Максвелл Энн. Алмазный тигр

   — Что ж… — неопределенно произнес он. — Видишь теперь?
   Когда Эрин поняла, куда именно оказался устремлен ее взгляд, она покраснела до корней волос.
   — Ты этим еще более все усложняешь.
   — Не я, а ты со мной делаешь это. И не впервые.
   — Я заметила, — пробормотала она.
   Коул усмехнулся, вновь пораженный тем, как удивительно сочетается у Эрин чистота души и прямота. Однако потом он шумно вздохнул, ибо в эту секунду рука Эрин коснулась его ноги. Ее ногти мягко царапнули по его коже. Эрин проверила, хорошо ли наложена повязка, поправила край бинта.
   — Ты вступаешь на весьма опасную территорию, детка. Если я подойду, то окажусь у тебя в постели. Ты этого хочешь?
   — Я… — Голос Эрин оборвался. Она с усилием проглотила слюну. — Я и сама не знаю. Знаю лишь, что мне нравится касаться твоего тела. Нравится смотреть на тебя. Очень приятно, когда ты меня обнимаешь, когда целуешь. Мне нравится, как пахнет твоя кожа. Нравятся твои руки. — Она с неосознанным вызовом взглянула на Коула. — И вообще я хочу тебя так, как никогда не хотела другого мужчину. Ну, ты доволен?
   — Да, нечего сказать… — сказал он задумчиво. — Неплохо бы узнать, что еще тебе нравится.
   Не раздумывая, Эрин подвинулась, освобождая место для Коула. Под его весом матрас сразу же прогнулся. Раздираемая страхом и желанием, Эрин прикрыла глаза в ожидании того мгновения, когда наконец он заключит ее в свои могучие объятия. Однако ничего подобного не произошло. Тогда она открыла глаза. Коул расстегивал на себе рубашку и одновременно разглядывал ее. Глаза Коула были такими проницательными, что, встретив его взгляд, Эрин даже затаила дыхание.
   — Коул…
   — Чего изволите? — поинтересовался он, отбрасывая снятую рубашку. — Ради Бога, скажи мне, Эрин, чего ты хочешь. Гадать и потом ошибиться я вовсе не хочу. Не хочу напугать тебя.
   Она как-то странно усмехнулась.
   — Меня уже как-то пугали тем, чего я жду сейчас от тебя.
   Он медленно растянул губы в улыбке.
   — Что ж, заманчивое начало. Может, с этого я сейчас и начну? Или оставить на потом?
   — Ты… ты поцелуй меня.
   С этими словами Эрин бессознательно остановила свой взгляд на губах Коула и только сейчас осознала, до какой степени жаждет его поцелуя. Коул продолжал внимательно смотреть на нее, размышляя, не изменит ли ему всегдашняя выдержка. Он надеялся, что не изменит. С этой мыслью Коул улегся в постель и сцепил руки над головой.
   — А почему бы тебе не поцеловать меня? — поинтересовался Коул.
   Эрин удивилась и застеснялась. Девушка полагала, что Коул будет главенствовать в постели. Она была немного разочарована, но вместе с тем совершенно успокоилась. Коул лежал совсем рядом на спине, и возбуждение его было более чем очевидно. Медленно, осторожно она приподнялась на локте и потянулась к губам Коула. Это был даже не поцелуй, скорее легчайшее прикосновение. Но тут Эрин решилась и осторожно провела кончиком языка по его губам, горячим и восхитительным. Когда же Коул в ответ коснулся языкам кончика ее языка, у Эрин внутри все сладостно сжалось. На каждое новое прикосновение его языка Эрин, не отдавая в том себе отчета, отвечала тихими гортанными стонами. Язык Коула дразнил и распалял ее, она испытывала невыразимое наслаждение. Эрин принялась поглаживать Коула рукой — от огромного запястья до могучих бицепсов и плеч. Затем, набравшись смелости, принялась осторожно перебирать волосы на груди Коула. Она наслаждалась буграми его могучих мускулов, его мощью. Когда рука Эрин коснулась его соска, из груди Коула вырвался чуть слышный стон наслаждения.
