Мерфи Уоррен. Война претендентов

   Возвращаясь в башню для медитирования, Римо на ходу прочищал горло. Ему предстоял непростой разговор.
   — Тебе не удалось добиться своего, — сразу припечатал его Чиун.
   — Откуда ты знаешь?
   — Я хорошо знаю вас со Смитом, — язвительно хмыкнул мастер Синанджу. — Итак, ты упустил самого выгодного клиента за всю историю Дома Синанджу. И все по собственной глупости!
   — Не спеши с выводами! Дело обстоит совсем не так.
   — Не так? Значит, ты сумел-таки договориться с этим безумным Смитом?
   — Нет, — признался Римо.
   — Ага, твоя миссия все же закончилась провалом! Подробности меня не интересуют, главное то, что ты навлек на нас беду.
   — Не я, а Смит!
   Чиун так и подпрыгнул на месте.
   — Как?! Смит отказался от наших услуг?!
   — Нет, он только рад возобновить контракт. И обещал удвоить количество золота.
   — Удвоить?
   — Да-да, удвоить.
   — Не утроить?
   — Утроить?! Да ты в своем уме?
   — Ты даже не просил утроить плату!
   Римо сохранял непроницаемое выражение лица.
   — Когда ты пытался выторговать тройное количество золота, он даже не стал разговаривать с тобой, — сделал предположение Чиун.
   — Не совсем так. Послушай, дай же мне договорить! — в сердцах воскликнул ученик.
   — Ты уже договорил! Из-за тебя у нас сорвалась выгодная сделка. Подумать только! Я как последнюю свинью выбросил на улицу будущего царя России, потому что поверил в этого краснокожего тупицу!
   — Прекрати. Послушай, Смит действительно охотно удвоил бы количество золота, но, увы, колодец высох.
   — Колодец? Что еще за колодец?
   — Золотой колодец. Государственная казна США.
   — Эта безумная страна обанкротилась?
   — Нет. Счета Федерального агентства, с которых Смит брал деньги, чтобы потом обратить их в золото, заморожены, — объяснил Римо.
   — И поэтому мы не получим золото? Столько золота, сколько нам никто и никогда не платил за всю историю Дома Синанджу!
   — Послушай, Смит говорил с Президентом. Он постарается что-нибудь придумать. А пока ты снимешь свое предложение услуг Дома Синанджу с открытых торгов. Договорились?
   — Никогда! — с жаром воскликнул Чиун.
   — Да перестань дурить! У границ стоят мексиканские войска. Вслед за Мексикой выступит Канада, вознамерившись отвоевать штат Мэн, а там, глядишь, и Россия подоспеет с требованием вернуть ей Аляску!
   — Вот и хорошо! Тогда уж Смит и его жадина Президент попрыгают!
   — Ты сам не понимаешь, что говоришь.
   — Нет, это ты не понимаешь! Теперь хозяева положения — мы! И не надо упускать такой шанс. Если мы поведем игру достаточно умно, нам, думаю, все же удастся повысить цену наших услуг втрое. Ну-ка, продемонстрируй, как ты смотрел на Смита!
   В бессильной ярости Римо закатил глаза, и Чиун в отчаянии схватился за волосы.
   — Нет! Нет! Разве так я учил тебя щуриться?
   К счастью, в углу на столике зазвонил телефон, и Римо протянул руку, чтобы снять трубку.
   — Оставь, пусть звонит, — отмахнулся Чиун.
   — А если что-нибудь важное?
   Прежде чем учитель открыл рот для ответа, включился автоответчик:
   — Приветствую тебя, искатель Совершенства! Славный Дом Синанджу готов с величайшим вниманием выслушать каждое твое слово. Сообщи название твоего государства, твое положение в правящих кругах и изложи свою просьбу. И Синанджу вознаградит тебя своим милостивым вниманием, включив в список претендентов, будущих потенциальных клиентов. Начни свою речь после удара гонга.
