Страница:
Сейчас подразделение спешило, двигаясь быстрым шагом. Ведомые сержантом, они скрылись от взглядов противника за невысокой грядой, тянущейся наискосок между двумя укреплениями. Выстроившись в одну шеренгу, пехотинцы остановились, едва только первый из них достиг края природного укрытия. Так они и стояли молча, словно изваяния, оставленные древними народами. Изваяния, готовые по жесту одного разумянина сорваться в безумство кровавой бойни.
– Почему? – выдохнул Ленокс, осматривая руины. – Здесь же почти не было военных.
Не особо надеясь найти хоть что-нибудь, Ленокс потащил девушку через руины. Он пока и сам не представлял, куда им теперь направляться. Поэтому сейчас он просто шел, созерцая то, во что превратилась огромная база тыловиков.
Гранисянка плелась за ним, испуганно озираясь, постоянно спотыкаясь и оступаясь. Вдруг она совсем остановилась, мелко дрожа всем телом. Пип проследил за ее взглядом и увидел изуродованное тело совсем молодой девушки, полузасыпанное мелкими обломками здания. Она была обожжена и изорвана, но лицо, на удивление, сохранилось хорошо. Пленница судорожно сжала кулачки и втянула голову в плечи, зажмурив глаза. По ее щекам покатились крупные слезы.
– Прекрати. Война есть война. Правда, не мы ее начали. И в том, что это происходит, вашей вины больше. Но я военный пилот, а не аналитик или философ. Поэтому не мне судить обо всем этом. Да и ты сама во всем разберешься. Не моя вина в том, что твой друг погиб. И не твоя вина, что это произошло, – сказал Ленокс, обводя рукой вокруг. – Я не сомневаюсь, что если бы вы заметили меня раньше, чем я вас, то трава под деревьями была бы удобрена моим пеплом. А у нас такая же кровь и плоть, как и у вас. Может быть, мы просто по-разному смотрим на жизнь. Но разве это повод убивать друг друга?
Он шагнул дальше, но девушка оступилась и упала. Пип помог ей подняться, чувствуя, что ее качает. Мгновение подумав, он выдернул из кармана стропорез. Пленница отшатнулась, вспомнив страшное прикосновение граненого клинка к горлу. Но пилот уже махнул рукой, распарывая путы на ее руках. Гранисянка облегченно вздохнула, догадавшись, что ее не собираются убивать. А Пип, опустившись перед девушкой на колено, стал растирать ей кисти, затекшие от пут.
– Мы двинемся дальше. Теперь я научился ориентироваться и смогу правильно выйти. Мы в состоянии добраться до Пятой авиационной базы за пару дней. Сегодня переночуем здесь, за базой, в лесу. А утром тронемся дальше. На базе большая группа штурмовиков. Их не так легко одолеть.
Не сомневаясь, что девушка пойдет вслед за ним, Ленокс зашагал по руинам к окраине разрушенной базы. Пленница-гранисянка несколько секунд постояла, со слезами осматривая развалины, а потом торопливо двинулась за человеком.
– А что, тебе безопасность кажется ненужной роскошью? – ухмыльнулся человек за столиком.
– Осторожность никогда не бывает излишней, – согласился тьяйерец. – Но место действительно странное.
Вокруг, в тумане винных паров и пота, нестройно звучал гул пьяных голосов. Короче, дым коромыслом… Да и чистотой заведение не блистало. Это был обшарпанный дешевый бар на одной из дальних баз Свободных. Здесь зависали в хмельном угаре по большей части отбросы из числа тех, кто собрался на базе. И вот в этом странном месте оказались сейчас командор трионского флота Зауэрвальд и его гость, пожилой тьяйерец.
– Будешь что-нибудь пить? – поинтересовался Зауэрвальд у пришедшего.
– Нет, спасибо. Сомневаюсь, что тут есть что-то, что можно пить без угрозы для жизни, – покачал головой тот.
– Ну, не скажи. Тут гонят неплохое пойло, похожее на виски. Его можно хлебать безбоязненно. И оно намного лучше местного пива. – Зауэрвальд пощелкал ногтем по низкому стакану с прозрачной светло-коричневой жидкостью.
– Нет уж, уволь. Я предпочитаю легкие напитки, – улыбнулся тьяйерец.
Он не пытался перевести разговор на цель встречи или поторопить командора. Он прекрасно понимал, что раз уж Зауэрвальд позвал именно его, значит, вопрос действительно более чем щекотливый и сложный. И то, что они оказались в этой дыре, да еще командор сам прибыл сюда без охраны и сопровождения, совершенно инкогнито, только подтверждало это предположение. Вполне могло быть, что они вообще разлетятся отсюда ни с чем, если Зауэрвальд в последний момент все же передумает и так и не решится открыть цель встречи.
– Успешно ли идут твои дела? – поинтересовался Зауэрвальд, дождавшись, когда уйдет потрепанная официантка-гурянка, принесшая тьяйерцу заказанный зеленый чай.
– Все хорошо, слава всем богам, – улыбнулся, кивая головой тьяйерец. – Я же не берусь за все подряд, лишь бы заработать немного денег. Да ты знаешь… Я работаю эксклюзивно, когда надо сделать все по-настоящему четко и без огласки.
– Я помню. Ты можешь гордиться своим имиджем. Что ж, думаю я вполне созрел для обсуждения главного вопроса. – Зауэрвальд подался вперед, чтобы быть ближе к собеседнику. – Я понял, что вполне могу взвалить на свои плечи намного большую ответственность.
– Ты хочешь подняться выше? – вновь улыбнулся тьяйерец, – Я знал, что когда-нибудь подобный разговор у нас состоится. И надеялся, что смогу быть тебе полезен. Я полностью понимаю и разделяю твое желание.
– Правда? – удивился командор.
– Да. Я считаю, что твое место должно быть выше, чем то, которое ты сейчас занимаешь, – кивнул тьяйерец. – Но оно сейчас занято, не так ли?
