Март Михаил. Погашено кровью

Михаил Март
Погашено кровью

Глава I

   Первая пуля прошла мимо цели. Равиль выдохнул воздух и отвел карабин в сторону. Слишком далеко. Но более удобной точки он все равно не найдет. Дерево, на котором он сидел, находилось в двадцати метрах от мишени, и высоту он выбрал подходящую. Стареет, и рука уже не та. Он вынул платок и вытер единственный слезящийся глаз. Несколько секунд снайпер восстанавливал дыхание, затем вновь прильнул к оптическому прицелу. Только бы не облажаться во второй раз. Поймав мишень, он затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Раздался слабый хлопок, шум и пламя сожрал глушитель. Раскаленный свинец вырвался на волю, и бешеная пуля перебила провод у изолятора столба. Равиль облегченно вздохнул. В двухэтажном особняке за кирпичным забором замолкла музыка. Работа выполнена. Дом обесточен.
   Снайпер неторопливо спустился на землю, осмотрелся по сторонам и от опушки направился к лесу Он остался доволен собой. Его до сих пор считают лучшим, если доверили такую деликатную работу. Странный заказ. Впервые Равиль брал на мушку электропровода вместо двуногой живности. По крайней мере, можно уйти без спешки и не опасаться погони.
   Весна окутала лес мягкой зеленью. На дворе стоял май, пели птички, и люди пребывали в приподнятом настроении.
   Двое крепких парней сидели за столом с бокалами шампанского. У каждого на коленях мурлыкали красотки в костюмах Евы и помутневшими глазами стреляли по сторонам.
   — Куда делась музыка? — спросила одна из них.
   — Экран видеомонитора погас, — заявил один из парней, снимая с колена обнаженную толстушку.
   — Проверь внизу силовой щит, — приказным тоном сказал второй.
   Высокий коренастый тип встал и, поправив кобуру под мышкой, направился к двери.
   Девочки засмеялись, глядя ему вслед. Голые волосатые ноги, длинные цветастые трусы, белая сорочка навыпуск, перекошенный набок галстук и кобура, из которой торчал ствол с глушителем. Перепоясанная ремнями спина казалась слишком большой.
   — Гогочка! — окликнула уходящего одна из подружек. — Твою спину можно в кинотеатре вместо экрана использовать.
   — Только для широкоформатного кино, — хихикнула другая. Гогочка спустился вниз и проверил электрощит. Никаких повреждений, все чисто. Он подошел к входной двери, где висел на стене телефон, и снял трубку. Набрав номер, Гогочка ждал, разглядывая пальцы на ногах. Спустя несколько секунд в трубке послышался хрипловатый мужской голос.
   — Эй, папаша. Охрана из десятого коттеджа беспокоит. Где-то обрыв, у нас нет света и сигнализация не работает. Пришли-ка нам электрика.
   — У нас нет своего электрика. Штатом не предусмотрен. Могу вызвать аварийку.
   — Вызывай кого хочешь, но свет должен быть. И пошевеливайся.
   Гогочка со злостью бросил трубку и направился к лестнице, что-то буркнув себе под нос.
   К коттеджному городку шла одна-единственная асфальтированная дорога от центральной магистрали. Сороковой километр от Москвы по Рязанке, и налево. С правой стороны от шоссе находился город Жуковский — он и обслуживал престижные поселки закрытого типа. Сюда приезжали по первому зову врачи, электрики, слесаря и плотники. Здесь хорошо платили и не торговались.
   Четыре километра отличной дороги до поселка Березки проходили через поле, лес и упирались в шлагбаум. Тут и стояла сторожка, из которой дежурный охранник вызвал аварийку. В то же самое время, не доезжая двух километров до поселка, остановился старый цельнометаллический фургон желтого цвета с красным крестом и надписью на борту «Ветеринарная служба на дому». Из машины на дорогу вышли пятеро мужчин. Разные и непохожие. Их объединяла голубая униформа с отбитыми по трафарету надписями на груди и спине: «Горэнерго».
