Мерфи Уоррен. Белая вода

   Римо объяснил:
   — Это торпеда. Я вывел ее из строя.
   — Чем? — вслух поинтересовалась Сэнди, внимательно изучая эту диковинную вещь.
   — Случайно наступил.
   — Ты вывел ее из строя ударом ноги?
   Римо натужно улыбнулся — лицо все еще было онемевшим.
   — Это еще что. Видели бы вы, как я щелчком пальца оглушил акулу!
   Это не произвело видимого впечатления на Сэнди Хекман.
   Торпеду развернули на кормовой палубе и осматривали с осторожным уважением.
   — Я не вижу детонатора, — говорил рулевой.
   — И все-таки это торпеда, — возразила Сэнди. — Даже вопросов нет.
   — Рыбы плыли впереди этой штуки, будто это их мамаша, — поделился впечатлениями Римо.
   — И здесь нет ни фабричной марки, ни серийных номеров.
   — Может быть, их выжгли, — предположил Римо.
   Сэнди подняла глаза.
   — Выжгли?
   — Ага. Знаете, когда воры крадут пистолет или машину, они выжигают кислотой все серийные номера, чтобы вещь не проследили.
   — Неплохая мысль. И все же эта торпеда не похожа на боевое оружие. У нее нос тупой, как яйцо.
   — Может быть, дистанционный взрыватель. Такому для поражения цели соударение не нужно, — предположил рулевой.
   Сэнди поднялась и угрюмо поправила ремень с кобурой.
   — Ладно, мы ее поймали. Теперь пусть эксперты разбираются.
   — У кого-нибудь есть мобильный телефон? — неожиданно спросил Римо.
   — Конечно. А что?
   — Хочу связаться с боссом. Может быть, у него уже есть данные со спутника о местонахождении субмарины. Если эта торпеда была запущена с подлодки, то лодка должна быть поблизости.
   Кто-то протянул ему телефон, и Римо набрал номер Харолда В. Смита, уединившись на носу.
   Третий звонок телефона был прерван щелчком, а потом чей-то незнакомый голос произнес:
   — Мы потеряли контакт, командор.
   — Смитти? — удивленно спросил Римо.
   — Это не Император Смит, — прошипел нависший над ним Чиун.
   — Т-с-с! — прошептал Римо.
   В ту же секунду в трубке раздался второй голос, говоривший плавно и практически без акцента.
   — Повторите, пожалуйста.
   — От Гончей не поступают телеметрические сигналы.
   — Примите обычные меры предосторожности.
   — Вас понял, командор, — ответил первый голос, постепенно затихая. И сказал куда-то в сторону: — Передайте сигнал самоликвидации.
   — Само?.. — начал было Римо.
   Глаза его метнулись к металлическому предмету на корме. Сэнди Хекман стояла над ним, уперев белые кулаки в оранжевые бедра.
   Бросив телефон, Римо в два прыжка преодолел расстояние до торпеды, схватил Сэнди за широкий воротник и рванул назад так, что она завертелась, отлетая. Ее удивленный крик был заглушен лязгом металлического корпуса, который Римо пнул большим пальцем босой ноги.
   Торпеда взлетела с палубы, увлекая за собой сеть, и плюхнулась через борт.
   Раздался шумный всплеск, и не успели еще соленые брызги шлепнуться на палубу, как корма судорожно подпрыгнула.
   Гейзер соленой воды с ревом выплеснулся на добрых двенадцать футов и обрушился туда, где стоял Римо. Только Римо там уже не было. Он отскочил назад, на ходу увлекая за собой Сэнди Хекман.
   Когда корма перестала трястись и шататься, они уже были под защитой рулевой рубки.
   — Что случилось, черт возьми? — Рулевой старался перекричать грохот.
   — Мне надо осмотреть корму, — ответил ему Римо, бросился обратно к корме и заглянул вниз.
   Он искал следы масла или горючего. Но их не было, только кипела морская пена. Всплывали мертвые мерланги, оглушенные, с недоверчивыми глазами.