   — Тебе это нравится? — спросила Эрин, вновь прикоснувшись к его соску, и почувствовала, как он под ее пальцами напрягся и отвердел.
   — Даже не знаю… — шепотом ответил ей Коул. — Ты не спеши, не убирай руку, чтобы я хоть смог распробовать, что к чему…
   Она не сразу поняла, о чем он говорит. Затем до нее наконец дошло, и Эрин улыбнулась.
   — Издеваешься?
   — Не стану оправдываться, конечно, и охотно прощу тебя, если ты…
   Он замолчал, так как в это мгновение рука Эрин проникла под резинку его трусов и замерла. Но стоило руке Эрин вернуться на его грудь, как Коул едва не застонал от разочарования. Она нагнулась и поцеловала его сначала в шею, затем коснулась губами груди, добравшись до самой подвздошной впадины. Дыхание Коула вновь сделалось неровным, что лишь вызвало у нее улыбку.
   — Вот это мне нравится, — сказала Эрин. — Приятно сознавать, что это как-то может повлиять на тебя.
   — В таком случае дай рукам чуть большую свободу, и ты увидишь, какой будет эффект, — подсказал ей Коул, деланно улыбаясь и стараясь не показать, как он сейчас напряжен.
   Смех Эрин был подобен тихому пламени, языки которого словно лизали Коула изнутри. Несколько секунд ладонь Эрин скользила по телу Коула, заставляя его учащенно дышать.
   — Коул… — прошептала она, обдав его своим горячим дыханием. — А ты разве не хочешь дотронуться до меня?
   Он разжал руки, которые давно уже изнывали от желания ощутить упругое тело Эрин.
   — Где прикажешь? — сдавленным голосом поинтересовался он.
   Эрин выразила удивление неопределенным гортанным восклицанием.
   — Я хочу знать, где именно ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — Поскольку голова Эрин лежала на его груди, он почувствовал, как сразу же запылали ее щеки: этот жар он ощущал своей кожей, что заставило его улыбнуться. — Хорошо. Есть одно местечко, куда руки сами так и просятся.
   Но даже и после этих слов он еще помедлил, поддразнивая Эрин: гладил ее щеку и шею, растирал ей руки от плеч до запястий. Эрин наслаждалась. Она прикрыла глаза и лежала неподвижно, затем ее дыхание участилось, и вот она наконец выдохнула имя Коула, застонав от удовольствия. Эрин хотелось, чтобы он сжал ладонями ее грудь. Соски затвердели от охватившего ее желания.
   — Коул, пожалуйста, — с трудом вымолвила она.
   — Пожалуйста — что?
   Вместо ответа она положила его ладонь себе на грудь. В первое мгновение она вздрогнула от удовольствия. Эрин инстинктивно подалась вперед, стремясь крепче прижаться к его ладони, чтобы зуд сосков уменьшился. Коул видел и чувствовал происходившие с ней перемены и сам возбуждался еще сильнее.
   У него даже начали дрожать руки. Изящная женская ладонь легла поверх ладони Коула, но вовсе не для того, чтобы убрать его руку. Эрин плотнее прижалась к нему всем телом.
   — Тебе хорошо? — спросил Коул.
   — Да, но…
   Он стиснул зубы и убрал с груди Эрин руку. И тотчас же она сделала такое движение, словно хотела опять почувствовать на своей груди его ладонь.
   — Все нормально, — сказал Коул. Но тут он вдруг понял, что Эрин вовсе не передумала, что она пытается расстегнуть свою блузку, но руки у нее дрожат, и это дается ей с трудом. Безумное желание охватило Коула, и он даже задрожал — до такой степени он хотел сейчас Эрин. Взяв ее руку, он провел губами по запястью, затем положил ее ладонь себе на грудь. — Позволь уж, я сам.
   — Извини, сама не пойму, что со мной. Меня всю трясет, но это вовсе не означает, будто я боюсь. Ничего подобного. Правда, не боюсь.
