Страница:
Судя по апофеозу беспорядка и бледному лицу Костика, работа, кипевшая в комнате последние двое суток, подошла к концу.
– А? – Костик открыл один глаз.
– Бананы из ушей вытащи, отрок! – Максимову удалось добраться до края стола и сесть на его угол. Почувствовав, что сзади подозрительно мягко, он сунул руку под журнал и, чертыхнувшись, бросил на диван черную майку.
– О, а я ее искал, – прокомментировал Костик, снова закрывая глаза.
– Вставай, говорю! – Максимов протянул руку к плечу Костика, но тот, не открывая глаз, плавно вскинул ладонь. Пальцы Максимова наткнулись на нее, и он невольно отдернул руку, такой горячей была ладонь Костика. Максимов про себя отметил, что голую до плеча руку покрывают мелкие бисеринки пота. «Не дурак, парнишка. Действительно, паразит, медитирует». – Он знал, что внутренний жар, который Костик вызвал в своем теле, сейчас выгоняет усталость не хуже сауны. С такими способностями нужно родиться или долго обучаться у опытных наставников.
– Не мешай, из астрала надо выходить медленно, – прошептал Костик. – Иначе можно заболеть и очень быстро умереть.
– Тебе Гаврилов сейчас так по заднице врежет, что навсегда улетишь в свой астрал. – Максимов вытащил из коробки пачку распечатанных страниц. Быстро, по диагонали, стал просматривать одну за другой. В коробке лежали три яблока, Максимов взял одно, надкусил и пробормотал с набитым ртом:
– Работу закончил?
– Ага. – Костик принялся растирать лицо. – Сейчас распечатаю до конца, и можно сдавать отчет Гавриле.
Максимов соврал Кротову, когда сказал, что разбирается только в той технике, которая стреляет и взрывается. Крупным специалистом по компьютерам себя не считал, но азам компьютерного шпионажа был обучен. То, что сотворил Костик, должно было войти в анналы истории современной информационной войны. В системе МИКБ не осталось ни единого уголка, в котором бы не пошарил Костик.
Более того, используя коды доступа в систему Центробанка и международную систему банковской связи, сданные им Яровым, Костик взял под контроль все корреспондентские связи банка с российскими и зарубежными партнерами.
– Не боишься, что поймают? – Максимов поджал ноги, когда Костик потянулся к коробке за яблоком.
– Не-а. У них менеджер сети такой дуб, что и через год ничего не отловит.
– Костик весело захрумкал яблоком. – Я программку написал, закачаешься! Засунул ее в компьютер председателя банка. Мужик ни бельмеса не сечет, но машину включает регулярно, как свет в кабинете. Из нее программа скачивает всю информацию из сети. А вечером я звоню ему на модем и перекачиваю все сюда.
Просто, как все гениальное. – Костик хитро подмигнул.
– На комплимент нарываешься? – усмехнулся Максимов.
– Естественно. – Костик почесал нос, скосив глаза на пачку листов в руках Максимова. – Там сплошная ерунда. А вчера я такое им запулил, что век меня помнить будут. – Он дождался, когда Максимов изобразит на лице максимум внимания, только потом продолжил, предварительно откусив половину яблока:
– Короче, засунул коротенькую программку, жить которая в их сети будет столько, сколько мне будет надо. По моей команде она уведет нужное количество денег с их счетов, при этом подделает электронные подписи клиентов, автоматически передаст пароль-подтверждение на движение денег по счетам и породит всю необходимую документацию. А потом уничтожит свои следы и восстановит прежнее состояние.Костик доел огрызок до черенка, выплюнул косточки на ладонь. – Поясню для бестолковых: несколько минут банк работает на меня, а потом продолжает работать в прежнем режиме, но уже без денег. Меньше часа надо на то, чтобы прогнать деньги по счетам в разных банках мира – и ку-ку! Лет десять их искать будут, но не найдут.
– Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? – Максимов с намеком посмотрел на раскрасневшегося от возбуждения Костика.
– Ну, меня-то не тронут. Такие всем нужны, без работы не оставят. Думаешь, много программистов могут создать «виртуальный банк», который живет в системе несколько минут, а потом исчезает неизвестно куда? То-то! – Костик стал разжевывать яблочные косточки. – А Гавриле придется покрутиться, как ужу на сковородке. Заказчик же он – ему и отвечать.
– Понятно. Если нельзя вовремя смыться, то надо перевести стрелки на первого же идиота, оказавшегося поблизости. – Максимов прошел к окну, по дороге наступив на стопку книг.
За окном было без перемен; тот же мелкий дождь, пополам со снежным крошевом, черные ветки берез, блестящие от наледи, и ветер, гоняющий последние листья. На соседней даче, на которую выходили окна комнаты, отчаянно хлопала открывшаяся ставня.
Надо было решаться. Гаврилов неспроста убирает его с дачи, это было ясно.
Как бы ни сложились обстоятельства там, куда придется поехать сегодня вечером, Максимов за себя не беспокоился. Предчувствие подсказывало, что шанс спастись есть. Но оно же говорило, что до рассвета на даче будут ликвидированы все.
Костик, завершив работу, волей-неволей приговорил всех. Даже если у операции и есть хоть какие-то перспективы, на живущих на даче они не распространяются.
Лишние свидетели никому не нужны, ни Гаврилову, ни тому, кто заказал эту операцию.
– Слушай, кукушонок. – Максимов не стал оборачиваться, так было легче настроиться на возившегося в шкафу Костика. – Загадку на сообразительность хочешь?
– Всегда пожалуйста, – с готовностью отозвался Костик.
– Перед тремя испытуемыми, предварительно накормив их солью, поставили по стакану с водой и предупредили, что вода может быть отравленной. Один терпел так долго, что потерял сознание от жажды. Второй, дотерпев до предела сил, стал сначала смачивать губы, дожидаясь реакции, потом стал пить мелкими глотками.
Так и выдержал в камере, где стояло адское пекло. Третий спокойно выпил воду и был сразу же выпущен из камеры. Кто из них был прав?
– Никто, – тут же ответил Костик. Максимов провел пальцем по холодному стеклу, рисуя какой-то угловатый значок.
– Почему? – спросил он, размазывая нарисованное.
– Потому что никто из них не знал, был ли яд в стакане. А если и был, то какой у него срок действия. – Костик захлопнул дверь шкафа. – Задачка на сообразительность для дебильных детей.
Максимов повернулся и внимательно посмотрел на Костю, сосредоточенно застегивающего пуговицы на свежей рубашке. Такие задачи решают готовящиеся к посвящению в первые степени Ордена. Учителя сразу выбраковывают тех, кто не умеет находить суть за ворохом бросовых фактов, и тех, кого привычка мудрствовать лишила быстроты и легкости мышления. Половина проблем не существует реально, а порождена нашим неумением видеть и концентрироваться, считали Учителя Ордена.