   Пятый, самый высокий, отличался не только ростом, но к одеждой. Форма лейтенанта ГАИ, жезл в руках и бронзовый знак на груди. Они перешли на другую сторону дороги. «Уазик» тут же развернулся и уехал. Четверо в комбинезонах скрылись в лесу, а гаишник остался у обочины. Машина техпомощи появилась на трассе спустя десять минут после прибытия на место упомянутой пятерки.
   Лейтенант поднял жезл и остановил приближающийся грузовик. Машина сбавила ход и, проехав мимо гаишника, прижалась к обочине. Шофер пожал плечами, вынул из папки путевку и спрыгнул с подножки на землю.
   Гаишник оставался на месте. Водитель покачал головой и с недовольным видом направился к офицеру.
   — Ты чего, командир? Тут отродясь вашего брата не видали. Случилось чего?
   Он приблизился к лейтенанту и машинально протянул ему документы.
   — Куда едете? — холодно спросил лейтенант.
   — По вызову в Березки. Обрыв на участке.
   — Сколько вас человек?
   — Двое. А куда больше?
   — Откройте заднюю дверцу кузова. — Шофер фыркнул: — Ну вы даете, мужики!
   Они направились к машине. Электрик, сидевший в кабине, наблюдал в боковое зеркало, как его напарник ведет к фургону гаишника. «Чего он психует, — подумал электрик. — Сейчас всех проверяют».
   Он наблюдал за ними, пока те не скрылись за высоким стальным кузовом.
   Как только шофер открыл дверцу, на голову ему обрушилось что-то тяжелое. Яркая вспышка в глазах, и лампочка погасла.
   Из-за фургона появился лейтенант. Электрик приоткрыл дверцу и выглянул.
   — Подойдите сюда. Требуются ваши объяснения, — строго произнес офицер.
   — Мы, между прочим, не на пляже загораем! — возмутился электрик и вышел из машины. — Сколько работаю, но ничего подобного не происходило.
   Он заглянул в темный салон аварийки и не сразу заметил лежащего на полу шофера — когда его взгляд наткнулся на сбитые подошвы напарника, изменить что-либо было поздно. Резкая острая боль в затылке, и мир куда-то исчез…
   — Отличная работа. Фарш. Пора трогаться. Времени в обрез. — Он повернулся к мужичкам в униформе и, кривя рот в ухмылке, приказал: — Ну, господа блатари, быстро в фургон. Там вам будет весело.
   Мужички повиновались. А как иначе, каждый из троих едва доставал головой до грудной клетки молодых крепких бугаев. Фарш закрыл фургон на щеколду, и здоровяки направились в кабину.
   За руль сел Фарш.
   — Ну что, Арбалет, метку помнишь?
   — Заводи и трогай. Езжай медленно. Слева столбик будет, там и тормознешь. С километр, не дальше.
   В салоне стояла темень. Окна отсутствовали, и лишь слабый луч пробивался сквозь люк в крыше.
   — Послушай, Хрящ, кажется, нас кинуть решили. Мы на мокруху не подписывались.
   Говорил самый маленький из компании. Он выглядел ребенком. Рост не больше полутора метров, но лицо далеко не детское. Лысеющий мужичонка с маленькой морщинистой мордочкой и водянистыми глазами навыкате. Звали его Гномом, а как по паспорту, он и сам уже забыл.
   Тот, к которому Гном обратился, выглядел не намного крупнее. Седые волосы, нос картошкой, тонкие губы, резкие глубокие дуги от ноздрей к уголкам рта и очень острый проницательный взгляд.
   — Действовать будем по обстановке. Фарша я возьму на себя. А ты, Монтер, займешься Арбалетом.
   Монтер сидел в углу. Он никогда не спорил и привык подчиняться. Сказано — надо делать, а там, куда кривая выведет.
   Возмутился Гном.
   — Куда нам против таких шкафов?! У них стволы с глушаками, а мы голые.
   — У нас мозги есть и опыт, тебе ли, тертому калачу, фраеров пугаться? Ты не шелести, сами все сделаем. Твоя забота в щели нырять. Не на дело идем, а на подставу. Тут все ясно. Либо мы, либо они.