   Перешагнув через планширь, Римо схватился за нейлоновый трос и спустился по нему под ватерлинию, подальше от винтов.
   Снизу катер выглядел несколько потрепанным. У одного из винтов появилось биение. Но не было ни трещин, ни серьезных повреждений.
   На палубу Римо поднялся по трапу.
   Перед ним стояла Сэнди Хекман.
   — Как ты узнал, что эта штука взорвется?
   — Мобильный телефон перехватил чей-то разговор, и было сказано что-то насчет сигнала самоликвидации. Я решил, что это про нашу торпеду.
   Сэнди нахмурилась.
   — Мобильный телефон не мог перехватить корабельную рацию. Не та полоса частот.
   — Я слышал то, что слышал. Если хочешь, я могу вытащить торпеду обратно, и попробуем опять.
   — Нет, спасибо.
   К ним спешил мастер Синанджу с телефоном в руке.
   — С тобой желает говорить Смит.
   Римо взял трубку.
   — Смитти, это вы?
   — А кто же еще? — фыркнул Смит. — Вы же мне звонили.
   — Пытался. Но тут вышел своего рода радиоперехват.
   — Я его тоже слышал. Одна сторона обращалась к другой «командор».
   — Мы чуть было не пошли на дно, Смитти. Мы вытащили какую-то странную торпеду, и она взорвалась, как только этот самый командор дал сигнал самоликвидации. Я успел вовремя спихнуть ее в воду. Но здесь не так чтобы рассыпались в благодарностях, — сухо закончил Римо.
   Лейтенант Сэнди Хекман притворилась, что не слышит.
   — Послушайте, Смитти, вы не могли бы получить новые координаты этой подлодки?
   — Я получил ее координаты четыре минуты назад.
   Римо повторил координаты для Сэнди.
   — Можем там быть через десять минут, — сухо заявила она.
   — Вот и давайте.
   — Римо, — снова вмешался Харолд В. Смит, — если вы перехватили в открытом море разговор по сотовому телефону, то это либо с небольшого судна, либо с подлодки.
   — Ставлю на подлодку.
   — Субмарина из подводного положения говорить не может. Значит, ее можно увидеть на поверхности. Если вы поспешите, то поймаете ее в самом уязвимом положении.
   — Превосходно. У меня руки чешутся еще раз пощупать эту гадскую лодку.
   — Мне нужны сначала ответы, а трупы потом.
   — Получите и то, и другое, — пообещал Римо, щелкая крышкой телефона.
   — Сейчас, кажется, будет наш выход, — сказал он мастеру Синанджу.
   — Сначала трупы, потом ответы.
   — Смитти хочет наоборот, — заметил Римо.
   — Не сомневаюсь, что ты сумеешь объяснить Императору Смиту свою ошибку, не уронив при этом чести Дома, который ты опозорил своим глубинным провалом, — твердо отчеканил Чиун.
   — Ты слишком горячишься для человека, который потерял всего лишь один груз рыбы.
   — Моя душа истосковалась по хорошей рыбе.
   — Надеюсь, жестяная рыба тебя удовлетворит.
   Мастер Синанджу выглядел слегка озадаченным.
   — Никогда в жизни не пробовал жестяную рыбу. Это что-то похожее на железноголовую форель?

Глава 17

   Найти субмарину оказалось проще всего остального. Катер береговой охраны США «Каюга» шел полным ходом к указанным Смитом координатам — и вдруг она появилась, вынырнув из волны, как мокрая черная сигара.
   — Вот она! — сказал Римо.
   Они стояли на носу возле шестнадцатидюймовой пушки, покрытой тонким слоем замерзших соленых брызг.
   Сэнди Хекман, натянувшая до ушей оранжевый воротник спасжилета «Мустанг», направила бинокль на субмарину и тихо сказала:
   — Никогда раньше не видела такого флага.
   Глаза Чиуна прищурились.
   — Это французское судно.
   — Это не французский флаг.
   — Это флаг Хлодвига и франкских королей, хотя цвета неправильные, — настаивал Чиун. — Должно быть золотое на голубом фоне.
