Мерфи Уоррен. Война претендентов

   Колонна танков с таким яростным ревом промчалась мимо, что сердце британца испуганно екнуло, хотя это были всего лишь маневры. Что же еще, кроме маневров?
   Повернув головы на север, сэр Тимоти и его адъютант не увидели там никаких иракских войск.
   — Похоже, это отнюдь не кувейтская контратака, — пробормотал сэр Тимоти.
   — А что же?
   Словно в ответ на вопрос от колонны кувейтских танков отделились несколько грозных машин и окружили группу белых танков и бронетранспортеров миротворческих сил ООН.
   — Что-то не нравится мне все это, сэр Тим, — пробормотал адъютант, нервно дожевывая булочку.
   — Думаю, нам следует вмешаться. Я тоже не в восторге от происходящего.
   Они поспешно подбежали к окруженной бронетехнике ООН. Растолкав солдат, сэр Тимоти увидел офицера кувейтской армии при полных регалиях, включая кроваво-красный берет и стек с золотым набалдашником.
   — В чем дело? — требовательно спросил сэр Тимоти.
   — Мы реквизируем вашу бронетехнику.
   — С какой целью?
   — С целью вторжения на территорию Ирака, с какой же еще?
   — Прошу прощения, я правильно вас понял? Вы собираетесь напасть на Ирак, а не наоборот?
   Офицер кувейтской армии расплылся в широкой улыбке, сверкнув белоснежными зубами, и снисходительно произнес:
   — Вынужденные меры самообороны.
   — Но что же вынудило вас на такой шаг?
   — Если мы не успеем нанести Ираку предупредительный удар прежде, чем он запустит «Аль-Квакву», от Кувейта только мокрое место останется.
   Сэр Тимоти и адъютант обменялись ничего не понимающими взглядами.
   — Что такое «Аль-Кваква»? — хором спросили они.
   — Некогда объяснять. Мне нужны ваши танки, ваша форма и голубые каски.
   — Ну хорошо, зачем вы реквизируете нашу бронетехнику, еще можно понять — в конце концов подобное происходит практически постоянно, — к тому же лично мне в высшей степени все равно, завоюете ли вы Ирак, но я вынужден выразить возмущение тем, что вы собираетесь конфисковать к тому же и нашу форму, в особенности наши голубые каски! Миротворческие войска ООН — убежденные приверженцы разрешения конфликтов без всяких кровопролитий!
   — Или вы отдадите свою форму, или я заставлю вас глотать песок Кувейтской пустыни, и это будет последняя трапеза в вашей жизни!
   Осознав, что офицер не шутит, сэр Тимоти поспешно стянул с себя всю форму, включая голубой берет. Нижнее белье ему милостиво разрешили оставить — весьма благородный поступок со стороны офицера.
   Когда колонна бронетехники ООН под командованием кувейтцев тронулась вслед за танками, сэр Тимоти, всем телом ощущая нестерпимый жар пустыни, повернулся к своему адъютанту:
   — Знаете, Колин, я не стал бы вести настоящие военные действия, разъезжая на — подумать только! — белом танке и в голубой каске на голове!
   — И какая муха их укусила, сэр Тимоти? — жалобно проговорил адъютант.
   — Разве может цивилизованный человек понять логику этих дикарей? Да, похоже, после сегодняшнего столь неудачного дня на нас отовсюду посыплются шишки.
   — Точно, особенно если учесть тот факт, что у нашей техники холостые снаряды...
   — Наверное, надо предупредить все блокпосты! — встрепенулся сэр Тимоти.
   — Теперь уже слишком поздно. Может, еще чайку попьем?
   — Думаю, просто необходимо при таких обстоятельствах! По всей видимости, теперь нам не отчитаться за понесенные потери.
   — Полагаю, после этого вы снова получите новое назначение.
   — Да, похоже, придется немного поволноваться. Однако в мире хватает горячих точек, куда наш Генералиссимус Вар-Вар охотно посылает миротворческие войска. Мы не останемся без дела, согласны со мной, Колин?
   — Я слышал, что на Гаити круглый год отличный климат, сэр Тим, — с готовностью откликнулся адъютант.