– Кукушонок, а филиал ты нашел? – с затаенной надеждой на отрицательный ответ спросил Максимов.
– Что мог, сделал. – Костик попытался заправить рубашку в джинсы, потом махнул рукой. – Они, естественно, не в Грозном. Номер телефона липовый. Принцип тот же, что и у телефонов для сексуально озабоченных. В объявлении указан код и телефон где-нибудь в Гвиане, а трубку девица снимает в Москве. Ты слушаешь треп, а деньги идут, как за международный звонок.
– Хочешь сказать, что дали денег и подключились через междугороднюю АТС?
– Ага. – Костик клавиатурой, как совком, сгреб мусор на угол стола, на освободившемся месте стал сбивать стопку распечатанных листов. – Я засек время прохождения сигнала звонков, действительно приходящих из Грозного, и сопоставил с сигналом филиала. Даю голову на отсечение, что они сидят в Москве.
«Так оно и будет, пацан, – невольно мелькнуло в голове Максимова. – Голову тебе оторвут и не посмотрят, что ей цены нет».
– Тогда я, человек вредный и настырный, удумал следующее. – Костя ткнул в клавиши. На один из мониторов выбросило цветную картинку. Присмотревшись, Максимов узнал карту Москвы. – Все приборы фонят, это ясно. Фонят они строго индивидуально. Вот я и не поленился, и записал фон работы всех АТС в городе.
Потом вычленил фон работы распределительных узлов. Теперь по характеристикам линии, откуда идет звонок, можно точно вычислить место. Немного доработать программу, совместить с компьютерной картой Москвы, и поиск можно вести в режиме реального времени, только бы хватило быстродействия машины.
– Она автоматически отзванивает на соседние распределительные узлы, пока точно не укажет, через какой идет звонок, – закончил за него Максимов.
– Как догадался? – удивился Костик.
– Природа страхуется, и умная мысль никогда не приходит только в одну голову. Ты забыл сказать, что следом нужно высылать оперов, которые вычислят офис в нужном квадрате.
– Это уже не ко мне. Пусть Гаврилов или Журавлев работают. Я-то тут при чем? – Костик пожал острыми плечами. – Но филиал надо найти обязательно. Основной поток денег, снятых со счетов МИКБ, надо уводить через филиал. Так будет надежнее. Надеюсь, дураков отправиться в Грозный с ревизией в банке не найдется, троих оттуда уже в гробах доставили. Но на то время, пока я буду чистить банк, эту липовую контору надо заблокировать. Вот так.
Он хотел повернуться, но Максимов цепко ухватил его за рукав.
– Кукушонок, ты нашел филиал?
– Почти. Квадрат известен, дело за операми.
Максимов посмотрел Косте в глаза. Потрепал по торчащим во все стороны вихрам, заставил наклонить голову.
– Ты просил у меня пистолет в награду, помнишь? – прошептал он в усыпанное веснушками ухо.
– А дашь? – Глаза Кости вспыхнули от восторга.
– Дам, но еще круче. – Максимов еще больше понизил голос. – Я сейчас уеду.
Незаметно войдешь в мою комнату. Под кроватью надо будет отогнуть ковер, найдешь автомат. Снаряжен и готов к бою. – Он приложил палец к губам Костика. – Тихо, не ори! Дарю на двух условиях. Первое, сейчас идешь вниз и лепишь Гавриле, что хочешь. Но о том, что нашел филиал, – ни слова. В крайнем случае обещай вычислить на следующей неделе.
– А зачем...
– Не перебивай! Второе условие. До моего возвращения держишь автомат у себя в комнате. В таком бардаке его никто не найдет. Дурью не страдай, из окна стреляй только при особой необходимости.
– А зачем из окна?
Костик посмотрел на него с такой детской наивностью во взгляде, что Максимов невольно разозлился.
Хотелось сказать что-нибудь заковыристое из репертуара начразведки, но сдержался.
Дверь бесшумно распахнулась, Максимов едва успел отстранить от себя Костю.
Инга обвела взглядом комнату и вздохнула.
– А я тебя ищу, Максим. Костюм готов. – Она укоризненно посмотрела на Костика. – А тебе, уникум, Гаврилов сейчас голову оторвет. Сколько можно тебя ждать, а?
– Попробовал бы его сначала добудиться, а потом уж выступал. – Максимов хлопнул Костю между острыми лопатками, подталкивая к дверям. – Н что орать, парень вторые сутки не спит.
Костик оглянулся через плечо и благодарно улыбнулся Максимову.
А тот отметил, как легко и точно ставит Костик ноги между наваленными на полу пачками бумаг. Так кошка, пробираясь по столу, грациозно скользит между посудой, ничего не задев и не опрокинув.
«Риск был, но, думаю, я угадал, – подумал Максимов. – Даже если и ошибся, кто меня осудит? Через несколько часов все будет кончено, я уверен. Так почему же я не мог дать парню шанс если не спастись, то хотя бы с честью уйти из жизни? Стрелять я его, худо-бедно, научил. Остальное – его дело. Как жить и как умирать – каждый решает сам».
Максимов, стянув на ходу свитер, подошел к окну. Морпех Василий в лоснящейся от дождя куртке прохаживался вокруг «Ауди» Гаврилова. Конвой, лениво перебирая лапами, трусил следом. Других признаков жизни не наблюдалось. Поселок покорно мерз под непрекращающимся дождем. В редких окошках теплились огоньки, немногие упорные дачники решили ждать первого снега. На краю поселка, где стояли остовы недостроенных особняков, время от времени вспыхивали звездочки электросварки: деньги не знают плохой погоды.
Он подышал на стекло, на запотевшем пятне нарисовал острый крючок.
«Руна „Лагас“. Знак Воды, – прошептал он. Закрыл глаза и представил бурный поток, перекатывающийся через гладкие валуны. – Сейчас события начнут бурлить, как вода, прорвавшая плотину. Нельзя противиться потоку. Доверься ему, и его скорость и сила станет твоей. Только не дай затянуть тебя в пучину. Держись на поверхности».
Сзади скрипнула дверь. Максимов посмотрел на отражение в стекле.
– Инга, я, между прочим, переодеваться собираюсь.
– А я, между прочим, для этого и пришла.
Она плотно закрыла за собой дверь, прошла в комнату и присела на угол тахты.
Максимов, чувствуя на себе взгляд Инги, снял спортивный костюм.
Странно, но привезенная Гавриловым одежда оказалась впору.
