– Мэм… спасибо вам за кристалл! – Тик от волнения еле выговаривала слова. – Комофицер позволил мне поговорить с моей матерью на Медной. Прямо сразу. Не ожидая. Не думая, что может произойти что-то неладное, и я просто ничего не услышу… Комофицер сказал, что с кристаллом я могу вызвать Медную, когда захочу! – Глаза Тик были круглые и влажные.
– Я очень рада за вас, Тик. Очень рада. – Килашандра подумала, что такой ответ несколько тяжеловесен, но Тик приняла его с таким благоговением, что девушка даже смутилась.
Дверная панель внезапно отлетела в сторону, и Тик чуть не упала к ногам Килашандры, когда в дверях появился пышущий яростью капитан Френку.
– Мой врач сказал, что вы отказались от его помощи. – Комнатка была слишком мала для его массивного тела.
– Я не нуждаюсь в его помощи. Я хрустальная певица…
– Пока вы на борту моего корабля, вы в моем подчинении.
Килашандра встала, толкнула Тик в кресло, на котором только что сидела, и остановилась перед капитаном, глядя на него с яростью, далеко превосходившей его злобу. Она выхватила из кармана удостоверение члена Гильдии и ткнула его капитану в лицо.
– Даже вы обязаны признавать эти полномочия!
В этот момент появился Пиндл с подносом.
– Полномочия сессии Федерации Планет! – прочел Пиндл через плечо капитана и задохнулся. Поднос закачался в его руках. – Я только однажды видел такое удостоверение.
– Вы явно страдаете отклонением психики, последовавшим после периода лишения… – начал капитан.
– Вздор! Дайте мне этот поднос, Пиндл. Спасибо.
– Член Гильдии, послушайте!
– Я слушаю. Но дайте мне поесть, а то я умру с голоду!
– Вы были в коме…
– Я делала то, что делают все хрустальные певцы – отдыхала после трудного и ответственного поручения. Вот и все, что я хочу сказать – пока не поем. А теперь отвяжитесь от меня!..
– У вас ментальное расстройство, если вы суете мне полномочия ФП, чтобы получить еду! – Капитан Френку брызгал слюной от злобы.
– Эти полномочия понадобятся, когда я окажусь на ближайшей пересадочной станции…
– Вы останетесь на этом крейсере до пятой луны системы…
– Я останусь на этом крейсере только до тех пор, пока он не вызовет для меня от ближайшей системы челнок, катер или гичку. Мои полномочия позволяют мне это. Вам ясно?
– Правильно, – подтвердил Пиндл.
Капитан поглядел на него, чуть дольше – на Килашандру, онемев от злости. Затем повернулся и буквально вывалился в коридор.
Побелевшая Тик смотрела на Килашандру.
– Все правильно, девочка, – ласково сказал ей Пиндл. – Только смотри, ни с кем не болтай об этом, как бы на тебя не давили. Не думаю, что капитан Френку захочет вспомнить об этом инциденте.
– Когда я смогу сойти с этого корабля? Я, конечно, не хочу обидеть ни вас, ни Тик. Пиндл подошел к своей приборной доске и выстучал код. Это заняло больше времени, чем обычно, потому что дисплей начал рябить и на нем были только четыре линии.
– Я бы не советовал этот. Беспилотный танкер, примитивные пищевые запасы. – Он снова набрал код. Изображение стало плотнее. – Ага. Можно организовать пересадку на маленькую станцию, откуда силкиты отправляются к Скории. В обычных обстоятельствах я не стал бы рекомендовать силкитский корабль, но вы будете единственным пассажиром в их кислородной секции.
– Прекрасно, на нем я и отправлюсь.
– По крайней мере, еще три дня вам придется пробыть у нас на борту.
– Бульшую часть этого времени я просплю, – сказала Килашандра. – Когда понадобится, могу ли я попросить обеспечить мне легкую еду? – Пиндл кивнул.
– Еще одно дело. – Пиндл откашлялся и наклонил голову, чтобы не смотреть на Килашандру. – Силкиты доберутся до Беллибрана к концу пассоверских штормов. Вас высадят сразу же после того, как они кончатся.