   — Взгляни на мои руки.
   Эрин увидела, что и пальцы Коула явственно дрожат. Она удивленно подняла брови.
   — Да, я и сам удивлен, если сказать правду, — произнес он. — Ни разу еще я не хотел женщину так, чтобы даже руки дрожали.
   — Может, именно поэтому и я нервничаю? — спросила она.
   — Кто знает? — сказал он. — Я, во всяком случае, сейчас немного боюсь.
   Эрин оглядела все его тело.
   — Не знаю, конечно, какое слово употребить, но это вовсе не называется бояться.
   Коул улыбнулся в ответ — и тут желание судорогой охватило его. Он сбросил с нее блузку, и его глазам предстала высокая грудь Эрин, прикрытая розовым бюстгальтером.
   — Ты хочешь, чтобы я снял и это? — спросил он, осторожно просовывая кончики пальцев под бюстгальтер.
   Прежде чем ее покинула храбрость, Эрин поспешила сама расстегнуть застежку бюстгальтера. Коул, пораженный, безмолвно любовался тем, что увидел. Кровь бешено стучала у него в висках. Он даже представить себе не мог, что у Эрин такая восхитительная грудь, полная и высокая, с темно-розовыми от возбуждения сосками. Кожа ее тоже порозовела, и шрамы на ней побелели и стали хорошо заметными. Только тут Коула посетила неожиданная догадка, от которой холодок пробежал у него по спине.
   — Он что же, с ножом на тебя?!
   Эрин не сразу поняла, что он имеет в виду.
   — А, шрамы… Я и думать про них позабыла, — прошептала она. — Теперь они не такие страшные, как прежде…
   Эрин не успела докончить фразу, так как Коул провел языком по одному из шрамов, затем еще по одному, еще… Он так нежно прикасался к телу девушки, что ее глаза наполнились слезами, и, перелившись через край, они потекли по щекам. Его слова были очередным проявлением нежности, тронувшей Эрин до глубины души. Слова, как мерцающий огонь, охватили ее тело и душу. Эрин понимала, что нравится Коулу, что он восхищается ее телом, исходящим от него жаром и возбуждением.
   Самообладание Коула и его неожиданная нежность потрясли Эрин. Она забыла все свое прошлое, забыла о времени, забыла обо всем на свете, кроме необыкновенного ощущения, которое переполняло ее существо с каждым движением рук Коула, с каждым касанием его тела, его губ. Эрин чувствовала, что буквально задыхается. Она стонала, прижималась к Коулу и с готовностью отвечала на любое его прикосновение.
   Эрин явно была из числа неопытных и очень эмоциональных женщин. Кровь так быстро мчалась по жилам Коула, что у него в ушах зашумело. Нагнувшись, он припал губами к груди Эрин, а свободной рукой принялся срывать с нее остатки одежды.
   Как только его рука легла на покатый островок в центре ее тела, Эрин тотчас же напряглась. Но стоило только Коулу убрать руку, как Эрин незамедлительно и страстно запротестовала. Коула охватила жаркая волна, и он застонал. Теперь-то он был совершенно уверен, что не страх, вовсе не страх, а невероятное удовольствие было причиной такого напряжения Эрин. И тогда он уверенно двинулся туда, где находилась горячая нежная плоть.
   — Коул…
   — Внимательно тебя слушаю, — тотчас же откликнулся он, не убирая руки и осторожно дотрагиваясь кончиком языка до ее соска. — Может быть, ты хочешь, чтобы я остановился?
   Эрин издала короткий нервный смешок, который превратился в стон удовлетворения, как только чувственное наслаждение овладело всем ее существом. Она инстинктивно придвинулась к Коулу, вдохновляя его на новые подвиги. Совсем недавно Эрин и сама не подозревала, до какой степени нуждается в его нежных руках.
   — Так я не понял, да или нет? — уточнил он, нежно покусывая сосок Эрин.
   Ее пронзила новая волна удовольствия.
