Макинтош Фиона. Предательство

   Наверно, увидел зайца… При этой мысли Тор ощутил прилив тошноты. Он всё ещё не мог спокойно думать о том, как его друг разрывает добычу и пожирает ещё тёплое мясо. Позволив лошади самой шагать по узкой тропе, он снова погрузился в раздумья.
   Конечно, королева Найрия все поняла. Тор помнил, какими глазами она смотрела на него, когда они прощались… И лекарь, и его подопечная понимали, что причин для беспокойства нет и быть не может, однако Найрия старательно изображала больную. Служанки укутали её в толстую шаль. А как она опиралась на руку короля и тяжело дышала, словно встать с постели стоило ей неимоверных усилий! Однако её глаза говорили иное.
   — Постарайся вернуться побыстрее, Торкин Гинт.
   Она протянула руку для поцелуя. Тор опустился на одно колено… и не смог удержаться, чтобы не послать лёгкую любовную искорку — в тот миг, когда его губы коснулись её кожи. И королева это почувствовала. Её глаза вспыхнули: она узнала прикосновение волшебства.
   — Ваше величество, — он снова низко поклонился, не смея встретиться с ней взглядом. Но Найрия больше не сказала ни слова.
   Лорис тоже прятал глаза — но причина была иной. Он страдал. Во имя Света, что могло спасти его жену, кроме волшебства? Она уже умирала! И король понимал это. Он любил Найрию и только поэтому сделал вид, что ничего не случилось. Поступок, который шёл вразрез со всем, за что он стоял, во что верил… Но как можно было допустить, чтобы погибла женщина, которая ему дороже жизни? Вот почему он позволил исцелить её — с помощью дара, от которого он очищал свою землю, за который в его королевстве пытали, клеймили и убивали… При мысли об этом Тора выворачивало.
   Лорис — благородный человек и мудрый правитель… в голове не укладывается. Но король доказывал это снова и снова — даже за то короткое время, в течение которого Тор жил во Дворце. Столько сострадания к подданным, столько любви к Королевству… Если бы только у него хватило смелости расправиться с Готом и своим необоснованным страхом перед Чувствующими! Тем не менее, это было ещё одной причиной, вынуждающей Тора покинуть столицу. Лицемерие королевского двора было невыносимо.
   Сколько народу собралось, чтобы проводить его, пожелать доброго пути! В глубине души Тор сомневался, что снова увидит кого-нибудь из них. Он был совершенно не уверен, — что вернётся… но не хотел лишать людей веры и надежды.
   Потому что все они были его добрыми друзьями. От юных пажей до ветеранов, которые не отправились с Кайрусом в рейд на юг Королевства и теперь полушутя салютовали Тору. Тогда он с лёгкой гордостью понял, что знает в лицо всех обитателей Дворца. За пять лет, которые он провёл в Тале, каждый из них хоть раз обращался к нему за помощью. Вездесущая повариха не преминула напомнить юноше, что таких проводов удостаивались разве что король с королевой. Королевские проводы… Похоже, здесь его действительно полюбили.
   А вот Инквизитора Гота Тор не хотел бы видеть даже на своих похоронах.
   Однако не стоило упускать его из виду. Гот стоял неподалёку от короля, его лицо искажала обычная ухмылка, похожая на гримасу. Да, вот кто будет счастлив, если Торкин Гинт никогда не вернётся. Скорее всего, глава Инквизиции пришёл сюда лишь с одной целью — воотчую убедиться в том, что ненавистный лекарь покинул столицу. Интересно, как Готу пришлась весть о выздоровлении королевы? Он знал, что она смертельно больна, что ей осталось недолго. Но одно дело — обвинить в использовании волшебства какую-нибудь крестьянку, и совсем другое — любимца всех придворных и самого короля. Такое обвинение требует веских доказательств, а где их взять? Оскал Инквизитора стал шире, и Тор знал, что это означает: «погоди, я ещё сведу с тобой счёты». Долго же ему придётся ждать. Но Инквизитор будет ждать, пока не дождётся… Он очень терпелив.