   Машина резко затормозила. Через несколько секунд задняя дверца открылась. В салон проник яркий солнечный свет.
   — Ну, уголовнички, взяли покойничков на горб, и вперед.
   В десяти шагах от шоссе, где деревья едва прикрывали дорогу, их поджидала вырытая яма. Трупы электриков бросили в землю. Фарш скинул милицейский мундир и швырнул его следом в могилу. Пока закапывали покойников, Фарш переоделся в униформу Горэнерго. На всю работу ушло не более десяти минут, могилу заложили дерном и вышли к машине.
   И вновь дорога. Ехали не более пятнадцати минут, и за это время Хрящ объяснил подельникам суть своего плана.
   — Главная задача — дать амбалам возможность избавиться от охраны, а потом решим и наши проблемы.
   Аварийка подъехала к металлическим воротам у трехметрового кирпичного забора и остановилась.
   — Оставайся в машине, Арбалет. Я пойду с урками.
   — На участке кавказская овчарка.
   — Все знаю. Монтера на столб, а Хряща и Гнома я беру в дом. — Фарш спрыгнул на землю и выпустил мужичков из фургона.
   — Полезай на столб, Монтер. В случае чего, подашь сигнал Арбалету. Калитку оставим открытой. Хрящ пойдет за мной, а ты, Гном, оставайся на стреме. Ты наш золотой ключик.
   Фарш взял из кабины сумку и набросил на плечо.
   — Послушай моего совета, Фарш. Я уже понял, что того, кто тебе откроет калитку, ты пришьешь. Но прежде чем достать ствол, убедись, что дверь дома открыта. Если он ее захлопнет, то мы не успеем ее распечатать. Второй парень вызовет подмогу, — А ты не дурак, Хрящ. Не зря в законниках ходишь.
   — Не зря. И на тропинке его не трогай. Из окон все видно.
   Арбалет скрылся за машиной, Монтер полез на столб с сумкой наперевес, ловко перебирая ногами с пристегнутыми «кошками». Фарш, Хрящ и Гном подошли к калитке. Фарш нажал кнопку звонка.
   Им долго не открывали. Они ждали молча, уставившись на черные ворота с некоторым волнением, будто наблюдали за чемпионатом по хоккею. Наконец щелкнул засов, и калитка распахнулась.
   Охранник выглядел безобидно, как банщик после кружки пива, Фаршу потребовалось не больше секунды, чтобы оценить обстановку. Тропинка шла прямо к дому, дверь особняка осталась открытой, на окнах висели плотно закрытые жалюзи.
   Но главной проблемой оставался пес. Огромный зверь стоял рядом с хозяином и свирепо рычал.
   — Тихо, Байкал. Вы электрик? — спросил сторож.
   — У вас провод оборвался, — холодно заметил Фарш и кивнул на столб, — Уберите псину, нам нужно пройти на участок.
   — Собака вас не тронет, пока я буду стоять рядом. — Он поднял голову и глянул на Монтера, который добрался до изоляторов и копался в своей сумке.
   Фарш принял решение, не задумываясь о последствиях. Он завел руку за спину, выдернул пистолет из-за пояса и тут же выстрелил. Пуля угодила охраннику в подбородок и вышла через затылок. Второй выстрел последовал тут же.
   Следующая пуля влетела в пасть собаке и откинула пса на пару метров назад. Тот сдох, не успев тявкнуть.
   — За мной! — скомандовал Фарш и, перешагнув через труп охранника, побежал к дому.
   Хрящ задержался на секунду. Он успел нагнуться и вытащить пистолет из кобуры покойника. Никто этого не заметил, кроме Гнома и Монтера, наблюдавшего за событиями с вершины столба.
   План дома они знали наизусть. В гостиной первого этажа никого не оказалось.
   Фарш приложил палец к губам.
   — Тихо, парень. Ступени деревянные, пойдем спокойно. Второй наверху.
   Он сбросил сумку и направился к лестнице.
   Охранник действительно находился на втором этаже. Мальчики расслабились в отсутствие хозяина и даже подумать не могли, что кому-то придет в голову мысль устроить налет на тихую заводь, где, кроме антиквариата, ничего не было.