– Ага, значит, вы кое-что проверили? – хмыкнула Килашандра.
– Я чувствовал, что некоторая объективная информация может оказаться разумной мерой предосторожности.
– Значит, Чейсарт решил, что штормы вызвали у меня помрачение ума?
– Что-то в этом роде.
– Ни один дурак не выйдет в пассоверский шторм. Мы уезжаем с планеты, если есть возможность, а если нет, спим все это время.
– Я слышал, что у хрустальных певцов бывает спячка.
– Вроде того.
– Ну ладно. Еще ярранского пива? – Они с удовольствием выпили еще несколько стаканов, а потом Килашандру снова одолела сонливость. Пиндл проводил ее в ее каюту, где уже стояла на страже Тик. Затем он организовал легкую еду, и Килашандра улеглась спать, благословляя предусмотрительность, снабдившую ее полномочиями ФП. Что сделал бы с нею Френку, если бы ему удалось взять над ней верх? Отдал бы ее Чейсарту, чтобы тот выяснил, чем хрустальные певцы отличаются от простых людей?
Ей очень не хотелось оставаться еще несколько дней на крейсере, но она могла спать и расслабиться, когда напряжение после установки осталось позади. А выполнила она ее хорошо. Трег будет доволен ей. Даже если какой-то процент трандомауксцев и не жалует ее. Ну и черт с ними!
– А все-таки большинство из них неплохо помогли ей. Она победила себя, чтобы дать им новые возможности. Она выполнила задание, снабдив их коммуникационным устройством, обратила злобную толпу в ликующую массу. Да, как хрустальная певица она все сделала хорошо.
Испытает ли она когда-нибудь снова эту невероятную волну контакта, когда связываются элементы черного кристалла? Эту всеобволакивающую волну, когда она как бы вытягивалась по всей галактике с каждым черным кристаллом?
Она вздрогнула от болезненного желания, но отбросила эту мысль. Будут и другие возможности проявить себя, теперь она в этом уверена. И как только штормы на Беллибране кончатся, она снова сможет петь кристаллу.
Петь кристаллу? Петь?
Она засмеялась, вспомнив, как шагала в коммуникационном здании планеты, по центру сцены, а вокруг нее расстилался манеж. Она играла роль верховной жрицы и выполнила ритуал, который связал изолированные элементы Трандомаукса с другими мирами. Сольное представление, если там когда-нибудь было такое. И она играла перед публикой целой системы. Какую открытую ноту она спела с кристаллом! Эхо с далеких лун. Она сделала как раз то, о чем когда-то мечтала и надменно заявляла своим товаркам на Фьюерте, что обязательно сделает это. Она была первой певицей в этой системе и, возможно, единственной хрустальной певицей, которая когда-либо появится на Трандомауксе.
Килашандра смеялась над поворотом судьбы. Она смеялась, потому что никто, кроме нее, не знал, что она достигла своей честолюбивой цели.
Килашандра Ри стала певицей, да! Настоящей хрустальной певицей!
Реприза
– Я очень рада за вас, Тик. Очень рада. – Килашандра подумала, что такой ответ несколько тяжеловесен, но Тик приняла его с таким благоговением, что девушка даже смутилась.
Дверная панель внезапно отлетела в сторону, и Тик чуть не упала к ногам Килашандры, когда в дверях появился пышущий яростью капитан Френку.
– Мой врач сказал, что вы отказались от его помощи. – Комнатка была слишком мала для его массивного тела.
– Я не нуждаюсь в его помощи. Я хрустальная певица…
– Пока вы на борту моего корабля, вы в моем подчинении.
Килашандра встала, толкнула Тик в кресло, на котором только что сидела, и остановилась перед капитаном, глядя на него с яростью, далеко превосходившей его злобу. Она выхватила из кармана удостоверение члена Гильдии и ткнула его капитану в лицо.
– Даже вы обязаны признавать эти полномочия!
В этот момент появился Пиндл с подносом.
– Полномочия сессии Федерации Планет! – прочел Пиндл через плечо капитана и задохнулся. Поднос закачался в его руках. – Я только однажды видел такое удостоверение.
