Меньшов Виктор. Сердца Лукоморов

   Сделав выпад копьём, мой охранник, поразив пустоту, пролетел по инерции дальше. Я подсёк его под ноги и ударил в спину рукой, согнутой в локте. Воин ткнулся лицом в болото, а я не успел порадоваться маленькой победе, на меня набегал, размахивая мечом, ещё один воин.
   Я собрался и выждав момент удара, поднырнул ему под руку и ушёл за спину противника, тут же захватив его сзади за руку и с силой опустив его руку с мечом себе на колено, локтевым суставом. Раздался хруст, воин дико закричал и выронил меч, который я тут же и подхватил.
   Я оглянулся, собираясь броситься с мечом на помощь своим спутникам, но увидел только спины разбегавшихся вояк Шемяки, которые были сметены отчаянным и бесстрашным напором нашей маленькой дружины. Несколько воинов лежали в болотной траве, сам Шемяка тоже лежал лицом вниз, уткнувшись носом в болотную осоку.
   - Кто Шемяку порубил? - пнул безжизненное тело Буян.
   - Кто его знает, - отозвался Медведь, вытирая о траву меч. - Я не видел, я другими был занят.
   Все переглянулись, и дружно помотали головами. Черномор сказал, удивлённо пожимая плечами:
   - Никто его не рубил. Я палицей огрел по голове, да и то промахнулся, по заду попал.
   В подтверждение своих слов он ткнул носком сапога в толстый зад Шемяку. Тот ойкнул и пустил пузыри в водицу, лицом в которой лежал.
   - Живой, значит? - обрадовался Буян, схватил Шемяку за шиворот и поставил на ноги. - Это хорошо, что живой!
   Грозный болотный судья вид имел жалкий и перепуганный. С него потоками стекала тёмная вода, лицо было в болотной тине, а сам он от страха дрожал, как осиновый лист.
   - Ну что, попался, который кусался? - ласково прогудел Буян и врезал от души Шемяке с правой по уху.
   Толстяк качнулся в сторону и чуть не упал, но его огрел по уху, только слева, Медведь. Да так сильно, что мне показалось, у Шемяки голова оторвётся.
   Голова у него осталась на месте, но глаза заметно увеличились в размерах, а оба уха на глазах распухали и превращались в два больших лаптя.
   - Вы чего дерётесь?! - жалобно заскулил еще недавно такой грозный и всесильный Шемяка. - Почему безоружного бьёте?!
   - Безоружного, говоришь? -широко, как самому лучшему другу, улыбнулся Буян, который словно именно этих слов и ждал от Шемяки. - На вот тебе меч, посмотрим, каков ты в поединке. Давненько я с достойным противником не сражался.
   Шемяка испуганно оттолкнул протянутый Буяном меч.
   - Не буду я с тобой биться на мечах! Не желаю!
   - Будешь! - уверенно заявил Буян, воткнув меч перед ним, доставая свой. - Будешь, если тебе жизнь дорога.
   Он взмахнул мечом и принял боевую стойку.
   - Давай, Шемяка, берись за меч, иначе так порублю! Не буду я с тобой шутки шутить. Учти, нам некогда! Тебя просто так, за здорово живешь, мы не отпустим, не надейся. Слишком много на тебе крови невинной.
   - А он что будет делать? - спросил хитрый Шемяка, указав за спину Буяну.
   Тот обернулся взглянуть через плечо, а Шемяка подхватил меч, стоявший перед ним и, взяв его двумя руками, обрушил на голову повернувшегося спиной доверчивого Буяна.
   Макаровна вскрикнула, но меч Шемяки отскочил, ударившись о сталь меча Медведя, который успел подставить его под сокрушительный удар, защитив Буяна.
   - Спасибо тебе, Медведь, - склонил голову в знак благодарности Буян. - Должник я твой буду.
   - Ничего, - подмигнул Медведь. - Свои люди. В бою славой сочтемся.
   - И то верно, - согласился Буян. - А что с этим мерзавцем делать будем?
   Он кивнул на Шемяку, испуганно стоявшего с опущенным мечом.
   - Вы лучше отпустите меня! -нагло заявил Шемяка, надув важно щеки. Не отпустите, вам же хуже будет. Мои воины вернутся и еще сотню приведут, тогда вам точно несдобровать.
