Март Михаил. Погашено кровью

   — Подполковник милиции может себе это позволить. Вряд ли его оружие хоть раз проходило проверку. И не надо забывать, что он использовал его в экстремальных ситуациях, когда не срабатывал главный вариант. Тут не до выбора. Смущает другое. Он мог не знать цели и пойти на убийство сына, не понимая, кого ликвидирует. Но тот выскочил из машины, и тут он должен был признать сына. Это тот самый сдерживающий фактор, который не позволяет мне арестовать подполковника.
   — Вы не хотите вызвать его в прокуратуру? — спросил Сычев.
   — Хочу. Я хочу вовлечь его в игру. Мы вызовем его по делу его сына и не будем касаться других аспектов.
   — Разрешите мне присутствовать при допросе? — Лазуренко пожал плечами и покосился на генерала.
   — Давай, давай, — кивнул Бородин. — Пусть действует на всех фронтах. Я не возражаю. Старый конь борозды не портит. — Генерал повернул голову к Горелову. — А ты, герой, долго еще будешь маячить по коридорам в милицейской форме? Купите вы ему костюм. Ходит эдакий гусь по курятнику.
   Лицо лейтенанта покраснело, и веснушки стали видны более отчетливо.
   — Ну как ваши дела? — Бородин повернул голову к Комарову, на столе которого лежала толстая папка.
   Комаров в свою очередь покосился на Сычева.
   — Да вот Алексей Денисыч убедил меня, что этим делом необходимо заняться вплотную.
   — Отлично. Держитесь друг за друга, ребята. Общее дело делаем. Держите меня в курсе дел.
   Генерал приподнялся с валика дивана, на котором сидел, и ту же комната стала казаться тесной. «Каждой величине нужна своя коробка», — подумал Сычев.
   Когда Федор Бородин проходил мимо лейтенанта, он как-то хитро подмигнул смущенному парню.