* * *

   Когда на столе Рэя Фоксворти, дежурного офицера ЦРУ, зазвонил телефон НСООР, он уже знал, чей голос услышит на том конце провода.
   — Вулхэндлер, АНБ.
   — Слушаю, — осторожно ответил Фоксворти.
   — Штуковина называется «Донгфенгхонг» или что-то в этом роде. В переводе означает «Красный Восток». Это новейшее секретное оружие коммунистического Китая. Нам, правда, неизвестно, что за оружие и какова природа его действия, мы всего лишь знаем, что оно существует.
   — Откуда такая уверенность?
   — Сегодня утром газета «Пекин дейли» дала целый подвал на эту тему.
   — Выходит, у них появилось новое секретное оружие, и они решили объявить о нем в передовице? — съязвил Фоксворти. — Зачем им печатать такие сообщения в газете?
   — А зачем мы устраиваем пресс-конференции для многочисленных журналистов по поводу наших ракет с ядерными боеголовками? Для того, чтобы другие знали!..
   Фоксворти подавленно молчал.
   — Ну и?
   — Мы ничего не слышали ни о каком «Красном Востоке», — решительно заявил Рэй.
   — Отлично! — радостно зазвенел голос Вулхэндлера. — Тогда я доложу о нем Пентагону, поскольку вижу веские основания для этого.
   — А вы слышали что-нибудь о новом мексиканском террористическом оружии?
   — Что еще за оружие?
   — Они называют его «Эль-Дьябло», — пояснил Фоксворти.
   — "Эль-Дьябло"? Кошмар какой-то! В переводе «дьявол», да?
   — Во всяком случае, так утверждают наши переводчики.
   — Хотите устроить конференцию по НСООР?
   — Нет необходимости. Сообщение об этом пришло из Пентагона. Значит, Президент уже в курсе.
   — Вот это новости! А что представляет собой «Эль-Дьябло»?
   — То-то и оно, что никто ничего не знает! Остается только догадываться...
   — Мексика — страна нищая, у нее не может быть ядерного оружия. Скорее всего какое-нибудь химическое.
   — А может, биологическое, — задумчиво произнес Фоксворти.
   — Может, и биологическое, но лично мне более вероятным кажется химическое.
   — Что за чертовщина такая? За такое короткое время три разных государства объявили о новом секретном оружии, а Мексика и вовсе придвинула войска к нашим не слишком укрепленным границам.
   — Затевается какая-то грандиозная каша, — уверенно заявил Вулхэндлер.
   — По всей видимости. Ну как, не передумали докладывать Пентагону насчет китайской штуковины?
   — У меня нет иного выхода.
   — Что ж, тогда давайте поторопимся с телефонной конференцией, — вздохнул Фоксворти.

* * *

   Когда Рэю Фоксворти позвонил дежурный офицер Военной разведки Четтевей, тот даже затаил дыхание, предчувствуя недоброе.
   — Слушаю вас, Четтевей, — выдохнул он наконец.
   — Отовсюду появились сообщения о передвижении иракских войск вдоль границы с Кувейтом, и нам пришлось запросить наши спутники-шпионы... Только что получено подтверждение этим слухам.
   — На марше иракские войска?
   — Нет, не иракские. Миротворческие силы ООН.
   — Как?! Что вы сказали? Повторите!
   — Танки ООН пересекли демилитаризованную зону и теперь полным ходом движутся на Басру. Похоже, вместе с ними движутся и элитные части Королевской армии Кувейта.
   Воцарилось долгое молчание.
   — Позвольте, правильно ли я вас понял? — хрипло проговорил Фоксворти. — Танки ООН выступили против Ирака?
   — Да, при поддержке кувейтских элитных частей.
   — И кто ими командует?
   — Пока сказать не могу. Однако, по прогнозам наших специалистов, они уже через час будут в Басре.
   — О Боже! Это же вторая война в Персидском заливе! Нужно немедленно сообщить об этом представителю комитета начальников штабов!