– Вы явно страдаете отклонением психики, последовавшим после периода лишения… – начал капитан.
– Вздор! Дайте мне этот поднос, Пиндл. Спасибо.
– Член Гильдии, послушайте!
– Я слушаю. Но дайте мне поесть, а то я умру с голоду!
– Вы были в коме…
– Я делала то, что делают все хрустальные певцы – отдыхала после трудного и ответственного поручения. Вот и все, что я хочу сказать – пока не поем. А теперь отвяжитесь от меня!..
– У вас ментальное расстройство, если вы суете мне полномочия ФП, чтобы получить еду! – Капитан Френку брызгал слюной от злобы.
– Эти полномочия понадобятся, когда я окажусь на ближайшей пересадочной станции…
– Вы останетесь на этом крейсере до пятой луны системы…
– Я останусь на этом крейсере только до тех пор, пока он не вызовет для меня от ближайшей системы челнок, катер или гичку. Мои полномочия позволяют мне это. Вам ясно?
– Правильно, – подтвердил Пиндл.
Капитан поглядел на него, чуть дольше – на Килашандру, онемев от злости. Затем повернулся и буквально вывалился в коридор.
Побелевшая Тик смотрела на Килашандру.
– Все правильно, девочка, – ласково сказал ей Пиндл. – Только смотри, ни с кем не болтай об этом, как бы на тебя не давили. Не думаю, что капитан Френку захочет вспомнить об этом инциденте.
– Когда я смогу сойти с этого корабля? Я, конечно, не хочу обидеть ни вас, ни Тик. Пиндл подошел к своей приборной доске и выстучал код. Это заняло больше времени, чем обычно, потому что дисплей начал рябить и на нем были только четыре линии.
– Я бы не советовал этот. Беспилотный танкер, примитивные пищевые запасы. – Он снова набрал код. Изображение стало плотнее. – Ага. Можно организовать пересадку на маленькую станцию, откуда силкиты отправляются к Скории. В обычных обстоятельствах я не стал бы рекомендовать силкитский корабль, но вы будете единственным пассажиром в их кислородной секции.
– Прекрасно, на нем я и отправлюсь.
– По крайней мере, еще три дня вам придется пробыть у нас на борту.
– Бульшую часть этого времени я просплю, – сказала Килашандра. – Когда понадобится, могу ли я попросить обеспечить мне легкую еду? – Пиндл кивнул.
– Еще одно дело. – Пиндл откашлялся и наклонил голову, чтобы не смотреть на Килашандру. – Силкиты доберутся до Беллибрана к концу пассоверских штормов. Вас высадят сразу же после того, как они кончатся.
– Ага, значит, вы кое-что проверили? – хмыкнула Килашандра.
– Я чувствовал, что некоторая объективная информация может оказаться разумной мерой предосторожности.
– Значит, Чейсарт решил, что штормы вызвали у меня помрачение ума?
– Что-то в этом роде.
– Ни один дурак не выйдет в пассоверский шторм. Мы уезжаем с планеты, если есть возможность, а если нет, спим все это время.
– Я слышал, что у хрустальных певцов бывает спячка.
– Вроде того.
– Ну ладно. Еще ярранского пива? – Они с удовольствием выпили еще несколько стаканов, а потом Килашандру снова одолела сонливость. Пиндл проводил ее в ее каюту, где уже стояла на страже Тик. Затем он организовал легкую еду, и Килашандра улеглась спать, благословляя предусмотрительность, снабдившую ее полномочиями ФП. Что сделал бы с нею Френку, если бы ему удалось взять над ней верх? Отдал бы ее Чейсарту, чтобы тот выяснил, чем хрустальные певцы отличаются от простых людей?
Ей очень не хотелось оставаться еще несколько дней на крейсере, но она могла спать и расслабиться, когда напряжение после установки осталось позади. А выполнила она ее хорошо. Трег будет доволен ей. Даже если какой-то процент трандомауксцев и не жалует ее. Ну и черт с ними!
– А все-таки большинство из них неплохо помогли ей. Она победила себя, чтобы дать им новые возможности. Она выполнила задание, снабдив их коммуникационным устройством, обратила злобную толпу в ликующую массу. Да, как хрустальная певица она все сделала хорошо.
