К одной из таких групп присоединился и Майнард, хотя и не к той, к какой хотел бы. Он был здесь гостем – у него не было особого выбора, поэтому экс-капитан присоединился к первой попавшейся группе – там было несколько местных сквайров, которые больше интересовались фазанами, чем прекрасными дамами, пришедшими понаблюдать за охотой.
Среди трех стрелков, к которым присоединился Майнард, не было ни одной леди. Одна или две дамы были здесь с самого начала. Но сквайры, будучи заядлыми охотниками, вскоре оставили своих компаньонов в длинных юбках далеко позади, и Майнард был вынужден не отставать от них и их собак, чтобы не отказаться от дальнейшего участия в охоте.
Продолжив путь вместе с другими охотниками, он также вскоре потерял из виду дам, которые остались далеко позади. Ни одна из них не была молодой или особенно привлекательной, к тому же они, к счастью, имели в сопровождении слуг. И он без сожаления попрощался с ними, уповая на притворное рвение к охоте на фазанов, что вряд ли бы случилось, будь среди дам дочь сэра Джорджа Вернона.
Он был далек от того, чтобы быть в хорошем настроении, когда шел по парку. Его мучило неприятное воспоминание о той сцене, которую он наблюдал. Он обратил внимание, что дочь баронета отправилась на охоту в компании с молодым Скадамором. Поскольку она сделала это добровольно, значит она, похоже, предпочла эту компании любой другой.
Бывший офицер не был опытным охотником, что сказалось на его стрельбе.
Несколько раз он вообще не заметил добычу; один или два раза птица, с шумом хлопая крыльями, взлетала перед ним, и он даже не делал попытки нажать на курок или хотя бы поднять ружье!
Сквайры, которые днем ранее отдали ему должное за искусство верховой езды, теперь недоумевали, почему он так плохо стреляет.
В глубине души они были рады его неудачам. Однако они видели лишь внешнюю сторону, но не догадывались, в чем причина его неудачной стрельбы.
Через некоторое время он отстал от них; те думали только о фазанах, а он – об одной лишь далекой светлой птице, намного более яркой, чем фазаны, сверкающие в листве, и вызывавшей восхищение у всех вокруг.
Возможно, она уединилась в тихой лощине с молодым Скадамором – пользуясь тем, что они родственники – и тот, наверное, нашептывает ей на ушко нежные слова любви устами кузена!
Эта мысль очень опечалила Майнарда.
Она могла бы вызвать его ревность и негодование, но у него не для этого никаких оснований. Между ним и дочерью сэра Джорджа Вернона еще не было ровным счетом ничего, кроме несколько разговоров вежливости, в окружении других людей, ее друзей и близких. Ему до сих пор ни разу не представилась возможность поговорить с нею наедине о тех необычных обстоятельствах, которые сопровождали их знакомство, чтобы как-то прояснить отношения между ними.
Он очень хотел и в то же время боялся этого! То давнее предчувствие, которое тогда, в первую их встречу, посетило его, теперь начало казаться ему обманчивым.
Совсем иные чувства теперь владели им, и, когда он оказался один в тихой лесной чаще, с его губ непроизвольно слетели слова:
– Она никогда не сможет стать моей!
– Ты согласна, Бланш? Ты согласна? – таковы были другие слова, не произнесенные, но услышанные им, когда экс-капитан остановился в роще падубов, прикрывавших его своей вечнозеленой листвой.
Это говорил молодой Скадамор, ласковым и нежным тоном.
Ответа не последовало, и тот же вопрос были задан вновь, другими словами:
– Ты можешь обещать мне это, Бланш? Ты можешь?
С замиранием сердца, не дыша, Майнард ожидал ответа. По тону обращения говорившего ему нетрудно было догадаться, что это диалог и что кузен и кузина были наедине.
Вскоре он убедился, что это именно они. Проходя рядом по лесной дорожке, кузены оказались прямо напротив поляны, где притаился он сам.
Они остановились. Он не мог их видеть. Лица их были скрыты от него колючими пучками падуба, которые нависали достаточно низко. Но колючки не мешали ему слышать каждое слово из разговора кузенов.
Сладкой музыкой в его ушах прозвучал ответ девочки.
– Я не смогу, Франк! Я не смогу!
Хотя он не знал ни смысла, ни значения обещания, которое она отказалась дать.
Но разъяснение вскоре последовало, и оно дало Майнарду еще большее вознаграждение за перенесенные муки.
– Все ясно, – сказал Скадамор с укором, – я знаю, почему ты не сможешь обещать мне это. Да, я знаю.
– Что ты знаешь, Франк?