   Его застали в момент оргазма. Он лежал на спине поперек кровати, а партнерша прыгала сверху, как всадница на коне. Два бесшумных хлопка, и дуэт разлетелся подобно фарфоровой статуэтке. Девчонка перескочила через голову охранника и с перебитым позвоночником свалилась на ковер. Парень успел приподняться на локтях и потяжелел на девять граммов. В горле появилась дырка, и на грудь потекла пульсирующая струйка крови.
   Наблюдая за картиной, Хрящ уже видел себя на месте жертвы. Такой зверюга ни перед чем не остановится. Щелкает людей, словно семечки лузгает.
   — Ну вот и ладненько, — довольно сказал Фарш и убрал пистолет за пояс, — Идем вниз, пора за дело приниматься.
   — Не рано ли победу торжествовать, приятель? — тихо спросил Хрящ, глядя на партнера снизу вверх.
   — О чем ты, урка?
   — Вряд ли такие мордовороты пользовались услугами одной телки.
   Фарш склонил голову набок и прищурился.
   — Ишь ты, какой умный.
   — Я годков на двадцать постарше тебя буду. Опыта больше.
   — Два ноль в твою пользу.
   — Проверить надо.
   Они заглянули во все комнаты второго этажа, но никого не нашли.
   — Оплошал, бывалый, — усмехнулся Фарш.
   — Вряд ли. Зайди еще раз в спальню напротив. Там постель помята. Загляни под кровать и в шкаф.
   Фарш с недоверием посмотрел на сморщенного мужичка и зашел во вторую спальню. Уперев кулаки в бедра, он осмотрелся. Ползать на коленях ему не хотелось.
   — Цып-цып-цып! Крошка, вылезай! Ваша мать пришла, молочка принесла. — В ответ тишина.
   — Выходи, сука! — неожиданно выкрикнул Фарш. За оконной портьерой кто-то всхлипнул. Фарш выхватил пистолет и выстрелил не целясь. Плотная ткань занавески дернулась, прищепки на карнизе защелкали, ткань поползла вниз и вместе с женским обнаженным телом упала на ковер.
   Фарш подошел ближе и перевернул труп ногой на спину. Испуганное лицо застыло в гримасе смерти. Широко открытые глаза остекленели.
   — Такая красивая и такая глупая, — протянул убийца.
   — Нам пора, — сказал с порога Хрящ. Фарш направился к двери. Они спустились вниз и позвали в дом Гнома.
   — Ну вот, шпендрики, — улыбаясь, начал Фарш, — теперь и ваш черед пришел поработать. А суть дела вот в чем. Деньги лежат в сейфе. Сейф в бане.
   Баня в подвале. Подвал на замке. А замок электронный. Срабатывает от пульта, которого у нас нет. Да и толку в нем никакого. Дом обесточен, и замок блокирован. Долю свою будете зарабатывать так! Гном проникает в подвал через каминную трубу. Книзу она расширяется. Правда, наш шплинт в любую щель пролезет. Спускаться будешь по веревке. Попадешь прямо в салон отдыха перед сауной. Слева будет лестница. Поднимешься и отведешь запор вручную. Люк открыт, и мы снова вместе, клопики мои недорезанные. Вперед!
   Фарш вернулся за сумкой, брошенной у входной двери, и достал из нее веревку и фонарь.
   Гном обвязался веревкой, включил фонарь и залез в камин.
   — Смешно, — хмыкнул Фарш. — Баран и тот весит тяжелее, чем этот ханурик. Его одним пальцем держать можно.
   — Гном просочится туда, куда мышь не пролезет, — проворчал Хрящ. — Знатный форточник.
   — Кому они нынче нужны? Его профессия отмирает. Не те двери, не те окна. Сквозь стену не пройдешь. Тут хитрость нужна и сила. Народ у нас тупой, доверчивый, сами двери открывают.
   — И пулю в лоб! Так, что ли? В наше время человеческая жизнь в цене была. Ни один вор на мокруху не шел. Жили по понятиям, — Угу! Полжизни в зоне, а теперь в полном говне. Вот и все ваши «понятия», шалупонь безмозглая.