   - Что делать с ним будем? Как с ним поступить? - словно не услышав угроз, спросил еще раз Буян.
   - Смерть ему! - воскликнул Вепрь.
   - Смерть палачу! - поддержал Медведь.
   - Смерти достоин, не судья он, а палач, столько людей ни за что погубивший, - кивнул Черномор.
   - Смерть душегубу! - вторил им скоморох Яшка.
   - Кто казнит палача и предателя? - спросил Буян.
   Все замолчали, поглядывая друг на друга. Вперед выступил Медведь.
   - Стыдно об него боевой меч пачкать. На деревьях его казнить нужно.
   - Что ж, - согласился Буян. - Давайте сюда верёвки.
   Нашли две верёвки, сделав на них петли. Одну из них взял Буян, другую Медведь. Накинув веревку на гибкую березу, Буян с силой наклонил березу к земле, согнув ее в дрожащую от напряжения дугу. То же самое Медведь проделал с соседней березой.
   Испуганного и визжащего Шемяку повалили на землю и привязали за ноги к одной из верёвок, которую продолжал удерживать Буян, иначе бы береза выпрямилась, и Шемяка улетел бы в небеса. Медведь подтянул вторую верёвку свободным концом к Шемяке и, достав нож, отрезал лишний конец, с трудом удерживая березку.
   - Берись за веревку! - приказал Буян Шемяке, перепуганному приготовлениями.
   - Не буду! - извиваясь по земле, завопил тот.
   - Берись, или отпущу! Улетишь в небо!
   Шемяка ухватился за вторую верёвку и в ту же минуту Буян и Вепрь отпустили верёвки.
   Берёзы рванулись вершинами вверх, растянули завопившего от страха и боли Шемяку
   - Ну вот, Шемяка, твой последний суд, - сказал, отряхивая руки, Буян. - Жить тебе осталось ровно столько, сколько сил твоих хватит верёвку удерживать. Так что оплакивай свою подлую жизнишку. А мы пошли.
   - Помоги мне, сынок, я сама не справлюсь, - обратилась ко мне Макаровна, указывая на дверь в крыше.
   Я наклонился, очистил дверь ото мха, но она разбухла от сырости, я никак не мог подцепить её, а ручки на ней не оказалось.
   - Дай я попробую, - тронул меня за плечо Буян.
   Я отошёл в сторону, а Буян достал меч и подцепил дверь, использовав меч как рычаг. Раздался противный скрип проржавевших от болотной сырости петель и перед нами распахнулась чёрная дыра, из которой дохнуло спертым тяжёлым запахом плесени и застоявшегося воздуха.
   - Двери закройте! - прогудело из темноты. - Холодно! Дууует!
   - Дует ему! - возмутилась Макаровна. - Лежебока несчастный! Как ты не задохнулся?!
   - Мне тута теплооо! - зевнула избушка. - А вы дуете. Может, не нужно в гости ко мне ходить?
   - Вот лодырь, - ворчала Макаровна. - На нас Шемяка напал, чуть не поубивали всех, а ты даже не шевельнулся!
   - Я шевельнулся, - отозвалась избушка. - Я бы помог, только сапог долго искал.
   - Нашёл сапог? - спросил ехидный Яшка.
   - Неее, - вздохнула избушка. - Не нашёл.
   - Потерял, что ли? - насмешливо поинтересовался скоморох.
   - Да нет, не потерял, - последовал очередной вздох. - Здесь он где-то, сапог. Не успел найти. Я заснул.
   - Во даёт! - восхитился скоморох. - Что же это там за чудо проживает?
   - Слезешь в избу, - сам увидишь, - пообещала Макаровна.
   - Тогда я полез, - подхватился любопытный скоморох и первым сунулся лезть в чёрную дыру.
   Он пошарил в пустоте ногой, ничего не нашёл и спросил в темноту:
   - Тут хотя бы лестница есть?
   - Была, - равнодушно отозвалась, зевнув, избушка.
   Скоморох шарил-шарил ногами в темноте, пытаясь нащупать ступеньку, да так и загремел вниз, соскользнув с заросшей мхом крыши.
   Раздался жуткий грохот, брань и жалобные охи скомороха.
