Страница:
К моему удивлению, вода в миске начала булькать, парить и наконец кипеть. Энн выпрямилась, скрестила руки на грудях и закрыла глаза.
— Возвращайтесь, — прошептала она. — Не пытайтесь этой ночью пересекать зеркала. Возвращайтесь и отдыхайте.
Вода в миске кипела все сильнее и все громче. Я с недоверием смотрел на это. Энн все еще стояла на коленях, крепко сомкнув веки глаз. Я видел маленькие капли пота на ее лбу и верхней губе. Видимо, то, что она делала, требовала огромных усилий и полной концентрации.
— Воз… вращайтесь, — повторила она, с трудом выдавливая слова. — Не пересекайте… не пересекайте…
Тут я начал подозревать, что Энн ведет бой с кем-то или чем-то и что она проигрывает этот бой. С беспокойством я наблюдал, как она дрожит все сильнее, как пот льется по ее щекам и стекает между грудями. Ее бедра трепетали, будто под электрическим ударом, а все ее тело сотрясалось в невольных судорогах и конвульсиях.
Двери салона снова слегка приоткрылись и в комнате снова повеяло холодом. Огонь в камине скрылся под пеплом. Свечи выстрелили и погасли. Вода в миске неожиданно перестала кипеть и так же неожиданно покрылась тонким слоем льда.
— Энн! — закричал я встревоженно. — Энн, что творится? Энн!
Но Энн не могла ответить. Она потеряла контроль над своим противником в этой психологической схватке. Видимо, она теперь не смела ни на секунду прерывать концентрации или ослабить захвата, чтобы не освободить бестию, с которой боролась. Она вся дрожала и истекала потом и через промежутки времени у нее вырывались сдавленные стоны.
Двери салона открылись шире. За дверями стояла Джейн в своих погребальных одеждах. Ее лицо выглядело иначе, оно было более деформировано, как будто уже начало гнить. Глаза ее были широко раскрыты, зубы оскалены в ужасающей улыбке.
— Джейн! — закричал я. — Джейн, отпусти ее, ради Бога! Сделаю все, что захочешь! Знаешь же, что я сделаю все, что захочешь! Но только оставь ее в покое!
Джейн как будто меня не слышала. Она скользнула в салон и остановилась едва в паре футов от нас. Ее белые погребальные одеяния развевались на ледяном ветру, глаза были выпучены, зубы оскалены в улыбке черепа. Я молился Богу, чтобы она не отнеслась к Энн Патнем так же, как к своей матери.
— Джейн, послушай же, — сказал я, стараясь обрести убедительный тон.
— Прошу тебя, Джейн. Оставь ее в покое, а я ее отсюда заберу. Она только хотела мне помочь. Знаешь же, что я сделаю все, что захочешь. Обещаю тебе, Джейн. Но прошу тебя, оставь ее в покое.
Джейн подняла руки. По этому жесту Энн также встала и застыла со слегка согнутыми коленями, все еще не отрывая глаз. Она тряслась и дрожала, стараясь вырваться из-под влияния чуждой силы. Со стороны выглядело так, будто ее с двух сторон дергали две невидимые силы.
— Оставь ее, Джейн! — молил я. — Джейн, ради Бога, не приноси ей вреда!
Джейн выполнила круговое движение ладонью. В абсолютной тишине Энн перевернулась и повисла в воздухе вверх ногами. Ногами она почти касалась потолка, а ее темные волосы рассыпались по ковру. Я смотрел на это в перепуганном молчании. Я знал, что никак не смогу избежать того, что сейчас случится. Джейн оказалась смертельно ревнивой женой: она мстила каждой женщине, с которой я сближался.
Холодное дуновение разбрасывало пепел на камине. Джейн развела руки, и в ответ ноги Энн широко раскрылись, открывая клитор, так широко, что я услышал треск. Энн висела надо мной в воздухе в перевернутом шпагате, с телом, блестящим от пота, с закрытыми глазами, крепко сжимая зубы. Джейн еще раз развела руки, и руки Энн тоже развелись. Два Дюйма пустоты отделяли макушку Энн от пола, но из-за ее длинных волос казалось, что девушка каким-то чудом опирается на свои собственные волосы.
— Джейн, прошу тебя! — повторил я, но Джейн даже не взглянула на меня.
Она медленно прочертила в воздухе дугу, и так же медленно тело Энн изогнулось назад. Энн застонала от боли и усилия, отчаянно сопротивляясь противнику, который старался сломать ее позвоночник. Я знал, что сопротивление ничего не даст. Мощь Бестелесного была относительно слабой, но достаточной, чтобы раздавить в прах одну из его собственных служанок.
Я услышал очередной треск, когда в левом колене Энн что-то лопнуло. Энн застонала: «Аахх», ее лицо искривилось, но она все еще сохраняла всю свою энергию на бой со своим демоническим владыкой.
— Джейн! — закричал я. Я вскочил на ноги, но тут же какая-то сила, могучая, как дорожный каток, отбросила меня назад. Я ударился головой о край кресла, споткнулся о лязгающие каминные приборы и упал, но тут же вскочил на ноги и снова закричал: — Джейн!
Джейн совершенно не обратила на меня внимания. Я смотрел с чувством абсолютного бессилия, как все сильнее изгибается спина Энн, совсем как будто кто-то перегибал ее через бум. На ее худых бедрах выступили жилы, мышцы на шее напряглись от усилия.
— О, Боже, ты ее убьешь! — закричал я. — Миктантекутли! Перестань! Миктантекутли!
Раздался удивительный вибрирующий звук, как будто лязг дергающейся на сучке пилы. Джейн подняла голову и посмотрела на меня. Ее лицо уже не было лицом Джейн, только черепом трупа, лицом древнего демона, бестелесного создания, которое Дэвид Дарк украл у ацтековских колдунов. Миктантекутли, владыка Митклампы, владыка страны мертвых.
— Ты произнес мое имя, — сказала зловеще Джейн хриплым, гудящим голосом.
— Не убивай ее, — прошептал я. Я чувствовал ледяной пот, текущий у меня под руками. — Она только хотела мне помочь.
— Она моя служанка. Я сделаю с ней все, что только захочу.
— Прошу тебя, не убивай ее.
Наступило долгое молчание. Джейн посмотрела на подвешенное в воздухе голое тело Энн, а потом вертикально вытянула руку, горизонтально повернув ее ладонью вниз. Энн медленно упала на пол. Она лежала на ковре, содрогаясь, тяжело дыша и прижимая руки к спине, чтобы укротить боль.
