Маркелов Олег. Адекватность

   – Что удивительного? Их же было больше, – удивился Майкл.
   – «Страж» не простой мутант, – ответил командор, посерьезнев. – Он почти разумен. Или разумен, но по-другому. Он, можно сказать, владыка всех этих мутантов. По крайней мере, он может на расстоянии управлять почти любым их числом. Поэтому сам никогда не вступает в прямой контакт.
   – Я заметил, – нахмурился Стингрей.
   – Может, у него уже не было никого под рукой. Мы ведь не на Глоте, куда монстров целыми транспортами ввозили. Тут просто усиленная охрана лаборатории. А может быть, он увидел, что нас мало и мы расслабились. Ведь ему почти удалось нас всех перебить.
   Я был бы одним из первых трупов, если бы, не это, – сказал Дик, жестом показывая на едва заметную вмятину на своем стальном протезе руки. – Меня словно поездом шарахнуло. Если бы не железо, разрубил бы пополам.
   – Почему меня не ударил так же жестко, как всех? – задумался Майкл. – Я не ранен. У меня даже ребра не сломаны,
   – Он телепат. Значит, ты был нужен ему живым, – пожал плечами командор. – Только не спрашивай меня зачем. Я-то телепатией не владею. Смотри-ка!
   За разговором они обошли большую часть секретной лаборатории и очутились в просторной комнате, в центре которой возвышалась массивная стеклянная колонна, больше всего похожая на пустой толстостенный аквариум. Неподалеку от этого аквариума стояли два кресла-трансформера, приведенные сейчас в почти горизонтальное положение. На одном из этих кресел возлежал сейчас Халил Амат Бергштайн, собственной персоной – великий ученый и владыка мятежного Триона.
   – Черт возьми! – подал голос Хайес, который первым подошел к креслу и коснулся пальцами шеи старика. – Да он мертв!
   – Не может быть, – пробормотал Дикаев, точно истукан, замерший перед колонной аквариума. – А я всегда считал это пустой болтовней.
   – О чем ты? – спросил Стингрей, не скрывая своего разочарования оттого, что все эти жертвы были принесены ради одного трупа старого маньяка.
   – Да ничего, – вдруг засуетился Дик, словно что-то вспомнив или приняв какое-то решение. – Извини, друг, мы больше ничем не сможем тебе помочь. Нам со Стивеном надо срочно сваливать. Я совсем забыл об одном важнейшем для меня деле. Давай уйдем отсюда, а за трупом пришлешь бойцов.
   – Хорошо, – согласился Стингрей, на которого приливной волной накатило безразличие. – Ты найдешь короткую дорогу?
   – Легко, друг! – почти обрадовался командир. – Мы проследуем через главный вход. Так будет надёжней.
   На всякий случай засняв с помощью коммуникатора картину комнаты с трупом и сам труп крупным планом, Майкл двинулся за спешащим пиратом. Они больше не встречали никого, способного оказать сопротивление. Лишь редкие перепуганные встречные из состава технического или исследовательского персонала. Затем коммуникатор на запястье Стингрея ожил, обнаружив поблизости аналогичные устройства имперских военнослужащих, и стал обмениваться с ними кодами «свой-чужой». И тем не менее в просторном зале, куда поднялся лифт, их встретили весьма настороженно, пока Стингрей не представился.
   – Простите, сэр, – подобрался командующий отрядом сержант. – Мы сейчас не очень верим кодам опознавания. У того, который нас всех едва здесь не завалил, код тоже как «свой» опознался.
   – Где он? – встрепенулся Майкл, только сейчас вдруг вспомнив о Челтоне.
   – Вон там лежит, – ткнул пальцем в сторону нескольких трупов сержант. – Ребята и сейчас еще боятся к нему подходить, хоть я ему голову продырявил.
   Стингрей медленно подошел к лежащим на полу телам, с ужасом узнавая в распростертом могучем теле сержанта Челтона. Майкл присел рядом, думая о том, за что эта сука судьба отняла у него сегодня уже второго дорогого для него разумянина. Он коснулся пальцами окровавленного лица и вдруг почувствовал дрожь.
   – Челтон! – крикнул Стингрей, склоняясь еще ближе и пытаясь нащупать пульс.
   Покрытое кровавой маской изуродованное лицо Челтона дрогнуло. Едва заметно приоткрылись щелочки глаз. Было очевидно, что он умирает, но глаза его смотрели совершенно ясным взглядом. И голос его, хоть хриплый и прерывистый, звучал твердо.
   – Я облажался… подпустил к себе так близко…
   – Но зачем? – не понял Майкл. – Зачем ты это сделал. Они ведь все свои.
   – Не их… я подпустил врага… во мне… враг во мне… пусть вскроют… голову… чтобы понять… вернуть честь…
   – Кому мы должны вскрыть голову? – спросил Стингрей, начиная думать, что у Челтона просто начался бред от полученных ранений.
   – Мне… вскрыть… оно влезло… в голову… – с трудом выдавил Челтон и, вытянувшись, затих.
   – Что за бред?! – спросил в отчаянии Майкл, поднимая глаза на стоящего рядом Дика. – Что происходит вокруг меня? Я не понимаю.
   – Я на вашем месте не стал бы пренебрегать просьбой друга, – посуровев, ответил тот.
   – Просьбой? Какой?
   – Вскрыть ему голову, – пояснил командор, – Может статься, что это совсем не бред умирающего. А теперь мы, с вашего позволения, вас оставим. Стивен уже вызвал бот.
   – Хорошо, – кивнул агент. – И спасибо за помощь.
   – Мы в расчете, – отмахнулся Дик, почти выбегая из зала.
   – Какая муха тебя укусила?! – удивился Хайес, едва поспевая за командором, несущимся к севшему боту, и морщась от боли при каждом неосторожном шаге.
   – А ты не понял?! – возбужденно ответил Дик. – Бергштайн – красавчик. Какую партию разыграл. Он ведь смотрел мне прямо в глаза. Он был на расстоянии вытянутой руки. Бьюсь об заклад, что его яхта после взлета скрылась в неизвестном направлении. Но я знаю, как он теперь выглядит. И не будь я Ник Дикаев, если я не найду его. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Моя трапеза впереди. Поднимай всех, друг, мы отправляемся в погоню за призраком.