***

   Белый вернулся домой с большим пакетом и бросил его на диван, где лежала Марго.
   — Примерь барахлишко. Если подойдет, то можно пройтись по свежему воздуху. На дворе весна.
   — А я что, кошка, что ли? Сними колотун, лекарь хренов! Я сейчас сдохну!
   Белый вынул из кармана футляр, похожий на тот, в котором носят подарочные варианты авторучек с золотым пером, но достал из него заряженный шприц.
   После укола девушка откинулась на подушки и некоторое время лежала с закрытыми глазами. Прошло еще какое-то время, и она засмеялась.
   — Все в порядке? — спросил Белый.
   — Смешно. С детства мечтала о принце-рыцаре, красавце с атлетической фигурой, а когда думала о замужестве, то представляла себе такого валенка, как ты.
   Марго резко сбросила одеяло, поднялась на ноги и скинула рубашку.
   Белый хотел отвернуться, но не смог. Он любовался ей, как изящной статуэткой, как совершенством. Рыжей было чем гордиться. Она погладывала на своего спасителя и посмеивалась.
   — Ну что, я поправилась? Скоро полностью восстановлю свой вес. Я права, лекарь?
   — У тебя получится.
   Она высыпала покупки на стол. Футболки, плавки, свитер, джинсы, кроссовки. Лицо девушки вытянулось от негодования.
   — Эй! Что это такое? А где шмотки от Версаче, Кардена, духи от Диора, туфли от Ле Монти. Ты решил снарядить меня в колхоз на картошку?
   — На улице грязь. Когда ты поправишься, мы пойдем в кабак, тогда и подберем соответствующий наряд.
   — Деревенщина!
   Белый не обращал внимания на ее выпады. Он знал, что перед ним пациент со сломленной психикой, и даже разговаривал полушепотом.
   Марго оделась, заколола волосы и стала совсем обычной, но лекарь продолжал смотреть на нее с восхищением.
   — Я готова, доктор. Вперед!
   Они вышли на улицу. Марго взяла его под руку, и парочка неторопливо направилась к скверику. Светило солнце, и последние грязные сугробы растекались в лужи.
   — Как тебя зовут? — тихо спросил Белый.
   — Анита Экберг.
   — Может, я и деревенщина, но вырос в Москве и «Сладкую жизнь» видел на кинофестивале. Я вообще большой любитель кино. Это она стала для тебя эталоном женской красоты?
   — Нет, конечно. Вообще-то меня зовут Галя. Галина Ушакова. Какая проза.
   — Проза? В Сергее Есенине тоже не звучат колокола, а какая поэзия. Имя и дух разные вещи.
   Девушка посмотрела на кавалера и покачала головой.
   — Ты человек с тройным дном. Вид у тебя всегда хмурый, замкнутый, злой. Делаешь ты добро, говоришь мягко. Ну а видок — как у человека в футляре.
   Сергей засмеялся.
   — Хорошее сравнение. Он Беликов, а я Белый. Что-то есть общее.
   «Как бы чего не вышло!»
   — Видать, не замарала тебя зона. А?
   — Человека нельзя замарать, если он того не хочет. Ты вот выстояла! Честь тебе и хвала. Это и есть дух. Надо твоим родным сообщить, что ты жива.
   — Нет у меня родных. Я дочь полка. Мой отец воспитывал меня в духе «сапога». Теперь покоится на Ваганьковском кладбище. Погиб от бандитской пули при захвате особо опасного преступника. Мне тогда пятнадцать лет было.
   — Мент?
   — Капитан милиции. А я его дочь. Бывший лейтенант, а теперь наркоманка и подружка беглого зека.
   — Я бы тебя подружкой не назвал бы. Да и не лезу ни к кому со своей дружбой. Я врач, а ты больная. Клички и звания оставим за воротами. Встанешь на ноги и вперед! Служи отечеству.
   — Обиделся, дуралей? Нет, я свое отслужила. Со мной все кончено.
   Память отца позорить не буду. Ну а как баба, может, и скажу еще свое слово.
   Если выживу. Вашими заботами, доктор, у меня силенки появились.
   — Мой вклад копеечный. Твоя воля и твой дух победили. Сильная ты женщина. Завидую.
   — Шутник. Я слабая баба, которая втемяшила в свою куриную башку, что она боец невидимого фронта. Идиотка. Не те книжки в детстве читала.
   Школьные подружки в кино на «Историю любви» бегали, а я в «Кинотеатре повторного фильма» «Чапаева» пять сеансов подряд смотрела. С ребятами во дворе в войну играла. Анку-пулеметчицу изображала. Куклу в руки стеснялась брать, а у витрины «Детского мира» часами могла смотреть на фарфоровых невест в белых платьях. Вот если бы меня мать воспитывала, а то нет. Оперуполномоченный в доме командовал.
   — Но есть в человеке такие струны, которые долго молчат. До них никто никогда не добирался… А хочешь, я тебе стихи почитаю? — Рыжая остановилась и заглянула в глаза Сергея.
   — Ну все. Поплыл парень. Кто из нас кольнулся?
   — Стихи тоже наркотик. Но благородный.
   — Нет, паренек. Так просто стихи по весне не читают. — Галя засмеялась, а Белый отвернулся.

