Макинтош Фиона. Предательство

   Она приведёт его к мальчишке. И когда он до него доберётся… то снова увидит, как дрожит от страха Элиссандра Квин.
 
   Тор выбежал на улицу, и внутри у него всё перевернулось. Гот должен был заметить его… Но поздно. Инквизитор удалялся, преследуя Элиссу.
   «Новизна — залог успеха, — сообщил Клут. — А таких, как я, здесь ещё не видели… Думаю, мне стоит последить за Элиссой. Надо убедиться, что она без помех добралась до окраины».
   Тор быстро нагнал Инквизитора, но старался оставаться незамеченным, благо на улицах было людно. Он прятался за повозками, колоннами, забегал в лавочки… Как было бы здорово — обратиться к Элиссе мысленно, сказать, чтобы она успокоилась… Увы, это было невозможно. А Элисса даже не пыталась скрываться. Она бежала.
   Все бы ничего, но на свою беду, Элисса обернулась. Непонятно, кого она ожидала увидеть, но Гот был уже в пятидесяти шагах от неё — достаточно близко, чтобы девушка увидела его отвратительное лицо. Он гонится за ней… Элисса сбросила плащ с капюшоном, который сковывал её движения, и бегом припустила по улице. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
   — О, так это ты, Элисса! — воскликнул Гот. — Скоро мы снова будем вместе!
   И побежал следом.
   Инквизитор был невысок ростом, но силы и выносливости ему было не занимать. Забыв об осторожности, Тор бросился было за ними, но скоро понял: ещё миг — и Гот догонит Элиссу. Надо было срочно что-то делать… Но что? Как и Элисса, Инквизитор защищён архалитом, так что нанести удар не удастся. Быстрее, быстрее…
   Вот оно! Какой-то человек ведёт к конюшне двух лошадей… Когда Гот поравнялся с ним, Тор представил, что бьёт обеих длинным хлыстом. Как и следовало ожидать, лошади шарахнулись, храпя от боли, и с диким ржанием взвились на дыбы. Одна вырвала поводья из рук ошарашенного конюха, другая заплясала и начала лягаться.
   Гот не успел увернуться. Копыто только задело его плечо, но этого оказалось достаточно. Инквизитор упал. Несколько человек тут же бросились к нему, чтобы помочь встать. Шипя от злости, он оттолкнул их. Лицо исказила гримаса — но не боли, а ярости: добыча уходила прямо из рук. Хрупкая фигурка исчезла за углом и больше не появлялась.
   Элисса слышала, как ржут лошади, слышала крики, но больше не оборачивалась. Она просто бежала сломя голову, чтобы как можно скорее оказаться на окраине, где её ждал Саксен. Лишь на миг девушка взглянула наверх — и, вопреки ужасу, почувствовала радость: там, в небе над городом, кружил Клут. Она уже успела полюбить красавца сокола и даже осмелилась помахать ему рукой.
   «С Элиссой всё будет в порядке, — зазвучал в голове у Тора голос Клута. — Тебе тоже стоит возвращаться в Академию. Гот знает, что ты здесь. Он меня видел».
   «Думаю, он пойдёт в конюшни, чтобы взять лошадь. Ты уверен, что с Эдиссой ничего не случится?»
   «Саксен только что подобрал её, и они во весь дух несутся домой. Отвлеки Гота ещё ненадолго».
   Думать, думать, шептал себе Тор, направляясь обратно к конюшням.
   «Вспомни заклинание Наведения облика, — подсказал сокол. — Меркуд говорил, что оно удавалось не всем Мастерам. Я знаю, ты никогда не пробовал, но сейчас как раз подходящий случай».
   Воистину, это было озарение, луч света во тьме.
   «Я люблю тебя, Клут».
   «Что бы ты без меня делал?»