   Замок щелкнул, и люк в полу открылся. Из подвала выглянул Гном.
   — Прошу к столу, вскипело!
   Они спустились. Луч фонаря пробежал по обшитым вагонкой стенам.
   Фарш вел себя так, будто находился в собственном доме. Он быстро отыскал на стене нужную панель и сдвинул ее в сторону. За вагонкой была стальная дверца сейфа с кодовым замком.
   — Ваш выход, господин Хрящ. Работайте, мистер медвежатник.
   Хрящ подошел к сейфу и внимательно осмотрел его.
   — Сложный механизм. Шестизначный код. Мне нужен стетоскоп и три часа времени. — Фарш загоготал.
   — Может, тебе еще водки, девочек и баньку растопить?! Динозавры! Проку с вас никакого, пыльные мешки. В каком веке живете?
   — А ты что предложишь? — спокойно спросил Хрящ. Фарш достал из сумки пластид и отрезал кусок бикфордова шнура.
   — Мы в подвале. Над нами бетонный потолок, кругом кладка в четыре кирпича. Долбанем, и никто ничего не услышит.
   — Деньги сгореть могут, — вмешался Гном.
   — А мы рискнем. Все не сгорит.
   — Предусмотрительный. Все учел.
   — А то на вас бы полагался, клопы вонючие.
   Фарш принялся за дело. Вряд ли он был специалистом, но инструктаж получил квалифицированный. Хрящ уже не сомневался в том, что их взяли для отвода глаз. Им нужны козлы отпущения, а не специалисты с устаревшими взглядами и методами работы.
   Шнур загорелся. Они поднялись наверх и захлопнули крышку люка.
   Через минуту пол сотрясло, а крышку вышибло.
   — Ну что я говорил! Мы даже ворон в саду не спугнули. Чистая работа.
   Когда дым рассеялся, они вернулись назад. Искореженная дверца сейфа висела на одной петле. Луч фонаря скользнул по стенке и остановился, уткнувшись в плотные, затянутые в целлофан пачки денег.
   Фарш достал из сумки мешок из черной прорезиненной ткани и бросил его на пол.
   — Сгребайте башли в тару, и уходим.
   Тяжелые блоки с долларами походили на кирпичи. В каждой упаковке по десять пачек, в каждой пачке по сто стодолларовых купюр. Хрящ пытался сосчитать количество брикетов: их было тридцать.
   Нехитрая арифметика вывела в его сознании сумму в три миллиона долларов.
   Фарш поднял мешок и хмыкнул.
   — Не так уж много, как я думал. Правда, для вас этот груз слишком тяжел. Не по годам ноша. Пошли, шмакодявки. «Нас ждет веселый поезд!» Как там дальше поется?
   Фарш шел первым. Это и стало его последней ошибкой. Слишком рано расслабился.
   Хрящ достал пистолет и выстрелил ему в затылок в тот момент, когда здоровяк спустился с крыльца на тропинку.
   — Три ноль в мою пользу, — усмехнулся Хрящ.
   Монтер не спускал глаз с дома, оставаясь сидеть на столбе. Как только Фарш повалился на землю. Монтер достал из сумки рашпиль, снял с него ручку и оголил острый чугунный наконечник.
   Прикинув расстояние, он примерился и швырнул напильник вниз.
   Арбалет стоял возле машины, облокотившись на капот, и курил.
   Заостренный четырехгранный наконечник инструмента вонзился ему в темя и погрузился в череп на половину своей длины.
   Монтер сбросил сумку на землю и начал спешно спускаться. Труп Арбалета оказался слишком тяжелым. На участок его не поволокли, а запихнули в салон аварийки. Все трое уместились в кабине, и машина тронулась с места. За рулем сидел Хрящ, он и командовал парадом.
   — Вот что, подельнички, дело наше дрянь. Таким губошлепам как наши амбалы-покойнички, хозяева не доверили бы большого дела. Речь идет о большом куше. А это значит, что где-то стоит капкан. До шоссе нам не добраться живыми. Нужно сгинуть раньше чем нас чикнут.