«Гаврилов относится к тому типу, что тщательны в мелочах, но зато ошибаются по-крупному. Очевидно, не знают азов военного искусства. Даже тупой комполка, три года проминавший стул в академии, знает, что никакой тактический выигрыш не искупит стратегической ошибки, – подумал Максимов, возясь с пуговицей на рукаве. – В людях, задействованных в операции, он ошибся. Но на этом горят все опера, считающие себя богами, а остальных – марионетками. А вот где же он еще прокололся? Причем так, что сегодня себе места не находит. Спросить бы, да, паразит, не ответит».
Он, наконец, справился с пуговицей и повернулся к Инге.
– Результат?
– Подлецу все к лицу. – Инга вздохнула и отвернулась к окну.
– Не понял, это комплимент или констатация факта?
– Разве не ясно? Ревную.
Он счел за благо не комментировать, взял висевший на спинке кресла галстук. Инга напряглась, готовясь встать, потом, увидев, как он в три движения завязал галстук, откинулась на тахте, поджав ноги.
– Что-то не так?
– Хотела помочь, а ты сам справился. Странно, почему-то надеялась, что ты не умеешь завязывать галстук. – Она положила под щеку ладонь, глаза продолжали следить за каждым движением Максимова. – Странно, одеваешься быстро, как по тревоге, а придраться не к чему. Словно всю жизнь по светским тусовкам ходил.
– Хемингуэй сказал, что не может понять мужчину, дольше десяти минут завязывающего галстук, – сказал Максимов, присев у большой спортивной сумки, где держал свои вещи.
– Пижон он был и мачо, – поморщилась Инга.
– Вот когда перебеситесь со своим феминизмом, взвоете, – пробурчал Максимов, не поднимая головы.
– Это еще почему?
– Нормальных мужиков не останется. Одни латентные педерасты.
– Ой, напугал! Нормальных и сейчас почти нет.
– Вот и не пей кровь у единственного в этом дурдоме.
Он достал стилет, вытащил из ножен, погладил пальцем клинок. Нож был выполнен под вороненую сталь, темное граненое лезвие переходило в витую матово-черную рукоять. Максимов достал из бокового кармана сумки ножны из белой кожи и лайковый чехольчик. Натянул чехол на рукоять, ножны пристегнул чуть выше кисти. Последний раз погладил клинок и вогнал в ножны. Теперь, если придется снять рубашку, нож сразу не бросится в глаза. А бросить его в цель – дело секунды.
Инга, молча следившая за его действиями, пошевелилась, удобнее расположившись на тахте.
– А вы, действительно, с Конвоем похожи. С тобой, как с большой собакой.
Хочется иметь, аж сил нет. А приведешь домой, не будешь знать, что делать.
Максимов поднял голову и внимательно посмотрел па Ингу. В ней было все, что делает женщину притягательной и опасной. За мягкостью и покорностью, которую привыкли считать женственностью, крылась властная и непоборимая сила.
Древние обожествляли эту силу женщины, поклоняясь разноликим богиням, дарующим жизнь и одновременно беспощадно ее отнимающим. Любое знание, полученное вне чувственного опыта, для женщины губительно и нелепо, в этом Максимов уже устал убеждаться. Инга, отметая чуждые ей знания из мира мужчин, до старости играющих в индейцев, знала одно: с силой, данной ей от природы, никто справиться не сможет. Она обязательно возьмет свое, не сломает накатом, так затопит, растворит, убаюкает теплой волной и затянет в темную бездну.
Максимов протянул руку, коснулся ее колена, она тут же накрыла его руку своею. Сквозь прикрытые веки на него смотрел внимательный, притягивающий взгляд. Он крепче сжал пальцы, она задышала глубже, губы слегка приоткрылись.
«Прирученная тигрица ничем не отличается от настоящей. Лишь одна разница: та бродит где-то в джунглях, а эта лежит, свернувшись калачиком, на твоей постели и щурясь прикидывает расстояние для броска», – подумал Максимов.
Свободной рукой перебросил пиджак в кресло, сел рядом на край тахты.
Он прошептал короткую фразу, Инга шире открыла глаза.
– Что ты сказал?
– Красивая женщина – это клинок, рассекающий жизнь. Японская мудрость.
– Это комплимент или констатация факта? – улыбнулась Инга. – Ко всем своим достоинствам ты еще и японский знаешь.
– Для этого надо быть японцем, – покачал головой Максимов.
Снизу донеслись возбужденные голоса Гаврилова и Журавлева.
– За Костика принялись, – усмехнулась Инга.
– Кстати, твоя женская интуиция ничего не подсказывает?
– С каких это пор ты стал просить совета у женщины?
– Это мой единственный недостаток. Надеюсь, не смертельный.
– Дай бог каждому такой. – Инга села, положив под спину подушку. – Ваших дел, конечно, не знаю.
Она машинально поправила волосы. – Но грядут большие неприятности.
– С чего взяла?
– Ой, Макс, – вздохнула Инга. – Вы же у меня не первые. Всегда так бывает: сначала хорохорятся, потом по углам шушукаются. А под конец сидят, прости, как геморройный больной после клизмы. Ждут неприятностей.
– Ив чем они выражались? Ну, у тех, с кем ты до нас работала.
Она скользнула взглядом по его лицу и отвела глаза.
– Не знаю. Я всегда уходила раньше. Вернее, Гаврилов увозил.
– Ты же умница, Инга. Неужели не боишься?
– За себя? Нет. – Инга достала из кармана меховой безрукавки пистолет.
Маленький дамский браунинг.
– Кто из бывших сталинских соколов подарил? – Максимов сразу же отметил, что держит она его правильно.
– Как догадался? – В темных глазах Инги мелькнуло превосходство перед невооруженным.
– Классика трофейного шика – даже ручка перламутровая. Метров с трех завалит насмерть, если попасть куда надо. Калибр маленький, надо пулей колоть, как шилом. Хотя с твоим медицинским образованием...
Он посмотрел ей в глаза. Темные, как омуты в летней реке. Те, кто обитал в этих омутах, нажмут на курок и с восторгом будут смотреть на результат. Это он почувствовал отчетливо, до холодной щекотки в груди – там, куда смотрел черный глазок ствола.
Максимов встал, достал из тумбочки кобуру, перекинул ремни через плечи. С «Зауэром» под мышкой сразу же стало спокойнее. Он покосился на никелированный браунинг на ладони Инги. Теперь ее пистолетик воспринимался так, как того заслуживал: игрушка для детей призывного возраста и последний аргумент истеричек.
«Хорошо так думать, когда есть что-нибудь вроде „Зауэра“. А если нет, то лучше лишних движений не делать. Такая, как Инга, в секунду в тебе понаковыряет дырок, как мышки – в сыре».