   И птица оборвала нить связи. " Это было действительно сложное заклинание — такое же сложное, как и знаменитая Походка тени. Кое-кто подозревал, что создание двойника, который может самостоятельно двигаться, возможно, но не более того. Такое не удавалось даже великому Мастеру Джороми, с его могучим даром и богатыми знаниями. Но сейчас, глядя, как Гот исчезает в конюшне, Тор думал о другом. Он сосредоточился и почувствовал, как вокруг собираются Цвета, а три Камня, лежащие в мешочке на груди, мерно бьются, словно живое сердце, и поют, дрожа от переполняющей их силы — его и своей собственной.
   Лишь на миг Тор пожалел, что не знает их истинного предназначения. Затем сосредоточил внимание на человеке, который оказался справа, и прошептал заклинание.
   Гот появился снова, похлопывая по бедру кнутом: в мыслях он, наверно, уже гнал своего скакуна по дороге к Карембош. Потом замер, его поросячьи глазки быстро и внимательно оглядели прохожих. Внезапно в толпе мелькнул знакомый профиль. Высокий молодой человек поймал взгляд Инквизитора, поспешно отвернулся и исчез в одной из боковых улочек.
   Искорёженные губы Гота выгнула злорадная усмешка.
   — А, вот и ты, Гинт!
   Однако стоило Готу свернуть в проулок, как торжество сменилось недоумением. Лекаря и след простыл. Впрочем, нет худа без добра. Инквизитор понял, что попал на знаменитый Илдагартский базар, безумный лабиринт улочек, переулков и просто проходов между рядами самодельных лавок и лотков, для вящей важности увенчанных пёстрыми тентами.
   Здесь можно было купить всё, что угодно — от горячих пирожков до сапог и конской сбруи.
   Некоторое время Гот пристально глядел по сторонам… Вот он! С кем-то разговаривает… а теперь идёт вперёд, укрываясь за навесами. Гот устремился за лекарем.
   Но тот снова исчез. Гот раздражённо постукивал по бедру кнутовищем. Этот мальчишка просто водит его за нос! Стоп… да нет, вот же он, передаёт какой-то женщине поднос. Что за ерунда? Говорит с женщиной, потом заходит в лавку…
   К тому времени, как Гот оказался внутри, там уже никого не было — только владелец и женщина, которая торговалась с ним из-за цены на рис.
   Ярость застилала глаза Инквизитору, он почти обезумел. Он найдёт этого лекаришку, который осмелился над ним издеваться! Он найдёт его сейчас, немедленно! И заставит его расплатиться за каждый год, за каждый день, в течение которых тот уходил от кары! За всех женщин, которые обожали Тора, которые падали к его ногам. Да, это надо сделать именно сейчас, когда никто не вступится за наглого юнца — ни старый пень Меркуд, ни король, ни этот надменный прайм-офицер…
   Весь дрожа от гнева, Гот выбежал из лавки… и налетел прямо на Тора. Невинно улыбаясь, молодой лекарь протягивал ему апельсин, разрезанный на четыре части.
   Какая из капель, стекающая по пористой оранжевой кожице, переполнила чашу терпения Инквизитора?
   — Хватит шутить, — злобно прошипел он.
   Торкин сделал вид, что не узнал Инквизитора. Старательно подражая илдагартскому говору, он предлагал попробовать фрукты.
   Это окончательно взбесило Гота. Не помня себя от ярости, он хлестнул юношу по лицу кнутом, потом набросился на него с кулаками… Он разорвёт мальчишку на части. Хватит и того, что эта девка снова ускользнула от него. Так какая разница, на ком выместить гнев? Гот чувствовал, как его пытаются оттащить от лекаря, но ярость придавала ему сил. Стряхнув руки, которые вцеплялись в него, Инквизитор вырвался и принялся колотить Тора головой о брусчатку.
   Он слышал смех и с запозданием понял, что смеётся сам. Конечно, во Дворце с него потребуют объяснений. Но он все объяснит.
   Наконец, Гота оторвали от его жертвы. На камнях лежала девочка-подросток. Она не шевелилась, её кровь смешалась с соком раздавленных апельсинов.