– Да, ты умен, – проговорил в раздумье Зауэрвальд. – Оно занято. И, уверен, надолго.
– Если только не посодействовать его освобождению, – хитро прищурился тьяйерец. – Ты хочешь, чтобы я этим занялся?
– Не этим, – качнул головой командор. – Это будет слишком явным. Я думаю, что он достаточно умен и окружил себя серьезной защитой и верными бойцами. Поэтому делать это даже через тебя – это значит подставить тебя и подставиться самому.
– Что же ты тогда хочешь? – спросил с притворной растерянностью тьяйерец. – Только скажи, и я сделаю.
– Мой план и проще и сложнее, – ответил командор, внимательно рассматривая свои ладони. – Мне надо, чтобы ты очень и очень хорошо продумал путь и слил по нему информацию.
– Слить информацию? Кому ты собираешься всучить конфиденциалку? – переспросил тьяйерец, хотя к этому моменту он и сам уже догадался, чего от него добивается командор.
– Большому брату, – ответил Зауэрвальд, оскалившись. – Пусть большой брат сам вымоет эти авгиевы конюшни.
– Гениально, – похвалил тьяйерец нахмурившись.
– Что-то не так? – поинтересовался командор, заметив мимику гостя.
– Нет. Все гениально, как я уже и сказал, – махнул рукой тот. – Просто я уже обдумываю пути решения этого вопроса. Не переживай больше. Я смогу сделать так, как надо.
В мертвой тишине раздался негромкий звук. Кто-то кричал из включенного переговорного устройства, пытаясь докричаться хоть до кого-нибудь. Пагр поднялся и не спеша пошел на звук. У пульта диспетчера он остановился, глядя на небольшой монитор.
– Кто-нибудь, ответьте!.. – надрывал горло гурянин, облаченный в форму полицейского, с бледным от эмоций лицом.
– Что тебе? – ответил пагр своим хриплым, рыкающим голосом.
– Кто это?.. Что у вас там происходит? Что за кошмар у вас творится?
– А разве камеры не работают? – оскалился пагр, показывая ровные острые зубы. – Мы старались ни одной не повредить. Я даже протирал объективы некоторых, чтобы вам там, внизу, было лучше видно. Вы ведь все хорошо видели?
– Ахгар! – не выдержал гурянин. – Что происходит?
Пагр не отличался умом, как и все представители этого искусственно созданного племени. Но он четко запомнил то, что должен был говорить.
– Ничего особенного пока, – рыкнул пагр, вновь показывая в оскале зубы. – Это всего лишь предупреждение и напоминание. Мы умеем убивать. Мы умеем умирать. Мы не боимся ни своей, ни чужой крови и боли. А вы уверены, что готовы к этому? К тому, что случилось здесь. К тому, что произошло сегодня в нескольких других местах Империи? К тому, что произойдет во множестве других мест вашего государства? Мы просто хотим жить по своим законам. А вы пытаетесь заставить нас жить по вашим законам. Уходите с наших земель или готовьтесь и дальше хоронить своих родных и близких. Готовьтесь к тому, что то, что произошло сегодня здесь, станет вашей страшной повседневной обыденностью.
Закончив заученную речь, пагр совершенно безразлично повернулся спиной к монитору и вернулся в зал. Он не знал, что его сообщение облетит в программе новостей всю Империю, как и кадры страшной бойни в космопорту. Ему было наплевать на это. Как и на десяток точно таких же инцидентов, ужасающих своей бескомпромиссной жестокостью, которые были зафиксированы в других провинциальных портах Империи. Пагр был создан для боя. Поэтому теперь он просто ждал, когда появится кто-то еще, кого надо будет убить, или когда ему придется погибнуть самому.
– Начали! – продублировал команду, поданную сержантом, старший группы снайперов с нашивками капрала. – Огонь всем!
Снайперы, давно заждавшиеся у парапета, открыли прицельный огонь, выбивая засевших на соседнем укреплении стрелков. Они били по крыше и бойницам, и если и не попадали, то хотя бы отгоняли солдат противника от узких бетонных щелей.
Снаружи взревел «дракон», пытающийся подавить бьющую по штурмовикам пушку. Тотчас к нему присоединился и Радугдт. Створ двери соседнего укрепления скользнул в сторону, выпуская большую группу воинов. Укрываясь за валунами и искусственными укреплениями от выстрелов снайперов, они открыли огонь по приближающимся пехотинцам.
С той же крыши метнулась к заходящему для атаки штурмовику ракета из переносного ЗУРК «Гремлин 2500». Ракета, едва заметная глазу, стремительно преодолела расстояние до летящей машины и, прежде чем пилот успел среагировать, врезалась ей в брюхо. Полыхнул яркий взрыв, раскидавший горящие обломки далеко вокруг. Второй штурмовик мгновенно завалился набок, уходя в крутой разворот. Через пару секунд он скрылся вдали. Недавно появившиеся пехотинцы рассредоточились, широко растянувшись в линию. Несмотря на ожесточенный огонь противника, эта линия неумолимо приближалась к залегшим за валунами трионцам. Радугдт, переведя огонь ниже, начал, не жалея зарядов пушек, планомерно месить площадь перед укреплением.
– Смотрите! – заорал кто-то из бывших пленников, находившихся на крыше. – Смотрите, это же те самые коконы!
В пылу боя все совершенно забыли о захороненных коконах. И вспомнили о них только теперь, когда, колыхнувшись, песок разошелся чуть в стороне от укреплений, выпуская на свет крылатого монстра. Во множестве других мест песок также забурлил, раздвигаясь в стороны, являя все новых и новых гигантов. А ничего не замечающие пехотинцы остервенело вели бой с защитниками укрепления. Громадные крылья начали расправляться, первые «архангелы» уже взмывали в небо.
– Внимание! Воздух! – заорал в микрофон гарнитуры один из снайперов.
Темная стая монстров, кружась высоко в небе, росла с каждой секундой, и к ней подлетали с земли все новые и новые твари.
