Страница:
– Плоховато, капитан Стрит, – мрачно проговорил Стюарт. – Как я ни стараюсь, мне никак не удается опровергнуть свидетельские показания. К несчастью, покойный, как выяснилось, считался на Лонг-Айленде человеком уважаемым.
– Так возьмите и у меня свидетельские показания! – воскликнул Адам. – Я им расскажу, какой это был негодяй!
Марианна оживилась:
– Правильно, Стюарт, я ведь рассказывала ему о Троуге.
Стюарт вздохнул:
– Дело в том, Марианна, что вы только рассказывали капитану Стриту о Троуге, а сам он никогда его в глаза не видел, верно?
– Да, – согласилась Марианна. – Но мы с Филипом рассказывали Адаму, какой это был ужасный человек. А это что-нибудь да значит.
Стюарт снова вздохнул:
– Боюсь, что нет, Марианна. Во-первых, о покойном капитану Стриту известно лишь с ваших слов, а во-вторых, присяжные ему все равно не поверят.
– Это еще почему? – вскипел Адам.
– Потому, капитан, что вы муж обвиняемой. И естественно, чтобы защитить ее, вполне можете и солгать.
– Лгать не в моих привычках, сэр! Да это и не потребуется. Нужно будет лишь сказать, что я знаю.
Стюарт покачал головой:
– Вы меня не понимаете, сэр. Я-то знаю, что вы не лжец, а вот присяжные вполне могут так подумать. Нет, по моему глубокому убеждению, ваши свидетельские показания принесут вашей жене один только вред. Страшно даже подумать, что с вами сделает прокурор, если я позволю вам выступить.
– Но должен же я хоть чем-то помочь! – воскликнул Адам. – Я чувствую себя беспомощным, как ребенок!
– Адам, любимый, но ведь ты и так помогаешь! – Марианна ласково коснулась руки мужа. – Ты и представить себе не можешь, что значит для меня то, что ты со мною рядом. Мне было без тебя так одиноко, а теперь, когда ты здесь, я могу вынести что угодно.
Стюарт поднялся.
– Ну, день был длинный и трудный. Вы, Марианна, должно быть, очень устали, да и вы, капитан Стрит, тоже. У вас есть где остановиться?
Адам покачал головой:
– Нет. Как только я приехал в Нью-Йорк, то сразу же отправился в зал суда.
– Ничего. Думаю, я смогу раздобыть для вас комнату в своей гостинице.
– Но почему Адам не может остаться здесь, со мной? – попробовала возразить Марианна.
Стюарт покачал головой:
– Боюсь, об этом не может быть и речи.
– Но почему? – воскликнула она.
– Потому что, Марианна, вы находитесь под моей опекой и я за вас отвечаю. Помните, на Шелтер-Айленде я вызволил вас с Дьявольского корабля, возложив на себя ответственность за вас. Ну так вот, никто ее с меня не снимал и в Нью-Йорке. Видите ли, Марианна, если бы я за вас не поручился, вы бы сейчас находились в тюрьме.
– И все же я не понимаю... Ведь Адам мой муж!
– В том-то все и дело. Представляю, какой поднимется шум, если узнают, что вы... – Стюарт смущенно отвел взгляд. – Что вам разрешается поддерживать супружеские отношения. Вас могут опять заключить под стражу. Так что очень сожалею, капитан Стрит, – решительно проговорил Стюарт, – но придется вам поселиться в гостинице. Но не переживайте, суд скоро закончится.
Адам поднялся и нежно взглянул на Марианну.
– Не расстраивайся, любовь моя. В первую очередь мы должны думать о том, как добиться для тебя свободы.
И, обняв ее, крепко поцеловал. Марианна прильнула к мужу.
– Милый, как же я хочу быть с тобой!
– Знаю, но это невозможно. Крепись, Марианна. До сих пор ты держалась молодцом. Осталось всего несколько дней.
Адам окинул ее на прощание любящим взглядом, коротко кивнул Стюарту и, не оглядываясь, захромал прочь.
Стюарт, словно извиняясь, пожал плечами и спустился следом за Адамом по ступенькам, а Марианна медленно вошла в дом. Ей не давала покоя мысль, что у Стюарта могли быть какие-то свои причины держать ее подальше от мужа. А что, если он все еще лелеет надежду отбить ее у Адама? За последнее время Марианна с каждым днем проникалась к Стюарту все большим уважением. И хотя пока судебный процесс складывался для нее неблагоприятно, она видела, что Стюарт умен и сведущ в юриспруденции, и, если бы ему удалось каким-то образом помочь ей выпутаться из той ужасной ситуации, в которую она попала, Марианна была бы благодарна ему по гроб жизни.
И теперь ей впервые пришло в голову, что она зависит от него целиком и полностью. И если ее слепая вера в Стюарта хоть на секунду пошатнется, ей уже не на что будет надеяться.
И тем не менее это вовсе не означает, что она в него влюбилась и собирается, помимо гонорара, отблагодарить Стюарта еще каким-то образом.
А что, если он себе это вообразил?
И самое главное, что, если Адам это подумал? Ведь если Адам вобьет себе в голову, что она питает к Стюарту Броли нежные чувства, она потеряет его навсегда.
Глава 19
– Так возьмите и у меня свидетельские показания! – воскликнул Адам. – Я им расскажу, какой это был негодяй!
Марианна оживилась:
– Правильно, Стюарт, я ведь рассказывала ему о Троуге.
Стюарт вздохнул:
– Дело в том, Марианна, что вы только рассказывали капитану Стриту о Троуге, а сам он никогда его в глаза не видел, верно?