   Раздался звонкий и резкий звук медного гонга.
   И тотчас кто-то взволнованно затараторил на языке, неизвестном Римо. Чиун наклонился к автоответчику, прислушиваясь к скороговорке.
   Когда говоривший замолчал, ученик спросил:
   — Кто это?
   — Никто.
   — То есть как никто? Я же слышал его торопливую речь!
   — А, всего лишь жалкий султан. Мы не опускаемся до уровня султанов. Ибо привыкли иметь дело с императорами!
   — Послушай, это наш городской телефон?
   — Конечно! Я объявил свой номер всему миру.
   — Ну и ну, — простонал Римо.
   Потом он уселся напротив Чиуна, серьезно глядя ему в глаза.
   — Я обещал выполнить все, что ты пожелаешь, и я сдержу свое слово.
   — Да уж, — фыркнул учитель. — Ты совершил много ошибок, за которые придется расплачиваться.
   — Но мне кажется, мы во что бы то ни стало должны продолжать сотрудничать с Америкой.
   — Я подумаю об этом, если их колодец вновь наполнится золотом. А пока мои ноги снова жаждут ступить на Шелковый Путь, где путешественнику открываются невероятные чудеса, не говоря уже о предательстве и внезапной смерти...
   Римо недоуменно уставился на Чиуна.
   — Да, то были лучшие времена, не то что теперь. Я уже не помню, чтобы мы просыпались от ощущения надвигающейся угрозы.
   — Ну здесь нам никогда не угрожали. Никто не знает нашего адреса.
   — Ошибаешься, ибо я сообщил всему миру не только номер нашего телефона...
   — Вот это да... — простонал ученик, обхватив голову руками. — И зачем я только уехал из резервации?

Глава 17

   Когда сводки оперативных разведданных легли на стол дежурного офицера ЦРУ Рэя Фоксворти, его первым желанием было немедленно их уничтожить.
   В противном случае придется о них сообщить дежурным офицерам всех остальных федеральных разведывательных управлений по специальной линии связи, которая называлась НСООР, что расшифровывалось как «Национальная сеть оперативного обмена разведданными». По крайней мере проведение телефонной конференции для взаимного обмена мнениями при необходимости вменялось ему в обязанности.
   Но если Фоксворти сейчас инициирует телефонную конференцию и в результате окажется, что какое-нибудь другое разведывательное управление обладает более подробной информацией на эту же тему, то именно оно подготовит доклад Пентагону и, соответственно, все лавры достанутся ему.
   В дни, когда национальный бюджет трещал по швам, отличиться хотел каждый, но никто не жаждал выкладывать Пентагону недостаточно обоснованную информацию. Ни Агентство национальной безопасности, сокращенно АНБ, год назад доложившее о государственном перевороте в Северной Корее, что на поверку оказалось ложной тревогой; ни ЦРУ, допустившее возникновение дезинформации; ни Разведывательное управление министерства обороны США. Никто!
   Ставки были слишком высоки. Вечно опаздывать, конечно, было не очень хорошо, но обнародовать неверные сведения куда хуже. В этой игре разведок победителя быть не могло.
   Дежурный офицер ЦРУ Рэй Фоксворти снял трубку и набрал внутренний номер.
   — Роджер, у меня на столе только что появился отчет Интел. Насколько все это серьезно?
   — Отчет не попал бы на твой стол, если бы был безделицей, — донеслось в ответ.
   — Да я не о том. Насколько достоверны приводимые в нем данные?
   — Я перезвоню тебе чуть позже. — Невидимый собеседник тут же повесил трубку.
   Фоксворти, чертыхаясь, тоже бросил трубку.
   — Черт побери! Почему во время моего дежурства обязательно что-нибудь да происходит?
   Он снова перечитал сводку. В ней предельно ясно и коротко сообщалось о том, что наземные службы ЦРУ в Кувейте заметили передвижение войск вдоль иракско-кувейтской границы.