   - Что ж ты говорил, что лестница есть?! - закричал он возмущённо в темноте. - Нет никакой лестницы!
   - Я не говорил, что она есть, - раздалось ему в ответ. - Я сказал, что была лестница. Она вчера рухнула.
   - Это почему же она вчера рухнула? - спросил, охая, скоморох.
   - Сгнила, наверное, - подумав, ответила избушка. - Постояла да и сгнила. Время её пришло сгнить, вот она и сгнила. И рухнула. Ну а потом ты рухнул.
   - Ты хоть лучину запали, ничего не видно в потемках. У тебя дрова есть? Холодно здесь, как в погребе.
   - Не, нету дров у меня.
   - А печка у тебя есть? - начал сердиться скоморох.
   - Зачем мне печка? - испугалась этого вопроса избушка. - Если печка в избе будет - надо дрова колоть, куда-то ходить за ними, а мне лениво. Без печки лучше - забот меньше.
   - Мне бы твои заботы! - восхитился скоморох.
   - А чего? - зевнула избушка. - Живи. Места хватит. Ищи на полу овчину, залезай под неё и лежи себе, спи.
   - Давно ты вот так лежишь? - ехидно поинтересовался скоморох.
   - Лет тридцать, наверное, - зевнула избушка.
   - У тебя что - ноги не ходят? - посочувствовал Яшка.
   - Да кто их знает? Я не пробовал ногами ходить.
   - Так ты попробуй!
   - Да ну, мне лениво!
   - Ну что вы стоите? - кивнула нам на дыру Макаровна. - Так мы еще год простоим. Полезайте!
   - Отпустите меня! - взмолился Шемяка, посиневший от натуги, с трудом удерживая веревку в руках.
   - Зачем? Ты скоро сам себя отпустишь, - без тени сожаления отозвался Буян.
   И первым полез в двери. Он повис на руках и спрыгнул внутрь. Следом за ним полез Медведь, внизу в темноте посыпались искры, запалили лучину, и тут же завопил скоморох:
   - Помогите! Я ослеп! Я ничего не вижу!
   - Дурья твоя голова, Яшка! - пробасил со смешком Буян. - Что же ты увидеть хочешь? Ты головой в чугунок нырнул, да так он у тебя на голове и остался. Сними его, сразу всё увидишь.
   Запалив лучину, наши друзья пододвинули под двери стол, на который мы все по очереди и спрыгнули. В избушке было пусто, если не считать стола, да огромного детины возле стенки, который лежал под овчинами, подогнув колени. Ноги он вытянуть не мог, такой был громадный.
   - Как только тебе, Илья, не стыдно?! - напустилась на него суровая Макаровна. - Добрых людей чуть Шемякины воины не посекли, а ты даже не шевельнулся!
   - Я шевельнулся! - обиделся Илья. - Я хотел выйти. Я даже сапог нашаривать стал! И вообще, добрые люди по болоту не шляются. Добрые люди дома сидят.
   - А мы, значит, плохие, да? - подбоченилась грозно Макаровна.
   - Ну, этого я не говорил, - пошёл на попятную Илья.
   Он сел и стал рассеянно оглядываться по сторонам.
   Был он невероятно широк в плечах, с большущей головой, заросшей густой бородой и копной давно нечёсаных волос.
   - Эй! - окликнул он, указывая пальцем мне под ноги. - Слезь с верёвки! Дай мне её!
   Я не сразу понял, что он от меня хочет, потом наклонился и увидел, что действительно под ногами у меня лежит толстая веревка.
   - Давай скорее верёвку сюда! - гаркнул Илья. - Давай быстро, а то чихну!
   Я не понял, при чём тут его чих, но верёвку всё же протянул.
   Илья судорожно схватил верёвку, которая была привязана к крыше, намотал конец на руку, крепко натянул и после этого - чихнул.
   Нет, я опять неправильно написал, надо было вот так:
   И после этого он
   ЧИХНУЛ!!!
   Он чихнул так, что мы подпрыгнули вместе с избушкой, даже пролетели какое-то расстояние и тяжело шлёпнулись обратно в болото.
   Теперь я точно знал, почему избушка стояла по крышу в болоте. А для чего Илье нужна верёвка?
   Я сам не заметил, как спросил это вслух.
