Маркелов Олег. Адекватность

   – Все целы? – поинтересовался сержант, надеясь, что он не погорячился с претворением совета Ирландца в жизнь.
   Впрочем, осмотревшись, он и так уже видел, что никто не пострадал.
   – Ирландец, Шахбаз, давайте в коридор, вдруг еще кто наведается, – скомандовал Челтон, подходя к Пауку. – Ну что, надеюсь, они не ошибутся квадратом? Маяк-то мы поставить не можем.
   – Они уже здесь, сэр! – воскликнул радостно диверсант. – Там, наверху, штурмовики. Раньше спустились для прикрытия. А бот будет через четыре минуты.
   – Отлично. Жало, видишь кого?..
   – Да, сэр! Четыре штурмовика зависли по периметру! – немедленно отозвался снайпер.
   – Выходим! – дал команду сержант. – Ирландец, Шахбаз, замыкаете. Вперед!
   Все молча и четко устремились на поверхность, взвалив на плечи тело пленника, который находился в бессознательном состоянии. Пока они поднимались, соблюдая четкую очередность, пока выходили на открытую площадку, минули последние минуты и грузная туша бота, прибывшего точно в срок, опустилась прямо перед ними. Два из висящих штурмовика развернулись, открыв огонь по лесу. Видимо услышав взрывы и поняв свою оплошность, преследователи возвращались. Но Челтону было уже на это наплевать. Он вслед за своими товарищами уже ступил на борт бота, и за его спиной сомкнулись бронированные створы люка. Бот качнулся, стремительно набирая высоту. Штурмовики, несколько секунд помедлив, устремились за ним, неотступно сопровождая бот.
   Все пехотинцы сидели молча, не просто уставшие или опустошенные. Нет, они могли бы еще действовать столько, сколько потребует дело. Просто сейчас они оплакивали в душе тех двоих, которых уже никогда больше не будет с ними. Тех, кого они еще не раз помянут, но никогда больше не увидят.

* * *

   – Хороший выбор, – похвалил Дик, доставая из-за пояса два обоюдоострых кинжала-даги. – Признаться, я не ожидал от тебя такого выбора.
   – Отчего же? Ножом я владею достойно. И знаю, что ты очень сильный боец на ножах. Так отчего же мне не выбрать такое честное и интересное оружие? Вот доведись мне с твоей «правой рукой» столкнуться, вряд ли выбор был бы тот же, – нараспев, на дакхаррский манер, произнес Гадгродт. – Уж очень мы наслышаны о его умении владеть клинком…
   – Довольно пустословить, – улыбнулся командор, медленно вращая в руках кинжалы, крестовины рукоятей которых были объединены с крюками-клинколомами. – Начнем, а то о нас подумают дурное.
   Человек и гурянин пошли по кругу, цепко следя взглядами друг за другом. Они кружились, то приближаясь, то удаляясь, готовые ударить в любую секунду. То один, то другой делали быстрые выпады и вновь отскакивали, уходя в глухую оборону. У обоих вскоре уже появилось несколько небольших кровоточащих порезов. Однако долго так продолжаться не могло. Гурянин большим десантным ножом сделал молниеносный выпад вперед, целя в шею противника. Но командор поймал лезвие ножа крюком-клинколомом своего левого кинжала-даги и, отведя чуть в сторону, стремительно вошел в клинч.
   Гурянин, судорожно зажал двумя руками правую руку Дика, считая, что именно ей он собирается нанести удар. Но командор неожиданно мощно пнул противника в бок своим стальным коленом. Хакнув от боли, Гадгродт согнулся, а Дикаев, высвободив левый клинок, полоснул по шее врага, оказавшейся открытой, и тотчас отскочил назад. Гурянин зажал ладонью сильный порез, из которого обильно хлынула кровь. Дикаев ускорил движения, выискивая брешь в обороне врага. Да и Гадгродту затягивать бой было теперь совсем не выгодно, – ведь вместе с кровью из раны вытекали и его силы.
   Он опять бросился в атаку, в последний момент перехватив нож из правой в левую руку и пытаясь нанести удар снизу-вверх. Но командор успел среагировать: перехватил левую руку врага своей левой искусственной рукой и метнул при этом один из кинжалов. Резко рванув руку противника дальше вверх, по той же траектории, только в обход своего бока, Дик вонзил длинное тонкое лезвие по самую крестовину в открывшуюся подмышечную впадину. Воины, сопровождавшие Гадгродта, вскинули оружие, когда вслед за выдернутым кинжалом ударила тугая струя крови. У гурян, почти как и у людей, в области подмышечных впадин проходит несколько крупных кровеносных артерий. Поэтому такое ранение почти всегда приводит к смерти, хотя и не мгновенной. Тем более что ни пережать, ни закрыть такую рану самому практически невозможно. Бойцы Дика тоже взяли врагов на прицел. Однако стрелять никто не начинал, понимая, что поединок проходил честно, по договоренности между их хозяевами.
   Гурянин стремительно терял силы, заливая все вокруг кровью, словно несчастное животное на бойне. Он уже не мог держаться на ногах и рухнул на колени.
   – Ты хорош командор, – прохрипел он, выпуская из окровавленной ладони нож. – Тебе сегодня улыбнулась Архтанга… Но я достойно ухожу в воинство Тогрдодта… Хоть и прошу теперь милосердия…
   – Ты смелый воин, – согласился Дик, приседая рядом на одно колено. – Ты достоин и лучшего. Но мы оба знаем, что один должен остаться здесь. Прими милосердие, враг мой.
   Командор коротким движением вогнал лезвие кинжала-даги в грудь гурянина – туда, где у гурян располагалось сердце. С последним вздохом Гадгродт завалился набок, глядя в вечность остекленевшими глазами.

