Страница:
— Старейшина Айрис сказала, — Тор словно не замечал её смятения, — что ваша хранительница архивов — дама не только весьма учёная, но и очень красивая…
Ксантия неохотно кивнула и пригласила его свернуть налево, в новое ответвление коридора, которое вело в подземелье. Воистину, смертоносное сочетание, — раздался у неё за спиной голос Тора.
Книги соскользнули у Элиссы с колен, с грохотом свалились на каменный пол и разбудили её. Сна как не бывало. Во имя Света! Так она всю ночь провела в подземелье! Сколько же сейчас времени? Вечный полумрак библиотеки не позволял ответить на этот вопрос, и Элисса посмотрела на свечи на столе. Обе сгорели до основания. Если бы не светильники, масло в которых, кажется, никогда не иссякало, она оказалась бы в полной темноте. Желудок деликатно напоминал о пропущенном завтраке, но это было ещё полбеды. Куда больше Элиссу беспокоило, что её отсутствие на завтраке заметили Ксантия, Соррель — а главное, Старейшина Айрис. Глава Академии считала, что все послушницы и Старейшины должны хотя бы раз в день собираться за одним столом.
Она потёрла глаза и попыталась привести в порядок растрёпанные волосы. Теперь придётся тайком пробираться к себе в комнату — обходными путями, выбирая самые пустые коридоры. Так что лучше не задерживаться.
Девушка наклонилась, чтобы поднять упавшие книги… и вдруг замерла. Откуда-то доносились приглушённые голоса. Элисса прислушалась. Ошибки нет: кто-то спускается по лестнице, ведущей в подземелье.
И один из голосов принадлежал Ксантии. Как неловко вышло… Элисса не боялась, что Старейшины застанут её здесь, но Ксантия непременно постарается сделать из этого историю и предать её огласке. Вот только что ей понадобилось в архиве? Ведь Ксантия терпеть не может подземелий. Наверно, притащила с собой на буксире кого-нибудь из послушниц… Поэтому Элисса не стала торопиться. Она подняла книги с пола, сложила на столе и собиралась вернуться в свой укромный уголок, чтобы сложить плед, когда поняла, что нежданные гости уже близко.
— Добрый день!
— Один момент! — крикнула она из-за стеллажей.
— Ты где?
— Здесь, — ответила Элисса, появляясь у них за спиной… и с удивлением уставилась на очень высокого молодого человека, который стоял рядом с Ксантией.
Оба разом обернулись. В тот же миг сияющая улыбка гостя погасла. Улыбка, знакомая до боли, до безумия. И столь же знакомые ярко-голубые глаза, которые изумлённо расширились.
Впрочем, Ксантия этого не заметила. Зато обратила внимание, что её соперница, которая всегда отличалась безупречной опрятностью, сейчас несколько растрёпана.
— Во имя Света! — она натянуто рассмеялась. Впрочем, смущение Элиссы её и в самом деле порадовало. — Только не говори, что ты снова заснула над книгами! Позволь представить тебе…
— Торкина Гинта, — закончила Элисса. Замечательно. Нет, эту встречу Ксантия задумывала совсем иначе.
— Правильно догадалась, — она постаралась не выдать раздражения. — Почтенный Гинт, это…
— Элиссандра Квин, — тихо произнёс он.
Ксантия тупо посмотрела на него, потом на Элиссу, потом снова на Тора… Пауза затягивалась.
— Так вы знакомы?
Тор кивнул, не в силах отвести взгляд от Элиссы. Во имя Света, как она похорошела! Даже сейчас, с растрёпанными волосами, с алым пятном на щеке — похоже, спала, положив голову на подлокотник кресла, — в одеянии послушницы, которое ей совершенно не к лицу… Она была ещё прекрасней, чем в его воспоминаниях.
Элисса опомнилась первой. Она шагнула вперёд и поклонилась, как требовали приличия, но боялась поднять глаза, чтобы не встретить упорный взгляд васильковых глаз.
— Простите, почтенный Гинт… Все так неожиданно. Я засиделась за работой допоздна и не заметила, как уснула… Пожалуйста, подождите немного… я приведу себя в порядок… — она быстро повернулась к Ксантии. — Сейчас вернусь.
И бросилась вверх по каменным ступеням — так быстро, как только позволяли длинные полы мантии. В один проход, из него в другой… Её гнала паника: не важно, куда — главное, убежать подальше… И Элисса почти не удивилась, когда оказалась у конюшни. Едва переводя дух — но не от бега, а от потрясения — она упала в каком-то углу, боясь только одного: что Тор следует за ней.
Девушка чуть не закричала, заметив в полумраке человека. Ей следовало бы узнать Саксена по походке. Но сейчас весь мир стал неузнаваемым.
Элисса закончила умывание и надела повседневное платье. В её косы уже были аккуратно заплетены ленты. Этот привычный риуал должен был бы вернуть присутствие духа, но Элиссе стало только хуже.
Теперь она знала: именно Тора она видела прошлой ночью. Да, несомненно. И именно Тор пытался заговорить с ней мысленно, когда она сидела в библиотеке. Смятение, гнев, страх… их брожение, их назревающий мятеж лишал Элиссу последних сил.
Голос девочки-послушницы вернул её к реальности. Старейшина Айрис ждала Элиссу в своей студии.
Во дворе Элисса снова столкнулась с Саксеном. Приблизившись, клук сунул ей в руку клочок пергамента, сжал её пальцы и быстро заковылял прочь. Девушка остановилась, хотела окликнуть … но передумала. Она прочтёт записку позже, когда будет время. Тем более что юная послушница произнесла слово «немедленно», а такие слова в Академии попусту не говорились.
Однако Элисса напрасно беспокоилась: в студии её ожидал тёплый приём. Старейшина Айрис любила девушку за искреннюю преданность Академии. Что ни говори, а сомнений быть не может: Элисса станет Старейшиной гораздо раньше остальных послушниц. Из неё получится великолепная наставница, пример для младших. Достаточно посмотреть, как она кланяется. Почтительно, но в то же время — сколько достоинства! В ней есть что-то… Старейшина попыталась подобрать подходящее слово. Что-то царственное. Да, лучше не скажешь.
— Проходи, девочка моя, садись. Ты хорошо себя чувствуешь? За завтраком я тебя не видела.
— Всё в порядке, Старейшина Айрис. Простите, я просто…
— Снова заснула в библиотеке? — старушка лукаво улыбнулась.
Элисса кивнула. Интересно, откуда она знает?
— Как я понимаю, ты уже встретилась с нашим почтенным гостем. И оказалось, что вы с ним старые знакомые, верно? Мы очень мало знаем о твоём прошлом, но у меня нет ни малейшего желания устраивать тебе допрос. Правда, уважаемый лекарь недавно ко мне заглянул.