– Возвращайся, Максим.
Он посмотрел на покусывающую губы Ингу. Тигрица успела спрятать когти и теперь нежилась, наслаждаясь недолгим покоем.
– Само собой, – кивнул Максимов, мимоходом осматривая комнату. – Так, ничего не забыл, ничего не оставил.
– Нам поговорить надо. Обязательно.
В ее голосе проскользнула новая нотка. Максимов внутренне собрался: то, ради чего он, рискнув, приручил тигрицу, прорвалось в самый неподходящий момент. Времени на серьезный разговор не было, да и обстановка не та.
– Надеюсь, не о маленьком городе в зеленой долине?
– Там, где мужчины похожи на львов, а женщины кротки, как газели... Об этом больше всего хочется, но вряд ли получится, да? – Инга слабо улыбнулась.
– Боюсь, да. На деньги Гаврилова белого коня не купишь, а сам не подарит.
Придется на своих двоих добираться.
– Когда? – Голос ее выдал. Неприкрытого интереса в нем было больше, чем нужно.
– Как только, так сразу.
– Меня не забудь. – Инга спустила ноги на пол, на ощупь стала искать туфли.
«Такую забудешь!» – подумал Максимов, с трудом отводя взгляд от высоких тонких щиколоток, и, подхватив пиджак, вышел.
Анализ информации, переданной Бруно, позволил установить точную структуру финансовых потоков известной Вам группировки. Основные узловые звенья: финансовая компания «Либико», «Лотус-банк» (Швейцария), «Банка дель Рио де ла Плата» (Венесуэла), «Балтик-банк» (Латвия) и МИКБ (Россия).
Предварительный расчет объема финансового потока в ходе операции оценен нами как 1 млрд. 200 млн.
Для ускорения прохождения финансовых средств по подконтрольным нам каналам предлагаем использовать комбинацию счетов «Лабиринт-3». Система «Лабиринт-1» будет использована в качестве резервной.
Валдай
Норду
Предварительная подготовка закончена, приступаю к активному поиску объекта «Касса» в установленном квадрате.
Печора
Срочно Салину В. Н.
Агент «Кукушка» информирует, что «Дикарь» покинул адрес в сопровождении «Иноходца». «Дикарю» поставлена задача на сопровождение и контроль объекта «Малыш».
Согласно информации «Кукушки», объект «Гном» под давлением «Иноходца» установил контакт с «Финансистом», планируется прямой выход на известных Вам лиц и использование средств, находящихся в Стокгольме.
Группой наружного наблюдения ведется постоянный контроль за передвижениями «Иноходца».
Мною приведены в максимальную готовность группы, задействованные в операции «Загон».
Жду дальнейших указаний.
Владислав
Глава сорок четвертая
Когти Орла
– А? – Костик открыл один глаз.
– Бананы из ушей вытащи, отрок! – Максимову удалось добраться до края стола и сесть на его угол. Почувствовав, что сзади подозрительно мягко, он сунул руку под журнал и, чертыхнувшись, бросил на диван черную майку.
– О, а я ее искал, – прокомментировал Костик, снова закрывая глаза.
– Вставай, говорю! – Максимов протянул руку к плечу Костика, но тот, не открывая глаз, плавно вскинул ладонь. Пальцы Максимова наткнулись на нее, и он невольно отдернул руку, такой горячей была ладонь Костика. Максимов про себя отметил, что голую до плеча руку покрывают мелкие бисеринки пота. «Не дурак, парнишка. Действительно, паразит, медитирует». – Он знал, что внутренний жар, который Костик вызвал в своем теле, сейчас выгоняет усталость не хуже сауны. С такими способностями нужно родиться или долго обучаться у опытных наставников.
– Не мешай, из астрала надо выходить медленно, – прошептал Костик. – Иначе можно заболеть и очень быстро умереть.
– Тебе Гаврилов сейчас так по заднице врежет, что навсегда улетишь в свой астрал. – Максимов вытащил из коробки пачку распечатанных страниц. Быстро, по диагонали, стал просматривать одну за другой. В коробке лежали три яблока, Максимов взял одно, надкусил и пробормотал с набитым ртом:
– Работу закончил?
– Ага. – Костик принялся растирать лицо. – Сейчас распечатаю до конца, и можно сдавать отчет Гавриле.
Максимов соврал Кротову, когда сказал, что разбирается только в той технике, которая стреляет и взрывается. Крупным специалистом по компьютерам себя не считал, но азам компьютерного шпионажа был обучен. То, что сотворил Костик, должно было войти в анналы истории современной информационной войны. В системе МИКБ не осталось ни единого уголка, в котором бы не пошарил Костик.
Более того, используя коды доступа в систему Центробанка и международную систему банковской связи, сданные им Яровым, Костик взял под контроль все корреспондентские связи банка с российскими и зарубежными партнерами.
– Не боишься, что поймают? – Максимов поджал ноги, когда Костик потянулся к коробке за яблоком.
– Не-а. У них менеджер сети такой дуб, что и через год ничего не отловит.
– Костик весело захрумкал яблоком. – Я программку написал, закачаешься! Засунул ее в компьютер председателя банка. Мужик ни бельмеса не сечет, но машину включает регулярно, как свет в кабинете. Из нее программа скачивает всю информацию из сети. А вечером я звоню ему на модем и перекачиваю все сюда.
Просто, как все гениальное. – Костик хитро подмигнул.
– На комплимент нарываешься? – усмехнулся Максимов.
– Естественно. – Костик почесал нос, скосив глаза на пачку листов в руках Максимова. – Там сплошная ерунда. А вчера я такое им запулил, что век меня помнить будут. – Он дождался, когда Максимов изобразит на лице максимум внимания, только потом продолжил, предварительно откусив половину яблока:
– Короче, засунул коротенькую программку, жить которая в их сети будет столько, сколько мне будет надо. По моей команде она уведет нужное количество денег с их счетов, при этом подделает электронные подписи клиентов, автоматически передаст пароль-подтверждение на движение денег по счетам и породит всю необходимую документацию. А потом уничтожит свои следы и восстановит прежнее состояние.Костик доел огрызок до черенка, выплюнул косточки на ладонь. – Поясню для бестолковых: несколько минут банк работает на меня, а потом продолжает работать в прежнем режиме, но уже без денег. Меньше часа надо на то, чтобы прогнать деньги по счетам в разных банках мира – и ку-ку! Лет десять их искать будут, но не найдут.
– Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? – Максимов с намеком посмотрел на раскрасневшегося от возбуждения Костика.