* * *

   Зауэрвальд просмотрел меню, хотя заранее знал, какие блюда закажет. Он не был сторонником чревоугодия, а потому считал лучшей пищей ту, которая максимально отвечает требованиям поддержания физических и умственных сил его организма. Поэтому сейчас он заказал кусок отборного мяса, лишь слегка поджаренный в огромном количестве свежей зелени, да еще большую порцию салата из той же зелени, заправленной оливковым маслом. К этому обеду он попросил легкого красного вина.
   Сегодня командор договорился о встрече с одним из своих информаторов, который поставлял ему данные о происходящем в пределах Империи. И не успел Зауэрвальд отхлебнуть пару глотков вина, как тот появился перед его столом.
   – Приветствую тебя, уважаемый Зауэрвальд, – с заискивающей улыбкой поклонился пришедший тьяйерец.
   – Здравствуй, – коротко кивнул Зауэрвальд, подумав, что имперские осведомители совсем лишены чувства собственного достоинства, в отличие от их братьев по специализации из Вольного Мира. – Присаживайся. В ногах правды нет.
   – Спасибо, – поблагодарил тьяйерец, торопливо устраиваясь на стуле напротив.
   – Ты, надеюсь, не с дурными новостями прилетел? – спросил человек, не спеша принимаясь за мясо. – А то я очень не люблю, когда мне портят аппетит.
   – Разве я осмелился бы принести дурные вести? – робко улыбнулся гость. – Уж лучше бы я тогда не пришел вовсе.
   – А вот это был бы неверный шаг. Я еще и обидчив, – усмехнулся командор Триона. – А обидевшись на кого-то, я стараюсь его съесть. И в таких ситуациях аппетит у меня всегда отменный. Так какие новости ты привез?
   – Вести хорошие, – оживился тьяйерец. – Все произошло именно так, как вы желали и планировали. Имперцы уцепились за информацию о сигарах, как бойцовские псы за кусок свежего мяса. Они легко все проверили и получили адрес доставки. А вот потом все еще веселее пошло. Только что я получил информацию прямо, можно сказать, с Феникса. Могу поспорить, что даже имперское руководство ее еще не знает.
   – Не томи, – оборвал его Зауэрвальд. – Оплачу и это, ежели не врешь.
   – Как можно… – начал было тот, но, наткнувшись на жесткий взгляд, осекся. – Одним словом, имперцы забрали вашего владыку. Забрали, четко и легко пройдя к цели. Благо, мы им помогли информацией. Но интересно даже не это. Одновременно с попытками охраны Феникса догнать диверсантов и отбить хозяина появился новый гость.
   – И кто же это? – оживился Зауэрвальд.
   – Не поверите, – всплеснул руками тьяйерец. – С того света явился сам командор Дикаев, собственной персоной, на своем корабле, под своей меткой.
   – Вот как? – задумался командор Триона.
   – Именно! Разве это не стоящая ничего информация? И все же это еще не все!
   – Что же еще? Уж не отбил ли он нашего благодетеля у имперцев, чтобы самому содрать три шкуры со старого волка? Мне бы это понравилось не меньше первого варианта.