   — Проклятый Хусейн! И что ему неймется?
   Задумчиво теребя верхнюю губу, Фоксворти уставился в текст. И тут он заметил в нем нечто странное.
   Фоксворти вновь снял трубку телефона:
   — Роджер, это снова я.
   — Рэй, я еще ничего не узнал...
   — Ладно, я только хотел кое-что прояснить.
   — Давай пока отложим разговор. Я сам тебе перезвоню.
   — Да ты только послушай! Наши службы в Кувейте докладывают о перемещении войск!
   — И что?
   — Но ведь им строго-настрого запрещено соваться в демилитаризованную зону, так?
   — Да.
   — Значит, они никак не могли заметить передвижения иракских войск вдоль границы с Кувейтом!
   — Пожалуй, — осторожно произнес Роджер.
   — Тогда о чем же они докладывают?
   — Я тебе перезвоню. — Роджер снова повесил трубку.
   Фоксворти разразился потоком проклятий, но тут зазвонил телефон НСООР. С бьющимся сердцем Рэй схватил трубку:
   — ЦРУ. Фоксворти.
   — АНБ, Вулхэндлер.
   — Что у вас, Вулхэндлер?
   Офицер АНБ понизил голос:
   — Сначала доложите, чем располагает ЦРУ, а потом уж я выложу, что есть у нас, АНБ.
   — А с чего вы взяли, что у нас что-то есть?
   — Просто мне так кажется. Так есть или нет?
   — Может быть.
   — Это имеет отношение к России?
   — Нет, — тотчас ответил Фоксворти.
   — Хм-м-м... Тогда я, пожалуй, перезвоню позже.
   — Послушайте! Зачем играть в кошки-мышки? Дело касается национальной безопасности, давайте откроем карты!
   — Сначала вы, Фоксворти.
   Поморщившись, Рэй сказал:
   — Мы получили донесение из Кувейта относительно перемещения вдоль границы иракских войск.
   — Ерунда! Наши спутники-шпионы не показывают никакого передвижения иракских войск. Республиканская гвардия вся в Басре.
   — Спасибо за помощь, — облегченно вздохнул Фоксворти, комкая листок со сводкой и выбрасывая его в корзину для мусора. — А что у вас?
   — В Москве снова поговаривают о новом сверхсекретном оружии.
   — Как, опять?
   — Опять?
   — В прошлый раз сообщали о каком-то «элиптиконе». Ну и как, удалось узнать, что это за штуковина? — спросил Фоксворти.
   — По секрету сообщаю, что это крайне взрывоопасная смесь русского самодовольства и водки.
   Фоксворти с трудом удержался от смеха.
   — Ну и ну! А о чем сообщают на сей раз?
   — Дума полнится слухами о том, что Жириновский уехал за границу, чтобы заключить сделку на получение какого-то секретного террористического оружия.
   — И куда он направился?
   — Я думал, вы мне скажете.
   — Одну секунду. — Фоксворти переключился на внутреннюю связь.
   — Роджер, это опять я. Мне нужно знать местонахождение Владимира Жириновского.
   — Того самого националиста из России?
   — Если тебе известен еще один Владимир Жириновский, то расскажи мне и о нем, — съязвил Фоксворти.
   Спустя несколько секунд Роджер доложил:
   — Объект покинул Москву приблизительно двадцать восемь часов назад. Он вылетел в Будапешт, там пересел на рейс до Цюриха. Предположительно сейчас он в Швейцарии.
   — Предположительно?
   — У нас пока нет сведений о его дальнейшем перемещении.
   — Но ведь это вовсе не значит, что он остался в Швейцарии! Сам прекрасно понимаешь.
   — Другими сведениями я не располагаю.
   — Ну спасибо, — сухо отозвался Фоксворти, переключаясь на линию НСООР.
   — Вулхэндлер? По нашим данным, Жириновский действительно вчера покинул Москву. За ним проследили до Цюриха, потом он исчез из нашего поля зрения.