– Только то, что видят все: то, что ты питаешь симпатию к капитану Майнарду, который настолько старше тебя, что годится тебе в отцы или дедушки! Ах! И если твой отец узнает об этом – хорошо, я не буду говорить, о чем…
– Даже если б это было так, – решительно парировала дочь баронета, – кто может обвинить меня? Ты забыл, что этот джентльмен спас мне жизнь! Я уверена, что утонула бы, если б не его благородный поступок. Храбрый поступок! Тебе стоило видеть, как тогда огромные волны готовы были поглотить меня. И не было никого, кто рискнул бы подать мне руку! Он в самом деле спас мне жизнь! И что удивительного в том, что я благодарна ему за это?
– Ты испытываешь большее, чем простая благодарность! Ты влюблена в него!
– Влюблена в него! Ха! Ха! Ха! Что ты имеешь в виду, кузен?
– О! Тебе не стоит притворяться. Ты достаточно хорошо знаешь, что я имею в виду!
– Я знаю то, что ты очень несносен, Франк; ты такой с самого утра.
– Я несносен? Я больше не буду таким, по крайней мере, с тобой. Поскольку ты, кажется, мной не довольна, я думаю, ты не будешь возражать, если я откланяюсь. Я полагаю, ты сможешь найти дорогу домой без меня? Если ты будешь идти по этой лесной дорожке, ты не заблудишься. Она приведет тебя к воротам парка.
– Тебе не стоит заботиться обо мне, – надменно ответила дочь сэра Джорджа. – Я уверена, что сумею найти дорогу домой без какой-либо помощи от моего галантного кузена Скадамора.
Ирония этой последней реплики завершила диалог.
Раздраженный этими словами, молодой охотник повернулся спиной к своей симпатичной партнерше, свистнув своему спаниелю, быстро зашагал прочь и вскоре исчез за деревьями.
note 16 и шесть фунтов – всего более ста фунтов! Подумай об этом, Сабби!
– Я знаю, вы весите больше, чем обычно леди в вашем возрасте. Но всего этого еще не достаточно для того, чтобы выйти замуж.
– Выйти замуж? Ха-ха-ха! Кто говорит об этом?
– Это то, о чем думают, когда влюбляются. Это – результат, естественное следствие любви.
– Не всегда, я думаю.
– Это всегда так, когда люди честны в любви.
– Скажи мне, Сабби, а ты никогда не была влюблена?
– Сабби – креолка из Вест-Индии, и вы не должны спрашивать меня об этом. Почему вы спрашиваете, мисса?
– Потому что мой кузен говорил со мной о любви, этим утром, когда мы были на охоте.
– Масса Франк? В самом деле? Он говорил с вами о любви! И что он сказал вам, мисс Бланш?
– Он хотел, чтобы я обещала любить только его и быть верной только ему.
– Если вы любите его, вы должны сохранять ему верность. Конечно, если вы хотите выйти за него замуж.
– Что? Выйти замуж за такого мальчишку, как мой кузен Франк! Ну нет. Если я выйду замуж, то за настоящего, взрослого мужчину!
– Теперь ясно, что вы его не любите. Тогда может быть вы влюблены в кого-то другого?
– Так ты признаешь, что ты сама была влюблена, Сабби? – сказала ее молодая хозяйка, не реагируя на последнее замечание.
– Я признаю это, мисса. Сабби испытала это чувство дважды.
– Дважды! Странно это, не так ли?
– Нет, ничего странного для уроженки островов Вест-Индии.
– Хорошо, не важно, что это было дважды. Если я когда-нибудь полюблю во второй раз, то я уже буду все знать об этом. Скажи мне, Сабби, как это все было в первый раз? Я полагаю, что у цветных это происходит точно так же, как и у нас, у белых?
– Точно так же, только любовь у креолов более…
– Более! Более чего?
– Креольская любовь более сильная – в ней больше жгучей страсти. Я чувствовала себя безумной с моим другом.
– Каким другом?
– Один хороший друг. Я никогда не испытывала такой безумной страсти ни до, ни после. Мне было хорошо с ним, но я была немного старше его.
– Но ты никогда не была замужем, Сабина?
– Никогда.
Тень грусти легла на лицо Сабины, когда она сделала это признание.
– Почему вы спрашиваете меня об этом, мисс Бланш? Ведь вы сами говорили, что не думаете ни о любви, ни о замужестве.
– Да, я не думаю об этом. Но я боюсь, что я уже влюбилась. Я полагаю, что влюблена.
– Влюбились! Вы серьезно думаете, что это так?
– Нет, я не уверена. И поэтому я хотела бы, чтобы так рассказала, как это было с тобой.