Я хотел встать на колени рядом с ней, но Джейн сказала:
— Оставайся на месте. Я не даю моей служанке никакой гарантии жизни. Сначала ты должен обещать, что будешь мне служить и что ты примешь договор, который я тебе предложил. Помоги своим товарищам вытянуть меня из воды, а потом освободи меня. Вернешь себе жену и сына, и мать своей жены, и тебя не встретит никакое зло.
— А откуда я должен знать, что я могу тебе доверять?
— Этого ты никогда и не будешь знать. Тебе нужно рискнуть.
— А если я откажусь?
— Тогда я просто сломаю шею этой девушке.
Я посмотрел на Энн. Теперь она лежала на спине, вытянувшись, и прижимала руки к лицу, пытаясь овладеть болью в позвоночнике и в бедрах.
Дело в том, что я уже раньше задумывался об освобождении Миктантекутли, меня уже соблазняла перспектива вернуть Джейн, поэтому не все ли равно, соглашусь ли я теперь? Я спасу Энн и верну тех, кого люблю. Кто знает, может, в результате не случится ничего плохого. Раз Миктантекутли правил без препятствий до времени Дэвида Дарка и Эсы Хаскета, то не все ли равно, если к нему снова вернется власть? Миктантекутли, как он сам мне вчера сказал, был частью порядка Вселенной, так же как и солнце, планеты и Бог.
— Джон… не соглашайся ни на что, — прошептала Энн. — Прошу тебя.
Тут же ее рука была вывернута назад так резко, что кисть сломалась. Энн закричала от боли, но демоническая сила не ослабила захвата, а с садизмом прижала ее тело к полу так, что ее лопатки сдавили сломанные кости руки. Энн кричала и кричала, дергалась и вырывалась, но Миктантекутли не отпускал ее.
— Перестань! — завопил я на Джейн. — Перестань, я согласен!
Нажим на тело Энн постепенно ослабел. Я встал на колени, осторожно помог ей вытянуть руку из-за спины и положить ее на живот. Кисть вся распухла и посинела. Я слышал, как трещат сломанные кости, касаясь друг друга под кожей. Джейн наблюдала за нами со зловещей усмешкой.
— Ты дал безвозвратное обещание, — сказала она уже своим собственным голосом. — Теперь ты обязан его точно выполнить, иначе, поверь мне, ты будешь проклят навечно, ты и твое потомство, и каждый близкий тебе человек пожалеет о том, что знал тебя. Ты будешь навечно проклят, ты никогда не узнаешь покоя. С этих пор ты носишь мой знак. Ты договорился со мной по своей воле, и за это тебя не минует ни награда, ни кара.
Я поднялся с колен. Я был полностью вымотан, как физически, так и психически.
— Миктантекутли, я хочу, чтобы ты сейчас ушел. Оставь нас в покое. Я согласился на то, чего ты хотел, так что убирайся.
Джейн усмехнулась и начала исчезать. Я посмотрел на Энн, чтобы проверить, как она себя чувствует, а когда я снова поднял взгляд, то Джейн уже исчезла. Однако двери в салон оставались открытыми и через них все еще сквозило ужасающим холодом.
— Ты не должен был этого делать, — заговорила Энн. — Для меня было бы лучше, если бы я умерла.
— Ты наверно шутишь, — сказал я. — Теперь я помогу тебе лечь в постель. Сейчас я вызову врача.
— Боже, моя рука, — ее лицо искривилось.
— Не говори о Боге, — устало сказал я. — Бог наверно забыл о нас.
26
27
— Возвращайтесь, — прошептала она. — Не пытайтесь этой ночью пересекать зеркала. Возвращайтесь и отдыхайте.
Вода в миске кипела все сильнее и все громче. Я с недоверием смотрел на это. Энн все еще стояла на коленях, крепко сомкнув веки глаз. Я видел маленькие капли пота на ее лбу и верхней губе. Видимо, то, что она делала, требовала огромных усилий и полной концентрации.
— Воз… вращайтесь, — повторила она, с трудом выдавливая слова. — Не пересекайте… не пересекайте…
Тут я начал подозревать, что Энн ведет бой с кем-то или чем-то и что она проигрывает этот бой. С беспокойством я наблюдал, как она дрожит все сильнее, как пот льется по ее щекам и стекает между грудями. Ее бедра трепетали, будто под электрическим ударом, а все ее тело сотрясалось в невольных судорогах и конвульсиях.
Двери салона снова слегка приоткрылись и в комнате снова повеяло холодом. Огонь в камине скрылся под пеплом. Свечи выстрелили и погасли. Вода в миске неожиданно перестала кипеть и так же неожиданно покрылась тонким слоем льда.
— Энн! — закричал я встревоженно. — Энн, что творится? Энн!
Но Энн не могла ответить. Она потеряла контроль над своим противником в этой психологической схватке. Видимо, она теперь не смела ни на секунду прерывать концентрации или ослабить захвата, чтобы не освободить бестию, с которой боролась. Она вся дрожала и истекала потом и через промежутки времени у нее вырывались сдавленные стоны.
Двери салона открылись шире. За дверями стояла Джейн в своих погребальных одеждах. Ее лицо выглядело иначе, оно было более деформировано, как будто уже начало гнить. Глаза ее были широко раскрыты, зубы оскалены в ужасающей улыбке.
— Джейн! — закричал я. — Джейн, отпусти ее, ради Бога! Сделаю все, что захочешь! Знаешь же, что я сделаю все, что захочешь! Но только оставь ее в покое!
Джейн как будто меня не слышала. Она скользнула в салон и остановилась едва в паре футов от нас. Ее белые погребальные одеяния развевались на ледяном ветру, глаза были выпучены, зубы оскалены в улыбке черепа. Я молился Богу, чтобы она не отнеслась к Энн Патнем так же, как к своей матери.
— Джейн, послушай же, — сказал я, стараясь обрести убедительный тон.
— Прошу тебя, Джейн. Оставь ее в покое, а я ее отсюда заберу. Она только хотела мне помочь. Знаешь же, что я сделаю все, что захочешь. Обещаю тебе, Джейн. Но прошу тебя, оставь ее в покое.
Джейн подняла руки. По этому жесту Энн также встала и застыла со слегка согнутыми коленями, все еще не отрывая глаз. Она тряслась и дрожала, стараясь вырваться из-под влияния чуждой силы. Со стороны выглядело так, будто ее с двух сторон дергали две невидимые силы.
— Оставь ее, Джейн! — молил я. — Джейн, ради Бога, не приноси ей вреда!
Джейн выполнила круговое движение ладонью. В абсолютной тишине Энн перевернулась и повисла в воздухе вверх ногами. Ногами она почти касалась потолка, а ее темные волосы рассыпались по ковру. Я смотрел на это в перепуганном молчании. Я знал, что никак не смогу избежать того, что сейчас случится. Джейн оказалась смертельно ревнивой женой: она мстила каждой женщине, с которой я сближался.
