– У меня вести с Сандала, хозяин. Мы только что вернулись оттуда.
   – Я помню, куда тебя отправлял. Так что там у вас стряслось? Вы не смогли справиться с домохозяйками?
   – Нет, хозяин. Вы знаете, что в Меото начались серьезные боевые действия?
   – Знаю. Вы что, испугались боевых действий, развернувшихся по соседству?
   – Нет, хозяин, не мы, – печально развел руками худой. – Мы сделали все быстро и четко. Но, к сожалению, не успели.
   – Что? – Агардг отставил опустевший бокал.
   – За день до нашего прибытия на Сандал прилетела группа флотских. Они собрали всю семью генерала Мэнсона и вместе с вещами вывезли с планеты. В доме осталась только пара разумян из прислуги, чтобы следить за зданием.
   – Ахгар! – хлопнул ладонью по столу гурянин. – Это что, утечка информации? Кто нас сдал? Ты узнал?
   – Это не утечка, хозяин, – качнул головой высокий. – Флотские приехали совершенно свободно и открыто. И при разговорах с соседями они не скрывали, что их послал генерал Мэнсон для эвакуации своих родных из опасной прифронтовой зоны. Чертовы гранисяне.
   – Это похоже на правду? – спросил толстый гурянин, задумчиво хмурясь.
   – Вполне. И дело не только в том, что они открыто приехали. Но, что еще показательнее, они также открыто уезжали. Все говорит о том, что они ни от кого не прятались. Они действительно увозили семью генерала Мэнсона подальше от войны. И еще одно, пожалуй, подтверждает тупую случайность этого события. Они улетели с Сандала гражданским рейсом. Опять же – не скрываясь. Сейчас наши ребята прорабатывают след. А след весьма жирный. И если флотские действительно отвезли семью Мэнсона от войны подальше, то мы легко пройдем по этому следу и обнаружим их теперешнее местонахождение.
   – Почему генерал Мэнсон не послал корабль за своей семьей? – задумчиво спросил Агардг.
   – А зачем? Он ведь не командор, которому принадлежат все его корабли. И если ему не инкриминируют превышение служебных полномочий в личных целях, то на его имени и карьере такой шаг сказался бы непременно. Какой ему смысл привлекать к себе внимание общественности? Особенно, если учесть, что он не видит пока никакой угрозы для родных, кроме войны с Гранисом. С учетом всех этих обстоятельств, я почти не сомневаюсь, что это действительно флотские, посланные лично генералом Мэнсоном.
   – Даже если это так, мы сумеем исполнить план?
   – Да. Правда, флотские тоже могут оказаться некоторой помехой. Не знаю еще, насколько серьезной.
   – Почему? – удивленно вскинул брови гурянин со шрамом.
   – Хотя бы потому, что они, скорее всего, являются бойцами флотской полиции. Кого Мэнсон еще мог послать за своей семьей? А это не такие уж слабые бойцы. Впрочем, вопрос этот не стоит таких долгих обсуждений и вашего волнения. Просто мы отправим больше своих ребят, вот и всё. А может статься, флотские, после того как перевезут семью Мэнсона, передислоцируются на новое место. Это идеальный вариант, но, конечно, лучше рассчитывать на худшее. Я разберусь, хозяин.
   – Хорошо, – Агардг вновь принялся за мясо. – Тогда нам действительно не о чем пока волноваться. Доведи все до конца и привези мне этих домохозяек. Можешь идти.
* * *
   – Началось! – Стингрей не отрывался от монитора, на который выводились все последние сводки по действиям участников Трионской кампании.
   – Что? Что там? – отвлекшийся Фь Илъюк вернулся к товарищу.
   Они знали, что этап активных действий должен начаться со дня на день или даже в ближайшие часы. Но реальное начало совместной операции подразделений, подчинявшихся генералу Мэнсону, все же оказалось для них некоторой эмоциональной встряской. Словно выстрел стартового пистолета, которого заждался зритель, скучающий на трибуне, но от которого он поневоле вздрагивает.
   – Мэнсон начал весьма решительно, – похвалил Стингрей генерала, руководящего кампанией.
   И действительно, генерал Мэнсон не стал осторожничать и раскачиваться. Оба флота – и перекрывающий границу с Вольным Миром 4-й Имперский и рассредоточившийся по просторам диких пиратов Свободный Легион, оставив небольшую заградительную группу кораблей, устремились в пределы Триона. Заслону между тем была поставлена задача: пресекать все попытки оказать помощь Триону со стороны. Атакующие подразделения с ходу выбирали для себя цели. Большая часть кораблей, не имевших отношения к боевому флоту Триона, поспешно покинула его пределы, уйдя в спасительные межпространственные тоннели.