— Ох… По правде сказать, я так смутилась, что сразу сбежала… — Элисса постаралась произнести это так небрежно, как только можно. — И что он сказал?
— На самом деле — почти ничего. Он упомянул, что вы с ним выросли в соседних деревнях. Ты на одном берегу, он — на другом. Его деревня называлась Гладкий Луг, твоя — Пустошная Топь…
Старейшина Айрис рассмеялась. Вот уж чего Элисса от неё не ожидала!
— Почтенный Гинт сказал, что ты частенько над ним подшучивала, когда вы были детьми…
Девушка заставила себя изобразить нечто вроде светлой улыбки.
— … Думаю, вам есть о чём вспомнить, о чём поговорить.
— Старейшина Айрис, — перебила Элисса. — Мы с Тором не виделись много лет, а из того, что было в детстве, я почти ничего не помню. Я его-то еле узнала.
— Не скромничай. Ни у кого в Академии нет такой памяти, как у тебя. Не сомневаюсь, ты помнишь все до мельчайших подробностей.
Элисса покраснела.
— Откровенно говоря, я не ожидала, что Ксантия приведёт… нашего гостя… в архив, — она снова улыбнулась, все ещё надеясь скрыть свои чувства. — И меня это не слишком обрадовало. Я только что проснулась… Я вас подвела, Старейшина Айрис?
— Вовсе нет, моя дорогая. По правде сказать, ты помогла мне разрешить одну щекотливую ситуацию… Давай-ка выпьем чаю, и я тебе все объясню.
Травяной чай с печеньем! Это само по себе восхитительно — а кроме того, позволит потянуть время и немного подумать. Элисса не спеша разлила чай по кружкам, села и сделала несколько глотков. Старейшина слишком наблюдательна, чтобы её можно было обмануть, и всё же…
— Ксантия ясно дала понять, что намерена развлекать почтенного Гинта всё время, пока он будет находиться в Академии. Ты почти всё время проводишь в архиве и, как я понимаю, не слышала новостей. Но наш гость приехал почти на три дня раньше, чем ожидалось, и я совершенно не представляла, что он будет делать всё это время. Почтенный захотел, чтобы мы показали ему Академию… и выбрал себе в провожатые Ксантию, хотя я, откровенно говоря, была против.
Элисса поперхнулась.
— Да, вот именно, — Старейшина очень внимательно посмотрела на неё, словно прочитав её мысли. — Я без труда могу назвать причину, по которой Ксантия это подстроила. И не сомневаюсь, что почтенный лекарь наслаждается её обществом. Такая красавица — даром что Неприкосновенная…
Сунув в рот кусочек печенья, Элисса принялась жевать. В это время её разум не менее усердно трудился над тем, что она только что услышала. Да, Старейшина Айрис отнюдь не глупа.
— Как бы то ни было, лекарь Гинт уверяет, что прибыл сюда только ради того, чтобы расширять свои познания. И знаешь, Элисса, с чем он приходил сегодня? Это удивительно: он попросил меня немедленно освободить Ксантию от возложенных на неё обязанностей по его сопровождению…
Заметив, как у девушки округлились глаза, Старейшина Айрис кивнула.
— Поразительное совпадение, не правда ли? Он встречает подругу детства — и тут же теряет интерес к послушнице, которая его поначалу так очаровала… — она подняла руку, пресекая возражения. — Все хорошо, Элисса. Нет ничего необычного в том, что мужчины нами восхищаются — более того, это в порядке вещей. Но мы, Неприкосновенные, всегда должны помнить: этим все и должно ограничиваться.
Элисса кивнула.
— Я всегда уважала правила Академии, Старейшина Айрис, — покорно сказала она.
— А вот насчёт Ксантии я не уверена. Слава богам, что твой друг лекарь достаточно умён, чтобы понять: она начинает проявлять к нему слишком… скажем так, слишком горячий интерес. Это может неблагоприятно отразиться на его будущем. Стоит ли удивляться, что он хочет избежать неприятностей?
— Поэтому он и попросил, чтобы я сопровождала его, пока он находится в Академии?
Ей было все труднее изображать спокойствие.
— Да, моя дорогая. Твоя проницательность меня восхищает. И это лучший выбор, какой только можно сделать. На тебя всегда можно положиться. Ты знаешь, что такое долг, и никогда не принимаешь поспешных решений.
Девушка поспешила поставить чашку на стол, чтобы та не выскользнула у неё из рук. Старейшина Айрис предпочитала пользоваться сервизом из лучшего илдагартского фарфора, и уничтожить такую ценную вещицу было бы, по меньшей мере, неосмотрительно.
— Но, Старейшина Айрис, я должна перевести несколько пергаментов… — она ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. — Может, послушница Шелли…
— Ох, Элисса, прекрати! Ты незаменима на своём месте, и я первая это признаю. Но даже такая старая перечница, как я, понимает: как бы ты ни любила свою работу, иногда нужно делать перерывы… хотя бы ненадолго. Ты трудишься очень много и очень старательно. Надеюсь, ты не дашь мне повода тебя принуждать. В конце концов, отнесись к этому как к ещё одному поручению… я почти уверена, что оно будет приятным. Завтра вечером все закончится. Неужели за это время библиотека рухнет?
«Не библиотека, — подумала Элисса. — Моя жизнь».
— И что мне делать? Чего бы вы хотели?
— Спасибо, Элисса. Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Сегодня во второй половине дня Саксен сможет отвезти вас в Илдагарт. Ксантия предлагала показать нашему гостю улицы города, где будут проходить Празднества. Это очень неплохая мысль. К тому же прогулка получится долгой… Я бы не хотела, чтобы вы торопились. Оставайтесь в городе до темноты. Я полностью тебе доверяю.
Элиссандра подняла глаза и с тревогой посмотрела на неё.
— Саксен всё время будет с нами?
— Конечно.
— А Ксантия?
Старейшина Айрис встала, показывая, что аудиенция окончена, и шагнула к двери.
— А Ксантию оставь мне.
Её ревность заполнила всю комнату, вытеснив воздух… и это было невыносимо.
— Ксантия… у нас занятия. Почему ты не в аудитории?
— Не смей говорить со мной таким тоном! — девушка стукнула кулаком по подушке. — Кажется, ты пока не Старейшина! И в Илдагарт ты ездишь не слишком часто!
— И ты тоже. Я не говорю, что знаю про город больше твоего. Но постараюсь справиться.
Лицо Ксантии побелело от гнева.
— Знаешь, почему Старейшина Айрис так со мной поступила? Нарочно, чтобы меня унизить! Ты же у неё любимица. Представляю, как ты счастлива. Надо же, поедешь с ним в город…
— Прекрати, Ксантия! Ведёшь себя, как ребёнок. Думаешь, я напрашивалась? Думаешь, я в восторге от того, что мне придётся это делать? С чего ты взяла?