   — Хм-м-м...
   — Полагаете, он собирается обзавестись портативной атомной бомбой?
   — Теперь лучше ничего не думать, а опираться на достоверные разведданные.
   — Да уж, — с горечью произнес Фоксворти. — Я с сожалением вспоминаю то время, когда в оперативные сводки включались любые, самые невероятные слухи и тебя считали добросовестным работягой.
   — И не говорите! Впрочем, мне кажется, нам нужно подождать дальнейшего развития событий. Держите меня в курсе насчет возможного иракского инцидента.
   — А вы — насчет России.
   — Договорились!
   Повесив трубку, Рэй Фоксворти довольно ухмыльнулся. Если Россия и впредь будет столь смехотворно дестабилизировать международную обстановку, то, возможно, вновь вернутся старые добрые времена «холодной войны».
   Эх, хорошо бы!

Глава 18

   Римо проснулся с рассветом и сразу же ощутил во рту вкус кукурузы. Видимо, он ел ее во сне, которого теперь уже не помнил.
   Войдя в ванную, Римо прополоскал рот холодной водой.
   — Фу, — выдохнул он, когда его чувствительный язык ощутил привкус городской водопроводной воды — меди, цинка и еще какого-то металла, но зато вкуса кукурузы не осталось и следа. Именно этого Римо и добивался, боясь, что воображаемый во сне початок заставит его страстно возжелать кукурузы реальной.
   Мастер Синанджу терпеливо дожидался его внизу, в огромной кухне. Все апартаменты в доме имели свою собственную небольшую кухню, но Римо с Чиуном превратили одну из нижних квартир в гигантскую кухню-столовую размером с небольшой ресторанчик. Огромный дубовый стол посредине предназначался для застолья двенадцати персон, а низенький лакированный столик — для интимных трапез в стиле Востока.
   Чиун настоял на том, чтобы пол здесь переделали по корейскому образцу, то есть под деревянный настил уложили трубы с горячей водой. В помещении установился великолепный микроклимат, а по теплому полу можно было ходить босиком.
   — На завтрак приготовь женьшеневый чай и жасминовый рис на пару, — не терпящим возражений тоном заявил Чиун, гордо восседая за низким столиком в утреннем золотистом кимоно.
   — Ты же знаешь, такое мне не слишком удается, — попытался возразить Римо.
   — Ничего, научишься. Терпеть не могу вареный рис! Кипящая вода забирает из риса все необходимые вещества, и остается только мягкая разваренная клетчатка.
   — Ладно, где рисоварка?
   — Откуда мне знать! Я мастер Синанджу, а не кухарка! Когда будешь готовить, себе предусмотри двойную порцию.
   — Спасибо, учитель, но я не настолько голоден, чтобы...
   — Спасибо скажешь после того, как все съешь, — перебил его кореец. — Тогда тебе больше не захочется этой мерзкой кукурузы.
   — Я сам знаю, сколько мне есть, — пробормотал Римо, шаря по всем кухонным полкам.
   — Тебе предстоит тяжелый день, поэтому лучше тебе не отвлекаться на воспоминания о кукурузе.
   — И что мне надо сделать? — поинтересовался ученик.
   — Составишь подробнейший список претендентов на получение наших услуг, когда со всего мира к нам посыплются письма с предложениями.
   — На английском?
   — Нет, пиши на хангуле, древнекорейском наречии.
   — На этом ломаном китайском?
   — Тот факт, что самые первые мастера Синанджу позаимствовали для создания своей письменности китайские иероглифы, говорит лишь о том, что корейцы поленились создать свою собственную азбуку.
   — Ладно, я составлю список.
   — Все должно быть готово не позднее десяти утра.
   — Что за спешка?
   — Именно в это время приходит почта «Федерал Экспресс». Страшно неповоротливая компания!
   — Для ночной почты доставка в десять утра считается достаточно быстрой.
