Мэтьюз Патриция. Волны любви

   Мег печально покачала головой:
   – Мне очень жаль, детка, но я же говорила тебе, семейство Броли отправилось в Нью-Йорк. Может, мне подыскать тебе какого-нибудь другого адвоката?
   – Нет, Мег. Мистер Броли – единственный, кого я знаю и кому доверяю.
   И едва она произнесла эти слова, как с горечью подумала, что не стоит ей уж очень надеяться на помощь Стюарта. А вдруг он, как и все остальные, поверит в то, что она обыкновенная убийца?
   Когда Стюарт Броли узнал, что случилось с Марианной, он пришел в негодование. Он ни на секунду не усомнился, что она не виновата в том преступлении, в котором ее обвиняют. Стюарт уехал вместе с сестрой и с матерью на несколько дней в Нью-Йорк, но когда узнал о случившемся, тут же вернулся в Сэг-Харбор.
   Вне себя от гнева он бросился к констеблю Доузу.
   – У меня не было выбора, мистер Броли, – попытался оправдаться тот. – Я вынужден был предъявить ей обвинение.
   – То, что вы сделали, выходит за рамки здравого смысла! – бушевал Стюарт. – Мне даже подумать страшно, что могло с ней сделать тюремное заключение! Сейчас же отвезите меня к ней!
   По дороге к Дьявольскому кораблю Стюарт пребывал в страшном волнении. Он любит Марианну. О Господи, как же он ее любит! Но с тех пор, как она и ее муж вернулись домой из своего плавания, он видел ее очень редко и постепенно пришел к неутешительному выводу, что ему никогда не удастся сделать ее своей. В начале их знакомства единственное, чего ему хотелось, – это соблазнить ее. Стюарт тогда не сомневался, что преуспеет в этом – он всегда считал, что ему ничего не стоит завоевать женщину, – но за последнее время он о многом передумал и понял, что ему нужно не это. Он мечтал, чтобы Марианна стала его женой, а потому чувствовал, что попытки соблазнить ее не приведут ни к чему хорошему, а лишь испортят их дружеские отношения.
   И теперь, когда с Марианной произошло такое несчастье, перед Стюартом забрезжила надежда. А что, если капитан Стрит, узнав такое о своей жене, отвернется от нее? Виновна она или нет, теперь это не важно. В любом случае ее незапятнанная репутация пострадает, и безупречному, многоуважаемому капитану тоже вряд ли удастся выйти из этой истории чистеньким. Сможет ли он перенести такой удар? А если капитан Стрит не выдержит испытания, очень может быть, что Марианна достанется ему, Стюарту.
   Однако Стюарт тут же устыдился своих мыслей. Да как только такое могло ему в голову прийти? Если он не может завоевать любовь Марианны честным путем, он её не заслуживает.
   Стюарт ни капельки не сомневался, что Марианна невиновна, но сумеет ли он доказать ее невиновность – это еще вопрос. Если то, что ему рассказывали, правда, дело дрянь. Плохо и то, что у Стюарта пока что было маловато адвокатского опыта. Ему еще никогда не доводилось вести дела об убийстве. Быть может, стоит посоветовать Марианне нанять другого, более опытного адвоката? Над этим стоило подумать.
   Когда констебль Броли открыл дверь каюты, в которой содержалась под стражей Марианна, и пригласил Стюарта войти, он пришел в ужас от одного ее вида. Еще совсем недавно пышные волосы висят сосульками, платье измято, лицо бледное и измученное.
   – Марианна! Бог мой! Что они с вами сделали?! – не удержавшись, воскликнул Стюарт.
   Марианна, сидя на койке, смотрела на Стюарта безжизненными глазами, без тени узнавания. Внезапно, видимо, поняв наконец, кто этот посетитель, она порывисто вскочила.
   – Стюарт! Это вы! Слава тебе, Господи!
   Она бросилась к нему и, прильнув лицом к его груди, зарыдала. Стюарт бросил взгляд поверх ее плеча на констебля Доуза.
