Страница:
Когда король заговорил о финальных играх, в его глазах появился огонь восхищения и азарта. Он с упоением описывал, как дошедшие до финала новички сражались с многократными чемпионами. В этом заключался основной принцип игры: побеждали не прошлые заслуги и регалии спортсменов, а их нынешнее умение и талант.
– Так что, – напутствовал Агат, – чувствуй себя как дома и лупи по всем без разбора. Проиграешь – тоже не беда. Новички, какого бы сословия они ни были, в первых играх побеждают редко. Умудришься дойти до второго тура, будешь иметь полное право гордиться боевым мастерством. Но учти: несмотря на то что воинам известно о твоей принадлежности к аристократическому роду, в поддавки никто играть не будет. Я абсолютно уверен, что тебе достанется больше всех: победить молодого аристократа-путешественника для воина-простолюдина – дело чести. Практически это счастливые воспоминания на всю оставшуюся жизнь плюс уважение и зависть коллег по ратным подвигам. Будь готов к серьезным атакам.
Умеет же он поднять настроение перед битвой и настроить на оптимистичный лад! После прозвучавшего напутствия я чувствовал, что за мной следят десятки, сотни глаз и каждый из взиравших на меня зрителей втайне или открыто надеется, что мне крепко достанется на орехи.
– А турнир не превратится в избиение одинокого меня остальными участниками? – спросил я, подозрительно покосившись на группу воинов, надевающих доспехи.
– Не должен! – не особо уверенно ответил король, посмотрев в ту же сторону. – Но ты в любой момент имеешь право выйти из игры, просто-напросто спрыгнув с ковра-самолета на сеть. Получаешь штрафные баллы и тихо-мирно занимаешь место почетного зрителя на балконе для важных персон.
– Нет уж, не дождетесь! – воскликнул я в ответ, и лицо короля озарила лучезарная улыбка.
– Я знал, что ты так скажешь, Иван! – восторженно ответил он. – Я в тебе с самого начала не сомневался.
Вот интриган!
Ладно, по крайней мере, в этом королевстве сохранились старинные книги, так что не зря пострадаю. Но хорошо, если я буду в состоянии их прочесть после сражений.
– Турнирные доспехи получают вон там! – Агат указал на открытое окошко склада. Деревянный дом, давно переживший пик своей устойчивости, в данный момент напоминал покосившуюся развалюху, от основания и до крыши исписанную приветствиями, именами, пожеланиями и разрисованную эмблемами игроков, неизвестными значками и символами. Наверное, именно из-за настенной живописи склад до сих пор стоял и функционировал.
– Мне кажется, что он должен рухнуть со дня на день, – поделился я своими опасениями.
– Рухнет – новый построим! – оптимистично заверил король.
– А чего тянете так долго? Стражник у ворот говорил, что вы неделю назад закончили общегородской ремонт.
– Он прав. Но этот склад мы трогать боимся: за сотни лет там накопилось приличное количество пыли. Представляете, какое облако поднимется над городом в случае его сноса?
– Так бы сразу и сказали, что лень с этой рухлядью возиться! – зевнула Баба Яга. – Сколько лет себя помню, мужчины постоянно находили сотни отговорок, лишь бы ничего не делать.
– Между прочим, – заметил король, – это единственное деревянное строение в городе, которое держится столько лет. Игроки суеверны, они не разрешают красить и перестраивать склад: боятся, что удача покинет их вместе с исчезнувшими надписями. А если честно, то всем просто интересно, сколько еще протянет этот домик?
– Ну вот, а то какие-то туманные отговорки! – удовлетворенно сказала Яга.
– А кладовщика не убьет ударом рухнувшего потолка по голове? – спросил я.
– Он в каске! – Невозмутимость короля поражала.
– И она ему поможет?!
– Да, по ней опознают, где погибший кладовщик, а где придавленные спортсмены.
– Вы это серьезно?!
– Проскакали, Иван! – ухмыльнулся король. – Где твое чувство юмора?
– Какое еще чувство юмора?! – воскликнул я. – Такая битва намечается!
– А, вот это правильно! – согласился король. – Кстати, кладовщик у нас буйный, ему даже короли не указ. Опоздаешь к раздаче доспехов – закроет склад и будет работать только на их прием. Когда я был царевичем, он постоянно требовал возвращения доспехов в том виде, в котором их получили. Без вмятин, крови и прочего.
Внутри что-то екнуло: король открыл новые грани турнира. Это с какой силой надо лупить противника, чтобы кровь захлестала по доспехам?
– Крови?! – ахнул паривший недалеко от нас дракон. Он затрясся пуще обычного, закатил глаза и рухнул на траву. При его падении вздрогнула земля, нас подбросило, а волна по цепочке ушла метров на двадцать, заставляя подлететь всех, кто был поблизости. Склад задрожал, внутри загрохотало, и послышались незамысловатые, но весьма нелестные эпитеты.
– Что с ним? – испугался король. – Дракон боится слова «кровь»?
– Ага! – коротко ответила Яга.
– Но он же хищник, а хищники при виде крови не падают в обморок, они распаляются и дико звереют!
– И это правда, – кивнула Яга. – Вот сейчас он очнется и так распалится, что весь город от копоти почернеет!
– Э, нет, мы так не договаривались! – переполошился король. – Он сожжет столицу, повсюду деревянные постройки.
– Вы, главное, не кричите, когда он очнется, и все обойдется, – заверила Яга. – Возможно.
– Возможно?! – воскликнул король.
– Тихо! – цыкнула Яга. – Дракон в себя приходит! Ему нужны тишина и покой, а то подумает, что вокруг враги, и спалит вас ко всем чертям!
Король перешел на шепот.
– Но как он охотится, если боится крови?
– Что за вопрос: огнем обрабатывает перед нападением! Вам не доводилось сталкиваться с охотящимися драконами?
– Нет! – Короля почему-то передернуло. – Стало быть, использовать их в бою небезопасно, могут покалечить воинов при падении…
. – Я об этом с самого начала и толкую! – поддакнула Яга. – Драконы и служба – понятия несовместимые. Горынычи летают, где хотят и куда хотят. Добиться от них армейского повиновения и послушания тяжелее, чем выдрессировать африканских слонов! А еще они огнеопасны во сне. Подпалят чего – и вместо сражения с врагами начнется битва за погибающий урожай.
– Ясно… Иван, поторопись, а то не успеешь! Удачи в бою! – С этими словами Агат отошел к советнику, а Яга заговорщицки подмигнула дракону. Тот в ответ трехглаво моргнул и расплылся в мимолетной улыбке: шутка удалась.
