Маркелов Олег. Адекватность

   – Красиво рассказываешь. – От беспокойства генетика не осталось и следа. – Мне не хотелось бы в тебе обмануться.
   – Я же никогда вас не обманывал и не подводил, хозяин, – осклабился командор. – Не подведу и сейчас. И за вашу обиду отплачу убийцам Рагона. И имперцам кровь пущу. Не сомневайтесь, хозяин.

* * *

   – Отличная работа! – похвалил Стингрей стоящего перед ним Челтона. – По твоему рапорту видно, что их было около тридцати человек. Как это ты умудрился с семью бойцами все так обстряпать? И потерь, насколько я понимаю, у тебя нет.
   – Гризли кулак ушиб, – довольно оскалился сержант, вспоминая, в каком темпе им довелось потрудиться, чтобы из отряда, явившегося за семьей генерала Мэнсона, никто не ушел живым.
   – Надеюсь, он сумеет поправиться и пережить ту психологическую травму, которую ему нанесло это тяжелое ранение, – подыграл сержанту Майкл, и на его лице нарисовалась гримаса искреннего сострадания.
   – Мы все постараемся ему в этом помочь.
   – Ну хорошо. А если серьезно, каковы планы дальнейших действий? – спросил Стингрей.
   – Группу захвата мы ликвидировали чисто, – спокойно начал докладывать сержант. – Никаких наводок на нас нет. А тот, которого Гриз приложил аккуратно, все быстренько нам выложил про своего нанимателя. Мы дернули ниточку – и действительно вышли на Агардга. Вы, наверное, о нем слышали. Он один из известных охотников за скальпами и торговцев живым товаром.
   Стингрей и Фь Илъюк внимательно слушали Челтона, на встречу к которому они прилетели.
   – Добрались до его офиса, пошли понаблюдать, а то и пообщаться. Но вот беда, его в тот же день пристрелили прямо в его кабинете.
   – Кто? – поинтересовался Фь Илъюк.
   – Командор трионского флота собственной персоной.
   – Черт! Вам его надо было… – Майкл красноречиво провел ладонью по горлу.
   – Понимаю, – потупился Челтон. – Но он так быстро пристрелил этого толстого гурянина и под большой охраной свалил оттуда, что мы не успели оперативно среагировать. А тем составом, который там вел наблюдение, это было сделать нереально. Только ребят бы положил…
   – Правильно, что не стал пробовать, – согласился Стингрей.
   – Так вот они еще до стрельбы гуторили, – продолжал Челтон, – и речь вели в том числе про некоего Мердока. Вроде бы он человек одного из командоров, след которого уже простыл в нашем мире. Я собираюсь поискать этого Мердока. Благо, кое-что уже попалось в сети. Считаю, это будет не особо сложно.
   – Хорошо. А какому командору служит этот человек? – уточнил гурянин.
   – Болтали, что командору Дикаеву, – ответил сержант. – Но я, сдается мне, Дикаева этого не так давно встречал. И Мердока никакого при нем не видел. Но уж если о нем Зауэрвальд заговорил, значит, не рядовой каптерщик этот Мердок.
   – Не надо тянуть за эту нитку, друг, – с улыбкой кивнул Стингрей. – Ты отлично выполнил задание. Семья Мэнсона, как я понял, пребывает в полной безопасности?
   – Да. Мы ее временно поселили на одну из баз спецназа, дислоцирующуюся в центральном регионе Империи. Условия, конечно, не как у себя дома, но зато безопасность, как в Центральном Имперском банке. Так что, я даю своим отбой и возвращаюсь?
   – Да, друг, – вновь кивнул Майкл. – Ты извини, нам надо тебя покинуть. Надеюсь, мы еще не раз поработаем вместе.

