внезапно стал сиплым. Похоже, старик снова что-то недоговаривал. Тор улыбнулся:
   — Я бы не стал рисковать.
   — Они сделали свой выбор и должны подчиняться правилам, — Меркуд не ответил на его улыбку. — В Карембоше не поклоняются богам, но точно так же отказываются от мирской жизни, как в любом другом монастыре.
   Тор сунул в рот последний орех и медленно кивнул.
   — Хорошо, я понял. Но зачем вы мне это рассказываете?
   — Потому что нам с тобой предстояло отправиться в Карембош.
   — Что?! — Тор резко выпрямился.
   — Да, мальчик мой… — Меркуд кивнул. — Каждые десять лет в Карембоше проводятся особые празднования. Это великолепное событие. Обычно его посещают члены королевской фамилии… но в этом году об этом не может быть и речи. Мне повезло — меня приглашают с тех пор, как я стал служить королю.
   Губы старика тронула тонкая улыбка. Если бы мальчик знал, какому…
   — А когда начнутся эти празднества? — спросил Тор. Меркуд надул щеки, выдохнул и пощипал себя за бороду.
   — Так… давай посчитаем… В следующее полнолуние. И обычно они длятся несколько дней. Но не все приезжают к открытию.
   — Ив честь чего праздник?
   — Думаю, в честь того, что они все ещё живы, — бросил Меркуд. — Неудачная шутка… На самом деле, истинное значение этого праздника давно забыто, а обычай остался. Более того, большинство северян считают его очень важным.
   — И вы хотели поехать туда со мной?
   — Да. Я подумал, что тебе это будет интересно. Это особое событие, и мало кому из людей выпадает возможность его посетить… — он выдержал глубокомысленную паузу.
   Тор выглядел несчастным.
   — Но вот что я тебе скажу, мой мальчик…
   Лекарь просиял, словно ему в голову только что пришла блестящая мысль.
   Он расставляет своему ученику ловушку — и при этом улыбается и шутит. Если бы Меркуду сказали, что он на такое способен, он бы не поверил. Ему вообще не нравилась эта затея. Он предпочёл бы откусить собственный язык, чтобы не впутывать этого ни в чём не повинного паренька в жуткую паутину обмана, которую сплёл пять лет назад, и в которой тот застревал всё сильнее.
   — Возможно, я чего-то не понимаю, но… На самом деле, я даже благодарен тебе за то, что ты так горячо мне возражал. Возможно, я слишком многое тебе запрещал… но только потому, что люблю тебя, мальчик мой. Ты для меня как сын… — он улыбнулся. — Нет, скорее, как внук.
   Тор передёрнул плечами. Он начинал чувствовать себя неловко.
   — Я ничего от тебя не скрываю, Тор. Все, чего я хочу — это чтобы ты стал лучшим. Самым лучшим. У тебя удивительный дар. Ты хочешь знать, что тебе уготовано? Я знаю об этом не больше твоего. Но надеюсь, что всегда смогу защитить тебя… и не допущу, чтобы твой дар был растрачен впустую. А если ты попадёшь в руки Гота и его мясников, именно это и произойдёт.
   — Но Гот не может почувствовать, когда я творю волшебство! И никто не может, кроме вас… ну, может быть, таких, как вы. Так чего вам бояться?
   Конечно, мальчик прав. Если бы Гот мог представить, что происходит прямо перед его мерзким носом… При одной мысли об этом у Меркуда поднималось настроение.
   — У Гота есть власть, Тор. Её достаточно, чтобы убить тебя, а потом задавать вопросы. Он тебя ненавидит. Ему немного нужно, чтобы придумать причину и разделаться с тобой.
   И тут Тор расхохотался. Он смеялся громко, открыто и искренне. Меркуд был потрясён.
   — Вы хотите сказать, что ему под силу со мной тягаться?! — в этом вопросе не было высокомерия — этим пороком он вообще не страдал — только искреннее удавление. — Как он сможет удерживать меня, пока будет убивать?
   Он снова прав, подумал старик.
   — Ты забыл, что я сказал тебе, Тор. Ему не понадобится тебя убивать. Необязательно бить того, кому хочешь причинить боль. Можно ударить того, кто ему дорог.