   Сэнди крикнула через плечо:
   — Спаркс, попробуй связаться с ними по радио.
   В радиорубке зашевелился радист.
   — Почему всех радистов называют Спарксами? — поинтересовался Римо.
   — Проще, чем запоминать имена, — рассеянно ответила Сэнди.
   Подлодка ответила на вызов — но не так, как они рассчитывали.
   Люк ее внезапно открылся и на палубу выскочили моряки в белой форме без знаков различия. И лица у них тоже были белыми. Римо ясно видел «флер-де-лисы» на белом фоне грима — как плоские голубые крабы.
   А подводники быстро закрепили на люке рычаги, и оттуда вылезла корабельная пушка на турели.
   — Не нравится мне эта штука, — буркнула Сэнди себе под нос.
   Ствол пушки повернули в сторону «Каюги», и Сэнди крикнула:
   — Рулевой! Маневр ухода! Кажется, они эту пушку вытащили для дела.
   Снова приложив к глазам бинокль, она буркнула:
   — Что им от нас надо, черт возьми? Ведь мы в нейтральных водах!
   Тут ей пришлось ухватиться за носовой планширь, чтобы ее не сбросило в воду.
   Катер метался во все стороны, кроме обратного курса, чертя зигзаги по черной поверхности. Фонтаны брызг окатывали надстройки, тут же замерзая.
   Ударил глухой выстрел. Послышался свист вылетевшего из дымящегося ствола снаряда. Он пролетел над радарной мачтой, ударил под гребень подымающейся волны примерно в тридцати ярдах за квотердеком и тут же исчез, только булькнув.
   — Плохо стреляют, — прокомментировал Римо.
   — Это был предупредительный выстрел. — Сэнди крикнула через плечо, пересиливая нарастающий вой двигателя. — Спаркс, тебе удалось связаться с ними?
   — Они не отвечают на наши запросы.
   Трое моряков с лицами привидений работали у пушки, наводя ее ствол на катер.
   Пушка снова кашлянула. На палубу вылетела дымящаяся гильза и скатилась в воду с таким звуком, будто в бочку сунули раскаленную кочергу.
   Этот снаряд упал прямо перед носом катера, окатив Сэнди обжигающе-холодным рассолом. Римо и Чиун успели отступить туда, куда фонтан брызг не достал.
   Вымокшая и посиневшая Сэнди рявкнула, отплевываясь:
   — Ну ладно! Отвечаем на огонь.
   — У меня есть идея получше, — предложил Римо, снова сбрасывая туфли. — Давайте я с ними разберусь.
   — Как?
   — Вырублю эту пушку.
   — Чем?
   — Тактикой внезапности.
   И Римо, не поворачиваясь, прыгнул в воду.

* * *

   На этот раз Сэнди смотрела. Она видела, что Римо стоит на краю палубы все в том же черном неопреновом костюме, — и вдруг его не стало. На этот раз всплеск был слышен. Но далеко не сильный. Так входят в воду дельфины.
   Сэнди перегнулась через борт. Там, где Римо ушел под воду, расходились едва заметные круги, а его самого и след простыл.
   Сэнди повернулась к мастеру Синанджу.
   — Его же убьют.
   — Он достигнет успеха. Ибо он обучен лучшим из лучших.
   — Лучшим в чем?
   — Когда говорят «лучший», вопрос «в чем» неуместен. Лучший — это лучший.
   — И кто же это такой?
   — Это я, — ответил Чиун.
   Сэнди направила бинокль на подлодку. Ее экипаж наводил пушку с самым серьезным видом. Настолько серьезным, насколько могло иметь трио моряков с лицами клоунов.
   — Мы не можем дожидаться, пока они попадут, — сказала Сэнди и голосом, не уступающим судовому гудку, крикнула:
   — Орудийный расчет, к орудию!
   Орудийный расчет береговой охраны бросился к шестнадцатидюймовой пушке.