   — Твоему чутью можно верить, Хрящ. Только с такой ношей нам далеко не уйти.
   — А далеко и не надо.
   Пролесок закончился, и с правой стороны открылось поле, покрытое жухлой прошлогодней травой. Хрящ не раздумывал и свернул с дороги на открытый простор.
   Машина прыгала по кочкам, но тянула. Впереди вновь показался пролесок. У опушки Хрящ снизил скорость и выехал на поляну.
   — Машину видно с дороги, — сказал Гном. — Надо бы углубиться метров на двадцать.
   — Попробуем.
   Хрящ крутил баранкой, петляя между соснами. Они забирались в чащу все глубже и глубже, пока не выехали к оврагу.
   — Ну вот и все. Баста! — подвел итог водитель. — Амбала посадим за руль. Ты, Монтер, возьми лопаты. Они нам пригодятся. Далеко с мешком мы не уйдем, но и близко от телеги копать нельзя. Неровен час, собак по следу пустят. Уйдем, насколько сил хватит.
   Арбалета затащили в кабину и усадили на место шофера. Хрящ завел двигатель, сдвинул машину с откоса и спрыгнул. Аварийка скатилась в овраг и уткнулась носом в болотную жижу.
   Хрящ взвалил мешок на спину.
   — Ничего, терпимо. Я бы и второй такой уволок. Вперед.
   Монтер нес лопаты, а Гном едва поспевал за своими подельниками.
   Шли долго, углубляясь в лес, но Хрящ не останавливался. Он кряхтел, пыхтел, обливался потом, но шел.
   Солнце уже катилось к закату, когда трое невысоких мужичков в униформе «Горэнерго» вышли на опушку.
   — Это что? — спросил Гном.
   — Похоже на больницу. Видишь, возле корпуса машины с красным крестом стоят. Аллейки, лавочки, цветочки, — предположил Монтер.
   — На «скорой помощи» можно далеко уехать, — сказал Гном.
   — Не пойдет, — коротко отрезал Хрящ. — Туда гляди. «Каблук» нам больше подойдет.
   Возле одноэтажного домика с табличкой «Прачечная» стоял «Москвич».
   Мини-фургончик выглядел очень соблазнительно.
   — Я сяду за руль, а вы в будку полезайте. Авось пронесет.
   Грабители перешли по мостику через овраг и попали на территорию городской больницы. Мешок с добычей забросили в салон, и туда же залезли Гном и Монтер. Хрящ, не теряя времени, сел за руль, выдернул провода из замка зажигания и соединил их напрямую. Машина завелась.
 
   Пропажу заметили не сразу. «Каблучок» уже ехал по шоссе, и Хрящ считал, что дело сделано и проблемы позади. Его сообщники в это время тряслись в фургоне и пытались закрыть задние дверцы.
   — Черт! — ворчал Монтер. — Они закрываются только снаружи. Здесь даже ручек нет. Нас остановят!
   Гном вынул шнурок из ботинка и подал Монтеру.
   — Пропусти его сквозь дырки в створках и завяжи. Главное, чтобы не хлопали.
   Гном с тоской посмотрел на мешок с добычей. Лучше бы его не было.
   Ничего хорошего он не ждал от груды денег. Ходишь, щиплешь кошельки по рынкам и точно знаешь, что получишь. Зря он пошел на это дело. Теперь жизни не будет.
   Слишком большой кусок, чтобы его проглотить. Поперхнешься.
   Гном не любил деньги. Он работал из любви к искусству. Таких осталось мало. Но Хрящ своего не упустит. Гном запомнил его глаза, когда они перегружали деньги в мешок. Заболел мужик. Зацепило его, и уже не спасешь. Да и Монтер — парень бесхребетный. Тот авторитетам в рот смотрит. Спрыгнуть бы сейчас и вернуться обратно в деревню к Нюрке под бочок. Нормально жили.
   Но Гном не спрыгнул. Машина мчалась дальше, и уже стало ясно, что погони не будет.
   — Видать, каждому — свое, — с тоской прошептал Гном.