   Однако огромный Трионский флот, превосходящий каждый из двух флотов в отдельности, не растворился, как предполагали имперцы, вслед за кораблями, принадлежащими нейтральным сторонам. Построившись в четкий боевой порядок, флот Триона устремился навстречу врагу. И одним только этим трионцы зародили зерно безысходного страха и чувства скорой гибели у многих сотен и тысяч имперских солдат. Это тягостное ощущение не проявлялось внешне, но пульсировало в головах до тех пор, пока эти головы еще не заполнило неистовство битвы. Действительно, многим из солдат предстояло умереть прямо сейчас, не дождавшись наземного штурма, в пожирающем плоть и металл пламени сгорающих звездолетов.
   – Он безумец, – буркнул Фь Илъюк, глядя на огромные группы кораблей, неумолимо и стремительно сближающихся друг с другом.
   – Нет, – усмехнулся Майкл одними губами. – Он не безумец. Он храбрый воин, которому нечего терять и который уверен, что ряды его солдат не дрогнут.
   – Даже погибнув полностью? – спросил гурянин, зная ответ и прикидывая последствия бойни.
   – Даже погибнув полностью, – кивнул Стингрей. – И ты это знаешь не хуже меня. У них как на галерах. Над каждым гребцом свой надсмотрщик с кнутом. Беда только в том, что надсмотрщики эти ничего не боятся и не ценят даже свою жизнь. Им ведь и жизнь эта дана создателями только для того, чтобы убивать и умереть.
   Преимущество имперцев не было столь подавляющим, и вряд ли бы им удалось сейчас зажать противника в клещи. Поэтому они использовали стандартное боевое построение, когда флоты сходятся фронтами и перехлестываются, как ворсинки двух щеток, проникая друг сквозь друга. В таких боях крупные подразделения несут ощутимые потери уже после первого захода, так как все корабли заранее выбирают себе цели и выпускают максимальное количество ракетных и энергетических залпов. И, конечно, получают в ответ тоже по полной программе.
   – Они совершенно готовы, – отметил Фь Илъюк. – Готовы и настроены на победу.
   – Похоже на то, – согласился Майкл. – Что же тогда сулит нам наземная стадия операции?
   – Хорошо, что хоть корабли с пехотой Мэнсон повел не сразу. Их бы всех сожгли, – констатировал гурянин, подсаживаясь к монитору и готовясь наблюдать за жутким зрелищем битвы. – Мы будем на месте, скорее всего, когда все уже закончится.
   Стингрей не ответил ему, стараясь внимательно следить за строками на мониторе и за изменениями на огромной голографической карте, которая была развернута в центре рубки. Их линкор спешил к месту битвы, но находился слишком близко для прыжка и слишком далеко для того, чтобы быстро включиться в битву.
   Флоты сошлись. На какое-то мгновение все звездолеты, несущиеся друг к другу, превратились в тонкий лист. Тонкий относительно планет и систем. Ведь самым тонким местом такого листа была длина самого короткого корабля. Несколько бесконечных мгновений хаоса, огня, роящихся ракет и импульсов, страха и смерти – и лист рассыпался. Уцелевшие корабли разошлись, оставляя позади себя бурлящую стену разрывов, обломков и потерявших управление или ход товарищей. Строи распались. Флоты разворачивались, восстанавливая боевой порядок. Хладнокровные интеллекты уцелевших кораблей докладывали командирам, что за первую атаку было уничтожено до пяти десятков судов с обеих сторон. А это тянуло на без малого пять тысяч единиц экипажей. В тот момент, когда противостоящие флоты вновь схлестнулись, от большой группы имперских звездолетов, державшихся в стороне, отделилась группировка из пяти боевых кораблей-маток класса «Улей». В их ангарах не было штурмовиков нового поколения – их недоставало и для войны с Гранисом. Но даже без новых машин «ульи» являлись мощнейшим оружием флотов. Каждый корабль-матка нес на своем борту около тысячи боевых универсальных летательных аппаратов ближнего радиуса действия, а попросту – штурмовиков. Их пилоты, техники, подразделения обеспечения и многие другие службы и подразделения составляли почти десятитысячный экипаж «Улья». Одним словом, корабль-матка был одной из сильнейших фигур в партии. И тем страшнее была его потеря в первые минуты боя, когда царил хаос, устроенный канонирами. Но вот ряды флотов поредели, и теперь для орд штурмовиков настало время внести свой вклад в ход сражения. Флоты опять сошлись, но теперь уже не расходились, как в первый раз. Ряды смешались, и начались дуэльные поединки. Рои штурмовиков, стремительных и неуловимых, мчавшихся на максимальных скоростях, превращали могучие корабли в беспомощных раненых китов, разрываемых стаями акул.