— Откуда мне знать, что у тебя на уме? — Ксантия криво усмехнулась. — Ты же у нас такая скрытная. А интересно было бы знать, что у вас там с лекарем Гинтом…
— Я скажу тебе один раз и больше повторять не буду. Я родом из тех же мест, что и Тор. В детстве мы иногда встречались. Вот и все.
— Но я ничего не могу с собой поделать, Элисса! Меньше всего Ксантия хотела делиться своими чувствами с этой презренной гордячкой. Но слова хлынули потоком.
— Я люблю его. Я хочу его. Я должна быть с ним. Элиссе стало дурно — непонятно, почему. Из-за того, что Ксантия сходит с ума по Тору? Или потому, что она сама…
— Ксантия, у тебя на лбу маленький зелёный камушек. Он называется архалит. Хочу тебе напомнить, что это не украшение. Это твой знак. Ты — Неприкосновенная. И будешь Неприкосновенной до самой смерти, — голос Элиссы стал ледяным. — Ты никогда не познаешь мужской любви. Никогда не окажешься в объятьях мужчины.
Ксантия ни разу не видела, чтобы Элисса проявляла какие-то чувства — с тех пор, как та узнала, что Саксен выжил после пыток. Но этот холодный тон скрывал что-то иное.
— А тебе и архалита не нужно, чтобы быть Неприкосновенной, Элисса! Ты же холодна, как сама смерть, и только её объятия примешь с радостью! Ты не знаешь, что это такое — страстно желать прикосновения мужчины. Боюсь, что Гот не просто избил твоего ручного пёсика и вырвал ему язык. Он и с тобой кое-что сотворил.
Элиссандра была настолько потрясена, что у неё перехватило дыхание. Но Ксантия ещё не закончила.
— О да! Я же слышу, как ты разговариваешь во сне. Я не так глупа, как ты думаешь. Это чудовище было единственным мужчиной, который к тебе прикасался! Надо же, какая прелесть! — она хрипло рассмеялась, но в этом смехе слышалось рыдание. — Ну давай, приступай к своим обязанностям. Беги к своему дружку. Будь самоуверенной, холодной — ведь от тебя этого ожидают, верно? Пусть Тор поломает голову: как получилось, что ему навязали тебя. А я буду вспоминать, как он целовал мне руку, как он на меня смотрел — страстно, с сожалением… Завтра вечером начнутся Празднества, а потом будет ночь, когда кое-какие запреты снимаются. У меня будет достаточно времени, чтобы повеселиться с твоим другом детства. Мы будем ласкать друг друга — пусть все думают, что мы просто танцуем. А я буду вспоминать, как я тебя ненавижу.
Она провела кончиками пальцев по своей щеке. Отчаяние и любовь, которые Элисса годами прятала в себе, внезапно вырвались на волю.
— Ксантия…
Её бывшая подруга повернулась и победно сверкнула глазами.
— Это не Старейшина Айрис решила освободить тебя от обязанностей. Наверное, я просто забыла тебе сказать: человек, которого ты так любишь и без которого не можешь жить — и который, если верить твоим словам, сходит по тебе с ума — сам попросил Старейшину Айрис сделать так, чтобы ты больше не сопровождала его во время пребывания в Академии. Он играл с тобой, Ксантия. А ты такая… впечатлительная. Ты сделала именно то, чего он от тебя ждал — подпала под его очарование. А теперь он над тобой смеётся. Да, ещё, Ксантия… Это не Старейшина Айрис меня выбрала, и я её ни о чём не просила. Почтенный Гинт сам предложил, чтобы она назначила меня его сопровождающей.
Смуглое лицо Ксантии потемнело, словно грозовая туча. До сих пор у Элиссы был только один враг — Инквизитор Гот. Теперь появился ещё один.
— Я тебя ненавижу, Элисса.
Больше Ксантии ничего не пришло в голову. Элисса даже не оглянулась.
— Закрой за собой дверь, Ксантия, — сказала она.
Глава 21
Ксантия неохотно кивнула и пригласила его свернуть налево, в новое ответвление коридора, которое вело в подземелье. Воистину, смертоносное сочетание, — раздался у неё за спиной голос Тора.
Книги соскользнули у Элиссы с колен, с грохотом свалились на каменный пол и разбудили её. Сна как не бывало. Во имя Света! Так она всю ночь провела в подземелье! Сколько же сейчас времени? Вечный полумрак библиотеки не позволял ответить на этот вопрос, и Элисса посмотрела на свечи на столе. Обе сгорели до основания. Если бы не светильники, масло в которых, кажется, никогда не иссякало, она оказалась бы в полной темноте. Желудок деликатно напоминал о пропущенном завтраке, но это было ещё полбеды. Куда больше Элиссу беспокоило, что её отсутствие на завтраке заметили Ксантия, Соррель — а главное, Старейшина Айрис. Глава Академии считала, что все послушницы и Старейшины должны хотя бы раз в день собираться за одним столом.
Она потёрла глаза и попыталась привести в порядок растрёпанные волосы. Теперь придётся тайком пробираться к себе в комнату — обходными путями, выбирая самые пустые коридоры. Так что лучше не задерживаться.
Девушка наклонилась, чтобы поднять упавшие книги… и вдруг замерла. Откуда-то доносились приглушённые голоса. Элисса прислушалась. Ошибки нет: кто-то спускается по лестнице, ведущей в подземелье.
И один из голосов принадлежал Ксантии. Как неловко вышло… Элисса не боялась, что Старейшины застанут её здесь, но Ксантия непременно постарается сделать из этого историю и предать её огласке. Вот только что ей понадобилось в архиве? Ведь Ксантия терпеть не может подземелий. Наверно, притащила с собой на буксире кого-нибудь из послушниц… Поэтому Элисса не стала торопиться. Она подняла книги с пола, сложила на столе и собиралась вернуться в свой укромный уголок, чтобы сложить плед, когда поняла, что нежданные гости уже близко.
— Добрый день!
— Один момент! — крикнула она из-за стеллажей.
— Ты где?
— Здесь, — ответила Элисса, появляясь у них за спиной… и с удивлением уставилась на очень высокого молодого человека, который стоял рядом с Ксантией.
Оба разом обернулись. В тот же миг сияющая улыбка гостя погасла. Улыбка, знакомая до боли, до безумия. И столь же знакомые ярко-голубые глаза, которые изумлённо расширились.
Впрочем, Ксантия этого не заметила. Зато обратила внимание, что её соперница, которая всегда отличалась безупречной опрятностью, сейчас несколько растрёпана.