   – Что вы, – улыбнулся тьяйерец, довольный произведенным эффектом. – Он, слава всем богам, не в одной весовой категории с имперцами выступает. Оказалось, что у вашего старого волка гостил волк молодой и очень опасный.
   – Кто? – вскинул брови Зауэрвальд.
   – Не поверите, – опять хихикнул тьяйерец. – Сам командор клана Черного круга.
   – Дьявол! – воскликнул командор Триона. – О чем они там шушукались со старым пройдохой? Черный круг на чашку чая или кофе с хорошей сигарой не залетает. Это контрактники.
   – Какая теперь разница, – махнул рукой тьяйерец. – Наш командор Дикаев упустил старого волка, но вот с молодого шкуру снял.
   – Что? Ты хочешь сказать, что Гадгродт мертв? – подался вперед Зауэрвальд.
   – Мертвее не бывают, – расплылся в противной улыбке тьяйерец.
   Шум, донесшийся из общего зала, привлек внимание командора Триона, и он настороженно прислушался. Вдруг ему показалось, что он различил яростные крики пагра где-то далеко за стенами. Его рука метнулась к наплечной кобуре, но, хлопнув по пустому месту, Зауэрвальд вспомнил, что оставил пистолет у охраняющих его пагров. Заметив движение командора, тьяйерец сжался, становясь даже меньше ростом. Дверь, ведущая в их приват-кабинет распахнулась и в помещение завалились трое здоровых гурян.
   – Зауэрвальд, – оскалился один из них, глядя в глаза командору. – Плохая у тебя охрана, командор.
   – Кто вы такие? – спросил командор, стараясь сохранить видимость спокойствия.
   – Мы принесли тебе привет от известного тебе Бергштайна, – ответил гурянин. – Это единственное, что тебе нужно сейчас знать.
   – Я понял, – облегченно вздохнул Зауэрвальд. – Вы из клана Черного круга.
   – Мы из клана Черного круга, – согласно кивнул гурянин. – Если тебе будет от этого спокойнее. Теперь ты все знаешь.
   – Спокойнее, – заторопился командор Триона, боясь, что незваные гости начнут стрелять. – Хочу вас огорчить, господа. Ваш командор, Гадгродт, пал смертью храбрых. Ваш заказчик, Бергштайн, торопится следом за ним. Так что нет больше вашего заказа. А я, напротив, могу вам новый заказ оформить. Мне нужно…
   Глухо захлопавшие выстрелы прервали его речь. Зауэрвальд забился в своем кресле, раскидывая вокруг содержимое тарелок и заливаясь своей кровью. Гурянин стрелял в упор и разрядил в человека половину обоймы своего восемнадцатизарядного «Глока». Тьяйерец только испуганно пискнул, не в силах даже уползти под стол, когда тупорылый ствол повернулся в его сторону. Но гурянин, помедлив секунду, опустил пистолет.
   – Твоего имени нет в контракте, – оскалился он в довольной улыбке.
   Потом приблизился к лежащему на полу командору Триона и, накинув ему на голову тканевую салфетку, чтобы не обрызгаться, сделал контрольный выстрел.
   – Человек, звучит гордо… – проворчал стрелок, отходя от стола, – но выглядит отвратительно. Он был командором Триона, но не понимал, что долг по контракту в нашем деле не имеет ни срока давности, ни форс-мажорных причин невыполнения. Исполни свой долг – и будешь знать, чего ты стоишь.