* * *

   – Живее! По местам! К бою, дерьмо Ахгара! – орал, мечась по укреплению, гурянин-надсмотрщик. – Не заставляйте меня нервничать!
   – Началось, – зашептал Санчес, подскакивая к Реззеру. – Радугдт наверх побежал. Чтобы быть наготове. Как только начнется бой…
   Не договорив, детина умчался прочь, чтобы предупредить тех, кого они смогли вовлечь в свой заговор за последние дни. Дан, получив наконец-то боезапас для своей «элки», как в просторечии называли плазменную винтовку «Эл-Один-Три Ни Восемь», впервые зарядил ее. Это было немного странно, но он почувствовал себя спокойнее.
   – А ты что тут застыл, недоносок? – заорал конвоир, остановившись около задумавшегося человека. – Тебе что нужно? Приставить личного «призрака»?
   Реззер, встрепенувшись, бросился к своему месту. Ему была выделена небольшая бойница, направленная в сторону соседнего укрепления. И вновь, как уже неоднократно бывало на ринге, Дан, ничего не видя и не глядя по сторонам, почувствовал рядом движение. Где-то совсем рядом, едва не коснувшись его своим прочным боком, прошел «призрак».
   – Готов! – крикнул Дан, подобно остальным своим товарищам, которые уже заняли свои боевые позиции и доложили о готовности.
   Реззер совершенно успокоился, отстранившись от всех своих эмоций. Словно его вновь ждал тяжелый, ответственный бой на ринге с сильнейшим противником. Шум беготни в укреплении затихал, по мере того как все замирали: на своих местах. Ближайшее к выходу помещение занял отряд воинов, прибывших недавно. Они должны выйти наружу для ведения боя с теми, кто сумеет высадиться.
   – Начинается! – заорал кто-то истошно и скорее испуганно.
   Реззер выглянул в бойницу и увидел высоко в небе огромную стаю птиц. Черных стремительных птиц. Эти птицы, быстро кружась, росли на глазах, становясь ужасными боевыми машинами. А между этими птицами, словно камни среди резвящейся стаи мальков, быстро спускались кубики десантных модулей. Их было много. Просто ужасно много. Словно черные тучи начали стремительно сгущаться высоко в небе.
   Но вот они снизились до минимальной высоты. Штурмовики отстали, прикрывая десант сверху. И тогда заработали установки на крышах укреплений, на скальных площадках и каменных массивах. Их понатыкали повсюду, покрыв камуфлированными сетями и горизонтальными ширмами, разукрасив в маскирующие цвета окружающего пейзажа. Теперь, подпустив врага совсем близко, установки открыли шквальный огонь. Любой дилетант на таком расстоянии и с таким объемом боезапаса отыскал бы для себя цель. Штурмовики, стесненные обилием вокруг и снизу огромного количества десантных модулей, не могли реализовать в полной мере свою огневую мощь. Поэтому уже на пути к поверхности имперский десант понес ощутимые потери. Канониры на наземных установках расстреливали беззащитные модули, лишь изредка попадая под ответный огонь штурмовиков. Но ту лавину имперского десанта, которая обрушилась на Глот, невозможно было ни остановить, ни замедлить огнем с поверхности. Модули начали достигать поверхности. И, словно во время обильного летнего ливня, как круги от тяжелых капель на луже, вокруг приземлившихся модулей мгновенно разбегались шеренги пехотинцев, занимающих огневые позиции. И «дождь» этот разносился по земле все шире и шире.
   Неподалеку ткнулся в песок десантный модуль, выпуская из своего чрева отделение тяжеловооруженных пехотинцев.
   – Нельзя дать им закрепиться! – завопил надсмотрщик, распахивая двери. – Мы их потом так просто оттуда не выкурим!
   Отряд бросился из укрепления наружу, каждый с безнадежной радостью предвкушал кровавую сечу.
   – Сейчас! – крикнул Санчес, метнувшись к лестнице, ведущей наверх.
   И тут Дан вновь почувствовал невидимое движение. Скорее интуитивно, чем осознанно, он выстрелил. В помещении повис истошный визг, и невидимая масса метнулась в его сторону. Реззер, не останавливаясь, начал палить из своей «элки» в сторону надвигающейся незримой смерти. Поняв, что происходит, стоявший у соседней бойницы невысокий толстоватый гурянин тоже открыл огонь в сторону визжащего «призрака». Да и Санчес, остановившийся на полпути на крышу, открыл огонь по тому же месту, куда ожесточенно палили Дан и гурянин. Визг оборвался, захлебнувшись.
   – Живее, пока второй не поднялся! – позвал детина, торопливо убегая дальше наверх.
   Теперь уже Реззер не заставил себя уговаривать. Он метнулся к спасительным ступенькам, слыша, как тяжело топает за его спиной гурянин. Выскочив вслед за Санчесом на крышу, Дан отбежал к невысокому каменному парапету, занимая позицию для стрельбы. Радугдт развернул установку, направляя стволы на темнеющий лестничный проем. Теперь им оставалось только надеяться, что все сложится так, как они представляли, вынашивая свой план.