Холодное дуновение разбрасывало пепел на камине. Джейн развела руки, и в ответ ноги Энн широко раскрылись, открывая клитор, так широко, что я услышал треск. Энн висела надо мной в воздухе в перевернутом шпагате, с телом, блестящим от пота, с закрытыми глазами, крепко сжимая зубы. Джейн еще раз развела руки, и руки Энн тоже развелись. Два Дюйма пустоты отделяли макушку Энн от пола, но из-за ее длинных волос казалось, что девушка каким-то чудом опирается на свои собственные волосы.
— Джейн, прошу тебя! — повторил я, но Джейн даже не взглянула на меня.
Она медленно прочертила в воздухе дугу, и так же медленно тело Энн изогнулось назад. Энн застонала от боли и усилия, отчаянно сопротивляясь противнику, который старался сломать ее позвоночник. Я знал, что сопротивление ничего не даст. Мощь Бестелесного была относительно слабой, но достаточной, чтобы раздавить в прах одну из его собственных служанок.
Я услышал очередной треск, когда в левом колене Энн что-то лопнуло. Энн застонала: «Аахх», ее лицо искривилось, но она все еще сохраняла всю свою энергию на бой со своим демоническим владыкой.
— Джейн! — закричал я. Я вскочил на ноги, но тут же какая-то сила, могучая, как дорожный каток, отбросила меня назад. Я ударился головой о край кресла, споткнулся о лязгающие каминные приборы и упал, но тут же вскочил на ноги и снова закричал: — Джейн!
Джейн совершенно не обратила на меня внимания. Я смотрел с чувством абсолютного бессилия, как все сильнее изгибается спина Энн, совсем как будто кто-то перегибал ее через бум. На ее худых бедрах выступили жилы, мышцы на шее напряглись от усилия.
— О, Боже, ты ее убьешь! — закричал я. — Миктантекутли! Перестань! Миктантекутли!
Раздался удивительный вибрирующий звук, как будто лязг дергающейся на сучке пилы. Джейн подняла голову и посмотрела на меня. Ее лицо уже не было лицом Джейн, только черепом трупа, лицом древнего демона, бестелесного создания, которое Дэвид Дарк украл у ацтековских колдунов. Миктантекутли, владыка Митклампы, владыка страны мертвых.
— Ты произнес мое имя, — сказала зловеще Джейн хриплым, гудящим голосом.
— Не убивай ее, — прошептал я. Я чувствовал ледяной пот, текущий у меня под руками. — Она только хотела мне помочь.
— Она моя служанка. Я сделаю с ней все, что только захочу.
— Прошу тебя, не убивай ее.
Наступило долгое молчание. Джейн посмотрела на подвешенное в воздухе голое тело Энн, а потом вертикально вытянула руку, горизонтально повернув ее ладонью вниз. Энн медленно упала на пол. Она лежала на ковре, содрогаясь, тяжело дыша и прижимая руки к спине, чтобы укротить боль.
Я хотел встать на колени рядом с ней, но Джейн сказала:
— Оставайся на месте. Я не даю моей служанке никакой гарантии жизни. Сначала ты должен обещать, что будешь мне служить и что ты примешь договор, который я тебе предложил. Помоги своим товарищам вытянуть меня из воды, а потом освободи меня. Вернешь себе жену и сына, и мать своей жены, и тебя не встретит никакое зло.
— А откуда я должен знать, что я могу тебе доверять?
— Этого ты никогда и не будешь знать. Тебе нужно рискнуть.
— А если я откажусь?
— Тогда я просто сломаю шею этой девушке.
Я посмотрел на Энн. Теперь она лежала на спине, вытянувшись, и прижимала руки к лицу, пытаясь овладеть болью в позвоночнике и в бедрах.
Дело в том, что я уже раньше задумывался об освобождении Миктантекутли, меня уже соблазняла перспектива вернуть Джейн, поэтому не все ли равно, соглашусь ли я теперь? Я спасу Энн и верну тех, кого люблю. Кто знает, может, в результате не случится ничего плохого. Раз Миктантекутли правил без препятствий до времени Дэвида Дарка и Эсы Хаскета, то не все ли равно, если к нему снова вернется власть? Миктантекутли, как он сам мне вчера сказал, был частью порядка Вселенной, так же как и солнце, планеты и Бог.
— Джон… не соглашайся ни на что, — прошептала Энн. — Прошу тебя.
Тут же ее рука была вывернута назад так резко, что кисть сломалась. Энн закричала от боли, но демоническая сила не ослабила захвата, а с садизмом прижала ее тело к полу так, что ее лопатки сдавили сломанные кости руки. Энн кричала и кричала, дергалась и вырывалась, но Миктантекутли не отпускал ее.
— Перестань! — завопил я на Джейн. — Перестань, я согласен!
Нажим на тело Энн постепенно ослабел. Я встал на колени, осторожно помог ей вытянуть руку из-за спины и положить ее на живот. Кисть вся распухла и посинела. Я слышал, как трещат сломанные кости, касаясь друг друга под кожей. Джейн наблюдала за нами со зловещей усмешкой.
— Ты дал безвозвратное обещание, — сказала она уже своим собственным голосом. — Теперь ты обязан его точно выполнить, иначе, поверь мне, ты будешь проклят навечно, ты и твое потомство, и каждый близкий тебе человек пожалеет о том, что знал тебя. Ты будешь навечно проклят, ты никогда не узнаешь покоя. С этих пор ты носишь мой знак. Ты договорился со мной по своей воле, и за это тебя не минует ни награда, ни кара.
Я поднялся с колен. Я был полностью вымотан, как физически, так и психически.
— Миктантекутли, я хочу, чтобы ты сейчас ушел. Оставь нас в покое. Я согласился на то, чего ты хотел, так что убирайся.
Джейн усмехнулась и начала исчезать. Я посмотрел на Энн, чтобы проверить, как она себя чувствует, а когда я снова поднял взгляд, то Джейн уже исчезла. Однако двери в салон оставались открытыми и через них все еще сквозило ужасающим холодом.
— Ты не должен был этого делать, — заговорила Энн. — Для меня было бы лучше, если бы я умерла.
— Ты наверно шутишь, — сказал я. — Теперь я помогу тебе лечь в постель. Сейчас я вызову врача.
— Боже, моя рука, — ее лицо искривилось.
— Не говори о Боге, — устало сказал я. — Бог наверно забыл о нас.