   Что за бессмыслица… Куда подевался Гинт? Ярость Гота иссякла, осталась лишь пустота.
   Люди вокруг перешёптывались. Однако для большинства потрясение было слишком велико, и они не могли вымолвить ни слова. Многие знали эту девочку с рождения. Но никто никогда не слышал, чтобы она проявляла какие-то особые способности. Так почему Инквизитор Гот забил её до смерти?
 
   Тору повезло: ему не довелось увидеть, к чему привела его затея. Убедившись, что замысел удался, он поспешил прочь. Гот принимал за него сначала одного человека, затем другого… Так могло продолжаться до бесконечности: стоило человеку, на которого было наложено заклинание, к кому-то прикоснуться — и тот становился двойником Тора, правда, лишь в глазах Инквизитора, — а освобождённый принимал свой истинный облик. Люди, сами того не желая, заставляли Гота гоняться за призраком, уводя Инквизитора все дальше от цели. Сам Тор в это время петлял по улочкам Илдагарта, спотыкаясь на крупной брусчатке. Вскоре он уже оказался на окраине и, не выбирая дороги, прямо по полям, побежал к Академии.
   Но были глаза, которые видели все, от начала и до конца.
   Клут мог, конечно, рассказать об этом своему другу. Он мог даже заставить Тора увидеть, как люди один за другим принимали его облик, и чем это закончилось… Нет. Он сам посоветовал Тору воспользоваться заклинанием. Так пусть вина за гибель девочки ляжет на него. Он будет в одиночку нести эту ношу.
 
   Первый же вздох Нанака, прозвучавший в голове Меркуда, был полон отчаяния.
   «Праведница Арабелла пала».
   Лицо Меркуда сморщилось, как от боли.
   «Слишком скоро. Этого не может быть».
   «Это так».
   «Она что-нибудь сказала?»
   «Нет. Просто обратилась ко мне мысленно и сообщила, что её время пришло».
   «И исчезла, как другие?»
   «Да».
   Меркуд мерил шагами свой кабинет. Нанак молчал.
   «Значит, она где-то появится, друг мой. Она возродится снова. Это мы выяснили. Закончилась жизнь тюремщицы Орлака. Началась жизнь защитницы Триединого».
   Ответа не было. Связь прервалась.

Глава 22
Убежище

   Тор вернулся в Академию, поспешно привёл себя в порядок и отправился на поиски Элиссы. Однако первой ему встретилась Ксантия.
   — Как вы рано, почтенный Гинт! Я думала, даже Элисса сможет развлекать вас немного дольше.
   У Тора не было никакого настроения с ней о чём либо разговаривать.
   — Ты знаешь, где она?
   — Прости, не знаю, — она шагнула к нему и как бы невзначай коснулась кончиками пальцев его запястья. — Но если хочешь, я покажу тебе то, что она не успела.
   Намёк был более чем прозрачным.
   — Думаю, я сам её найду, — вежливо ответил Тор и пошёл прочь.
   — С нетерпением жду танцев этим вечером, Торкин!
   Он сделал вид, что не слышал. Мыслями он уже был в подземелье.
   Догадка оказалась верна. Элисса находилась в архиве. Она выглядела спокойной, но щёки пылали. Тор устремился к ней и наткнулся на предостерегающий взгляд. В библиотеке находилось ещё несколько послушниц.
   — С тобой всё в порядке? — вопреки всему, Тор попытался сё обнять. Элисса кивнула и отвела его руки.
   — Ты давно вернулся? — её голос звучал так ровно, что сглаживалось даже значение слов. Ответ был очевиден. — А как наш общий друг?
   — Сбился со следа, — прошептал молодой лекарь, глядя, как бьётся жилка у неё на виске. Какую же власть имеет над ней Гот! — Нам надо поговорить, Элисса.
   — Не сейчас. Не здесь. Встретимся у фонтана. После обеда надо будет устроить тебе прогулку по нашим садам. Скоро приду.