* * *

   Ленокс бежал изо всех сил, слыша шум боя совсем неподалеку. Он был немного дезориентирован, так как рассчитывал, что расположение подразделения, к которому он торопился, находится намного дальше. Но сейчас где-то рядом разгорелся ожесточенный бой. А это означало лишь одно: совсем близко были имперские подразделения, бьющиеся с противником. Поверив в свой просчет, Пип спешил на звуки боя.
   Врагов он увидел сразу же. Вот только узнал не сразу. Сначала ему показалось, что эти два человека стоят на окраине леса и наблюдают за происходящим. И то, что Ленокс принял за бой наземной базы с агрессором, оказалось воздушным боем. Боем между оставшимися двумя имперскими штурмовиками и пятью аппаратами гранисян. Пип собирался было выйти из зарослей, когда вдруг смекнул, что форма на этих двух стоящих к нему спиной совсем не имперская. Пилот испуганно присел, прячась в низком кустарнике и озираясь по сторонам. Чуть поодаль он обнаружил угловатую тушу гранисянского штурмовика. Машина стояла на небольшой проплешине среди деревьев, словно специально созданной для скрытой посадки небольшого аппарата. Двое гранисянских пилотов, мужчина и женщина, почти в точности были похожи на людей. Идеальные фигуры и необычайно красивые лица, которые Ленокс видел сейчас в профиль. Они были так увлечены происходящим в небе, что не заметили бы и выехавший на поляну танк, не то что одинокого путника. Бой близился к завершению. Только что почти одновременно имперский и гранисянский штурмовики, расчерчивая небо дымными хвостами и разбрасывая куски обшивки и деталей, рухнули за дальние деревья. Высота была минимальной, и ни один из пилотов не успел катапультироваться. Земля качнулась под ногами, к небу взметнулись клубы взрывов. Девушка вскрикнула, прикрыв рот ладошкой. А бой уже сместился в сторону. Теперь оставшиеся четыре гранисянина коршунами кружились вокруг подбитого имперца. И, несмотря на все попытки одинокого воина, он так и не сумел всерьез достать никого из многочисленных врагов. Очередное меткое попадание практически разнесло имперскую машину на куски. Эти куски, горя и разваливаясь на более мелкие части, страшным дождем обрушились на лесной массив. В небе больше никого не осталось. Победители или улетели совсем, или облетали район в поисках уцелевших. В недрах гранисянского аппарата ожило переговорное устройство, завопив что-то на непонятном языке. Мужчина метнулся к штурмовику, оставив женщину одну. Эмоции, вызванные всем, на что насмотрелся Ленокс за последние сутки, буквально выбросили его из зарослей. «Сейчас», – понял он, в несколько прыжков настигая гранисянку. Нападение оказалось для нее совершенно неожиданным, и когда граненое лезвие стропореза коснулось ее горла, девушка испуганно замерла. Обхватив ее за талию свободной рукой, Ленокс повернулся, закрываясь живым щитом от выскочившего из штурмовика мужчины. Тот уже выдернул из поясной кобуры подобие пистолета с покрытым иглами цилиндром вместо ствола. Как бы чудно ни выглядел ствол этого оружия, оно, вне всякого сомнения, представляло для Пипа большую угрозу. Он пригнулся, скрываясь за девушкой.
   – Брось это! – заорал пилот. – Брось, иначе я ей горло перережу!
   От его нечаянного движения острое лезвие стропореза рассекло кожу на нежной шее, пурпурная капелька крови медленной улиткой поползла к воротнику. Чужак что-то крикнул и поднял руки. Девушка быстро заговорила, но Ленокс встряхнул ее, и она замолкла.
   – Брось! Брось на землю! – повторил пилот, медленно двигаясь вперед и толкая пленницу впереди себя. – Кидай ко мне!
   Мужчина швырнул оружие, и оно упало совсем неподалеку от Ленокса. Сделав еще несколько шагов, Пип приблизился к лежащему пистолету. Девушка опять пыталась что-то крикнуть. Ленокс, словно почувствовавший шпору конь, оттолкнул ее и ринулся к оружию. Он лишь на долю секунды опередил чужака, который бросился назад в кабину. Гранисянский пистолет удобно скользнул в руку. Пип вдавил скобу спуска за миг до того, как гранисянин скрылся в недрах кабины. Звук, похожий на треск короткого замыкания. Длинная дуга разряда, ударившая в спину, светлеющую на фоне люка. Истошный визг девушки. Все это слилось в единый эмоциональный толчок. Ленокс, будто оглушенный неведомым разрядом, выронил пистолет. Гранисянин с буквально развороченной спиной сполз по боку штурмовика. Девушка, уставившись на Ленокса безумными глазами, попыталась расстегнуть застежку своей кобуры. Даже не глядя на выпавшее оружие, Пип шагнул к ней и хлестко ударил раскрытой ладонью. У него в голове все перемешалось. Казалось, что он вот-вот просто сойдет с ума. Но еще больше он ощущал, что неистово хочет выжить. Это чувство, идущее из глубины подсознания, пересиливало все остальное.