   — Да, — наконец выговорила она. — То есть я хочу сказать, ты не останавливайся, — проговорила Эрин. — Мне… нравится это, — призналась она.
   Коул сжал зубы. Простота и чувственность Эрин не могли не удивлять его. Ее откровенность и смелость лишали его последних остатков самообладания. А в ее зеленых бездонных глазах и вовсе можно было утонуть. Но сила желания распаляла его нетерпение. Эрин повернулась, и он понял: она видит, что он так же обнажен, как и она. Коул лег на спину, уже не скрывая своего возбуждения и закрыл глаза.
   — Коул… — прошептала Эрин.
   Он открыл глаза.
   — Что, испугалась?
   Она медленно покачала головой.
   — Уверена?
   Она кивнула.
   — Тогда в чем же дело, детка?
   Будучи не в состоянии выдержать его напряженный взгляд, Эрин потерлась губами о его плечо и спросила:
   — Ты не будешь против, если и я немного приласкаю тебя?
   — Сколько тебе заблагорассудится.
   Ее рука неуверенно скользнула вдоль тела Коула.
   — Что, и тут можно?
   Его дыхание участилось.
   — Даже нужно.
   Холодные пальцы Эрин неуверенно двигались по горячему, не знакомому ей и исходившему желанием телу Коула.
   — Слышу, как бьется твое сердце, — прошептала она, беря в руку его мужскую плоть.
   Коул Вздрогнул всем телом и издал сдавленный стон.
   — Прости, — поспешила она и отняла руку.
   — Сделай еще раз то же самое, тогда прощу. — Его дыхание стало прерывистым и шумным. Эрин опять провела ладонью по его паху… — Да, вот так…
   Воспарившему от наслаждения Коулу понадобилось какое-то время, чтобы овладеть собой.
   — Есть еще одна хорошая штука, — сказал Коул, и его голос прозвучал почти грубо. — Уверен, она подойдет нам с тобой. — Взглянув на Эрин и увидев выражение ее лица, он улыбнулся. — Не пугайся, детка, это не совсем то, о чем ты подумала. Ты должна мне верить и ничего не бояться, и тогда тебе понравится.
   Эрин согласно кивнула. Коул приподнял ее и посадил к себе на колени так, что ее ноги оказались по обе стороны от его ног. Коул не предпринимал ничего, чтобы овладеть ею, но Эрин при каждом движении, при каждом повороте их тел испытывала ощущение, от которого у нее стесняло дыхание. Коул осторожно приподнимал и опускал колени, упиравшиеся в ее ягодицы. С уст Эрин сорвался сдавленный вскрик. Коул старался не забыться, не потерять над собой контроль, не заиграться, но не переставая раскачивал Эрин. Да и сама она теперь не желала и не могла остановиться. Дыхание ее сделалось шумным, прерывистым. Ее всю трясло, лицо пылало, она была полна нетерпения.
   — Коул… — прошептала Эрин и потянулась к нему, чтобы привлечь к себе, слиться с ним в единое целое. Пока страсть не захлестнула ее, Эрин и представить себе не могла, что ее может захватить такое сильное желание. — Помоги мне.
   Он положил ее ладони на свою плоть, потом поцеловал Эрин.
   — Вот так… — сказал он. — Вот так…
   Их губы и тела слились. Стон наслаждения вырвался из груди Эрин, как только она ощутила Ко-ула в себе. И так мягко, так осторожно и нежно он взял ее, что Эрин совсем не испугалась. В какой-то момент она ощутила, что более тесного контакта между ними и быть не может. Она раскрыла было рот, намереваясь сказать Коулу о своих необыкновенных ощущениях, но не смогла вымолвить ни слова и лишь теснее прижалась к нему.
   Слова так и остались невысказанными. Эрин старалась двигаться в такт движениям Коула, что доставляло ей особенно сильное наслаждение. С каждым вздохом, с каждым новым движением у нее возникало ощущение, что она парит над землей. Так продолжалось до того момента, пока Коул не прорычал и не замер. Она почувствовала судорогу его мощного тела и, в свою очередь, вздрогнула всем телом, ощущая, словно она балансирует на грани неизвестного.