– Да, – согласилась Марианна. – Но мы с Филипом рассказывали Адаму, какой это был ужасный человек. А это что-нибудь да значит.
Стюарт снова вздохнул:
– Боюсь, что нет, Марианна. Во-первых, о покойном капитану Стриту известно лишь с ваших слов, а во-вторых, присяжные ему все равно не поверят.
– Это еще почему? – вскипел Адам.
– Потому, капитан, что вы муж обвиняемой. И естественно, чтобы защитить ее, вполне можете и солгать.
– Лгать не в моих привычках, сэр! Да это и не потребуется. Нужно будет лишь сказать, что я знаю.
Стюарт покачал головой:
– Вы меня не понимаете, сэр. Я-то знаю, что вы не лжец, а вот присяжные вполне могут так подумать. Нет, по моему глубокому убеждению, ваши свидетельские показания принесут вашей жене один только вред. Страшно даже подумать, что с вами сделает прокурор, если я позволю вам выступить.
– Но должен же я хоть чем-то помочь! – воскликнул Адам. – Я чувствую себя беспомощным, как ребенок!
– Адам, любимый, но ведь ты и так помогаешь! – Марианна ласково коснулась руки мужа. – Ты и представить себе не можешь, что значит для меня то, что ты со мною рядом. Мне было без тебя так одиноко, а теперь, когда ты здесь, я могу вынести что угодно.
Стюарт поднялся.
– Ну, день был длинный и трудный. Вы, Марианна, должно быть, очень устали, да и вы, капитан Стрит, тоже. У вас есть где остановиться?
Адам покачал головой:
– Нет. Как только я приехал в Нью-Йорк, то сразу же отправился в зал суда.
– Ничего. Думаю, я смогу раздобыть для вас комнату в своей гостинице.
– Но почему Адам не может остаться здесь, со мной? – попробовала возразить Марианна.
Стюарт покачал головой:
– Боюсь, об этом не может быть и речи.
– Но почему? – воскликнула она.
– Потому что, Марианна, вы находитесь под моей опекой и я за вас отвечаю. Помните, на Шелтер-Айленде я вызволил вас с Дьявольского корабля, возложив на себя ответственность за вас. Ну так вот, никто ее с меня не снимал и в Нью-Йорке. Видите ли, Марианна, если бы я за вас не поручился, вы бы сейчас находились в тюрьме.
– И все же я не понимаю... Ведь Адам мой муж!
– В том-то все и дело. Представляю, какой поднимется шум, если узнают, что вы... – Стюарт смущенно отвел взгляд. – Что вам разрешается поддерживать супружеские отношения. Вас могут опять заключить под стражу. Так что очень сожалею, капитан Стрит, – решительно проговорил Стюарт, – но придется вам поселиться в гостинице. Но не переживайте, суд скоро закончится.
Адам поднялся и нежно взглянул на Марианну.
– Не расстраивайся, любовь моя. В первую очередь мы должны думать о том, как добиться для тебя свободы.
И, обняв ее, крепко поцеловал. Марианна прильнула к мужу.
– Милый, как же я хочу быть с тобой!
– Знаю, но это невозможно. Крепись, Марианна. До сих пор ты держалась молодцом. Осталось всего несколько дней.
Адам окинул ее на прощание любящим взглядом, коротко кивнул Стюарту и, не оглядываясь, захромал прочь.
Стюарт, словно извиняясь, пожал плечами и спустился следом за Адамом по ступенькам, а Марианна медленно вошла в дом. Ей не давала покоя мысль, что у Стюарта могли быть какие-то свои причины держать ее подальше от мужа. А что, если он все еще лелеет надежду отбить ее у Адама? За последнее время Марианна с каждым днем проникалась к Стюарту все большим уважением. И хотя пока судебный процесс складывался для нее неблагоприятно, она видела, что Стюарт умен и сведущ в юриспруденции, и, если бы ему удалось каким-то образом помочь ей выпутаться из той ужасной ситуации, в которую она попала, Марианна была бы благодарна ему по гроб жизни.
И теперь ей впервые пришло в голову, что она зависит от него целиком и полностью. И если ее слепая вера в Стюарта хоть на секунду пошатнется, ей уже не на что будет надеяться.
И тем не менее это вовсе не означает, что она в него влюбилась и собирается, помимо гонорара, отблагодарить Стюарта еще каким-то образом.
А что, если он себе это вообразил?
И самое главное, что, если Адам это подумал? Ведь если Адам вобьет себе в голову, что она питает к Стюарту Броли нежные чувства, она потеряет его навсегда.
Глава 19
Наконец настала очередь братьев Барт давать свидетельские показания. Марианне эти люди не понравились с первого взгляда: какие-то скользкие и хитрые. И они явно что-то скрывали.
И тем не менее какое бы мнение ни сложилось у Марианны о братцах, оно ровным счетом ничего не значило, поскольку в Саутгемптоне они были на самом хорошем счету, о чем в ходе свидетельских показаний не преминул упомянуть судья.
Закончив перекрестный допрос первого брата, в течение которого ему ни разу не удалось припереть его к стенке, Стюарт взялся за второго.
Раздосадованный неудачей, он решительным шагом направился к свидетелю и, остановившись перед ним, проговорил:
– Мистер Барт, есть в ваших показаниях, равно как и в показаниях вашего брата, один аспект, который ставит меня в тупик. Ваша корабельная фирма считается процветающим предприятием, так? Подождите, не перебивайте, позвольте мне задать вопрос. До того, как вы сделали покойного своим партнером, ваши дела шли хорошо?