   Наконец, Тор обнял Меркуда. Они любили друг друга, как отец и сын. Но в жизни любой семьи наступает момент, когда отцу и сыну необходимо расстаться.
   Тор выехал за городские ворота. Некоторое время вслед ему ещё неслись крики провожающих. Но вот его догнал Клут, описал дугу, едва не задев Тора крылом. Юноша услышал в голове его мягкий смех и засмеялся в ответ, а потом пустил Тимару — годовалую кобылку, подарок короля, — галопом и гнал её до тех пор, пока стены Тала не исчезли вдали. Кругом расстилались поля. Наконец-то он по-настоящему вырвался из столицы.
   Здесь Тор опустил поводья. Несколько лет назад Кайрус научил его, как править лошадью, не занимая рук — лёгкими толчками, сжимая колени. Сунув руку за пазуху, Тор достал небольшой мешочек, который вручил ему Джион Гинт… и вздрогнул от неожиданности. Камни Ордольта, которые всё это время оставались тёмными и безжизненными, снова светились, переливаясь всеми цветами радуги.
   Он не понимал, что происходит, но научился доверять чутью. Камни, которые оставили ему родители — настоящие родители — единственное, что связывает его с прошлым. И Тор почему-то знал, что им следует доверять.
   Три дня спустя Тор прибыл в Сэддлуорт — маленький городок, где снял скромную комнатку в трактире «Конь и ягнёнок». Сокол решил остаться в ближайшем лесу.
   «Кстати, — голос Клута раздался как раз в тот момент, когда юноша, сидя за столом, с наслаждением поедал жаркое, — а как ты намерен объяснять Кайрусу, почему уехал, не попрощавшись с ним должным образом?»
   «А почему ты спрашиваешь?» — осведомился Тор, не переставая жевать.
   «О… просто я думаю, что тебе может представиться такая возможность».
   В этот миг дверь распахнулась настежь, и в трактир, мрачный как туча, ворвался Кайрус. От неожиданности Тор качнулся и чуть не упал навзничь вместе со стулом… но, к счастью, он сидел у стены.
   Похоже, Кайрусу пришлось немало времени провести в седле. Офицер выглядел усталым, его одежда, обычно такая опрятная, запылилась, а серые глаза метали молнии.
   — Ну и в чём дело? — осведомился он. Тон, которым был задан этот вопрос, не предвещал ничего доброго.
   Отговорки были бесполезны: того, кто довёл Кайруса до подобного состояния, могла спасти только честность. Тор был ошарашен, однако сумел сохранить самообладание. Для начала он тщательно прожевал кусок мяса, который мгновение назад сунул в рот. Это позволило выиграть немного времени и собраться с мыслями.
   — Не желаешь присоединиться? — смущённо пробормотал он.
   Прайм-офицер не ответил. В трактире стало тихо: назревала стычка, и посетители ждали, чем кончится дело.
   Тор откашлялся, поднял кружку, подзывая слугу, и молча показал ему два пальца, что означало: «две кружки эля, пожалуйста, и побыстрее». Ответом был кивок, полный понимания. Этот простой жест гостеприимства немного разрядил обстановку. Трапезную снова наполнил привычный гул голосов.
   Однако Кайрус не изменился в лице, и Тор, который вздохнул было с облегчением, опасливо покосился на друга. Неудивительно, если уважаемый прайм-офицер вмажет ему как следует, не тратя время на разговоры. Похоже, он очень зол.
   — Я должен был это сделать, Кайрус. На самом деле я сам не вполне это понимаю, но… жизнь во Дворце больше не…
   Он запнулся, подбирая слова.
   — … В общем, мне там тесно.
   Скорее всего, Кайрус всё-таки не станет драться. А вот крик поднимет непременно — хотя бы для того, чтобы дать выход гневу. Тор поднял руку, предупреждая вспышку.
   — Нет, подожди, — в его голосе появилась настойчивость. — Я попробую объяснить… И пожалуйста, сядь и выпей со мной эля. Выглядишь ты ужасно.