Я мысленно перекрестился и пошел добывать доспехи. Как показывали огромные часы, турнир должен был начаться через пятнадцать минут, но участники уже толпились у красной полосы, за которой лежали ковры-самолеты.
– Мы будем болеть за тебя! – крикнула Яга мне вслед.
– Поспешай, Иван, поспешай! – шептала кукла за пазухой. – От смерти не убежишь, а так она и сама от страха отскочит! Вон как у тебя рожу-то от страха перекосило!
– Юлька, я понял, кто ты такая!
– Да ну? – недоверчиво переспросила она. – Опять?
– Опять! – поддакнул я. – Ты, Юлька, – Медленная Смерть!
– Чего?!
– Каждый день ты медленно убиваешь своими подколками, с неторопливым изуверством приближая момент моей смерти.
– А ты чего хочешь? – заинтересовалась она. – Получить подколки оптом и дать дуба, не сходя с места?
– Я хочу получить доспехи! – сказал я, подходя к складу. Юлька не ответила, догадавшись, что это не к ней.
– Держи! – Хмурый кладовщик вывалил на стол кучу разного хлама. – Надевай, пока не поздно! До начала турнира – совсем ничего.
– А это зачем? – спросил я, разглядывая жесткие металлические полоски с мягким войлоком на одной стороне и несколькими ремешками на другой.
– Это на ноги! – Кладовщик не жаждал давать подробные объяснения, что куда положено крепить и какая польза от приспособлений. Ограничиваясь короткой фразой: «Если сделали, значит, надо», он вручал полный комплект доспехов и звал следующего участника. Но ради меня сделал редкое исключение – похоже, определил, что я иностранец.
Костюм надежно защищал даже от запрещенных приемов: и во время соревнований встречались любители быстро вывести соперника из игры ударами по болевым точкам.
– Ремешки подтягиваешь там, там и там! – пояснял кладовщик. – Каску надень и не забудь закрепить: слетит в момент атаки, и с неба на землю ты уже не вернешься! В смысле, вернешься, конечно, но нам придется выслать безутешным родственникам весточку о твоем безвозвратно пошатнувшемся здоровье. Кто твои родители, сынок? Скажи заранее, и я обещаю, что напишу им в случае твоей безвременной кончины.
– Э-э-э… м-м-м… – задумался я. Стоит ли ему говорить о моем истинном происхождении или не стоит? – Вы не поверите, но мой отец – царь тридевятого царства. Только это огромный секрет, я путешествую инкогнито.
– Н-да? – задумчиво переспросил кладовщик. – От всего сердца советую, юный царевич: займи место в зрительном зале, тебе же приятнее будет! И цветы после турнира положат перед тобой, а не на твое надгробие.
– Почему вы так скептически относитесь к моему желанию участвовать в турнире?
– Дык пропадешь – война начнется! – пояснил кладовщик. – Цари не прощают гибели родных сыновей.
– Не переживайте, он не узнает!
– Как же не узнает, если я напишу ему о причинах твоей гибели?
– Зачем, если я еще жив?
– Не волнуйся, турнир тоже еще не начался.
– Царевич я или не царевич, в самом деле! – воскликнул я, случайно рассказав, кто я на самом деле.
– Царевич на все сто, ни отнять, ни прибавить! – не стал спорить кладовщик. Ему было все равно, кто участвует в турнире. – С пожизненным стажем. Но ты малоопытный игрок. В турнире первый раз участвуешь, верно?
– Верно. И что мне теперь, посыпать голову пеплом?
– Главное, чтобы ты не убил двух зайцев одним выстрелом и не превратил свой первый турнир в последний.
– Да я буду сражаться как…
– Верю! – кивнул кладовщик, не дослушав. – Но знаешь, остальные обещали то же самое. При таком раскладе мне останется только одно.
– Что именно?
Часы пробили десять часов. Трибуны взревели.
– Склад закрыт! – возвестил кладовщик. Дверца широкого окошка резко захлопнулась, я вздрогнул. Щелкнул внутренний засов.
Секундой позже он щелкнул еще раз, и кладовщик приоткрыл дверцу.
– Вот это! – пробормотал он и повесил деревянную табличку на крохотный ржавый гвоздик. Окошко захлопнулось с тем же грохотом. Дощечка закачалась на серой от грязи веревочке, я прочитал стершиеся буквы: «Ушел за носилками, бинтами и гипсом. Костыли, протезы и гробы выдаются в ста метрах за первым поворотом направо. Цветы и венки там же, через дверь!»
– Нас так просто не запугаешь! – гордо ответил я, поежившись.
Взяв шест, я подошел к красной черте, отделявшей игроков от ковров-самолетов. Арбитр турнира прошелся перед участниками, посчитал их количество, написал белым мелком на каждом игроке порядковый номер (я оказался предпоследним, пятьдесят вторым) и махнул рукой, подавая сигнал мальчишкам у колокольни. Счастливая ребятня подпрыгнула и повисла на веревке, привязанной к языку. Массивный колокол прогудел низкое «баамммм!!!».
Турнир начался.
Участники одновременно шагнули на ковры-самолеты. Я с непривычки чуть запоздал, и мой ковер взмыл в небо секундой позже.
Арбитр взмахнул руками, и тонкая, но прочная магическая сеть сама собой закрыла стадион. Кто бы и что бы ни упало до окончания турнира, оно будет задержано сетью: игроки, дождь, снег, град (не спрашивайте меня, почему вода не проскользнет мимо – магия, наверное), даже боковые башенки стадиона и метеориты. Зрителям сеть не мешала из-за тонкости нити, а игрокам дарила дополнительное чувство уверенности: они действовали куда смелее, зная, что в случае чего упадут не на голый песок и не разобьются.
Ковры-самолеты разлетелись по кругу.
Перед каждым из нас появились светящиеся контуры огромной девятки. Игроки расправляли плечи, между делом крутили шесты, а девятка погасла и сменилась восьмеркой. Просторные ковры, три на четыре метра, начали медленно таять по краям.
Я сглотнул и мельком поглядел на участников. Те оставались спокойными – значит, не все так плохо, как кажется.
Восьмерка сменилась семеркой, ковер стал прозрачным, но остались видимыми матовые полоски.
Трибуны под ногами размахивали флажками, шарфиками, головными уборами, стало понятно, что ковры превратились в невидимки ради того, чтобы зрители могли наблюдать за поединком.