– Ну, меня-то не тронут. Такие всем нужны, без работы не оставят. Думаешь, много программистов могут создать «виртуальный банк», который живет в системе несколько минут, а потом исчезает неизвестно куда? То-то! – Костик стал разжевывать яблочные косточки. – А Гавриле придется покрутиться, как ужу на сковородке. Заказчик же он – ему и отвечать.
– Понятно. Если нельзя вовремя смыться, то надо перевести стрелки на первого же идиота, оказавшегося поблизости. – Максимов прошел к окну, по дороге наступив на стопку книг.
За окном было без перемен; тот же мелкий дождь, пополам со снежным крошевом, черные ветки берез, блестящие от наледи, и ветер, гоняющий последние листья. На соседней даче, на которую выходили окна комнаты, отчаянно хлопала открывшаяся ставня.
Надо было решаться. Гаврилов неспроста убирает его с дачи, это было ясно.
Как бы ни сложились обстоятельства там, куда придется поехать сегодня вечером, Максимов за себя не беспокоился. Предчувствие подсказывало, что шанс спастись есть. Но оно же говорило, что до рассвета на даче будут ликвидированы все.
Костик, завершив работу, волей-неволей приговорил всех. Даже если у операции и есть хоть какие-то перспективы, на живущих на даче они не распространяются.
Лишние свидетели никому не нужны, ни Гаврилову, ни тому, кто заказал эту операцию.
– Слушай, кукушонок. – Максимов не стал оборачиваться, так было легче настроиться на возившегося в шкафу Костика. – Загадку на сообразительность хочешь?
– Всегда пожалуйста, – с готовностью отозвался Костик.
– Перед тремя испытуемыми, предварительно накормив их солью, поставили по стакану с водой и предупредили, что вода может быть отравленной. Один терпел так долго, что потерял сознание от жажды. Второй, дотерпев до предела сил, стал сначала смачивать губы, дожидаясь реакции, потом стал пить мелкими глотками.
Так и выдержал в камере, где стояло адское пекло. Третий спокойно выпил воду и был сразу же выпущен из камеры. Кто из них был прав?
– Никто, – тут же ответил Костик. Максимов провел пальцем по холодному стеклу, рисуя какой-то угловатый значок.
– Почему? – спросил он, размазывая нарисованное.
– Потому что никто из них не знал, был ли яд в стакане. А если и был, то какой у него срок действия. – Костик захлопнул дверь шкафа. – Задачка на сообразительность для дебильных детей.
Максимов повернулся и внимательно посмотрел на Костю, сосредоточенно застегивающего пуговицы на свежей рубашке. Такие задачи решают готовящиеся к посвящению в первые степени Ордена. Учителя сразу выбраковывают тех, кто не умеет находить суть за ворохом бросовых фактов, и тех, кого привычка мудрствовать лишила быстроты и легкости мышления. Половина проблем не существует реально, а порождена нашим неумением видеть и концентрироваться, считали Учителя Ордена.
– Кукушонок, а филиал ты нашел? – с затаенной надеждой на отрицательный ответ спросил Максимов.
– Что мог, сделал. – Костик попытался заправить рубашку в джинсы, потом махнул рукой. – Они, естественно, не в Грозном. Номер телефона липовый. Принцип тот же, что и у телефонов для сексуально озабоченных. В объявлении указан код и телефон где-нибудь в Гвиане, а трубку девица снимает в Москве. Ты слушаешь треп, а деньги идут, как за международный звонок.
– Хочешь сказать, что дали денег и подключились через междугороднюю АТС?
– Ага. – Костик клавиатурой, как совком, сгреб мусор на угол стола, на освободившемся месте стал сбивать стопку распечатанных листов. – Я засек время прохождения сигнала звонков, действительно приходящих из Грозного, и сопоставил с сигналом филиала. Даю голову на отсечение, что они сидят в Москве.
«Так оно и будет, пацан, – невольно мелькнуло в голове Максимова. – Голову тебе оторвут и не посмотрят, что ей цены нет».
– Тогда я, человек вредный и настырный, удумал следующее. – Костя ткнул в клавиши. На один из мониторов выбросило цветную картинку. Присмотревшись, Максимов узнал карту Москвы. – Все приборы фонят, это ясно. Фонят они строго индивидуально. Вот я и не поленился, и записал фон работы всех АТС в городе.
Потом вычленил фон работы распределительных узлов. Теперь по характеристикам линии, откуда идет звонок, можно точно вычислить место. Немного доработать программу, совместить с компьютерной картой Москвы, и поиск можно вести в режиме реального времени, только бы хватило быстродействия машины.
– Она автоматически отзванивает на соседние распределительные узлы, пока точно не укажет, через какой идет звонок, – закончил за него Максимов.
– Как догадался? – удивился Костик.
– Природа страхуется, и умная мысль никогда не приходит только в одну голову. Ты забыл сказать, что следом нужно высылать оперов, которые вычислят офис в нужном квадрате.
– Это уже не ко мне. Пусть Гаврилов или Журавлев работают. Я-то тут при чем? – Костик пожал острыми плечами. – Но филиал надо найти обязательно. Основной поток денег, снятых со счетов МИКБ, надо уводить через филиал. Так будет надежнее. Надеюсь, дураков отправиться в Грозный с ревизией в банке не найдется, троих оттуда уже в гробах доставили. Но на то время, пока я буду чистить банк, эту липовую контору надо заблокировать. Вот так.
Он хотел повернуться, но Максимов цепко ухватил его за рукав.
– Кукушонок, ты нашел филиал?
– Почти. Квадрат известен, дело за операми.
Максимов посмотрел Косте в глаза. Потрепал по торчащим во все стороны вихрам, заставил наклонить голову.
– Ты просил у меня пистолет в награду, помнишь? – прошептал он в усыпанное веснушками ухо.
– А дашь? – Глаза Кости вспыхнули от восторга.
– Дам, но еще круче. – Максимов еще больше понизил голос. – Я сейчас уеду.
Незаметно войдешь в мою комнату. Под кроватью надо будет отогнуть ковер, найдешь автомат. Снаряжен и готов к бою. – Он приложил палец к губам Костика. – Тихо, не ори! Дарю на двух условиях. Первое, сейчас идешь вниз и лепишь Гавриле, что хочешь. Но о том, что нашел филиал, – ни слова. В крайнем случае обещай вычислить на следующей неделе.
– А зачем...
– Не перебивай! Второе условие. До моего возвращения держишь автомат у себя в комнате. В таком бардаке его никто не найдет. Дурью не страдай, из окна стреляй только при особой необходимости.
– А зачем из окна?
Костик посмотрел на него с такой детской наивностью во взгляде, что Максимов невольно разозлился.
Хотелось сказать что-нибудь заковыристое из репертуара начразведки, но сдержался.