   Служанка звучно поставила на стол две кружки, Тор сунул ей несколько монет. Кайрус опустился на соседний стул с таким видом, словно делал огромное одолжение. Тор уже знал, что Клут сидит на дереве возле трактира.
   «Всё в порядке, Тор?»
   «Не уверен. Кайрус требует объяснений».
   «Ну что ж, удачи».
   Кайрус залпом осушил полкружки — его явно мучила жажда — и несколько мгновений пристально смотрел на Тора, который сидел напротив. Юноша приготовился к худшему.
   — Твой отъезд как-то связан с тем, что случилось в Сердце Лесов — с тобой, мной и соколом?
   Этого Тор не ожидал. Он моргнул. Этого Кайрусу было достаточно: вопрос попал в точку.
   — Мы никогда не говорили о том, что там на самом деле произошло, Гинт, — продолжал он, — но сейчас, думаю, время пришло. Тебе так не кажется?
   — С чего ты злишься? — выдавил Тор.
   В следующий миг ему показалось, что Кайрус перемахнёт через стол и бросится на него. Прайм-офицера трясло от ярости.
   — Потому что в Тале ты не просто небо коптишь! — выпалил он. — Моим людям нужно, чтобы ты постоянно был рядом. Ты кое-как научился держать в руках клинок и… Чтоб тебе пусто было! Ты даже не удосужился что-то объяснить — просто черкнул пару слов на клочке пергамента! Во имя Света! С какой стати ты вдруг все бросаешь и несёшься как ненормальный через все Королевство? Ради того, чтобы попрыгать на каком-то дурацком маскараде, который устраивают непонятно с какой целью?
   Он выпалил все это на одном дыхании.
   — Это не так, — тихо ответил Тор. Несколько посетителей, привлечённых воплями Кайруса, снова обернулись, и под их взглядами юноша чувствовал себя неловко. — Ты не просто расстроен, ты боишься за меня… то есть, боишься, что меня не будет рядом.
   «Осторожно, Тор», — предупредил Клут.
   — Идём! — Кайрус вскочил, с грохотом опрокинув стул. Зрители охнули и разинули рты.
   — Давайте не будем ссориться на ночь глядя, уважаемые! — подал голос трактирщик.
   — Все, идём! Живо! — заорал Кайрус, не обращая на него внимания.
   «Ну, по крайней мере, он повысил голос, — заметил Клут. — Вот когда Кайрус говорит тихо, с ним лучше не связываться — согласен?»
   Клут закашлялся, и Тор кожей почувствовал, что его друг смутился. В самом деле, для подобных обсуждений момент оыл выбран немного неудачно.
   Повторного приглашения не требовалось. Он встал и робко поплёлся за прайм-офицером. Несколько человек тут же шагнули к дверям, преграждая Кайрусу путь. Тор был тронут. Эти крестьяне видят их впервые в жизни — и всё же пытаются спасти его шкуру! Должно быть, со стороны всё выглядело довольно скверно. Однако Клут прав: не бойся Кайруса кричащего, бойся Кайруса молчащего.
   Почти в ту же секунду его догадка подтвердилась. Вместо того, чтобы пререкаться, Кайрус молча распахнул плащ. При виде формы прайм-офицера крестьяне расступились, а двое даже забормотали извинения.
   — Всё в порядке, — сказал Кайрус. — Мы друзья.
   Смех и грех. Однако во Дворце о норове прайм-офицера ходили легенды, и Тор не испытывал ни малейшего желания попасть своему другу под горячую руку. Конечно, у него был козырь — волшебство, которым можно воспользоваться в любой момент… но зачем прилюдно унижать своего друга?
   — Подержи! — приказал Кайрус, бросая свой плащ одному из крестьян, и тот подхватил его, даже не задумываясь. Остальные молча наблюдали, как прайм-офицер широким шагом выходит из трактира, а за ним, спотыкаясь, бредёт молодой человек одного с ним роста.
   Едва оказавшись снаружи, Кайрус развернулся на каблуках, посмотрел на Тора и заговорил.