   – Прошу вас, оставьте нас одних.
   После того как за полицейским закрылась дверь, Стюарт, отстранив Марианну от себя, взглянул в ее полные слез глаза.
   – Все будет хорошо, Марианна, милая. Не беспокойтесь, скоро все уладится.
   И едва он произнес эти слова, как почувствовал, что он и сам не очень-то в них верит.
   – Это ужасно, Стюарт, какой-то страшный кошмар!
   – Прекрасно вас понимаю, и это злосчастное место... – Стюарт обвел грязную каюту полным отвращения взглядом, – способствует этому еще больше. А теперь прошу вас, расскажите мне обо всем, что произошло, во всех подробностях. – Он подвел Марианну к койке, усадил ее и сел рядом, продолжая держать ее за руки. – Мне уже, естественно, обо всем доложили, но кто говорит одно, кто другое. Так что я должен услышать о произошедшем из ваших уст.
   Глотая слова и запинаясь, Марианна поведала ему всю историю, начиная с жизни на Аутер-Бэнкс, и вплоть до того рокового момента, когда она обрушила кочергу на голову Иезекииля Троуга.
   Когда Марианна закончила свое грустное повествование, она почувствовала себя совершенно измученной и бессильно прислонилась к плечу Стюарта. А Стюарт мыслями уже был далеко: он прикидывал, как ему следует выстраивать защиту.
   Внезапно голос Марианны вернул его к действительности.
   – Вы что-то сказали, Марианна? Простите, я задумался.
   – Я спросила: вы мне верите?
   – Ну конечно, верю! – тотчас же отозвался Стюарт.
   – Спасибо вам за это. – Марианна с трудом выдавила из себя улыбку. – Похоже, все остальные думают иначе.
   – Люди вообще склонны верить в худшее. А теперь, Марианна, у меня к вам вопрос. Вы хотите, чтобы я защищал вас на суде, или предпочтете другого, более опытного адвоката?
   – Я хочу, чтобы меня защищали вы! – воскликнула Марианна и стиснула Стюарту руку. – Никакого другого адвоката я не знаю, а если бы и знала, все равно он мне не поверит.
   – Ну, тогда мне предстоит много работы, – проговорил Стюарт. – Но сначала нужно вызволить вас отсюда. – Он встал и крикнул: – Констебль Доуз!
   В ту же секунду дверь каюты распахнулась, и на пороге возник полицейский.
   – Вы меня звали, мистер Броли?
   – Миссис Стрит нельзя здесь больше оставаться. Эта каюта непригодна для человеческого жилья. Вам должно быть стыдно, что вы ее сюда упрятали!
   – Очень сожалею, мистер Броли, – упрямо проговорил констебль, – но по-другому поступить я не мог. Миссис Стрит обвиняется в уголовном преступлении.
   Стюарт угрожающе шагнул вперед.
   – Вы что, считаете, она куда-то от вас сбежит? Да мы будем делать все возможное, чтобы опровергнуть это нелепое обвинение! Я ручаюсь за миссис Стрит. И поскольку я имею в городе кое-какой вес, надеюсь, этого поручительства достаточно.
   Констебль заколебался.
   – Значит, вы берете на себя всю ответственность, сэр?
   – Естественно! Даю вам слово чести, что миссис Стрит никуда от вас не денется. Вы при желании всегда сможете найти ее дома. И при необходимости отвезти на суд, если, конечно, до этого дойдет дело.
   Констебль перевел взгляд на Марианну.
   – Ну, тогда дело другое, сэр. Я прекрасно понимаю, что на этом корабле женщине не место, но, как я вам уже говорил, выбора у меня не было. Однако если вы перелагаете на себя всю ответственность... – Он опять взглянул на Стюарта. – И тем не менее, надеюсь, вы понимаете, что я глаз не буду спускать с ее дома. Работа есть работа.
   Стюарт нетерпеливо махнул рукой.
   – Это как вам будет угодно. Но отсюда я ее забираю. И немедленно!
   Час спустя Марианну с распростертыми объятиями встретила миссис Хорнер.