На значительном отдалении от меня летал Змей Горыныч, с интересом поглядывая на происходящее. Яга сидела на трибуне по соседству с королем и осматривала поле сражения критическим взором.
Спинки кресел одновременно по всему стадиону отклонились назад, чтобы зрители не сидели с запрокинутыми головами. Молодежь сразу же откликнулась приветственным свистом и криками. Скандируя имена любимых воинов, зрители отпускали в сторону их противников далеко не ласковые убойные фразочки. Спокойно взиравших не оказалось, разве что Яга, король и Змей Горыныч. Даже советник выкрикивал что-то малоприятное в отношении противников любимого игрока, судя по тому, как быстро вокруг него образовалось много свободного места. Мало ли что случится: все-таки второе лицо в государстве! Что он в запале воскликнет – то стража в азарте и сделает. Как здесь высоко!..
Я почувствовал дрожь в коленях и перестал смотреть под ноги. Организм не привык ходить по практически прозрачным поверхностям, и воображение норовило показать внутреннему взору ужасающую картину: падение на открытые трибуны, прямо на веселящихся зрителей.
Сверкающая шестерка сменилась пятеркой. Участники смотреди друг на друга в надежде отыскать слабейших и сразиться с ними перед битвой с сильными игроками. И хотя каждый имел собственное представление о том, кто из противников не представляет угрозы, глаза большинства участников чаще всего смотрели именно на меня. А вот хрен вам! Не дождетесь! Я покрутил шест так, как это делали они, уронил и едва не упустил его окончательно – он почти скатился с ковра и опасно завис на самом краю. Подхватив его в последний миг за войлочную подушку, я вернулся в центр ковра.
Воины открыто загоготали. Трибуны засвистели. «Смейтесь, смейтесь, простодушный народ! – Я с независимым видом поставил шест. – Вы сильно удивитесь переменам после начала раунда».
Ярко-красная единица помигала, переменила цвет на зеленый и погасла.
Боммм! – загудел невидимый гонг.
Раздался оглушительный рев, и я, не медля ни секунды, присел на корточки. Два шеста в один момент просвистели над моей головой, и запрыгнувшие на ковер участники схлестнулись не со мной, как мечтали первоначально, а между собой. Оба одновременно врезали друг другу и разлетелись по краям. Я вскочил и привычным, хотя и подзабытым движением надавил ногами на ковер. Получив команду, он покачнулся влево-вправо, и от крика слетевших игроков заломило уши. Размахивая руками и ногами в затяжном падении, воины сотрясали воздух такими словами, что на трибунах покраснело подавляющее большинство зрителей.
Сеть мягко приняла их, озверевших от ярости.
Битва на миг прекратилась: участники дружно поглядели в мою сторону, и стало ясно, что количество считавших меня слабым игроком уменьшилось. Это радует.
На магическом стенде появилась первая запись о том, что игрок номер пятьдесят три, Иван-путешественник, получил двадцать баллов, а игроки такие-то заработали по одному штрафному.
Штрафники возвращались на поле битвы с явным намерением выбить из меня душу. А я и не знал, что правилами разрешено объединяться с другими игроками. Пригляделся и понял, что да, можно. Уже были парочки, стоявшие спиной друг к другу и отражавшие выпады набросившихся на них противников. Но большая часть игроков сражалась сама по себе, не рассчитывая на дружескую поддержку: отбить первые атаки вдвоем, а потом твой же напарник нанесет коварный удар в спину?
На меня набросился еще один игрок.
Поначалу биться шестами оказалось не так удобно, как мечом, но не менее эффектно. У меня появилась мимолетная идея дополнить шесты лезвиями, но обдумать нововведение не оказалось возможным: я едва успевал отразить атаку одного игрока, как тут же по мою душу являлся другой.
Сбив очередного участника, я облегченно выдохнул… и перед носом появился шест противника. Я успел выставить свой шест и защититься от неприятных осложнений, но не устоял и упал на спину. Крутанул шест в положении лежа, противник ловко подпрыгнул и занес свой шест на манер дубинки. Я отбил удар и, согнув ноги, с силой выпрямил их, ударив противника в живот. Игрок вылетел с ковра и ухнул вверх тормашками на спасительную сеть.
Зрелище набирало обороты.
Я встал на ноги. Хватит стоять на одном месте, пора побегать по чужим коврам. Не промахнуться бы во время прыжков, а то окажется, что и я знаю немало плохих слов, неожиданно всплывающих из глубин памяти во время падения.
Вклинившись в толпу игроков, собравшихся на одном ковре и дружно мутузивших друг друга, я ловко наклонил ковер-самолет под сорок пять градусов. Не ожидавшие этого игроки попадали с ковра и оказались в свободном полете.
Какой я коварный, оказывается! Сам себе удивляюсь.
Трибуны ликовали: половина группы оказалась на сети в первые минуты турнира. Чем злее будут участники, тем энергичнее и зрелищнее пройдет игра. Оставшиеся на высоте противники переходили на парные поединки, обмениваясь ударами с немыслимой быстротой. Над городом разносились отзвуки боя, напоминавшие барабанную дробь, падение игроков сопровождалось диким свистом.
Два идиота, первыми упавшие на сеть, вернулись в строй и теперь отчаянно бились, намереваясь добраться до моей светлости. Успею улизнуть – они последний разум потеряют от злости. А что, сами виноваты: нечего было на меня одновременно нападать.
– Попался, вражина! – Сбоку появился один из них. – Со мной еще никто так не обращался!
– Привыкай, приятель! – Ловкие игроки успели изучить мой способ и даже применяли его самостоятельно: участники турнира так и сыпались с ковров, оглашая окрестности заковыристыми угрозами. – Теперь это общий метод борьбы!
– Тебе коне… – не успел прорычать разобиженный игрок, как на него упал вышвырнутый с соседнего ковра участник. Он сбил моего новоявленного врага с ног и полетел вместе с ним чертыхающимся дуэтом.
Еще одно падение – и бедный мститель выйдет из игры насовсем. А пока что стоит подготовиться к его последнему возвращению: чувствую, оно окажется незабываемым.
Не успел я выдохнуть, как ко мне подскочили со спины и с силой столкнули с ковра. Обидно: и так стоял на краю, а теперь и вовсе оказался без опоры под ногами.
Развернувшись в падении лицом вверх, я увидел физиономию ухмылявшегося врага. Второго из сброшенных. Но его ухмылка погасла прямо на глазах: тем же самым приемом столкнули уже его. Я хихикнул: есть справедливость на свете!