   - Верёвка для того, чтобы крышу не сдувало, - пояснил Илья. - От моего чиха крышу всегда срывает. Слабая она, держать приходится.
   - Хватит пустые разговоры разговаривать, - прервала нас озабоченная Макаровна. - Дима, выгляни наружу, там шум какой-то.
   Я встал на стол и, приоткрыв двери, осторожно выглянул наружу.
   И тут же торопливо захлопнул, едва не ударив сам себя по голове. От островка, из камышей, в нашу сторону стеной шли воины, наверное, слуги Шемяки, ощетинившись копьями и сверкая саблями и мечами.
   - Там шемякино воинство движется! - выдохнул я. - Их там множество.
   - Лезьте в погреб! - распорядилась Макаровна.
   - Какой погреб?! - ахнул я. - Избушка же от чиха на новое место перелетела! Если и был в ней погреб, он на прежнем месте остался.
   - Ну и что, что чихнул? В первый раз, что ли? - невозмутимо потянулся под овчинами Илья. - Что с погребом будет? Погреб, он избе принадлежит. Погреб в хозяйстве всегда пригодиться может. Я так чихаю, чтоб избушка вместе с погребом выскакивает. Кто его знает, вдруг пригодится погреб? Придётся новый рыть. А мне лениво. И чихаю я часто, не нароешься погребов этих. Я его гвоздиками и прибил к избе, чтобы не отрывался при чихах.
   Макаровна и Буян склонились над погребом, отыскав крышку, а Яшка озабоченно спросил.
   - Как же Шемяка? Слуги его освободят!
   - Медведь, - скомандовал Черномор. - Разберись с этим судьёй.
   Медведь быстро и ловко, несмотря на внушительные габариты, вспрыгнул на стол и выглянул в двери. Я из любопытства встал осторожно рядом и тоже посмотрел наружу.
   Шемяка громко вопил, призывая на помощь своих слуг, которые со всех ног бежали ему на помощь. Его освобождение было рядом. Шемяка издал торжествующий вопль, но Медведь скинул с плеча лук, положил стрелу на тетиву и выждав, когда воины подбегут к самым березам, выстрелил.
   Стрела, посланная точной рукой, перебила одну из верёвок. Шемяка заоралл истошно и полетел, вырвавшись из протянутых к нему на помощь рук вверх, подброшенный выпрямляющейся березой...
   Дальше смотреть я не стал, спустился вниз, за мной спустился и Медведь, с трудом прикрыв двери на ржавый засов. И вовремя, потому что снаружи по двери злобно забарабанили, и принялись яростно выламывать и рубить её.
   Мы бросились к погребу, но разлетелись в щепки двери, вниз, как горошины из спелого стручка, посыпались воины Шемяки. Мы с Медведем грудью встали перед замешкавшейся возле погреба Макаровной, защищая её мечами. Нам удалось потеснить непрошеных гостей, и не только потеснить, но даже вытолкать наружу.
   Медведь, увлечённый битвой, полез за ними, пришлось и мне лезть наверх и вступать в неравный бой с Шемякиным воинством. Против нас двоих стояло около сотни бойцов, отчаянно бросившихся на нас. Холодным оружием я владею неплохо, и, помня, что, сколько бы противников против тебя не стояло, более десяти человек одновременно атаковать не могут. Потому я не очень паниковал от количества врагов.
   Мы встали с Медведем спина к спине, заняв круговую оборону, и пока нам удавалось успешно защищаться, отражая удары врага, но слишком неравные были силы. Защищался я успешно, но в нападении был слабоват. Рука не та, мечом рубить, навык нужен.
   Кто знает, чем бы закончилась схватка, если бы из избушки не вылез заспанный и взлохмаченный Илья, который ворчал, обращаясь к подгонявшей его батожком рассерженной Макаровне.
   - Иду я, иду. Вылез уже. Кого тут воевать надо?
   Он выпрямился во весь рост, и я увидел, что достаю ему едва до колена. Шемякины воины оторопели, притихли и на мгновение отступили, заворожено глядя на великана, пооткрывав от изумления рты.
   - Вот этот сброд, что ли, воины?! - гремел Илья, надвигаясь горой на притихших шемякиных слуг. - Да разве же это воины?! Да разве же это войско?! Да я на них начхать хотел!