Дверь бесшумно распахнулась, Максимов едва успел отстранить от себя Костю.
Инга обвела взглядом комнату и вздохнула.
– А я тебя ищу, Максим. Костюм готов. – Она укоризненно посмотрела на Костика. – А тебе, уникум, Гаврилов сейчас голову оторвет. Сколько можно тебя ждать, а?
– Попробовал бы его сначала добудиться, а потом уж выступал. – Максимов хлопнул Костю между острыми лопатками, подталкивая к дверям. – Н что орать, парень вторые сутки не спит.
Костик оглянулся через плечо и благодарно улыбнулся Максимову.
А тот отметил, как легко и точно ставит Костик ноги между наваленными на полу пачками бумаг. Так кошка, пробираясь по столу, грациозно скользит между посудой, ничего не задев и не опрокинув.
«Риск был, но, думаю, я угадал, – подумал Максимов. – Даже если и ошибся, кто меня осудит? Через несколько часов все будет кончено, я уверен. Так почему же я не мог дать парню шанс если не спастись, то хотя бы с честью уйти из жизни? Стрелять я его, худо-бедно, научил. Остальное – его дело. Как жить и как умирать – каждый решает сам».
* * *
Вещи лежали на тахте: светло-зеленый пиджак, темные брюки, белоснежная рубашка.Максимов, стянув на ходу свитер, подошел к окну. Морпех Василий в лоснящейся от дождя куртке прохаживался вокруг «Ауди» Гаврилова. Конвой, лениво перебирая лапами, трусил следом. Других признаков жизни не наблюдалось. Поселок покорно мерз под непрекращающимся дождем. В редких окошках теплились огоньки, немногие упорные дачники решили ждать первого снега. На краю поселка, где стояли остовы недостроенных особняков, время от времени вспыхивали звездочки электросварки: деньги не знают плохой погоды.
Он подышал на стекло, на запотевшем пятне нарисовал острый крючок.
«Руна „Лагас“. Знак Воды, – прошептал он. Закрыл глаза и представил бурный поток, перекатывающийся через гладкие валуны. – Сейчас события начнут бурлить, как вода, прорвавшая плотину. Нельзя противиться потоку. Доверься ему, и его скорость и сила станет твоей. Только не дай затянуть тебя в пучину. Держись на поверхности».
Сзади скрипнула дверь. Максимов посмотрел на отражение в стекле.
– Инга, я, между прочим, переодеваться собираюсь.
– А я, между прочим, для этого и пришла.
Она плотно закрыла за собой дверь, прошла в комнату и присела на угол тахты.
Максимов, чувствуя на себе взгляд Инги, снял спортивный костюм.
Странно, но привезенная Гавриловым одежда оказалась впору.
«Гаврилов относится к тому типу, что тщательны в мелочах, но зато ошибаются по-крупному. Очевидно, не знают азов военного искусства. Даже тупой комполка, три года проминавший стул в академии, знает, что никакой тактический выигрыш не искупит стратегической ошибки, – подумал Максимов, возясь с пуговицей на рукаве. – В людях, задействованных в операции, он ошибся. Но на этом горят все опера, считающие себя богами, а остальных – марионетками. А вот где же он еще прокололся? Причем так, что сегодня себе места не находит. Спросить бы, да, паразит, не ответит».
Он, наконец, справился с пуговицей и повернулся к Инге.
– Результат?
– Подлецу все к лицу. – Инга вздохнула и отвернулась к окну.
– Не понял, это комплимент или констатация факта?
– Разве не ясно? Ревную.
Он счел за благо не комментировать, взял висевший на спинке кресла галстук. Инга напряглась, готовясь встать, потом, увидев, как он в три движения завязал галстук, откинулась на тахте, поджав ноги.
– Что-то не так?
– Хотела помочь, а ты сам справился. Странно, почему-то надеялась, что ты не умеешь завязывать галстук. – Она положила под щеку ладонь, глаза продолжали следить за каждым движением Максимова. – Странно, одеваешься быстро, как по тревоге, а придраться не к чему. Словно всю жизнь по светским тусовкам ходил.
– Хемингуэй сказал, что не может понять мужчину, дольше десяти минут завязывающего галстук, – сказал Максимов, присев у большой спортивной сумки, где держал свои вещи.
– Пижон он был и мачо, – поморщилась Инга.
– Вот когда перебеситесь со своим феминизмом, взвоете, – пробурчал Максимов, не поднимая головы.
– Это еще почему?
– Нормальных мужиков не останется. Одни латентные педерасты.
– Ой, напугал! Нормальных и сейчас почти нет.
– Вот и не пей кровь у единственного в этом дурдоме.
Он достал стилет, вытащил из ножен, погладил пальцем клинок. Нож был выполнен под вороненую сталь, темное граненое лезвие переходило в витую матово-черную рукоять. Максимов достал из бокового кармана сумки ножны из белой кожи и лайковый чехольчик. Натянул чехол на рукоять, ножны пристегнул чуть выше кисти. Последний раз погладил клинок и вогнал в ножны. Теперь, если придется снять рубашку, нож сразу не бросится в глаза. А бросить его в цель – дело секунды.
Инга, молча следившая за его действиями, пошевелилась, удобнее расположившись на тахте.
– А вы, действительно, с Конвоем похожи. С тобой, как с большой собакой.
Хочется иметь, аж сил нет. А приведешь домой, не будешь знать, что делать.
Максимов поднял голову и внимательно посмотрел па Ингу. В ней было все, что делает женщину притягательной и опасной. За мягкостью и покорностью, которую привыкли считать женственностью, крылась властная и непоборимая сила.
Древние обожествляли эту силу женщины, поклоняясь разноликим богиням, дарующим жизнь и одновременно беспощадно ее отнимающим. Любое знание, полученное вне чувственного опыта, для женщины губительно и нелепо, в этом Максимов уже устал убеждаться. Инга, отметая чуждые ей знания из мира мужчин, до старости играющих в индейцев, знала одно: с силой, данной ей от природы, никто справиться не сможет. Она обязательно возьмет свое, не сломает накатом, так затопит, растворит, убаюкает теплой волной и затянет в темную бездну.
Максимов протянул руку, коснулся ее колена, она тут же накрыла его руку своею. Сквозь прикрытые веки на него смотрел внимательный, притягивающий взгляд. Он крепче сжал пальцы, она задышала глубже, губы слегка приоткрылись.
«Прирученная тигрица ничем не отличается от настоящей. Лишь одна разница: та бродит где-то в джунглях, а эта лежит, свернувшись калачиком, на твоей постели и щурясь прикидывает расстояние для броска», – подумал Максимов.