   — Во время Валтасара гонец торопился доставить депешу до рассвета, ибо знал, что в случае опоздания он будет обезглавлен.
   — Однако, если он приносил плохие вести, его все равно казнили, — произнес Римо.
   — То были... — Чиун мечтательно вздохнул.
   — Старые добрые времена, — продолжил за него Римо.
   Неожиданно он сообразил, что куполообразная штуковина из нержавеющей стали, стоявшая рядом с плитой, была не мусорным ведром, а именно рисоваркой, которой он прежде в глаза не видел. Откинув крышку, он нашел внутри белый пластиковый контейнер для зерна.
   Римо принялся за дело. По идее, требовалось всего лишь залить нужное количество воды в нижний отсек рисоварки, потом засыпать в пластиковый контейнер соответствующее количество риса, залить его холодной водой и вставить контейнер в специальный цилиндр. Далее оставалось только закрыть крышку, включить таймер и ждать.
   Весь фокус заключался в том, чтобы соблюсти пропорцию между водой и рисом, поскольку разные сорта этого капризного зерна по-разному поглощали влагу. Японский рис требовал больше воды, чем тайский жасминовый или индийский.
   Спустя тридцать две минуты Римо поставил перед мастером Синанджу большое блюдо дымящегося ароматного риса.
   — Кажется, готово!
   — Настоящему корейцу ничего не кажется, он знает все наверняка. Но поскольку ты происходишь из пустынного индейского племени, я прощаю тебе твое невежество.
   — Слушай, я изо всех сил стараюсь угодить тебе...
   — Ты угодишь мне, если съешь двойную порцию риса, который отобьет у тебя охоту к кукурузе.
   Римо молча принялся за еду. С помощью двух серебряных палочек он быстро отправлял в рот ароматный горячий рис и, прежде чем проглотить, очень тщательно его пережевывал, как и предписывалось Синанджу.
   — А что, неплохо, — проговорил он.
   — Ешь, я все еще чувствую запах кукурузы.
   — Да я сто лет уже к ней не прикасался!
   — Ты ел ее во сне, — укоризненно произнес Чиун.
   — Ну, это не считается.
   — Разве воспитывавшие тебя монахини не говорили тебе, что мысль равна делу?
   — Говорили, но я в такую чепуху не верю.
   — Поверь, с точки зрения Синанджу, даже думать о кукурузе — сущий грех, — заявил учитель, используя пальцы вместо палочек, чтобы подцепить рис.
   — Если бы ты постоянно не напоминал мне, я бы давно уже забыл о ней.
   — Что ж, посмотрим. Пройдет время, и ты решишь, что уже равнодушен к коварной соблазнительнице, вот тогда-то я и выставлю перед тобой большое блюдо с поганой кукурузой! Посмотрим, насколько тверд ты в своих намерениях.
   Римо едва не застонал.
   — Не делай этого, Чиун! Я еще не готов к такому испытанию!
   — Ешь, ешь. И не забывай вдыхать очищающий аромат настоящей еды.

* * *

   К дому подкатил первый грузовичок «Федерал Экспресс», и Римо выскочил за почтой. Сорок два письма! Пришлось расписаться сорок два раза в отдельной графе против каждого.
   — Почему эти пакеты называются письмами, хотя размером они с целый скоросшиватель? — спросил Римо у водителя, выбрасывая переставшую писать ручку.
   — Потому же, почему служба называется «федеральной», хотя не имеет ни малейшего отношения к правительству.
   — Как так?
   — А вот так, — ухмыльнулся шофер.
   Пожав плечами, Римо понес письма в башню для медитирования.
   — Почта! Почта! — закричал он, забравшись на самый верх.
   — И это все? — спросил Чиун, окидывая взглядом принесенные письма.
   — Нет, часть осталась внизу.
   — Так поторопись с доставкой. Я хочу знать, кто претендует на получение услуг Дома Синанджу.
   — Уже бегу, — проворчал Римо, спускаясь по лестнице.