***

   Когда в дверь позвонили, Кузьмов вздрогнул.
   Зря он согласился принять их у себя, надо было назначить встречу в метро, где много народу. После появления в его доме Белого он решил для себя главное. Белый свое отсидел, и с него хватит. Если он убьет Ефимова, то сядет снова или попадет под расстрел. Кузьмов решил сделать это сам. Он оформил отпуск, собрал чемодан и готовился к отъезду. Вечером Ефимов получит пулю в лоб, и прощай, Москва. Пусть ищут. Денег у него хватит надолго, где-нибудь приживется. А его высокое начальство ляжет под автоматные пули азиатов. Только ради этого он согласился подготовить справку для посредников. Пусть Артур знает, кто стоит у него на дороге. Кузьмов радовался, что пришло время для развязки. Жизнь в тисках страха стала невыносимой. Кузьмов готов был к любому концу, только бы это был настоящий конец. Теперь ему казалось, что он выбрал правильный путь.
   Звонок повторился с большей настойчивостью. Кузьмов встал, вынул из кармана пальто пистолет и положил его в карман халата. Он специально надел широкий махровый халат из-за больших, вместительных карманов. Сегодня он не собирался расставаться с оружием. Люди, которых он ждал, были опасны и непредсказуемы, таким доверять нельзя.
   На третий звонок хозяин открыл дверь. Перед ним стояли те самые посредники. Внутренний голос ему говорил, что нужно закрыть дверь и не пускать их, но он молча посторонился от двери.
   Фил улыбнулся и поздоровался. Костылев прошел в квартиру и сделал быстрый обход. Вернувшись к исходной точке, он кивнул.
   Фил вошел в квартиру.
   — Вы что, господа, аптекаря испугались?
   — Не вас, Василий Василич, а вашей глупости, — с пафосом заявил Фил, закрывая за собой дверь. — Люди в наше время пугливы. Оружия не имеет тот, кто нагибаться не хочет. Ну да ладно, не стану вас пугать. Живите с миром. Как наши дела? Справку подготовили?
   — Подготовил, — сухо ответил Кузьмов. — Пройдите в комнату.
   Нужная Филу справка на фирменном гербовом бланке лежала на столе.
   Он прочитал документ и убрал его в карман.
   — Выглядит как почетный диплом. Очевидно, вы правы. Азиатскую группировку интересует имя конкурента, а не идея слияния организаций.
   — Странно, что вы до сих пор этого не поняли.
   — Век живи, век учись. Сеня, верни господину Кузьмову его товар.
   Костылев положил чемоданчик на стол и открыл крышку.
   — Ваш героин в целости и сохранности. Двенадцать пакетов. Правда, вам придется найти другого покупателя. Кота мы арестовали.
   — Очевидно, вы арестовали его деньги, а не личность. Кот сидит дома и дрожит от страха. Бедняга в панике. Его хозяева очень решительные люди, а Кот мелкая сошка в крупной игре.
   — Это его трудности, — усмехаясь, обронил Фил. Прогуливаясь по комнате, он подошел к Кузьмову и вдруг резко ударил ребрами ладоней по предплечьям хозяина. У Кузьмова отнялись руки. Две беспомощные плети повисли вдоль туловища. Это произошло так быстро и неожиданно, что Кузьмов не успел открыть рта. Пистолет был конфискован в ту же секунду.
   — И все же, Василий Василич, не уберегли вы себя от соблазна наклониться и поднять пушку.
   Фил легонько толкнул хозяина плечом, и тот упал на диван.
   — Боже мой, какая древность! — взвешивая на ладони оружие, продолжал гость. — «Вальтер» тридцать девятого года. Трофей! Да еще с гравировкой.
   — Это пистолет отца, — гордо заявил Кузьмов, сжимая и разжимая пальцы, — Осторожно, он заряжен!
   Фил продолжал ухмыляться. Подмигнув напарнику, он тихо сказал:
   — А мы это сейчас проверим.
   Он снял оружие с предохранителя и нацелился хозяину в лицо.
   Кузьмов и глазом не моргнул.
   — А вы смельчак, господин Кузьмов.
   И вновь Фил сделал резкое движение. Он круто повернулся к двери, не опуская руки с оружием, и выстрелил. Пистолет и вправду был заряжен. Пуля пробила голову Костылева и врезалась в стену, забрызгав обои кровью.
   Семен Костылев умер раньше, чем понял, что с ним произошло. Его постигла та же участь, что и Женю Павлова на овощной базе. Тело Костылева сползло по стене и растянулось на полу.
   — Лови! — крикнул Фил и, поставив «вальтер» на предохранитель, бросил пистолет на колени хозяина.
   Кузьмов не реагировал. В глазах его затаилась злоба.
   — Бери оружие, придурок. Зачем ты его доставал? Защищайся. — Фил выдернул из-за пояса «ТТ» и передернул затвор.
   — Тебе нужны мои отпечатки на рукоятке? Это мы уже проходили. Я такая же сволочь, как и ты. Восемь лет назад подбросил пареньку наган и сгубил ему жизнь. Так что можешь стрелять, сам потом все обтяпаешь как надо. Стреляй! Я трус, сам не решался, а ты из тех, для кого жизнь человека и мухи равноценна. Стреляй.
   Кузьмов закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
   — Весь аппетит испортил, фармацевт вонючий. Даже убивать противно.
   Фил сделал два выстрела. Первая пуля сломала челюсть, вторая перебила шейную мышцу. Фил пристроил оружие по схеме и ушел.
   Умирал Вася Кузьмов долго и тяжело. Более сорока минут он хрипел, теряя кровь. Фил уже добрался до другого конца Москвы, а Кузьмов все еще дышал и молил Бога о смерти. Трижды к нему возвращалось сознание, и трижды перед глазами вставал образ трех веселых друзей, которые распивали во дворе шампанское, отмечая поступление в институт. Клятву Гиппократа они уже знали наизусть. Все, на что у него хватило сил, это выронить из рук пистолет и отодвинуть его ногой в сторону. Последняя судорога тряхнула его в тот момент, когда Фил входил в свой офис.

