Маркеев Олег. Угроза вторжения

   Деревянную обшивку шлагбаума растащили на дрова местные жители. Судя по всему, зимой та же участь ждала доски мостков. Уже чья-то хозяйственная рука попробовала их на прочность, пробив огромные дыры. В будке смотрителя, благо дело каменной, потому и уцелела, завывал ветер, свободно врываясь в выстуженное помещение через вывороченные с корнем рамы.
   Не проехали и двухсот метров, как Белов заорал:
   – Стоп! Давай назад.
   Дмитрий почувствовал, как по-звериному мощно напряглись мышцы у сидевших по бокам спецназовцев.
   Заскрежетала коробка передач, и «УАЗик», ворча, стал сдавать задом к переезду.
   Белов выскочил из машины, подбежал к черному пятну на побитой изморосью дороге, сунул в него руку. Медленно повернулся, подставив ладонь под луч фар.
   Она была красной.
   – Ходу! – выдохнул один из спецназовцев, и они дружно высыпали из кабины, залегли, заняв круговую оборону. В полной тишине клацнули передернутые затворы.
   Дмитрий выскочил последним, загремев прицепившимся к ноге ведром. Залегший у заднего колеса спецназовец без лишних слов подсек его ноги, уложив на землю рядом с собой.
   – Будку, будку проверьте, – прошептал ему Дмитрий, тот кивнул.
   Пятнадцать трупов лежали в ряд. Крови было столько, что ботинки чавкали, увязая в бурой жиже.
   – Чисто сработано. – Спецназовец повернул носком тяжелого бутса голову одного из убитых. – Добили уже здесь.
   Дмитрий, борясь с подступившей тошнотой, высунул голову в окно. Мелкое снежное крошево, сыпавшее с неба, обожгло лицо...

Неприкасаемые

   Подседерцев поднял воротник теплой летной куртки. Рельсы едва слышно гудели в такт скрывшемуся в темноте поезду. Злой ветер, набравший силу в открытом поле, бил в лицо острыми снежными шариками.
   «Первый снег. Почему-то всегда думал, что он должен быть мягким. Белые мухи, беззвучно падающие за окном... Нет, городской я все-таки человек».
   Сзади вежливо кашлянули. Подседерцев обернулся. Старший группы захвата уже успел переодеться в пятнистый, серый с белыми разводами, комбинезон.
   – Дело сделано. Мы уходим, – сказал тот, щурясь от ветра.
   – Чистая работа.
   – Что умеем, то умеем, – улыбнулся старший, сверкнув стальными зубами. – А, ерунда. – Он, смутившись, провел красными пальцами по острой щеточке усов. – Так кусаться легче.
   – Вас будут искать, не боитесь? У меня есть надежное место, можно отсидеться. – Группу по своим связям «одолжил» у военных, Шеф категорически запретил использовать «волкодавов» Службы, боялся засветиться. Даже отсутствие Подседерцева в Москве заставил залегендировать под краткосрочный отпуск. Сейчас он для всех находится на охоте. В охотничьем домике, стоящем километров в пятидесяти от места проведения операции, его ждут трое ближайших сотрудников, всегда готовых подтвердить, что Подседерцев никуда за прошедшие сутки не отлучался.
   – Не. Мы уж сами. – Старший опять погладил усики. – Искать же лохов будут.
   А у меня ребята – «рейдовики» <Жаргон спецназа. Имеются в виду люди, подготовленные для длительных диверсионно-разведывательных рейдов в тылу противника.> матерые. И не из таких облав выходили.
   – Твое дело. – Подседерцев еще раз оценивающе осмотрел старшего с ног до головы. Роста тот был небольшого, едва доставал Подседерцеву до плеча. «А пятнадцать человек порубили за тридцать секунд. Вот и верь теперь сказкам про Шварценеггера. Спросить или обидится? Ай, ладно, не дите малое!» – Слушай, а что это у тебя вся группа из недомерков? Под себя подбирал или другая причина есть?
   – Ха! – Старший сверкнул стальной улыбкой. – Конечно, причина. Мне нужно, чтобы человек лег под кустик – и нет его. А быки здоровенные, какой от них толк? Разве что прикрываться ими или на показухе перед начальством их лбами кирпичи крошить. Так на это ума не надо, были бы габариты да башка железная.
   – Спасибо за консультацию. – Подседерцев снял перчатку и протянул ему руку.
   – Счастливо.
   – И вам того же. Дай бог, свидимся.
   «Не приведи господь!» – подумал Подседерцев.
   Азарт охоты давно схлынул. Теперь было просто холодно и неуютно. Хотелось побыстрее попасть в тепло, прижаться спиной к жарко натопленной печке. закрыть глаза и ни о чем не думать.
   "Пятнадцать трупов за тридцать секунд! – Подседерцев поежился. – К черту!
   Одна бомба, сброшенная на жилой квартал, убивает гораздо больше. Война так война. Но, если честно, было бы гораздо легче, если бы всерьез объявили войну.
   Нет, не легче... Проще, что ли? Набрались бы смелости и объявили, мол, ребята, в стране идет гражданская война, грабь награбленное, экспроприируй экспроприаторов. И не бегай в милицию с заявлениями. Некому жаловаться, все ушли на фронт. Покупай на последние пистолет – и присоединяйся к битве за светлое будущее. – Он зябко передернул плечами. – Бред! Все бред!"