* * *

   Оказавшись под водой, Римо устремился к подлодке, работая ногами по-лягушачьи достаточно долго, чтобы набрать скорость. Остаток пути он проплыл по инерции. При этом не оставалось ни пенного следа, ни волнения на поверхности, которые могли бы его выдать.
   Подлодка была большой целью. Римо поднырнул под корпус, двигаясь на ощупь. Так он смог оказаться на другой стороне лодки, не замеченный и не заподозренный.
   Когда вынырнула его мокрая голова, орудийный расчет подлодки только что выпустил третий снаряд. Римо поднял обе руки и взялся за корпус. Тот был скользким на ощупь, но Римо поднялся на палубу одним плавным движением.
   Дав воде стечь с гидрокостюма, он поднял температуру тела для избавления от оставшейся влаги и пополз к занятому делом орудийному расчету.
   Их он убрал легко.
   Двое возились с поворотным механизмом, и Римо, схватив их за затылки, столкнул лбами раньше, чем они поняли, что вообще что-то происходит.
   Черепа раскололись с глухим влажным звуком, подводники выпали из рук Римо, и их обнажившиеся мозги колыхнулись, как два куска пудинга.
   Остался канонир. Он уже держал в руках шнурок спускового механизма и был готов снова его дернуть.
   Римо скользнул к нему и похлопал сзади по плечу.
   Канонир вздрогнул и обернулся.
   — Некрасиво стрелять по хорошим людям, — наставительно сказал Римо.
   У канонира отвисла челюсть, открыв красную с синими краями дыру рта на белом лице. Будто раскрылась обрамленная зубами пещера, из которой раздался нечленораздельный звук удивления.
   — Ты можешь произнести «миксололус церебралис»? — спросил Римо.
   — Бу-бу-бу...
   — Вряд ли, — сказал Римо, встряхнув его за голову так резко, что мозг канонира превратился в холодную серую яичницу-болтунью. Он шагнул назад, и глаза его вращались в разные стороны, а тело шаталось и хромало вдоль палубы, поскольку нефункционирующий мозг подавал телу нераспознаваемые нервные импульсы. Когда покойник шагнул за борт, Римо решил, что это ему по заслугам.
   Отступив от пушки, чтобы его было видно, Римо поднял руки, скрестил их над головой и дал отмашку.
   Катер шел прямо на лодку, и Римо стал махать ему, приглашая подходить.
   В следующую секунду он уже нырял. С носовой пушки взлетел дождь сосулек, и из внезапного облака порохового дыма выскочила дымящаяся гильза.
   С двух бортов, как стереоколонки, заговорили интоматические винтовки М-16.
   Римо прорезал воду, уходя от бури.
   В холодную воду океана ворвался визг пуль. Прозвучал глухой удар. Подлодка вздрогнула и качнулась, а когда Римо приподнял голову, то увидел, что катер мог засчитать себе прямое попадание. Корпус был пробит у ватерлинии по миделю. Прямое попадание пришлось в рубку, и от нее остались дымящиеся лоскутья рваной стали. Пулевые отверстия у ватерлинии засасывали воду и выпускали воздух, и море булькало и икало, как пьяница.
   Из палубного люка высунулась голова. Римо сунул в рот два пальца и свистнул, чтобы привлечь внимание подводника.
   Тот мигнул и недоуменно огляделся. Римо свистнул еще раз, и подводник подполз по палубе к борту, чтобы посмотреть.
   Римо толчком вылетел из воды, как встающий на хвост дельфин, и схватил подводника за куртку на груди. Когда сила тяжести повлекла Римо обратно в воду, моряк полетел вместе с ним.
   Под водой он пытался отбиваться яростными ударами рук и ног, но Римо не обращал внимания. От холода движения пленника быстро превратились в беспорядочные подергивания.
   Римо всплыл на поверхность и поплыл в сторону катера, таща подводника на буксире.
   Пленный что-то пробормотал, чего Римо не понял.
   — Парле ву франсе? — спросил он пленного.
   Если ответ и был по-французски, Римо его не понял. Для него это было бессмысленным лепетом.