— Во имя Света! — она натянуто рассмеялась. Впрочем, смущение Элиссы её и в самом деле порадовало. — Только не говори, что ты снова заснула над книгами! Позволь представить тебе…
— Торкина Гинта, — закончила Элисса. Замечательно. Нет, эту встречу Ксантия задумывала совсем иначе.
— Правильно догадалась, — она постаралась не выдать раздражения. — Почтенный Гинт, это…
— Элиссандра Квин, — тихо произнёс он.
Ксантия тупо посмотрела на него, потом на Элиссу, потом снова на Тора… Пауза затягивалась.
— Так вы знакомы?
Тор кивнул, не в силах отвести взгляд от Элиссы. Во имя Света, как она похорошела! Даже сейчас, с растрёпанными волосами, с алым пятном на щеке — похоже, спала, положив голову на подлокотник кресла, — в одеянии послушницы, которое ей совершенно не к лицу… Она была ещё прекрасней, чем в его воспоминаниях.
Элисса опомнилась первой. Она шагнула вперёд и поклонилась, как требовали приличия, но боялась поднять глаза, чтобы не встретить упорный взгляд васильковых глаз.
— Простите, почтенный Гинт… Все так неожиданно. Я засиделась за работой допоздна и не заметила, как уснула… Пожалуйста, подождите немного… я приведу себя в порядок… — она быстро повернулась к Ксантии. — Сейчас вернусь.
И бросилась вверх по каменным ступеням — так быстро, как только позволяли длинные полы мантии. В один проход, из него в другой… Её гнала паника: не важно, куда — главное, убежать подальше… И Элисса почти не удивилась, когда оказалась у конюшни. Едва переводя дух — но не от бега, а от потрясения — она упала в каком-то углу, боясь только одного: что Тор следует за ней.
Девушка чуть не закричала, заметив в полумраке человека. Ей следовало бы узнать Саксена по походке. Но сейчас весь мир стал неузнаваемым.
Элисса закончила умывание и надела повседневное платье. В её косы уже были аккуратно заплетены ленты. Этот привычный риуал должен был бы вернуть присутствие духа, но Элиссе стало только хуже.
Теперь она знала: именно Тора она видела прошлой ночью. Да, несомненно. И именно Тор пытался заговорить с ней мысленно, когда она сидела в библиотеке. Смятение, гнев, страх… их брожение, их назревающий мятеж лишал Элиссу последних сил.
Голос девочки-послушницы вернул её к реальности. Старейшина Айрис ждала Элиссу в своей студии.
Во дворе Элисса снова столкнулась с Саксеном. Приблизившись, клук сунул ей в руку клочок пергамента, сжал её пальцы и быстро заковылял прочь. Девушка остановилась, хотела окликнуть … но передумала. Она прочтёт записку позже, когда будет время. Тем более что юная послушница произнесла слово «немедленно», а такие слова в Академии попусту не говорились.
Однако Элисса напрасно беспокоилась: в студии её ожидал тёплый приём. Старейшина Айрис любила девушку за искреннюю преданность Академии. Что ни говори, а сомнений быть не может: Элисса станет Старейшиной гораздо раньше остальных послушниц. Из неё получится великолепная наставница, пример для младших. Достаточно посмотреть, как она кланяется. Почтительно, но в то же время — сколько достоинства! В ней есть что-то… Старейшина попыталась подобрать подходящее слово. Что-то царственное. Да, лучше не скажешь.
— Проходи, девочка моя, садись. Ты хорошо себя чувствуешь? За завтраком я тебя не видела.
— Всё в порядке, Старейшина Айрис. Простите, я просто…
— Снова заснула в библиотеке? — старушка лукаво улыбнулась.
Элисса кивнула. Интересно, откуда она знает?
— Как я понимаю, ты уже встретилась с нашим почтенным гостем. И оказалось, что вы с ним старые знакомые, верно? Мы очень мало знаем о твоём прошлом, но у меня нет ни малейшего желания устраивать тебе допрос. Правда, уважаемый лекарь недавно ко мне заглянул.
— Ох… По правде сказать, я так смутилась, что сразу сбежала… — Элисса постаралась произнести это так небрежно, как только можно. — И что он сказал?
— На самом деле — почти ничего. Он упомянул, что вы с ним выросли в соседних деревнях. Ты на одном берегу, он — на другом. Его деревня называлась Гладкий Луг, твоя — Пустошная Топь…
Старейшина Айрис рассмеялась. Вот уж чего Элисса от неё не ожидала!
— Почтенный Гинт сказал, что ты частенько над ним подшучивала, когда вы были детьми…
Девушка заставила себя изобразить нечто вроде светлой улыбки.
— … Думаю, вам есть о чём вспомнить, о чём поговорить.
— Старейшина Айрис, — перебила Элисса. — Мы с Тором не виделись много лет, а из того, что было в детстве, я почти ничего не помню. Я его-то еле узнала.
— Не скромничай. Ни у кого в Академии нет такой памяти, как у тебя. Не сомневаюсь, ты помнишь все до мельчайших подробностей.
Элисса покраснела.
— Откровенно говоря, я не ожидала, что Ксантия приведёт… нашего гостя… в архив, — она снова улыбнулась, все ещё надеясь скрыть свои чувства. — И меня это не слишком обрадовало. Я только что проснулась… Я вас подвела, Старейшина Айрис?
— Вовсе нет, моя дорогая. По правде сказать, ты помогла мне разрешить одну щекотливую ситуацию… Давай-ка выпьем чаю, и я тебе все объясню.
Травяной чай с печеньем! Это само по себе восхитительно — а кроме того, позволит потянуть время и немного подумать. Элисса не спеша разлила чай по кружкам, села и сделала несколько глотков. Старейшина слишком наблюдательна, чтобы её можно было обмануть, и всё же…
— Ксантия ясно дала понять, что намерена развлекать почтенного Гинта всё время, пока он будет находиться в Академии. Ты почти всё время проводишь в архиве и, как я понимаю, не слышала новостей. Но наш гость приехал почти на три дня раньше, чем ожидалось, и я совершенно не представляла, что он будет делать всё это время. Почтенный захотел, чтобы мы показали ему Академию… и выбрал себе в провожатые Ксантию, хотя я, откровенно говоря, была против.
Элисса поперхнулась.
— Да, вот именно, — Старейшина очень внимательно посмотрела на неё, словно прочитав её мысли. — Я без труда могу назвать причину, по которой Ксантия это подстроила. И не сомневаюсь, что почтенный лекарь наслаждается её обществом. Такая красавица — даром что Неприкосновенная…
Сунув в рот кусочек печенья, Элисса принялась жевать. В это время её разум не менее усердно трудился над тем, что она только что услышала. Да, Старейшина Айрис отнюдь не глупа.