   – Ах, мадам! Как же я рада снова видеть вас дома! Но Боже правый! – И она, отступив на шаг, с ужасом оглядела свою хозяйку. – Что они с вами сделали! – И тут же засуетилась. – Пойдемте сейчас примем ванну и переоденемся.
   Марианна обернулась к Стюарту:
   – Когда я вас снова увижу?
   – Я загляну к вам при первой же возможности, Марианна. Но вы должны понимать, что сейчас я буду очень занят, ведь мне предстоит готовиться к суду. – И заметив, что на лице Марианны промелькнула тревога, добавил: – Не расстраивайтесь, моя дорогая. Я не сомневаюсь, что мне не составит никакого труда доказать, что вы убили этого человека только в целях самозащиты.
   Однако неделю спустя Стюарт Броли уже не был в этом так уверен.
   Съездив в Саутгемптон, он выяснил, что покойный Иезекииль Троуг был человеком известным и уважаемым, а о его деловых качествах все отзывались не иначе как с восхищением. Правда, нашлось несколько человек, которые его не любили, в том числе и несколько служащих компании, однако Стюарт пришел к выводу, что нелюбовь эту Троуг снискал благодаря своему крутому нраву и чрезвычайной требовательности.
   Братья Барт Стюарту не понравились – у него сложилось мнение, что люди они хитрые и скрытные, – но и они дали своему покойному партнеру самые лестные характеристики. А то, что они, похоже, в глубине души радовались его смерти, Стюарт приписал их зависти и алчности.
   Несколько раз, когда Стюарт прозрачно намекал, что Троуг был когда-то предводителем банды мародеров, братья делали круглые глаза и смотрели на него с явным недоумением.
   И в самом деле, как такое может быть, чтобы какой-то главарь банды стал совладельцем крупнейшей процветающей кораблестроительной фирмы?
   Ответ на этот вопрос, видимо, следовало искать на Аутер-Бэнкс. У Стюарта не было времени, чтобы самому отправиться в такое дальнее путешествие, и он послал туда своего человека, а сам занялся подготовкой к суду.
   Несмотря на все его усилия, Марианне тем не менее предстояло предстать перед судом по обвинению в убийстве, и не в Сэг-Харборе или на Шелтер-Айленде, а в самом Нью-Йорке.
   – Все мои переговоры с прокурором и его помощниками в Нью-Йорке ни к чему не привели, – мрачно объяснял он Марианне по возвращении из Нью-Йорка. – Они наотрез отказались рассматривать дело как убийство, совершенное в целях необходимой обороны, мотивируя это отсутствием каких-либо тому доказательств. – И поспешно добавил: – Но не беспокойтесь, Марианна, я докажу вашу невиновность.
   Однако Марианна, похоже, настолько примирилась с тем, что ее собираются судить, что даже не заметила его последних слов. Она, казалось, пребывала в каком-то кошмарном сне и никак не могла проснуться.
   – Но почему в Нью-Йорке? Почему не здесь? – равнодушно спросила Марианна.
   – Здесь у нас никогда еще не было необходимости рассматривать дела такого рода. На моей памяти лишь однажды в Сэг-Харборе было совершено убийство, да и то одним матросом, который по пьянке прикончил другого.
   – А что они думают о том, почему я убила Троуга?
   – Насколько мне известно, у них на этот счет еще не сложилось определенного мнения. Но они ставят вам в вину убийство респектабельного горожанина. А что до мотивов, то они рассчитывают выявить их на суде.
   Через неделю Стюарт снова пришел к Марианне, и на сей раз лицо его было мрачным.
   – У меня для вас плохие новости, Марианна. Человек, которого я нанял для того, чтобы он съездил на Аутер-Бэнкс и переговорил с бандой мародеров, сегодня утром вернулся. Они не отрицают, что знали Троуга, все признали, что он несколько лет назад жил на острове. Однако никто не признается, что он был их главарем, да и вообще отрицают, что подстраивали кораблекрушения. Последнее вполне естественно. А вот что касается Троуга... Похоже, он сумел нагнать на них такого страху, что они боятся его даже мертвого.
