Мерфи Уоррен. Разгневанные почтальоны

   Неподалеку стоял «Боинг-747». Правда, с задраенными люками. Но Римо это не остановило.
   Взобравшись на стойку одного из шасси, он внимательно пригляделся. В общем-то в самолет можно проникнуть разными путями, в том числе и через люки для технического обслуживания. Подобный люк как раз располагается в стойке шасси, поэтому своим очень твердым ногтем на указательном пальце правой руки Римо отвернул шурупы и открыл крышку люка.
   Затем, скользнув вверх, беглец положил крышку на место и вновь завернул шурупы ногтем.
   Оказавшись внутри самолета, он улегся в багажном отсеке, подложив под голову чью-то сумку. Пусть теперь японская служба безопасности ищет его хоть миллион лет. А если они задержат мастера Синанджу, то виноват будет лишь он сам.
   Спустя какое-то время взревели турбины, и «Боинг-747» пришел в движение. Вот уже и колеса самолета перестали грохотать по бетону. «Боинг» теперь круто набирал высоту.
   — Ты здесь, папочка? — громко спросил Римо.
   — Мы не знакомы, — ответил Чиун во весь голос. К счастью, за гулом турбин никто, кроме ученика, ничего не услышал.
   Удостоверившись, что мастер Синанджу благополучно сел в самолет, Римо спокойно заснул.
   По прибытии в аэропорт Римо вышел из самолета последним. Удивительно, но мастер Синанджу дожидался его в зале прибытия.
   — Полагаю, твое путешествие было приятным? — вкрадчиво поинтересовался Чиун.
   — Больше я в Японию ни ногой, — буркнул в ответ ученик.
   — Что такое?
   — Ненавижу все японское.
   — Ты действительно мой сын! — радостно воскликнул учитель.

Глава 7

   Харолд В. Смит ехал в почтовое управление по Двенадцатой авеню.
   Управление располагалось на Пятой авеню, позади Мэдисон-Сквер-Гарден. Смиту все время преграждали путь белые почтовые грузовики и желтые такси. Казалось, на Манхэттене не осталось другого транспорта.
   Глава КЮРЕ припарковался на Западной Тридцать пятой улице и скрепя сердце заплатил за час стоянки. Пройдя четыре квартала до своей конечной цели, он насчитал по дороге три линейных ящика для почты.
   Из предосторожности Смит трижды переходил на другую сторону — не стоит рисковать, вдруг да какой из ящиков взорвется! Глава КЮРЕ заметил, что остальные пешеходы поступают точно так же. И народу на улицах было меньше, чем обычно, — Смит находился всего в нескольких кварталах от зоны взрывов. К счастью, ни один из ящиков не взорвался.
   Над головой висели полицейские вертолеты, в воздухе пахло порохом. Нервно гудели сирены. Время от времени порывы ветра доносили характерный запах свежей крови.
   Несмотря на свой артрит, Смит взлетел по гранитной лестнице почтового управления, перешагивая сразу через две ступени. Сейчас все решало время.
   Взглянув на запечатленный в камне девиз почтовой службы, глава КЮРЕ почувствовал, как по спине его пробежал непривычный холодок.
   — К мистеру Финкельперлу сейчас нельзя, — начала было секретарь почтмейстера, но Смит тотчас помахал у нее перед носом удостоверением почтового инспектора.
   — Минуточку, — проворковала девушка.
   Харолд В. Смит терпеливо ждал. Через несколько секунд его действительно впустили в кабинет.
   На лысеющей голове начальника нью-йоркского почтового управления проступали крупные капли пота. На его открытом лице лежала печать неземной тревоги — такое выражение обычно бывает у человека под дулом пистолета.
   — Вы Рейли? — спросил он у Смита.
   — Смит, — отозвался тот.
   — А что случилось с Рейли?
   — Задерживается.
   Финкельперл посмотрел на свои наручные часы.
   — Он должен быть с минуты на минуту.