Глава 26

   Генеральный секретарь ООН Анвар Анвар-Садат сидел на телефоне у себя в кабинете. На столе лежал проект резолюции, призывавшей к организации миротворческой миссии на спорной американо-мексиканской границе.
   Теперь ему оставалось только созвать заседание Совета Безопасности, на котором должны были присутствовать все пятнадцать его членов.
   Увы, ни один из нужных ему послов на телефонные звонки не ответил.
   — Но дело не терпит отлагательств! — настаивал Генеральный секретарь. — Я непременно должен поговорить с господином послом!
   — Господин посол сейчас проводит совещание, — спокойным тоном отвечали ему.
   — Когда он закончит свое совещание, попросите его немедленно перезвонить в ООН.
   Теперь он решил позвонить в Москву. На кнопке дозвона до сих пор болталась наклейка «Советский Союз», хотя такого государства уже не существовало. Анвар Анвар-Садат пока ничего менять не торопился, ибо от нестабильной новой России можно было ожидать чего угодно, включая и восстановление прежнего «СССР».
   Москва не отвечала, Берлин тоже.
   И тут на стол Генерального секретаря лег листок бумаги, в котором сообщалось, что на четвертой телефонной линии его ответа ожидает представитель США.
   Анвар Анвар-Садат нацарапал на листке: «Меня нет!», и вышколенная секретарша молча удалилась, чтобы принести извинения за отсутствие своего босса перед человеком, с которым меньше всего сейчас хотелось говорить Анвару Анвару-Садату.
   Едва секретарша вышла, как в кабинете сразу же появился заместитель секретаря по миротворческим операциям. На его лице читался неподдельный испуг.
   — Что там у вас? — недовольно поднял глаза Анвар Анвар-Садат.
   — Срочный звонок иракского посла по третьей линии!
   — Мне некогда, — нахмурился Анвар Анвар-Садат. — Я занят созывом Совета Безопасности. Завтра ООН исполняется пятьдесят лет со дня существования, а на официальный прием, похоже, не явится ни один дипломат!
   — Но иракский посол хочет заявить о капитуляции!
   — Какой еще капитуляции?
   — Не знаю. Он очень взволнован и все время повторяет одно и то же слово — капитуляция.
   — Интересно, — пробормотал Генеральный секретарь. — Может, он хочет заявить о том, что его страна готова подчиняться всем резолюциям ООН? Хорошо, я с ним поговорю.
   — Да, слушаю вас. — Генеральный секретарь начал нарочито нейтрально. Если только догадка окажется верной, это будет его большой победой.
   В трубке тут же раздался низкий голос иракского посла:
   — Мы сдаемся, немедленно капитулируем. Отзовите свои войска!
   — Что?! Что такое вы говорите?!
   — Не надо разыгрывать полное неведение. Знаем мы ваши игры! Мы сдаемся, воевать с вами не будем, ни к чему нам быть втянутыми еще в один кризис. Мы не заинтересованы воевать с вами и не позволим одержать над нами победу. Прошу немедленно принять нашу капитуляцию.
   — Вы что, пьяны?!
   — Я мусульманин и в рот не беру спиртного! Моя страна не станет воевать с вами! Пусть Басра будет вашей, раз вы так этого хотите. Мы просим только оставить небольшой проход для вывода Республиканской гвардии. Они сложат оружие, оставят всю бронетехнику. Повторяю, мы не станем воевать! Вы меня понимаете? Мы не станем воевать!
   В голосе посла звучали слезы. Хорошо зная иракских политиков, Генеральный секретарь вполне мог себе представить приставленный к виску пистолет.
   — Хорошо! Хорошо! Я принимаю вашу капитуляцию, — поспешно отозвался Анвар Анвар-Садат — Что у вас еще?
   — Необходимо обсудить условия капитуляции.
   — Ах да! Как же я запамятовал. И что вы предлагаете?
   — Прежде всего отведите свои войска в демилитаризованную зону.
   — Но они и так там стоят!
   — Они в тридцати минутах от Басры и с каждой минутой приближаются!
   — Хорошо, я вам перезвоню, — холодно произнес Генеральный секретарь и повесил трубку.
   Потом он набрал номер штаб-квартиры миротворческих сил ООН на иракско-кувейтской границе. Никакого ответа. Он стал обзванивать вспомогательные подразделения, размещенные в Кувейте, — и снова молчание.
   — Что такое? — недоуменно пробормотал он и резко скомандовал по внутренней связи: — Срочно подать мою машину!
   — Хорошо, господин секретарь.
   — Нет! Теперь я генерал Анвар-Садат и попрошу именно так ко мне и обращаться!
   — Так точно, мой генерал!