***

   Павел Лосев сидел над шахматной доской и решал задачку.
   — Ну как успехи? — спросил он, разглядывая Фила.
   — Нормально. — Фил положил на стол справку.
   — А где Семен?
   — Встретился со мной в метро, передал мне справку и умчался.
   Попросил на завтра выходной. С бабой на дачу собрался. Пусть едет.
   — Ну а мы?
   — А мы встретимся в десять утра на конечной остановке шестьсот двадцать восьмого автобуса. В Свиблово. Ты меня подстрахуешь, когда я буду передавать документ Артуру. Я ему не доверяю.
   — Да, с такими не шутят.
   — Надеюсь, все кончится хорошо и больше мы в такое дерьмо не вляпаемся.
   Фил пододвинул стул и сделал ход за приятеля.
   — Мат, ваша светлость!

***

   Кухонный кран подтекал, и крупные капли с шумом разбивались о раковину. Чижов нервничал и то и дело вскакивал с места и закручивал вентиль.
   На минуту течь прекращалась и вновь начинала изводить парня.
   — Хватит скакать. А чего ты ожидал, Андрюша? — тихо спросил Белый.
   — Все закономерно.
   — Все старания насмарку. Саранцев трус.
   — Что делать, каждому свое. Саранцев передал исповедь Кузьмова в МВД. Что дальше? Бумаги попали к генералу Боровскому, а тот передал их Ефимову.
   Замкнутый круг. Саранцев с самого начала предвидел конец этой истории. Так оно и вышло. Теперь мы знаем, что Боровский прикрывает Ефимова.
   — Толку что? Или ты думаешь, мы генералов МВД тоже на нары отправим? Ты до Ефимова добраться не можешь.
   — Значит, следует подключать прокуратуру.
   — Совсем крыша поехала.
   — А для начала мы поговорим с Ефимовым. Кто знает, может, крестный сам подскажет выход.
   — Угу. Договорилась овца с волком прийти к нему на обед. Ты теряешь время, Серега. С Ефимовым надо кончать как с последним гадом. Назначь ему стрелку и устраивай поединок, если ты такой чистоплюй.
   — Смерть одного или другого — это банально.
   — А ты забыл, как ты Глухаря замочил? Это не банально. Ручонки уже в крови. Где твои принципы? Пора уже понять, что ты вернулся не в тот мир, из которого ушел. Восемь лет — это срок. Кроме волков, здесь никого не осталось.
   Зубы заострились, шерсть вздыбилась, глаза покраснели. И пока ты доберешься до Ефимова, тебя, как лягушонка, на части разорвут. Оглянись вокруг. Отморозки ворам мозги вышибают. Никаких понятий не существует, никаких авторитетов нет.
   — Мрачная ты личность, Чиж. Скептик, циник и болтун. — На кухне скрипнула дверь, и появилась рыжая с лохматой головой в длинной до пола ночной рубашке. Прищурив один зеленый глаз, она осмотрелась и заявила:
   — На дворе ночь, а вы орете, как на стадионе.
   — Вот! — Чиж ухмыльнулся. — Явление следующее. Хорошая у нас собралась компашка. Зек-философ, зек-палач и мент-наркоманка. Решеток на окнах не хватает и санитара у дверей. Дурдом!
   — Кто-то мальчика обидел, — сделала заключение Галя. — Девушка?
   — Малолетка. Вот он и тронулся рассудком. Любовь зла…
   Белый засмеялся.
   Чиж вылетел из кухни, хлопнув за собой дверью.
   — А я не представляла тебя с улыбкой. Тебе идет. Почему бы не веселиться каждый день?
   — Когда ты окончательно встанешь на ноги, у нас будет повод для веселья.
   В дверях снова выросла коренастая фигура Чижова.
   — Я вот думаю, почему бы вам обоим не послать всех к черту и не уехать куда-нибудь в Тмутаракань? Я бы поехал с вами, колол дрова, ходил на охоту, Галина шила бы платья из шкур, варила обед и валяла валенки, а философ сочинял бы трактаты о справедливой жизни на земле, где все счастливы.
   — Хорошая идея, — согласилась Галя. — Закончим дела и поедем.
   — На остров Утопия, — добавил Сергей.
   — Хорошо. Тогда не будем терять времени и приступим к окончанию дел, — заявил Чиж. — Поехали, граф. Ты хотел выяснить, что по этому поводу думает Ефимов. Через двадцать минут он выходит из дома и едет на работу. Будем брать его тепленького.
   Белый встал из-за стола и взял куртку.
   Дорога заняла пятнадцать минут. Чиж заехал во двор и остановился у пятого подъезда длинного шестиэтажного дома.
   — Его подъезд следующий. Он выходит и сворачивает в нашу сторону. Его «Волга» стоит за нами. Выйди ему навстречу.
   — Саранцев сказал, что он ходит с пистолетом.
   — Ну, выстрелить я ему не позволю. Ты только не загораживай его.