– Да, хорошо, – ответил Инок Барт.
– Однако, как вы только что засвидетельствовали, появляется мистер Троуг, и вы позволяете ему выкупить треть акций вашей компании и таким образом стать вашим партнером. Я вас правильно понял?
– Да.
– Вам не кажется это странным?
Инок Барт нахмурился:
– Я вас не понимаю.
– Если вы говорите, что дела вашей фирмы шли хорошо, значит, вы не нуждались в дополнительных капиталовложениях и у вас не было никакой необходимости продавать треть акций. Тогда почему же вы это сделали?
– Иезекииль Троуг был нашим старым другом, – сквозь зубы проговорил Инок Барт. – У него имеется... то есть имелся огромный опыт в судостроении и деньги, которые можно было вложить.
– Значит, старый друг, опытный судостроитель... А где именно он этот опыт приобрел?
– По-моему, где-то на юге, – замялся Инок Барт.
– Именно там вы с братом и познакомились с покойным?
– Да. В Чарлстоне.
– В Чарлстоне? – Стюарт тут же воспользовался промахом Инока Барта. – А может быть, будет более точным сказать, что вы познакомились с Иезекиилем Троугом на Аутер-Бэнкс, где он был главарем банды мародеров?
Поскольку Стюарт стоял прямо перед свидетелем, только ему одному и было видно, как тот едва заметно вздрогнул и глаза его слегка расширились. Однако, тут же взяв себя в руки, он с недоумением произнес:
– Не понимаю, сэр, о чем вы говорите.
– А мне кажется, отлично понимаете. Опыт Иезекииля Троуга в корабельном деле был весьма ограниченным. А вернее, человек этот умел делать лишь одно: сажать корабли на мель, подавая им ложные сигналы, а потом их грабить, ведь так?
Прокурор запоздало вскочил и возмущенно закричал:
– Я категорически возражаю, ваша честь! Мистер Броли не только пытается смешать с грязью доброе имя покойного, но и очернить свидетеля!
– Ваша честь, этот человек является свидетелем обвинения, – возразил Стюарт, – и потому я имею полное право проверить правдивость его показаний. Что же касается покойного, то защита считает установление его личности чрезвычайно важным делом, от которого зависит весь ход следствия.
Судья наградил Стюарта яростным взглядом, но в конце концов проворчал:
– Хорошо, мистер Броли, однако суд надеется, что вы докажете, что эти вопросы имеют прямое отношение к делу. Если же нет, то вы навлечете на себя недовольство суда.
– Они имеют отношение к делу, ваша честь, и я это докажу, – проговорил Стюарт, придав голосу гораздо большую убедительность, чем он ощущал на самом деле. – Итак, мистер Барт, правда ли то, что покойный был грабителем морских судов?
Инок Барт за то время, пока шла перепалка прокурора со Стюартом, успел, по-видимому, прийти в себя и с апломбом произнес:
– Если это и так, сэр, то мне об этом ничего не известно.
– А вот это, Инок Барт, грязная ложь! – раздался голос откуда-то из задних рядов зала.
Шум поднялся невообразимый, и судье пришлось долго колотить молоточком по столу. Марианна обернулась и замерла: в дверях стояла знакомая стройная фигура. Адам, который сидел на первом ряду, прямо позади жены, тоже обернулся, и на лице его отразилось полнейшее недоумение.
Марианна с трудом поднялась, все еще не веря глазам. Стюарт кинулся к ней.
– Марианна, вы знаете этого человека? – спросил он громким шепотом.
– Да! Это Филип! Филип Котрайт!
Это и в самом деле был Филип. Он возмужал, еще больше похудел, лицо его обветрилось, а волосы совсем выгорели, но это был он, ее Филип. Он стоял в дверях, гневно глядя на человека, сидевшего на скамейке для свидетелей. И Марианне пришло на ум сравнение с остро отточенной бритвой.
Когда удары молотка, призывающие собравшихся к тишине, возымели свое действие, послышался громогласный голос судьи:
– Я требую соблюдать порядок! В противном случае прикажу очистить зал! – Наступила тишина. – Итак, кто вы, сэр, и на каком основании смеете прерывать судебное заседание?
Стюарт обернулся к судье:
– Этот человек Филип Котрайт, ваша честь, тот самый свидетель, которого защита долго искала и все никак не могла найти. У него есть показания, имеющие непосредственное отношение к данному делу, и показания эти чрезвычайно важные. Могу ли я переговорить с ним, ваша честь?
Судья одарил Стюарта мрачным взглядом.
– Хорошо, мистер Броли, однако должен вас предупредить, что вы испытываете терпение суда.
А Филип тем временем уже пробирался к столу, где сидела Марианна. Он восторженно улыбался, не сводя с ее лица любящего взгляда.
– Филип! Я просто счастлива тебя видеть! – воскликнула Марианна и поцеловала его прямо в губы. – От тебя столько времени не поступало никаких вестей, что я думала, тебя уже нет в живых.
Филип, слегка отстранив Марианну от себя, ласково взглянул на нее.
– Ты прекрасно выглядишь, Марианна, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. А что до того, что я тебе не писал, так я не мог этого сделать. Приехав в Бостон вскоре после смерти тети Пруденс, я обнаружил, что ты уехала, не сказав никому ни слова, куда направляешься.
– Но как же ты меня нашел, Филип?