* * *

   Завывая многотысячесильными двигателями, угловатые танки расползались от мест высадки. Они занимали свои позиции для обеспечения круговой обороны. А на освободившееся место высаживались все новые подразделения мобильной пехоты и бронетехника. В ложбине между двумя высотками вставала в боевые позиции группа установок залпового огня «Штурм-700». Расчет из координаторов-наводчиков занял высотку, на которой совсем недавно вела свой последний бой группа Дидро. Реззер сидел на верхушке громадного валуна, обхватив руками одно колено. Он, скорее всего, вообще сейчас ни о чем не думал. Просто сидел, тупо уставившись в никуда, совершенно опустошенный всем, что происходило вокруг него за последние долгие, тяжелые и страшные дни.
   – Реззер, это вы? – раздался совсем рядом густой, чуть хрипловатый голос.
   Дан не вздрогнул, а лишь повернулся и глянул на бесшумно подошедшего разумянина. Это был крепкий гурянин, с обветренным лицом и прямым честным взглядом…
   – Я, – безразлично ответил он тусклым голосом.
   – Вы отлично справились, Реззер, – похвалил гурянин, и Дан рассмотрел, что тот носит нашивки лейтенанта на рукаве полевой формы. – Вы ведь гражданский?
   – Это заметно? – вопросом на вопрос ответил Реззер.
   – Да, – совершенно серьезно ответил гурянин. – Солдат отличается по многим признакам. Но внешность у вас вполне соответствует армейской. Вы, верно, много занимались спортом. А ведь спорт в организации и физической подготовке разумянина сродни армии. Вы спортсмен?
   – Я всю свою жизнь занимался спортом, – нехотя ответил Реззер, не видя никакого смысла в этой беседе. – Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить это.
   – Поверьте, даже в моем подразделении хватает разумян, которые не уступают вам в своем физическом развитии, – усмехнулся лейтенант. – Вы отличаетесь от них не внешне.
   – А как? – спросил Дан, чисто механически поддерживая беседу. – У меня что, нет обычной для армейца татуировки? Или я не твержу постоянное «сэр»?
   – Примерно так, – улыбка гурянина стала еще шире. – Вам недостает стержня армейской психологии. Посмотрите, что делают те, кто выжил вместе с вами и при этом был из армейских рядов.
   – И что же они делают такого? – заинтересовался Реззер, пытаясь найти взглядом Эмерсона.
   – В том-то и дело, что ничего такого, – пояснил гурянин, присаживаясь на камень рядом с Даном. – Они отъедаются, мечтают о девках, чистят свое оружие, чтобы до этих девок дожить. Вы выжили! Прорвались! Порвали всех, кто был против вас! И что же? Вы сидите тут и вместо осознания своего внутреннего «я», того зверя, который оказался круче других, вы сидите и, судя по виду, полностью деморализованы. И при этом у вас огромный потенциал.
   – Я что-то не пойму, – едва слышно промолвил остепенившийся Дан, окончательно выбрасывая из головы весь бред, который накопился в ней до появления лейтенанта. – Вы что, армейский психолог? Считаете, что мне нужна сейчас психологическая помощь?