Рапорт

   ...В ходе поиска по горячим следам три фургона «КАМАЗ» и машина сопровождения («Джип-Чероки») были обнаружены на просеке в десяти километрах от железнодорожного переезда. При попытке открыть двери «КАМАЗа» сработало взрывное устройство. Взрывом были инициированы фугасы зажигательных средств (предположительно – типа напалм), в результате чего машины были полностью уничтожены. Тяжело ранен старший сержант Меркулов Г. С., рядовые Полищук К. Н и Дробич С. С. получили ожоги средней тяжести.
   Мною был организован поиск и преследование преступников по направлению вероятного движения. Прочесывание территории и обыск помещений заброшенного кирпичного завода, к которому ведет ж/д ветка, результатов не дали. Нами установлено, что помещение конторы завода использовалось группой, предположительно, до двадцати человек, в качестве укрытия.
   Обнаруженные на территории завода гр. Семенихин (лицо БОМЖ) и Р., состоящий на учете в межрайонном наркодиспансере, доставлен в ОВД пос. Видное для снятия показаний. С его слов, на территории завода находилась группа вооруженных людей, выехавшая к переезду около 23.00.
   Предполагаю, что груз был перехвачен конкурирующей преступной группировкой, перегружен в ж/д вагон и подцеплен к транзитному, составу.
   Мною, силами опергруппы и сотрудниками У ФСК по Ярославской области ведется поиск машиниста тепловоза, участвовавшего в операции. Анализируются данные о ж/д составах, проследовавших в районе проведения операции с 23.00 по 00.30. Установлен контакт с У ГАИ по области с целью получения данных на машины, проследовавшие в данном районе в указанный временной промежуток. В самое ближайшее время планирую установить точку перегруза похищенных контейнеров и вероятный маршрут движения преступной группы.
   Белов И. И.
 
   Резолюция.
   Поисковые мероприятия и последующие следственные действия по данному происшествию передать по территориальной принадлежности УФСК по Ярославской области.
   Опергруппу под руководством т. Белова срочно отозвать в Москву.
   О разборе происшествия и принятых мерах доложить к 12.11.94.