   Её терзало предчувствие беды. И дело было не только в появлении Инквизитора Гота. Хотя попробуй сохранить присутствие духа, когда за тобой гонится это чудовище! Но сейчас в её жизнь вернулся ещё один человек — полная противоположность страшному Инквизитору. И вместе с ним воскресло всё, что Элисса давно считала погибшим. Каким-то образом она убедила себя, что жизни послушницы при Академии — необходимо и достаточно. Оказывается, все совсем не так. Ей как будто передались чувства Ксантии — во всяком случае, она начала её понимать. Она тоже хотела быть с Тором. Но вчерашний день вернуть нельзя. Она вспомнила свои злые слова, обращённые к Ксантии. Теперь они казались пустыми. Ей самой требовался совет.
   Она стала Неприкосновенной. Архалитовый диск на лбу защищает её от Гота, но обрекает до конца жизни скрывать любовь к Тору. И, тем не менее, Саксен убеждает её, что Тор — именно тот, за кем она должна следовать… В смятении Элисса бродила по коридорам Академии. И лишь увидев во дворе Саксена, который чинил повозку, поняла, что на самом деле искала именно его. И что в руках у неё книги Нанака.
   — Сохрани их для меня, Саксен, — сказала она, ещё не вполне понимая, зачем это делает.
   Не один Гот обладал внутренним чутьём и прислушивался к нему. Спрячь книги, говорил Элиссе внутренний голос. Но где-нибудь недалеко… Саксен понял её. Он кивнул, взял у неё тяжёлые фолианты и сунул их под попону, которая валялась в повозке.
   Ей предстояло обсудить с Тором немало неприятных открытий, и от этого настроение тоже не становилось лучше. Ох… наверно, он уже её ждёт!
   — Осторожно, — предупредил юноша, едва она появилась. — у Старейшин повсюду глаза и уши.
   Тор и Элисса бродили по дорожкам. Девушка рассказывала ему о том, как появились сады Карембоша, о растениях, которые там выращивают, о целебных снадобьях — тех, что готовят здесь с давних пор, и придуманных уже в бытность Элиссы послушницей. Но не только.
   — Как ты это сделал?
   — Маленькая хитрость.
   — …шалак используется для лечения самых разных недугов… Он вернётся. Он будет здесь ночью, когда я беззащитна.
   — Значит, не показывайся.
   — … истолочь в пасту, затем её разогреть… Я обязана. Это часть церемонии… Но только очень осторожно.
   Тор отбросил с лица прядь.
   — Послушай. Сегодня к тебе в комнату принесут маску. Постарайся, чтобы её увидела Ксантия. И чтобы она увидела, как ты её надеваешь, перед тем как покинуть спальню.
   — … подходит при любых внутренних болях, но особенно хорошо помогает от желудочных спазмов. А вот этот, с маленькими розовыми цветками — мы называем его «эполетка»… я уже договорилась о маске.
   Тор кивнул в сторону скамейки, и они сели.
   — Ты должна надеть ту, что тебе принесут.
   — Что за маска?
   — Маска лисы, — ответил он. — А я буду кабаном.
   — Очень подходит, — Элисса не удержалась и улыбнулась, но улыбка получилась грустной. Девушка торопливо встала и нарочито громко стала рассказывать о травах.
   — Элисса, у нас мало времени, — напомнил Тор.
   Она остановилась и обменялась парой фраз с двумя Старейшинами, которых Тор раньше не встречал.
   — Как вам наш знаменитый забуб, лекарь Гинт? — спросила одна из Старейшин.
   — Просто восторг.
   Женщины вежливо кивнули и пошли дальше.
   — Что ты имел в виду? — спросила Элисса. — Когда ты уезжаешь?
   — Этой ночью.
   — А-а…
   Элисса попыталась что-то ответить, чтобы скрыть потрясение, по в голову ничего не приходило.
   — Я еду не один, — быстро проговорил Тор. — На этот раз ты поедешь со мной.
   Она резко обернулась, и Тор прижал палец к губам.