Испытает ли она когда-нибудь снова эту невероятную волну контакта, когда связываются элементы черного кристалла? Эту всеобволакивающую волну, когда она как бы вытягивалась по всей галактике с каждым черным кристаллом?
Она вздрогнула от болезненного желания, но отбросила эту мысль. Будут и другие возможности проявить себя, теперь она в этом уверена. И как только штормы на Беллибране кончатся, она снова сможет петь кристаллу.
Петь кристаллу? Петь?
Она засмеялась, вспомнив, как шагала в коммуникационном здании планеты, по центру сцены, а вокруг нее расстилался манеж. Она играла роль верховной жрицы и выполнила ритуал, который связал изолированные элементы Трандомаукса с другими мирами. Сольное представление, если там когда-нибудь было такое. И она играла перед публикой целой системы. Какую открытую ноту она спела с кристаллом! Эхо с далеких лун. Она сделала как раз то, о чем когда-то мечтала и надменно заявляла своим товаркам на Фьюерте, что обязательно сделает это. Она была первой певицей в этой системе и, возможно, единственной хрустальной певицей, которая когда-либо появится на Трандомауксе.
Килашандра смеялась над поворотом судьбы. Она смеялась, потому что никто, кроме нее, не знал, что она достигла своей честолюбивой цели.
Килашандра Ри стала певицей, да! Настоящей хрустальной певицей!
Реприза
– Что вы здесь делаете? – спросил служитель шлюза, когда она вошла. – Фу! На каком транспорте вы ехали? От вас воняет.
– На силкитском, – хмуро ответила Килашандра. Она уже стала привыкать к запаху в силкитской каюте, предназначенной для этой расы.
– На их кораблях никто не ездит. Жаль, что вас не предупредили. – Он зажал нос.
– Я запомню, уверяю вас.
Она пошла к транзитным камерам Гильдии.
– Увы, мест нет. Пассоверские штормы, как вы знаете, еще не закончились.
– Знаю, но лучше было прибыть сюда, чем переждать штормы снаружи.
– Да, конечно, раз вы решили путешествовать с силкитами. Но в простых номерах полно мест, – человек показал на арку, в которую она так наивно вошла несколько месяцев назад. – Еще не прибыл ни один путешественник. А вам, с вашими кредитами, все равно где останавливаться.
Килашандра поблагодарила служителя и пошла через сияюще-голубой вход, к отелю, пытаясь вспомнить ту девушку, какой она была совсем недавно, и не могла поверить, как много произошло с тех пор. Она улыбалась, вспоминая, что ей удалось одновременно осуществить две своих самых честолюбивых мечты.
«Аромат», исходивший от нее, встревожил Форда, находившегося за приемной стойкой.
– Но вы певица. Вам не положено быть здесь. – Он поморщился и вздрогнул. – У певцов свои комнаты.
– Там полным-полно народу. Дайте мне комнату, чтобы я могла продезинфицировать одежду и как следует отмыться. – Она шагнула к стойке и положила на пластинку свой запястный прибор.
– Нет – нет, это не обязательно! – Форд протянул ей ключ, стараясь держаться от нее подальше.
– Я знаю, что от меня воняет, но разве это моя вина?
Форд начал было извиняться, но Килашандра уже позволила ключу вести ее к номеру.
– Я вам предоставил самый большой номер, – крикнул ей вдогонку Форд.
Комната располагалась на нижнем уровне. И, похоже, служащий был прав – посетителей здесь в это время не было. Поэтому Килашандра уже по дороге начала стягивать с себя вонючую одежду. Она посмотрела на рюкзак и решила, что здесь, наверное, нет пункта, где продезинфицируют все ее вещи, поэтому с чувством огромного облегчения бросила все в утилизаторы.
Лунные номера имели только душевые устройства, но зато со множеством трав и ароматных жидкостей. Она встала под горячий душ, затем натерлась травами и духами, пока кожа не покраснела. Выйдя из-под душа, она понюхала руки, плечи, наклонилась понюхать колени и решила, что она вроде бы почти чистая.