   Рука Коула легла на самое чувствительное ее место. От его нежных прикосновений Эрин ощутила новую волну наслаждения. Неясные звуки сорвались с ее губ, она напряглась и конвульсивно прижалась к Коулу. Он губами поймал ее губы, с которых еще слетали последние стоны удовольствия. Но и после того, как все было кончено, Коул не разжал объятий, продолжая целовать ее губы и соленые от слез глаза.
   — Детка, — выдохнул Коул. — Тебе не было больно?
   Она покачала головой.
   — Ты плачешь?
   — Я? — Она провела рукой по своей щеке и хмыкнула. — И вправду слезы. — Вздохнув, она прижалась щекой к его груди. — Знаешь, я сейчас чувствую себя такой счастливой, Коул. Вот уж не предполагала, что могу быть так счастлива. После того, что было у меня с Гансом, я не думала, что смогу кого-нибудь полюбить. И вот неожиданно встретила тебя.
   Рука Коула, гладившая ее по спине, замерла.
   — Знаешь, не нужно путать то, чем занимаются любовники, с любовью. Иначе тебя ждут немалые разочарования и огорчения. А я вовсе не хочу, чтобы ты огорчалась, Эрин, совсем не хочу.
   Она прикрыла глаза. Эрин надеялась, очень надеялась, но не была уверена, что Коул окажется в состоянии вернуть ей способность любить.
   — Я верю, — сказала она и тяжело вздохнула. — Жаль, что я не из тех, кто умеет все делать наполовину. Но ты не волнуйся. Я не буду требовать от тебя обещаний. Хотя это вовсе не означает, будто я не стану время от времени, что называется, пытаться положить тебя на лопатки.
   Он рассмеялся в ответ и поцеловал Эрин в голову.
   — Буду только рад.
   Кончиком языка Эрин прикоснулась к его горячему телу, словно втайне от Коула пробуя его на вкус. Затем она вздрогнула, удовлетворенно вздохнула и прижалась к нему. Это доверчивое движение тронуло Коула до глубины души. Он лежал, поглаживая Эрин по волосам, и раздумывал о том, что произошло, и о том, что ожидает их в туманном будущем.
   Но больше всего Коул размышлял о том, как сохранить Эрин жизнь, когда Конмин всерьез возьмется за нее, чтобы не дать ей возможности прокатиться на Алмазном тигре.

Глава 18

   Гуго ван Луйк сидел в своем кабинете с телефонной трубкой в руках и пытался сосредоточиться. Однако Джейсон Стрит вливал ему в ухо потоки австралийского сленга, и сосредоточиться было не так и просто. За окном простиралась ночь, а болеутоляющих таблеток ван Луйк выпил уже столько, что голова у него сделалась тяжелой и туго соображала.
   Ему нужно было что-то делать с Коулом Блэкберном — и задача эта представлялась ван Луйку чем-то вроде школьного наказания. Ван Луйку все уже смертельно надоело, и он хотел лишь одного — чтобы все закончилось. Чтобы больше об этом не думать.
   — Они все еще торчат в Дарвине? — поинтересовался Стрит, и слова его перелетели через половину земного шара.
   — Они покинули отель раньше, чем наши люди сумели проследить за их передвижением. Известно, что среди постояльцев других дарвинских отелей их тоже нет. Не исключено, что Блэкберн мог быть ранен.
   — Огнестрельное ранение?
   — Да.
   — Значит, он попробует избежать обращения к врачу.
   — Но мы полагаем, что они все еще в Дарвине.
   — Вполне вероятно, — согласился Стрит. — Хотя они могли воспользоваться подложными документами. Ее папаша может раздобыть для них этого добра сколько угодно.
   — Не спорю. Я попросил Макларена подключиться к этому делу.