   – Сюда бы еще мониторов добавить, – проворчал Стингрей, пытаясь разобраться, какая из сторон несет большие потери.
   – Мониторы не для такого боя, – возразил Фь Илъюк, – они…
   – Да знаю я, – отмахнулся Майкл. – И про то, что ты большой специалист по мониторам и палубной артиллерии, помню. Черт! Смотри-ка!
   Стингрей все пытался понять странное ощущение, какое-то чувство, тревожащее его: ему все казалось, что в мешанине боя чего-то не хватает. Теперь он понял. Среди вымпелов кружащихся кораблей не было главной метки Имперского Флота. Но новейший тяжелый крейсер класса «Мгла» не погиб и не остался в тылу. И Майкл увидел его. Вернее, тот след из сожженных, разметанных на атомы звездолетов противника, который новый корабль-невидимка оставлял за собой. И один только этот сверхсовременный звездолет уже мог предрешить исход битвы, поставив трионцев на место имперцев, впервые столкнувшихся с гранисянами, – горькое место проигравшего.
* * *
   Сознание мерцающей свечой начало возвращаться. Следом, словно в расширяющуюся в плотине промоину, хлынули все ощущения. Боль, остро саднящая в боку и тупая, тяжелая в голове. Пип открыл глаза, и от круговерти света его вырвало. Он застонал, одновременно с болью ощущая жизнь в своем избитом теле. Справившись с калейдоскопом цветных пятен в глазах, Ленокс попытался подняться. Однако рука, на которую он хотел опереться, провалилась в пустоту. Едва не последовав за беспомощно повисшей в воздухе рукой, пилот испуганно замер. Осторожно поворачивая голову, он наконец сообразил, что лежит на верхнем ярусе переплетенных веток кроны высокого дерева. Обстоятельства того, как он сумел покинуть горящий падающий штурмовик и как ему удалось застрять среди этих хрупких веток, его память не сохранила. Да ему это было совершенно неинтересно. Главным было то, что он выжил. Да еще – словно бонус от судьбы за хороший бой – оказался совершенно целым и относительно невредимым. Если не считать таких несерьезных по сравнению со смертью вещей, как сломанная пара ребер да ушибленное плечо. Причем последнее даже не было выбито. Кряхтя, Пип пошарил свисающей рукой по веткам под собой и не обнаружил ни одной мало-мальски толстой, которая бы могла держать его вес. Опять замерев в ужасе и потея от предчувствия новой боли, Ленокс пытался найти выход. Падать вниз отчаянно не хотелось. Тем более он прекрасно знал, что поверхность планеты где-то метрах в тридцати, а то и больше, от его спины. А по пути еще толстые ветви, норовящие сломать позвоночник, да острые сучья, готовые проткнуть плоть мягкого человека. Тут не поможет и плотный летный костюм. Это же не боевой комбинезон пехотинца. Ветки хрустнули, поддаваясь под весом человека. Ленокс инстинктивно дернулся, ища руками опору. Это только ускорило падение. Тело скользнуло сквозь ломающиеся ветки раскидистой кроны. Пип, больше не надеясь удержаться, крутанулся, скрипя зубами от боли в поломанных ребрах. Ему удалось перевернуться ногами вниз и растопырить руки в разные стороны. Падение ускорялось, но Леноксу попались под руки несколько ветвей потолще. Цепляясь за них и обдирая ладони, он в падении смог притянуть себя к стволу. Здорово исцарапавшись о шершавую кору и не жалея рук и ободранного уже лица, Пип изо всех сил обхватил и сжал спасительный ствол руками и ногами. Проехав по жесткой бугристой поверхности пару метров по инерции, человек наконец остановился, больно стукнувшись копчиком о толстую нижнюю ветвь, которая попала ему точно между ногами. Несколько секунд он неподвижно висел, ощущая спасительную крепость могучего ствола и понимая, что теперь, несмотря на отбитую задницу, он уже точно выжил при падении штурмовика. Потом израненный пилот ослабил руки, позволяя телу удобнее усесться на развилке дерева и отдышаться перед последующим спуском.