Только высушив волосы, она сообразила, что надеть ей нечего. Она набрала магазин и заказала первый же комбинезон, появившейся на дисплее, а потом заказала большую бутылку чего-нибудь пряного. Ей хотелось побольше остроты в жизни после силкитского судна. Что ж, Пиндл предупреждал ее. Но если подумать, даже силкиты лучше, чем Френку или этот дубина Чейсарт.
Она заказала ярранского пива и задумалась, как Ланжеки перенес Пассовер. Заточив себя в силкитском корабле, она сражалась с томительным чувством возмущения гильдмастером и очень желала бы продолжить дружбу с ним. Одиночество – великий уравнитель, и заставляет с благодарностью вспоминать любое покровительство и доброту. Она получала то и другое от Ланжеки, и ей не в чем было его обвинять.
До чего ж вкусное пиво! Она подняла стакан, мысленно тоскуя о разлуке с Ланжеки. Она надеялась, что если к каждому Френку, которого она встретит в жизни, попадется хотя бы один Пиндл, уже можно жить спокойно.
В дверь постучали. Она завернулась в сухое полотенце, удивляясь, почему ее заказ принесли, а не послали по трубе. Она открыла задвижку, и дверь сама отворилась.
– Что вы здесь делаете? – Ланжеки шагнул в комнату, закрыл дверь и бросил сверток на постель.
– А что вы делаете на Шанкиле? – она потуже затянула полотенце на груди.
Он взял ее обеими руками за талию, глаза его блестели, но лицо было спокойно, рот тоже.
– Шанкил – главная стратегическая точка, с которой определяют штормовые волны.
– Значит, вы спасаетесь от штормов, – сказала она с огромным облегчением.
– Я хотел спасти вас от них, но вы вернулись слишком рано! – Он сделал гневный жест, словно хотел ударить ее.
– А почему бы и нет? Я закончила эту ужасную установку. Ну, как, штормы были такими скверными, как предполагались? Я ничего не слышала.
– Вам полагалось вернуться на комфортабельном пассажирском фрегате через неделю. – Он прищурился и испытующе посмотрел на нее. – Гильдия могла бы понести огромный убыток, – добавил он ворчливо, и она не поняла, относилось ли последнее к ней или к штормам.
– Я села на силкитский фрахтовщик.
– Знаю. – Его ноздри раздулись от отвращения.
– Я старалась отмыться. Это было ужасно. Почему мне никогда не говорили о силкитах? Впрочем, нет, сказали, но я не слушала, потому что не могла больше ни минуты оставаться на этом раскрашенном крейсере транди. Почему вы не предупредили меня хотя бы насчет них?
Ланжеки пожал плечами.
– Мы мало о них знаем. Но зато у вас по крайней мере не было предвзятого мнения или пристрастных воспоминаний о других изолированных системах, что могло нанести ущерб вашим действиям.
– Они, наверное, никогда больше не будут иметь дела с хрустальным певцом.
– Они будут иметь дело с Гильдией. – Ланжеки начал улыбаться: тело его расслабилось, глаза потеплели.
– Еще важнее, Ланжеки, – она пыталась отступить от него подальше и высказать свои обиды, – почему вы не сказали мне насчет шока от связи с кристаллом? Я пела королю-кристаллу и всем остальным, и они бросили меня на колени!
Он положил теплые руки на ее плечи и крепко прижал к себе, внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Никто не может описать этот шок. Разные люди испытывают его по-своему. Предупредить – значит приглушить его.
– Ценю!
Он тихонько хихикнул над ее саркастическим замечанием и стал притягивать к себе, и в его объятиях она ощутила бульшую ласку, нежели прежде.
– Некоторые вообще ничего и никогда не чувствуют.
– Мне их искренне жаль, – сказала она на этот раз совершенно серьезно.
– То, что ты соединяла группу кристаллов, которые сама вырезала, еще теснее связало тебя с черным кристаллом, Килашандра, – произнес он медленно, с какой-то скрытой болью, которую она уже однажды слышала в его голосе. Она прижалась к его сильному телу, поняв, как остро не хватало ей Ланжеки, даже когда мысленно проклинала его. – Гильдии нужны черные кристаллы.