— Как бы то ни было, лекарь Гинт уверяет, что прибыл сюда только ради того, чтобы расширять свои познания. И знаешь, Элисса, с чем он приходил сегодня? Это удивительно: он попросил меня немедленно освободить Ксантию от возложенных на неё обязанностей по его сопровождению…
Заметив, как у девушки округлились глаза, Старейшина Айрис кивнула.
— Поразительное совпадение, не правда ли? Он встречает подругу детства — и тут же теряет интерес к послушнице, которая его поначалу так очаровала… — она подняла руку, пресекая возражения. — Все хорошо, Элисса. Нет ничего необычного в том, что мужчины нами восхищаются — более того, это в порядке вещей. Но мы, Неприкосновенные, всегда должны помнить: этим все и должно ограничиваться.
Элисса кивнула.
— Я всегда уважала правила Академии, Старейшина Айрис, — покорно сказала она.
— А вот насчёт Ксантии я не уверена. Слава богам, что твой друг лекарь достаточно умён, чтобы понять: она начинает проявлять к нему слишком… скажем так, слишком горячий интерес. Это может неблагоприятно отразиться на его будущем. Стоит ли удивляться, что он хочет избежать неприятностей?
— Поэтому он и попросил, чтобы я сопровождала его, пока он находится в Академии?
Ей было все труднее изображать спокойствие.
— Да, моя дорогая. Твоя проницательность меня восхищает. И это лучший выбор, какой только можно сделать. На тебя всегда можно положиться. Ты знаешь, что такое долг, и никогда не принимаешь поспешных решений.
Девушка поспешила поставить чашку на стол, чтобы та не выскользнула у неё из рук. Старейшина Айрис предпочитала пользоваться сервизом из лучшего илдагартского фарфора, и уничтожить такую ценную вещицу было бы, по меньшей мере, неосмотрительно.
— Но, Старейшина Айрис, я должна перевести несколько пергаментов… — она ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. — Может, послушница Шелли…
— Ох, Элисса, прекрати! Ты незаменима на своём месте, и я первая это признаю. Но даже такая старая перечница, как я, понимает: как бы ты ни любила свою работу, иногда нужно делать перерывы… хотя бы ненадолго. Ты трудишься очень много и очень старательно. Надеюсь, ты не дашь мне повода тебя принуждать. В конце концов, отнесись к этому как к ещё одному поручению… я почти уверена, что оно будет приятным. Завтра вечером все закончится. Неужели за это время библиотека рухнет?
«Не библиотека, — подумала Элисса. — Моя жизнь».
— И что мне делать? Чего бы вы хотели?
— Спасибо, Элисса. Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Сегодня во второй половине дня Саксен сможет отвезти вас в Илдагарт. Ксантия предлагала показать нашему гостю улицы города, где будут проходить Празднества. Это очень неплохая мысль. К тому же прогулка получится долгой… Я бы не хотела, чтобы вы торопились. Оставайтесь в городе до темноты. Я полностью тебе доверяю.
Элиссандра подняла глаза и с тревогой посмотрела на неё.
— Саксен всё время будет с нами?
— Конечно.
— А Ксантия?
Старейшина Айрис встала, показывая, что аудиенция окончена, и шагнула к двери.
— А Ксантию оставь мне.
* * *
Ксантия сидела на кровати и ждала, когда Элисса вернётся. Она уже заметила, что её соперница поспешно сунула в свою холщовую сумку кое-какие вещи. Готовится к прогулке по Илдагарту…Её ревность заполнила всю комнату, вытеснив воздух… и это было невыносимо.
— Ксантия… у нас занятия. Почему ты не в аудитории?
— Не смей говорить со мной таким тоном! — девушка стукнула кулаком по подушке. — Кажется, ты пока не Старейшина! И в Илдагарт ты ездишь не слишком часто!
— И ты тоже. Я не говорю, что знаю про город больше твоего. Но постараюсь справиться.
Лицо Ксантии побелело от гнева.
— Знаешь, почему Старейшина Айрис так со мной поступила? Нарочно, чтобы меня унизить! Ты же у неё любимица. Представляю, как ты счастлива. Надо же, поедешь с ним в город…
— Прекрати, Ксантия! Ведёшь себя, как ребёнок. Думаешь, я напрашивалась? Думаешь, я в восторге от того, что мне придётся это делать? С чего ты взяла?
— Откуда мне знать, что у тебя на уме? — Ксантия криво усмехнулась. — Ты же у нас такая скрытная. А интересно было бы знать, что у вас там с лекарем Гинтом…
— Я скажу тебе один раз и больше повторять не буду. Я родом из тех же мест, что и Тор. В детстве мы иногда встречались. Вот и все.
— Но я ничего не могу с собой поделать, Элисса! Меньше всего Ксантия хотела делиться своими чувствами с этой презренной гордячкой. Но слова хлынули потоком.
— Я люблю его. Я хочу его. Я должна быть с ним. Элиссе стало дурно — непонятно, почему. Из-за того, что Ксантия сходит с ума по Тору? Или потому, что она сама…
— Ксантия, у тебя на лбу маленький зелёный камушек. Он называется архалит. Хочу тебе напомнить, что это не украшение. Это твой знак. Ты — Неприкосновенная. И будешь Неприкосновенной до самой смерти, — голос Элиссы стал ледяным. — Ты никогда не познаешь мужской любви. Никогда не окажешься в объятьях мужчины.
Ксантия ни разу не видела, чтобы Элисса проявляла какие-то чувства — с тех пор, как та узнала, что Саксен выжил после пыток. Но этот холодный тон скрывал что-то иное.
— А тебе и архалита не нужно, чтобы быть Неприкосновенной, Элисса! Ты же холодна, как сама смерть, и только её объятия примешь с радостью! Ты не знаешь, что это такое — страстно желать прикосновения мужчины. Боюсь, что Гот не просто избил твоего ручного пёсика и вырвал ему язык. Он и с тобой кое-что сотворил.
Элиссандра была настолько потрясена, что у неё перехватило дыхание. Но Ксантия ещё не закончила.
— О да! Я же слышу, как ты разговариваешь во сне. Я не так глупа, как ты думаешь. Это чудовище было единственным мужчиной, который к тебе прикасался! Надо же, какая прелесть! — она хрипло рассмеялась, но в этом смехе слышалось рыдание. — Ну давай, приступай к своим обязанностям. Беги к своему дружку. Будь самоуверенной, холодной — ведь от тебя этого ожидают, верно? Пусть Тор поломает голову: как получилось, что ему навязали тебя. А я буду вспоминать, как он целовал мне руку, как он на меня смотрел — страстно, с сожалением… Завтра вечером начнутся Празднества, а потом будет ночь, когда кое-какие запреты снимаются. У меня будет достаточно времени, чтобы повеселиться с твоим другом детства. Мы будем ласкать друг друга — пусть все думают, что мы просто танцуем. А я буду вспоминать, как я тебя ненавижу.