   — Тогда давайте начнем. Мне нужны имена и домашние адреса всех сотрудников Почтовой службы США, которые имели доступ к тем линейным ящикам.
   — Мы уже сократили этот список до одного человека. Это Ал Ладин — водитель почтового грузовика.
   — Его адрес?
   — Джейн-стрит, семьдесят пять, в Виллэдже.
   — У Ладина были какие-то психические отклонения?
   — Нет. Его непосредственный начальник характеризовал его как разумного человека. Парень прошел все обязательные тесты Карнеги и курсы по стрессовым ситуациям. Он очень радовался, когда его в прошлом месяце перевели на грузовик. Ему почему-то не нравилось разносить почту. Никак в толк не возьму, что с ним такое могло случиться!
   — Какие меры вы приняли, чтобы обезопасить другие линейные ящики?
   — Другие...
   — Да, другие ящики!
   — Послушайте, но мы же должны доставлять почту. Не можем же мы остановить поток почты из-за...
   — Из-за массового убийства, — подсказал Смит.
   — Да, даже из-за массового убийства. Почта должна работать исправно. Вы же знаете наш девиз — и в снег, и в дождь...
   — Приказываю вам принять необходимые меры по обеспечению безопасности всех линейных ящиков города.
   — Вы хоть представляете, о каком количестве ящиков говорите? Их более трех тысяч. Да-да, именно три тысячи ящиков.
   — Тогда вам следует приступить немедленно, — скомандовал Смит. — Я свяжусь с вами.
   Харолд В. Смит вышел из кабинета почтмейстера.
   Проходя по роскошному вестибюлю, он заметил человека, на суровом лице которого прямо-таки читалось, что он почтовый инспектор. Впрочем, Рейли едва удостоил Смита взглядом.
   К тому времени, когда инспектор подошел к кабинету почтмейстера, глава КЮРЕ уже растворился в каньонах Нью-Йорка.

* * *

   Джейн-стрит Смит нашел легко. Старый, но еще хорошо сохранившийся дом номер семьдесят пять находился в конце улицы, примыкавшей к Гудзону.
   В доме оказалось всего три квартиры. Вверху, над кнопкой звонка красовалась надпись: «Ал Ладин». Не рассчитывая, что ему тотчас откроют, глава КЮРЕ нажал на кнопку. Так он и думал — никто не отозвался. Тогда Смит нажал на соседнюю кнопку.
   — Да? — ответили в квартире номер один.
   — Смит. Федеральное бюро расследований. Вы владелец этого здания?
   — Ну да, оно мое.
   — Я хотел бы поговорить с вами относительно одного из жильцов.
   Его немедленно впустили.
   На пороге стоял чернобородый мужчина в белой рубашке с открытым воротом. Он выглядел так, будто последний раз брился во времена правления президента Картера.
   — А что случилось?
   — Когда вы в последний раз видели Ала Ладина?
   — Ала? У него неприятности?
   — Пожалуйста, отвечайте на вопрос, — с нажимом произнес Смит.
   — Два дня назад. Он ведь приходит и уходит. Я не обращаю на него особого внимания.
   — Я хотел бы осмотреть его квартиру.
   — А ордер у вас есть?
   — Он не требуется, если вы готовы сотрудничать.
   Домовладелец поскреб свою курчавую бороду, прищурил один глаз, затем другой, как бы взвешивая все «за» и «против» обоими полушариями своего мозга.
   — Если бы я знал, зачем...
   — Это, возможно, прольет свет на серию взрывов в городе.
   — Только не говорите, что Ал — террорист!
   — Я ничего подобного и не говорил, — скривился Смит.
   — Тогда в чем дело?
   — Мистер Ладин — почтовый служащий.
   Домовладелец ухватился за дверную раму.
   — Вот как! А я и не знал. Вы уверены?
   Глава КЮРЕ кивнул:
   — Он развозит почту.
   — Черт побери, мне и в голову не приходило. Жуть-то какая!