– Неужели мы их столько зарыли? – опешил Реззер, осматривая стаю, в которой насчитал уже больше сотни «архангелов».
– Кто это такие? – спросил снайпер-капрал, подскакивая к Дану. – Что они будут делать?
– Я не знаю, – пожал плечами Реззер. – Мне лишь известно, что они питаются мясом.
Пехотинцы, ведущие бой на подступах к укреплению, начали торопливо перестраиваться, готовясь к отражению атаки с воздуха. Внезапно, словно получив команду, летающие монстры обрушились вниз. Они падали по несколько штук в ряду, один ряд за другим. Пехотинцы открыли беглый огонь, однако это не слишком помогло. Огромные монстры оказались на удивление проворными. Они умудрялись уворачиваться от импульсов так, словно это были не быстро разящие смертоносные всплески, а медленно летящие воздушные шарики. Только пулевое оружие наносило им небольшой урон. Да и то твари продолжали атаковать даже после нескольких попаданий. Они камнем падали вниз, подхватывали свои жертвы мощными лапами и вновь взмывали к небесам, без всякого напряжения поднимая вес тяжелого пехотинца. С легкими монстры расправлялись еще проще – удар хвоста или когтистых лап, а то и просто укус мощных челюстей оказывался смертельным для метавшихся в панике разумян. Забыв про укрепление противника, пехотинцы беспорядочно отступали к захваченной башне. А оператор «дракона» и Радугдт пытались прикрыть их веерным огнем своих пушек. На несколько секунд над полем боя появилась пятерка штурмовиков. Идя на бреющем полете, они палили без остановки, расстреливая атакующих монстров. От башни противника вновь ударили ЗУРК «Гремлин 2500». Сразу две ракеты скользнули в сторону звена из боевых машин. Один из штурмовиков закрутился, словно резиновый шарик, выпускающий воздух. Потом его нос выровнялся, и, медленно теряя высоту, дымя и роняя куски обшивки, машина улетела за холмы. Оставшиеся четыре летательных аппарата ушли на большую высоту и попытались оттуда вести огонь по разбушевавшимся крылатым чудовищам. Это не очень хорошо удавалось, и, немного помучавшись, они скрылись совсем.
– Второму «дракону» – на ту каменную плиту! – скомандовал сержант Фигу, вернувшийся вместе со своим отделением. – Снайперам на крышу! Распределиться по сменам и вести постоянный огонь!
Командира другого отделения уволок к небесам крылатый монстр, и теперь оно, как и чуть ранее отделение легкой пехоты, осталось без начальника. Ро Луиш Фигу взял их под свою команду, ни минуты не сомневаясь в своем решении.
– Остальным отдыхать! – распорядился он, осматривая доставшихся ему солдат. – Придется ждать темноты. Может, ночью они видят хуже. Хотя, Господь свидетель, здесь ночью и без них бывает нескучно.
«Не могу больше. Не могу. У меня нет больше сил», – стучало у Пипа в голове. Он вдруг резко остановился, словно наткнувшись на ствол дерева. Он неожиданно осознал, что это совсем не его мысли. Он не был настолько утомлен, чтобы страдать от усталости. Да и сама эта мысль была четкой и ясной, словно фразы.
– Это еще что такое?.. – спросил он, обернувшись к девушке.
Пленница испуганно остановилась, хлопая огромными глазами, побелевшими от усталости и напряжения. Ничего больше не происходило в голове Ленокса. Да и та навязчивая мысль тоже пропала. Пип потряс головой, боясь, что уже сходит с ума. Зло сплюнув под ноги, он вновь шагнул вперед. И почти тотчас лес внезапно расступился, выпуская путников на высокий обрывистый берег.
Темная холодная река медленно несла свои воды через пространство и время. Равнодушная к тем, кто радовался и умирал на ее берегах, она изведала уже много поколений разумных существ. И впереди ее наверняка ждали встречи с новыми поколениями живущих. Для нее не существовало времени вообще, в том понимании, которое вкладывали в него жалкие разумяне, так стремительно прожигавшие свои короткие быстротечные жизни.
В том месте, где путники вышли на берег, река в ширину составляла около двух десятков километров. И противоположный берег был виден единой темной полосой вдали, на фоне багровеющего закатного неба. Напрягая глаза, Ленокс попытался рассмотреть хоть что-нибудь на противоположном берегу. Но у него ничего не получилось. Даже мост, совершенно целый и ясно видимый у их берега, превращался в черную полоску, а затем и вовсе терялся по мере удаления, сливаясь с линией горизонта.
– Отдохнем до ночи, а потом пойдем через мост, – бросил Ленокс, чувствуя растущую уверенность, что те пульсирующие мысли не были вызваны усталостью. – Сейчас доедим твой сухой паек. Это придаст нам немного сил.
«У меня нет сил! Я не могу больше идти!» – вновь застучало у него в голове.
– И что ты предлагаешь? Сдохнуть здесь? У нас нет еды. У нас нет укрытия. У нас даже теплой одежды нет. И ты надеешься, что твои друзья прилетят тебя спасать? – Напряжение последнего времени выплеснулось в неконтролируемую агрессию, которая, словно дикий зверь, заворочалась в его сознании, пытаясь выбраться наружу.
«Я не могу!» – опять колыхнулась мысль.
– Не можешь? – почти крикнул Ленокс, хватая гранисянку за плечи. – Я тащу тебя с собой, вместо того чтобы идти налегке. Да мне просто следует прикончить тебя и спокойно уйти к своим. Утопить?