   — Ты совершенно прав: я боюсь, — он больше не кричал, но от этого было не легче. — Думаешь, я не знаю, что ты лечишь людей с помощью волшебства? Или я, по-твоему, такой же болван, как Инквизитор Гот? И считаю, что если есть волшебный перстенёк, то и мозги не нужны? Клянусь Светом! Возможно, его камушек по какой-то причине молчит. Но ты забываешь, дружок, что тогда, в лесу, ты коснулся меня. И с тех пор я чувствую твоё волшебство!
   — Правда?
   Тор осёкся, но было уже поздно.
   — Истинная правда, — глаза у Кайруса горели.
   — Почему ты ничего не говорил раньше?
   — А зачем? Твой дар спас мне жизнь. Если бы не ты, я был бы мёртв. И королева тоже. Но мы живы, и это говорит само за себя. Живы — потому что ты решил, что мы должны жить!
   Кайрус тряхнул головой, словно задувая злость в своих глазах, и опустился на кучу сена. Он выглядел так, словно только что проиграл поединок. Клут, которого до сих пор было не видно, подлетел и устроился на плече Тора.
   «А теперь слушай, мой мальчик. Это важно».
   Интересно, откуда Клут это знает. Однако стоило Кайрусу говорить вновь, и этот вопрос вылетел у него из головы.
   — Мнe начали сниться сны, Тор. Женщина, чей голос я слышал в лесу… та, которая говорила, что ты придёшь и спасёшь меня… Ну, она мне снова явилась.
   — Лисс… — выдохнул Тор.
   — Она самая. Она и сообщила, что ты уезжаешь из Тала и отправляешься в долгое путешествие. Когда я вернулся, во Дворце только и говорили, что о твоём отъезде… — Кайрус снова встал и сделал два шага. Теперь он стоял прямо перед Тором и явно хотел сказать ему что-то важное, но, похоже, никак не решался. — И как я должен это понимать?
   Но Тор был озадачен не меньше.
   — Я тебе кое-что скажу, Кайрус. Знаешь, за сколько мы доехали до Великого Леса, чтобы тебя спасти? За ночь. Я знаю, добраться из Хаттена до Бревиса за одну ночь невозможно. Но у нас получилось.
   — Ты имеешь в виду себя и эту птицу. Тору стало не по себе, но он кивнул.
   Внезапно во взгляде Кайруса что-то неуловимо изменилось. Точно так же он смотрел на Тора пять лет назад, в «Пустом кубке». Только однажды… но этот знаменитый всевидящий взгляд, о котором ходили легенды среди королевской стражи, Тор запомнил навсегда.
   — Мальчик мой, я простой мечемашец, но даже последнего из людей не стоит недооценивать. Тебя не смутило, что во время нашей первой встречи ты упомянул имя калеки, который был за ухо прибит к столбу?
   Юноша недоуменно помотал головой.
   — Тогда я назвал его полоумным, — напомнил Кайрус, — а ты сказал, что его зовут Клут. Я не стал заострять на этом внимание, а просто позволил тебе продолжать говорить.
   Тор опустил глаза. Надо же было так попасться! Он сам не заметил, как проговорился.
   «Скажи ему, Тор».
   Что?! Тор не мог поверить своим ушам.
   «Сейчас не время играть в игры!» — возмутилась птица.
   Кайрус не слышал этого, но внимательно смотрел на Тора.
   — Скажи честно, парень. Этот сокол и есть калека, над которым измывался Корлин?
   — Да, — пробормотал Тор.
   — Чтоб мне пусто было! — прайм-офицер хлопнул в ладоши и захохотал, точно одержимый. — Я так и знал! Выходит, ты превратил его в птицу?
   Тор с несчастным видом покачал головой.
   — Нет. Это произошло в Сердце Лесов… перед тем, как мы тебя нашли.
   — А каким образом?
   Кайрус обошёл Тора кругом, удивлённо разглядывая Кнута. Птица не возражала — наоборот, поворачивалась то одним, то другим боком и даже приподняла крылья, позволяя любоваться своим великолепным опереньем.