26
На следующий день ветер утих и выглянуло солнце. Я сменил мнение и решил присоединиться к Эдварду, Форресту и Джимми, которые направились на поиски корпуса «Дэвида Дарка». Мы выплыли из Морской Пристани Пикеринга вскоре после половины девятого утра на моторной лодке, значительно более элегантной, чем «Алексис». Форрест уговорил своего друга адвоката, чтобы тот одолжил нам эту лодку на один день. Лодка носила имя «Диоген», достаточно забавно, особенно если учесть, что она принадлежала юмористу.
В заливе было холодно, но спокойно. Я надел утепленную куртку, фуражку с козырьком из тика и противосолнечными стеклами. На Джилли были обтягивающие эластичные джинсы, открытый свитер из толстой красной шерсти и лыжная шапочка в цвет свитера. Я подумал, что еще никогда она не выглядела так сексуально, и сообщил ей это.
Она поцеловала меня в кончик холодного носа.
— В награду можешь пригласить меня сегодня вечером на обед, — сказала она. Эдвард хмуро наблюдал за ними с другого конца лодки.
— Ты не боишься мести дураков? — спросил я ее.
— Боюсь, но никогда желание сильнее рассудка. Да и в самом деле, духи наверное не покарают нас за совместный обед, разве не так?
— А тебе важно только поесть?
— Конечно, — улыбнулась она. — А тебе?
Достоинством «Диогена» была система радионавигации Декка, благодаря которой Дан Басс мог вести лодку прямо на место, указанное Дугласом Эвелитом, место, где вроде бы выплыл на поверхность единственный оставшийся в живых член экипажа «Дэвида Дирка».
— Наверняка матрос мог оценить свое положение лишь спустя какое-то время после гибели корабля, — заявил Дан Басс. — Поэтому нам нужно сделать поправку по ветру от этого места или в противоположную сторону от направления ветра, который дул в тот день. Поэтому бросим здесь буй, чтобы отметить начальную точку, но по-моему, нам нужно искать по направлению к северу-востоку, на площади около половины квадратной мили.
Так мы начали длинное и монотонное прочесывание отмеченной площади с востока на запад. Дан и Эдвард добыли импонирующий набор сонарных искателей. Такое же оборудование было использовано и при поисках «Мэри Роуз». В наборе был параллельный сканер, помещенный в дрейфующий якорь в форме торпеды, который мог прочесывать дно моря на расстоянии в пятьсот ярдов по обе стороны, и могучий, очень точный эхо-зонд, который показывал не только картину морского дна, но и осадочные слои скал, расположенные гораздо глубже.
Эта комбинация сканеров работала необычайно эффективно, при условии, что приблизительно известно, где нужно искать. В 1967 году однофамилец Дана, доктор Джордж Басс нашел за два утра корпус определенного римского судна, который раньше никто не смог локализовать, даже после многомесячных поисков с использованием подводных телекамер. Когда же Александр Мак-Ки и его товарищи искали «Мэри Роуз» в илистых водах Солента, локализация корпуса заняла у них едва четыре дня.
Эдвард подошел и стал рядом со мной, когда дрейфующий якорь спускали на дно.
— Как прошел разговор с тестем? — спросил он.
— Я после уик-энда еще не разговаривал с ним, — ответил я.
— Нам будут срочно нужны деньги, как только мы локализуем этот корпус.
— Разве нельзя достать только этот медный ящик? — спросил я. — Наверняка это будет не очень дорого стоить.
— Медный ящик — это еще не все, — ответил Эдвард. — Ты отдаешь себе отчет в том, что находится на дне? Корабль конца семнадцатого века, почти целехонький, как можно судить по примеру «Мэри Роуз». Нас интересует не только медный ящик, но и весь корабль, включая окружение. Там на дне могут быть различные предметы, которые подскажут нам, как люди собирались избавиться от демона, кто был в экипаже и почему демон не смог выбраться от заточения. Если мы достанем только медный ящик и ничего больше, то мы узнаем лишь фрагмент истории; к тому же я опасаюсь, что когда положение корабля станет всем известно, то существует большой риск, что налезут орды любителей сувениров и полностью ограбят его. Не мы, конечно, вытащим Миктантекутли из моря как можно скорее.
Относительно любителей сувениров он был прав. Хотя пока мы не делали ничего особого, а только вежливо плавали туда-сюда, две или лодки уже подплывали к нам и совали нос в то, что мы здесь делаем. «Там есть какие-то сокровища?» — провопил тип с одной из лодок и, судя по тону, он не шутил. Ныряльщики-любители готовы рискнуть жизнью, чтобы выловить кусок борта от затонувшего катера, проржавевшее ружья или несколько примитивно выбитых монет. Дан Басс ответил, что мы ищем моторку нашего друга, которая случайно утонула. Лодки какое-то время вертелись возле нас, но вскоре их хозяева пришли к выводу, что не увидят ничего интересного, и уплыли с ревом двигателей.
Мы съели ленч на свежем воздухе, сидя на палубе: цыплят с отрой приправой, запив их парой бутылок калифорнийского вина. Потом мы заново принялись за поиски. Мы кружили ступенями по сто футов, де линии, назначенной буями, и назад. Ветер постепенно усиливался, и «Диоген» начал слегка покачиваться на волнах, а ленч в моем желудке явно следовал его примеру. Джилли заявила:
— Это может продлиться целыми днями. Дно здесь такое же плоское, как череп Юла Бриннера.
— Мы имеем информацию давностью в 290 лет, данную наполовину свихнувшимися матросом, вмешался Форрест. — Может, он в чем-то и ошибся, может, он вообще не видел маяков, только свет свет домов на берегу или костры. Я уже начинаю думать, что этого чертова корпуса здесь нет.
— Подожди, — заговорил Джилли, сидевший за принтером. Он указал на размазанную линию с параллельного сканера, которая неожиданно обрела «животик». — Там что-то есть, какое-то нарушение в естественном прохождении волн. — Он посмотрел на листинг с эхо-зонда и, конечно же, и там была видна заметная нерегулярность в слоях под морским дном.
— Господа, наверняка у нас что-то есть, — возразил Джимми. Он подождал, пока рулон не переместится еще на пару дюймов, потом оторвал кусок бумаги и положил на стол с картами. — Видите? Там решительно что-то есть под илом. И посмотрите листинг с параллельного сканера.
— Если это не след от затонувшего корабля, то я — китаец, — заявил Эдвард.
— Что совершенно возможно ввиду дикого количества съеденных тобой китайских блюд, — съязвила Джилли.
— Джилли, это может быть наибольшим открытием современной морской археологии, — начал читать ей мораль Эдвард. — Понимаешь, что это значит? Эта нерегулярность на дне может быть только кораблем, погребенном в иле, и к тому же довольно большим кораблем. Как ты думаешь, Дан? Водоизмещением тонн на сто?