Пип вдруг ощутил ее тонкое гибкое тело через тонкую ткань комбинезона. И внезапно накопившиеся в нем усталость и раздражение переродились на почве опасности и близкого соседства со смертью в болезненное желание. Ленокс стиснул пленницу своими лапищами, опрокидывая ее на землю и одновременно рывком расстегивая на ней комбинезон. Девушка забилась, пытаясь вырваться и что-то жалобно крича. Костюм соскользнул с тонких плеч, открывая худые ключицы и вздернутую вверх грудь. Пилот собрался одним рывком полностью освободить ее от одежды, но неожиданно гранисянке удалось высвободить одну руку. Звонкая пощечина, словно ведро ледяной воды, остудила Ленокса. И все кончилось. Пип отпустил ее и, перекатившись на спину, лег, глядя куда-то в небо. Он вдруг вспомнил свою любимую Гаргиини. Какой ей выпал последний миг? Может, ей тоже попался такой озабоченный ублюдок? Девушка плакала, сидя в нескольких шагах на упавшем дереве. Плакала точно так же, как плачут земные девушки. Ленокс представил себя со стороны – враг, убивший напарника и наверняка друга, захвативший в плен женщину, да еще и грязный насильник… Теперь он чувствовал свою вину и не сомневался, что на этот раз это были его собственные мысли.
– Заночуем тут, – решил Пип. – Съедим оставшийся провиант. Поспим. А утром будет видно что и как.
Пип сам не знал, что ему будет видно утром. Он поступал совершенно нелогично. Идти днем по двадцатикилометровому мосту, где негде и некуда спрятаться от обнаружившего беглеца врага, было само по себе глупостью. Остаться же в лесу до следующей ночи было еще глупее. Ведь он так и не сумел найти никакой пищи, а сухой паек они доедят сейчас. Значит, весь день они проведут без еды. А это для утомленных долгой дорогой, отсутствием сытной еды и воды путников почти смерти подобно. Счастье еще, что Пип натыкался пару раз на небольшие лесные родники. Теперь, на берегу полноводной реки недостатка в воде они не испытывают. Но вот отсутствие пищи… Конечно, Ленокс читал в умных книжках о том, как главные герои ловили рыбу сплетенными из волос сетями или лесками, забивали птицу, стреляя из луков, сделанных из веток деревьев. Но одно дело книги, а другое – реальные полевые условия. Мало того что пилоту просто не приходила в голову мысль о том, что он может кого-то поймать и убить, так ему еще ни разу не попалась на глаза какая-нибудь сухопутная или водоплавающая тварь, которую можно было бы поймать и съесть. Но почему-то сейчас Пип даже не раздумывал: отдыхать им здесь эту ночь или нет. Единственное, что не давало ему покоя, так это «услышанные» мысли. В том, что это были именно ее мысли, подслушанные им, он не сомневался. Но вдруг этот «мысленный фон», который услышал он, могут слышать и ее соплеменники? Вдруг они могут видеть, где она сейчас находится? Но Ленокс принял решение. Как просьба прощения или искупления, но решение было принято. И менять его он не собирался.
– И это единственный вопрос, с которым вы прибыли к нам, господин Стингрей? – с недоверием спросил управляющий директор крупнейшей и известнейшей в пределах Империи компании «Дунг Табако».
– Это очень серьезный для нас вопрос, – ответил Майкл. – Поэтому мне не хотелось бы, чтобы вы так облегченно вздыхали, услышав его. Мне нужна четкая, полная и честная информация. И, повторюсь, именно о неофициальных поставках малых партий клиентам вне пределов Империи.
– О, господин Стингрей, – поднял руки управляющий директор. – Вы неверно истолковали мои эмоции. Я всесторонне поспособствую тому, чтобы вы получили любую интересующую вас информацию. А вздох облегчения последовал только из-за того, что по этому вопросу мы, скорее всего, действительно сумеем дать вам исчерпывающие сведения. Дело в том, что «Черчилль» – одна из самых дорогих и престижных моделей наших сигар. Они производятся только в одной нашей мануфактуре. И, в отличие от большинства других моделей, которые делаются машинным способом, эти сигары катают вручную, по древнейшим, скажем так, рецептам. Они, как и все, являющееся имиджевыми предметами, помимо уникального вкуса, имеют и высокую цену. Ну и, как следствие, эти сигары не продают массово, через обычную торговую сеть. Эти сигары поставляются в табачные магазины для постоянных клиентов или напрямую развозятся и рассылаются нами прямо по адресам наших именных клиентов.
– Отлично, – обрадовался Фь Илъкж. – Значит, со списком этих клиентов, которым вы рассылаете «Черчилль», у нас не будет проблем?
* * *
На позицию, где было дислоцировано подразделение обеспечения, путники вышли совершенно неожиданно. Конечно, Ленокс предполагал, что они должны уже вот-вот дойти. Но он ждал шума жизни, шума боя, ну хотя бы каких-то дымов. Однако вместо этого их встретила мертвая тишина, безмолвие и неподвижный воздух. То, что открылось их взорам, Пипа уже не шокировало, но ввергло в состояние, близкое к депрессии, в состояние ступора. На огромной площадке, где еще несколько дней назад кипела жизнь, теперь не осталось даже зданий. Лишь обломанными зубами то тут, то там торчали невысокие основания стен, да едва заметно курились тонкие струйки дыма и гари.– Почему? – выдохнул Ленокс, осматривая руины. – Здесь же почти не было военных.
Не особо надеясь найти хоть что-нибудь, Ленокс потащил девушку через руины. Он пока и сам не представлял, куда им теперь направляться. Поэтому сейчас он просто шел, созерцая то, во что превратилась огромная база тыловиков.
Гранисянка плелась за ним, испуганно озираясь, постоянно спотыкаясь и оступаясь. Вдруг она совсем остановилась, мелко дрожа всем телом. Пип проследил за ее взглядом и увидел изуродованное тело совсем молодой девушки, полузасыпанное мелкими обломками здания. Она была обожжена и изорвана, но лицо, на удивление, сохранилось хорошо. Пленница судорожно сжала кулачки и втянула голову в плечи, зажмурив глаза. По ее щекам покатились крупные слезы.