До приземления оставалось метров пятьдесят, когда враг решил надавать мне тумаков прямо в воздухе. Не знаю, запрещено это или нет, но отбиваться придется в любом случае. Замахнувшись шестом на манер дубинки, он ударил меня за миг до приземления, и шест оставил на доспехах приличную вмятину.
– Что за… – рявкнула частично сплющенная Юлька. – Какого черта?! Эй, там! Аккуратнее!
Противник растерялся, услышав посторонний голос.
Бомм! – прогремел гонг, и рядом с нами появился арбитр в черной мантии. Моего противника окутало зеленое сияние, и он застыл, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Нарушение правил! – монотонным голосом произнес арбитр. – Поединки на территории сети запрещены! Тридцать штрафных очков!
– Это нечестно! – завопил обездвиженный игрок. – Он воспользовался непредусмотренным приемом! Этого нет в правилах!
– Я видел, что произошло, – не изменяя тона голоса ни на йоту, возразил арбитр. – Правилами запрещается использовать любое оружие, кроме шестов и собственной смекалки. Игрок под номером пятьдесят три ни одно из вышеперечисленных правил не нарушил. А вот вы успели нанести удар вне турнирной зоны и потому выбываете из турнира. Согласно набранным штрафным баллам вы лишаетесь права участвовать в соревнованиях на четыре недели.
Арбитр хлопнул в ладоши, и красный от злости игрок очутился напротив склада.
– Игрок номер пятьдесят три, – сказал арбитр, – у вас один штрафной балл, продолжайте игру!
И растаял в воздухе. Доспехи на мне распрямились, словно по ним и не били.
– Давно бы так! – снова вякнула Юлька.
– Уймись, кукла, не до тебя! – прошептал я.
– Время идет! – раздался голос арбитра у моего левого уха. – Опаздываете: второй тур не за горами!
Я вскочил и бросился к вспомогательному ковру-самолету, словно ошпаренный.
В полусотне метров на моем уровне парил Змей Горыныч, посматривая на игроков пронзительным изучающим взглядом, словно сыщик. Рядом с ним летали воины, но не приближались, сохраняя почтительную дистанцию. Однако сидевший на ковре-самолете маг был готов в любую секунду наколдовать и обрушить на Горыныча сотни кубометров воды, если он вздумает выпустить струю пламени по игрокам: после инцидента с нехорошим словом на крепостной стене за драконом следили с повышенным вниманием.
Юлька, высказав все, что думала о турнире, игроках и моих оборонительных способностях, замолчала и уже не старалась выглянуть лишний раз: в пылу битвы вылетит, где я потом ее искать буду? К тому же она хоть и мягкая игрушка, но вдруг кукольные мозги при падении с такой высоты тоже сотрясаются? Обидно будет.
Я помахал трибунам – они радостно откликнулись – и вернулся в бой.
– Встречайте, господа! – воскликнул я, поднявшись к состоявшему из прозрачных ковров полю битвы. Они встретили, и на меня тут же посыпался град ударов. – Да не так встречайте, идиоты! Кто вас учил гостеприимству?
Успев отразить часть выпадов, я избавился от троих противников, и теперь удирал еще от двоих, делая вид, что собираюсь вклиниться в небольшую заварушку по соседству. И внезапно увидел, что единственный ковер, до которого я мог допрыгнуть, находится слишком далеко.
Я прыгнул, не раздумывая, и понял, что оказался в крайне затруднительном положении: не долетаю до ковра. То есть долетаю, но придется отбросить шест, чтобы ухватиться за его края и получить за потерю оружия десять штрафных баллов. Или упасть на сеть и все равно получить аналогичного размера штрафные баллы.
Пока разум решал, что лучше, подсознание вышло из тени и включилось в бой. Руки сами собой отбросили шест и ухватились за край ковра. А он, утянутый моим весом, взял и перевернулся. Я не отпускал рук и, пролетев по замысловатой траектории, упал на его обратную сторону.
– Ты котина!!! – Слетевшие с ковра игроки падали в последний раз за игру, и в честь этого дружно грозили мне огромными кулачишами.
– После драки кулаками не машут! – пробормотал я, поражаясь собственным акробатическим успехам. – А что такое «котина»? Здоровенный кот, или я слово толком не расслышал?
Подоспели преследователи. Они проделали тот же трюк с ковром, и он перевернулся вторично, а я снова повис, держась за край. Преследователи шумно впечатались в лицевую сторону ковра и подняли облачко пыли. Я зажмурился и отвернулся, чтобы пыль не попала в глаза. Потом подтянулся и закинул ногу, взбираясь на летающий коврик, но мне не позволили довершить начатое.
– Прости, приятель, третий лишний! – синхронно сказали игроки, подходя к краю и старательно меня сталкивая.
– Кто так дерется? – сопротивлялся я, хватаясь за ковер мертвой хваткой. – Вы воины или кто? Бейтесь, а не толкайтесь!
– Предпочитаешь получить в глаз боевой фингал перед падением? – по-хозяйски уточнил один из толкателей. – Это я мигом! Сам напросился!
– Детский сад. – Я шустро пригнул голову и увидел, как четвертый, только что запрыгнувший на ковер участник взмахнул ногой и смачно пнул присевшего около меня драчуна пониже спины. Парень вытаращил глаза и, перелетев через меня, отправился в объятия сети. Второй «толкатель» моментально переключился на новоприбывшего. Удары посыпались один за другим с умопомрачительной скоростью, противники шагали от края к краю в безостановочном нападении и отступлении.
Я упорно взбирался на ковер. В двух шагах от края лежал шест, оставшийся от внезапно покинувшего нас игрока, и я протянул к нему руку, но схватить не успел. Шест пнули, и он, вращаясь, полетел прочь.
– Не тобой положено, не тобой должно быть взято! – сурово рявкнул игрок, оставшийся на ковре. Им оказался новоприбывший. – Я не давал разрешения взбираться на ковер!
– Тоже столкнешь меня, обиженный малолетка? – огрызнулся я.
– Нет. Вставай, я сброшу тебя по турнирным правилам!
– Не тобой заброшено, не тебе и сталкивать! – отпарировал я, поднимаясь, вставая в боевую стойку и сжимая кулаки. – Кому-то сейчас сильно не поздоровится!
Противник взмахнул шестом. Ой, как бы мне самому сейчас сильно не поздоровилось… вон как сверкают его глаза и насколько стремительно приближается войлочная подушечка, надетая на смертоносный шест!
Скажу честно: мне надоело приседать. Но деваться некуда, придется еще разок.