– Хорошо, я расскажу вам: я чувствовала, что готова буквально съесть моего друга.
– О! Но это глупости. Ты смеешься, Сабби? Я уверена, что я ничего подобного не чувствую.
– А что вы тогда чувствуете, мисса?
– Я хотела бы, чтобы он всегда был рядом только со мной и ни с кем больше. И еще я хотела бы, чтобы он всегда говорил со мной, а я слушала и смотрела на него, особенно в его глаза. У него такие красивые глаза. Они были особенно прекрасны сегодня, когда я встретила его в лесу! Мы были одни. Это было впервые. Насколько приятнее было быть с ним наедине, чем среди многих других людей! Я хочу, чтобы все папины гости уехали, и остался только он один. Тогда мы могли бы быть всегда вместе, и никто бы нам не мешал.
– Кто он, мисса, кто он, о котором вы говорите? Масса Скадамор?
– Нет-нет, это не Франк. Он вполне мог бы уехать со всеми остальными. Мне не нужно, чтобы он оставался.
– Кто ж тогда?
– О, Сабби, ты знаешь. Ты должна знать.
– Возможно, у меня есть догадка, кто он. Наверное, я буду недалека от истины, если предположу, что это тот джентльмен, с который мисса вернулась домой с охоты.
– Да, это он. Я не буду скрывать это от тебя.
– Лучше вам не говорить об этом больше никому. Если ваш отец узнает, он очень рассердится. Я боюсь, что папа выйдет из себя и прогонит его.
– Но почему? Что плохого в этом?
– Ах, вы спрашиваете, почему? Наверно, вы узнаете в свое время. Вам лучше было обратить внимание на вашего кузена Скадамора.
– Это невозможно. Я не люблю его. Я не могу.
– И вы влюбились в другого?
– Да, это так. Я ничего не могу с собой поделать.
Креолка не особенно удивилась этому. Она принадлежала к такому кругу женщин, которые отдают предпочтение чисто мужским достоинствам; и, хотя она вначале недолюбливала капитана-республиканца, теперь она почувствовала к нему симпатию. Это был тот, о котором они говорили.
– Но, мисса, скажите мне правду. Вы думаете, он также влюбился в вас?
– Я не знаю. Я много бы дала, чтобы это было так.
– Что бы вы отдали?
– Весь мир – только бы это было так! О, дорогая Сабби! Ты думаешь, что он влюбился в меня?
– Ну, Сабби полагает, что никто не может вас ненавидеть!
– Ненавидеть меня? Нет-нет! Конечно, он не может меня ненавидеть!
– Конечно, нет, – отозвалась креолка, которая хорошо разбиралась в женской красоте.
«Разве он может ее не полюбить?» – подумала она, глядя на свою молодую хозяйку, на ее ангельские личико и фигурку.
– Хорошо, мисс Бланш, – сказала служанка, не произнося вслух эту мысль. – Нравитесь вы ему или нет, но послушайте совета Сабби и не говорите никому больше о том, что вы в него влюбились. Я думаю, это не понравится вашему отцу. Это вызовет большой и неприятный скандал. Сохраните ваши чувства в тайне – спрячьте их глубоко вовнутрь. Не бойтесь, Сабби не выдаст вас. Нет, мисс Бланш, Сабби думает, что вы милый хороший ребенок. Она понимает и любит вас и переживает за вас.
– Спасибо, дорогая Сабби! Я знаю, что ты меня любишь, я знаю это.
– Вот уже звонят к обеду. Теперь вы должны спуститься в гостиную; и постарайтесь не сердить вашего кузина. Я имею в виду масса Скадамора. Очень странный молодой кобель. Темпераментный как дьявол и коварный как змея. Если он узнает, что вы предпочитаете капитана Майнарда, он устроит большой скандал вашему отцу, – это настоящая змея. Итак, мисс Бланш, вы должны опасаться всего этого и держать язык за зубами до поры до времени.
Бланш, уже одетая к обеду, спустилась в гостиную, но совсем не из-за страха перед грозным предупреждением своей креолки-наперсницы.
ГЛАВА XLVIII. ОБЕД
В тот день званый обед давал уважаемый сэр Джордж. Как уже было сказано, отмечали пятнадцатый день рождения Бланш, все еще ребенка.
Гости, которых пригласили занять места за столом, были тщательно отобраны. Помимо тех, кто остановился в Холле, были приглашены еще и другие, специально к этому событию, – безусловно, знатные фамилии в графстве, жившие неподалеку.