– Прекрати. Война есть война. Правда, не мы ее начали. И в том, что это происходит, вашей вины больше. Но я военный пилот, а не аналитик или философ. Поэтому не мне судить обо всем этом. Да и ты сама во всем разберешься. Не моя вина в том, что твой друг погиб. И не твоя вина, что это произошло, – сказал Ленокс, обводя рукой вокруг. – Я не сомневаюсь, что если бы вы заметили меня раньше, чем я вас, то трава под деревьями была бы удобрена моим пеплом. А у нас такая же кровь и плоть, как и у вас. Может быть, мы просто по-разному смотрим на жизнь. Но разве это повод убивать друг друга?
Он шагнул дальше, но девушка оступилась и упала. Пип помог ей подняться, чувствуя, что ее качает. Мгновение подумав, он выдернул из кармана стропорез. Пленница отшатнулась, вспомнив страшное прикосновение граненого клинка к горлу. Но пилот уже махнул рукой, распарывая путы на ее руках. Гранисянка облегченно вздохнула, догадавшись, что ее не собираются убивать. А Пип, опустившись перед девушкой на колено, стал растирать ей кисти, затекшие от пут.
– Мы двинемся дальше. Теперь я научился ориентироваться и смогу правильно выйти. Мы в состоянии добраться до Пятой авиационной базы за пару дней. Сегодня переночуем здесь, за базой, в лесу. А утром тронемся дальше. На базе большая группа штурмовиков. Их не так легко одолеть.
Не сомневаясь, что девушка пойдет вслед за ним, Ленокс зашагал по руинам к окраине разрушенной базы. Пленница-гранисянка несколько секунд постояла, со слезами осматривая развалины, а потом торопливо двинулась за человеком.
* * *
– Странное место ты выбрал для встречи, – сказал вместо слов приветствия немолодой тьяйерец, подходя к сидящему за угловым столиком человеку.– А что, тебе безопасность кажется ненужной роскошью? – ухмыльнулся человек за столиком.
– Осторожность никогда не бывает излишней, – согласился тьяйерец. – Но место действительно странное.
Вокруг, в тумане винных паров и пота, нестройно звучал гул пьяных голосов. Короче, дым коромыслом… Да и чистотой заведение не блистало. Это был обшарпанный дешевый бар на одной из дальних баз Свободных. Здесь зависали в хмельном угаре по большей части отбросы из числа тех, кто собрался на базе. И вот в этом странном месте оказались сейчас командор трионского флота Зауэрвальд и его гость, пожилой тьяйерец.
– Будешь что-нибудь пить? – поинтересовался Зауэрвальд у пришедшего.
– Нет, спасибо. Сомневаюсь, что тут есть что-то, что можно пить без угрозы для жизни, – покачал головой тот.
– Ну, не скажи. Тут гонят неплохое пойло, похожее на виски. Его можно хлебать безбоязненно. И оно намного лучше местного пива. – Зауэрвальд пощелкал ногтем по низкому стакану с прозрачной светло-коричневой жидкостью.
– Нет уж, уволь. Я предпочитаю легкие напитки, – улыбнулся тьяйерец.
Он не пытался перевести разговор на цель встречи или поторопить командора. Он прекрасно понимал, что раз уж Зауэрвальд позвал именно его, значит, вопрос действительно более чем щекотливый и сложный. И то, что они оказались в этой дыре, да еще командор сам прибыл сюда без охраны и сопровождения, совершенно инкогнито, только подтверждало это предположение. Вполне могло быть, что они вообще разлетятся отсюда ни с чем, если Зауэрвальд в последний момент все же передумает и так и не решится открыть цель встречи.
– Успешно ли идут твои дела? – поинтересовался Зауэрвальд, дождавшись, когда уйдет потрепанная официантка-гурянка, принесшая тьяйерцу заказанный зеленый чай.
– Все хорошо, слава всем богам, – улыбнулся, кивая головой тьяйерец. – Я же не берусь за все подряд, лишь бы заработать немного денег. Да ты знаешь… Я работаю эксклюзивно, когда надо сделать все по-настоящему четко и без огласки.
– Я помню. Ты можешь гордиться своим имиджем. Что ж, думаю я вполне созрел для обсуждения главного вопроса. – Зауэрвальд подался вперед, чтобы быть ближе к собеседнику. – Я понял, что вполне могу взвалить на свои плечи намного большую ответственность.
– Ты хочешь подняться выше? – вновь улыбнулся тьяйерец, – Я знал, что когда-нибудь подобный разговор у нас состоится. И надеялся, что смогу быть тебе полезен. Я полностью понимаю и разделяю твое желание.
– Правда? – удивился командор.
– Да. Я считаю, что твое место должно быть выше, чем то, которое ты сейчас занимаешь, – кивнул тьяйерец. – Но оно сейчас занято, не так ли?
– Да, ты умен, – проговорил в раздумье Зауэрвальд. – Оно занято. И, уверен, надолго.
– Если только не посодействовать его освобождению, – хитро прищурился тьяйерец. – Ты хочешь, чтобы я этим занялся?
– Не этим, – качнул головой командор. – Это будет слишком явным. Я думаю, что он достаточно умен и окружил себя серьезной защитой и верными бойцами. Поэтому делать это даже через тебя – это значит подставить тебя и подставиться самому.
– Что же ты тогда хочешь? – спросил с притворной растерянностью тьяйерец. – Только скажи, и я сделаю.
– Мой план и проще и сложнее, – ответил командор, внимательно рассматривая свои ладони. – Мне надо, чтобы ты очень и очень хорошо продумал путь и слил по нему информацию.
– Слить информацию? Кому ты собираешься всучить конфиденциалку? – переспросил тьяйерец, хотя к этому моменту он и сам уже догадался, чего от него добивается командор.
– Большому брату, – ответил Зауэрвальд, оскалившись. – Пусть большой брат сам вымоет эти авгиевы конюшни.
– Гениально, – похвалил тьяйерец нахмурившись.
– Что-то не так? – поинтересовался командор, заметив мимику гостя.
– Нет. Все гениально, как я уже и сказал, – махнул рукой тот. – Просто я уже обдумываю пути решения этого вопроса. Не переживай больше. Я смогу сделать так, как надо.