   Марианна напряженно слушала и, когда Стюарт замолчал, в отчаянии спросила:
   – А вы не можете обязать их приехать в Нью-Иорк, чтобы дать на суде показания?
   – Конечно, могу, – кивнул Стюарт, – но, я считаю, вам это принесет больше вреда, чем пользы. Если они один за другим станут говорить, что никакие они не мародеры и что Иезекииль Троуг не только не был их вожаком, но и вообще никогда не занимался незаконными делами, рассказ о вашей жизни посчитают не чем иным, как ложью. – Стюарт взял Марианну за руку и почувствовал, что она вся дрожит. – Вам их показания ничем не помогут, уж поверьте мне, Марианна.
   – Понятно, – скучным голосом произнесла она, вновь становясь вялой и апатичной.
   Но внезапно, словно пробудившись от спячки, Марианна стукнула кулачком по колену и отчаянно воскликнула:
   – О Господи! Как бы я хотела, чтобы со мной сейчас был Адам!

Глава 18

   И снова Адам в Чарлстоне. «Викинг Куин» попал у побережья Каролины в сильнейший шторм. Мачта, сломавшись, рухнула на палубу, убив двух матросов. Адам привел потрепанный корабль в порт Чарлстона и там с раздражением узнал, что для того, чтобы установить новую мачту, потребуется не менее двух недель.
   Эти злосчастные две недели тянулись для него невыносимо долго, и не только потому, что Адаму не терпелось выйти в море, но и оттого, что в этом городе он впервые встретил Марианну, и теперь все здесь напоминало ему о ней.
   И то, что они с Марианной расстались более чем холодно, лишь усиливало тоску. Адам начал клясть себя на чем свет стоит за то, что поругался с Марианной, не успел порт Сэг-Харбора скрыться из вида. Он понимал, что поступил по отношению к Марианне несправедливо и теперь пройдет Бог знает сколько времени, прежде чем ему удастся загладить перед ней свою вину. Можно, конечно, послать ей письмо с извинениями, но это далеко не одно и то же, как если бы он сделал это лично. Адама так и подмывало бросить все и вернуться домой сразу после того, как закончится ремонт, однако это, несомненно, вызвало бы недовольство команды корабля.
   Наконец мачту починили, можно было снова выходить в море. В течение этого двухнедельного вынужденного простоя Адам не сходил с корабля, наблюдая за ходом ремонтных работ, а в последний день занимался тем, что пополнял запасы пресной воды и продовольствия, и потому в последний вечер перед отплытием решил немного отдохнуть и расслабиться.
   Сойдя с корабля, он похромал по булыжной мостовой по направлению к таверне, в которой когда-то давным-давно накормил ужином умирающих от голода Марианну и Филипа Котрайта. Время от времени ему приходилось останавливаться и отдыхать, опираясь на трость из китового уса: больная нога все еще давала о себе знать.
   Когда Адам наконец добрался до таверны, он понял, что не следовало бы ему сюда приходить. Все здесь живо напоминало ему о Марианне. Ну нет! Он не зволит этим воспоминаниям взять над собой верх. Усевшись за столик, Адам заказал кружку эля и угрюмо уставился в пенистую жидкость. Мрачные мысли не давали ему покоя, и настроение его с каждой секундой все ухудшалось.
   И потому, когда кто-то хлопнул его по плечу, Адам, не обернувшись, яростно выпалил:
   – Черт подери! Неужели нельзя оставить человека в покое! Сижу, никого не трогаю...
   Тут он обернулся, и гневные слова замерли у него на языке: рядом с ним стоял Джек Хэммонд, недоуменно глядя на приятеля.
   Адам вскочил.
   – Джек! Это ты, дружище! Как я рад тебя видеть! – Он указал рукой на свободный стул. – Присаживайся и выпей со мной стаканчик.
   Капитан Хэммонд послушно сел, а Адам, подозвав официантку, заказал еще пару кружек эля.