   — Подавляющее большинство почтовых служащих не склонно к насилию, — объяснил Смит.
   — Ну да. Я ведь читаю газеты и смотрю телевизор. По-моему, они постепенно превращаются в психов. Если так будет продолжаться, то в фильмах почтовики скоро заменят нацистов в роли плохих парней.
   Харолд В. Смит многозначительно закашлял.
   — Сейчас я принесу ключ, — поспешно проговорил домовладелец.

* * *

   Квартира была скудно обставлена и в общем-то ничем таким не отличалась. Разве что стены во всех комнатах были окрашены в зеленый цвет, причем одного и того же оттенка.
   На лице домовладельца отразилось неподдельное удивление.
   — Господи, вы посмотрите, что он сделал со стенами! Ведь зеленый цвет — это же цвет безумия!
   — Ошибаетесь. Цвет безумия — пурпурный.
   — Я считал, что пурпур — королевский цвет.
   — Да, цвет королей и сумасшедших, — подтвердил Смит. — А сейчас попрошу вас подождать в коридоре.
   Глава КЮРЕ закрыл дверь перед самым носом любопытного домовладельца и медленно обошел шести-комнатную квартиру, не зажигая света и ни к чему не прикасаясь — чтобы, не дай Бог, не оставить отпечатков пальцев.
   В небольшом кабинете на складном столике стоял самый обычный компьютер фирмы «Ай-Би-Эм», плотный чехол защищал клавиатуру от пыли. На противоположной стене висел плакат с надписью «Спасите Иерусалим!».
   Смит нахмурился. До сих пор ему не доводилось встречать такой лозунг.
   Компьютер оказался включенным. Что ж, ничего удивительного. Иногда машины работают месяцами, хотя, с точки зрения Смита, это было ужасным расточительством — целых двенадцать центов в сутки! С другой стороны, если компьютер включать и выключать, он изнашивается гораздо быстрее.
   Смит всмотрелся в изображение на экране и обнаружил там «картинку». Еще одна пустая трата денег. Современные мониторы, через определенное время автоматически отключившись, показывают «звездное небо».
   На дисплее высвечивалось длинное здание на низком холме, расположенном на самом берегу голубого залива. Какое-то время «картинка» не менялась. Затем на подъездной аллее появился грузовик, оставлявший за собой клубы пыли. Приблизившись к будке охранника, грузовик прибавил ходу. Из будки выскочил человек в форме и открыл беспорядочный огонь. Крошечная «М-16» выпускала электронные пули, не причинявшие нападающим никакого вреда.
   Сбив охранника, грузовик на полном ходу врезался в длинное низкое здание, которое под аккомпанемент доносящихся из динамика взрывов разлетелось на красно-желтые обломки.
   После того как пыль улеглась, все повторилась снова.
   В разыгрываемой сцене было что-то очень знакомое. Смит решил, что перед ним некая детская электронная игра, рекламу которой он недавно видел по телевизору.
   Больше при беглом осмотре зеленой квартиры не обнаружилось ничего необычного.
   Глава КЮРЕ уже направлялся к двери, когда компьютер внезапно ожил.
   — Алла акбар! — выкрикнул высокий, тонкий голос.
   Смит замер. Голос показался ему знакомым. Собственно, не этот именно голос, а вообще... Подобные голоса ему приходилось слышать не однажды. На Востоке. В выпусках новостей с Ближнего Востока и документальных фильмах.
   Это был голос мусульманского муэдзина, призывающего правоверных на молитву.
   — Алла акбар!
   — Алла акбар!
   Пронзительный голос стих, и заговорила какая-то женщина на языке, в котором глава КЮРЕ узнал арабский. Затем фразу повторили по-английски.
   — Время послеполуденной молитвы.
   Смит бросился обратно к монитору. Он уже давно заметил коврик, лежавший у компьютера, но только теперь понял, что это такое. Мусульманский коврик для молитвы, обращенный к пустой стене. Директору «Фолкрофта» не понадобилось много времени, чтобы определить, что в той стороне находится Мекка.