   – А это так? – миролюбиво поинтересовался офицер. – Вам действительно нужна психологическая помощь?
   – Нет!
   – Слава Архтанге! – оскалился гурянин. – А то я, признаться, подумал, что мне придется вытирать вам сопли. Я подошел к вам совсем по другому поводу. Скорее помощь требуется нам от вас.
   – Чем же я могу еще помочь? – удивился Реззер.
   – Тем, что продолжите то, что так славно начали, – сказал лейтенант, став почти серьезным. – У вас отличные задатки. Вы честный имперский подданный. Или не очень честный? Да кому какое дело до ваших темных пятен в прошлом. Вы могли бы действительно реализоваться в рядах нашего Имперского Флота.
   – Это что, так просто? Вы хотите, чтобы я завербовался к вам на службу?
   – А чем это плохо? У вас никакого военного образования. У вас нет никакого боевого опыта. Но вы выжили и позволили моей группировке мобильной пехоты высадиться на занятом вами плацдарме.
   – У вас тут, видно, совсем с личным составом туго, – хмыкнул Дан.
   – Вы, наверное, подумали, что мне не терпится запустить вас в эту мясорубку вновь? – качнул головой офицер. – Вовсе нет. Если вы дадите свое согласие, я в ответ лишь дам вам свое поручительство. Вы попадете в полугодовую школу младшего командного состава. После этого выбор за вами. Вы сможете служить в сержантских чинах, продвигаясь во все более серьезные подразделения. А можете после года службы написать рапорт о поступлении в высшую военную школу. К тому времени, думаю, со специализацией вы сумеете определиться. Из вас мог бы получиться неплохой боевой офицер, Реззер.
   – Черт! – воскликнул Дан, переваривая услышанное. – Ну и беседы вы ведете. И это со всеми так?
   – Нет, – отрезал лейтенант. – Я ведь не всем давал команду продержаться в условиях, когда кадровые военные пасовали.
   – Так это вы? – вспомнил Реззер о голосе в рации.
   – Так что вы скажите?
   – Полгода – это не слишком большой срок, – размышлял Дан, понимая, что если он попытается вернуться в свое прошлое, то его не ждет ничего, кроме неприятностей. – А если мне это категорически не подойдет?
   – Контракт будет подписан лишь на полтора года, полгода из которых пройдут в школе сержантского состава, – разъяснил гурянин. – Потом год службы. А дальше либо высшая школа, либо новый контракт сержанта на следующие три или пять лет, либо гражданская жизнь честного имперского подданного. Индульгенция от всех грехов, навыки, хорошее жалованье. А еще характер. Можно еще много сказать, но я не рекрутер. Я просто видел вас в действии и считаю, что отказ будет ошибкой.
   – Я согласен, – не колебался больше Дан. – Полутора годами я вполне могу пожертвовать. Чем черт не шутит. Может, мне это и вправду подойдет.
   – Хорошее решение, – похвалил гурянин. – Надеюсь, вы о нем не пожалеете.
   – Что мне теперь делать?
   – Сегодня вы на боте отбудете на один из кораблей флота. А оттуда с первым же рейсом направитесь в пределы Империи, в одну из школ. Вот и все. Новая дорога, новая жизнь. И она ваша. Я уверен.