– Прочитал в одной нью-йоркской газете статью о Марианне Стрит, жене капитана, которая привела корабль в родной порт, после того как с капитаном произошел несчастный случай и он не мог сам управлять кораблем. Я сразу понял, что это ты, и тут же помчался в Сэг-Харбор. И что же? Оказывается, тебя отдали под суд за убийство Иезекииля Троуга, так что пришлось мне как можно скорее ехать в Нью-Йорк. – Улыбка исчезла с лица Филипа, в глазах появилась боль. – То, что ты вышла замуж за другого, было для меня ударом. Ты же обещала ждать меня!
– Но тебя так долго не было, Филип, и я... – Марианна замолчала, заметив, что к ним, не сводя с Филипа хмурого взгляда, пробирается Адам. – А вот и Адам. Ты ведь помнишь его, Филип?
Филип обернулся и настороженно взглянул на Адама.
– Да, я очень хорошо помню капитана Стрита. Как поживаете, капитан?
Он протянул Адаму руку, и тот, слегка помедлив, пожал ее.
– Хорошо, мистер Котрайт. Вот только вся эта история с Марианной...
– Кстати, об этой истории, – вмешался Стюарт. – Быть может, оставим приветствия на потом? Я должен переговорить с вами наедине, мистер Котрайт, если позволите.
– Это мой адвокат, Филип, Стюарт Броли, – проговорила Марианна.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Стюарт отвел Филипа к столу. Они сели и принялись о чем-то шепотом разговаривать. Марианна осталась стоять рядом с Адамом. Никто из них не проронил ни слова. После внезапного появления Филипа Марианна чувствовала в присутствии мужа странное смущение. Возвращение Филипа вызвало в ней целую бурю чувств.
Что же касается Адама, то он, будучи человеком проницательным, сразу понял, что должно означать для Марианны это возвращение из мертвых любимого когда-то ею человека, и какие чувства бушуют сейчас в ее груди. Ревность вспыхнула в нем жарким пламенем. Ему хотелось в сердцах бросить Марианне, что он ее муж, что она поклялась быть с ним вместе всю жизнь, однако он молчал, понимая, что это ничего не изменит, лишь сделает еще хуже.
Вновь послышались стук молоточка и громкий голос судьи:
– Мистер Броли, терпению суда есть конец! Я хочу продолжить судебное разбирательство.
Стюарт поспешно вскочил.
– Я тоже, ваша честь. И в связи с этим для восстановления справедливости я хочу сделать следующее предложение. Мистер Котрайт желает дать суду важнейшие показания, способные во много раз ускорить ход следствия, а посему прошу вашего разрешения дать ему слово вне очереди. Он, конечно, является свидетелем защиты, а мы пока что не выслушали всех свидетелей обвинения, однако уверяю вас, когда суд заслушает свидетельские показания мистера Котрайта, судебное разбирательство будет закончено.
Судья взглянул на прокурора:
– У обвинения есть какие-нибудь возражения?
Прокурор, честолюбивый молодой человек, поднялся и осторожно произнес:
– Это крайне необычно, ваша честь, однако, если речь идет о восстановлении справедливости, у обвинения нет никаких возражений.
– Уверяю всех присутствующих, – горячо произнес Стюарт, – что показания данного свидетеля имеют к восстановлению справедливости самое прямое отношение.
Судья устало вздохнул:
– Хорошо, мистер Броли, начинайте.
Филипа привели к присяге, и Стюарт представил его суду, искусно подчеркнув, что этот молодой человек происходит из знатной семьи, да и сам пользуется немалым уважением. Искренность Филипа была столь очевидна, что явно произвела на судью впечатление. Слушая Стюарта, Марианна не могла не восхититься тем, как мастерски он задает Филипу вопросы. Когда Филип рассказывал о событиях, произошедших на Аутер-Бэнкс, о том, как они с Марианной вынуждены были убить Джуда Троуга, в зале заседания наступила гробовая тишина. Присутствующие внимали свидетелю защиты затаив дыхание. Прокурор сначала пробовал возражать, но вскоре перестал, сообразив, очевидно, что, пытаясь настроить присяжных против подсудимой и свидетеля, на самом деле лишь помогает им. Теперь фигура покойного Иезекииля Троуга предстала перед судом в совершенно ином свете.
Когда Филип в самом начале своего повествования вскользь упомянул о братьях Барт, Стюарт тут же его остановил, однако всем стало ясно, что братцы эти играют здесь не последнюю роль.
После того как Филип рассказал о том, как его отправили матросом в плавание, а когда он наконец вернулся в Бостон, то Марианна уже исчезла без следа, Стюарт проговорил:
– Хорошо, мистер Котрайт, а теперь расскажите суду, что произошло после этого.
– Я решил поехать в Саутгемптон и провести расследование относительно тех махинаций, которыми занимаются братья Барт. Я уже частично собрал доказательства их бесчестных деяний, приведших к банкротству моего несчастного отца, однако до сих пор мне никак не удавалось найти подтверждения их связи с мародерами с Аутер-Бэнкс.
– Ваша честь! – вскричал возмущенный прокурор. – Я протестую! Братья Барт не привлечены к суду, и их адвокат в данный момент не находится в зале заседаний.
– Я твердо намереваюсь, ваша честь, предъявить братьям Барт обвинение, после того как будут выслушаны свидетельские показания, – заявил Стюарт. – У мистера Котрайта есть документы, подтверждающие правдивость его свидетельских показаний, и я мог бы хоть сейчас предъявить их суду, однако судебное разбирательство закончится намного быстрее, если я сначала закончу допрос.
– Продолжайте, мистер Броли.
– Итак, мистер Котрайт, вы отправились в Саутгемптон. И что же вы там обнаружили?