***

   Сквозь витринное стекло отчетливо проглядывала табличка, где черным по белому было написано, что перерыв закончится в восемнадцать часов.
   Молодой человек дернул за сверкающую бронзой дверную ручку, но, как и следовало ожидать, дверь осталась на месте.
   Стрелки циферблата показывали шестнадцать часов без одной минуты.
   Он поднял голову и, словно в подтверждение, прочел неоновую вывеску: «Савой».
   Ему ли не знать, где находится «Савой». В те времена, когда ресторан имел реальные цены и назывался «Берлином», они отмечали в нем очередные и внеочередные звания. Теперь здесь кутили люди другого сорта, но тем не менее он не успел забыть адрес и не мог перепутать дверь.
   Молодой человек поправил галстук и постучал по полированному стеклу.
   Шелковая занавеска слегка отодвинулась, и возникла холеная физиономия швейцара. Затем появилась рука, и щеколда сработала. Дверь приоткрылась, и в проеме сверкнула золотым шитьем ливрея, похожая на маршальский мундир.
   — Привет, генерал. Мне нужен господин Шевцов.
   — Как доложить? — холодно спросил швейцар.
   — Доложи его величеству, что прибыл его холоп Трошин, сын Макара, с челобитной.
   Бледное напудренное лицо лакея оставалось ледяным. Он отошел, уступая дорогу.
   — Проходите налево. Через зал.
   Ресторан, погруженный в полумрак, пустовал. Шелковые занавески приспущены, на белых скатертях искорками сверкал хрусталь. Непривычная тишина.
   Вместо снующих между столиками официантов замерли в позе истуканов несколько человеко-быков с трафаретными физиономиями. Слабый звук столовых приборов доносился из дальнего угла. За крайним столиком у окна сидел мужчина и мирно поглощал блюда высококлассной кухни. Гость прошел к уставленному разнообразной снедью столу и остановился в двух шагах, разглядывая особо важную персону с вилкой и ножом в руках. На вид ему было чуть больше пятидесяти, благородная седина на висках, смуглое лицо, голубые глаза, полированные ногти, безупречный костюм, белоснежная сорочка, «Порода так и прет, — подумал молодой человек. — Такой и в бушлате марку держать сумеет».
   Увидев подошедшего, элегантный господин прервал тщательное пережевывание и оценивающе осмотрел пришельца. Его синие глаза выражали любопытство ребенка, разглядывающего мартышку в зоопарке. Наивность и бесцеремонность немного смутили гостя, и он вновь поправил узел галстука.
   — Вы Дмитрий Николаевич Шевцов? — спросил пришелец, словно в зале находились по меньшей мере два человека за разными столиками.
   — А вы от Никанора Евдокимыча?
   — Совершенно верно. Меня зовут Филипп Макарович Трошин. — Шевцов положил вилку и указал на свободный стул.
   — Да-да, я вас себе таким и представлял. Крепкий, высокий, с мужественным лицом и даже с ямочкой на подбородке. А самый приятный сюрприз — ваше имя.
   — Извините, не понял, — удивился Трошин, присаживаясь к столу.
   — Ну да. Вас зовут Филипп. Это мой любимый персонаж. Я, видите ли, обожаю читать американские детективы. Ну не современную бойню, конечно, а классику. Чэндлера. Главный герой его романов — Филипп Марлоу. Он тоже частный детектив. Если вы не возражаете, я буду называть вас просто Фил.
   — Как хотите. Я думаю, имя сыщика — не главное в работе, — Конечно.
   Шевцов очень легко и непринужденно вел разговор, его белозубая улыбка, мягкий голос и открытый взгляд располагали к себе собеседника, и Трошин почувствовал, как тиски неуверенности ослабли.
   — Вы знаете, — продолжал Шевцов, — я ведь очень далек от людей вашей профессии, и мне очень интересно поговорить с живым персонажем, а не с киношным. Черт! Ну да…
   На секунду Шевцов задумался, потом кивнул, будто согласился с собственной мыслью, и, достав из кожаного портсигара коричневую сигарету, сменил тему.