– Что за отвратительная манера уклоняться? – недовольно бросил противник, когда шест вхолостую пролетел над моей головой.
– Так, я не первый?!
– Так что, – напутствовал Агат, – чувствуй себя как дома и лупи по всем без разбора. Проиграешь – тоже не беда. Новички, какого бы сословия они ни были, в первых играх побеждают редко. Умудришься дойти до второго тура, будешь иметь полное право гордиться боевым мастерством. Но учти: несмотря на то что воинам известно о твоей принадлежности к аристократическому роду, в поддавки никто играть не будет. Я абсолютно уверен, что тебе достанется больше всех: победить молодого аристократа-путешественника для воина-простолюдина – дело чести. Практически это счастливые воспоминания на всю оставшуюся жизнь плюс уважение и зависть коллег по ратным подвигам. Будь готов к серьезным атакам.
Умеет же он поднять настроение перед битвой и настроить на оптимистичный лад! После прозвучавшего напутствия я чувствовал, что за мной следят десятки, сотни глаз и каждый из взиравших на меня зрителей втайне или открыто надеется, что мне крепко достанется на орехи.
– А турнир не превратится в избиение одинокого меня остальными участниками? – спросил я, подозрительно покосившись на группу воинов, надевающих доспехи.
– Не должен! – не особо уверенно ответил король, посмотрев в ту же сторону. – Но ты в любой момент имеешь право выйти из игры, просто-напросто спрыгнув с ковра-самолета на сеть. Получаешь штрафные баллы и тихо-мирно занимаешь место почетного зрителя на балконе для важных персон.
– Нет уж, не дождетесь! – воскликнул я в ответ, и лицо короля озарила лучезарная улыбка.
– Я знал, что ты так скажешь, Иван! – восторженно ответил он. – Я в тебе с самого начала не сомневался.
Вот интриган!
Ладно, по крайней мере, в этом королевстве сохранились старинные книги, так что не зря пострадаю. Но хорошо, если я буду в состоянии их прочесть после сражений.
– Турнирные доспехи получают вон там! – Агат указал на открытое окошко склада. Деревянный дом, давно переживший пик своей устойчивости, в данный момент напоминал покосившуюся развалюху, от основания и до крыши исписанную приветствиями, именами, пожеланиями и разрисованную эмблемами игроков, неизвестными значками и символами. Наверное, именно из-за настенной живописи склад до сих пор стоял и функционировал.
– Мне кажется, что он должен рухнуть со дня на день, – поделился я своими опасениями.
– Рухнет – новый построим! – оптимистично заверил король.
– А чего тянете так долго? Стражник у ворот говорил, что вы неделю назад закончили общегородской ремонт.
– Он прав. Но этот склад мы трогать боимся: за сотни лет там накопилось приличное количество пыли. Представляете, какое облако поднимется над городом в случае его сноса?
– Так бы сразу и сказали, что лень с этой рухлядью возиться! – зевнула Баба Яга. – Сколько лет себя помню, мужчины постоянно находили сотни отговорок, лишь бы ничего не делать.
– Между прочим, – заметил король, – это единственное деревянное строение в городе, которое держится столько лет. Игроки суеверны, они не разрешают красить и перестраивать склад: боятся, что удача покинет их вместе с исчезнувшими надписями. А если честно, то всем просто интересно, сколько еще протянет этот домик?
– Ну вот, а то какие-то туманные отговорки! – удовлетворенно сказала Яга.
– А кладовщика не убьет ударом рухнувшего потолка по голове? – спросил я.
– Он в каске! – Невозмутимость короля поражала.
– И она ему поможет?!
– Да, по ней опознают, где погибший кладовщик, а где придавленные спортсмены.
– Вы это серьезно?!
– Проскакали, Иван! – ухмыльнулся король. – Где твое чувство юмора?
– Какое еще чувство юмора?! – воскликнул я. – Такая битва намечается!
– А, вот это правильно! – согласился король. – Кстати, кладовщик у нас буйный, ему даже короли не указ. Опоздаешь к раздаче доспехов – закроет склад и будет работать только на их прием. Когда я был царевичем, он постоянно требовал возвращения доспехов в том виде, в котором их получили. Без вмятин, крови и прочего.
Внутри что-то екнуло: король открыл новые грани турнира. Это с какой силой надо лупить противника, чтобы кровь захлестала по доспехам?
– Крови?! – ахнул паривший недалеко от нас дракон. Он затрясся пуще обычного, закатил глаза и рухнул на траву. При его падении вздрогнула земля, нас подбросило, а волна по цепочке ушла метров на двадцать, заставляя подлететь всех, кто был поблизости. Склад задрожал, внутри загрохотало, и послышались незамысловатые, но весьма нелестные эпитеты.
– Что с ним? – испугался король. – Дракон боится слова «кровь»?
– Ага! – коротко ответила Яга.
– Но он же хищник, а хищники при виде крови не падают в обморок, они распаляются и дико звереют!
– И это правда, – кивнула Яга. – Вот сейчас он очнется и так распалится, что весь город от копоти почернеет!
– Э, нет, мы так не договаривались! – переполошился король. – Он сожжет столицу, повсюду деревянные постройки.
– Вы, главное, не кричите, когда он очнется, и все обойдется, – заверила Яга. – Возможно.
– Возможно?! – воскликнул король.
– Тихо! – цыкнула Яга. – Дракон в себя приходит! Ему нужны тишина и покой, а то подумает, что вокруг враги, и спалит вас ко всем чертям!
Король перешел на шепот.
– Но как он охотится, если боится крови?
– Что за вопрос: огнем обрабатывает перед нападением! Вам не доводилось сталкиваться с охотящимися драконами?
– Нет! – Короля почему-то передернуло. – Стало быть, использовать их в бою небезопасно, могут покалечить воинов при падении…
. – Я об этом с самого начала и толкую! – поддакнула Яга. – Драконы и служба – понятия несовместимые. Горынычи летают, где хотят и куда хотят. Добиться от них армейского повиновения и послушания тяжелее, чем выдрессировать африканских слонов! А еще они огнеопасны во сне. Подпалят чего – и вместо сражения с врагами начнется битва за погибающий урожай.
– Ясно… Иван, поторопись, а то не успеешь! Удачи в бою! – С этими словами Агат отошел к советнику, а Яга заговорщицки подмигнула дракону. Тот в ответ трехглаво моргнул и расплылся в мимолетной улыбке: шутка удалась.