   Когда девушка отправилась выполнять заказ, Хэммонд заметил:
   – Вот уж не ожидал тебя здесь встретить. Ты же отправился в плавание на две недели раньше меня.
   – Верно, но меня угораздило попасть в шторм. Мачту сломало, пришлось встать на ремонт. Но теперь корабль уже в полном порядке. Собираюсь выйти в море завтра утром.
   – Так, значит, ты ничего не знаешь? – спросил Хэммонд, не сводя с Адама пристального взгляда.
   Адам почувствовал некоторое беспокойство.
   – О чем, Джек?
   – О Марианне.
   – Что? С ней что-то случилось?
   – Мне очень жаль, Адам. Я не думал... – Хэммонд нерешительно почесал рукой подбородок. – Ну да ладно! Ее обвиняют в убийстве и собираются отдать под суд.
   И Хэммонд поведал другу обо всем, что ему было известно. Когда он упомянул Троуга, Адам выругался сквозь зубы.
   – Так ты его знаешь? – удивился Джек.
   – Еще бы! Вернее, знаю о нем. Главарь банды мародеров с Аутер-Бэнкс.
   Хэммонд удивленно вскинул брови.
   – Значит, то, что этот человек отъявленный негодяй, правда?
   – Конечно, правда! Марианна рассказала мне о нем в этой самой таверне в тот день, когда мы с ней познакомились.
   – Но самому тебе с ним никогда не доводилось сталкиваться? О том, что он главарь банды, ты знаешь лишь с ее слов?
   – Да, ну и что с того?
   Хэммонд ожесточенно махнул рукой.
   – А то, что этот Троуг был в Саутгемптоне весьма уважаемым человеком, и большинство горожан не верят, что Марианна убила его в целях самозащиты. Подожди, я же не говорю, что я ей не верю! Просто представь себе, дружище, в какой обстановке будет проходить суд.
   – Джек, я верю Марианне, как самому себе. – Адам подался вперед. – Послушай, если бы ты в тот вечер видел ее и мальчишку, с которым она сбежала с Аутер-Бэнкс, ты бы ей тоже поверил. Они дрожали от страха. Дело в том, что они убили сына Троуга... Вынуждены были это сделать, чтобы не умереть самим, и Марианна не сомневалась, что Троуг найдет их на краю земли, чтобы отомстить за смерть сына. Похоже, именно это и произошло. Хэммонд кивнул:
   – Я верю тебе, Адам, однако беда в том, что придется убеждать в этом очень многих.
   – Боже правый! – Адам со стуком поставил кружку на стол. – Нужно возвращаться домой, и как можно скорее. Только бы не опоздать!

* * *

   На следующее утро «Викинг Куин» взял курс на Сэг-Харбор. Из команды на борту остались лишь самые верные люди. Большинство матросов решило остаться в Чарлстоне, надеясь наняться на какое-нибудь другое китобойное судно. Адам их не винил. Хватает людей, чтобы довести корабль до дома, и на том спасибо. Впрочем, если бы понадобилось, он бы вышел в море один.
   Ему казалось, что до Сэг-Харбора они не доберутся никогда, хотя на самом деле ветер постоянно был попутный, и в город они приплыли невероятно быстро. Якорь бросили у длинной пристани ближе к полудню, и Адам тут же приказал спустить на воду шлюпку, возложив обязанности капитана до своего возвращения на первого помощника, а сам направился прямиком на Шелтер-Айленд.
   Привязав шлюпку к причалу, Адам помчался домой, на чем свет стоит ругая больную ногу, которая не вовремя разболелась. Он поднялся по лестнице на веранду и, видя, что входная дверь заперта, забарабанил по ней кулаками что есть силы.
   – Марианна! Это я, Адам!
   В окне, что рядом с дверью, чуть отодвинулась занавеска, и в щелке показалось испуганное лицо миссис Хорнер. Через секунду дверь распахнулась.
   – Слава тебе, Господи! Капитан! Вы вернулись!