* * *

   – Мне безумно не хватало всего этого в последнее время, – улыбнулся Мердок, вспоминая начало своего знакомства с командором Дикаевым.
   – Ты не мог найти хорошей текилы? – спросил Дик, хотя прекрасно понял значение слов Амоса.
   – Точно, – кивнул Мердок, – хорошей текилы, запаха хорошей сигары, интересного общения, неизвестности в расписании на завтрашний день. Наверное, это какой-то вирус, которым ты меня заразил, захватив мой «Бриз».
   – Чего из перечисленного тебе больше всего не хватало? – спросил командор, с интересом глядя на Амоса.
   – Всего, – твердо ответил пилот, ни на миг не задумываясь. – Ты не представляешь, какая скука быть честным и верноподданным имперцем.
   – Не говори так, – качнул головой Дик. – Я считаю себя в большей степени имперцем, чем кем бы то ни было еще. Я многое ненавижу. Со многим мирюсь. Но благо Империи для меня вопрос первоочередной. Просто я не хочу пастись под дудку пастуха. Я хочу сам выбрать ту полянку, где мне придется умереть. И ты такой же, хоть и считал себя всегда честным мирным имперским тружеником. Да и сейчас еще считаешь, как бы ни убеждал меня в обратном.
   – Где, интересно, сейчас Трайн? – вспомнил вдруг Амос.
   – Кто?
   – Трайн. Помнишь того ученого тьяйерца, который во время абордажа покусал Зверя, – усмехнулся Мердок, вспоминая вредного маленького ученого.
   – А, помню. Он, в отличие от тебя, сразу слился с действительностью, – кивнул командор. – Сейчас он наверняка вовсю реализуется в исследовательских центрах Бергштайна. Ведь моя Леда сейчас принадлежит Триону.
   Дик замолчал, о чем-то печально задумавшись. Мердок не решался нарушить эти воспоминания. Но командор сам нарушил их.
   – Знаешь, чего я сейчас хочу, может быть, больше всего? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я больше всего хочу исполнить две вещи. Заплатить по очень старым счетам и вернуть свою Леду обратно.
   – Заплатить по счетам? – удивился Мердок. – Это философское желание или ты имеешь в виду что-то конкретное?
   – Конкретнее не бывает, – нахмурился Дик. – Это не образное выражение. Это долг крови, мне необходимо рассчитаться с совершенно конкретным человеком.
   Мердок неожиданно для себя отчетливо вспомнил разговор, который состоялся у него с командором несколько лет назад, когда он отплатил за своего убитого пилота, освежевав прямо в баре виновника этой смерти. Не хотел бы Амос ни при каких обстоятельствах оказаться кровным врагом Дика.
   – За командоров Союза Пяти? – неуверенно спросил пилот.
   – Возможно, и за них. Этого я пока не знаю. – Дикаев сам разлил текилу по опустевшим стаканчикам. – Это мне еще предстоит выяснить. И готовый мне в этом помочь, к счастью, уже есть.
   – Тогда… – начал Мердок, но вдруг ответ на вопрос, который вертелся на губах, сам пришел к нему в голову. – Черт! Ты, верно, вскрыл конверт Хайеса?
   – Я вскрыл конверт, который так долго вез мне Хайес, – подтвердил командор. – И если бы он попал ко мне раньше, многого не случилось бы и многие остались бы сейчас живы. Прости, я не стану тебе говорить о содержимом конверта. Это только мое. И это очень личное. Я сам не представлял, насколько личное.