   – Прорвусь, – шептал он сам себе, чувствуя растущую уверенность. – Прорвусь… Прорвусь… Прорвусь…
* * *
   Тишина ночи нарушалась только тихим звуком шагов часового. Один из бойцов Фила вновь и вновь обходил охраняемое помещение, присматриваясь и прислушиваясь. Еще один торчал где-то снаружи, занимая оборудованную давным-давно стрелковую позицию на крыше здания. Ему открывался отличный вид на все подступы к этому заброшенному строению. Первое время Мердок, напуганный начавшейся на него охотой, не мог заснуть. Но потом ощущения опасности притупились, уступив место усталости. Еще через некоторое время усталость сменилась ощущением обыденности происходящего. Амос успокоился еще больше, когда понял, что команда Фила сформирована не из дилетантов. Правда, от них здорово попахивало казармой, но в данной ситуации, возможно, это было и к лучшему.
   Тихий звук шагов разбудил большую часть спящих бойцов. Но они не поднимались, просто слушая, существует ли причина для того, чтобы проститься со сном, или это ничего не стоящее событие. Скользнув тенью мимо импровизированных лежаков, часовой остановился возле Фила.
   – Командир, там цель появилась, – зашептал подошедший. – Пока одна цель. Двигается медленно, но целенаправленно. Это по нашу душу.
   – Хорошо, – ответил Фил, и уже для всех, но совсем тихо добавил: – Эй, парни, подъем! К нам гости пожаловали. Давайте-ка быстренько по местам. Посмотрим, кого к нам Господь послал.
   Все разбежались по местам, на ходу проверяя свою экипировку и оружие. Пара секунд – и никого из бойцов уже не было видно. Мердок тоже поднялся, не представляя, однако, чем он может оказаться сейчас полезен. Он осторожно приблизился к окну, но вспомнил, что может выдать всех одним неловким движением. Вернувшись, Амос вновь уселся на свой лежак.
   Незнакомец, высокий широкоплечий человек в длинном, ниспадающем почти до пят Темном плаще и накинутом на голову капюшоне, был почти незаметен на фоне заброшенных строений и нагромождений каких-то невразумительных конструкций. Филу вдруг подумалось, что этот человек мог бы быть и вовсе незаметен, если бы только захотел этого. Но он шел, не особо скрываясь, хоть и очень медленно. Как будто давал время заметить, подготовиться и подумать. Теперь Фил был на девяносто процентов уверен, что знает, кто их ночной гость.
   Бойцы, двигаясь, словно бестелесные привидения, обогнули гостя, заключая его в кольцо. Сейчас высокая фигура в балахоне была всем отлично видна. Гость остановился, почувствовав устремленные на него взгляды. Несколько секунд он стоял неподвижно. Затем его рука метнулась вверх, сбрасывая глубокий капюшон. Плотная плащевая материя слетела, открывая взорам копну густых волнистых волос, почти таким же капюшоном ниспадающих книзу. Смуглое лицо, освещенное неяркой местной луной, украшали коротко подстриженные усы и бородка. Это лицо, скорее жестокое, смягчалось сейчас безмятежной улыбкой.
   – Стивен, слава Богу, ты прилетел, – воскликнул Фил, выходя под свет местной луны. – Ты не представляешь, как я рад.
   – А ты мог подумать, что я не отзовусь на твой зов?.. – В голосе гостя прозвучало легкое удивление.
   – Нет. Этого я подумать не мог, – ответил, ни на миг не задумываясь, Фил. – Но ты мог бы прилететь сюда, когда все было бы уже кончено.
   – Не думаю, что здесь все настолько серьезно, что ты не сумел бы справиться, – покачал головой гость. – Мы что, так и будем тут стоять?
   Фил торопливо шагнул в сторону, делая приглашающий жест. Оставив часовых, все остальные вернулись в комнату.
   – Привет, Амос, – поздоровался пришедший.
   – Привет… – Мердок поднялся, рассматривая гостя. – Хайес? Стивен, это ты?
   – Ну, а кто же? – усмехнулся Стивен. – Я прилетел вытаскивать ваши задницы из этой задницы. И раз уж никто больше не спит, я предложил бы собираться.
   – Как мы будем эвакуироваться? – поинтересовался Фил.