– Именно потому ты лично занялся моей карьерой, Ланжеки? – она протянула руку к его губам и почувствовала, как они изогнулись от наслаждения.
– Моя профессиональная жизнь посвящена Гильдии, Килашандра. Никогда не забывай об этом. Моя личная жизнь – дело другое. Она целиком моя. – Его губы нежно целовали ее пальцы, пока он говорил.
– Я тебя люблю, Ланжеки. Люблю твой проклятый рот, – сказала она, радуясь, что она снова с ним.
Он взял ее руку и поцеловал в ладонь, и она мгновенно испытала знакомый холодок, пробежавший по всему телу.
– Ты постараешься сохранить это в памяти, Килашандра, на те десятилетия, что лежат перед нами? – еле слышно вымолвил он, еще крепче прижимая ее к себе.
– На силкитском, – хмуро ответила Килашандра. Она уже стала привыкать к запаху в силкитской каюте, предназначенной для этой расы.
– На их кораблях никто не ездит. Жаль, что вас не предупредили. – Он зажал нос.
– Я запомню, уверяю вас.
Она пошла к транзитным камерам Гильдии.
– Увы, мест нет. Пассоверские штормы, как вы знаете, еще не закончились.
– Знаю, но лучше было прибыть сюда, чем переждать штормы снаружи.
– Да, конечно, раз вы решили путешествовать с силкитами. Но в простых номерах полно мест, – человек показал на арку, в которую она так наивно вошла несколько месяцев назад. – Еще не прибыл ни один путешественник. А вам, с вашими кредитами, все равно где останавливаться.
Килашандра поблагодарила служителя и пошла через сияюще-голубой вход, к отелю, пытаясь вспомнить ту девушку, какой она была совсем недавно, и не могла поверить, как много произошло с тех пор. Она улыбалась, вспоминая, что ей удалось одновременно осуществить две своих самых честолюбивых мечты.
«Аромат», исходивший от нее, встревожил Форда, находившегося за приемной стойкой.
– Но вы певица. Вам не положено быть здесь. – Он поморщился и вздрогнул. – У певцов свои комнаты.
– Там полным-полно народу. Дайте мне комнату, чтобы я могла продезинфицировать одежду и как следует отмыться. – Она шагнула к стойке и положила на пластинку свой запястный прибор.
– Нет – нет, это не обязательно! – Форд протянул ей ключ, стараясь держаться от нее подальше.
– Я знаю, что от меня воняет, но разве это моя вина?
Форд начал было извиняться, но Килашандра уже позволила ключу вести ее к номеру.
– Я вам предоставил самый большой номер, – крикнул ей вдогонку Форд.
Комната располагалась на нижнем уровне. И, похоже, служащий был прав – посетителей здесь в это время не было. Поэтому Килашандра уже по дороге начала стягивать с себя вонючую одежду. Она посмотрела на рюкзак и решила, что здесь, наверное, нет пункта, где продезинфицируют все ее вещи, поэтому с чувством огромного облегчения бросила все в утилизаторы.
Лунные номера имели только душевые устройства, но зато со множеством трав и ароматных жидкостей. Она встала под горячий душ, затем натерлась травами и духами, пока кожа не покраснела. Выйдя из-под душа, она понюхала руки, плечи, наклонилась понюхать колени и решила, что она вроде бы почти чистая.
Только высушив волосы, она сообразила, что надеть ей нечего. Она набрала магазин и заказала первый же комбинезон, появившейся на дисплее, а потом заказала большую бутылку чего-нибудь пряного. Ей хотелось побольше остроты в жизни после силкитского судна. Что ж, Пиндл предупреждал ее. Но если подумать, даже силкиты лучше, чем Френку или этот дубина Чейсарт.
Она заказала ярранского пива и задумалась, как Ланжеки перенес Пассовер. Заточив себя в силкитском корабле, она сражалась с томительным чувством возмущения гильдмастером и очень желала бы продолжить дружбу с ним. Одиночество – великий уравнитель, и заставляет с благодарностью вспоминать любое покровительство и доброту. Она получала то и другое от Ланжеки, и ей не в чем было его обвинять.