   — Теперь для тебя здесь небезопасно. Ты стала Неприкосновенной, но мы все равно предназначены друг другу. Даже Меркуд этого хочет. Давай не будем его разочаровывать. Я уже все придумал.
   Мимо прошла стайка послушниц. Одна из них сделала реверанс, приветствуя именитого гостя. Тор и Элисса заставили себя вежливо улыбнуться.
   — Просто надень лисью маску и делай то, что я скажу и когда скажу.
   — А Саксен?
   — Поедет с нами. И Соррель тоже. Они оба тесно связаны со всеми этими загадками, в которых мы пытаемся разобраться. Сегодня, после обеда, я поговорю с Соррелью. Предоставь это мне. О чём бы тебя ни спрашивали, изображай святое неведение. И — непременно убедись, что Ксантия видела, как ты надеваешь маску.
   — Я поняла.
   — Я люблю тебя, Элисса.
   Эти слова, произнесённые тихим шёпотом, вернули её к жизни.
   — Я тебя тоже, — ответила она.
 
   Готу потребовалась вся его изворотливость, чтобы выпутаться: он оказался в крайне неприятном положении. На его счастье, небольшой отряд инквизиторов наконец-то добрался до Илдагарта. Разумеется, все они в один голос подтвердили, что девочка-бродяжка, убитая Готом, была Чувствующей — просто её дар до сих пор не проявлялся. Ухватившись за эту подсказку, Гот сообщил отцам города, что девочка пыталась навести на него чары. Он беспокоился лишь об окружающих… Конечно, он готов извиниться за то, что был вынужден прибегнуть к столь жестоким мерам.
   Её мать была в отчаянии. Будь её воля, она растерзала бы Инквизитора. Градоначальник деликатно объяснил ей, что не сможет добиться наказания, однако намекнул Готу, что женщину необходимо успокоить. В конце концов, она потеряла ребёнка.
   Гот даже в лучшие времена не испытывал жалости к бродягам. Сидя в кабинете ратуши, он слушал, как градоначальник распинается перед ним, потягивал забуб и с каждым мгновеньем все больше убеждался, что всё сделал правильно. Одной бродячей воровкой меньше. Само собой, не стоит высказывать подобные соображения вслух, но отрицать их справедливость бессмысленно. И многие люди с восторгом поддержали бы его.
   — Само собой, эта женщина получит возмещение, — с благодушием в голосе произнёс он. — Семья у них очень большая?
   — Если не ошибаюсь, семеро детей. Ну… теперь шесть, — градоначальник явно чувствовал себя неуютно. — Отца нет… насколько я помню, ещё двое стариков.
   Как он и подозревал! Целое гнездо грязных вороватых крыс! Гот почувствовал, как губы сами кривятся в ухмылке, и с некоторым усилием сдержался. Не стоит етоль явно выказывать свои истинные чувства.
   — Почтенный Джори… как вы смотрите на то, если сегодня вечером к ним заглянет кое-кто из моих людей? Они вручат матери тугой кошелёк, выразят искреннее сочувствие и объяснят, что заставило меня так поступить. Вообще-то, такое у нас не в ходу — учитывая, что девочка была Чувствующей. Но я готов признать свою вину. Вместо положенной церемонии клеймения… вы понимаете.
   Он был сама учтивость. По правде сказать, градоначальник не стал бы переживать из-за семейства нищих попрошаек. Они были неизбежным злом, с которым приходилось мириться. Во время Празднеств город наводняли целые орды бездомных. Одни надеялись подзаработать, другие — просто поживиться за счёт беспечности более обеспеченных гостей Илдагарта и местных жителей. Кое-кто из них приносил определённую пользу, но… Градоначальник хотел одного: чтобы по окончанию Празднеств Кзаббы все они, все до единого, убирались прочь. Скорее всего, после истории с убийством девочки так и произойдёт. Он кивнул.
   — Думаю, этого будет достаточно. Благодарю вас за терпение и понимание, Инквизитор.