   – Где Марианна? Где моя жена?
   – О Боже! – Миссис Хорнер всхлипнула. – Так вы ничего не знаете, сэр? Бедная девочка!
   – Я все знаю! – прервал ее Адам. – Где она, миссис Хорнер?
   – Ее здесь нет, капитан.
   – Да где же она, черт бы вас побрал?
   – В Нью-Йорке, сэр. Там состоится, суд.
   В тот же день Адам нанял небольшое парусное судно и отправился на нем в Нью-Йорк.
   Хотя Марианна ничего не понимала в юридических делах, она догадывалась, что судебное разбирательство оборачивается против нее. С самого начала все складывалось не в ее пользу, несмотря на отчаянные попытки Стюарта изменить ситуацию. Марианна не могла его винить: он делал все возможное.
   Вся беда была в том, что все попытки защитить ее избивались о безупречную характеристику Иезекииля Троуга. Марианна не отрицала, что убила Троуга, но настаивала на том, что убийство было совершено с целью самообороны, и поэтому суду требовалось выяснить, что за человек был покойный. Однако допрос многочисленных свидетелей показал, что к Троугу в Саутгемптоне, где он проживал уже довольно долго, все носились с уважением. И всякий раз, когда очередной прошенный превозносил добродетели покойного, Марианне казалось, что присяжные – все как один солидные пожилые горожане – негодующе смотрят на нее, и ей приходилось напрягать всю свою силу, чтобы не опускать голову. А судья – зловещая фигypa, облаченная в черное, – вообще ждал, по ее мнению, лишь одного: чтобы это ненужное разбирательство поскорее закончилось и можно было вынести самый суровый приговор.
   Еще одно обстоятельство очень смущало и пугало Марианну: зал заседаний был каждый день битком набит любопытными.
   Когда стало известно, что суд состоится в Нью-Йорке, Стюарт сказал Марианне:
   – Быть может, это и к лучшему, Марианна. Если бы вас судили в Сэг-Харборе, весь город собрался бы поглазеть на представление. Но поскольку вас в Нью-Йорке никто не знает и преступление совершено не здесь, вряд ли оно вызовет большой интерес.
   Однако на второй день слушания дела, глядя, как люди, отпихивая друг друга локтями, ломятся в зал суда, Стюарт грустно заметил:
   – Похоже, я ошибся, моя дорогая, как, впрочем, и во многом другом. Нужно вам было все-таки нанять другого адвоката.
   Шел четвертый день заседания суда, и Стюарт вел перекрестный допрос очередного свидетеля обвинения. На сей раз это был владелец таверны, которую частенько посещал Троуг.
   – Итак, мистер Ролинз, вы подтверждаете, что Иезекииль Троуг был постоянным посетителем вашего заведения?
   – Конечно, подтверждаю, – гордо произнес свидетель.
   – И как часто он бывал у вас? Раз в неделю? Два раза в неделю?
   – Чаще. Редкий денек сквайр Троуг не заглядывал ко мне, чтобы пропустить стаканчик.
   – Значит, стаканчик? Каждый день? Я вас правильно понял?
   – Ну да, почти каждый.
   – А случалось, чтобы он выпивал больше? Например, два стаканчика?
   – И такое случалось.
   – Так, может, он был пьяницей?
   – Пьяницей, говорите? – Хозяин таверны, толстяк с багровым носом, ухмыльнулся: – Это как посмотреть. Я бы не назвал человека пьяницей, если он после рабочего дня позволяет себе пропустить стаканчик-другой. Особенно когда речь идет о моем эле.
   Дружный хохот потряс зал заседаний. Вспыхнув, Стюарт сдавленным голосом произнес:
   – Шутки, сэр, здесь неуместны. Обвинение предъявлено женщине, так что попрошу быть серьезнее.
   Свидетель кинул взгляд на Марианну.
   – Сдается мне, что женщина, о которой вы говорите, должна кое-что смыслить в спиртных напитках, ведь она сама работала официанткой.