   Чижов достал из-под заднего сиденья обрез и положил его на колени.
   — Главное, это узнать его реакцию на твое появление. Шутка ли, с того света посланник пришел. И долго не разговаривай. Не дай ему сообразить, что к чему. — Чижов взглянул на часы.
   — Иди. — Белый вышел из машины. Тротуар и узкая проезжая дорожка для машин с односторонним движением. Слева детская площадка, справа палисадник, высаженный под окнами.
   Ефимов появился вовремя, как полагается военному человеку.
   Хлопнула дверь подъезда, и подполковник вышел навстречу гостю. Их взгляды встретились, и они остановились на расстоянии трех шагов друг от друга. Белый не заметил в глазах Ефимова удивления, испуга или усмешки. Ефимов оставался спокойным. В долю секунды он оценил ситуацию и заметил второго беглеца, сидевшего в машине. Риск себя не оправдывал.
   — Привет, крестный. Не забыл? — хрипло спросил Белый.
   — Такое не забывается. Только искать тебя мне положено, а что же ты сам пришел? С повинной?
   — С повинной ты к прокурору пойдешь. Надеюсь уговорить тебя сделать этот шаг.
   — Да, приятель. Ты повзрослел и поглупел. Думаю, что с тобой у меня проблем не будет, — Ошибаешься.
   — Готов пойти на твои условия, но за три лимона зелеными. Сдай мне добычу Хряща, и я пойду к прокурору. Тебе все равно не уйти с деньгами. Слишком много охотников истекают слюной. Баш на баш. Если нет, то я тебя все равно достану. И дружка твоего тоже.
   — Ловкач. Все знает.
   — Вся Москва знает. А тебе червонец на лоб приклею. Твоя цена. Готов к обмену?
   За спиной Ефимова метрах в двадцати стоял джип. Тонированные стекла скрывали все, что делалось в салоне. Внезапно машина тронулась с места и, набирая скорость, помчалась им навстречу. Белый заметил, как опускаются стекла задней дверцы и наружу вылезает автоматный ствол. Времени на раздумья не оставалось. Белый рванулся вперед и сбил Ефимова с ног. В ту же секунду раздалась автоматная очередь, и вырванные из дерева щепки полетели в разные стороны. Чиж сделал один выстрел, и машина, лишившись водителя, влетела на детскую площадку и врезалась в столб с качелями.
   Из машины выскочили двое боевиков с автоматами, но тут же получили по пуле, выпущенной из обреза.
   Белый вскочил на ноги, а Чиж перевел ствол на лежавшего в луже Ефимова. Неудачная операция по ликвидации длилась не более сорока секунд.
   Белый протянул руку Ефимову. С одной стороны ствол, с другой — рука.
   — Я не одинок, крестный. Нажил ты себе врагов.
   — Что ж, я твой должник, крестник. Но меня ничто не остановит. Как я вас давил, гадов, так и буду давить.
   — Увидим. Но пока ты мне живым нужен. — Ефимов поднялся без посторонней помощи.
   — Разберемся. А теперь сваливайте. Сейчас наши прибудут. Отделение в двух кварталах.
   Разговор не состоялся. Беглецы сели в машину и выехали на улицу.
   Гул сирен раздавался с левой стороны, и Чижов повернул руль вправо.
   Когда машина отъехала на значительное расстояние, Чиж спросил:
   — О каких это деньгах говорил мент?
   — Любопытная история. Помнишь, в лагере ходили байки о неслыханной добыче Хряща?
   — Рекламу блатарю делали. На воровской трон гнида метил.
   — Не блеф это, паломник. Клубочек, о котором дед рассказывал, привел нас к этой добыче. По Москве слухи ползут, будто нас Хрящ за добычей послал.
   — И сколько там?
   — Три миллиона цветной капусты. Сдуреть можно!
   — А нам они на кой? У нас есть деньги. У нас все есть. Жизнь сберечь бы.
   — Хорошая приманка для Ефимова. Эти деньги как сыр в мышеловке. Они его куда угодно приведут. К пропасти.
   — Брось. Не верю я, что Хрящ такую кучу зеленых оторвал. Где?
   — В поселке Березки по Рязанскому шоссе у Жуковского выросли коттеджи для богатеньких. Наводку дал Хрящу Глухарь. Хрящ снял кассу и ушел, а Глухарь остался слюну глотать. Но я знаю, где Хрящ бабки заныкал. Деньги сами плывут к нам в руки.
   — Брось, парень. Мы и так по лезвию ножа ходим. Можно другой сыр найти для твоей мышеловки.
   — Но Ефимова только башли интересуют. Надо придумать план, как его завалить с этими деньгами.
   — Ты их еще найди. Плохая затея. Никак я тебя понять не могу. Таких, как Ефимов, надо истреблять, а не наказывать. — Белый замолк и уставился в окно.