До чего ж вкусное пиво! Она подняла стакан, мысленно тоскуя о разлуке с Ланжеки. Она надеялась, что если к каждому Френку, которого она встретит в жизни, попадется хотя бы один Пиндл, уже можно жить спокойно.
В дверь постучали. Она завернулась в сухое полотенце, удивляясь, почему ее заказ принесли, а не послали по трубе. Она открыла задвижку, и дверь сама отворилась.
– Что вы здесь делаете? – Ланжеки шагнул в комнату, закрыл дверь и бросил сверток на постель.
– А что вы делаете на Шанкиле? – она потуже затянула полотенце на груди.
Он взял ее обеими руками за талию, глаза его блестели, но лицо было спокойно, рот тоже.
– Шанкил – главная стратегическая точка, с которой определяют штормовые волны.
– Значит, вы спасаетесь от штормов, – сказала она с огромным облегчением.
– Я хотел спасти вас от них, но вы вернулись слишком рано! – Он сделал гневный жест, словно хотел ударить ее.
– А почему бы и нет? Я закончила эту ужасную установку. Ну, как, штормы были такими скверными, как предполагались? Я ничего не слышала.
– Вам полагалось вернуться на комфортабельном пассажирском фрегате через неделю. – Он прищурился и испытующе посмотрел на нее. – Гильдия могла бы понести огромный убыток, – добавил он ворчливо, и она не поняла, относилось ли последнее к ней или к штормам.
– Я села на силкитский фрахтовщик.
– Знаю. – Его ноздри раздулись от отвращения.
– Я старалась отмыться. Это было ужасно. Почему мне никогда не говорили о силкитах? Впрочем, нет, сказали, но я не слушала, потому что не могла больше ни минуты оставаться на этом раскрашенном крейсере транди. Почему вы не предупредили меня хотя бы насчет них?
Ланжеки пожал плечами.
– Мы мало о них знаем. Но зато у вас по крайней мере не было предвзятого мнения или пристрастных воспоминаний о других изолированных системах, что могло нанести ущерб вашим действиям.
– Они, наверное, никогда больше не будут иметь дела с хрустальным певцом.
– Они будут иметь дело с Гильдией. – Ланжеки начал улыбаться: тело его расслабилось, глаза потеплели.
– Еще важнее, Ланжеки, – она пыталась отступить от него подальше и высказать свои обиды, – почему вы не сказали мне насчет шока от связи с кристаллом? Я пела королю-кристаллу и всем остальным, и они бросили меня на колени!
Он положил теплые руки на ее плечи и крепко прижал к себе, внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Никто не может описать этот шок. Разные люди испытывают его по-своему. Предупредить – значит приглушить его.
– Ценю!
Он тихонько хихикнул над ее саркастическим замечанием и стал притягивать к себе, и в его объятиях она ощутила бульшую ласку, нежели прежде.
– Некоторые вообще ничего и никогда не чувствуют.
– Мне их искренне жаль, – сказала она на этот раз совершенно серьезно.
– То, что ты соединяла группу кристаллов, которые сама вырезала, еще теснее связало тебя с черным кристаллом, Килашандра, – произнес он медленно, с какой-то скрытой болью, которую она уже однажды слышала в его голосе. Она прижалась к его сильному телу, поняв, как остро не хватало ей Ланжеки, даже когда мысленно проклинала его. – Гильдии нужны черные кристаллы.
– Именно потому ты лично занялся моей карьерой, Ланжеки? – она протянула руку к его губам и почувствовала, как они изогнулись от наслаждения.
– Моя профессиональная жизнь посвящена Гильдии, Килашандра. Никогда не забывай об этом. Моя личная жизнь – дело другое. Она целиком моя. – Его губы нежно целовали ее пальцы, пока он говорил.
– Я тебя люблю, Ланжеки. Люблю твой проклятый рот, – сказала она, радуясь, что она снова с ним.
Он взял ее руку и поцеловал в ладонь, и она мгновенно испытала знакомый холодок, пробежавший по всему телу.
– Ты постараешься сохранить это в памяти, Килашандра, на те десятилетия, что лежат перед нами? – еле слышно вымолвил он, еще крепче прижимая ее к себе.