   За его спиной снова глухо ухнуло.
   Оглянувшись, Римо увидел, что субмарина начала медленно оседать в воду.
   — Отлично, — сказал он. — Они там, где я и хотел их видеть.
   Палубу подлодки затопила толпа суетящихся моряков. Кто-то вытащил из люка складную алюминиевую спасательную лодку и спускал ее на воду, когда другой моряк шагнул вперед и без предупреждения застрелил его сзади из винтовки.
   Подводник вместе со своей лодкой скользнул под воду и скрылся с глаз. Только небольшое пятно крови на воде говорило, что он вообще существовал.
   Стрелок направил винтовку на Римо, и Римо нырнул под воду, увлекая за собой пленника.
   Тут же над ними вспороли воду винтовочные пули.
   Они попадали точно, но в воде начинали разлетаться, как сумасшедшие. Одна из них свернула к Римо. Он выпустил пленника и резким движением ладони построил стену отброшенной воды. Пуля ударила в стену. Победила стена. Пуля потеряла остатки убойной силы и пошла ко дну, как свинцовое грузило, на которое она теперь только и годилась.
   Работая ногами, Римо пошел вглубь и подхватил пленника, который тоже тонул.
   Ему в ногу попала шальная пуля. Он скрючился, схватившись за рану. Его сводило судорогой, от которой из раны толчками выходила кровь. Из искривленного болью рта вылетали пузыри.
   Вторая пуля поразила его в грудь.
   Римо вытащил его за волосы на поверхность.
   — Слушай, это твои ребята тебя подстрелили. Перестань артачиться. Чья эта подлодка?
   — Та иди ты к чертям, вонючий янк! — выдохнул моряк.
   Это усилие, казалось, высосало остаток его жизненных сил. Он дернулся, посинел, глаза закатились под лоб. Его последний вздох был холодным и мерзким, с запахом какой-то крепкой выпивки, которую Римо не мог определить.
   Римо выпустил тело, и оно медленно пошло ко дну.
   Доплыв до катера, Римо ухватился за брошенный ему конец и вылез на палубу.
   Отряхиваясь, он бросился на нос.
   — Что за шуточки? — потребовал он ответа у Сэнди Хекман.
   — Нам пришлось защищаться, — парировала она.
   — Я вырубил весь орудийный расчет до вашего первого выстрела!
   — Я вас не видела.
   Римо повернулся к мастеру Синанджу.
   — Чиун, почему ты, черт возьми, не остановил ее?
   — Потому.
   — И это все? Просто «потому»?
   — Именно так. Потому.
   И Чиун презрительно повернулся спиной.
   Подлодка тонула. Ушла под воду корма, нос вздыбился вверх, как будто хватая последний глоток воздуха. Казалось, лодка, словно живая, старается удержать голову над водой.
   Потом, в медленной агонии, передняя часть лодки ушла под волны.
   Но прежде они увидели на носу название: «Фьер Д'Этр де Гренуйе».
   — Что там написано? — спросил Римо.
   — Ты не же слепой, — фыркнул Чиун. — Просто близорукий.
   — Я вижу слова, но не могу узнать язык.
   — Французский.
   — Теперь понятно, почему я не могу это прочесть. Французский — это не язык. Это мяуканье со своей грамматикой. Что означает эта надпись?
   — "Фьер Д'Этр де Гренуйе".
   — Ну это я и сам вижу. Как это будет по-английски?
   — "Гордимся, что мы лягушатники".
   — И это название подводной лодки? «Гордимся, что мы лягушатники»?
   — Так называется это судно.
   Римо посмотрел на Сэнди:
   — Чья подлодка может носить такое имя?
   Сэнди с таким же недоумением пожала плечами:
   — Французская?
   Океан успокаивался. Только выскакивали на поверхность пузыри воздуха, некоторые размером с колесо грузовика. Уцелевших не было.
   — Почему они не пытаются выбраться? — спросила Сэнди, не обращаясь ни к кому конкретно.
   — Не хотят, — предположил Римо. — Предпочитают затонуть вместе с судном.