— Трудно сказать, — ответил Дан Басс. — Даже не скажу, корабль ли это, пока не увижу его своими собственными глазами.
Весь следующий час мы сканировали раз за разом дно океана точно над местом, где была открыта нерегулярность. Каждый листинг, казалось, подтверждал наши подозрения, что мы наконец нашли «Дэвида Дарка». Постепенно нас охватило все большее волнение. Я предпочел не думать о том, что случится, когда мы достанем корабль и найдем в нем медный ящик, поэтому я заставил себя забыть все опасения и присоединился к всеобщей кутерьме и пожатию рук друг другу с поздравлениями.
Только Джилли заметила, что мой энтузиазм был искусственным. Неожиданно она посмотрела на меня и спросила:
— Что с тобой, Джон? Ты хорошо себя чувствуешь?
— Конечно. Я только немного измотан.
— Вижу, что тебя что-то мучит.
— Ты уже так хорошо меня знаешь?
— Ни один из них не знает тебя так хорошо, как я. — Она подошла ближе, взяла мою руку и внимательно посмотрела на меня. — Ты обеспокоен, — сказала она. — Я всегда вижу, когда кто-то огорчен.
— Даже так?
— Ты беспокоишься из-за этого корпуса? Ты на самом деле думаешь, что мы найдем там демона? Настоящего демона?
— Там, внизу, что есть, — ответил я. — Пожалуйста, поверь мне.
— Не бойся, я тебя защищу, — заявила она.
Я поцеловал ее в щеку.
— Если бы ты только могла…
Приближался прилив, и Дан Басс оценил, что у нас есть еще 10 минут, поэтому мы еще успеем нырнуть в том месте, где мы открыли нерегулярности. Мы бросили якорь и подняли флаг о спуске под воду, после чего Дан и Эдвард переоделись в свои белые комбинезоны. Оставшиеся стояли вокруг на все более пронизывающем ветру и растирали руки для разогрева. Дан и Эдвард молча выскочили за борт. Мы перегнулись через релинг и смотрели, как две призрачные белые фигуры погружались все глубже в мрачную бездну.
— Ты еще будешь когда-нибудь нырять? — спросила Джилли.
— Если это действительно корпус «Дэвида Дарка», то да. Но сначала попрошу Дана дать мне пару уроков в бассейне в Форрест Ривер Парк. Там вода соленая, так что если человек начнет захлебываться, то он чувствует подлинный вкус океана.
Мы ждали почти 15 минут появления Эдварда и Дана. У каждого из них запах воздуха был на 20 минут, поэтому мы особо не беспокоились об их безопасности, но прилив все усиливался, волны вздымались все выше, так что если бы ныряльщики выбились из сил, то им было бы очень трудно доплыть до лодки.
Джимми почесал ладонью волосы.
— Надеюсь, что они не напали на что-то ужасное, — сказал он, выражая опасения всех нас. Он посмотрел на часы. — Если они не вернутся через пять минут, то я спущусь за ними. Форрест, помоги мне надеть комбинезон, хорошо?
— Я пойду с тобой, — заявил Форрест.
Но Джимми успел только снять рубашку, когда два ярко-оранжевых шлема выскочили на поверхность на расстоянии около пятидесяти или шестидесяти футов. Эдвард и Дан не спеша подплыли к канатам для ныряльщиков, повсюду опоясывающих «Диогена». Прежде чем мы успели вытащить Эдварда на палубу, он успел показать нам сигнал таксистов из Сент-Луиса, означающий, что все в порядке.
Эдвард стянул маску, выжал воду из бороды и окинул нас взглядом императора, находящегося в триумфальном походе.
— Он там, — заявил он. — Иду на пари на что угодно. Мы нашли углубление длиной около ста тридцати футов, которое выглядит как след от погребенного корабля. Завтра мы спустимся вниз с воздуходувками и попробуем убрать часть заносов.
Дан Басс был менее уверен в находке, но признал, что до сих пор мы не напали еще на лучший след.
— Внизу видимость преотвратная, человек еле может разглядеть собственные руки. Но там что-то должно быть, так как на дне явно образовался солидный холм. Стоит взглянуть на это.
Мы точно обозначили это место с помощью навигационных точек на карте. На всякий случай мы не хотели оставлять сигнализационных буев, чтобы любители совать нос куда не надо не решили, что стоит спуститься под воду и осмотреть нашу находку.
Эдвард подошел ко мне, одетый только в свитер поло и шаровары, и сказал:
— Может, еще раз попробуешь поговорить с тестем? Уговори его дать немного денег. Если это на самом деле «Дэвид Дарк», то мы будем нуждаться в соответствующем корабле для погружения, нужном оборудовании и в каких-то устройствах, чтобы вытянуть корпус на поверхность, когда мы откопаем его. Нам будут нужны также дополнительные аквалангисты, профессионалы.
— Я посмотрю, — неохотно обещал я. — Когда я с ним разговаривал в последний раз, то он не пылал особым желанием на это.
— У тебя действительно красивая жопа, Эдвард, — заметил Джимми, проходя мимо. — Джилли, правда, у Эдварда красивая жопа?
— Увы, но я смотрю в другую сторону, — ответила Джилли.
— Ну, Джон, согласитесь, — настаивал Эдвард. — Попробуй еще раз, хорошо? Попроси его. Ведь максимум он только откажет.
— Ну, хорошо, — ответил я. — Я возьму с собой эти листинги с сонара. Может, хоть так я смогу его убедить.
Мы уже вернулись с Салем, когда небо начало темнеть. На улицах зажглись первые фонари, а ветер сильно пах солью.
— Знаете, Салем назвали так от слова «шалом», что значит «покой» — задумчиво сказал Эдвард.
— И я надеюсь, что мы принесем покой этому городу, — ответил я, а Джилли за моей спиной добавила:
— Аминь.
В заливе было холодно, но спокойно. Я надел утепленную куртку, фуражку с козырьком из тика и противосолнечными стеклами. На Джилли были обтягивающие эластичные джинсы, открытый свитер из толстой красной шерсти и лыжная шапочка в цвет свитера. Я подумал, что еще никогда она не выглядела так сексуально, и сообщил ей это.
Она поцеловала меня в кончик холодного носа.
— В награду можешь пригласить меня сегодня вечером на обед, — сказала она. Эдвард хмуро наблюдал за ними с другого конца лодки.
— Ты не боишься мести дураков? — спросил я ее.
— Боюсь, но никогда желание сильнее рассудка. Да и в самом деле, духи наверное не покарают нас за совместный обед, разве не так?
— А тебе важно только поесть?
— Конечно, — улыбнулась она. — А тебе?