   – Ваша честь, это недопустимо! – сердито воскликнул Стюарт. – Прошу вас указать свидетелю, что он должен отвечать только на поставленные мной вопросы.
   Судья вяло стукнул по столу своим молотком.
   – Свидетелю это известно. Суд отклоняет замечание.
   Ролинз почесал затылок и, удивленно взглянув на судью, пожал плечами.
   – Поставлю вопрос иначе, сэр, – строгим голосом обратился к хозяину таверны Стюарт. – Вы когда-нибудь видели Иезекииля Троуга пьяным?
   Ролинз покачал головой:
   – Нет, никогда. Сквайр Троуг был не каким-нибудь пьянчужкой, а настоящим джентльменом.
   Все остальные свидетельские показания были похожи друг на друга как две капли воды и выставляли Троуга в таком выгодном свете, что Марианна поняла – надеяться не на что. Ничего не изменишь. Ее осудят и посадят в тюрьму. Ей было бы гораздо легче, если бы она могла отказаться от услуг Стюарта и отдаться на милость присяжных. Но, взглянув на облаченного в черное одеяние судью, Марианна увидела, что пощады от него не будет, а поняв это, тут же взяла себя в руки и выпрямилась, гордо вскинув подбородок и расправив плечи. Ну уж нет! Она будет бороться до конца, каким бы он ни оказался!
   И она снова стала слушать, какие вопросы задает Стюарт свидетелю обвинения. Стюарт, с отвращением отвернувшись, устало махнул рукой.
   – У защиты больше нет вопросов, мистер Ролинз.
   Он направился к столу, но, не дойдя и до середины, застыл на месте, изумленно глядя куда-то в самый конец зала суда. Марианна обернулась и замерла. К ним, сильно прихрамывая, торопился Адам. Лицо его было мрачнее тучи. Марианна не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Сердце отчаянно заколотилось в груди, хотелось крикнуть, позвать мужа, но слова застряли в горле. На мгновение показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
   И вот Адам уже с ней рядом. Наклонившись, он обнял Марианну обеими руками и притянул к себе.
   – Марианна, любовь моя! Что же они с тобой делают!
   С трудом поднявшись, чувствуя, как дрожат ноги, Марианна прильнула к мужу, жадно вдыхая такой знакомый запах.
   – Адам! Как же я рада тебя видеть!
   Как сквозь сон донеслись до нее гул голосов, стук молотка и раздраженный голос судьи:
   – Что все это значит, мистер Броли? Сэр, если вы не...
   – Ваша честь, уже поздно, и я прошу вас отложить судебное разбирательство до завтрашнего утра, – быстро сказал Стюарт. – Этот человек является мужем обвиняемой. Он капитан китобойного судна и только что вернулся из плавания, а потому не знает последних событий. Прошу вашу честь позволить мне рассказать ему о них.
   – Хорошо, мистер Броли, – недовольно проговорил судья. – Не возражаю, однако впредь попрошу иметь в виду, что я не потерплю, чтобы заседание суда так бесцеремонно прерывали.
   Стюарт снял для Марианны частный дом, располагавшийся неподалеку от здания суда, а сам поселился в гостинице. Из зала заседаний они вышли втроем. По дороге Марианна забросала мужа вопросами о том, откуда ему стало известно, что ее отдали под суд. Адам ей все объяснил и, в свою очередь, расспрашивал ее, что произошло, как ей удалось справиться с Троугом, и откуда он вообще взялся.
   Так, за разговорами, они добрались до того дома, где остановилась Марианна. Там, усевшись на веранде, принялись обсуждать более серьезные темы.
   – Как идут дела, Броли? – спросил Стюарта Адам.
   Как он ни старался, голос его прозвучал холодно: Адам никак не мог забыть гнусных сплетен, которые ходили по Шелтер-Айленду об этом человеке и Марианне. Он не сомневался, что Броли – хороший адвокат, однако предпочел бы, чтобы Марианна наняла кого-нибудь другого. Впрочем, Адам прекрасно понимал, что теперь уже ничего не изменишь.