Я мысленно перекрестился и пошел добывать доспехи. Как показывали огромные часы, турнир должен был начаться через пятнадцать минут, но участники уже толпились у красной полосы, за которой лежали ковры-самолеты.
– Мы будем болеть за тебя! – крикнула Яга мне вслед.
– Поспешай, Иван, поспешай! – шептала кукла за пазухой. – От смерти не убежишь, а так она и сама от страха отскочит! Вон как у тебя рожу-то от страха перекосило!
– Юлька, я понял, кто ты такая!
– Да ну? – недоверчиво переспросила она. – Опять?
– Опять! – поддакнул я. – Ты, Юлька, – Медленная Смерть!
– Чего?!
– Каждый день ты медленно убиваешь своими подколками, с неторопливым изуверством приближая момент моей смерти.
– А ты чего хочешь? – заинтересовалась она. – Получить подколки оптом и дать дуба, не сходя с места?
– Я хочу получить доспехи! – сказал я, подходя к складу. Юлька не ответила, догадавшись, что это не к ней.
– Держи! – Хмурый кладовщик вывалил на стол кучу разного хлама. – Надевай, пока не поздно! До начала турнира – совсем ничего.
– А это зачем? – спросил я, разглядывая жесткие металлические полоски с мягким войлоком на одной стороне и несколькими ремешками на другой.
– Это на ноги! – Кладовщик не жаждал давать подробные объяснения, что куда положено крепить и какая польза от приспособлений. Ограничиваясь короткой фразой: «Если сделали, значит, надо», он вручал полный комплект доспехов и звал следующего участника. Но ради меня сделал редкое исключение – похоже, определил, что я иностранец.
Костюм надежно защищал даже от запрещенных приемов: и во время соревнований встречались любители быстро вывести соперника из игры ударами по болевым точкам.
– Ремешки подтягиваешь там, там и там! – пояснял кладовщик. – Каску надень и не забудь закрепить: слетит в момент атаки, и с неба на землю ты уже не вернешься! В смысле, вернешься, конечно, но нам придется выслать безутешным родственникам весточку о твоем безвозвратно пошатнувшемся здоровье. Кто твои родители, сынок? Скажи заранее, и я обещаю, что напишу им в случае твоей безвременной кончины.
– Э-э-э… м-м-м… – задумался я. Стоит ли ему говорить о моем истинном происхождении или не стоит? – Вы не поверите, но мой отец – царь тридевятого царства. Только это огромный секрет, я путешествую инкогнито.
– Н-да? – задумчиво переспросил кладовщик. – От всего сердца советую, юный царевич: займи место в зрительном зале, тебе же приятнее будет! И цветы после турнира положат перед тобой, а не на твое надгробие.
– Почему вы так скептически относитесь к моему желанию участвовать в турнире?
– Дык пропадешь – война начнется! – пояснил кладовщик. – Цари не прощают гибели родных сыновей.
– Не переживайте, он не узнает!
– Как же не узнает, если я напишу ему о причинах твоей гибели?
– Зачем, если я еще жив?
– Не волнуйся, турнир тоже еще не начался.
– Царевич я или не царевич, в самом деле! – воскликнул я, случайно рассказав, кто я на самом деле.
– Царевич на все сто, ни отнять, ни прибавить! – не стал спорить кладовщик. Ему было все равно, кто участвует в турнире. – С пожизненным стажем. Но ты малоопытный игрок. В турнире первый раз участвуешь, верно?
– Верно. И что мне теперь, посыпать голову пеплом?
– Главное, чтобы ты не убил двух зайцев одним выстрелом и не превратил свой первый турнир в последний.
– Да я буду сражаться как…
– Верю! – кивнул кладовщик, не дослушав. – Но знаешь, остальные обещали то же самое. При таком раскладе мне останется только одно.
– Что именно?
Часы пробили десять часов. Трибуны взревели.
– Склад закрыт! – возвестил кладовщик. Дверца широкого окошка резко захлопнулась, я вздрогнул. Щелкнул внутренний засов.
Секундой позже он щелкнул еще раз, и кладовщик приоткрыл дверцу.
– Вот это! – пробормотал он и повесил деревянную табличку на крохотный ржавый гвоздик. Окошко захлопнулось с тем же грохотом. Дощечка закачалась на серой от грязи веревочке, я прочитал стершиеся буквы: «Ушел за носилками, бинтами и гипсом. Костыли, протезы и гробы выдаются в ста метрах за первым поворотом направо. Цветы и венки там же, через дверь!»
– Нас так просто не запугаешь! – гордо ответил я, поежившись.
Взяв шест, я подошел к красной черте, отделявшей игроков от ковров-самолетов. Арбитр турнира прошелся перед участниками, посчитал их количество, написал белым мелком на каждом игроке порядковый номер (я оказался предпоследним, пятьдесят вторым) и махнул рукой, подавая сигнал мальчишкам у колокольни. Счастливая ребятня подпрыгнула и повисла на веревке, привязанной к языку. Массивный колокол прогудел низкое «баамммм!!!».
Турнир начался.
Участники одновременно шагнули на ковры-самолеты. Я с непривычки чуть запоздал, и мой ковер взмыл в небо секундой позже.
Арбитр взмахнул руками, и тонкая, но прочная магическая сеть сама собой закрыла стадион. Кто бы и что бы ни упало до окончания турнира, оно будет задержано сетью: игроки, дождь, снег, град (не спрашивайте меня, почему вода не проскользнет мимо – магия, наверное), даже боковые башенки стадиона и метеориты. Зрителям сеть не мешала из-за тонкости нити, а игрокам дарила дополнительное чувство уверенности: они действовали куда смелее, зная, что в случае чего упадут не на голый песок и не разобьются.
Ковры-самолеты разлетелись по кругу.
Перед каждым из нас появились светящиеся контуры огромной девятки. Игроки расправляли плечи, между делом крутили шесты, а девятка погасла и сменилась восьмеркой. Просторные ковры, три на четыре метра, начали медленно таять по краям.
Я сглотнул и мельком поглядел на участников. Те оставались спокойными – значит, не все так плохо, как кажется.
Восьмерка сменилась семеркой, ковер стал прозрачным, но остались видимыми матовые полоски.
Трибуны под ногами размахивали флажками, шарфиками, головными уборами, стало понятно, что ковры превратились в невидимки ради того, чтобы зрители могли наблюдать за поединком.
На значительном отдалении от меня летал Змей Горыныч, с интересом поглядывая на происходящее. Яга сидела на трибуне по соседству с королем и осматривала поле сражения критическим взором.