* * *

   Подразделения армейской полиции перекрыли все близлежащие коридоры корабля, когда перед группой диверсантов разверзлись створы бота, доставившего их с Триона. Они даже не успели покинуть салон бота, как в него ввалились несколько здоровенных разумян во главе с командиром крейсера, который на фоне своего окружения выглядел довольно щуплым.
   – Новые вводные, сержант! – пояснил офицер. – Мне предписано забрать у вас пленника и переправить его в корабельный изолятор. Там он останется под усиленной охраной до прибытия нашего крейсера на заданную базу.
   – Отлично, сэр, – согласился Челтон, принимая из рук офицера тонкий лист экрана с новой командой. – У меня здесь аналогичное задание. Так что со спокойной душой вручаю вам свой груз.
   Сержант кивком приказал пленнику подняться и следовать с нарядом армейской полиции. Когда старик, кряхтя, выбирался из своего кресла, сержанту показалось, что какой-то маленький предмет скатился во тьму между сиденьями. Но пленник сделал вид, что отряхивает одежду от невидимого мусора, и Челтон выбросил возникшие подозрения из головы. Он проводил старика к выходу и передал в руки командира крейсера. Тот немедленно устремился прочь, окруженный со всех сторон дюжими охранниками. Но перед тем как процессия скрылась за поворотом коридора, старик так взглянул в глаза Челтона, что тот встал, как вкопанный. Спецназовцы не спеша покинули бот, переговариваясь и обсуждая операцию. А сержант вдруг развернулся и решительно шагнул назад.
   – Что-то забыли, сэр?.. – спросил Гоблин, подавшись следом.
   – Нет, ничего, – остановил его жестом сержант. – Ждите меня здесь. Я сейчас вернусь.
   Он быстро прошел к креслу, на котором сидел старик и, наклонившись, стал шарить по полу рукой. Вскоре ему под пальцы попал небольшой твердый предмет. Осторожно, словно опасаясь мины, Челтон ощупал его и, не найдя ничего подозрительного, извлек на свет. Это был перстень с огромным искусственным рубином в черном кружеве металлической оправы. Перстень показался чересчур увесистым, несмотря на воздушные кружева металла, обрамляющего камень.
   – Черт! Это еще что такое? – удивленно буркнул сержант, которому вдруг почудилось в глубине кровавого кристалла неясное движение.
   Будто тень, едва заметно шевельнувшаяся в жидком камне. Челтон поднес перстень ближе к лицу, стараясь рассмотреть то, что почудилось ему секунду назад. Камень завораживал: его бездонная гладь действительно таила какую-то тайну. Сержант уже собирался опустить перстень и выйти к товарищам, когда рубин вдруг лопнул, разбрасывая темные искры, и что-то ошпарило человека, попав точно в ноздрю. Сержант вскрикнул, выронил перстень с рассыпавшимся камнем и схватился за полыхнувшую болью переносицу. Нечто неумолимо двигалось внутри его носа вверх, через каналы в лобные пазухи. Где-то в душе колыхнулся ужас от происходящего. Челтон вдруг почувствовал себя гусеницей, в живую плоть которой злобное летающее насекомое вогнало свои личинки, обрекая ее на медленную и страшную смерть в роли дома и еды одновременно. И еще сержант понял, что ему остались считанные мгновения. Он больше не паниковал, слыша, как хрустит, поддаваясь, череп где-то под лобной костью. Он дернул из кобуры свой армейский пистолет «Дезерт Игл Миллениум», одним отточенным движением пальца ставя оружие на боевой взвод. Длинный граненый ствол уперся в висок, словно последний друг, дарящий избавление от жуткой неизвестности. Указательный палец качнулся, выбирая свободный ход курка.
   – Сэр! Что вы делаете?! —крик Гоблина стеганул по ушам.
   – Ничего, капрал, – ответил сержант, единым движением ставя пистолет на предохранитель и вгоняя обратно в кобуру. – Он не заряжен. Я ведь дал команду ждать снаружи. В чем дело, капрал?
   – Простите, сэр, – растерялся Гоблин, невольно подтягиваясь. – Вы кричали, и я просто подумал, что нужна помощь.
   – Ладно, капрал, – примирительно поднял руку Челтон. – Все нормально. Давай веди ребят в расположение. Я сейчас подойду.
   Сержант проводил взглядом свою команду, которую уводил Гоблин, и, повернувшись, зашагал по коридору в другую сторону. Он не хотел никому ничего объяснять сейчас. Да и как можно объяснить им, что он сейчас, вдруг, многое понял и увидел в ином свете. Он видел теперь истину и знал, что необходимо делать. Он спешил, ведь времени совсем не оставалось.
   – Как же я раньше не понимал? – бормотал он. – Как же я был слеп…
   На протяжении всего пути попадавшиеся на дороге разумяне лишь на миг оборачивались вслед здоровенному сержанту-спецназовцу, который почти бежал по коридорам и не обращал внимания на капельку крови, подсыхающую на кончике его носа.