Достоинством «Диогена» была система радионавигации Декка, благодаря которой Дан Басс мог вести лодку прямо на место, указанное Дугласом Эвелитом, место, где вроде бы выплыл на поверхность единственный оставшийся в живых член экипажа «Дэвида Дирка».
— Наверняка матрос мог оценить свое положение лишь спустя какое-то время после гибели корабля, — заявил Дан Басс. — Поэтому нам нужно сделать поправку по ветру от этого места или в противоположную сторону от направления ветра, который дул в тот день. Поэтому бросим здесь буй, чтобы отметить начальную точку, но по-моему, нам нужно искать по направлению к северу-востоку, на площади около половины квадратной мили.
Так мы начали длинное и монотонное прочесывание отмеченной площади с востока на запад. Дан и Эдвард добыли импонирующий набор сонарных искателей. Такое же оборудование было использовано и при поисках «Мэри Роуз». В наборе был параллельный сканер, помещенный в дрейфующий якорь в форме торпеды, который мог прочесывать дно моря на расстоянии в пятьсот ярдов по обе стороны, и могучий, очень точный эхо-зонд, который показывал не только картину морского дна, но и осадочные слои скал, расположенные гораздо глубже.
Эта комбинация сканеров работала необычайно эффективно, при условии, что приблизительно известно, где нужно искать. В 1967 году однофамилец Дана, доктор Джордж Басс нашел за два утра корпус определенного римского судна, который раньше никто не смог локализовать, даже после многомесячных поисков с использованием подводных телекамер. Когда же Александр Мак-Ки и его товарищи искали «Мэри Роуз» в илистых водах Солента, локализация корпуса заняла у них едва четыре дня.
Эдвард подошел и стал рядом со мной, когда дрейфующий якорь спускали на дно.
— Как прошел разговор с тестем? — спросил он.
— Я после уик-энда еще не разговаривал с ним, — ответил я.
— Нам будут срочно нужны деньги, как только мы локализуем этот корпус.
— Разве нельзя достать только этот медный ящик? — спросил я. — Наверняка это будет не очень дорого стоить.
— Медный ящик — это еще не все, — ответил Эдвард. — Ты отдаешь себе отчет в том, что находится на дне? Корабль конца семнадцатого века, почти целехонький, как можно судить по примеру «Мэри Роуз». Нас интересует не только медный ящик, но и весь корабль, включая окружение. Там на дне могут быть различные предметы, которые подскажут нам, как люди собирались избавиться от демона, кто был в экипаже и почему демон не смог выбраться от заточения. Если мы достанем только медный ящик и ничего больше, то мы узнаем лишь фрагмент истории; к тому же я опасаюсь, что когда положение корабля станет всем известно, то существует большой риск, что налезут орды любителей сувениров и полностью ограбят его. Не мы, конечно, вытащим Миктантекутли из моря как можно скорее.
Относительно любителей сувениров он был прав. Хотя пока мы не делали ничего особого, а только вежливо плавали туда-сюда, две или лодки уже подплывали к нам и совали нос в то, что мы здесь делаем. «Там есть какие-то сокровища?» — провопил тип с одной из лодок и, судя по тону, он не шутил. Ныряльщики-любители готовы рискнуть жизнью, чтобы выловить кусок борта от затонувшего катера, проржавевшее ружья или несколько примитивно выбитых монет. Дан Басс ответил, что мы ищем моторку нашего друга, которая случайно утонула. Лодки какое-то время вертелись возле нас, но вскоре их хозяева пришли к выводу, что не увидят ничего интересного, и уплыли с ревом двигателей.
Мы съели ленч на свежем воздухе, сидя на палубе: цыплят с отрой приправой, запив их парой бутылок калифорнийского вина. Потом мы заново принялись за поиски. Мы кружили ступенями по сто футов, де линии, назначенной буями, и назад. Ветер постепенно усиливался, и «Диоген» начал слегка покачиваться на волнах, а ленч в моем желудке явно следовал его примеру. Джилли заявила:
— Это может продлиться целыми днями. Дно здесь такое же плоское, как череп Юла Бриннера.
— Мы имеем информацию давностью в 290 лет, данную наполовину свихнувшимися матросом, вмешался Форрест. — Может, он в чем-то и ошибся, может, он вообще не видел маяков, только свет свет домов на берегу или костры. Я уже начинаю думать, что этого чертова корпуса здесь нет.
— Подожди, — заговорил Джилли, сидевший за принтером. Он указал на размазанную линию с параллельного сканера, которая неожиданно обрела «животик». — Там что-то есть, какое-то нарушение в естественном прохождении волн. — Он посмотрел на листинг с эхо-зонда и, конечно же, и там была видна заметная нерегулярность в слоях под морским дном.
— Господа, наверняка у нас что-то есть, — возразил Джимми. Он подождал, пока рулон не переместится еще на пару дюймов, потом оторвал кусок бумаги и положил на стол с картами. — Видите? Там решительно что-то есть под илом. И посмотрите листинг с параллельного сканера.
— Если это не след от затонувшего корабля, то я — китаец, — заявил Эдвард.
— Что совершенно возможно ввиду дикого количества съеденных тобой китайских блюд, — съязвила Джилли.
— Джилли, это может быть наибольшим открытием современной морской археологии, — начал читать ей мораль Эдвард. — Понимаешь, что это значит? Эта нерегулярность на дне может быть только кораблем, погребенном в иле, и к тому же довольно большим кораблем. Как ты думаешь, Дан? Водоизмещением тонн на сто?
— Трудно сказать, — ответил Дан Басс. — Даже не скажу, корабль ли это, пока не увижу его своими собственными глазами.
Весь следующий час мы сканировали раз за разом дно океана точно над местом, где была открыта нерегулярность. Каждый листинг, казалось, подтверждал наши подозрения, что мы наконец нашли «Дэвида Дарка». Постепенно нас охватило все большее волнение. Я предпочел не думать о том, что случится, когда мы достанем корабль и найдем в нем медный ящик, поэтому я заставил себя забыть все опасения и присоединился к всеобщей кутерьме и пожатию рук друг другу с поздравлениями.
Только Джилли заметила, что мой энтузиазм был искусственным. Неожиданно она посмотрела на меня и спросила:
— Что с тобой, Джон? Ты хорошо себя чувствуешь?
— Конечно. Я только немного измотан.
— Вижу, что тебя что-то мучит.
— Ты уже так хорошо меня знаешь?
— Ни один из них не знает тебя так хорошо, как я. — Она подошла ближе, взяла мою руку и внимательно посмотрела на меня. — Ты обеспокоен, — сказала она. — Я всегда вижу, когда кто-то огорчен.
— Даже так?
— Ты беспокоишься из-за этого корпуса? Ты на самом деле думаешь, что мы найдем там демона? Настоящего демона?