   Тор кивнул. Конечно. Гот — человек без чести и совести. Он не колеблясь уничтожит любого, чтобы расквитаться с ненавистным лекарем. Например, Кайруса.
   — Ещё один повод уехать, — пробормотал юноша.
   — «Уехать», а не «сбежать»! — Меркуд возвысил голос. — Или ты хочешь вылететь отсюда, громко хлопнув дверью, чтобы о тебе больше никто и никогда не слышал? А как же люди, которые разделяли с тобой жизнь, которые беспокоятся о тебе?
   Тор смутился.
   — А что вы предлагаете?
   — Отправляйся в Карембош. От лица Их величеств… и от лица придворного лекаря.
   — Один?! — только и смог вымолвить юноша. Он был потрясён настолько, что потерял дар речи.
   В этот миг за окном послышалось хлопанье крыльев. Опять эта птица… Меркуд брезгливо поморщился.
   — Как я понимаю, твой сокол нас внимательно слушает. И не сомневаюсь, что он за тобой увяжется. Но, если не считать сокола… да, ты едешь один.
   — Я даже не знаю, что сказать.
   — Вот ничего и не говори. Ты просто едешь туда вместо меня. Ты получишь лошадь, еду и деньги. И помни, ты представляешь королевскую фамилию. Надеюсь, ты понимаешь, какая это честь.
   — Я не подведу, сударь.
   Тору хотелось обнять старика. Кто мог знать, что в течение какого-то часа весь мир перевернётся дважды?
   Но Меркуд опередил юношу. Он протянул руки, взял ладони Тора в свои и крепко сжал их.
   — Я хочу, чтобы ты дал слово, что не забудешь моё предупреждение. Помни, очень хорошо помни: женщин Карембоша недаром называют «Неприкосновенными».
   Лекарь говорил шёпотом, и ясно было, что он не шутит. Тор кивнул, но Меркуд ещё сильнее сжал его пальцы.
   — Тор, это очень важно. О тебе сложилось определённое мнение. Я знаю, как ты любишь женщин. Мужчина не имеет коснуться даже волоса на голове женщины из Карембоша. Иначе конец обоим — и мужчине, и женщине.
   Меркуд замолчал, потом строго посмотрел на Тора, словно хотел впечатать ему в память каждое слово:
   — Они не станут долго думать. Они просто покарают виновных.
   — Ты сказал, я услышал. Обещаю, что буду вести себя безупречно.
   Старик отпустил его, тепло улыбнулся и отвёл глаза. Сеть расставлена, приманка зовёт добычу. Какая низость… У него не было сил даже взглянуть в глаза мальчику, по которому уже звонил поминальный колокол.
   Это не даст мне покоя, подумал Меркуд. Ни сегодня, ни в следующие дни.

Глава 17
Сердце Лесов

   Прошло пять дней с тех пор, как стены Тала исчезли за горизонтом. Местность изменилась. Богатые виноградники юга остались позади, сменившись скалистыми холмами, обычными для северной части страны.
   Тор был полон надежд. Он не жалел, что покинул дворец. Лишь одно омрачало его: он так и не попрощался со своим другом Кайрусом. Эта тучка на сияющем небе то и дело заслоняла солнце… но, в конце концов, молодому лекарю удалось себя успокоить. Кайрус получит его записку и все поймёт.
   Впрочем, Клут был иного мнения.
   «А чего ты хотел, Клут? Чтобы я ждал шестрика, когда он вернётся в город? Никто не знает, как долго его не будет».
   «Он такого не заслужил», — настаивал сокол.
   Это был уже не первый раунд их спора, но все они заканчивались одинаково. Клут обрывал связь и на какое-то время улетал прочь. На самом деле, спорить было не о чём: Тор был согласен с другом, но просто не представлял, как поступить иначе. После разговора с Меркудом у него не оставалось выбора. Он должен ехать. К тому же старик торопил: к четверику — четвёртому дню — следующего месяца молодому лекарю следовало прибыть в Илдагарт.
   Его размышления прервал пронзительный крик сокола. Клут кружил высоко в небе, и Тор с благоговейным восторгом следил как птица зависает, а потом вдруг складывает крылья и падает… нет, не падает, а мчится все быстрее и быстрее, точно арбалетный болт.