   Гот отмахнулся с таким видом, словно это было меньшее, что он мог сделать при сложившихся обстоятельствах, и подозвал одного из своих подчинённых.
   — Пошли от моего имени два ящика «Морриета» в дом почтенного Джори, — произнёс он тем нарочито приглушённым голосом, каким комедианты изображают шёпот, и сунул инквизитору кошель с монетами. — Это тоже ему… И ещё, — он чуть возвысил голос, поскольку его подручный уже направился к двери, — попроси Руса зайти сюда.
   Рус не заставил себя ждать. Гот поднялся, вытащил из кармана ещё один кошель, большой и явно увесистый, и встряхнул, чтобы градоначальник услышал звон монет.
   — Передай это семье девочки, Рус, — громко произнёс он и с удовольствием отметил, что отцы города благостно кивают, а затем отворачиваются, чтобы обсудить между собой другие вопросы. Лишь Рус пристально смотрел на своего начальника. Он знал, что приказ прозвучит именно сейчас.
   — Шестеро детей, мать, двое стариков… Очевидно, они живут где-то на окраине города вместе с другим бродячим сбродом. Если нам повезёт, Рус… сейчас они вполне могут стоять внизу и ждать конца совещания.
   Рус кивнул и направился к выходу. Он уже понял, что от него требуется.
   — Да, Рус… матушка у них ничего. Твои ребята могут немного повеселиться. Только не слишком шумите и приберите за собой.
   Рус мрачно улыбнулся.
   — И следа не останется, сударь. А кошелёк я верну, только чуть позже.
   — Спасибо, Рус.
 
   Элисса сидела как на иголках. Тор не успел объяснить, что он задумал, но она уже знала: он прав. Отныне безопасная жизнь для неё закончилась. Гот не оставил ей выбора. Единственная надежда — на то, что они с Тором сумеют скрыться. Единственная ниточка, за которую можно ухватиться… но такая тонкая. Она, Элисса, отмечена особо, а Тор слишком известен среди именитых жителей Королевства. Да, не так-то это легко — исчезнуть.
   Однако письмо Саксена подтверждает правоту Тора. Клук утверждал, что послан защищать Элиссу — и защищает её до сих пор. Теперь он говорит, что ей надо следовать за Тором. Значит, она приняла верное решение, даже если сейчас кажется, что на этом пути ждут опасности. Книги… странный сон Тора… то, что она видела в Зелени… Всё это — части какого-то грандиозного замысла. И ещё… ей страшно. Слишком страшно, чтобы расстаться с Тором.
   Слава Свету, за весь остаток дня Элисса так и не столкнулась с Ксантией. Однако устав Академии требовал, чтобы послушница отчиталась перед Главной Старейшиной о выполненном поручении. Это оказалось несложно. Своё раннее возвращение девушка объяснила тем, что накануне празднеств в городе слишком много народу, чтобы спокойно любоваться достопримечательностями. Заметив, что Старейшина Айрис спокойно приняла это объяснение, Элисса рассказала, что показала почтенному Гинту сады, после чего они расстались. Почтенный сказал, что ему надо написать несколько писем в столицу и подготовиться к отъезду. Когда он собирается уезжать? Завтра утром. Так что сегодня его лучше не беспокоить.
   — А кто-нибудь позаботился, чтобы у него была маска? — озабоченно спросила Старейшина Айрис.
   — Все уже готово.
   Элисса откланялась и вернулась в архив — своё обычное убежище. Здесь её и нашла Соррель. Сейчас это было лучшее место для уединённой беседы.
   — Сегодня ко мне приходил Гинт… — начала Соррель. Отлично. Не стоит ходить вокруг да около.
   — Он рассказал тебе про Гота?
   — Да. Как тебе удалось скрыться?
   — Я просто бежала во весь дух. Да… — Элисса внезапно оробела, — что ещё сказал Тор?
   — Сама знаешь, — Соррель села и внимательно посмотрела на девушку. — Ты уверена?
   — Уверена. Помнишь тот день в Пустошной Топи? Ты спросила, от кого я бегу.