Когти Орла

   Норду
   Распоряжением из Москвы группа А-163 (пятая группа глубинной разведки разведбата в/ч 46782) была привлечена к операции захвата каравана из трех машин марки «КАМАЗ». Характер груза неизвестен. Сопровождающие груз лица уничтожены.
   Операцией руководил офицер СОП РФ. Подробная информация будет передана в Ваш адрес по каналу «Метель».
   В настоящее время в данном районе ведутся активные оперативно-поисковые мероприятия. Группа А-163 прибыла в расположение части в полном составе.
   Филин
 
   Норду
   В ближайшее время будут получены номера счетов, на которых аккумулированы капиталы группировки Осташвили. Срочно требуется дешифровка паролей доступа в систему информации банка «Лотус». На имеющемся оборудовании самостоятельно дешифровать пароли в кратчайшие сроки невозможно, прошу задействовать ваши возможности.
   Ситуация на объекте «Нора» после совершенного нападения без изменений.
   Выезд в Москву временно запрещен.
   Бруно
 
   Виктору
   Ускорьте обработку информации, переданной «Бруно».
   Норд

Глава двадцать вторая
ОТВЕТНЫЙ УДАР

Неприкасаемые

   «Волгу» тряхнуло на выбоине, жалобно скрипнула подвеска. Из-под колес обгонявшей их машины вылетел шлейф грязной воды, мутными разводами залепил стекла.
   Стас вцепился в руль и тихо выматерился:
   – Твою маму... Каждый год дороги ремонтируют, а все равно – как по Луне ездишь!
   – Не гони! Встань и пропусти весь поток. Потом сворачивай на Пресню.
   Сделаем крюк, потом по Зоологической – в офис. – Максимов повернулся и через заднее окно стал смотреть на проносящиеся мимо машины. Журавлев дымил своим вонючим «Житаном», развалившись на заднем сиденье.
   – "«Чероки» выехали на тропу войны". – Журавлев развернул только что купленный у бегающего между машинами мальчишки свежий номер «Московского комсомольца». – Та-ак. "Взрыв джипа «Чероки», произошедший вчера в 16.30 на Грузинском валу, унесший жизни пяти неизвестных, имел печальное и, как уже стало привычным, комическое продолжение.
   Через два часа рвануло в Отрадном. Тоже «Чероки», но на этот раз без пассажиров. Потом бдительные старушки из дома номер два по улице 800-летия Москвы позвонили по «02» и доложили, что неизвестный подбросил сверток под припаркованный во дворе джип. Опять же марки «Чероки».
   К вящей радости хозяина машины, жильцов дома и прибывших саперов, мину удалось легко обезвредить. А ближе к полуночи в дежурную часть ГУВД позвонил неизвестный и заявил, что «будет поднимать на воздух все „Чероки“, пока не останется ни одной». Чем вызвана ненависть неизвестного взрывника к машинам именно этой модели, покажет следствие. Как сообщил один из сотрудников милиции, взрывные устройства весьма примитивны, но эффективны. Уже установлена полная идентичность обезвреженной мины с теми, от которых пострадали предыдущие машины. Милиция уверена, что по составленному словесному портрету ей удастся быстро выйти на преступника. Цену таким бравым заявлениям мы уже знаем, поэтому рекомендуем «братве» временно пользоваться городским транспортом или пересесть на «Нивы». Не так круто, зато надежно", – прочел вслух Журавлев. – М-да.
   – Или, как мы, на «Волгу», – подхватил Стас.
   – Что скажешь, Максим? – спросил Журавлев, откладывая газету.
   – Еще один псих, – пожал плечами Максимов и отвернулся. – «Молодцы! Такое прикрытие организовали, что даже Журавлев со своей маниакальной подозрительностью поверил». – Машины жалко. Красивые, как бизоны. Умеют враги машины делать. А русским лишь бы что раскурочить.
   – А людей тебе не жалко?
   – Нет. Не меня с вами, а их на воздух подняло. Значит, было за что.
   – Философ! – протянул Журавлев. – Мальчики никогда кровавые не мерещатся?
   – Он приспустил стекло, выпуская наружу дым.
   – Чаще голые девочки, – отрезал Максимов, чем вызвал гогот Стаса.
   – Что это ты с самого утра такой дерганый?
   – На душе неспокойно. – Максимов помял плечо. – И тут жилка дергается. Лучше любого барометра.
   – Это на погоду, – авторитетно заключил Журавлев. – У меня самого с утра давление зашкаливает.
   – В предчувствие верите? – Максимов повернулся к Журавлеву.
   – Немного.
   – А ты. Стас? – Максимов похлопал его по руке, лежавшей на рычаге скоростей. С самого утра Стас ходил весь на нервах, за завтраком едва поковырялся в тарелке – Максимов обратил на это внимание, заглянув на кухню, куда Стас относил грязную посуду. И машину сегодня Стас вел чересчур дергано, чего раньше за ним не замечалось. Такие резкие перемены в настроении погодой не объяснишь. Максимов специально прикоснулся к его руке: оказалось, Стаса трясло мелкой нервной дрожью.
   – Не. Что толку? Что будет, то и будет, – ответил Стас, не отрывая взгляда от струек дождя, змеящихся до лобовому стеклу.
   – Тогда едем в офис. – Максимов сел удобнее, до отказа расстегнув молнию на куртке. Кобуру сдвинул ближе к пряжке ремня.