   — Не тот ли это Макларен, что вербовал тех баб, которых Блэкберн разбросал, как котят? — саркастически поинтересовался Стрит.
   — Этот Блэкберн, судя по всему, крутой парень.
   — Это по их словам. А чего ты еще ожидал? Что они будут уверять, будто он дрался, как старая баба?
   Ван Луйк хотел было выругаться, но из-за боли в голове сдержался.
   — В следующий раз я попрошу именно тебя, персонально, заняться Коулом Блэкберном.
   С удовольствием, коллега. Только сначала нужно будет найти этого мерзавца.
   — Каким путем ему удобнее всего добраться до фермы Уиндзора?
   — Туда можно попасть только двумя путями: или по воздуху, или взять напрокат джип и добираться посуху. Держу пари, что он выберет джип. Ведь так или иначе там ему джип необходим.
   — А как насчет автобуса?
   — До фермы? Это немыслимо. От фермы до единственной в тех местах автострады черт знает сколько нужно пилить.
   — Хорошо, а если он решит идти пешком?
   — Только не в это время года. Уже к концу первого дня такой прогулки он свалится замертво от разрыва сердца.
   Последовала пауза, затем голос ван Луйка:
   — Стрит! Разыщи их. Сделай все возможное, чтобы до муссонов они ничего не нашли. Если же это не удастся, постарайся уничтожить прииск.
   — А если он будет размером с этот чертов Агриль, тогда как?
   — Ну, это маловероятно. Скорее всего это небольшое месторождение, уничтожить которое не составит труда.
   — Откуда у тебя такая уверенность?
   Ван Луйк, скривившись, прикрыл глаза.
   — Знаешь, Стрит, за тобой водится немало грехов, однако твою компетентность в геологии никто не оспаривал. Неужели ты и вправду веришь, будто Абеляр Уиндзор целых десять лет мог прятать от тебя что-нибудь столь же большое, как, скажем, намибийские копи?
   — Нет, такого, конечно, быть не может. Об этом даже и говорить-то смешно…
   Ван Луйк мрачно продолжал:
   — Вполне возможно, что сезон дождей — это только для нас серьезное основание для отсрочки. За пять долгих месяцев может многое измениться. В том числе и баланс сил внутри картеля. И потому повторяю: сделай так, чтобы Блэкберн не сумел добраться до фермы.
   — А вот это будет совсем не просто, старик. Правда, всякое может случиться с ним по дороге. Но как бы мне не пришлось еще и девчонку убрать…
   — Знаешь английскую пословицу: «Нищим не дано выбирать»? — Ван Луйк потер переносицу. — Что бы там ни случилось, сделай так, чтобы все выглядело как самая обычная автокатастрофа. А уж если придется убрать и женщину, постарайся, чтобы ее тело не обнаружили. В общем, буду ждать твоего звонка.
   Стрит открыл было рот, чтобы еще что-то добавить, но тут в трубке раздался щелчок, означавший конец связи. Он в сердцах бросил трубку. Но, немного подумав, вновь подошел к телефону, набрал номер и, дождавшись ответа, спросил:
   — Здравствуй, любовь моя. Скажи-ка, не приходили ли к тебе какие-нибудь янки, чтобы взять напрокат «ровер»?
   Стрит внимательно выслушал ответ, подумал, затем переспросил:
   — Канадцы?
   — Именно так.
   — Мужчина и женщина?
   — Да. По фамилии Маркхэм.
   — А когда они сделали предварительный заказ? Не в прошлом ли месяце?
   — Нет. Они всего несколько часов назад позвонили из Перта. Летят на «Ансетте». А в чем, собственно, дело?
   Стрит принялся спешно соображать. Не исключено, что речь шла о простом совпадении и действительно каким-то туристам из Канады вдруг захотелось побывать на неисхоженной земле Западной Австралии. Он мог в это поверить: ведь Уинджана-Гордж, объект внимания туристов, находится на пути к ферме Эйба. А Блэкберн и Эрин преспокойно отсиживаются где-нибудь в Дарвине, залечивая раны.