Она провела кончиками пальцев по своей щеке. Отчаяние и любовь, которые Элисса годами прятала в себе, внезапно вырвались на волю.
— Ксантия…
Её бывшая подруга повернулась и победно сверкнула глазами.
— Это не Старейшина Айрис решила освободить тебя от обязанностей. Наверное, я просто забыла тебе сказать: человек, которого ты так любишь и без которого не можешь жить — и который, если верить твоим словам, сходит по тебе с ума — сам попросил Старейшину Айрис сделать так, чтобы ты больше не сопровождала его во время пребывания в Академии. Он играл с тобой, Ксантия. А ты такая… впечатлительная. Ты сделала именно то, чего он от тебя ждал — подпала под его очарование. А теперь он над тобой смеётся. Да, ещё, Ксантия… Это не Старейшина Айрис меня выбрала, и я её ни о чём не просила. Почтенный Гинт сам предложил, чтобы она назначила меня его сопровождающей.
Смуглое лицо Ксантии потемнело, словно грозовая туча. До сих пор у Элиссы был только один враг — Инквизитор Гот. Теперь появился ещё один.
— Я тебя ненавижу, Элисса.
Больше Ксантии ничего не пришло в голову. Элисса даже не оглянулась.
— Закрой за собой дверь, Ксантия, — сказала она.
Глава 21
Акзабба Вейсзуит
Элисса заметила его рядом с повозкой. Он что-то сказал Саксену, и у того затряслись плечи — впервые за много лет клук смеялся. Да, Тор — само очарование, сама любезность…
Отступив в тень, она продолжала наблюдать. Руки дрожали, и их пришлось сунуть в карманы. Тотчас в пальцы, словно живой, скользнул клочок пергамента. Записка Саксена… Как ему удаётся писать вслепую? Элисса огляделась, чтобы убедиться в отсутствии посторонних глаз. Да, никого. Теперь можно развернуть записку.
«Помнишь, я сказал тебе, что не предназначен тебе? Что есть другой? Я говорил, что он когда-нибудь появится. Он здесь. Следуй за ним. Верь в него. Он — Тот Самый».
Элисса трижды перечитала записку. Во имя Света, о чём идёт речь? Да, она очень хорошо помнит: они с Саксеном ехали по Лесу, она хотела его поцеловать, а он не позволил. Но…
Но она подумает об этом позже. Девушка поспешно спрятала записку и вышла на двор, освещённый тусклым предзимним солнцем. Краем глаза она по-прежнему разглядывала мужчин, стоящих у повозки. Один — искалеченный, сутулый, преждевременно постаревший; человек, из которого пытались выломать жизнь. Второй — в самом расцвете сил, прекрасный, как бог, которого на время одолжили этому миру, уверенный в себе… несомненно, пользующийся успехом у женщин и расположением мужчин.
Тор оглянулся, выпрямился во весь свой великолепный рост, помахал Элиссе… и тут же сник, словно его смутило собственное воодушевление. Пожалуй, это понравилось ей больше всего. Да, не такой уж ты самоуверенный, Торкин Гинт. И тебя всё ещё можно вывести из равновесия.
Поравнявшись с ними, Элисса первым делом обернулась кклуку.
— Спасибо за помощь, Саксен.
Тот передёрнул плечами. Теперь можно было обратить внимание на Тора. Главное, чтобы он не понял, почему она так часто дышит.
— Ещё раз здравствуйте, почтенный Гинт.
Он поймал её взгляд и удержал — слишком надолго, чтобы она могла чувствовать себя уютно. Элисса опустила глаза и кивком указала на повозку.
— Едем?
— Только если ты будешь называть меня «Тор», а не «почтенный».
Элисса послушно кивнула.
Мужчины подали ей руки. Она оперлась на мозолистую ладонь Саксена и легко забралась внутрь, на заднюю скамейку, Тор влез следом. Саксен, примостившись на облучке, прикрикнул на лошадей, и повозка покатила к воротам, которые уже открывали две Старейшины. Ещё немного — и Академия осталась позади. Лошади рысцой бежали по дороге, а справа и слева, за стенами, чернела ажурная сеть облетевших садов.
Не сдержавшись, Тор взял Элиссу за руку, но девушка вырвалась.
— Пожалуйста, не надо…
Чувства, которые она увидела в его глазах, пугали. Для вящей безопасности Элисса сунула руку в карман и тут же наткнулась на пергамент.
«Он — Тот Самый».
Пауза затягивалась, и от этого становилось неловко.
Внезапно Тор посмотрел куда-то вверх. В следующий миг на скамейку опустился красавец сокол. Саксен, кажется, не обратил на птицу никакого внимания. Но Элисса невольно вскрикнула от неожиданности и заметила, как Тор улыбается.
«Ты как раз вовремя, Клут».
«Я понял, что тебя пора спасать, — мысленно ответил сокол. — Не торопи её, Тор. Она ещё не знает тебя взрослым. Она помнит только мальчика».
Острые коготки птицы царапали скамью. Птица склонила голову набок, и Элисса почувствовала, что её очень внимательно разглядывают. Тор снова обернулся. Похоже, от взгляда этих голубых глаз спасения не будет.
— Клут, — с улыбкой произнёс он, — хочу представить тебе женщину, о которой я тебе рассказывал. Это Элисса.
Сокол потоптался на скамейке, глядя на Элиссу то одним глазом, то другим. Что за чудеса? Тор легко толкнул её в бок, деликатно кашлянул и осторожно указал на сокола. Да, придётся вспомнить правила хорошего тона. К тому же вид этого пернатого красавца вызывал странное чувство, напоминающее благоговейный трепет.
— Э-э-э… как поживаешь, Клут? — она снова повернулась к Тору. — Это твой ястреб?
— Сокол, — поправил он. — Клут очень обижается, когда его называют ястребом.
— Правда? — у Элиссы заблестели глаза. — И он, конечно, понимает, о чём я говорю.
— Каждое слово. Поэтому веди себя прилично. Элисса снова посмотрела на птицу.
— В таком случае, Клут… ты самый красивый сокол, какого я когда-либо видела.
И с радостью увидела, как птица кивнула головой.
— Он говорит, что у тебя прекрасный вкус, — перевёл Тор и с наслаждением услышал, как она смеётся. В этот миг Саксен, которого совершенно не беспокоило соседство хищной птицы, указал на небольшой ручей, мимо которого они проезжали.
— Согласен, — Тор кивнул. — Почему бы нам ненадолго не остановиться?
Элисса недовольно поморщилась. Почему так скоро?! Но Тор погрозил ей пальцем.