Когти Орла

   Он вышел из машины первым. Припаркованный метрах в двадцати пикап ему сразу не понравился. За мутными стеклами парадного в доме на противоположной стороне мелькнула тень. Максимов насторожился. Сколько помнил, двери парадного всегда были наглухо заперты. Сегодня они чуть вздрагивали от ударов сырого ветра, приоткрывая узкую щель. Пикап взвизгнул колесами и, сорвавшись со второй скорости, понесся прямо на них.
   Максимов выхватил пистолет и вогнал две пули в левое переднее колесо.
   Пикап завалился на бок и, скрежеща ободом, врезался в бордюр.
   – Рви когти, живо! – заорал он Стасу. Тот рванул рычаг скоростей, будто решил вырвать его с корнем.
   Под капотом «Волги» отчаянно взвыл мотор – и заглох...
   Время запнулось и замедлило бег.
   Медленно, неестественно медленно открылась дверь парадного, и появился первый. Он чуть присел, вскинув сцепленные руки, и взял на прицел «Волгу».
   Плавно, как в замедленной съемке, из подъезда выбежали еще двое. Беззвучно отъехала в сторону дверь пикапа, вывалившиеся наружу люди сначала сбились в темную многоголовую кучу, потом рассыпались в цепь.
   Максимов медленно, в такт звучащей в голове тихой мелодии поднял руку.
   «Зауэр» дернулся черным стволом, выплевывая пулю. Первый выстрел вдавил в стену целящегося человека, второй опрокинул на землю успевшего подбежать ближе всех.
   Максимов вырвал Журавлева из кабины, толкнул под арку.
   От пикапа бухнул «Ремингтон». Дробинки чиркнули по стене над их головами.
   Максимов успел заметить, что синюшно-красное лицо Журавлева осыпало известковой пудрой. Оглянулся, выстрелил в черный лоб пикапа. Хрустнули и посыпались искристые кристаллики. Максимов что было сил толкнул Журавлева в спину, выхватил из кармана плоскую коробочку шлепнул о колено и бросил через плечо.
   Темень под аркой разметала яркая вспышка, словно разом вспыхнули тысячи огней электросварки.
   Разом нахлынули звуки. Гулкие удары сердца, свистящее натужное дыхание Журавлева, дробный стук капель по железной крыше длинного ряда сарайчиков протянувшегося через маленький, захламленный строительным мусором дворик. Потом с улицы, многократно усиленный гудящей от ветра аркой, ворвался крик ослепленных вспышкой.
   – У нас минута, – тяжело выдохнул Максимов быстро, как автомат, вгоняя в рукоять новую обойму – Все... Затравят, – прошептал посиневшими губами Журавлев, глазами показав вперед.
   Двор упирался в кирпичную стену метра четыре высотой. Окна первых этажей по прихоти бизнесменов оккупировавших полуразвалившийся дом, наглухо заложили кирпичом. Каменный мешок.
   Максимов закрыл глаза, беззвучно зашевелил губами, словно молился одному ему известному богу...