   Стрит мог во все это поверить. Но нужно быть совсем уж идиотом, чтобы не взглянуть на эту канадскую парочку.
   — Слушай-ка, любовь моя, — сказал он. — Очень буду тебе признателен, если ты их немного задержишь. Скажем, до завтрашнего утра.
   — А что я с этого буду иметь?
   — Пятнадцать сантиметров самого высокого качества.
   — Ты что ж, такой гигант, а?
   — А то ты не знаешь, — ответил он.
   — А когда расплатишься? — со смехом поинтересовалась она.
   — Буду у тебя еще засветло.
   — Ну что ж, я жду.
   Стрит с улыбкой положил трубку, испытывая уже вполне проснувшееся желание. Нора была самой хорошенькой среди всех одиноких женщин в Дерби. Это значило, что красавицей она, мягко говоря, не была, но уж, во всяком случае, от ее вида не тошнило. У нее были некоторые странности в постели, они отпугивали подавляющее большинство мужчин. Стрита это, однако, не испугало. Больше того, он находил, что ее изобретательность и фантазия только подстегивают.
   Тихонько насвистывая, он принялся укладывать небольшой рюкзак. Стрит очень надеялся, что Коул Блэкберн — если это вообще был Блэкберн — будет добираться посуху, а не самолетом. Ведь из Дерби до фермы Сумасшедшего Эйба ведут всего несколько дорог.
   И Джексон Стрит знал каждую их пядь.

Глава 19

   Дерби расположился на пологом склоне. Казалось, этот город сполз, подобно лавине, с вершины горы. Здания стояли беспорядочно на специальных опорах, будто местность регулярно затоплялась океаном. Хотя улицы были довольно широкими, с движением в несколько рядов, асфальтом были покрыты лишь две полосы, по одной в каждом направлении.
   На разделительном газоне росли баобабы с неохватными стволами и длинными тонкими ветвями, напоминающими корни. Асфальт плавился от зноя. Никаких автомобилей, грузовиков и автобусов не было видно. Здешний климат, казалось, лишал людей едва ли не всех способностей, кроме разве что способности постоянно и обильно потеть.
   Хотя и в Дарвине было жарко, подобно другим цивилизованным городам, он спасался от изнурительной жары с помощью систем кондиционирования воздуха. В отличие от Дарвина Дерби был захолустным городком, и жара там была убийственной.
   «Ровер», которого Коулу и Эрин пришлось дожидаться больше половины суток, был под стать Дарвину: грязноватый и не слишком привлекательный.
   Машина знавала лучшие дни: она дребезжала, корпус был сильно поврежден, однако ездить на ней было еще вполне возможно. В машине почему-то валялись черт знает на какой помойке подобранные тормозные колодки, домкраты, всякая металлическая дребедень вроде болтиков и винтиков и Бог знает что еще. И многое из этого богатства было рассовано по углам и ящичкам, причем каждый ящичек был заперт на гвоздь или на проволочку. По всей длине крыши тянулся багажник. Крылья автомобиля при движении сотрясались. Но вот перегородка, отделяющая пассажиров от грузового отсека, была еще крепкой, — такую бы не сломал и мощный буйвол.
   Прежде чем выехать из города, Коул как следует обследовал автомобиль. Между Дерби и развязкой, где они должны были свернуть к ферме, то есть на протяжении нескольких сотен километров, не было решительно никаких населенных пунктов, даже поселков, не говоря уже о станциях техобслуживания и грузовиках технической помощи. Встречались только заросли колючих камедных деревьев и длиннолистные акации, как повсюду в Западной Австралии.
   Спрятавшись в тень, отбрасываемую «ровером», Эрин следила затем, как тщательно Коул осматривал двигатель машины. Если даже его и беспокоила рана, то вида он не подавал. Ни раньше, ни этим утром, когда Коул разбудил ее нежными поцелуями и затем ласками довел до такого состояния, что было немыслимо не соединиться. Им было так хорошо вместе, что боль вынуждена была отступить.