— Тебе поручено меня сопровождать. А я хочу остановиться здесь и насладиться красотой окрестностей Илдагарта.
Саксен жестами показал, что останется с лошадьми, и Тор с Элиссой молча направились к ручью. Теперь, оставшись наедине друг с другом, они чувствовали себя более уютно. Клут полетел вперёд в небольшую рощу, и Элисса восхищённо следила за его величавым полётом.
— Расскажи мне про Клута, — попросила спа, когда они сели на мягкую траву.
Несколько мгновений она наблюдала за лицом своего друга, на котором отражался весь ход внутренней борьбы. Наконец Тор вздохнул.
— С чего начать?
— Ну… например, с того, что произошло после Танца Цветов, — она говорила мягко, но не могла скрыть боль.
И он рассказал. Все… вернее, почти все. Как Меркуд догадался, что они общаются мысленно. Как отец отдал ему Камни, как выяснилось, что люди, которых он, Тор, считал своими родителями — вовсе не его родители. Как он понял, что должен последовать за Меркудом в Тал. Рассказал и о своей поездке в Пустотную Топь — когда он хотел принести свои извинения, предложить Элиссе стать его женой и отправиться вместе с ним в столицу, но обнаружил, что она уехала. Ни записки, ни объяснений… почему, куда… За разговором Тор запускал пальцы себе в волосы и то и дело расчёсывал их, точно гребнем. Старая милая привычка, которую Элисса хорошо помнила. Он рассказал, как одиноко ему было без неё, сколько раз за всё это время он взывал к ней — всякий раз безуспешно. Но он никогда не терял надежды…
В этот миг Элисса взяла его за руку. Тор вздрогнул: казалось, через её пальцы хлынул живой ток, который наполнил его силой.
Он продолжал рассказывать. Как случайно увидел калеку, которого огульно обвинили и подвергли издевательствам, и как он, Тор, внезапно услышал у себя в голове его голос. Когда Тор сказал, как звали несчастного, Элисса быстро вскинула глаза и посмотрела на сокола, который сидел неподалёку на ветке и чистил пёрышки, старательно делая вид, что его ничто не интересует. Однако Тор знал, что это представление предназначено для Элиссы. Разумеется, она не могла слышать его возмущённое «прекрати кокетничать, Клут!». Однако сокол перестал прихорашиваться, недоуменно покосился на юношу, а потом расправил мощные крылья и непринуждённо потянулся. Элисса рассмеялась. Она поняла: Клут хочет, чтобы она оценила его прекрасную широкую грудь.
Впрочем, её смех скоро стих. Тор рассказал, как стражники изувечили Клута. Потом поведал о прайм-офицере Кайрусе и докторе Фрейберге. О муравье, который расправлялся с тараканом, и о том, как ему удалось исцелить своего нового друга. О Паладинах Тор по-прежнему знал очень немного, но поделился с Элиссой всем, что было известно. Однако про Эйрян и про то, как его выбрали Королём Моря, он рассказывать не стал. Как-нибудь в другой раз… Как можно рассказывать о ночи в объятьях другой женщины, когда Элисса поглаживает его руку?
Повествование подобно реке: когда тает лёд, течение набирает силу. Тор рассказал, как среди ночи скакал в Бревис; как Клут превратился в сокола; как они нашли Кайруса прибитым к дереву и вызволили его. А потом — о том, как его представили королю и королеве; об ученичестве у Меркуда; о том, как живут люди во Дворце… И о том, как желание найти её, Элиссу, становилось всё сильнее, пока не превратилось в настоящую одержимость.
Её слезы упали ему на запястье… и Тор понял, что Элисса стиснула его ладонь обеими руками.
Для того, чтобы пересказать события последних пяти лет, много времени не потребовалось. Подробно Тор остановился лишь на исцелении королевы Найрии, за которой последовала ссора с Меркудом. Он поделился с Элиссой своими подозрениями относительно старика, рассказал об исчезновении прайм-офицера в Сердце Лесов, о Дармуде Кориле и Лисе. Но когда он захотел поведать ей о странном сне, который показала ему невидимая женщина, что-то его остановило. Позже, позже… Вместо этого он пристально поглядел на Элиссу:
— Ты мне веришь?
Её взгляд, казалось, был устремлён не в его глаза — куда-то глубже.
Отступив в тень, она продолжала наблюдать. Руки дрожали, и их пришлось сунуть в карманы. Тотчас в пальцы, словно живой, скользнул клочок пергамента. Записка Саксена… Как ему удаётся писать вслепую? Элисса огляделась, чтобы убедиться в отсутствии посторонних глаз. Да, никого. Теперь можно развернуть записку.
«Помнишь, я сказал тебе, что не предназначен тебе? Что есть другой? Я говорил, что он когда-нибудь появится. Он здесь. Следуй за ним. Верь в него. Он — Тот Самый».
Элисса трижды перечитала записку. Во имя Света, о чём идёт речь? Да, она очень хорошо помнит: они с Саксеном ехали по Лесу, она хотела его поцеловать, а он не позволил. Но…
Но она подумает об этом позже. Девушка поспешно спрятала записку и вышла на двор, освещённый тусклым предзимним солнцем. Краем глаза она по-прежнему разглядывала мужчин, стоящих у повозки. Один — искалеченный, сутулый, преждевременно постаревший; человек, из которого пытались выломать жизнь. Второй — в самом расцвете сил, прекрасный, как бог, которого на время одолжили этому миру, уверенный в себе… несомненно, пользующийся успехом у женщин и расположением мужчин.
Тор оглянулся, выпрямился во весь свой великолепный рост, помахал Элиссе… и тут же сник, словно его смутило собственное воодушевление. Пожалуй, это понравилось ей больше всего. Да, не такой уж ты самоуверенный, Торкин Гинт. И тебя всё ещё можно вывести из равновесия.
Поравнявшись с ними, Элисса первым делом обернулась кклуку.
— Спасибо за помощь, Саксен.
Тот передёрнул плечами. Теперь можно было обратить внимание на Тора. Главное, чтобы он не понял, почему она так часто дышит.
— Ещё раз здравствуйте, почтенный Гинт.
Он поймал её взгляд и удержал — слишком надолго, чтобы она могла чувствовать себя уютно. Элисса опустила глаза и кивком указала на повозку.
— Едем?
— Только если ты будешь называть меня «Тор», а не «почтенный».
Элисса послушно кивнула.
Мужчины подали ей руки. Она оперлась на мозолистую ладонь Саксена и легко забралась внутрь, на заднюю скамейку, Тор влез следом. Саксен, примостившись на облучке, прикрикнул на лошадей, и повозка покатила к воротам, которые уже открывали две Старейшины. Ещё немного — и Академия осталась позади. Лошади рысцой бежали по дороге, а справа и слева, за стенами, чернела ажурная сеть облетевших садов.