* * *

   – Дьявол! Что за дерьмо! – бесился в своей каюте командор Дикаев. – Разве я еще недостаточно набарахтался в черной полосе невезения?!
   – Что ты так завелся? – пытался успокоить командора Хайес. – Какое невезение ты сейчас поминаешь? Мы все живы и здоровы. Ты победил в дуэли. У тебя уцелела в тяжелом бою большая часть флота. Другой бы на радостях ставил напропалую всем богам свечки за свою удачу. Что же тебе еще нужно?
   – Не надо меня успокаивать! – отрезал Дик. – Я поменял бы все это только на одну удачу – получить Бергштайна. Имперцы умыкнули его у меня из-под носа. Мы были на расстоянии вытянутой руки.
   – Признаться честно, я подумал, что нам конец, когда имперский крейсер вдруг появился совсем рядом, – подал голос Мердок.
   – Вот и Амос согласен, что мы везунчики, – приободрился Стивен. – Друг мой, не забывай, что месть– это блюдо, которое нужно подавать холодным. Признаюсь, я никогда не видел тебя таким взбудораженным.
   – Хорошо, – неожиданно успокоился командор. – Я психанул. Но как же мы были близко! Все… Я успокоился. Еще не вечер. Его еще не казнили. Хотя после всего, что Трион сделал для Империи, сомневаюсь, что за этим дело станет.
   – Но ведь еще не казнили, – улыбнулся Хайес.
   – Амос, летим в пределы Вольного Мира, – принял решение Дикаев. – Я должен связаться кое с кем из имперцев.
   – Ты про тех агентов?
   – Да. Я не могу так легко отказаться от своей мести. И они просто обязаны мне помочь, – не унимался командор. – Я вытащил их из глотки смерти. Они должны.
   – Ты ведь твердил, что сам обязал их за это лишь снабжать тебя небольшой информацией, – возразил Хайес.
   – Да ладно, – успокоился Дик. – Конечно, я не собираюсь требовать от них чего-то сверх того, о чем был договор. Но попросить я вполне могу.
   – Ну, слава богу, ты не свихнулся окончательно, – улыбнулся Стивен. – А я уже подумал, что тебя переклинило.
   – Теперь, когда ты убедился, что со мной все нормально, пойдите и сделайте все необходимое, чтобы в Вольный прилететь и с агентами встретиться.

* * *

   – Слышал последние новости? – поинтересовался Фь Илъкж, обращаясь к сидящему перед визором Стингрею.
   – Ты про этот жуткий теракт на четырех планетах? – безразлично уточнил Майкл, не отрываясь от канала новостей.
   – А какие там новости? – удивился гурянин.
   – Появилась новая версия. В этих кораблях никого не было, помимо их экипажей. После случая в космопортах все суда проходили тщательнейшую проверку. Во всех портах был введен усиленный режим безопасности. Повсеместно подключены подразделения Пограничных войск. Наши все совершенно уверены, что никаких смертников, как в космопортах в прошлый раз, теперь и быть не могло. Всех членов экипажей перед вылетом проверили досконально.
   – У трионцев раньше неплохо получалось подстраивать разные катастрофы, основанные на сбое в техники. Может, они за старое взялись?
   – Нет. Никакого сбоя техники не было. Нет сомнений, что до последнего мига все корабли четко управлялись своими экипажами, – возразил Стингрей.
   – Никого не было, и при этом управлялись? Что ты хочешь сказать? Что сами пилоты сотворили этот ад? Их за все время работы неоднократно проверяли, и давно уже искоренили среди них всех тайных врагов. Во всех рейсах участвовали бывалые испытанные пилоты.
   – Речь не о том, что пилоты совершили это по собственной воле из моральных или политических убеждений, – пояснил свою мысль человек. – Лично я думаю, что на них воздействовали. Может, семьи захватили, может, еще что-то придумали. Мы слишком легко относимся к трионскому вопросу. Мы не ведем полноценной войны разведок. Все слишком примитивно. И они этим пользуются.