* * *
Во всех залах и помещениях космопорта Литл-Гринда воцарилась тишина, какой этот порт не слышал за все время своего существования, со дня его сдачи приемной комиссии много десятилетий тому назад. Только теперь тишина эта была действительно мертвой, какой она бывает лишь в финале самых жутких фильмов ужасов. Все полы, стены и даже потолки помещений был залиты, забрызганы или заляпаны кровью. Повсюду то грудами, то отдельными фрагментами валялись до неузнаваемости изуродованные тела недавних пассажиров и сотрудников космопорта. Посередине центрального зала стояло одинокое кресло диспетчера, в котором невозмутимо восседал зеленый пагр. И несмотря на то что, кроме широких штанов, на нем не было сейчас никакой одежды, он вовсе не был зеленым. От макушки до кончика хвоста он был покрыт спекшейся кровью.В мертвой тишине раздался негромкий звук. Кто-то кричал из включенного переговорного устройства, пытаясь докричаться хоть до кого-нибудь. Пагр поднялся и не спеша пошел на звук. У пульта диспетчера он остановился, глядя на небольшой монитор.
– Кто-нибудь, ответьте!.. – надрывал горло гурянин, облаченный в форму полицейского, с бледным от эмоций лицом.
– Что тебе? – ответил пагр своим хриплым, рыкающим голосом.
– Кто это?.. Что у вас там происходит? Что за кошмар у вас творится?
– А разве камеры не работают? – оскалился пагр, показывая ровные острые зубы. – Мы старались ни одной не повредить. Я даже протирал объективы некоторых, чтобы вам там, внизу, было лучше видно. Вы ведь все хорошо видели?
– Ахгар! – не выдержал гурянин. – Что происходит?
Пагр не отличался умом, как и все представители этого искусственно созданного племени. Но он четко запомнил то, что должен был говорить.
– Ничего особенного пока, – рыкнул пагр, вновь показывая в оскале зубы. – Это всего лишь предупреждение и напоминание. Мы умеем убивать. Мы умеем умирать. Мы не боимся ни своей, ни чужой крови и боли. А вы уверены, что готовы к этому? К тому, что случилось здесь. К тому, что произошло сегодня в нескольких других местах Империи? К тому, что произойдет во множестве других мест вашего государства? Мы просто хотим жить по своим законам. А вы пытаетесь заставить нас жить по вашим законам. Уходите с наших земель или готовьтесь и дальше хоронить своих родных и близких. Готовьтесь к тому, что то, что произошло сегодня здесь, станет вашей страшной повседневной обыденностью.
Закончив заученную речь, пагр совершенно безразлично повернулся спиной к монитору и вернулся в зал. Он не знал, что его сообщение облетит в программе новостей всю Империю, как и кадры страшной бойни в космопорту. Ему было наплевать на это. Как и на десяток точно таких же инцидентов, ужасающих своей бескомпромиссной жестокостью, которые были зафиксированы в других провинциальных портах Империи. Пагр был создан для боя. Поэтому теперь он просто ждал, когда появится кто-то еще, кого надо будет убить, или когда ему придется погибнуть самому.
* * *
Подразделение мобильной пехоты появилось из-за ближайшей песчаной складки, словно неповоротливая темная змея. Основное тело этой змеи составляли тяжелые пехотинцы, старающиеся идти как можно быстрее. Вокруг них трусили легкие пехотинцы, защищенные только бронеэнергетическими жилетами и шлемами. Их вооружение состояло из энергетических автоматов «Мак Файр 3000» или автоматических пулевых винтовок «Ласка-5,45». Магазины на тридцать патронов калибра 5,45 миллиметра были рассованы по множественным карманам разгрузочных жилетов. Там же покоились по три фанаты наступательного действия «РГ-30». Сверху всю эту процессию прикрывали два штурмовика, при появлении которых с турели на соседнем укреплении немедленно открыли огонь.– Начали! – продублировал команду, поданную сержантом, старший группы снайперов с нашивками капрала. – Огонь всем!
Снайперы, давно заждавшиеся у парапета, открыли прицельный огонь, выбивая засевших на соседнем укреплении стрелков. Они били по крыше и бойницам, и если и не попадали, то хотя бы отгоняли солдат противника от узких бетонных щелей.
Снаружи взревел «дракон», пытающийся подавить бьющую по штурмовикам пушку. Тотчас к нему присоединился и Радугдт. Створ двери соседнего укрепления скользнул в сторону, выпуская большую группу воинов. Укрываясь за валунами и искусственными укреплениями от выстрелов снайперов, они открыли огонь по приближающимся пехотинцам.
С той же крыши метнулась к заходящему для атаки штурмовику ракета из переносного ЗУРК «Гремлин 2500». Ракета, едва заметная глазу, стремительно преодолела расстояние до летящей машины и, прежде чем пилот успел среагировать, врезалась ей в брюхо. Полыхнул яркий взрыв, раскидавший горящие обломки далеко вокруг. Второй штурмовик мгновенно завалился набок, уходя в крутой разворот. Через пару секунд он скрылся вдали. Недавно появившиеся пехотинцы рассредоточились, широко растянувшись в линию. Несмотря на ожесточенный огонь противника, эта линия неумолимо приближалась к залегшим за валунами трионцам. Радугдт, переведя огонь ниже, начал, не жалея зарядов пушек, планомерно месить площадь перед укреплением.
– Смотрите! – заорал кто-то из бывших пленников, находившихся на крыше. – Смотрите, это же те самые коконы!
В пылу боя все совершенно забыли о захороненных коконах. И вспомнили о них только теперь, когда, колыхнувшись, песок разошелся чуть в стороне от укреплений, выпуская на свет крылатого монстра. Во множестве других мест песок также забурлил, раздвигаясь в стороны, являя все новых и новых гигантов. А ничего не замечающие пехотинцы остервенело вели бой с защитниками укрепления. Громадные крылья начали расправляться, первые «архангелы» уже взмывали в небо.