* * *

   По посыпанной песком дорожке быстро шли юноша и девушка. Оба были совсем молоды, каждому исполнилось не более пятнадцати лет от роду. Дорожка, причудливо изгибаясь, вела к вершине огромной каменной наклонной плиты, спроектированной архитекторами с таким расчетом, чтобы складывалось впечатление, будто она врезалась под углом в толщу планеты. Юноша, явно принадлежащий к расе людей, что-то увлеченно рассказывал девушке, которую вел за руку. А она не только слушала его рассказ, но и телепатически впитывала его эмоции, удивленно и испуганно осматриваясь по сторонам нечеловечески огромными, словно у героини мультфильма «хентай», глазами.
   – Тут бывает совсем мало туристов, – объяснял юноша. – Многие просто не знают тех событий. Кому-то они кажутся скучными. Конечно, это не какая-нибудь межгалактическая война. Просто мятеж в небольшой провинции. Но ведь наши народы именно тогда начали свои отношения.
   – Это очень интересно, – возразила девушка. – Мне почти все известно об этом Трионском восстании.
   – Это вряд ли, – усомнился юноша. – Сомневаюсь, что сами участники тех событий знали все о происходящем. Ой…
   Тихий вскрик юноши был вызван тем, что, заговорившись, он едва не наткнулся на безмолвно стоящего старика. Высокого и все еще могучего, словно старый дуб, с развивающимися на ветру белыми длинными волосами. По лицу ему можно было бы дать около ста пятидесяти лет, хотя сложением он больше походил на молодого. Старик стоял, неотрывно созерцая обелиск, к которому юноша вел свою спутницу. Остановившийся взгляд говорил о том, что беловолосый гигант сейчас совсем далеко отсюда. И память его отделена от настоящего многими годами, а может быть, и вовсе вечностью.
   Странный обелиск из давно минувших странных времен. Гигантское наклонное плато, сделанное из массива черного камня, обрывалось здесь пропастью, словно обрубленное гигантским топором. В самом высоком месте этого обреза, почти у самого края черный камень расходился ранами трещин, в которых пылали кровавым светом алые россыпи крупных кристаллов. А там, где сходились вместе все эти «кровоточащие» трещины, торчал, будто воткнутый в камень, огромный двуручный меч из черного металла, с рукоятью, украшенной камнями, изящным кружевом резьбы и таинственными письменами. Прямо на черном камне вокруг меча были вырезаны слова: «Величайшая сила – это память о чести. Память о вас и вашей чести в наших сердцах».
   – Что это значит? – удивилась девушка.
   – Точно этого никто не знает, – ответил юноша, почему-то почти шепотом. – Тут пали солдаты Империи. Геройски пали.
   – Прямо тут? – спросила девушка, оглядывая голое плато.
   – Там, – ответил за парня старый седовласый гигант. – Больше ста лет назад. Вон там, внизу.
   Молодые разумяне сделали несколько шагов к краю пропасти, затаив дыхание от предвкушения тайны и страха перед бездной. И когда до торчащего на самом краю меча остался один шаг, им открылось то, о чем говорил старик. Далеко внизу бушевал зеленью дикий лес, поглотив останки каких-то уже неопознаваемых зданий. И только бронзовая пирамида, тускло отсвечивая потемневшими гранями, все также величественно вздымалась над кронами деревьев, храня в своих недрах страшные тайны прошлого.
   Юноша обернулся, решившись спросить загадочного старика еще о чем-то, но тот был уже далеко. Он шагал к посадочному комплексу спокойной, уверенной походкой, и ветер развевал его длинные волосы и полы псевдокожаного плаща. Ему предстояло посетить за поминальную неделю еще много мест. Много мест, где его ждали друзья и любимые. Вечно молодые, вечно лучшие.