   Сценка на экране беспрерывно повторялась. Смит задумчиво нахмурился и сел на стул.
   На этот раз, прежде чем длинное низкое здание разлетелось в прах, глава КЮРЕ успел заметить на его крыше флаг. Американский флаг.
   — Казармы морской пехоты в Ливане, — вдруг ошеломленно прошептал он. — Инсценировка атаки на казармы американской морской пехоты в Ливане...
   Недоумение на сером лице Смита через минуту сменилось решимостью.
   Отключив компьютер, он отодвинул в сторону бесполезный монитор и клавиатуру, вытащил винчестер из системного блока и сунул себе под мышку.
   Держа в одной руке этот самый блок, а в другой — свой неизменный портфель, Смит подошел к двери.
   — Пожалуйста, откройте, — потребовал он. — У меня обе руки заняты.
   Дверь тут же распахнулась.
   — Минуточку! — воскликнул домовладелец, увидев, как нагружен гость. — Разве вы вправе забрать это?
   — Ну так забираю же.
   — Я имею в виду — на законных основаниях...
   — Это материальное доказательство совершения террористического акта против суверенной территории Соединенных Штатов, — чеканя каждое слово, проговорил Смит.
   На домовладельца фраза произвела неизгладимое впечатление. Он побледнел и сделал шаг назад.
   — А что, если Ал возвратится? — испуганно спросил он.
   — Он никогда не возвратится.
   — Но ведь один из тех психов, которые пытались взорвать Центр международной торговли, вернулся-таки, чтобы что-то забрать, — фыркнул домовладелец, спускаясь вслед за гостем по темной лестнице.
   Глава КЮРЕ не сразу нашелся с ответом.
   — Если он вернется, постарайтесь его не спугнуть. Сразу известите ФБР. Спросите спецагента Роуленда.
   — Ладно. Никак не могу поверить, что он террорист. Это ведь хуже, чем почтовый служащий, верно?
   — Гораздо хуже.
   Домовладелец распахнул перед Смитом входную дверь. Уже на пороге тот повернулся и задал вопрос, который давным-давно вертелся у него на языке.
   — А как Ладина зовут?
   — Аллах. Но все звали его Ал.
   — Меня здесь не было, — предупредил глава КЮРЕ и сбежал вниз по ступенькам.

Глава 8

   Первое, что сделал Римо, вернувшись домой в Квинси, штат Массачусетс, — это проверил, нет ли сообщений.
   Он решил, что автоответчик встретит его красным мигающим огоньком, но аппарат бездействовал.
   — Может, Смит еще не знает об Осаке, — задумчиво протянул Римо.
   Мастер Синанджу многозначительно погрозил своим чехлом для ногтя.
   — Э, нет. Смит со своими оракулами все видит и все знает.
   — Может, японцы пока молчат об инциденте?
   — Император все равно узнает.
   — По крайней мере он не звонил, — покачал головой Римо. — Хорошо бы, он не стал сердиться.
   — А чего бы ему сердиться? Мы только выполняли его императорскую волю.
   — Ага. И все кончилось международным инцидентом. В Японии твой портрет, наверное, красуется сейчас в каждом почтовом отделении.
   Чиун погладил редкую бороденку.
   — Не стану возражать, если мой портрет поместят на почтовую марку. Главное, чтобы моя внешность не была обезображена ненужной растительностью.
   — Я имею в виду — на плакатах «Разыскивается».
   Улыбка исчезла с губ японца.
   — Зная японцев, я не сомневаюсь, что мне не выплатят заслуженной награды, — фыркнул он.
   — Может, посмотрим новости, — предложил Римо. — Уже почти шесть.
   — Да. Будем смотреть Бев Ву.
   — Которую? — уточнил Римо.
   — Конечно, более внушительную.
   Ученик нахмурился.
   — Ты хочешь сказать — толстую?