Не сдержавшись, Тор взял Элиссу за руку, но девушка вырвалась.
— Пожалуйста, не надо…
Чувства, которые она увидела в его глазах, пугали. Для вящей безопасности Элисса сунула руку в карман и тут же наткнулась на пергамент.
«Он — Тот Самый».
Пауза затягивалась, и от этого становилось неловко.
Внезапно Тор посмотрел куда-то вверх. В следующий миг на скамейку опустился красавец сокол. Саксен, кажется, не обратил на птицу никакого внимания. Но Элисса невольно вскрикнула от неожиданности и заметила, как Тор улыбается.
«Ты как раз вовремя, Клут».
«Я понял, что тебя пора спасать, — мысленно ответил сокол. — Не торопи её, Тор. Она ещё не знает тебя взрослым. Она помнит только мальчика».
Острые коготки птицы царапали скамью. Птица склонила голову набок, и Элисса почувствовала, что её очень внимательно разглядывают. Тор снова обернулся. Похоже, от взгляда этих голубых глаз спасения не будет.
— Клут, — с улыбкой произнёс он, — хочу представить тебе женщину, о которой я тебе рассказывал. Это Элисса.
Сокол потоптался на скамейке, глядя на Элиссу то одним глазом, то другим. Что за чудеса? Тор легко толкнул её в бок, деликатно кашлянул и осторожно указал на сокола. Да, придётся вспомнить правила хорошего тона. К тому же вид этого пернатого красавца вызывал странное чувство, напоминающее благоговейный трепет.
— Э-э-э… как поживаешь, Клут? — она снова повернулась к Тору. — Это твой ястреб?
— Сокол, — поправил он. — Клут очень обижается, когда его называют ястребом.
— Правда? — у Элиссы заблестели глаза. — И он, конечно, понимает, о чём я говорю.
— Каждое слово. Поэтому веди себя прилично. Элисса снова посмотрела на птицу.
— В таком случае, Клут… ты самый красивый сокол, какого я когда-либо видела.
И с радостью увидела, как птица кивнула головой.
— Он говорит, что у тебя прекрасный вкус, — перевёл Тор и с наслаждением услышал, как она смеётся. В этот миг Саксен, которого совершенно не беспокоило соседство хищной птицы, указал на небольшой ручей, мимо которого они проезжали.
— Согласен, — Тор кивнул. — Почему бы нам ненадолго не остановиться?
Элисса недовольно поморщилась. Почему так скоро?! Но Тор погрозил ей пальцем.
— Тебе поручено меня сопровождать. А я хочу остановиться здесь и насладиться красотой окрестностей Илдагарта.
Саксен жестами показал, что останется с лошадьми, и Тор с Элиссой молча направились к ручью. Теперь, оставшись наедине друг с другом, они чувствовали себя более уютно. Клут полетел вперёд в небольшую рощу, и Элисса восхищённо следила за его величавым полётом.
— Расскажи мне про Клута, — попросила спа, когда они сели на мягкую траву.
Несколько мгновений она наблюдала за лицом своего друга, на котором отражался весь ход внутренней борьбы. Наконец Тор вздохнул.
— С чего начать?
— Ну… например, с того, что произошло после Танца Цветов, — она говорила мягко, но не могла скрыть боль.
И он рассказал. Все… вернее, почти все. Как Меркуд догадался, что они общаются мысленно. Как отец отдал ему Камни, как выяснилось, что люди, которых он, Тор, считал своими родителями — вовсе не его родители. Как он понял, что должен последовать за Меркудом в Тал. Рассказал и о своей поездке в Пустотную Топь — когда он хотел принести свои извинения, предложить Элиссе стать его женой и отправиться вместе с ним в столицу, но обнаружил, что она уехала. Ни записки, ни объяснений… почему, куда… За разговором Тор запускал пальцы себе в волосы и то и дело расчёсывал их, точно гребнем. Старая милая привычка, которую Элисса хорошо помнила. Он рассказал, как одиноко ему было без неё, сколько раз за всё это время он взывал к ней — всякий раз безуспешно. Но он никогда не терял надежды…
В этот миг Элисса взяла его за руку. Тор вздрогнул: казалось, через её пальцы хлынул живой ток, который наполнил его силой.
Он продолжал рассказывать. Как случайно увидел калеку, которого огульно обвинили и подвергли издевательствам, и как он, Тор, внезапно услышал у себя в голове его голос. Когда Тор сказал, как звали несчастного, Элисса быстро вскинула глаза и посмотрела на сокола, который сидел неподалёку на ветке и чистил пёрышки, старательно делая вид, что его ничто не интересует. Однако Тор знал, что это представление предназначено для Элиссы. Разумеется, она не могла слышать его возмущённое «прекрати кокетничать, Клут!». Однако сокол перестал прихорашиваться, недоуменно покосился на юношу, а потом расправил мощные крылья и непринуждённо потянулся. Элисса рассмеялась. Она поняла: Клут хочет, чтобы она оценила его прекрасную широкую грудь.
Впрочем, её смех скоро стих. Тор рассказал, как стражники изувечили Клута. Потом поведал о прайм-офицере Кайрусе и докторе Фрейберге. О муравье, который расправлялся с тараканом, и о том, как ему удалось исцелить своего нового друга. О Паладинах Тор по-прежнему знал очень немного, но поделился с Элиссой всем, что было известно. Однако про Эйрян и про то, как его выбрали Королём Моря, он рассказывать не стал. Как-нибудь в другой раз… Как можно рассказывать о ночи в объятьях другой женщины, когда Элисса поглаживает его руку?
Повествование подобно реке: когда тает лёд, течение набирает силу. Тор рассказал, как среди ночи скакал в Бревис; как Клут превратился в сокола; как они нашли Кайруса прибитым к дереву и вызволили его. А потом — о том, как его представили королю и королеве; об ученичестве у Меркуда; о том, как живут люди во Дворце… И о том, как желание найти её, Элиссу, становилось всё сильнее, пока не превратилось в настоящую одержимость.
Её слезы упали ему на запястье… и Тор понял, что Элисса стиснула его ладонь обеими руками.
Для того, чтобы пересказать события последних пяти лет, много времени не потребовалось. Подробно Тор остановился лишь на исцелении королевы Найрии, за которой последовала ссора с Меркудом. Он поделился с Элиссой своими подозрениями относительно старика, рассказал об исчезновении прайм-офицера в Сердце Лесов, о Дармуде Кориле и Лисе. Но когда он захотел поведать ей о странном сне, который показала ему невидимая женщина, что-то его остановило. Позже, позже… Вместо этого он пристально поглядел на Элиссу:
— Ты мне веришь?
Её взгляд, казалось, был устремлён не в его глаза — куда-то глубже.