   — Как только мы прибыли в Великий Лес, он… изменился, — добавил Тор.
   Прайм-офицер перевёл взгляд на него, и улыбка исчезла.
   — А та женщина — Лисс? С ней это как-то связано?
   — Связано, — Тор кивнул. — Только я знаю не больше тебя. Это всё началось в Хаттене. Если честно, я был в борделе…
   — Я от тебя такого не ожидал! — с шутливым негодованием воскликнул Кайрус. Но Тор пропустил шпильку мимо ушей.
   — Внезапно я услышал у себя в голове голос Клута. Клут кричал, что ты в беде, поэтому надо бросать все и мчаться в Бревис.
   — Тебе позволили зайти в бордель с охотничьим соколом?!
   — М-м-м… нет… — Тор сделал глубокий вдох. — Клут может со мной разговаривать… ну… как бы это объяснить… Он обращается ко мне мысленно, и я слышу его голос у себя в голове.
   — И отвечаешь ему точно так же.
   Это не было вопросом, но Тор кивнул. Кайрус вздохнул и развёл руками. .
   — Значит, с Лисс ты не сталкивался?
   — Нет. Мне она не являлась ни разу. Я никогда не видел её во сне и даже не слышал. Она являлась только Клуту…. ну, и тебе.
   Он уже отметил, что у Кайруса были весьма размытые представления о том, что может быть, а чего не может быть никогда. Он принял как должное Клута, волшебство, обмен мыслями, даже Лисс — и держался так, словно слушал доклад одного из своих подчинённых. Удивительный человек. Даже тон у него изменился, став спокойным и деловитым; офицер прохаживался взад и вперёд, точно у себя в кабинете.
   — Хорошо. А почему ты сбежал из Дворца?
   Тор почувствовал облегчение. Наконец-то можно было поговорить с кем-то, кому доверяешь.
   — Ты знаешь, как я отношусь к нашей Инквизиции. Конечно, ты говорил, что Готу и его шайке не в чём меня обвинить. На одних подозрениях обвинения не построишь. Так что я хорошо защищён.
   Тор смолк и запустил пальцы в волосы. Сейчас он сам немного запутался. Ещё несколько дней назад всё казалось таким ясным…
   — Король догадывается, что я пользуюсь Искусством Силы, но делает вид, что ничего не происходит. Ему так выгодно. А я не могу больше находиться рядом и терпеть эту ложь. Королева… сам понимаешь, она тоже это чувствует. Мы с ней об этом не говорили, но я знаю: будь её воля, она бы мигом разогнала Инквизицию, а самого Гота отправила на костёр — за все его бесчинства. Когда-то Инквизиция от чего-то защищала, но это давно в прошлом, а король все ещё боится призраков и цепляется за старые законы, которые пора отменить. Вот тебе одна причина. Другая… Думаю, ты знаешь. Меркуд знает, что я Чувствующий и лечу больных с помощью волшебства. И боится, что в один прекрасный день меня поймают за руку. В общем, мы много всего друг другу наговорили… нежного и доброго. И я сказал ему, что не желаю больше здесь оставаться. Тогда он мне и предложил — съездить, развеяться и побольше узнать об истории Королевства. Наверно, он думает так: я пойму, для чего создавалась Инквизиция, и сразу всем все прощу… ну, или хотя бы стану более осторожным. Надеется на моё благоразумие… Кажется, Кайруса это не убедило.
   — И ради этого он отправил тебя в Илдагарт?
   Тор задумался над этим вопросом. В глубине души он подозревал, что придумал не самое лучшее оправдание.
   — Вообще-то это неплохая идея. Смена обстановки мне не повредит. К тому же я хочу вернуться в Сердце Лесов и попытаться побольше узнать о Лисс. Мне почему-то кажется, что все завязано именно на неё.
   Кайрус кивнул.
   — Согласен целиком и полностью. Именно поэтому я еду с тобой.
   — Что? — Тор был потрясён.