* * *

   Нет ни твердого, ни мягкого. Твердое – это то, что ты решил считать твердым. Камень мягкий. Камень хрупкий. Как стекло... Нет ничего тверже твоего тела. Оно горячее и живое. Оно пройдет через холодный камень, как раскаленный нож сквозь масло. Камень не выдержит удара. Он ведь хрупкий, как стекло... А ты такой твердый!
   Воздух вязкий. Ветер стал густой, вязкой струей, толкающей тебя в спину Ветер гонит тебя навстречу тонкой, хрупкой стене... Уже ничего на свете не может тебя остановить. Ничего!

* * *

   Журавлев онемел, увидев, как Максимов, закрыв глаза, бросился к стене. Не добежав двух метров, он подпрыгнул, сжался в комок и, выставив вперед плечо, врезался в стену. Влажная от дождя щербатая поверхность дрогнула от основания до самого верха, потом, словно от взрыва, в разные стороны полетели осколки.
   Журавлев непроизвольно закрыл рукой лицо...
   – Ко мне, живо! – Максимов махал ему рукой, стоя в проломе. Весь с головы до ног перемазан красно-коричневой грязью, лицо неживое, только горят расширенные до предела глаза. – Бегом, твою мать!!!
   Журавлев побежал на подгибающихся ногах, в висках отчаянно стучали раскаленные молоточки, перед глазами плясали багровые всполохи. За спиной он вдруг услышал чавканье бегущих по липкой жиже ног.
   Боясь оглянуться, боясь упасть, он из последних сил бежал к пролому. Над головой вжикнуло, будто пронеслась рассерженная оса. Потом еще раз... Лишь после этого он услышал звук выстрелов.
   Максимов отступил, пропуская Журавлева, опять вскинул руку и выстрелил, не дав подняться распластавшемуся на земле человеку. Тот зашипел и потянулся к валявшемуся рядом пятизарядному дробовику. Максимов выстрелил, пуля цокнула по стальному боку «Ремингтона», и через мгновение дрогнули от взрыва окна. Человек от удара огня перевалился на бок, прижал заляпанные красным руки к лицу и завыл низко, по-звериному...