   — Но это же безумие. Мы же береговая охрана США. Мы взяли бы их живыми. Это ж каждому ясно.
   — Очевидно, они не хотят, чтобы их взяли живыми, — многозначительно сказал мастер Синанджу.
   Эта холодная мысль повисла над водой, пока они наблюдали за последними пузырьками воздуха, уныло прорывающимися на поверхность. Потом стало расплываться радужное пятно масла, обозначая место гибели «Фьер Д'Этр де Гренуйе».

Глава 18

   Харолд В. Смит снял трубку на первом же звонке Римо. Доклад Римо был краток:
   — Подлодку видели. Потопили.
   — Какую получили информацию?
   — Мы почти уверены, что она была французской. Либо у кого-то весьма странное чувство юмора.
   — Что вы имеете в виду, Римо?
   — Когда лодка стала тонуть, мы успели прочитать название. «Фер Детре дес Греноуллес».
   — Это произносится не так, — оборвал его Чиун.
   — Тогда скажи сам.
   — "Фьер Д'Этр де Гренуйе".
   В голосе Смита было слышно недоверие:
   — Такого не может быть.
   — А что это значит?
   — "Гордимся, что мы лягушатники".
   — И Чиун то же самое говорит.
   — Такого названия не может быть ни у одного французского судна.
   — У этого было.
   — Пленные есть?
   — Был один, да весь вышел. Свои успели пустить его в расход.
   — Что вы из него вытянули? — резко спросил Смит.
   — "Та иди ты к чертям, вонючий янк". Конец цитаты.
   — Ни один француз не скажет «янк». Он скажет «англо».
   — Вам лучше знать, — не стал спорить Римо. — И его акцент тоже не был французским. Скорее ирландский или шотландский.
   — Так ирландский или шотландский? — мгновенно заинтересовался Смит.
   — Убейте, не знаю.
   — Это был картавый «бёр» или мягкий «броуг»?
   Римо наморщил лоб.
   — Я знаю, что такое «броуг», но что такое «бёр»?
   — Шотландцы говорят с акцентом «бёр», а ирландцы — «броуг». Вы слыхали когда-нибудь «броуг»?
   — Что-то вроде того.
   — Римо, вы должны быть уверены в этом. Это очень важно. Если вы слышали не «броуг», то значит, это был «бёр».
   — Напойте мне пару тактов.
   В горле Смита что-то заклокотало.
   — Нет, не такое.
   — Я не пытался изобразить акцент, — раздраженно заметил Смит. — Я просто прочистил горло.
   — Что бы вы ни пытались, вышло похоже, но все равно не то.
   — Ладно, забудьте, — сухо прервал его Смит.
   — И еще, Смитти, — продолжал Римо, — лодка пошла на дно со всей командой. Они могли спастись, но не захотели.
   — Только решительно настроенная команда может предпочесть плену смерть.
   — Да, это определенно были профессионалы.
   Смит умолк почти на целую минуту.
   — Возвращайтесь на берег, — наконец решил он.
   — Не можем. Мы все еще на поисково-спасательном дежурстве.
   — Я это улажу.
   — Как знаешь. Передать трубку госпоже лейтенанту?
   — Нет, — резко отозвался Смит. — Я сделаю это по своим каналам.
   Не прошло и пятнадцати минут, как пришел радиовызов с базы береговой охраны в Кейп-Коде.
   — Нам приказано вернуться в порт, — сообщил Спаркс.
   — При таком ветре странно, что ты их услышал сквозь всю эту статику, — заметила Сэнди, бросив взгляд на облака, громоздящиеся на небе, как стадо испуганных грязных овец.
   — Что еще за статика? — спросил Спаркс.
   — А вот смотри.
   Сэнди вошла в радиорубку и попыталась вызвать Кейп-Код. Но ее почти не слышали сквозь треск бумажного шарика, который она держала перед микрофоном.
   — Повторите! — кричала она. — У меня статические помехи!
   — Если это статические помехи, то я пингвин, — было сказано в ответ.