   Он присел перед отступающими шеренгами врага на корточки, склонил голову набок и терпеливо ждал, когда наберутся смелости и решатся броситься на него шемякины слуги.
   Когда они, подбадривая друг друга боевыми криками, всё же рискнули кинуться вперёд, Илья сорвал молоденькую березку, пощекотал ею в носу, сморщился, помотал головой и - чихнул.
   Я опять неправильно написал.
   Он ЧИХНУЛ!!!
   Чихнул так мощно, что врагов как ветром сдуло. Хорошо ещё, в последний момент мы с Медведем, зная, что такое чих Ильи, и к каким он может привести последствиям, бросились ничком на траву, стараясь оказаться за спиной у богатыря.
   - Слышь, Макаровна, - прогудел, оглядываясь по сторонам, Илья. - Зря ты меня на улицу из избы выгнала. Чего мне здесь делать-то? Тут и воевать не с кем. Они все куда-то подевались. Застудился я. Выброси овчинки сюда, я на солнышке погреюсь. Мне обратно лезть лениво.
   - Ах ты, лодырь, ты, лодырь! - укоризненно отозвалась Макаровна. Ну-ка, лежебока, быстро лезь сюда, пока я не вылезла да хворостиной тебя не отходила!
   - Да ладно, ладно, - проворчал Илья. - Лезу уже...
   И он, пыхтя и покряхтывая, полез вниз, а за ним и мы с Медведем. Из погреба торчала борода Черномора, который хмуро спросил:
   - Чего копаетесь? Мы вас там заждались. Беспокоиться стали, меня послали, посмотреть, что тут.
   - Прибраться в избе нужно было на дорожку, - ухмыльнулся Медведь.
   - Ну и как, прибрались? - спросил Черномор.
   - Прибрались, - ответил Илья, и, поглядывая на Макаровну, поспешно полез в угол, под уютные овчины.
   Готов поклясться, что он причмокивал губами от предстоящего удовольствия.
   - Ты куда, лодырь?! - ахнула возмущённая таким вероломством Макаровна, грозя посошком. - А ну, бесстыдник, такой сякой разэтакий, вылезай! С нами пойдешь!
   - Ты что, Макаровна?! - возмутился в свою очередь Илья. - Я тридцать три года вообще на ноги не вставал, а тут на тебе, идти куда-то. Никуда не пойду! Заболел я. У меня эта, как её? Пневмония, во!
   В подвале раздался шум, выкрики и оттуда недовольно прогудел Буян:
   - Вы со словами осторожнее, у меня Чёрт сильно нервничает от таких слов. И вращается. А мне беспокойство. Заберите вы его от меня.
   - А чего я такого сказал?! - удивился Илья.
   - Ладно разговоры разговаривать, - прервала его Макаровна. - Люди тебя в погребе ждут. Давай, собирайся быстренько!
   - Там и вправду настоящий Чёрт в погребе? - спросил Илья, показывая пальцем в подвал.
   - Правда, - подтвердил Медведь. - Его Буян носит.
   - Я в погреб не полезу! - категорически отказался Илья. - Я чертей боюсь до чёртиков.
   - А меня ты совсем не боишься? - ласково спросила Макаровна.
   - Тебя я боюсь ещё больше, - вздохнул Илья, перекрестился, вздохнул и послушно полез вниз.
   Следом полезли и мы.
   Погреб поразил нас размерами. Сам Илья стоял там в рост, а я едва доставал макушкой до голенища его сапога. Вправо уходил во мрак туннель с высоким потолком. По нему мы и пошли вслед за Макаровной, которую пропустили вперед. Только она знала, куда мы идём по этому тоннелю, и что нас ждёт за каждым из поворотов.
   По пути мы спохватились, что в суматохе куда-то подевался дядюшка Леший, но искать его было некогда, мы решили, что уж кто-кто, а он ни в лесу, ни на болоте не пропадёт.
   Сзади всех громыхал сапожищами, да так, что весь подземный ход ходуном ходил, Илья, который ворчал про то, что ему лениво и грозился чихнуть, отчего мы поневоле ускоряли шаг, вспоминая, как летали вместе с избой и про то, как он "счихнул" шайку Шемяки.