* * *

   Из трех припаркованных у обочины машин он выбрал самую неприметную – бежевый «жигуленок». Подбежав, ткнул ногой по колесу. Слава богу, хозяин еще не обзавелся сигнализацией. Быстро просунул лезвие стилета в зазор между стеклом и корпусом двери щелкнул замок.
   Максимов нырнул в салон, вырвал провода из замка зажигания, по наитию сразу же нашел нужную пару. Пальцы обожгла электрическая искра, и тут же глухо заурчал мотор. Никто из прохожих не обратил внимание на «жигуленка», на второй скорости сорвавшегося с места и нырнувшего в соседний двор.
   Журавлев стоял там, где его оставил Максимов, всем телом привалившись к крайнему в ряду убогих самодельных гаражей. Дорогу к ним преграждала песочница, заваленная мусором до самых краев, и неведомого назначения металлическая конструкция. Максимов распахнул дверь, хотел крикнуть, чтобы бежал к машине, но ноги сами подбросили тело вверх, он кувырком перекатился через капот и бросился к гаражу.
   Чутье не подвело – он успел на секунду раньше.
   Из щели между гаражами уже вылезал огромный верзила и медленно поднимал руку с пистолетом. Журавлев был на грани обморока и ничего вокруг себя не замечал.
   Максимов резко ткнул носком ботинка в землю, и струя мокрого крошева ударила в лицо верзиле. Тот инстинктивно вскинул руку с пистолетом, закрывая глаза. Максимов поймал его кисть, рванул на себя, поднырнул под руку и до хруста в суставах вывернул ее вверх. Все было сделано так резко, что тело противника оторвалось от земли, Максимов повел его руку по дуге вверх, заставляя сделать кувырок. Перед лицом мелькнули скрюченные ноги, и верзила грузно рухнул на землю. В плече у него треснуло, словно ветром сломало ветку, он разинул рот, но закричать не смог, ребро ботинка врезалось в горло, одновременно с ударом ногой Максимов резким тычком в локоть сломал руку, сжимавшую пистолет. Верзила захрипел, изо рта полезла белая пена. Максимов зарычал и, рухнув всем телом вниз, впечатал кулак в покатый лоб противника. Тот дрогнул всем телом, ноги судорожно поджались, потом разом обмяк, из носа, рта и ушей хлынула кровь.
   – Бегом к машине!! – заорал Максимов. Журавлев не пошевелился, рот был открыт, вытаращенные до предела глаза смотрели куда-то поверх Максимова.
   Чутье подсказало – опасность сзади. Максимов кувырком перелетел через распростертое у ног тело, входя во второй кувырок, метнул из-под локтя стилет.
   Вскочив на ноги, первым делом рванул за плечо Журавлева, опрокинув его на землю, развернулся, успев упасть на колено, пистолет уже был выхвачен из кобуры и сам искал цель. Максимов знал, где должен быть человек, – на крыше гаража. Он и был там, только уже заваливался на подкашивающихся ногах. Сначала в грязь плюхнулся пистолет, через мгновение следом свалилось тело.
   Максимов подбежал, ударом ноги перевернул на спину. Из груди человека, чуть выше верхнего края бронежилета, торчала черная рукоятка стилета. Он еще хрипел и отчаянно вращал зрачками. Они казались неестественно белыми на перемазанном грязью и кровью лице.
   «Всегда добивай врага. Недобитый враг будет мстить. Недобитый враг – это след», – вспыхнуло в сознании навсегда впечатанное в него правило. Максимов уперся коленом в грудь лежащего, вытащил стилет и резко ударил граненым клинком по горлу. Красная шипучая пена залепила пальцы.
   Журавлев лежал без движения, лицом вниз. Плащ был заляпан грязью. Одна штанина задралась, оголив до колена ногу. Максимов мельком обратил внимание на змейки варикозных вен, вспучившихся на бледной коже.
   «Полтора центнера минимум», – подумал Максимов, прикидывая на глаз вес Журавлева. На секунду закрыл глаза...

* * *

   Мир таков, каким я его представляю. Все в нем такое, каким я хочу видеть.
   Легкое и тяжелое, твердое и мягкое, сильное и слабое – это лишь названия, которые даю я. Стань сильным!!! Стань могучим!!! А ты – стань легким, как перышко! Стань невесомым!!!

* * *

   Он одним рывком оторвал Журавлева от земли, бросил на плечо и легко, ни разу не сбившись с шага, побежал к машине.