Всего собралось более двадцати семейств – некоторые из них обладали важными титулами, кроме того, ожидалось, что еще столько же прибудут позже. После обеда должны были состояться танцы.
Когда Майнард, завершив свой туалет, спустился в гостиную, он нашел ее полную гостей. Многочисленные красавицы расположились на диванах, каждая в своей великолепной богатой юбке, в то время как корсеты и рукава были на удивление бедны.
Среди них можно было заметить несколько джентльменов, все в строгих черных костюмах, а также освященные временем белые воротнички, чьи простые платья резко контрастировали с богатыми шелками и атласами, шелестевшими вокруг.
Вскоре после того, как он вошел в комнату, Майнард почувствовал, что оказался под пристальными взглядами и мужчин, и женщин: он оказался в центре внимания.
Это не было обычным вниманием, которым удостаивают только что вошедшего гостя. Как только дворецкий громким голосом объявил его имя и воинское звание, некий нездоровый интерес охватил приглашенных. Волнение среди смуглых бывалых солдат, сменивших обычную маску высокомерия на интерес к гостю, передалось вдовам и герцогиням, надевшим свои оправленные золотом очки и глядевших на него с интересом, необычным для этих важных дам; в то время как их дочери помимо взглядов снизошли до разговоров вежливости.
Майнард не знал, что кроется за всем этим. Будучи чужим в этой компании, он мог ожидать от окружающих разве что испытующих взглядов.
Но не такого активного внимания – в обществе, столь респектабельном и хорошо воспитанном.
Он был и сам достаточно хорошо воспитан, чтобы не показать свое замешательство. К тому же он видел перед собой лица, которые казались дружески настроенными; в то время как вдовы, глядевшие на него сквозь очки, казалось, рассматривали его с восхищением!
Хотя он и не смутился, он не мог не удивиться в своих мыслях. С многими их тех, кто сейчас здесь находился, он встречался прежде, охотился, стрелял и даже обедал вместе с ними. Так отчего именно сейчас они стали рассматривать его с таким интересом, до сего времени не выказанным?
Разъяснение происходившему дал хозяин, который подошел к гостю и в дружеской манере произнес:
– Капитан Майнард, мы вас поздравляем!
– С чем поздравляете, сэр Джордж? – спросил удивленный гость.
– С вашим литературным успехом. Мы уже наслышаны, сэр, о вашем умении владеть мечом. Но мы не знали, что вы так профессионально умете обращаться и с другим благородным оружием – с пером!
– Вы говорите сплошные комплименты, сэр, но я на самом деле не знаю, что вы имеете в виду.
– Вы узнаете, если взглянете сюда. Я полагаю, сэр, вы еще не видели – это пришло с последней почтой.
И сэр Джордж показал лист бумаги с напечатанным текстом, заголовок которого говорил, что это популярный утренний лондонский журнал.
Взгляд Майнарда остановился на колонке, в заголовке которой крупным шрифтом было набрано его собственное имя. Ниже шла рецензия на его книгу – роман, написанный им, о котором Майнард, уезжая из Лондона, еще не получил обычное в таких случаях уведомление о выходе в свет. Таким образом, журнал, который он держал в руках, первым дал публичную рецензию на его книгу.
"Три замечательных тома, написанные необычным человеком. О капитане Майнарде можно сказать то же, что Байрон писал о Бонапарте:
«Покой для сильной души это ад.»
Так начиналась эта рецензия, которая продолжалась в том же хвалебном духе; и завершалась статья утверждением рецензента, что «новая яркая звезда появилась на литературном небосводе.»
Автор не стал читать всей длинной статьи с комплиментами, выданными щедрой рукой рецензента, который, конечно, не был известен в литературных кругах, и поэтому Майнард был совершенно с ним не знаком. Он просмотрел лишь несколько первых абзацев и конец статьи, после чего вернул журнал хозяину.
Было бы неверно утверждать, что Майнард не был доволен, но также нельзя было сказать, что это было для него сюрпризом. Он изложил свои мысли, описав некоторые истории из своей жизни в далеком чужом краю – и в то же время приправил повествование мыслями и чувствами более поздними, – все это нашло отражение в романе, и он надеялся, что его труд о любви сделает его известным и тем самым обеспечит его будущую карьеру. До этого он думал только о войне. Сейчас настало время отложить в сторону меч и взяться за перо.
– Обед подан! – объявил дворецкий, широко раскрывая двери гостиной.
Гости сэра Джорджа разделились на супружеские пары и пары знакомых; только что состоявшийся автор книги обнаружил себя рядом с некоей титулованной леди.
Это было молодое и интересное создание, леди Мэри П…, дочь одного из благородных пэров в округе.