* * *

   – Ты уверен, что он прилетит? – спросил Стингрей, бросив взгляд на большие стрелочные часы, висящие над входом в небольшой уютный ресторанчик.
   Агенты пришли сюда слишком рано, и теперь каждый допивал уже по второй чашке черного кофе.
   – Непременно заявится через две минуты, – ответил Фь Илъюк, взглянув на коммуникатор. – Ему это не менее нужно, чем нам.
   – Если его после получения твоей информации прикончат, то нам это будет совершенно бесполезно, – сказал Майкл, доставая сигареты. – Не возражаешь?
   – Да, пожалуйста, – пожал плечами гурянин. – Он не тот человек, которого можно просто так прикончить. Хотя вы, люди, всегда слишком осложняете себе жизнь эмоциями и всяческой ежедневной хандрой. Ваша беда в том, что вы не способны жить без этой шелухи, создав покой в своих душах и воспринимая то, что дает жизнь, как должное. Вы только в своих киборгах создали то, чему, скорее всего, завидуете. Холодный разум при нормальных, без чрезмерности, эмоциях.
   – Вот это речь! – восхитился Стингрей. – И это ты философствуешь об эмоциях? Уж я – то видел, каким ты бываешь нормальным, без чрезмерности. Не вешай мне лапшу на уши.
   – А я не говорил, что не подвержен эмоциям. Я только сказал, что всему свое время. Я бешусь в бою, плачу, когда гибнет друг, смеюсь, когда мне весело. Но какой смысл расстраиваться, когда причина эмоций недосягаема. Зачем я буду тосковать о Гуре, если знаю, что он далеко, и, даже если я залью слезами все вокруг, ближе он не станет.
   – Ладно, философ, все это я уже слышал и не спорю, что нервы у вас, гурян, покрепче, чем у многих. Но не говори, что люди такие плаксы, а то кто-нибудь в это поверит.
   – Вот так всегда, – усмехнулся Фь Илъюк. – Ты даже спорить не хочешь. А между тем это самый надежный способ убить время.
   – Конечно, – согласился Майкл. – Но уверен, что желание убить тебя возникнет у меня гораздо раньше, чем умрет это время. Хотя тебе повезло: ожидание кончилось.
   Он кивнул в сторону входа, где на пороге возникли двое людей. Оба были высокими и широкоплечими. Но у одного из них вместо одной ноги и одной руки были вживленные протезы, а глаза заменяла высококачественная оптическая система видения, подобная той, что ставили на некоторых моделях киборгов. Второй отличался гривой черных, как смоль, волос и такого же цвета аккуратной бородкой.
   – Возвращаясь к разговору об эмоциях, заметь, мы, гуряне, чаще других занимаем места, где необходимы здоровые эмоции и устойчивая психика, – зашептал гурянин, глядя на людей, направляющихся в их сторону. – Многие великие воины вышли из нашего народа. Возьми хоть адмирала Баука.
   – Не спорю, адмирал Баук – великий воин, ставший при жизни легендой, – ответил с улыбкой Стингрей. – Но ты забыл один небольшой нюансик. Это вы подписали мирный договор, поняв, что у такого вида, как мы, выиграть невозможно.
   Это был запрещенный удар, так как любой гурянин болезненно относился к проигранной Гуром войне. Однако Фь Илъюк прекрасно знал истинное отношение Майкла и к нему лично, и к его народу.
   – Это потому, что во всей Вселенной нет другой расы, где процент идиотов и непредсказуемых сумасшедших личностей так же велик.