   В тоннеле от его чиха спрятаться было бы негде.
   Шли мы долго, продвигались в полной темноте и потеряли ориентацию во времени и пространстве. Мне путешествие казалось бесконечным, я уже подумывал, что мы никогда никуда не дойдём, а так и будем блуждать в темноте по таинственному подземелью всю оставшуюся жизнь в поисках выхода.
   Но всё же мы пришли.
   Глава двадцать вторая
   Черти кругом
   Коридор пошёл круто вверх, и вскоре мы вышли на воздух.
   Мы спустились в подземелье задолго до полудня, а сейчас заметно вечерело. С болота тянуло холодом. Я плотнее запахнул штормовку, а Илья не выдержал, и так оглушительно чихнул, что нас раскидало в разные стороны.
   Когда мы с трудом собрались вместе, на Илью посыпался град брани и упрёков. На что он сконфуженно отвечал, что не привык к таким прогулкам и простыл, а чихнул сам для себя настолько неожиданно, что даже предупредить нас не успел.
   - И куда ты нас привела, Макаровна? - посопев носом, спросил Черномор, оглядывая болото. - Где же Дворец?
   - Смотри ты, какой прыткий! - усмехнулась Макаровна. - День в пути, а уже Дворец перед ним вынь да поставь! Знал бы ты, сколько я сапог износила, пока его отыскала.
   - Дворец ещё далеко, что ли? - недовольно спросил Илья. - Тогда я не пойду, мне лениво.
   - Дворец не так чтобы далеко, - хитро прищурилась Макаровна. - Надо в самую серединку Ведьминых Островов пройти, там и Дворец стоит, на самом большом острове.
   - Почему эти острова - Ведьмиными Островами называются? - с опаской спросил Яшка. - На них что, Ведьмы живут?
   - Нет, Ведьмы на них не живут, - рассеянно ответила Макаровна, оглядываясь.
   - Это хорошо, что Ведьмы на островах не живут! - оживился скоморох.
   - Как сказать, - усмехнулась Макаровна. - хорошо это, или плохо. Ведьмы на Островах не живут, зато они Острова эти охраняют. Потому и называются эти места - Ведьмины Острова.
   - Где же они, эти Ведьмины Острова? - удивился я, оглядывая бескрайнее болото. - Сколько до них идти?
   - Ну и охотнички мне достались! - всплеснула руками Макаровна. - Уже притомились. Значит, не очень вам нужно то, за чем вы идёте. Я за сынком скоро год по болотам хожу. И ещё столько ходить буду, только бы сына вернуть.
   - Да мы что, Макаровна? - смущенно загудел в бороду Черномор. - Мы готовы идти сколько надо. А кто скулить будет, того быстро воспитаем. Или не воспитаем, но всё равно быстро.
   Он помахал в воздухе палицей.
   - Острова рядом, - вздохнула Макаровна и указала пальцем в сторону болота, откуда клубился, наползая, густой тяжёлый туман. - Это Ведьмы специально туман нам в глаза пускают, - пояснила она. - Дворец оберегают, от чужих глаз скрывают. Вот почему его много кто искал, да мало кто видел.
   Она решительно шагнула в надвигающийся туман.
   Вслед за Макаровной мы вошли с опаской в густой туман, который оказался действительно густым и упругим, было ощущение, что мы идём сквозь густо сваренный молочный кисель.
   - Хоть ножом этот туман режь, или локтями его расталкивай, - ворчал Буян, пытаясь разогнать туман перед собой, размахивая руками.
   - Зря руками машешь, - посоветовал ему ехидный скоморох. - Ты штаны сними, и штанами помаши, глядишь, туман разгонишь...
   - Махнул бы я тебе, - проворчал Буян, но ссориться не стал.
   - Держитесь друг за дружку, не потеряйтесь! - подала голос Макаровна. - Ведьмы нас шельмуют, туман напускают, развести нас в разные стороны хотят.
   Мы взялись за пояса друг друга, а Макаровна уверенно вывела нас из стены густого тумана. Перед нами открылась вечерняя даль бескрайних болот, синие сумерки и на самом горизонте смутно виднелись далекие острова с высокими соснами.