Свободной рукой перебросил пиджак в кресло, сел рядом на край тахты.
Он прошептал короткую фразу, Инга шире открыла глаза.
– Что ты сказал?
– Красивая женщина – это клинок, рассекающий жизнь. Японская мудрость.
– Это комплимент или констатация факта? – улыбнулась Инга. – Ко всем своим достоинствам ты еще и японский знаешь.
– Для этого надо быть японцем, – покачал головой Максимов.
Снизу донеслись возбужденные голоса Гаврилова и Журавлева.
– За Костика принялись, – усмехнулась Инга.
– Кстати, твоя женская интуиция ничего не подсказывает?
– С каких это пор ты стал просить совета у женщины?
– Это мой единственный недостаток. Надеюсь, не смертельный.
– Дай бог каждому такой. – Инга села, положив под спину подушку. – Ваших дел, конечно, не знаю.
Она машинально поправила волосы. – Но грядут большие неприятности.
– С чего взяла?
– Ой, Макс, – вздохнула Инга. – Вы же у меня не первые. Всегда так бывает: сначала хорохорятся, потом по углам шушукаются. А под конец сидят, прости, как геморройный больной после клизмы. Ждут неприятностей.
– Ив чем они выражались? Ну, у тех, с кем ты до нас работала.
Она скользнула взглядом по его лицу и отвела глаза.
– Не знаю. Я всегда уходила раньше. Вернее, Гаврилов увозил.
– Ты же умница, Инга. Неужели не боишься?
– За себя? Нет. – Инга достала из кармана меховой безрукавки пистолет.
Маленький дамский браунинг.
– Кто из бывших сталинских соколов подарил? – Максимов сразу же отметил, что держит она его правильно.
– Как догадался? – В темных глазах Инги мелькнуло превосходство перед невооруженным.
– Классика трофейного шика – даже ручка перламутровая. Метров с трех завалит насмерть, если попасть куда надо. Калибр маленький, надо пулей колоть, как шилом. Хотя с твоим медицинским образованием...
Он посмотрел ей в глаза. Темные, как омуты в летней реке. Те, кто обитал в этих омутах, нажмут на курок и с восторгом будут смотреть на результат. Это он почувствовал отчетливо, до холодной щекотки в груди – там, куда смотрел черный глазок ствола.
Максимов встал, достал из тумбочки кобуру, перекинул ремни через плечи. С «Зауэром» под мышкой сразу же стало спокойнее. Он покосился на никелированный браунинг на ладони Инги. Теперь ее пистолетик воспринимался так, как того заслуживал: игрушка для детей призывного возраста и последний аргумент истеричек.
«Хорошо так думать, когда есть что-нибудь вроде „Зауэра“. А если нет, то лучше лишних движений не делать. Такая, как Инга, в секунду в тебе понаковыряет дырок, как мышки – в сыре».
– Возвращайся, Максим.
Он посмотрел на покусывающую губы Ингу. Тигрица успела спрятать когти и теперь нежилась, наслаждаясь недолгим покоем.
– Само собой, – кивнул Максимов, мимоходом осматривая комнату. – Так, ничего не забыл, ничего не оставил.
– Нам поговорить надо. Обязательно.
В ее голосе проскользнула новая нотка. Максимов внутренне собрался: то, ради чего он, рискнув, приручил тигрицу, прорвалось в самый неподходящий момент. Времени на серьезный разговор не было, да и обстановка не та.
– Надеюсь, не о маленьком городе в зеленой долине?
– Там, где мужчины похожи на львов, а женщины кротки, как газели... Об этом больше всего хочется, но вряд ли получится, да? – Инга слабо улыбнулась.
– Боюсь, да. На деньги Гаврилова белого коня не купишь, а сам не подарит.
Придется на своих двоих добираться.
– Когда? – Голос ее выдал. Неприкрытого интереса в нем было больше, чем нужно.
– Как только, так сразу.
– Меня не забудь. – Инга спустила ноги на пол, на ощупь стала искать туфли.
«Такую забудешь!» – подумал Максимов, с трудом отводя взгляд от высоких тонких щиколоток, и, подхватив пиджак, вышел.
* * *
НордуАнализ информации, переданной Бруно, позволил установить точную структуру финансовых потоков известной Вам группировки. Основные узловые звенья: финансовая компания «Либико», «Лотус-банк» (Швейцария), «Банка дель Рио де ла Плата» (Венесуэла), «Балтик-банк» (Латвия) и МИКБ (Россия).
Предварительный расчет объема финансового потока в ходе операции оценен нами как 1 млрд. 200 млн.
Для ускорения прохождения финансовых средств по подконтрольным нам каналам предлагаем использовать комбинацию счетов «Лабиринт-3». Система «Лабиринт-1» будет использована в качестве резервной.
Валдай
Норду
Предварительная подготовка закончена, приступаю к активному поиску объекта «Касса» в установленном квадрате.
Печора
Срочно Салину В. Н.
Агент «Кукушка» информирует, что «Дикарь» покинул адрес в сопровождении «Иноходца». «Дикарю» поставлена задача на сопровождение и контроль объекта «Малыш».
Согласно информации «Кукушки», объект «Гном» под давлением «Иноходца» установил контакт с «Финансистом», планируется прямой выход на известных Вам лиц и использование средств, находящихся в Стокгольме.
Группой наружного наблюдения ведется постоянный контроль за передвижениями «Иноходца».
Мною приведены в максимальную готовность группы, задействованные в операции «Загон».
Жду дальнейших указаний.
Владислав
Глава сорок четвертая
ЕЩЕ РАНО ПРЫГАТЬ ЗА ФЛАЖКИ
Когти Орла
Машина, переваливаясь в разбитой колее, медленно ползла к выезду из поселка.
Гаврилов приспустил стекло, выбросил окурок.
– Настоящий снег скоро пойдет, – сказал он, потянув носом. – Уже снегом пахнет. Скорее бы, надоела слякоть.
Максимов промолчал. Впереди по дорожке шел старик, волоча скрипучую тележку. Из проулка выскочили двое подростков, бросились через пути к платформе. Судя по скопившемуся на ней дачному люду, вот-вот должна была подойти электричка.
Гаврилов увеличил скорость, скрипнув мокрым песком под колесами, выкатил «Ауди» на дощатый помост переезда. С прерывистым перезвоном опустился шлагбаум, красные огоньки замигали прямо перед бампером.
– Кто не успел, тот опоздал, – усмехнулся Гаврилов, дернув ручной тормоз.Кстати, что это на тебя так Кротов пялился?