   — Она внушительная, а не толстая. Только такой западник, как ты, осмелился называть грациозную Бев Ву таким ужасным словом.
   — Мне нравится другая Бев Ву. Та, которая на седьмом канале.
   — Бев Ву с пятого канала — единственная, которая заслуживает внимания.
   Они поднимались по лестнице в башню для медитирования. Чиун спешил, стараясь первым успеть к телевизору с большим экраном. Экраны мерцали по всему дому, но Римо с Чиуном смотрели телевизор только в башне.
   — По крайней мере она не Чита Чинг, — хмыкнул Римо.
   — Не упоминай при мне этого имени!
   — Извини.
   Он разбередил старую рану Чиуна. В восьмидесятые годы тот был тайно влюблен в ведущую одного из общенациональных телеканалов. Все шло своим чередом, пока мастер Синанджу обожал ее издали. Но когда он попробовал искать взаимности, то обнаружил, что имеет дело с прожорливой телеакулой.
   В результате старик разлюбил Читу Чинг, ранее то же самое произошло с Барброй Стрейзанд. С тех пор в жизни мастера Синанджу больше не было женщин.
   Беверли Ву отнюдь не являлась предметом обожания Чиуна. Она уже давно работала репортером местного пятого канала, но до недавних пор кореец не обращал на нее особого внимания.
   И вот конкурирующий седьмой канал нанял на роль телеведущей другую женщину-азиатку, которая по случайному совпадению тоже звалась Бев Ву. Вторая Бев Ву была молодой и изящной, и Римо находил ее необычайно привлекательной. И все бы ничего, если бы в один прекрасный день Римо не обмолвился, что новая Бев Ву гораздо лучше старой.
   — Ты с ума сошел! — возмущенно воскликнул учитель. — Новая Бев Ву просто костлявая и тощая!
   — А старая Бев Ву толстая.
   — Да у новой сквозь платье все ребра пересчитаешь!
   — Старая Ву — настоящий шкаф.
   — Старая Ву способна иметь детей, как и подобает женщине. А новая Ву — девчонка.
   — Я предпочитаю ее старой.
   — Ты ее не получишь. И думать не смей!
   — Незачем так громко кричать, Чиун. Она мне не нужна. Просто все, что я сказал, — так и есть на самом деле.
   — Ты городишь чепуху! Сравнивать эту молодую выскочку Ву с мудрой и внушительной старой Ву...
   — Слушай, да они обе мне до лампочки! Но если смотреть передачу с одной из них, то я предпочел бы новую.
   — Отныне, — заявил мастер Синанджу, — я запрещаю показывать новую Ву на экране моего телевизора.
   Пришлось Римо теперь постоянно смотреть программу новостей с новой Бев Ву, хотя на самом деле он предпочитал брюнетку с четвертого канала. Для него это стало делом чести. В конце концов, он взрослый человек и смотрит то, что хочет!
   Одолев лестницу, Чиун поспешил в башню, схватил пульт дистанционного управления и направил его на телевизор. На экране во всей своей красе появилась старая Ву.
   Мастер Синанджу сел на деревянный пол, положил рядом пульт и принялся внимательно смотреть выпуск новостей.
   Римо примостился рядом с учителем. Поскольку тот глаз не отрывал от телеэкрана, ученик стал украдкой тянуть руку к пульту.
   — Если ты направишь этот прибор на старую Ву, я его сломаю, — бросил Чиун, не моргнув глазом.
   Римо с минуту обдумывал, как поступить. Конфликт обоим уже надоел, но нельзя же так легко сдаваться! В конце концов, это его дом. И его телевизор.
   Заставив свой лоб вспотеть, Римо дождался того момента, когда он стал отражаться в темных участках телеэкрана, и заявил:
   — Я обещаю не направлять «дистанционник» на телевизор, если ты обещаешь весь вечер не ломать его и не переключать каналы.
   — Договорились, — согласился мастер Синанджу.