   – Ты про гурян?..
   – Про вас, кретин!.. – загоготал Фь Илъюк.
   – Мир вашему дому, господа! – заговорил подошедший человек с протезами. – Надеюсь, вам сопутствует удача.
   – Мир вашему дому! – ответил Фь Илъюк. – Рад видеть вас, господин Дикаев, в целости и здоровье. Агента Стингрея вы знаете лично. А кто ваш спутник?
   – Взаимно рад видеть вас обоих, – мотнул головой Дик в ответ на кивок Майкла. – Это Стивен Хайес, мой первый помощник во всех делах. Теперь самое время перейти к делу.
   – Согласен. Насколько я понял, вас интересует судьба остальных командоров из Союза Пяти?.. – то ли спросил, то ли уточнил гурянин.
   – Это так, – кивнул командор. – Я не слишком хорошо осведомлен относительно подоплеки этих трагических событий. А вы, как я понял, были и свидетелем, и непосредственным их участником.
   – Да. И это было связано с нашим общим другом из мира науки. Мне необходимо было устранить эту проблему, – начал рассказ Фь Илъюк. – Первым, кто помогал нам в этой работе и сделал очень многое, был командор Инь Огыюк. В тот момент в Трионе уже назрела определенная напряженность в отношениях между властью Триона и Союзом Пяти. Командор Рагон, ставший главнокомандующим вооруженными силами Триона, буквально обложил ваших друзей со всех сторон. И даже если бы повода начать против них боевые действия не нашлось, его наверняка выдумали бы. Возможно, этим поводом в тот момент и оказался я со своей операцией.
   – Каким образом? – заинтересовался Дикаев.
   – Командор Инь Огыюк согласился оказать нам реальную помощь на Глоте. Я был в сопровождении небольшого отряда, призванного обеспечить мне поддержку. А командор помог нам попасть в Глондор с оружием и всей экипировкой. Несколько позднее он договорился с нашим общим другом о встрече за городом. На этой встрече он и был убит вместе со всеми сопровождающими его бойцами. А вскоре после его убийства остальных командоров сначала лишили прикрытия, уничтожив или захватив их корабли, а потом загнали куда-то в глушь. Больше о них ничего не известно. Но это вполне в духе наших общих… «друзей».
   – Да, – вздохнул командор. – Я предполагал услышать что-то в этом роде. Но все же надеялся, что все окажется не столь явным и примитивным.
   – Уверенность в своих силах и безнаказанность не способствуют изобретательности, когда необходимо избрать метод решения проблемных вопросов. Тем более если добавить к этому уверенность в том, что информация об этих событиях никогда не просочится за пределы Глота.
   – А как, кстати, вы сумели выбраться? – поинтересовался молчавший до сих пор Хайес. – Вряд ли армейская операция не вызвала ответной адекватной реакции.
   – Вызвала. Только командир группы сумел их обыграть. Пожертвовал своими бойцами, но сумел, – пояснил гурянин.
   – Хорошо, друзья, – поднялся командор Дикаев. – Мы узнали все, что только можно было пожелать. Сейчас разрешите откланяться.
   – Вы не желаете перекусить? – спросил Стингрей.
   – Благодарю вас, – качнул головой Дик. – У нас и впрямь неотложные дела. Надеюсь, мы еще не раз встретимся как добрые друзья. Вот тогда обязательно угостим друг друга за добрым дружеским столом.