— Там, внизу, что есть, — ответил я. — Пожалуйста, поверь мне.
— Не бойся, я тебя защищу, — заявила она.
Я поцеловал ее в щеку.
— Если бы ты только могла…
Приближался прилив, и Дан Басс оценил, что у нас есть еще 10 минут, поэтому мы еще успеем нырнуть в том месте, где мы открыли нерегулярности. Мы бросили якорь и подняли флаг о спуске под воду, после чего Дан и Эдвард переоделись в свои белые комбинезоны. Оставшиеся стояли вокруг на все более пронизывающем ветру и растирали руки для разогрева. Дан и Эдвард молча выскочили за борт. Мы перегнулись через релинг и смотрели, как две призрачные белые фигуры погружались все глубже в мрачную бездну.
— Ты еще будешь когда-нибудь нырять? — спросила Джилли.
— Если это действительно корпус «Дэвида Дарка», то да. Но сначала попрошу Дана дать мне пару уроков в бассейне в Форрест Ривер Парк. Там вода соленая, так что если человек начнет захлебываться, то он чувствует подлинный вкус океана.
Мы ждали почти 15 минут появления Эдварда и Дана. У каждого из них запах воздуха был на 20 минут, поэтому мы особо не беспокоились об их безопасности, но прилив все усиливался, волны вздымались все выше, так что если бы ныряльщики выбились из сил, то им было бы очень трудно доплыть до лодки.
Джимми почесал ладонью волосы.
— Надеюсь, что они не напали на что-то ужасное, — сказал он, выражая опасения всех нас. Он посмотрел на часы. — Если они не вернутся через пять минут, то я спущусь за ними. Форрест, помоги мне надеть комбинезон, хорошо?
— Я пойду с тобой, — заявил Форрест.
Но Джимми успел только снять рубашку, когда два ярко-оранжевых шлема выскочили на поверхность на расстоянии около пятидесяти или шестидесяти футов. Эдвард и Дан не спеша подплыли к канатам для ныряльщиков, повсюду опоясывающих «Диогена». Прежде чем мы успели вытащить Эдварда на палубу, он успел показать нам сигнал таксистов из Сент-Луиса, означающий, что все в порядке.
Эдвард стянул маску, выжал воду из бороды и окинул нас взглядом императора, находящегося в триумфальном походе.
— Он там, — заявил он. — Иду на пари на что угодно. Мы нашли углубление длиной около ста тридцати футов, которое выглядит как след от погребенного корабля. Завтра мы спустимся вниз с воздуходувками и попробуем убрать часть заносов.
Дан Басс был менее уверен в находке, но признал, что до сих пор мы не напали еще на лучший след.
— Внизу видимость преотвратная, человек еле может разглядеть собственные руки. Но там что-то должно быть, так как на дне явно образовался солидный холм. Стоит взглянуть на это.
Мы точно обозначили это место с помощью навигационных точек на карте. На всякий случай мы не хотели оставлять сигнализационных буев, чтобы любители совать нос куда не надо не решили, что стоит спуститься под воду и осмотреть нашу находку.
Эдвард подошел ко мне, одетый только в свитер поло и шаровары, и сказал:
— Может, еще раз попробуешь поговорить с тестем? Уговори его дать немного денег. Если это на самом деле «Дэвид Дарк», то мы будем нуждаться в соответствующем корабле для погружения, нужном оборудовании и в каких-то устройствах, чтобы вытянуть корпус на поверхность, когда мы откопаем его. Нам будут нужны также дополнительные аквалангисты, профессионалы.
— Я посмотрю, — неохотно обещал я. — Когда я с ним разговаривал в последний раз, то он не пылал особым желанием на это.
— У тебя действительно красивая жопа, Эдвард, — заметил Джимми, проходя мимо. — Джилли, правда, у Эдварда красивая жопа?
— Увы, но я смотрю в другую сторону, — ответила Джилли.
— Ну, Джон, согласитесь, — настаивал Эдвард. — Попробуй еще раз, хорошо? Попроси его. Ведь максимум он только откажет.
— Ну, хорошо, — ответил я. — Я возьму с собой эти листинги с сонара. Может, хоть так я смогу его убедить.
Мы уже вернулись с Салем, когда небо начало темнеть. На улицах зажглись первые фонари, а ветер сильно пах солью.
— Знаете, Салем назвали так от слова «шалом», что значит «покой» — задумчиво сказал Эдвард.
— И я надеюсь, что мы принесем покой этому городу, — ответил я, а Джилли за моей спиной добавила:
— Аминь.
27
Джилли и я рано пообедали в «Ле Шато», очень элегантном бело-розовом ресторане, недавно открытом на Франт Стрит. Джилли переоделась в одно из своих собственных произведений из салона «Лен и Кружева», простое платье без рукавов с кружевным лифчиком и атласными проймами. Мы заказали французские блюда. На столиках мигали свечи, и если бы «Дэвид Дарк» вместе со всеми духами не висел над нами, мы успешно проверили бы мягкий счастливый вечер и кончили бы его в постели у Джилли.
Но в этом положении у нас не хватило храбрости. Хоть практичная и земная Джилли понимала, что меня все еще мучит воспоминание о недавно умершей жене и что каждое сближение между нами станет катализатором грозных психокинетических сил. Лично Джилли считала, что источник этих сил находиться у меня в мозгу, что мое чувство вины было достаточно сильным, чтобы вызывать призраков и выбивать окна. Джилли попросту не верила в духов, невзирая на то, что мы ей говорили. Но хотя эти силы были разогнаны, она не хотела рисковать, опасаясь повторения того, что случилось в мотеле «Под Боярышники». Ведь на следующий раз кто-то из нас мог быть серьезно ранен или убит.
— Как ты думаешь, ты женишься еще раз? — спросила она за бокалом бренди.
— Трудно сказать, — ответил я. — Поэтому я не могу себе этого вообразить.
— Ты не чувствуешь себя одиноко?
— Не в эту минуту.
Джилли потянулась через стол и провела кончиком пальца по косточкам соей левой руки.
— Тебе не кажется иногда, что ты являешься Суперменом, который может заставить течь вспять время, чтобы спасти свою жену за секунду до несчастного случая?
— Не смыла мечтать о невозможном, — сказал я. Но одновременно я хитро подумал: ведь именно это ты и сделал, Джон, ты это уже выполнил, и когда «Дэвид Дарк» будет полностью поднят со дна океана, ты вернешь себе свою жену, Джейн, такую же, как до катастрофы. Улыбающуюся теплую и желанную, носящую в чреве нашего первенца. Только Энн Патнем знала, что я сделал, какой договор заключил, чтобы вывести мою семью из страны мертвых и защитить саму Энн от гнева Миктантекутли. А когда вчера вечером я отвозил ее в клину доктора Розена, то она торжественно поклялась мне, что никому ни слова не скажет о моем разговоре с Бестелесным, что обещание, какое я дал демону, навсегда останется для всех тайной. Ведь в конце концов от этого зависела и ее жизнь, не только жизнь Джейн.