   — Не слышу вас!
   — Так перестань шелестеть, чем ты там шелестишь!
   — Служба береговой охраны в Кейп-Код, повторите сообщение. Кейп-Код, я не слышу вас. Куда вы пропали? Это борт спасательного катера «Каюга», ответьте, Кейп-Код!
   — Твоих пассажиров, Хекман, нужно немедленно доставить на берег! — гаркнул голос в динамике. — И если мне за это намажут задницу скипидаром, так тебе намажут вдвое!
   На пороге радиорубки появился Римо.
   — Да мы, в общем, не спешим.
   Сэнди отключила рацию.
   — Ты уж припомни это, когда придем на берег.
   — Ты классный моряк, Сэнди.
   — Я профессионал береговой охраны, который хочет знать, что здесь, черт возьми, происходит.
   — Ты знаешь столько же, сколько и мы, — ответил Римо.
   Ветер на палубе покусывал холодом. Катер пробивался сквозь серо-зеленые воды Атлантики, а Сэнди стояла на носу и рассматривала в бинокль горизонт.
   — На горизонте крупная пакость, — пробормотала она вполголоса.
   Римо посмотрел в ту сторону, куда был направлен бинокль Сэнди, но ничего интересного там не увидел. Чиун тоже. Все казалось им обычным и естественным.
   — Что вы там увидели? — спросил Римо.
   — Ничего особенного. Мысли вслух. Мы сейчас точно там, где в двадцать первом будет поле боя, если моря будут так же грабить, как сейчас.
   — Может быть.
   — Оглянись вокруг Можешь показать различие между территориальными водами Канады и США?
   — Не могу. Для меня они одинаковы.
   — А нейтральные воды? Можешь отличить их от территориальных?
   — Нет, — признал Римо.
   — Нет. Ни по цвету воды или неба. Ни по форме волн. Ни по гребням и впадинам, ни по вкусу морской соли. Здесь не поставишь изгородь и не будешь выращивать еду. И тем не менее перед тобой то, за что уже не раз воевали народы — за право ловить рыбу. НАФО покрыло этот район целой системой международных договоров, но это не помогает. Центр не выдержит.
   — Какой центр? — поинтересовался Чиун.
   — Это образное выражение. Договоры в системе НАФО ограничивают вылов. Но косяки рыб истощаются, и отказ от договоров — только вопрос времени. Людям нужно есть. А рыбаки выходят за рыбой. Это у них в крови.
   — Вы имеете в виду НАТО? — уточнил Римо.
   — Нет НАТО — это Организация Североатлантического договора, а я имела в виду НАФО — Организацию рыбопромыслов Северо-западной Атлантики.
   — Никогда не слышал о ней, — хмыкнул Римо.
   — Еще услышишь. Все услышат. Когда я приехала сюда из Кетчикана и поступила на службу в береговую охрану, я думала, что буду спасать людей и дышать свежим морским воздухом. А вместо этого пришлось сутками гоняться за торговцами наркотиками, за торговцами оружием и перестреливаться со всяким сбродом, который воображает, что лучше спалить судно до ватерлинии, чем позволить его захватить. В конце концов мне так все осточертело, что я написала рапорт с просьбой перевести меня на дежурство в Атлантику. И здесь чутье моряка мне подсказывает, что я — на переднем крае следующей глобальной войны и скоро этот соленый туман сменится пороховым дымом.
   — Не будет такого, — возразил Римо. — Люди не станут убивать из-за рыбы.
   Синди смерила его взглядом.
   — Ты там был только что. Много видел живого?
   — Нет.
   — Морское дно похоже на только что убранное поле, верно?
   — Да, но сейчас зима.
   — И где же, по-твоему, рыба? Загорает в теплых водах Флориды? Как бы не так! Сюда приходят рыбозаводы с сетями размером с футбольное поле и вычерпывают все. Рыбу, которая им не нужна, они выбрасывают мертвой. Называют ее попутным уловом. Так вот сейчас люди уже должны есть этот попутный улов, поскольку хорошей рыбы больше нет.