– К моему крайнему удивлению и ужасу, я узнал, что Иезекиилю Троугу каким-то образом удалось приобрести треть акций корабельной компании братьев Барт. Я начал следить за ним и как-то ночью увидел, как он выходит из пансионата, принадлежавшего некой Роуз Лейк, с телом на плечах. – Рокот изумления пронесся по залу. Филип подождал, пока судья призовет присутствующих к тишине, и продолжал: – Я шел за ним на приличном расстоянии до пристани, где Иезекииль Троуг сбросил труп в воду. Через несколько дней я узнал, что исчезла хозяйка пансионата, и понял, что он сбросил с пристани не что иное, как тело несчастной Роуз Лейк.
– Значит, вы полагаете, что Иезекииль Троуг убил свою хозяйку?
– Совершенно верно.
– Возражаю, ваша честь! – вскочив, воскликнул прокурор. – Адвокат подзащитной только что заявил, что свидетель лишь полагает, что Иезекииль Троуг совершил убийство, более того, что убийство вообще было совершено. Это клевета, порочащая покойного, который сам себя защитить не может!
– Возражение принимается, – проговорил судья. – Мистер Броли, предположение вашего свидетеля еще не является доказательством, и вы это отлично знаете. Присяжные отклоняют обвинение в убийстве и расценивают слова свидетеля лишь как его домыслы.
Пока судья отчитывал его, Стюарт стоял, не спуская с присяжных пристального взгляда, и то, как они восприняли его слова, ему очень понравилось. Они поверили, что Троуг совершил преступление, а это сейчас было самое главное.
– Мистер Котрайт, вы утверждаете, что, по вашему мнению, Иезекииль Троуг совершил преступление. Почему же в таком случае вы не сообщили об этом властям? Ведь сделать это являлось вашим прямым долгом.
– Это верно, и я тогда долго думал, что делать. Однако, если бы я заявил о том, что Иезекииль Троуг совершил преступление, стало бы известно о моем пребывании в этом городе, и я не смог бы выполнить свою главную задачу – доказать, что братья Барт преступники. Троуг ничего обо мне не знал. И поскольку я не смог найти Марианну, то решил, что и он потерпел неудачу, потому он не сможет причинить зла и ей.
– Значит, вы не уведомили власти о ваших подозрениях?
– Нет, сэр, и теперь очень об этом жалею.
– Всем нам приходится порой раскаиваться в своей непредусмотрительности. Прошу вас, продолжайте, мистер Котрайт. Что случилось дальше?
– А дальше мне наконец улыбнулась удача. Я подружился с одним клерком, который служил у братьев Барт. Фамилия его Бентон. – Филип улыбнулся. – Он стал, так сказать, моим собутыльником. Однажды вечером за кружкой эля Бентон поведал мне кое-что весьма интересное.
– И что же?
– Он рассказал мне, что на имя братьев Барт с Аутер-Бэнкс пришло письмо. Отправителем его был человек по фамилии Питерс, и из письма этого следовало, что Питерс работал на братьев Барт. Он являлся главарем банды мародеров, орудовавших на Аутер...
Прокурор снова вскочил.
– Возражаю, ваша честь! Все это голословные обвинения! Попросите свидетеля предъявить это письмо. – И, презрительно фыркнув, добавил: – Если таковое вообще существует.
– Что вы на это скажете, мистер Броли?
– Мы не располагаем данным письмом, ваша честь. Но если суд соблаговолит проявить немного терпения, мы сможем предъявить реальные доказательства того, что между корабельной компанией братьев Брат, Иезекиилем Троугом и грабителями морских судов с Аутер-Бэнкс существовала тесная связь.
– Хорошо, мистер Броли, можете продолжать.
– Благодарю вас, ваша честь. Итак, мистер Котрайт, что произошло потом?
– Я отправился на Аутер-Бэнкс, чтобы переговорить с этим человеком, Питерсом, не зная, чего ожидать. Однако, к моему удивлению, он встретил меня с распростертыми объятиями. Похоже, его сильно обидели. Вот его собственные слова: «Эти мерзавцы братья Барт надувают нас всех, как хотят. Мы не получаем и половины того, что должны. А когда я им об этом написал, они прислали на остров двоих своих бугаев, чтобы те мне ноги переломали. Но одного эти подонки не учли. Меня здесь все уважают и горло за меня перегрызут. До меня их главарем был этот подонок Троуг. Он только и делал, что грабил своих людей. Большую часть добычи забирал для себя и своего сына. А когда я приехал на остров, я со всеми стал делиться по справедливости, так что врагов у меня здесь нет. А теперь я вдруг узнаю, что братья не хотят с нами больше иметь никаких дел. Ну и черт с ними. Мы и сами проживем».
Едва Филип успел договорить, как прокурор опять вскочил.
– Это все одни слова, ваша честь! А где доказательства?
– Если суд позволит, – спокойно, но с торжествующими нотками в голосе проговорил Стюарт, – мы предоставим документы, подтверждающие данное заявление. У мистера Котрайта имеются письменные показания, которые этот человек, Питерс, дал под присягой. Там подробно рассказывается обо всем том, о чем свидетель здесь говорил. Кроме того, у свидетеля имеются и письменные показания жителей острова. Они клянутся в том, что Иезекииль Троуг был их предводителем в течение двадцати лет и лично принимал участие во всех преступлениях. Все это, вместе взятое, указывает на то, что Иезекииль Троуг и братья Барт вместе вершили свои гнусные дела.
– Это ложь, грязная ложь! – в один голос завопили братья Барт, вскочив со своего места.