   – Все гениально просто, – ответил Хайес. – Я прихватил с собой целое войско. И половина из моих жлобов легально вооружена. Десять больших гравитолетов ждут за углом. Ребят распускаем, а ты и Мердок едете со мной в порт. С такой охраной пройдем до ботов и сразу же взлетим. Вот и все. Вряд ли кто-то решится напасть на такой отряд. Тем более что времени стянуть силы мы им не дадим. Так что бери шинель, пошли домой.
* * *
   Три больших гравитолета с начерно тонированными стеклами замедлили свой полет и вовсе остановились, не доехав пары километров до красивого дома, окруженного густым парком.
   – Надо осмотреться, – сказал сидящий в салоне головного гравитолета худой высокий человек. – Вы двое, давайте наружу. Поглядите вокруг, что там и как. Проверьте все внимательно. Если наткнетесь на флотских, прикиньте, сколько их. Себя не обнаруживать. Никаких пленных. Никакой инициативы. Вперед!
   Двое, на кого указал худой, выскользнули из машины и сразу кинулись в сторону от дороги. Они бежали легкой трусцой, слегка пригнувшись. А как только в просветах между деревьями показались постройки, вовсе залегли. Дальше двигались только по-пластунски, внимательно осматривая все вокруг.
   Дом, едва заметный в частоколе деревьев, жил своей тихой жизнью, как и подобало уютному поместному гнезду состоятельной семьи. Некоторые окна были открыты. Где-то негромко звучала музыка. Судя по всему, обитатели дома даже не предполагали, что рядом притаились двое хищников. Дверь дома отворилась, и на крыльцо вышел рыжий широкоплечий мужчина в форме рядового флотской полиции. Он пялился на закат, прихлебывая иногда что-то из пузатой бутылки.
   – Дилетанты, – шепнул один из разведчиков второму. – Может, надо было сканер прихватить?
   – Это разумяне дилетанты, а сканер все-таки машина, – буркнул второй. – А что, если у них антисканеры или еще что из электроники установлено? Глупо самим так лохануться.
   Внимательно осмотрев окрестности, благо было еще совсем светло, разведчики медленно поползли ближе к постройкам. Рыжий ушел с крыльца обратно в дом. Сквозь распахнутые окна разведчики рассматривали первый этаж. Обзор был превосходный. Помимо рыжего флотского рядового в доме были еще, как минимум, двое военных – сутулый капрал и подтянутая девушка в такой же форме полиции флота.
   – Трое внизу, – отметил первый разведчик. – Интересно, есть ли кто наверху?
   – Предлагаешь пойти посмотреть? – усмехнулся второй.
   – Даже если допустить, что там ночная смена, это еще три или четыре бойца, – прикидывал первый. – Все равно, как ни крути, здесь их не больше десятка. Давай возвращаться…
   Высокий худой человек, выслушав доклад вернувшихся разведчиков, усмехнулся.
   – И что, внизу только трое?
   – Да, и одна из троих баба, – оскалился разведчик. – И никаких пушек, тяжелых костюмов да и вообще оружия. Эта троица, по крайней мере, была совершенно не защищена.
   – Дураки, – презрительно улыбнулся худой. – Хотя нет. У них была задача эвакуировать. Они ее выполнили. А теперь немного расслабляются, устроив себе маленький отпуск. Молодцы. Кто на их месте действовал бы иначе? Жаль их. Они ведь не родня генералу Мэнсону. Не так ли? Тут уж ничего не поделаешь. Ну что ж, начнем, помолясь…
* * *
   Все было бы уже давно кончено, если бы остатки трионского флота, поняв всю безнадежность своего положения, сдались, бежали или хотя бы просто отступили. Но ни один капитан не дал сигнал отхода. Их становилось все меньше и меньше. Но их решительность и агрессия ни на миг не ослабевали. Они сражались все так же остервенело, словно их все еще было бесконечно много. И это помогало им наносить колоссальные потери противнику. Но теперь все ощутимее сказывалось численное преимущество наседавших имперцев. Оставшиеся корабли Триона оказались практически полностью окружены. Но не сдавались. Не сдавались, когда их осталось десять. Бой длился уже бесконечно долго, и экипажи имперских кораблей буквально валились с ног. Не сдались трионцы и тогда, когда у них остался лишь один корабль. Напротив, последний их корабль ринулся в отчаянную атаку, стараясь нанести как можно больший урон всем, кого только мог достать из своих калибров. Но его часы были уже сочтены. При таком количестве окружающих его врагов он мог продержаться лишь несколько мгновений. Однако эти мгновения дорого стоили Имперскому Флоту.