«Ему надо знать, на кого я работаю: на себя или в паре с кем-то из дачников, – подумал Максимов. – Сколько тревоги в голосе! Кротов, черт старый, так перенервничал, что потерял контроль над собой. Так пялил на меня глаза, что Гаврилов сразу же насторожился. По-моему, там все уже поняли: игра сделана, на днях потушат свет и вынесут трупы».
– Он не на меня пялился, а на костюм, – как можно небрежнее сказал Максимов. – Кротов же у нас денди старой закваски, вот и распереживался.
– А неплохой костюмчик я тебе подогнал, да?
– Спецодежда она и есть спецодежда.
– Ну, тебе не угодишь! – сыграл возмущение Гаврилов.
Максимов сел боком, чтобы было лучше видно лицо Гаврилова, и задал давно подготовленный вопрос:
– Никита Вячеславович, я должен его грохнуть?
– Кого? – вскинул брови Гаврилов.
– Казачка.
– С ума сошел?!
– А на кой черт я туда еду?
Гаврилов задохнулся от возмущения, потом ткнул острым пальцем Максимова в плечо.
– Ты... Ты урод, Максим! – Гаврилов болезненно поморщился. – Я уже проклял день, когда с тобой связался. Запомни, душегуб, еще раз достанешь ствол без приказа, оторву руки!
Максимов посмотрел ему в глаза, и Гаврилов невольно отдернул руку.
Мимо пронеслась московская электричка, завыли тормоза, поезд замер у полупустой платформы. Шлагбаум не подняли, а на противоположной стороне платформы толпа дачников пришла в движение: приближалась электричка на Москву.
– Будем считать, что я не понял приказа. – Максимов не спускал глаз с лица Гаврилова. – Поясните, а то выйдет, как вчера.
Намек был слишком прозрачным, Гаврилов не мог не понять. Судя по красным пятнам, выступившим на скулах, вчерашние неприятности еще не забылись.
– Для бестолковых поясняю. Сопровождаешь казачка и его телку на тусовку.
Крутишься вокруг них весь вечер. Потом сопровождаешь до дома. Возвращаешься на дачу. Все.
– А если его убивать начнут?
– Сегодня не начнут, можешь мне верить.
– А завтра?
– Завтра ты получишь командировочные в фирме «Рус-Ин» и полетишь в Стокгольм.
Максимов кивнул, достал сигарету, прикурил, выдохнув струю дыма в лобовое стекло. Прищурившись, следил за голубоватыми водоворотиками дыма, стекающими по панели к полу.
– Самые тяжелые дни в Абхазии были перед зарплатой, – начал он тихо, словно самому себе. – Обычные бои – ерунда. Там опасность всегда спереди. А вот перед зарплатой надо крутить головой на триста шестьдесят градусов. Потому что бухгалтерия экономию любит. Получишь пулю в спину, на тебе и сэкономят зарплату. Обидно будет до чертиков, а ничего не поделаешь. Ведь, как учил верный ленинец Леня Брежнев, «экономика должна быть экономной».
Гаврилов приспустил стекло, выбросил окурок.
– Настоящий снег скоро пойдет, – сказал он, потянув носом. – Уже снегом пахнет. Скорее бы, надоела слякоть.
Максимов промолчал. Впереди по дорожке шел старик, волоча скрипучую тележку. Из проулка выскочили двое подростков, бросились через пути к платформе. Судя по скопившемуся на ней дачному люду, вот-вот должна была подойти электричка.
Гаврилов увеличил скорость, скрипнув мокрым песком под колесами, выкатил «Ауди» на дощатый помост переезда. С прерывистым перезвоном опустился шлагбаум, красные огоньки замигали прямо перед бампером.
– Кто не успел, тот опоздал, – усмехнулся Гаврилов, дернув ручной тормоз.Кстати, что это на тебя так Кротов пялился?
«Ему надо знать, на кого я работаю: на себя или в паре с кем-то из дачников, – подумал Максимов. – Сколько тревоги в голосе! Кротов, черт старый, так перенервничал, что потерял контроль над собой. Так пялил на меня глаза, что Гаврилов сразу же насторожился. По-моему, там все уже поняли: игра сделана, на днях потушат свет и вынесут трупы».
– Он не на меня пялился, а на костюм, – как можно небрежнее сказал Максимов. – Кротов же у нас денди старой закваски, вот и распереживался.
– А неплохой костюмчик я тебе подогнал, да?
– Спецодежда она и есть спецодежда.
– Ну, тебе не угодишь! – сыграл возмущение Гаврилов.
Максимов сел боком, чтобы было лучше видно лицо Гаврилова, и задал давно подготовленный вопрос:
– Никита Вячеславович, я должен его грохнуть?
– Кого? – вскинул брови Гаврилов.
– Казачка.
– С ума сошел?!
– А на кой черт я туда еду?
Гаврилов задохнулся от возмущения, потом ткнул острым пальцем Максимова в плечо.
– Ты... Ты урод, Максим! – Гаврилов болезненно поморщился. – Я уже проклял день, когда с тобой связался. Запомни, душегуб, еще раз достанешь ствол без приказа, оторву руки!
Максимов посмотрел ему в глаза, и Гаврилов невольно отдернул руку.
Мимо пронеслась московская электричка, завыли тормоза, поезд замер у полупустой платформы. Шлагбаум не подняли, а на противоположной стороне платформы толпа дачников пришла в движение: приближалась электричка на Москву.
– Будем считать, что я не понял приказа. – Максимов не спускал глаз с лица Гаврилова. – Поясните, а то выйдет, как вчера.
Намек был слишком прозрачным, Гаврилов не мог не понять. Судя по красным пятнам, выступившим на скулах, вчерашние неприятности еще не забылись.
– Для бестолковых поясняю. Сопровождаешь казачка и его телку на тусовку.
Крутишься вокруг них весь вечер. Потом сопровождаешь до дома. Возвращаешься на дачу. Все.
– А если его убивать начнут?
– Сегодня не начнут, можешь мне верить.
– А завтра?
– Завтра ты получишь командировочные в фирме «Рус-Ин» и полетишь в Стокгольм.
Максимов кивнул, достал сигарету, прикурил, выдохнув струю дыма в лобовое стекло. Прищурившись, следил за голубоватыми водоворотиками дыма, стекающими по панели к полу.
– Самые тяжелые дни в Абхазии были перед зарплатой, – начал он тихо, словно самому себе. – Обычные бои – ерунда. Там опасность всегда спереди. А вот перед зарплатой надо крутить головой на триста шестьдесят градусов. Потому что бухгалтерия экономию любит. Получишь пулю в спину, на тебе и сэкономят зарплату. Обидно будет до чертиков, а ничего не поделаешь. Ведь, как учил верный ленинец Леня Брежнев, «экономика должна быть экономной».