– Внимание! Воздух! – заорал в микрофон гарнитуры один из снайперов.
Темная стая монстров, кружась высоко в небе, росла с каждой секундой, и к ней подлетали с земли все новые и новые твари.
– Неужели мы их столько зарыли? – опешил Реззер, осматривая стаю, в которой насчитал уже больше сотни «архангелов».
– Кто это такие? – спросил снайпер-капрал, подскакивая к Дану. – Что они будут делать?
– Я не знаю, – пожал плечами Реззер. – Мне лишь известно, что они питаются мясом.
Пехотинцы, ведущие бой на подступах к укреплению, начали торопливо перестраиваться, готовясь к отражению атаки с воздуха. Внезапно, словно получив команду, летающие монстры обрушились вниз. Они падали по несколько штук в ряду, один ряд за другим. Пехотинцы открыли беглый огонь, однако это не слишком помогло. Огромные монстры оказались на удивление проворными. Они умудрялись уворачиваться от импульсов так, словно это были не быстро разящие смертоносные всплески, а медленно летящие воздушные шарики. Только пулевое оружие наносило им небольшой урон. Да и то твари продолжали атаковать даже после нескольких попаданий. Они камнем падали вниз, подхватывали свои жертвы мощными лапами и вновь взмывали к небесам, без всякого напряжения поднимая вес тяжелого пехотинца. С легкими монстры расправлялись еще проще – удар хвоста или когтистых лап, а то и просто укус мощных челюстей оказывался смертельным для метавшихся в панике разумян. Забыв про укрепление противника, пехотинцы беспорядочно отступали к захваченной башне. А оператор «дракона» и Радугдт пытались прикрыть их веерным огнем своих пушек. На несколько секунд над полем боя появилась пятерка штурмовиков. Идя на бреющем полете, они палили без остановки, расстреливая атакующих монстров. От башни противника вновь ударили ЗУРК «Гремлин 2500». Сразу две ракеты скользнули в сторону звена из боевых машин. Один из штурмовиков закрутился, словно резиновый шарик, выпускающий воздух. Потом его нос выровнялся, и, медленно теряя высоту, дымя и роняя куски обшивки, машина улетела за холмы. Оставшиеся четыре летательных аппарата ушли на большую высоту и попытались оттуда вести огонь по разбушевавшимся крылатым чудовищам. Это не очень хорошо удавалось, и, немного помучавшись, они скрылись совсем.
– Второму «дракону» – на ту каменную плиту! – скомандовал сержант Фигу, вернувшийся вместе со своим отделением. – Снайперам на крышу! Распределиться по сменам и вести постоянный огонь!
Командира другого отделения уволок к небесам крылатый монстр, и теперь оно, как и чуть ранее отделение легкой пехоты, осталось без начальника. Ро Луиш Фигу взял их под свою команду, ни минуты не сомневаясь в своем решении.
– Остальным отдыхать! – распорядился он, осматривая доставшихся ему солдат. – Придется ждать темноты. Может, ночью они видят хуже. Хотя, Господь свидетель, здесь ночью и без них бывает нескучно.
* * *
Ленокс размеренно шагал по устланной прошлогодней листвой земле, под прикрытием переплетенных крон деревьев. По его расчетам, река и мост, на другом конце которого расположилась Пятая авиационная база, находились уже совсем недалеко.«Не могу больше. Не могу. У меня нет больше сил», – стучало у Пипа в голове. Он вдруг резко остановился, словно наткнувшись на ствол дерева. Он неожиданно осознал, что это совсем не его мысли. Он не был настолько утомлен, чтобы страдать от усталости. Да и сама эта мысль была четкой и ясной, словно фразы.
– Это еще что такое?.. – спросил он, обернувшись к девушке.
Пленница испуганно остановилась, хлопая огромными глазами, побелевшими от усталости и напряжения. Ничего больше не происходило в голове Ленокса. Да и та навязчивая мысль тоже пропала. Пип потряс головой, боясь, что уже сходит с ума. Зло сплюнув под ноги, он вновь шагнул вперед. И почти тотчас лес внезапно расступился, выпуская путников на высокий обрывистый берег.
Темная холодная река медленно несла свои воды через пространство и время. Равнодушная к тем, кто радовался и умирал на ее берегах, она изведала уже много поколений разумных существ. И впереди ее наверняка ждали встречи с новыми поколениями живущих. Для нее не существовало времени вообще, в том понимании, которое вкладывали в него жалкие разумяне, так стремительно прожигавшие свои короткие быстротечные жизни.
В том месте, где путники вышли на берег, река в ширину составляла около двух десятков километров. И противоположный берег был виден единой темной полосой вдали, на фоне багровеющего закатного неба. Напрягая глаза, Ленокс попытался рассмотреть хоть что-нибудь на противоположном берегу. Но у него ничего не получилось. Даже мост, совершенно целый и ясно видимый у их берега, превращался в черную полоску, а затем и вовсе терялся по мере удаления, сливаясь с линией горизонта.
– Отдохнем до ночи, а потом пойдем через мост, – бросил Ленокс, чувствуя растущую уверенность, что те пульсирующие мысли не были вызваны усталостью. – Сейчас доедим твой сухой паек. Это придаст нам немного сил.
«У меня нет сил! Я не могу больше идти!» – вновь застучало у него в голове.
– И что ты предлагаешь? Сдохнуть здесь? У нас нет еды. У нас нет укрытия. У нас даже теплой одежды нет. И ты надеешься, что твои друзья прилетят тебя спасать? – Напряжение последнего времени выплеснулось в неконтролируемую агрессию, которая, словно дикий зверь, заворочалась в его сознании, пытаясь выбраться наружу.
«Я не могу!» – опять колыхнулась мысль.
– Не можешь? – почти крикнул Ленокс, хватая гранисянку за плечи. – Я тащу тебя с собой, вместо того чтобы идти налегке. Да мне просто следует прикончить тебя и спокойно уйти к своим. Утопить?