Судья стукнул молоточком по столу и, подавшись вперед, указал на братьев Барт.
– Бейлиф, немедленно арестуйте этих людей!
Братья, которые сидели в середине зала заседаний, разом повернулись и бросились к двери. Но присутствующие в зале люди вскочили и устремились в проход, загородив им дорогу. А тут подоспел и Бейлиф.
На следующий день присяжные, посовещавшись минут пять, вынесли приговор: невиновна.
Зал разразился громкими криками и аплодисментами. Адам, стоя в переднем ряду, неподалеку от стола, за которым сидели Марианна, Филип и Стюарт Броли, криво усмехнулся. Только вчера эта толпа жаждала ее крови, а теперь, поди ж ты, все радуются тому, что ее оправдали, видят в ней невинную жертву, вынужденную прикончить злодея Иезекииля Троуга, чтобы защитить свою жизнь.
Затем Адам посмотрел на Марианну. Лицо ее светилось от счастья. Думая, что она сейчас подбежит к нему и бросится ему на шею, Адам несколько оторопел, когда увидел, что жена его повернулась к Филипу и, обняв его, звонко поцеловала.
– Филип, какой же ты молодец! Ты спас мне жизнь!
Филип смущенно улыбнулся:
– Я лишь вернул тебе долг, малышка, ведь когда-то и ты спасла меня от смерти.
Стюарт схватил Филипа за одну руку и возбужденно затряс ее, Марианна – за другую.
– Мы с Марианной очень вам признательны, – говорил адвокат. – Вы приехали как раз вовремя. Одного, сэр, я никак не могу понять. Я ведь посылал на Аутер-Бэнкс своего человека, однако там все в один голос заявили, что не знают никакого Троуга и ни о каких кораблекрушениях понятия не имеют.
Филип застенчиво улыбнулся:
– Ваш человек представлял для них угрозу, а я нет. После того как Троуг бросил своих людей, во всяком случае, они именно так расценили его поступок, и их главарем стал Питерс, они наконец-то узнали, что Троуг обманывал их все эти годы, и решили ему отомстить, но только при условии, что их свободе ничто не будет угрожать. Я им это пообещал. – Филип рассмеялся. – Естественно, у меня нет возможности сдержать свое обещание, поэтому о том, что ждет этих людей теперь, я не имею ни малейшего представления. Кроме того, я им немного прихвастнул. Сказал, что это я убил Джуда Троуга и его отца мне тоже ничего не стоит убить.
Марианна с восхищением смотрела на Филипа, и у Адама упало сердце. Он прекрасно помнил, как она была увлечена в свое время этим юношей, да и теперь еще, очевидно, питает к нему теплые чувства. Сердце Адама разрывалось от боли. Зря он женился на Марианне. Тяжела доля капитанской жены. Марианна – прыткая натура, и то, что мужа почти всегда нет рядом с ней, пагубно действует на нее. И хотя она сопровождала его в предпоследнем плавании и плавание это, можно сказать, удалось, Адам сомневался, что Марианна будет рада провести в море почти всю свою жизнь.
С другой стороны, Филип Котрайт – настоящий джентльмен. И теперь, когда его жажда мести удовлетворена, он может предложить Марианне красивую, полную светских развлечений жизнь: шикарные наряды, грандиозные балы и тому подобное. А что может капитан Стрит? Лишь любить Марианну всем сердцем и душой. Но даже ради этой любви он никогда не сможет отказаться от моря. Да ему даже думать противно, что он будет безвылазно торчать на берегу, выполняя все прихоти своей женушки, словно дрессированный тюлень! Он тогда станет просто невыносим. Нет, Марианна достойна лучшей участи, чем быть капитанской женой.
На секунду Адама охватило желание броситься к ней, схватить за руку, оттащить от этих людей и увезти на Шелтер-Айленд.
И тем не менее какое бы мнение ни сложилось у Марианны о братцах, оно ровным счетом ничего не значило, поскольку в Саутгемптоне они были на самом хорошем счету, о чем в ходе свидетельских показаний не преминул упомянуть судья.
Закончив перекрестный допрос первого брата, в течение которого ему ни разу не удалось припереть его к стенке, Стюарт взялся за второго.
Раздосадованный неудачей, он решительным шагом направился к свидетелю и, остановившись перед ним, проговорил:
– Мистер Барт, есть в ваших показаниях, равно как и в показаниях вашего брата, один аспект, который ставит меня в тупик. Ваша корабельная фирма считается процветающим предприятием, так? Подождите, не перебивайте, позвольте мне задать вопрос. До того, как вы сделали покойного своим партнером, ваши дела шли хорошо?
– Да, хорошо, – ответил Инок Барт.
– Однако, как вы только что засвидетельствовали, появляется мистер Троуг, и вы позволяете ему выкупить треть акций вашей компании и таким образом стать вашим партнером. Я вас правильно понял?
– Да.
– Вам не кажется это странным?
Инок Барт нахмурился:
– Я вас не понимаю.
– Если вы говорите, что дела вашей фирмы шли хорошо, значит, вы не нуждались в дополнительных капиталовложениях и у вас не было никакой необходимости продавать треть акций. Тогда почему же вы это сделали?
– Иезекииль Троуг был нашим старым другом, – сквозь зубы проговорил Инок Барт. – У него имеется... то есть имелся огромный опыт в судостроении и деньги, которые можно было вложить.
– Значит, старый друг, опытный судостроитель... А где именно он этот опыт приобрел?
– По-моему, где-то на юге, – замялся Инок Барт.