   — Что слышал. Кстати, идея принадлежит Лисс, так что даже не пытайся спорить. Побереги силы. В этом я ничем не отличаюсь от твоего сокола: она говорит, а мы делаем. И вообще, я скакал за тобой шесть дней подряд и чуть не загнал лошадь! Просто для того, чтобы отправиться назад с чем пришёл?
   — Но как ты мог уехать? — пролепетал Тор. — Как во Дворце обойдутся без тебя?
   — Если вы успели заметить, юноша, я уже уехал. И если без тебя во Дворце обойдутся, то без меня тоже. На самом деле, мне ничего не понятно. И самая непонятная часть всего этого — ты, Торкин Гинт. Единственное, что я уразумел — что мы с тобой связаны, опять-таки, непонятно как. И ещё я знаю, что должен сопровождать тебя в этом странном путешествии, — он посмотрел в ярко-голубые глаза Тора. — Давай не будем спорить. Давай просто примем это как должное. Ладно… я отлучусь на минутку, хорошо?
   Кайрус развернулся и решительно зашагал прочь. Тор посмотрел на Клута, потом сокрушённо вздохнул. Он окончательно запутался.
   «Ну, и что ты об этом думаешь?»
   «Я не думаю, Тор, я делаю. Кайрус прав. Если Лисс ему сказала — значит, думать нечего. Все решения за нас принимает она».
   «Но как это понимать?»
   «Не задавай мне вопросов, на которые у меня нет ответов. Кайрус прав: мы трое каким-то образом связаны — это единственное, что нам известно. По крайней мере, нам с тобой. И ещё — что мы должны выполнять волю Лисс. Какой у нас выбор?»
   Тор обдумал эти слова.
   «Ты прав. Но знаешь, над чем я очень много размышляю с тех пор, как мы уехали из столицы? Я не ожидал, что Меркуд так легко сдастся. Стоило мне чуть-чуть нажать — и он уступил. Думаю, он знает больше, чем говорит».
   С этим Клут был согласен. И сам Меркуд, и его цели вызывали у него большие подозрения.
 
   Ночь была отдана отдыху. Наутро двое всадников и птица продолжали путь на север.
   Через несколько часов Клут подлетел и приземлился Тору на запястье.
   — Что-то не так? — небрежно бросил Кайрус. Тор покачал головой, однако это означало скорее «не знаю», чем «нет». Обычно Клут никогда не садился ему на руку.
   Некоторое время сокол сидел неподвижно, потом покосился на Тора жёлтым глазом.
   «Я не сказал тебе раньше, потому что хотел все обдумать. Прошлой ночью мне явилась Лисс».
   Тор рывком натянул поводья, и Тимара покорно остановилась.
   — Ну вот, я же говорил, — заметил Кайрус, останавливая коня.
   — Прошлой ночью Лисс нанесла Клуту визит. И он только сейчас решил об этом сообщить.
   — И? — кажется, эта новость Кайруса не слишком удивила.
   «Мы ждём», — мысленно напомнил соколу Тор. Птица сделала вид, что не придала значения его тону.
   «В нескольких милях к западу отсюда начинается Великий Лес. Лисс хочет, чтобы мы направились туда».
   «И, разумеется, не предоставила никаких объяснений — как всегда», — фыркнул Тор.
   «Хорошо, что ты мне напомнил. Она надеется, что мы не станем возражать против небольшого пира на опушке в её обществе».
   Прежде, чем Тор ответил, сокол взлетел. Глядя ему вслед, Тор почувствовал, как горят щеки.
   — А теперь вслух, пожалуйста, — ничего не выражающим тоном произнёс Кайрус.
   — Насколько я понял, наша общая знакомая желает чтобы мы свернули на запад, пока не доберёмся до границы Beликого Леса.
   — И?
   — Все. Больше ничего не известно.
   На его лице появилось беспокойство… и не только беспокойство. Это заставило Кайруса воздержаться от дальнейших расспросов.