Глава двадцать третья
ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ

Неприкасаемые

   Журавлев тяжело икнул, под грудиной, казалось, что-то лопнуло, и он застонал от боли. Глаза удалось открыть с великим трудом, веки стали тяжелыми, словно налитые свинцом. Он попытался сплюнуть приторно-сладкую слюну, забившую рот, но безвольные губы только выдавили липкую струйку, противно, как склизкий червяк, ползущую по подбородку.
   Тело бил сильный озноб, он попытался натянуть на себя плащ, но рука, скользнув по гладкой ткани, безвольно повисла. Он скосил на нее глаза и с ужасом отметил, что рука голая. Пошевелил плечами, подкладка плаща холодом обожгла голые плечи.
   Он лежал на животе, голова до боли в шее отвернута в сторону. Прямо перед глазами был край синего армейского одеяла. Больше он ничего не видел. Кругом было тихо. Только мерно капали откуда-то сверху крупные капли. Пахло прелой листвой, мокрой корой деревьев и почему-то бензином.
   – Все в порядке. Я рядом. Лежите и не шевелитесь.
   Голос был знакомый. Журавлев напрягся и прошептал:
   – Макс, ты?
   – Больше некому.
   Прямо перед глазами возникли высокие ботинки, перемазанные грязью. Потом мир вокруг перевернулся, и Журавлев, с облегчением вздохнув, увидел над собой лицо Максимова.
   – Что со мной?
   – Насколько я понял, диабетический криз. – Максимов присел на корточки, поправил на Журавлеве плащ. – Хорошо, что в «бардачке» нашел пару конфет. Без них вы бы точно копыта откинули.
   – Кто меня раздел? – говорил медленно, не то что слова, сами мысли давались с трудом.
   – Я, кому же еще! Пришлось сделать акупунктуру. Вы уж извините, но точки на теле пришлось надрезать ножом. Иначе не помогло бы.
   – Спасибо тебе, – он попытался нашарить руку Максимова, но кругом была только пустота. – Лес, да? Давно мы здесь?
   – Уже минут сорок над вами колдую. Честно говоря, даже не надеялся.
   – Позвони Гаврилову...
   – Связи нет. – Максимов потянулся куда-то в сторону и поднес к глазам Журавлева радиотелефон. Из треснувшего корпуса торчали цветные проводки. – Кое-кто его задницей примял. Но не напрягайтесь, сейчас уже поедем. Довезу до дачи, там и трепитесь с Гавриловым, сколько влезет.
   Журавлев промолчал. Попытался вспомнить, что же произошло. С того момента, как Максимов вытащил его из «Волги», реальность перестала существовать. Все ожившее сейчас в голове казалось осколками бредового сна. Самое отчетливое воспоминание – Максимов, весь в кирпично-красной грязи, стоящий в проломе стены. А дальше – полный провал.
   Он с замершим сердцем ощутил, как в голову бешеными толчками бросилась кровь, дыхание перехватило, он надсадно закашлялся, глаза сразу же залило вязкой влагой.
   На взмокший лоб легла холодная ладонь, и голос Максимова, едва слышный сквозь нудный шум прибоя, клокочущий в ушах, произнес:
   – Расслабься! Немедленно расслабься! Второго чуда не будет, еще один подъем давления я уже не собью. Сахар в крови и давление – прямая дорога на тот свет. Расслабься, кому говорю!
   Журавлев намертво вцепился в его ледяные сильные пальцы, прижал их к лицу.
   Сейчас он вдруг с отчетливой, предсмертной ясностью почувствовал свою обреченность. Болезнь, сплетшая жгучую паутину внутри живота, проснулась, он ясно чувствовал, как заворочался этот склизкий зверек, запуская острые зубки в измученное тело.
   Он вдруг увидел себя со стороны. Дряблая белесая туша, огромная рыбина, выброшенная на грязный песок, залитые красным глаза бестолково выпучены. Он почувствовал мерзкий трупный запах, идущий от кожи, и едва справился со стиснувшей горло тошнотой.
   – Максим, слушай меня, – едва ворочая языком, прошептал Журавлев. – Мне конец...
   – Не каркал бы! – Максимов суеверно скрестил пальцы.
   – Не перебивай! – Журавлев с трудом сглотнул вязкую слюну. – Я скоро умру.
   Уже совсем скоро. Но и тебя они убьют. Обязательно, я точно знаю. А у меня семья в Греции. Гаврилов их бросит... Максим, ты слушаешь меня?!
   – Да.
   – Я передам тебе материалы на Кротова. Все, что удалось наработать. Это убийственная информация. Она стоит... Это сумасшедшие деньги! Их заплатит любой. Те, кто работал с Кротом, пойдут на все... Спекулируй, пугай, торгуйся, но вытащи жену и дочку. Обещай мне.
   – А как я это сделаю?