***

   После укола Рыжая лежала в неподвижном состоянии двадцать минут.
   Она уже точно могла рассчитывать, на какое время хватает дозы, сколько энергии у нее в запасе и когда она выдохнется и сделается тряпкой. В последние дни Белый и Чиж уходили рано утром и возвращались к обеду. Галя выходила на улицу самостоятельно и даже делала гимнастику и короткие пробежки. Сейчас она накопила сил и уже точно знала, что их должно хватить на задуманную операцию.
   Девушка оделась и ушла из дома. В центре города она разменяла пятьдесят долларов, которые ей дал Чиж без ведома лечащего врача, и направилась в спортивный магазин. В течение десяти минут она истратила все деньги и вышла с полной сумкой.
   Спустя полчаса она уже выходила из метро на станции «Баррикадная» и до Малой Грузинской шла пешком. У кирпичной башни она заглянула в телефонную будку и сделала контрольный звонок. Все шло согласно плану. Никаких лишних движений, никаких потерь драгоценной энергии.
   Галя зашла в подъезд и поднялась на семнадцатый этаж. Чердачный замок был открыт булавкой. По крыше разгуливал холодный весенний ветер. Таких домов на улице стояло три, остальные коротышки не поднимались выше четырех этажей. И все же она беспокоилась, что ее заметят. Дом не Эверест, и альпинисты появляются здесь не каждый день. Один капроновый конец веревки был привязан к телевизионной антенне, второй сброшен вниз. Галя набросила сумку на плечо, взялась за веревку и спрыгнула с крыши. Когда качка кончилась, девушка уперлась ногами в кирпичную стену и начала медленно спускаться. Ее путь проходил между окнами кухни и лоджиями столовых. Какая-то старушка, увидев в окне прыгающего дьявола, уронила на пол сковородку с яичницей.
   На девятом этаже спуск прекратился. Галя раскачала веревку из стороны в сторону и зацепилась ногой за балконные перила. Через две секунды она твердо стояла на ногах, разглядывая окно и дверь. На секунду она прислушалась.
   В квартире трещал телефон.