   — Отлично, — сказал он. — Кажется, я знаю, куда ехать. Примерно в трёх или четырёх милях отсюда Лес начинает понемногу отступать к западу, а потом граница резко поворачивает обратно. Если поторопимся, к вечеру будем на месте.
   Кайрус говорил как истинный воин — спокойно и по делу. И Тор был ему за это благодарен.
 
   Ехать оставалось несколько часов, и Великий Лес ещё не успел показаться впереди, но все трое уже ощутили его странное притяжение. Как ни странно, сильнее всего это чувствовал Кайрус. По мере того, как маленький отряд начал огибать границу Леса, офицер становился всё более молчаливым, а позже, когда день сменился вечерней прохладой, окончательно замкнулся в себе. Тор забеспокоился. Они решили выполнить требование Лисс, однако обоих терзали мрачные сомнения: их таинственные похождения могли закончиться чем угодно. До недавнего времени Кайрус развлекал спутников, пересказывая дворцовые сплетни. Однако сейчас прайм-офицер молчал, и это было явно не к добру.
   «Что будем делать?» — спросил Тор, обращаясь к Клуту.
   «Думаю, пока заезжать в Лес не стоит. Лисс ясно сказала, что за место нам надо найти. Это совсем близко, я чувствую».
   «Но как ты узнаешь?»
   «Верь мне. Она нам его покажет».
   Клут опустился на плечо Тора. Весь день он кружил где-то далеко, на большой высоте. Теперь он вернулся, и Тор был вынужден признать, что чувствует себя куда спокойней.
   «Сейчас я бы предложил разбить лагерь, переночевать, а утром осмотреться. Кайрус ведёт себя странно, а темнота играет с людьми нехорошие шутки. Это место заколдовано — не хватало только, чтобы кто-нибудь из нас повредился в уме».
   Тор кивнул.
   — Верно, — произнёс он вслух довольно весело, надеясь вывести Кайруса из задумчивости. — Пойду соберу немного хвороста.
   «А я слетаю за ужином! — крикнул Клут, уже кружа над деревьями. — Смотрите в оба!»
   Некоторое время юноша занимал себя тем, что разводил костёр. Но Лес как будто обступал его, почти звал… В первый раз Тор ощутил его силу в день чудесного превращения Клута. Но тогда эта мощь вызывала тревогу. Сейчас он чувствовал, что Лес его защищает.
   Тор покосился на Кайруса. Казалось, те нехитрые действия, которые совершает путник на привале, за годы походной жизни настолько вошли в плоть и кровь прайм-офицера, что тело двигается само, позволяя мыслям витать где-то далеко отсюда.
   Наконец путники расположились у костра. Огонь трещал, согревая их. Жуя вяленое мясо и хлеб с сыром, Тор мурлыкал себе под нос старинную песню, которую часто пела его мать. От этих звуков становилось уютно, меньше тревожили несмолкающие зовы Леса… равно как и странное молчание Кайруса. Голос у Тора был довольно приятным. Продолжая напевать, юноша готовил себе ложе… а когда обернулся, чтобы пожелать Кайрусу доброй ночи, с удивлением увидел, как по щекам офицера текут слезы. Тор смолк.
   — Это была любимая песня моей жены, — пояснил Кайрус.
   — Прости, я…
   — Не надо. Не извиняйся. Это было так здорово — снова её услышать. Наверно, в первые годы я просто выталкивал этот напев из памяти, выталкивал… пока не забыл совсем.
   — Ты до сих пор тоскуешь по ней, Кайрус?
   — Очень сильно. Каждый день.
   — И у тебя больше никого не было?
   Услышав собственный вопрос, Тор был готов вырвать себе язык. Это же всё равно, что резать по живому…
   — У меня было много женщин — как и у тебя Они мне нравятся — как и тебе. Но все они для меня как гостьи. Нет я больше ни с кем и никогда не хочу делить свою жизнь. Познав истинную любовь, не станешь тратить время, чтобы искать её снова.
   В его голосе не было сожаления — только смирение. Тор покачал головой.
   — Наверное, это ужасно… если так любишь…