Пип вдруг ощутил ее тонкое гибкое тело через тонкую ткань комбинезона. И внезапно накопившиеся в нем усталость и раздражение переродились на почве опасности и близкого соседства со смертью в болезненное желание. Ленокс стиснул пленницу своими лапищами, опрокидывая ее на землю и одновременно рывком расстегивая на ней комбинезон. Девушка забилась, пытаясь вырваться и что-то жалобно крича. Костюм соскользнул с тонких плеч, открывая худые ключицы и вздернутую вверх грудь. Пилот собрался одним рывком полностью освободить ее от одежды, но неожиданно гранисянке удалось высвободить одну руку. Звонкая пощечина, словно ведро ледяной воды, остудила Ленокса. И все кончилось. Пип отпустил ее и, перекатившись на спину, лег, глядя куда-то в небо. Он вдруг вспомнил свою любимую Гаргиини. Какой ей выпал последний миг? Может, ей тоже попался такой озабоченный ублюдок? Девушка плакала, сидя в нескольких шагах на упавшем дереве. Плакала точно так же, как плачут земные девушки. Ленокс представил себя со стороны – враг, убивший напарника и наверняка друга, захвативший в плен женщину, да еще и грязный насильник… Теперь он чувствовал свою вину и не сомневался, что на этот раз это были его собственные мысли.
– Заночуем тут, – решил Пип. – Съедим оставшийся провиант. Поспим. А утром будет видно что и как.
Пип сам не знал, что ему будет видно утром. Он поступал совершенно нелогично. Идти днем по двадцатикилометровому мосту, где негде и некуда спрятаться от обнаружившего беглеца врага, было само по себе глупостью. Остаться же в лесу до следующей ночи было еще глупее. Ведь он так и не сумел найти никакой пищи, а сухой паек они доедят сейчас. Значит, весь день они проведут без еды. А это для утомленных долгой дорогой, отсутствием сытной еды и воды путников почти смерти подобно. Счастье еще, что Пип натыкался пару раз на небольшие лесные родники. Теперь, на берегу полноводной реки недостатка в воде они не испытывают. Но вот отсутствие пищи… Конечно, Ленокс читал в умных книжках о том, как главные герои ловили рыбу сплетенными из волос сетями или лесками, забивали птицу, стреляя из луков, сделанных из веток деревьев. Но одно дело книги, а другое – реальные полевые условия. Мало того что пилоту просто не приходила в голову мысль о том, что он может кого-то поймать и убить, так ему еще ни разу не попалась на глаза какая-нибудь сухопутная или водоплавающая тварь, которую можно было бы поймать и съесть. Но почему-то сейчас Пип даже не раздумывал: отдыхать им здесь эту ночь или нет. Единственное, что не давало ему покоя, так это «услышанные» мысли. В том, что это были именно ее мысли, подслушанные им, он не сомневался. Но вдруг этот «мысленный фон», который услышал он, могут слышать и ее соплеменники? Вдруг они могут видеть, где она сейчас находится? Но Ленокс принял решение. Как просьба прощения или искупления, но решение было принято. И менять его он не собирался.
* * *
Дунг встретил прибывших на огромном военном корабле с настороженной сдержанностью… А как еще могли воспринимать представителей власти, нанесших неожиданный визит, на планете, население которой почти целиком посвятило себя поощрению и обеспечению одного из древнейших и крепчайших пороков всех рас разумян. Причем пороку, официально разрешенному и преследуемому лишь в войнах за общественное мнение. Войнах, которые на страницах СМИ, экранов визоров, а часто и в судах вели все обитающие на Дунге компании, подобно их прародителям. Порок этот назывался «табакокурение». С переменным успехом его пытались изжить. Но, несмотря на его очевидную опасность, каждый раз, подобно многоголовой гидре, порок поднимал головы, неся хозяевам стабильную и огромную прибыль. После слияния нескольких рас, из которых теперь состояла Империя, табак потерял для общественности образ основного врага. Ведь благодаря гурянам появились официально разрешенные наркотики, чаще всего имеющие вид жевательной смеси. Появились виртуальные стимуляторы, уводящие подсевших пользователей в «мир иной». Появилось многое иное, и табакокурение воспряло, став на фоне прочего не столь заметным. Но тем не менее изготовители товара всегда были готовы к новому удару судьбы и общественного мнения. Или к приходу на какой-нибудь высокий пост ханжи-проповедника, несущего, для прикрытия своих пороков, идеи очищения общества от различной скверны.– И это единственный вопрос, с которым вы прибыли к нам, господин Стингрей? – с недоверием спросил управляющий директор крупнейшей и известнейшей в пределах Империи компании «Дунг Табако».
– Это очень серьезный для нас вопрос, – ответил Майкл. – Поэтому мне не хотелось бы, чтобы вы так облегченно вздыхали, услышав его. Мне нужна четкая, полная и честная информация. И, повторюсь, именно о неофициальных поставках малых партий клиентам вне пределов Империи.
– О, господин Стингрей, – поднял руки управляющий директор. – Вы неверно истолковали мои эмоции. Я всесторонне поспособствую тому, чтобы вы получили любую интересующую вас информацию. А вздох облегчения последовал только из-за того, что по этому вопросу мы, скорее всего, действительно сумеем дать вам исчерпывающие сведения. Дело в том, что «Черчилль» – одна из самых дорогих и престижных моделей наших сигар. Они производятся только в одной нашей мануфактуре. И, в отличие от большинства других моделей, которые делаются машинным способом, эти сигары катают вручную, по древнейшим, скажем так, рецептам. Они, как и все, являющееся имиджевыми предметами, помимо уникального вкуса, имеют и высокую цену. Ну и, как следствие, эти сигары не продают массово, через обычную торговую сеть. Эти сигары поставляются в табачные магазины для постоянных клиентов или напрямую развозятся и рассылаются нами прямо по адресам наших именных клиентов.
– Отлично, – обрадовался Фь Илъкж. – Значит, со списком этих клиентов, которым вы рассылаете «Черчилль», у нас не будет проблем?