Спинки кресел одновременно по всему стадиону отклонились назад, чтобы зрители не сидели с запрокинутыми головами. Молодежь сразу же откликнулась приветственным свистом и криками. Скандируя имена любимых воинов, зрители отпускали в сторону их противников далеко не ласковые убойные фразочки. Спокойно взиравших не оказалось, разве что Яга, король и Змей Горыныч. Даже советник выкрикивал что-то малоприятное в отношении противников любимого игрока, судя по тому, как быстро вокруг него образовалось много свободного места. Мало ли что случится: все-таки второе лицо в государстве! Что он в запале воскликнет – то стража в азарте и сделает. Как здесь высоко!..
Я почувствовал дрожь в коленях и перестал смотреть под ноги. Организм не привык ходить по практически прозрачным поверхностям, и воображение норовило показать внутреннему взору ужасающую картину: падение на открытые трибуны, прямо на веселящихся зрителей.
Сверкающая шестерка сменилась пятеркой. Участники смотреди друг на друга в надежде отыскать слабейших и сразиться с ними перед битвой с сильными игроками. И хотя каждый имел собственное представление о том, кто из противников не представляет угрозы, глаза большинства участников чаще всего смотрели именно на меня. А вот хрен вам! Не дождетесь! Я покрутил шест так, как это делали они, уронил и едва не упустил его окончательно – он почти скатился с ковра и опасно завис на самом краю. Подхватив его в последний миг за войлочную подушку, я вернулся в центр ковра.
Воины открыто загоготали. Трибуны засвистели. «Смейтесь, смейтесь, простодушный народ! – Я с независимым видом поставил шест. – Вы сильно удивитесь переменам после начала раунда».
Ярко-красная единица помигала, переменила цвет на зеленый и погасла.
Боммм! – загудел невидимый гонг.
Раздался оглушительный рев, и я, не медля ни секунды, присел на корточки. Два шеста в один момент просвистели над моей головой, и запрыгнувшие на ковер участники схлестнулись не со мной, как мечтали первоначально, а между собой. Оба одновременно врезали друг другу и разлетелись по краям. Я вскочил и привычным, хотя и подзабытым движением надавил ногами на ковер. Получив команду, он покачнулся влево-вправо, и от крика слетевших игроков заломило уши. Размахивая руками и ногами в затяжном падении, воины сотрясали воздух такими словами, что на трибунах покраснело подавляющее большинство зрителей.
Сеть мягко приняла их, озверевших от ярости.
Битва на миг прекратилась: участники дружно поглядели в мою сторону, и стало ясно, что количество считавших меня слабым игроком уменьшилось. Это радует.
На магическом стенде появилась первая запись о том, что игрок номер пятьдесят три, Иван-путешественник, получил двадцать баллов, а игроки такие-то заработали по одному штрафному.
Штрафники возвращались на поле битвы с явным намерением выбить из меня душу. А я и не знал, что правилами разрешено объединяться с другими игроками. Пригляделся и понял, что да, можно. Уже были парочки, стоявшие спиной друг к другу и отражавшие выпады набросившихся на них противников. Но большая часть игроков сражалась сама по себе, не рассчитывая на дружескую поддержку: отбить первые атаки вдвоем, а потом твой же напарник нанесет коварный удар в спину?
На меня набросился еще один игрок.
Поначалу биться шестами оказалось не так удобно, как мечом, но не менее эффектно. У меня появилась мимолетная идея дополнить шесты лезвиями, но обдумать нововведение не оказалось возможным: я едва успевал отразить атаку одного игрока, как тут же по мою душу являлся другой.
Сбив очередного участника, я облегченно выдохнул… и перед носом появился шест противника. Я успел выставить свой шест и защититься от неприятных осложнений, но не устоял и упал на спину. Крутанул шест в положении лежа, противник ловко подпрыгнул и занес свой шест на манер дубинки. Я отбил удар и, согнув ноги, с силой выпрямил их, ударив противника в живот. Игрок вылетел с ковра и ухнул вверх тормашками на спасительную сеть.
Зрелище набирало обороты.
Я встал на ноги. Хватит стоять на одном месте, пора побегать по чужим коврам. Не промахнуться бы во время прыжков, а то окажется, что и я знаю немало плохих слов, неожиданно всплывающих из глубин памяти во время падения.
Вклинившись в толпу игроков, собравшихся на одном ковре и дружно мутузивших друг друга, я ловко наклонил ковер-самолет под сорок пять градусов. Не ожидавшие этого игроки попадали с ковра и оказались в свободном полете.
Какой я коварный, оказывается! Сам себе удивляюсь.
Трибуны ликовали: половина группы оказалась на сети в первые минуты турнира. Чем злее будут участники, тем энергичнее и зрелищнее пройдет игра. Оставшиеся на высоте противники переходили на парные поединки, обмениваясь ударами с немыслимой быстротой. Над городом разносились отзвуки боя, напоминавшие барабанную дробь, падение игроков сопровождалось диким свистом.
Два идиота, первыми упавшие на сеть, вернулись в строй и теперь отчаянно бились, намереваясь добраться до моей светлости. Успею улизнуть – они последний разум потеряют от злости. А что, сами виноваты: нечего было на меня одновременно нападать.
– Попался, вражина! – Сбоку появился один из них. – Со мной еще никто так не обращался!
– Привыкай, приятель! – Ловкие игроки успели изучить мой способ и даже применяли его самостоятельно: участники турнира так и сыпались с ковров, оглашая окрестности заковыристыми угрозами. – Теперь это общий метод борьбы!
– Тебе коне… – не успел прорычать разобиженный игрок, как на него упал вышвырнутый с соседнего ковра участник. Он сбил моего новоявленного врага с ног и полетел вместе с ним чертыхающимся дуэтом.
Еще одно падение – и бедный мститель выйдет из игры насовсем. А пока что стоит подготовиться к его последнему возвращению: чувствую, оно окажется незабываемым.
Не успел я выдохнуть, как ко мне подскочили со спины и с силой столкнули с ковра. Обидно: и так стоял на краю, а теперь и вовсе оказался без опоры под ногами.
Развернувшись в падении лицом вверх, я увидел физиономию ухмылявшегося врага. Второго из сброшенных. Но его ухмылка погасла прямо на глазах: тем же самым приемом столкнули уже его. Я хихикнул: есть справедливость на свете!
До приземления оставалось метров пятьдесят, когда враг решил надавать мне тумаков прямо в воздухе. Не знаю, запрещено это или нет, но отбиваться придется в любом случае. Замахнувшись шестом на манер дубинки, он ударил меня за миг до приземления, и шест оставил на доспехах приличную вмятину.