* * *

   Через несколько минут генерал Анвар-Садат уже сидел в своем кабинете, на двери которого было написано: «Главнокомандующий военными силами ООН».
   Штаб-квартира миротворческих войск на иракско-кувейтской границе по-прежнему молчала.
   — Соедините меня с послом Кувейта!
   Через несколько секунд в руке Анвара Анвара-Садата оказалась голубая телефонная трубка.
   — Господин посол, мне доложили, что наши миротворческие войска непонятным образом оказались на территории Ирака.
   — Не могу подтвердить, извините.
   — Мой друг, вы, кажется, очень взволнованны. Что случилось? — спросил Анвар-Садат.
   — Простите, я не в состоянии сейчас с вами разговаривать. Неотложные обстоятельства требуют моего участия, поэтому я...
   — Что за обстоятельства?
   — Надо успеть нанести удар ненавистному багдадскому зверю, пока он не напустил на королевскую семью своего «Аль-Квакву»!
   Связь почему-то оборвалась.
   Моментально оцепенев, с остекленевшими глазами Генеральный секретарь положил трубку.
   — Значит, так оно и есть. Кувейт атаковал Ирак! Нет, это невозможно... Невероятно! Безумие! И все же, все же...
   — А что же с нашими миротворческими силами? — робко поинтересовался помощник.
   — Выяснить, срочно выяснить! — нетерпеливо щелкнул пальцами Анвар-Садат. — Скорее включите Си-эн-эн.
   — Сию секунду, мой генерал!
   По радио как раз передавали последние известия.
   — Повторяю, нам только что сообщили, что миротворческие силы ООН вторглись на территорию Ирака без всякого официального разъяснения на этот счет. Однако Багдад уже заявил о своей односторонней безоговорочной капитуляции и призвал войска вернуться на свои позиции.
   Ошеломленный Анвар Анвар-Садат обернулся к своему помощнику и неуверенным тоном произнес:
   — Но я ведь не давал приказа атаковать Ирак, так?
   Помощник полистал толстый ежедневник в кожаном переплете и выразительно покачал головой:
   — Должно быть, это дело рук того жалкого вояки, сэра Тимоти!
   Анвар Анвар-Садат с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла, в котором сидел.
   — Я разжалую его в солдаты за такое своеволие! Мы — миротворцы, а не поджигатели войны! Из-за него рушится весь мой грандиозный замысел единого устройства мира!

Глава 27

   Едва самолет авиакомпании «Эйр Италия» выровнялся после взлета, как из хвостовой части салона появился смуглый мужчина и тотчас грубо толкнул молоденькую стюардессу, попытавшуюся было вернуть его на место. Дойдя до пилотской кабины, он повернулся, поднял вверх бутылку с какой-то прозрачной жидкостью и воскликнул:
   — Угон самолета!
   Оторвавшись от чтения очередного письма, Чиун поднял глаза.
   — Смотри-ка, Римо! Нас, кажется, решили похитить.
   — Черт побери, — пробормотал Римо. — Этого еще не доставало!
   — Именем Исламской Республики Иран я приговариваю всех вас к смерти, — продолжал террорист — Ваша вина состоит в том, что вы оказались в одном самолете с бессовестным преступником, мастером Синанджу.
   — Нет, Римо, ты только послушай!..
   — Я слышу, — проворчал тот, поднимаясь с места.
   — Эй ты! Сядь на место! Я не шучу! — закричал мужчина. — У меня в руках бомба!
   Римо остановился. Потом, пристально глядя иранцу в глаза, заговорил нараспев:
   — Спокойно, только спокойно! Ведь обо всем можно договориться.
   — Некогда договариваться! Настало время умереть! Где тот злодей, который несет смерть исламскому миру? Встань, покажись!
   Медленно поднявшись, кореец встал в проход между креслами и поклонился:
   — Меня зовут Чиун, я Верховный мастер Синанджу.
   — Тебе никогда уже не придется служить вражескому Ираку!
   — Я не заключал такого контракта с Багдадом.
   — Лжешь! Они называют тебя «Аль-Кваква», что значит «призрак». Они угрожают нам твоим искусством приносить людям смерть! Но сейчас ты умрешь, а я буду танцевать с райскими девами.
   Тем временем Римо крошечными шажками продвигался к разошедшемуся террористу все ближе и ближе, сохраняя при этом видимость полной неподвижности. Теперь он уже был в четырех футах от него и по-прежнему постепенно сокращал расстояние.
   Террорист захлебывался от ярости, говорил то на ломаном английском, то на фарси. Казалось, он хотел до дна испить сладкие муки предсмертного часа.
   — О, прошу тебя, не убивай! — жалобно застонал Чиун, и Римо едва сдержал предательскую улыбку. Старый притворщик своими жалобами специально подначивал террориста, а тот даже не замечал этого.
   Оказавшись наконец всего в двух с половиной футах от террориста, который бил себя в грудь кулаком и рвал на себе рубашку, войдя в раж от предстоявшего самопожертвования, Римо перешел к действиям.
   Одной рукой он крепко схватил террориста за руку, в которой тот держал горлышко бутылки со смертоносной жидкостью, и тут же резким движением поднес ее к бородатому лицу иранца. Бандит испугался — бутылка в руке подпрыгнула как живая. Он замер на полуслове, позабыв закрыть рот. Расширенными от изумления глазами он увидел, как с горлышка бутылки, словно сама по себе, слетела крышка. Потом горлышко бутылки внезапно очутилось у него во рту, а голова резко запрокинулась, словно кто-то дернул его за короткие черные волосы.
   Содержимое бутылки обожгло ему внутренности, и парень закашлялся. Изо рта вылетели язычки голубоватого пламени, словно это отлетала его душа. Губы тотчас почернели от ожога, и он замертво повалился на красную ковровую дорожку между рядами.
   — Спокойно, ребята! Все позади! Ничего страшного! — громко сказал Римо, закидывая труп наверх, на полку для ручного багажа.
   Чудесным образом спасенные пассажиры громко зааплодировали, и Римо отвесил всем неглубокий поклон.
   Вернувшись на место, он спросил Чиуна:
   — Хорошая реклама?
   — О да, мы, несомненно, будем теперь сказочно богаты! Как я жалею о тех бесценных годах, что мы потратили на безумного Смита!
   — А куда мы отправимся теперь?
   Мастер Синанджу извлек конверт, на котором был изображен кроваво-красный флаг и восход желтого солнца с шестнадцатью лучами.
   — Я не могу прочесть название страны, — нахмурился Римо.
   — У нее легендарное название.
   — Ну и?..
   — Македония.