   Когда рассеялось пламя, пожравшее останки последнего трионского корабля, объединенный Имперский Флот замер: экипажи уцелевших звездолетов впали в шок, не выдержав моральных и физических перегрузок. Цена, которую пришлось заплатить за господство в пределах Триона, оказалась чересчур высокой. Она была непомерно велика для тех, кто только что сражался, хоть и приемлемо велика для Империи. Объединенный флот потерял свыше шести десятков боевых кораблей разных классов и более шести тысяч единиц их экипажей. Поэтому генерал Мэнсон сидел в командной рубке флагманского тяжелого крейсера, согнувшись и обхватив голову руками. Он не испытывал радости победы. Напротив, он чувствовал себя полностью вымотанным и опустошенным. Словно это его флот был полностью уничтожен в тяжелой многочасовой битве. Мало-помалу командиры кораблей начали запрашивать разрешение на отбой. Генерал Мэнсон тяжело поднялся с кресла и махнул командиру группы координации.
   – Всем отбой. Боевое охранение согласно графику. Для всех остальных двадцатичетырехчасовой отдых.
* * *
   Спуск с высоченного дерева отнял столько сил и времени, что Ленокс еще долго лежал под деревом, приходя в себя и пытаясь отдышаться. Сломанные ребра позволяли сделать это с немалым трудом. На то, что лицо и руки, ободранные о кору, здорово саднили, Пип даже не обращал внимания. Кое-как очухавшись, он поднялся и, прихрамывая, заковылял в сторону упавшего штурмовика. Еще лежа на кроне, пилот заметил направление, в котором вился дым от его упавшего аппарата. Теперь он очень надеялся, что до штурмовика не придется тащиться слишком долго.
   Он рассчитывал достать из разбитой машины оружие и хоть какие-то приборы для ориентирования на местности. В одном он не ошибся – совсем скоро он попал в зону сильного задымления и почти сразу натолкнулся на металлический остов штурмовика. Вот только взять из него уже ничего не удалось. Штурмовик не только рухнул на небольшую полянку, выкосив предварительно просеку. Он еще и полностью выгорел. Зло плюнув на бесформенную груду обугленного железа, Пип осмотрелся.
   Он пытался вспомнить ту лекцию, на которой их учили ориентироваться на местности без приборов. Много говорили про способы ориентирования по солнцу. Но где его увидеть в высоком лесу? Даже на поляне, несмотря на все старания, он так и не узрел местное светило… Может, попытаться вспомнить звездную карту?.. Но здешние звезды он тоже не мог разглядеть сквозь раскидистые кроны. Оставалось уповать на растения. Инструктор как-то распространялся про цветы, тянущиеся к солнцу на любой планете… Но цветов Пип нигде не заметил. Только трава, растущая везде совершенно одинаково. Вспомнив слова инструктора о том, что листва деревьев гуще на солнечной стороне, Ленокс вернулся под своды леса, но, как ни всматривался в далекие кроны, не сумел уловить какие-нибудь различия. На глаза попался клок мха, растущий на трухлявом пне. Инструктор и про мох говорил на одном из занятий. Только вот что именно? Может, он, подобно листве, растет на солнечной стороне? Нет, мох растет на теневой стороне и любит влагу. Ленокс сейчас находился в северном полушарии. Значит, теневая сторона указывает как раз на север. Опираясь на эти новые знания, пилот некоторое время ориентировался, стараясь понять, куда ему следует продвигаться дальше. Его собственная база была далеко, да и, судя по последним наблюдениям, от нее мало что осталось. Но вот к востоку от его предполагаемого теперешнего местонахождения была расквартирована одна из баз мобильной пехоты. Там обстановка могла сложиться получше. Пип тяжко вздохнул и зашагал в сторону предполагаемой базы. Он шел, напевая какую-то дурацкую песенку. Ленокс не мог вспомнить ни имени исполнителя, ни даже названия самой песенки. Но глупые слова этой попсовой дешевки были для него сейчас как отсчет сержанта: «Левой. Левой. Раз, два, три…»
* * *
   Эвакуация с Таглы, как и обещал Хайес, прошла словно по нотам. Ни одному разумянину даже в голову не пришло преградить путь большому отряду, быстро двигающемуся по территории порта. А на орбите их ждал гражданский частный лайнер. Как только вся боевая команда оказалась на борту просторного судна, командир корабля запросил диспетчеров Таглы и направился в разрешенный для прыжка квадрат. А так как этот рейс частного борта оплачивался по VIP-классу, диспетчеры, не скупясь, дали квадрат из числа самых близких к космопорту.