   Направив пульт себе прямо в лоб, Римо нажал на кнопку с цифрой "7". Благополучно отразившись от его головы, инфракрасный сигнал поступил в телевизор.
   Тот мгновенно переключился на седьмой канал, и на экране появилось симпатичное личико новой Ву.
   — Что? Что это? — всполошился Чиун.
   — Должно быть, кнопка случайно сработала, — с невинным видом отозвался ученик.
   — Ты переключил программу.
   — Я не направлял пульт на экран, — покачал головой Римо.
   — Да что ты говоришь, белоглазый? Сейчас же верни программу назад!
   — А мне нравится эта. Кстати, не забудь про свое обещание.
   Карие глаза Чиуна внезапно сузились.
   — Почему это ты вдруг вспотел?
   Римо пожал плечами.
   — А почему бы и нет?
   — Ты меня обманул! — поджав губы, выпалил мастер Синанджу.
   — Я тебя перехитрил. Возможно. А теперь успокойся и дай мне послушать, что она говорит.
   Вновь повернувшись к экрану, Чиун скривился.
   — Как ты можешь смотреть на это худое, бледное лицо?
   — Брось ты, форма лица у нее красивая.
   — Зато голова похожа на репу. А еще у нее впалые щеки и пустой взгляд.
   Над головой новой Ву вдруг появилось изображение взрыва.
   — Стой-ка, наверное, что-то важное, — озабоченно проговорил Римо, протягивая руку за пультом, чтобы усилить звук.
   — А как же обещание! — ехидно прошипел кореец.
   — Ох, верно! — отозвался Римо.
   — А я рта не закрою до тех пор, пока не вернется старая Ву во всем своем блеске.
   — Чиун, все очень серьезно.
   — И правильная Ву тоже.
   — А может, пойдем на компромисс и включим четвертый канал? — предложил Римо.
   — Что ж, пожалуй, поскольку мне надоел отвратительный вид новой Ву, — поколебавшись, согласился учитель.
   — Вот и хорошо, — обрадовался ученик и вновь поднял пульт.
   — Нет уж, позволь мне. Ты связан обещанием.
   Римо заколебался.
   — Я дал обещание, — многозначительно произнес Чиун. — И ты дал обещание. Мы оба пленники своих обещаний.
   — Ладно, — буркнул ученик, передавая ему пульт дистанционного управления.
   Мастер Синанджу быстро переключил каналы.
   Вместо брюнетки на четвертом канале вела репортаж какая-то новенькая азиатка.
   — Кто это? — изумился Римо.
   — Айя! — воскликнул учитель. — Японка! Немедленно переключи канал.
   — Я не могу. Я же обещал...
   — И я, — вздохнул Чиун. — А еще программа есть?
   — Да, Си-эн-эн, но ты ненавидишь его еще сильнее, чем Ву.
   — Но не сильнее, чем японцев.
   — Что за внезапная мания назначать ведущими азиатов? — фыркнул Римо. — Сначала пятую программу вела одна Бев Ву потом седьмая завела себе свою собственную Ву. Теперь четвертый канал притащил откуда-то эту девицу!.. Как хоть ее зовут?
   Подпись на экране гласила, что ведущую зовут Тамайо Танака. Сейчас она вещала на фоне Манхэттена, над которым поднимались темные клубы дыма.
   — Пусть звучит ее резкий голос. Я не стану смотреть на эту японскую физиономию, — сообщил Чиун, прикрыв глаза золотистым рукавом кимоно.
   Римо решил, что такое решение ему подходит.
   — ...В результате серии взрывов, происшедших сегодня около полудня в Центральном Манхэттене, число жертв достигло сорока трех, — говорила Тамайо Танака. — Власти хранят молчание, тем не менее выяснилось, что на большом участке от Пенсильвания-стейшн до Центра Джекоба Джавитса имели место по меньшей мере тринадцать взрывов. По данным ФБР, ответственность за них взяли на себя несколько ближневосточных террористических групп, однако информированные источники сообщают, что, хотя полностью исключить ближневосточный след сейчас невозможно, расследование идет в другом направлении.