Глава 28

   Председатель Объединенного комитета начальников штабов не спал всю ночь и теперь видел, как над рекой Потомак занимался новый день.
   За эти двадцать восемь часов бодрствования он выпил столько кофе, что теперь стоило кому-то случайно уронить карандаш, как под воздействием избытка кофеина его всего передергивало.
   Мексиканцы пока наступать не осмеливались. Они не угрожали, ничего не требовали. Просто стояли у границы и чего-то ждали.
   Стук в дверь заставил председателя комитета начальников штабов вздрогнуть так сильно, словно он хотел выскочить из собственного тела.
   — В чем дело? — раздраженно спросил он у влетевшего в кабинет помощника.
   — Генерал! Звонок по связи НСООР!
   — Бог ты мой, только этого мне не хватало, — пробормотал председатель, снимая телефонную трубку. — Генерал Шали слушает.
   — Тайвань заявляет, что их оружие «Инг Лунг» является контроружием китайского «Красного Востока»! — на одном дыхании выпалил чей-то мужской голос.
   В разговор тут же вступил еще кто-то:
   — Это что! А вот венгры...
   — Генерал! — вмешался третий. — Наши агенты докладывают о новом канадском супероружии под названием «Вендиго».
   — Прошу по очереди, господа! Начнем с вас, ЦРУ.
   — Благодарю, генерал! Говорит Фоксворти. Мы получили достоверные сведения о новом секретном оружии Тайваня, которое называется «Инг Лунг», что в переводе с китайского означает «Дракон-призрак». Газеты Гонконга вовсю трубят о том, что это оружие ответного удара против китайского «Красного Востока».
   — "Красный Восток"? Что-то я не припомню. Почему мне о нем не докладывали?
   — Мне нечего ответить, генерал. Наши специалисты считают, что тут есть какая-то связь с технологией «стелс». Возможно, это даже не самолет, а ракета.
   — Ракета-стелс?
   — Таково предположение аналитиков.
   — Отлично! Следующий!
   — Говорит Вулхэндлер, АНБ. Получено сообщение из Венгрии, в котором говорится о новом оружии под названием «Турул», это имя какого-то мифического сокола. Так вот, венгры предупредили всех своих соседей, что не замедлят применить его против любого, кто вздумает угрожать безопасности их государства.
   — Откуда поступили сведения?
   — Все передавалось по государственному телевидению Венгрии.
   — Что же это за секретное оружие, если о нем вещают с экрана телевизора?!
   — Пока неизвестно, поэтому в техническом отношении оно действительно остается секретным. Однако само существование такого оружия секретом не является.
   Застонав, генерал осушил еще одну чашку кофе-капуччино.
   — Следующий! — прохрипел он.
   — Военная разведка, генерал! Южная Корея тоже заявила о наличии оружия, какого еще не знал мир.
   — Что?!
   — Так написано в главной газете Сеула «Сеул шинмун» со ссылкой на надежные источники ЦРУ.
   — Ложь! — тут же взорвался офицер ЦРУ.
   — Я имел в виду корейское ЦРУ, — пояснил офицер Военной разведки.
   — Продолжайте! — коротко приказал генерал.
   — Оно называется «Чонмач». В общем, что-то вроде крылатого коня из корейской мифологии. К сожалению, пока не удалось выяснить, что это за оружие и какова природа его воздействия.
   — Черт побери! Так выясняйте и побыстрее!
   — Слушаюсь, сэр!
   — Сэр, это снова ЦРУ! — вмешался в разговор Фоксворти. — Только что на мой стол легло донесение. По сообщениям газеты «Токио симбун», Япония располагает новым оружием, которое называется «Курой Обаке».
   — Что это значит?
   — Что-то вроде «Черного гоблина», сэр.
   — Нет, я имел в виду другое слово.
   — Симбун? Оно переводится как «газета».
   Председатель комитета начальников штабов тяжело вздохнул, распространяя вокруг себя запах крепкого кофе, и сказал:
   — Кто-нибудь располагает новыми данными о мексиканском кризисе?
   — Мы, сэр! — услужливо отозвался кто-то.
   — Кто это, мы?
   — Четтевей, Военная разведка!
   — Слушаю вас, Четтевей!
   — Последние данные с наших спутников-шпионов свидетельствуют об отсутствии всякого движения среди мексиканских войск за последние двадцать четыре часа.
   — Благодарю вас, — холодно произнес генерал, — эти данные уже лежат у меня на столе.
   — Никогда не мешает лишний раз подтвердить уже имеющиеся сведения, как говорят в Госдепартаменте.
   — Хорошо. Благодарю всех за сотрудничество, — сказал председатель комитета начальников штабов и повесил трубку. Перед ним, невесть откуда, появилась новая чашка кофе. Председатель понюхал жидкость, прежде чем попробовать ее на вкус. Пахло сливочно-фруктовой помадкой. Видимо, кофе-мокко.
   Генерал с сожалением подумал, что времени на завтрак у него уже нет — слишком много дел предстоит ему в это раннее утро.