   Старушка кивнула.
   — Как вчерашний ужин. И что?
   — Я бежала от него.
   — Я поняла.
   Соррель нахмурилась. Сначала разлучать эту пару, потом добиваться их воссоединения… Как-то это неправильно.
   — Так это он — юный писарь из Гладкого Луга, который уехал в столицу?
   Элисса удручённо кивнула. Больше всего ей хотелось сорваться и накричать на свою наставницу. Тор предположил, что Соррель — приёмная мать Орлака Если это в самом деле так, то всё сходится. Элисса вспомнила первый разговор с Соррелью. Невинные вопросы, вскользь брошенные фразы… Всё это служило какой-то цели. Её якобы случайное появление… То, что она отвезла её сюда и оставалась рядом… Всё было подстроено заранее. Единственное, чего не могла предвидеть Соррель — это появления Саксена. Вот почему она поначалу держалась с ним так холодно.
   Но Соррель ей нужна. Если Тор прав, то Меркуд общается с этой женщиной напрямую, жена она ему или нет. И она всё ещё может быть их проводником. Соррель — Чувствующая, причём дар её исключительно силён. Скорее всего, она сообщает Меркуду о каждом её шаге с тех пор, как они покинули Пустошную Топь. Вот почему старому лекарю удалось в нужный момент вывести на сцену Тора… Элиссе стало дурно.
   — Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? — спросила Соррель.
   «Подыграй ей. Притворись, что ничего не знаешь».
   — Со мной всё в порядке… просто… стоит мне вспомнить про Гота, и у меня начинают дрожать колени. Тор что-то задумал, но ничего мне не рассказал.
   Старушка кивнула. Похоже, с Тором она уже успела переговорить.
   — Он собрался бежать — сегодня ночью, во время маскарада. Саксен готовит повозку. Мальчик постарался, чтобы всё было просто и без затей — насколько возможно. Темно, вокруг суета, суматоха — кто обратит внимание на старую телегу, которая выехала из задних ворот? Вот и все.
   Конечно, все просто. Но Элисса была не так глупа.
   — А куда мы поедем?
   — Ну… — Соррель вздохнула. — Тор считает: если мы дооеремся до Леса, то будем в безопасности.
   В этом старушка явно сомневалась, но не подавала виду.
   — Соррель… а тебе на самом деле не все равно?
   — Ослепи меня Свет, девочка моя! Что за чушь! Как тебе в голову пришло?
   Кажется, Соррель и в самом деле была потрясена. Элисса пожалела о своей несдержанности.
   — О, не знаю… Извини, я не хотела тебя обидеть. Я просто чувствую, что над нами нависла угроза.
   — Имей в виду, Элисса, — серьёзно сказала Соррель. — Если будет нужно, я отдам за тебя жизнь. Возможно, мне придётся это сделать в самое ближайшее время.
 
   На севере, в начале зимы, темнеет быстро и рано. Льдистое дыхание холода обещает снегопады — но пока это лишь обещание. Сегодня ночью снега не будет — зима повременит с визитом, чтобы не погасить весёлое пламя костров, горящих повсюду от Илдагарта до Карембоша, и факелов, что освещают главную дорогу между городом и Академией.
   Инквизитор Гот, которого теперь сопровождало два десятка всадников, не мог дождаться этой ночи. Одна мысль о том, как он будет вжиматься в тело Элиссы, такое нежное и податливое, наполняла его невыносимо сладкой мукой. Это было выше понимания. Каким образом эта женщина завладела его помыслами? Да, женщина. Её тело налилось и обещало многое. Инквизитор предвкушал куда более острые ощущения, чем до встречи в городе.
   А пока всё происходило именно так, как он задумал. С бродягами разобрались без лишнего шума, а тяжёлый кошелёк вернулся к нему в карман. Гот вдыхал прозрачный ледяной воздух Илдагарта и чувствовал себя неуязвимым.
   Город веселился. Он был огромным сердцем, которое билось в такт музыке.