   Внизу его уже ждал второй грузовичок «Федерал Экспресс». Взлетев вверх по лестнице с пачкой конвертов в руках, Римо прокричал:
   — Там еще одна машина пришла!
   И тут же бросился вниз по лестнице.
   Подойдя к водителю, Римо спросил:
   — Сколько там писем?
   — Сосчитать не удалось, — широко улыбаясь, ответил тот. — Могу сказать одно — здесь моя дневная норма доставки.
   — Так, — несколько озадаченно протянул Римо. — Знаешь что, подгони-ка машину к дверям, там и разгрузим.
   Водитель послушно подогнал машину и стал подавать Римо пачки писем, а тот складывал их в аккуратные кучки прямо в вестибюле. Уложив последнюю, четвертую кучку, Римо без всякой надежды спросил:
   — Можно мне расписаться крупными буквами один раз за все письма поперек графы?
   — Отличная идея! Я сообщу об этом руководству, а пока тебе придется расписаться за каждое письмо в отдельности.
   — Ну спасибо, — кисло улыбнулся адресат, принимая из рук шофера огромную пачку квитанций, на которых ему предстояло расписаться.
   Спустя двадцать минут он положил перед Чиуном очередную кучу писем и сказал:
   — Дело пошло бы гораздо быстрее, если бы ты мне помог.
   — Мастера Синанджу не помогают. Поторопись же! Все эти письма надо распечатать и прочесть.
   Только тут Римо заметил, что ни один конверт не распечатан.
   — Постой-ка! Да ты не вскрыл еще ни одного письма?
   — И не подумаю. Это твоя обязанность.
   Спускаясь вниз по лестнице за очередной пачкой конвертов, Римо размышлял о том, не сбежать ли ему на Таити, Гавайи или остров Гуам. Впрочем, куда бы он ни скрылся, Чиун все равно найдет способ вернуть его обратно.
   Римо оставалось перенести наверх еще две пачки писем, когда к дому почти одновременно подъехали фургончики «Ю-пи-эс» и «Ди-эйч-эл».
   Поглядев на внушительное количество корреспонденции, Римо крикнул корейцу:
   — Можешь поставить видеокассету с какой-нибудь мыльной оперой, вскрывать конверты нам придется еще ой как нескоро!
   К полудню поток писем практически иссяк, и ученик уселся на татами напротив учителя. Вокруг них высились огромные горы писем.
   — С чего начнем? — спросил Римо.
   — С предпочтительных клиентов.
   Римо взял наугад одно из писем.
   — Изображен английский лев, видимо, из Англии, — сказал он.
   — Отложи в пачку писем предпочтительных клиентов. — На лице Чиуна заиграла довольная улыбка.
   — А тут какой-то забавный флаг...
   — Что за флаг?
   — Похож на американский, только вместо звезд белый крест, а полоски синие и белые.
   Учитель понимающе кивнул:
   — Это из Греции. Тоже положи к предпочтительным клиентам.
   — А на гербе какой страны изображают двухголовую птицу Феникс? — спросил Римо, разглядывая очередной конверт.
   Кореец наморщил нос и сказал:
   — Нет такой страны.
   — Тогда кто это? — Ученик сунул конверт под нос учителю.
   — Орел.
   — С двумя головами?
   — Это не живой орел. А язык — болгарский.
   — Нежелательный клиент?
   — Конечно, нежелательный.
   — А как насчет Перу? — Римо повертел в руках еще один конверт.
   — А кто там правит?
   Задумавшись на минуту, ученик ответил:
   — По моим сведениям, какой-то японец.
   — Японский император сидит на троне Перу?
   — Да нет, там какой-то президент или что-то в том же роде.
   Чиун недовольно скривился.
   — Мы больше не работаем на президентов. Они слишком переменчивы. Президенты не могут быть настоящими правителями своей страны, потому что их сыновья не наследуют власть. Помяни мои слова, Римо, эта мода на президентов скоро пройдет.