Глава 29

   Теперь президент Македонии — страны, которую весь враждебный мир и даже бесхребетная Организация Объединенных Наций упорно называли бывшей югославской республикой Македонией, — отлично понимал значение торговой марки.
   До появления многонациональных корпораций повсюду в мире быстро богатели те, у кого хватило ума зарегистрировать в качестве торговых марок названия своих ставших весьма популярными продуктов. Потому-то разросшиеся компании уже не имели проблем с популяризацией напитков серии «кола», всевозможных каш и супов быстрого приготовления. Тем же, кто имел продукцию, но не имел собственной торговой марки, приходилось поступать так, как советовали юристы, — либо за очень большие деньги покупать себе торговую марку, либо уступать рынки сбыта конкурентам.
   Именно с такой проблемой столкнулся после окончательного развала Югославии президент Македонии. Ибо Хорватия, Сербия и Босния так перегрызлись между собой, что не осталось ни малейшей надежды на воссоединение их в единое государство.
   Для того чтобы выжить в образовавшемся вакууме, государству срочно требовалось свое имя. Причем такое, с которым можно было выйти на международную арену.
   Этот кусок бывшей Югославии находился на самом оживленном перекрестке торговых и иных путей балканских государств, и потому на него с жадностью поглядывали Греция, Турция, Албания и даже Болгария.
   Так уж сложилось, что все они когда-то владели той или иной частью территорий нынешней Македонии. Кроме того, больше половины населения этой крошечной страны составляли бывшие выходцы из той же Греции, Турции, Албании и Болгарии.
   В конце концов президент остановил свой выбор на названии «Македония». На государственном флаге отныне сияло восходящее солнце с шестнадцатью лучами — древний македонский символ.
   На первый взгляд удачный выбор. Ни одна страна не использовала его в государственной символике, ни одна не заявляла о существовании в своем составе провинции под названием Македония. Историческая Македония времен Александра Великого простиралась там, где теперь возникли новые государства.
   Итак, одним росчерком пера Македония как суверенное государство возродилась вновь.
   Причем, не имея ни танков, ни военной авиации, ни даже средств на ведение военных действий, она вдруг стала представлять весьма ощутимую угрозу могущественной Греции и превратилась в естественного союзника балканских ее соперников — Болгарии, Албании и Турции. Впрочем, между собой они тоже не ладили.