– Что за… – рявкнула частично сплющенная Юлька. – Какого черта?! Эй, там! Аккуратнее!
Противник растерялся, услышав посторонний голос.
Бомм! – прогремел гонг, и рядом с нами появился арбитр в черной мантии. Моего противника окутало зеленое сияние, и он застыл, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Нарушение правил! – монотонным голосом произнес арбитр. – Поединки на территории сети запрещены! Тридцать штрафных очков!
– Это нечестно! – завопил обездвиженный игрок. – Он воспользовался непредусмотренным приемом! Этого нет в правилах!
– Я видел, что произошло, – не изменяя тона голоса ни на йоту, возразил арбитр. – Правилами запрещается использовать любое оружие, кроме шестов и собственной смекалки. Игрок под номером пятьдесят три ни одно из вышеперечисленных правил не нарушил. А вот вы успели нанести удар вне турнирной зоны и потому выбываете из турнира. Согласно набранным штрафным баллам вы лишаетесь права участвовать в соревнованиях на четыре недели.
Арбитр хлопнул в ладоши, и красный от злости игрок очутился напротив склада.
– Игрок номер пятьдесят три, – сказал арбитр, – у вас один штрафной балл, продолжайте игру!
И растаял в воздухе. Доспехи на мне распрямились, словно по ним и не били.
– Давно бы так! – снова вякнула Юлька.
– Уймись, кукла, не до тебя! – прошептал я.
– Время идет! – раздался голос арбитра у моего левого уха. – Опаздываете: второй тур не за горами!
Я вскочил и бросился к вспомогательному ковру-самолету, словно ошпаренный.
В полусотне метров на моем уровне парил Змей Горыныч, посматривая на игроков пронзительным изучающим взглядом, словно сыщик. Рядом с ним летали воины, но не приближались, сохраняя почтительную дистанцию. Однако сидевший на ковре-самолете маг был готов в любую секунду наколдовать и обрушить на Горыныча сотни кубометров воды, если он вздумает выпустить струю пламени по игрокам: после инцидента с нехорошим словом на крепостной стене за драконом следили с повышенным вниманием.
Юлька, высказав все, что думала о турнире, игроках и моих оборонительных способностях, замолчала и уже не старалась выглянуть лишний раз: в пылу битвы вылетит, где я потом ее искать буду? К тому же она хоть и мягкая игрушка, но вдруг кукольные мозги при падении с такой высоты тоже сотрясаются? Обидно будет.
Я помахал трибунам – они радостно откликнулись – и вернулся в бой.
– Встречайте, господа! – воскликнул я, поднявшись к состоявшему из прозрачных ковров полю битвы. Они встретили, и на меня тут же посыпался град ударов. – Да не так встречайте, идиоты! Кто вас учил гостеприимству?
Успев отразить часть выпадов, я избавился от троих противников, и теперь удирал еще от двоих, делая вид, что собираюсь вклиниться в небольшую заварушку по соседству. И внезапно увидел, что единственный ковер, до которого я мог допрыгнуть, находится слишком далеко.
Я прыгнул, не раздумывая, и понял, что оказался в крайне затруднительном положении: не долетаю до ковра. То есть долетаю, но придется отбросить шест, чтобы ухватиться за его края и получить за потерю оружия десять штрафных баллов. Или упасть на сеть и все равно получить аналогичного размера штрафные баллы.
Пока разум решал, что лучше, подсознание вышло из тени и включилось в бой. Руки сами собой отбросили шест и ухватились за край ковра. А он, утянутый моим весом, взял и перевернулся. Я не отпускал рук и, пролетев по замысловатой траектории, упал на его обратную сторону.
– Ты котина!!! – Слетевшие с ковра игроки падали в последний раз за игру, и в честь этого дружно грозили мне огромными кулачишами.
– После драки кулаками не машут! – пробормотал я, поражаясь собственным акробатическим успехам. – А что такое «котина»? Здоровенный кот, или я слово толком не расслышал?
Подоспели преследователи. Они проделали тот же трюк с ковром, и он перевернулся вторично, а я снова повис, держась за край. Преследователи шумно впечатались в лицевую сторону ковра и подняли облачко пыли. Я зажмурился и отвернулся, чтобы пыль не попала в глаза. Потом подтянулся и закинул ногу, взбираясь на летающий коврик, но мне не позволили довершить начатое.
– Прости, приятель, третий лишний! – синхронно сказали игроки, подходя к краю и старательно меня сталкивая.
– Кто так дерется? – сопротивлялся я, хватаясь за ковер мертвой хваткой. – Вы воины или кто? Бейтесь, а не толкайтесь!
– Предпочитаешь получить в глаз боевой фингал перед падением? – по-хозяйски уточнил один из толкателей. – Это я мигом! Сам напросился!
– Детский сад. – Я шустро пригнул голову и увидел, как четвертый, только что запрыгнувший на ковер участник взмахнул ногой и смачно пнул присевшего около меня драчуна пониже спины. Парень вытаращил глаза и, перелетев через меня, отправился в объятия сети. Второй «толкатель» моментально переключился на новоприбывшего. Удары посыпались один за другим с умопомрачительной скоростью, противники шагали от края к краю в безостановочном нападении и отступлении.
Я упорно взбирался на ковер. В двух шагах от края лежал шест, оставшийся от внезапно покинувшего нас игрока, и я протянул к нему руку, но схватить не успел. Шест пнули, и он, вращаясь, полетел прочь.
– Не тобой положено, не тобой должно быть взято! – сурово рявкнул игрок, оставшийся на ковре. Им оказался новоприбывший. – Я не давал разрешения взбираться на ковер!
– Тоже столкнешь меня, обиженный малолетка? – огрызнулся я.
– Нет. Вставай, я сброшу тебя по турнирным правилам!
– Не тобой заброшено, не тебе и сталкивать! – отпарировал я, поднимаясь, вставая в боевую стойку и сжимая кулаки. – Кому-то сейчас сильно не поздоровится!
Противник взмахнул шестом. Ой, как бы мне самому сейчас сильно не поздоровилось… вон как сверкают его глаза и насколько стремительно приближается войлочная подушечка, надетая на смертоносный шест!
Скажу честно: мне надоело приседать. Но деваться некуда, придется еще разок.
– Что за отвратительная манера уклоняться? – недовольно бросил противник, когда шест вхолостую пролетел над моей головой.
– Так, я не первый?!