– Именно там вы с братом и познакомились с покойным?
– Да. В Чарлстоне.
– В Чарлстоне? – Стюарт тут же воспользовался промахом Инока Барта. – А может быть, будет более точным сказать, что вы познакомились с Иезекиилем Троугом на Аутер-Бэнкс, где он был главарем банды мародеров?
Поскольку Стюарт стоял прямо перед свидетелем, только ему одному и было видно, как тот едва заметно вздрогнул и глаза его слегка расширились. Однако, тут же взяв себя в руки, он с недоумением произнес:
– Не понимаю, сэр, о чем вы говорите.
– А мне кажется, отлично понимаете. Опыт Иезекииля Троуга в корабельном деле был весьма ограниченным. А вернее, человек этот умел делать лишь одно: сажать корабли на мель, подавая им ложные сигналы, а потом их грабить, ведь так?
Прокурор запоздало вскочил и возмущенно закричал:
– Я категорически возражаю, ваша честь! Мистер Броли не только пытается смешать с грязью доброе имя покойного, но и очернить свидетеля!
– Ваша честь, этот человек является свидетелем обвинения, – возразил Стюарт, – и потому я имею полное право проверить правдивость его показаний. Что же касается покойного, то защита считает установление его личности чрезвычайно важным делом, от которого зависит весь ход следствия.
Судья наградил Стюарта яростным взглядом, но в конце концов проворчал:
– Хорошо, мистер Броли, однако суд надеется, что вы докажете, что эти вопросы имеют прямое отношение к делу. Если же нет, то вы навлечете на себя недовольство суда.
– Они имеют отношение к делу, ваша честь, и я это докажу, – проговорил Стюарт, придав голосу гораздо большую убедительность, чем он ощущал на самом деле. – Итак, мистер Барт, правда ли то, что покойный был грабителем морских судов?
Инок Барт за то время, пока шла перепалка прокурора со Стюартом, успел, по-видимому, прийти в себя и с апломбом произнес:
– Если это и так, сэр, то мне об этом ничего не известно.
– А вот это, Инок Барт, грязная ложь! – раздался голос откуда-то из задних рядов зала.
Шум поднялся невообразимый, и судье пришлось долго колотить молоточком по столу. Марианна обернулась и замерла: в дверях стояла знакомая стройная фигура. Адам, который сидел на первом ряду, прямо позади жены, тоже обернулся, и на лице его отразилось полнейшее недоумение.
Марианна с трудом поднялась, все еще не веря глазам. Стюарт кинулся к ней.
– Марианна, вы знаете этого человека? – спросил он громким шепотом.
– Да! Это Филип! Филип Котрайт!
Это и в самом деле был Филип. Он возмужал, еще больше похудел, лицо его обветрилось, а волосы совсем выгорели, но это был он, ее Филип. Он стоял в дверях, гневно глядя на человека, сидевшего на скамейке для свидетелей. И Марианне пришло на ум сравнение с остро отточенной бритвой.
Когда удары молотка, призывающие собравшихся к тишине, возымели свое действие, послышался громогласный голос судьи:
– Я требую соблюдать порядок! В противном случае прикажу очистить зал! – Наступила тишина. – Итак, кто вы, сэр, и на каком основании смеете прерывать судебное заседание?
Стюарт обернулся к судье:
– Этот человек Филип Котрайт, ваша честь, тот самый свидетель, которого защита долго искала и все никак не могла найти. У него есть показания, имеющие непосредственное отношение к данному делу, и показания эти чрезвычайно важные. Могу ли я переговорить с ним, ваша честь?
Судья одарил Стюарта мрачным взглядом.
– Хорошо, мистер Броли, однако должен вас предупредить, что вы испытываете терпение суда.
А Филип тем временем уже пробирался к столу, где сидела Марианна. Он восторженно улыбался, не сводя с ее лица любящего взгляда.
– Филип! Я просто счастлива тебя видеть! – воскликнула Марианна и поцеловала его прямо в губы. – От тебя столько времени не поступало никаких вестей, что я думала, тебя уже нет в живых.
Филип, слегка отстранив Марианну от себя, ласково взглянул на нее.
– Ты прекрасно выглядишь, Марианна, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. А что до того, что я тебе не писал, так я не мог этого сделать. Приехав в Бостон вскоре после смерти тети Пруденс, я обнаружил, что ты уехала, не сказав никому ни слова, куда направляешься.
– Но как же ты меня нашел, Филип?
– Прочитал в одной нью-йоркской газете статью о Марианне Стрит, жене капитана, которая привела корабль в родной порт, после того как с капитаном произошел несчастный случай и он не мог сам управлять кораблем. Я сразу понял, что это ты, и тут же помчался в Сэг-Харбор. И что же? Оказывается, тебя отдали под суд за убийство Иезекииля Троуга, так что пришлось мне как можно скорее ехать в Нью-Йорк. – Улыбка исчезла с лица Филипа, в глазах появилась боль. – То, что ты вышла замуж за другого, было для меня ударом. Ты же обещала ждать меня!
– Но тебя так долго не было, Филип, и я... – Марианна замолчала, заметив, что к ним, не сводя с Филипа хмурого взгляда, пробирается Адам. – А вот и Адам. Ты ведь помнишь его, Филип?
Филип обернулся и настороженно взглянул на Адама.
– Да, я очень хорошо помню капитана Стрита. Как поживаете, капитан?
Он протянул Адаму руку, и тот, слегка помедлив, пожал ее.
– Хорошо, мистер Котрайт. Вот только вся эта история с Марианной...