   — Похоже на психов из ополчения, — обеспокоенно сказал Римо.
   — Вот и хорошо, — произнес Чиун.
   — Что?!
   — Конечно. Если террор охватит всю страну, у Императора Смита для нас будет много работы.
   — Ну и что хорошего?
   — Ему некогда будет обращать внимания на жалобы японцев.
   — Надо же, а я и не сообразил, — хмыкнул Римо, вглядываясь в экран.
   — ...Сегодня в этот богатый событиями день трагедия произошла не только на Манхэттене, — продолжала Танака. — В Оклахома-Сити в переполненный зал судебного заседания, находящийся в новом здании федеральных служб, ворвался неизвестный и, открыв беспорядочный огонь, застрелил по меньшей мере двадцать пять человек. Пока неизвестен мотив массового убийства, но полиция Оклахома-Сити разыскивает некоего человека, являющегося предположительно почтовым служащим. Правда, непонятно, кто он — этот почтовый служащий — подозреваемый или свидетель убийства.
   — Сдается мне, что просто разгневанный почтальон, — бесстрастно констатировал Римо.
   — Нам вдвойне повезло, — заключил Чиун.
   — Учитывая огромное количество невинных жертв, я бы так не сказал, — покачал головой ученик.
   — Не мы их убили. Они мертвы, их не вернуть. Почему бы нам не насладиться горькими плодами их несчастья?
   — А я вот не такой бесчувственный.
   — По крайней мере теперь ты презираешь японцев.
   Римо ничего не ответил. На экране вновь появилась брюнетка-ведущая.
   — Оставайтесь на четвертом канале, — промурлыкала она, — чтобы следить за событиями в Нью-Йорке. Мы единственная бостонская станция, у которой есть свой репортер на Манхэттене.
   — Кто бы мне объяснил, почему местные репортеры должны освещать сюжеты, имеющие общенациональное значение! — проворчал Римо.
   Спустя десять минут последовало краткое сообщение о том, что из Соединенных Штатов отозван для консультаций японский посол.
   — Значит, они недовольны нами, — нахмурился Римо.
   — Но не так сильно, как мы ими, — возразил Чиун.
   — Может, как-нибудь все образуется, — отозвался ученик.
   Передавали погоду, когда зазвонил телефон.
   — Должно быть, Смит, — вскочил на ноги Римо.
   — Вырази ему сожаление, но не извиняйся, — бросил мастер Синанджу.
   — А какая разница?
   — Синанджу никогда не извиняется, но в определенных ситуациях мы, бывает, выражаем сожаление.
   Голос Харолда В. Смита звучал так, будто глава КЮРЕ только что закончил пробежку.
   — Римо, я рад, что вы вернулись.
   — Спасибо, мы тоже.
   — Вы срочно нужны мне по очень важному делу. Немедленно приезжайте.
   — Зачем? — осторожно поинтересовался Римо.
   — Мастер Синанджу знает арабский, я же никак не могу заставить работать программу перевода с арабского.
   — Гм...
   — Пожалуйста, поспешите, Римо. Дело не терпит отлагательств.
   И Смит положил трубку.
   — Мы нужны в «Фолкрофте», — сообщил Римо мастеру Синанджу.
   — Я слышал, — отозвался тот, поднимаясь с татами.
   — Тогда ты слышал и то, что Осака даже не упоминалась.
   — Несомненно, Император собирается застать нас врасплох. Надо сочинить историю, в которую он поверит, Римо. Что-нибудь грандиозное, но правдоподобное.
   Ученик подавил усмешку.
   — Может, пусть наши документы съела собака?
   — Какая еще собака?
   — Мы купим ее по дороге.
   — Чепуха какая-то.
   — Слушай, Смит явно обеспокоен. И он к тому же просил тебя перевести что-то с арабского. Сейчас, вероятно, Осака его очень мало интересует.