Конечно, я чувствовал себя виноватым. Я чувствовал, что предаю Эдварда и Форреста, в определенном смысле даже Джилли. Но ведь есть в жизни такие минуты, когда человек должен принять решение, не оглядываясь на остальных. Я верил, что та минута и была таковой именно для меня. По крайней мере, я мог сам себя убедить в этом. К тому же жизнь Энн была под угрозой, так что я даже не мог поступить иначе.
Человек всегда сможет найти для себя сотни отговорок, чтобы оправдать эгоизм и трусость, в то время как храбрость не нуждается ни в каком оправдании.
После обеда я отвез Джилли домой, на Уитч Хилл Роуд, поцеловал ее и обещал, что заскочу утром в «Лен и Кружева». Потом я проехал трассой 128 и трассой 2 на юг, в направлении к Бостону и Дедхэму. Я опасался, что очередной разговор с Уолтером будет обычной потерей времени, но Эдвард так настаивал, что у меня не хватило честности отказаться. Я включил в кассетнике машины Грига и старался успокоиться, в то время как за окнами мелькали огни Мелроуза и Сомервилл.
Когда я подъехал к дому Бедфордов, в окнах было темно. Не светили даже фонари у главных дверей. Черт, подумал я, зря проехал 20 миль. Мне не пришло в голову, что Уолтер мог выйти. Он же всегда возвращался домой, каждый вечер, по крайней мере тогда, когда Констанс жила. Я должен был сначала позвонить ему. Наверно он переселился на пару дней к соседям, чтобы прийти в себя после такого потрясения.
Несмотря на это, я подошел к передним дверям и позвонил. Я услышал звук звонка в холле. С минуту я стоял под дверьми, притопывая и потирал от холода руки. Траурный вопль козодоя раздался среди высоких деревьев на тылах дома, потом еще раз. Я припомнил романы ужаса Лавкрафта, в которых приход первобытных древних сил, таких, как Йог-Сото, всегда предвиделся унисонным хором тысяч козодоев.
Я уже хотел обойти дом сзади, чтобы проверить, не сидит ли Уолтер в комнате с телевизором, когда передние двери распахнулись, и в них появился Уолтер, поглядывая на меня.
Но в этом положении у нас не хватило храбрости. Хоть практичная и земная Джилли понимала, что меня все еще мучит воспоминание о недавно умершей жене и что каждое сближение между нами станет катализатором грозных психокинетических сил. Лично Джилли считала, что источник этих сил находиться у меня в мозгу, что мое чувство вины было достаточно сильным, чтобы вызывать призраков и выбивать окна. Джилли попросту не верила в духов, невзирая на то, что мы ей говорили. Но хотя эти силы были разогнаны, она не хотела рисковать, опасаясь повторения того, что случилось в мотеле «Под Боярышники». Ведь на следующий раз кто-то из нас мог быть серьезно ранен или убит.
— Как ты думаешь, ты женишься еще раз? — спросила она за бокалом бренди.
— Трудно сказать, — ответил я. — Поэтому я не могу себе этого вообразить.
— Ты не чувствуешь себя одиноко?
— Не в эту минуту.
Джилли потянулась через стол и провела кончиком пальца по косточкам соей левой руки.
— Тебе не кажется иногда, что ты являешься Суперменом, который может заставить течь вспять время, чтобы спасти свою жену за секунду до несчастного случая?
— Не смыла мечтать о невозможном, — сказал я. Но одновременно я хитро подумал: ведь именно это ты и сделал, Джон, ты это уже выполнил, и когда «Дэвид Дарк» будет полностью поднят со дна океана, ты вернешь себе свою жену, Джейн, такую же, как до катастрофы. Улыбающуюся теплую и желанную, носящую в чреве нашего первенца. Только Энн Патнем знала, что я сделал, какой договор заключил, чтобы вывести мою семью из страны мертвых и защитить саму Энн от гнева Миктантекутли. А когда вчера вечером я отвозил ее в клину доктора Розена, то она торжественно поклялась мне, что никому ни слова не скажет о моем разговоре с Бестелесным, что обещание, какое я дал демону, навсегда останется для всех тайной. Ведь в конце концов от этого зависела и ее жизнь, не только жизнь Джейн.
Конечно, я чувствовал себя виноватым. Я чувствовал, что предаю Эдварда и Форреста, в определенном смысле даже Джилли. Но ведь есть в жизни такие минуты, когда человек должен принять решение, не оглядываясь на остальных. Я верил, что та минута и была таковой именно для меня. По крайней мере, я мог сам себя убедить в этом. К тому же жизнь Энн была под угрозой, так что я даже не мог поступить иначе.
Человек всегда сможет найти для себя сотни отговорок, чтобы оправдать эгоизм и трусость, в то время как храбрость не нуждается ни в каком оправдании.
После обеда я отвез Джилли домой, на Уитч Хилл Роуд, поцеловал ее и обещал, что заскочу утром в «Лен и Кружева». Потом я проехал трассой 128 и трассой 2 на юг, в направлении к Бостону и Дедхэму. Я опасался, что очередной разговор с Уолтером будет обычной потерей времени, но Эдвард так настаивал, что у меня не хватило честности отказаться. Я включил в кассетнике машины Грига и старался успокоиться, в то время как за окнами мелькали огни Мелроуза и Сомервилл.
Когда я подъехал к дому Бедфордов, в окнах было темно. Не светили даже фонари у главных дверей. Черт, подумал я, зря проехал 20 миль. Мне не пришло в голову, что Уолтер мог выйти. Он же всегда возвращался домой, каждый вечер, по крайней мере тогда, когда Констанс жила. Я должен был сначала позвонить ему. Наверно он переселился на пару дней к соседям, чтобы прийти в себя после такого потрясения.
Несмотря на это, я подошел к передним дверям и позвонил. Я услышал звук звонка в холле. С минуту я стоял под дверьми, притопывая и потирал от холода руки. Траурный вопль козодоя раздался среди высоких деревьев на тылах дома, потом еще раз. Я припомнил романы ужаса Лавкрафта, в которых приход первобытных древних сил, таких, как Йог-Сото, всегда предвиделся унисонным хором тысяч козодоев.
Я уже хотел обойти дом сзади, чтобы проверить, не сидит ли Уолтер в комнате с телевизором, когда передние двери распахнулись, и в них появился Уолтер, поглядывая на меня.