* * *

   Внизу завязался нешуточный бой между имперцами, пытающимися закрепиться на позиции, и двумя отрядами трионских солдат, которые выдвинулись из ближайшего к ним укрепления. На крышу уже выбрались те несколько разумян, которых удалось завербовать к началу восстания.
   – Надо помочь имперцам, а то их отбросят! – крикнул из турели Радугдт.
   Он не мог отвлечься от охраны люка, боясь появления «призрака» или тех, кто воевал на стороне Триона не за страх, а за совесть.
   – Огонь! – завопил Санчес, упираясь локтями в парапет и ловя в прицел «элки» мечущуюся огромную спину «зверя».
   Не дожидаясь разъяснений, все, кто находился на крыше, открыли шквальный огонь, если только можно было назвать шквальным огонь из плазменных полуавтоматических винтовок. Со стороны трионцев немедленно появились жертвы. Не ожидавшие удара в спину, они были совершенно открыты для засевших на крыше стрелков. Нетрудно предугадать реакцию имперцев. Их сержант, худой невысокий человек, мгновенно сориентировался и, перестроив оборону, двинул отделение тяжелой пехоты в сторону поддержавшего их укрепления.
   – Они идут к нам, – взвился вдруг Реззер, – а внизу еще есть не наши. Они будут стрелять.
   – Точно. И эта тварь не вылазит, – согласился Санчес. – Мы одного завалили. Аида второго прикончим.
   Он шагнул к лестнице, и Дан двинулся следом за ним.
   – Я с вами, – предложил невысокий толстый гурянин, который помогал им справиться с первым «призраком».
   – Пошли, – кивнул Реззер, и гурянин первым скользнул по лестнице вниз.
   Они успели спуститься лишь на несколько ступенек, когда сумерки верхнего этажа вспорола очередь зеленых импульсов из «Мак Файр 3000», которым был вооружен их бессменный надсмотрщик. Только чудом, пролетев между ними, импульсы никого не задели.
   – Сука!!! – заорал Реззер, съезжая по лестнице, словно с горки, и без остановки паля из своей винтовки.
   Очередная очередь веером разошлась над лестничным пролетом. Один из импульсов, едва коснувшись, больно опалил плечо Дана. Но он не выронил оружия и не изменил направления движения. Напротив, он перестал палить во все стороны. Теперь он увидел затаившегося в углу за проявившейся тушей убитого «призрака» врага. Взгляды их встретились, и, несмотря на сумрак, Дан был абсолютно уверен, что они смотрят друг другу прямо в глаза. И еще в одном он был совершенно уверен – в том, что сейчас не промахнется. Реззер был спокоен и собран, как когда-то на ринге. Надсмотрщик шевельнулся, подводя прицел, и тут Дан нажал на курок. Будто в замедленной съемке, он увидел россыпь приближающихся зеленых импульсов и один-единственный удаляющийся желто-белый сгусток выстрела его «элки». Реззер даже не пытался увернуться. Он просто стоял и смотрел, как медленно зеленые импульсы миновали его, выбивая куски камня из стен. Так же деловито и торжественно желтое пламя настигло гурянина, вгрызаясь ему в живот, и отшвырнуло его к стене. Спустившись до конца лестницы. Дан подошел к поверженному врагу. Гурянин сидел, опершись спиной о стену и не отводя удивленных глаз от убившего его человека. Кровавая пена выступила на его губах.