   Через три часа семь писем были отложены в сторону нежелательных клиентов, а огромная куча писем от предпочтительных клиентов грозила в любую минуту похоронить под собой адресатов.
   — Вот мы и закончили сортировку, — устало выдавил Римо.
   — Мы отложили в сторону слабых, неподходящих, предателей...
   — А чем турки насолили Дому Синанджу?
   — Турецкие солдаты своими выстрелами обезобразили лик Великого Сфинкса и испортили гордый облик Великого Вэнга.
   — Значит, они навечно занесены в черный список?
   — Мы никогда не станем работать на Турцию, пока чтим память Вэнга, внешность которого была увековечена фараонами Египта в виде каменного льва с человеческим лицом.
   Римо взял в руки еще один конверт.
   — Так, письмо из Ирана. Его-то почему?
   — Они все еще упорствуют в своем нежелании правильно называть свою страну?
   — Да, там у власти муллы.
   Чиун прикрыл глаза и едва заметно повел носом, как бы принюхиваясь.
   — Мне часто снятся сказочно сладкие дыни Персии, — вздохнул он.
   — Теперь это уже не Персия, и дыни там, поверь, уже не такие сладкие.
   — Отложи письмо в кучу тех, чья судьба пока не решена.
   — Ни за что не стану работать на Иран, — нахмурился Римо.
   — Может, мне удастся убедить их вернуться к прежней морали...
   Римо отложил иранское письмо в сторону, твердо намереваясь уничтожить его при первой же возможности.
   — Могу я высказать свое мнение? — спросил он, доставая очередной конверт.
   — Да.
   — Мне кажется, я не уживусь в стране, где не говорят по-английски.
   — Но ведь ты говоришь и по-корейски.
   — Ладно, на Южную Корею я согласен.
   Чиун прищурил один глаз и сурово взглянул на Римо.
   — Лучше Северная. В прошлом году Ким Джонг Иль звал нас на службу, не так ли?
   — А где письмо из Англии? — стал испуганно оглядываться Римо.
   — В Англии холодно и сыро, моим старым костям там неуютно. И все же не стоит сбрасывать Англию со счетов.
   — А как насчет Ирландии?
   Учитель печально покачал головой.
   — Вассальное государство. Нельзя же нам так опускаться, хотя говорят, кельты — корейцы Европы. Пока мы не приняли окончательного решения, пусть это письмо полежит вместе с иранским.
   — Что-то я не заметил письма из Канады.
   Пожав худенькими плечами, мастер Синанджу сказал:
   — Мы никогда не работали на Канаду. Может, там и знать не знают о нашем существовании.
   — Черт побери! Как это Канада может о нас не знать?
   — Слишком уж молодое государство. Когда-то они тоже были вассалами Великобритании. У них еще нет своей истории.
   — Что касается меня, я вполне согласился бы работать на Канаду. Если, конечно, нам так и не удастся наладить сотрудничество с Америкой.
   И тут зазвонил телефон. Взглянув на аппарат, Римо сообразил, что это отнюдь не та линия, номер которой Чиун сообщил всему свету.
   — Должно быть, это Смит! — Он резко вскочил на ноги.
   — Римо! Мастеру Синанджу не подобает так торопиться. Должно прозвучать не менее двадцати сигналов, прежде чем ты снимешь трубку.
   — Двадцать сигналов? Да кто же станет ждать ответа так долго?
   — Смит, — коротко ответил кореец.
   Когда раскаленный аппарат издал двадцать первый сигнал, учитель жестом разрешил ученику снять трубку.
   — Смит? Хорошие новости?
   — Нет. Мы никак не можем найти требуемую сумму. Не хватает каких-то пяти процентов. Может, возобновим контракт без этих проклятых пяти процентов?
   Чиун отрицательно замотал головой, и Римо произнес:
   — Извините, так ничего не получится. К тому же мы берем только наличными. Никаких чеков, долговых расписок и прочей ерунды.