***

   Звонок заставил Кота вздрогнуть, и он тут же захлопнул крышку чемодана, будто кто-то мог в него заглянуть. Второй чемодан уже стоял запакованный и перетянутый ремнями возле входной двери. Телефон не умолкал. Кот глубоко вздохнул и снял трубку. Тягучий гнусавый голос с кавказским акцентом сказал:
   — Эй, Кот, что за дела? Почему ты вчера не вышел на работу? Голова есть? Бармен продал весь запас. Ты понимаешь, нет? Что ты делаешь! Наркоманы казино по кирпичику разберут, если ты не дашь им дозу.
   — Тихо, Вазген! Это же телефон. Ты пойми…
   — Брось, Кот. Кому ты нужен? Кто тебя будет слушать?
   — Меня поставщик подвел. Он перенес встречу на сегодня. Я все улажу и к семи вечера буду на работе.
   — Хорошо. Только не валяй дурака. Ты знаешь, чем это кончается.
   — Все будет в порядке, Вазген.
   Кот вытер платком взмокший лоб и, нажав на рычаг, перезвонил по телефону, написанному на клочке бумаги.
   — Алло, девушка?! Кошечка, миленькая, мне срочно нужно такси в аэропорт Внуково… Умоляю, срочно… Ага… Понял… Жду… Что? Адрес? Ах да.
   Галя прижала к стеклу подол куртки и резко ударила локтем по хрупкому материалу. В балконной двери образовалась брешь. Девушка просунула руку и открыла створку. Ветер всколыхнул занавески и задрал их к потолку.
   Шум встревожил хозяина. Ему показалось, будто в гостиной разбилась ваза. Он повесил трубку и перешел в соседнюю комнату. Кот заметил лишь силуэт на фоне окна. Нога оторвалась от пола и ударила его в челюсть. Кот вылетел в переднюю и врезался в зеркало. Посыпались стекла. Прыгающий как мячик человек молотил хозяина, как подвесную грушу. Перед носом мелькали джинсы, кроссовки и страшный взгляд зеленых глаз. После трех попаданий и потери нескольких зубов Кот лишился сознания.
   Когда он очнулся, то лежал на кровати, а ноги и руки были растянуты веревками в разные стороны. Тело оказалось скованным. Когда он повернул голову к столу, то увидел рыжую. Марго разбирала его чемодан и бросала на пол пачки денег, банки с царскими червонцами, сорочки, галстуки.
   Кот тряхнул головой, не веря своим глазам, но когда девушка повернулась к нему, все сомнения рассеялись.
   — Боже! Рита. Но ты же умерла? Как ты очутилась…
   — Заткнись, сопляк. Черти меня выгнали с того света. Иди за Котом, говорят. Без него тебе здесь нечего делать. Пришлось вернуться. Там для нас самый лучший котел раскалили. Ждет тебя адова банька!
   — Господи! Да ты чего. Такая баба, как ты… Да таких больше нет, Марго. Я не виноват. Я всегда любил тебя. Это Князь! Хочешь, поедем со мной. Тут денег хватит.
   Рыжая взяла пачку стодолларовых купюр и потрясла ею в воздухе.
   — Это ты деньгами называешь? Дешево ценишь!
   — Возьми все. Мне ничего не надо, но отпусти меня. Слышишь, Риточка! Детка, будь умницей, а? Я же люблю тебя. Кроме тебя, я никого не любил. Во всем Князь виноват. Мы можем сами устроить нашу жизнь. У меня есть хорошее местечко в Прибалтике. Там нас не достанут. Все куплено!
   — Идиот. Забыл историю Остапа Бендера? Они тебя разденут и вышвырнут назад. Там своих сутенеров хватает.