   Между нами и островами простиралась сплошная трясина, едва подёрнутая болотной ряской. Из глубин трясины с пугающим шумом вырывались мутными пузырями на поверхность болотные газы, под ногами забурлило, мне стало не по себе, и я испуганно сделал шаг назад.
   - Вот вам и Ведьмины Острова, - вполголоса сообщила Макаровна. - Там, за дальними островами с соснами на холмах, Павловский Дворец.
   - Как же мы пройдём на острова? - спросил Медведь. - Вокруг сплошная трясина.
   - Пройдём как-то, - уклонилась от ответа Макаровна. - Другие ходили, а мы чем хуже? Завтра утром посмотрим.
   - Ты сама ходила на Ведьмины Острова? - недоверчиво спросил скоморох.
   - Ходила, - вздохнула Макаровна. - Куда только не ходила я на болоте, сына отыскивая.
   Мы наскоро поели, и завалились спать. Спал я крепким сном, без сновидений. Спину грел привалившийся ко мне Иван - Болотный Царевич, который весь путь проделал в обличии Волка, так ему было удобнее бегать по болоту, он и сейчас оставался в том же виде. Я ему в чём-то даже позавидовал: в такой шубе было не холодно. Впрочем, моя Царевна Лягушка тоже так и оставалась Лягушкой и весь день беззаботно проездила, важно восседая у меня на плече.
   Спал я крепко, но всё же расслышал сквозь сон непонятно откуда доносившиеся слова:
   - Вставай, Дима, просыпайся скорее, - кто-то тормошил меня за плечо, - беда рядом ходит. -. Это я, Марья, Царевна Лягушка. Просыпайся и тихонько ступай по тропе, туда только что Чёрт пошел. Не к добру это, что-то он задумал.
   Я мгновенно вскочил на ноги и стараясь не шуметь, скользнул по едва заметной тропинке. Хорошо, что начало едва заметно светать и стало хоть что-то видно под ногами. Недалеко от нашей стоянки я увидел сверкавшие между редких болотных деревьев маленькие красные огоньки. Затаив дыхание приблизился, и разглядел, что красные огоньки не что иное, как горящие в темноте глаза трёх Чертей, среди которых был и наш, похожий на варежку. Я его отличил от других по висящим на плечах ушам, больше ни у кого из Чертей таких длинных ушей не было.
   - Зачем ты нас позвал? - сердито спросил нашего Чёрта толстый Чёрт, поправив свисающий живот руками.
   - Зачем, зачем, - передразнил наш Чёрт, сердито хлопнув ушами по плечам. - Мы не знали, что эта самая Безумная Макаровна через Ведьмины Острова попрётся и всех за собой поведёт. Мы думали, она другую дорогу знает.
   - Ну и что? - переспросил толстый. - Какая разница, каким путём идти?
   - Какая разница! Большая разница! - возмутился таким непониманием наш Чёрт. - Зачем тебя сюда послали, если ты ничего не знаешь?! Это значит, что теперь через мост идти придется!
   - Ну и что? - зевнув, спросил третий Черт, с обломанным рогом на голове. - Какая разница? Подумаешь, через мост пройти! Главное - ложку мимо рта не пронести, добычу не упустить, Сокровища к рукам прибрать.
   - Подумаешь?! - тихо бушевал наш Чертяка. - Вот ты и иди через мост, а я лучше сразу прямиком пойду в Ад, погреюсь хотя бы. Холодно здесь до... чёртиков!
   - Как же я пойду с ними через мост? - растерянно развёл лапами Чёрт со сломанным рогом. - Они сразу увидят, что это я, а не ты.
   - Очень они меня разглядывали! - махнул на него лапой наш Чёрт. - Для них все Черти на одно рыло.
   - А как же рог?
   - Подумаешь! - беззаботно отозвался наш Чёрт. - Скажешь, что рог у тебя во сне отвалился. Скажешь им, что внезапно и очень даже тяжело заболел. Скажешь, что когда Черти болеют, у них роги отваливаются.
   - Ты думаешь, поверят? - усомнился однорогий.
   - Как им не поверить? - ухмыльнулся похожий на варежку. - Они же не знают, как Черти на самом деле болеют.
   - А что это за мост надо переходить, и почему ты сам по нему идти не хочешь, боишься? - наконец догадался спросить однорогий.