– Кстати, об этой истории, – вмешался Стюарт. – Быть может, оставим приветствия на потом? Я должен переговорить с вами наедине, мистер Котрайт, если позволите.
– Это мой адвокат, Филип, Стюарт Броли, – проговорила Марианна.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Стюарт отвел Филипа к столу. Они сели и принялись о чем-то шепотом разговаривать. Марианна осталась стоять рядом с Адамом. Никто из них не проронил ни слова. После внезапного появления Филипа Марианна чувствовала в присутствии мужа странное смущение. Возвращение Филипа вызвало в ней целую бурю чувств.
Что же касается Адама, то он, будучи человеком проницательным, сразу понял, что должно означать для Марианны это возвращение из мертвых любимого когда-то ею человека, и какие чувства бушуют сейчас в ее груди. Ревность вспыхнула в нем жарким пламенем. Ему хотелось в сердцах бросить Марианне, что он ее муж, что она поклялась быть с ним вместе всю жизнь, однако он молчал, понимая, что это ничего не изменит, лишь сделает еще хуже.
Вновь послышались стук молоточка и громкий голос судьи:
– Мистер Броли, терпению суда есть конец! Я хочу продолжить судебное разбирательство.
Стюарт поспешно вскочил.
– Я тоже, ваша честь. И в связи с этим для восстановления справедливости я хочу сделать следующее предложение. Мистер Котрайт желает дать суду важнейшие показания, способные во много раз ускорить ход следствия, а посему прошу вашего разрешения дать ему слово вне очереди. Он, конечно, является свидетелем защиты, а мы пока что не выслушали всех свидетелей обвинения, однако уверяю вас, когда суд заслушает свидетельские показания мистера Котрайта, судебное разбирательство будет закончено.
Судья взглянул на прокурора:
– У обвинения есть какие-нибудь возражения?
Прокурор, честолюбивый молодой человек, поднялся и осторожно произнес:
– Это крайне необычно, ваша честь, однако, если речь идет о восстановлении справедливости, у обвинения нет никаких возражений.
– Уверяю всех присутствующих, – горячо произнес Стюарт, – что показания данного свидетеля имеют к восстановлению справедливости самое прямое отношение.
Судья устало вздохнул:
– Хорошо, мистер Броли, начинайте.
Филипа привели к присяге, и Стюарт представил его суду, искусно подчеркнув, что этот молодой человек происходит из знатной семьи, да и сам пользуется немалым уважением. Искренность Филипа была столь очевидна, что явно произвела на судью впечатление. Слушая Стюарта, Марианна не могла не восхититься тем, как мастерски он задает Филипу вопросы. Когда Филип рассказывал о событиях, произошедших на Аутер-Бэнкс, о том, как они с Марианной вынуждены были убить Джуда Троуга, в зале заседания наступила гробовая тишина. Присутствующие внимали свидетелю защиты затаив дыхание. Прокурор сначала пробовал возражать, но вскоре перестал, сообразив, очевидно, что, пытаясь настроить присяжных против подсудимой и свидетеля, на самом деле лишь помогает им. Теперь фигура покойного Иезекииля Троуга предстала перед судом в совершенно ином свете.
Когда Филип в самом начале своего повествования вскользь упомянул о братьях Барт, Стюарт тут же его остановил, однако всем стало ясно, что братцы эти играют здесь не последнюю роль.
После того как Филип рассказал о том, как его отправили матросом в плавание, а когда он наконец вернулся в Бостон, то Марианна уже исчезла без следа, Стюарт проговорил:
– Хорошо, мистер Котрайт, а теперь расскажите суду, что произошло после этого.
– Я решил поехать в Саутгемптон и провести расследование относительно тех махинаций, которыми занимаются братья Барт. Я уже частично собрал доказательства их бесчестных деяний, приведших к банкротству моего несчастного отца, однако до сих пор мне никак не удавалось найти подтверждения их связи с мародерами с Аутер-Бэнкс.
– Ваша честь! – вскричал возмущенный прокурор. – Я протестую! Братья Барт не привлечены к суду, и их адвокат в данный момент не находится в зале заседаний.
– Я твердо намереваюсь, ваша честь, предъявить братьям Барт обвинение, после того как будут выслушаны свидетельские показания, – заявил Стюарт. – У мистера Котрайта есть документы, подтверждающие правдивость его свидетельских показаний, и я мог бы хоть сейчас предъявить их суду, однако судебное разбирательство закончится намного быстрее, если я сначала закончу допрос.
– Продолжайте, мистер Броли.
– Итак, мистер Котрайт, вы отправились в Саутгемптон. И что же вы там обнаружили?
– К моему крайнему удивлению и ужасу, я узнал, что Иезекиилю Троугу каким-то образом удалось приобрести треть акций корабельной компании братьев Барт. Я начал следить за ним и как-то ночью увидел, как он выходит из пансионата, принадлежавшего некой Роуз Лейк, с телом на плечах. – Рокот изумления пронесся по залу. Филип подождал, пока судья призовет присутствующих к тишине, и продолжал: – Я шел за ним на приличном расстоянии до пристани, где Иезекииль Троуг сбросил труп в воду. Через несколько дней я узнал, что исчезла хозяйка пансионата, и понял, что он сбросил с пристани не что иное, как тело несчастной Роуз Лейк.
– Значит, вы полагаете, что Иезекииль Троуг убил свою хозяйку?
– Совершенно верно.
– Возражаю, ваша честь! – вскочив, воскликнул прокурор. – Адвокат подзащитной только что заявил, что свидетель лишь полагает, что Иезекииль Троуг совершил убийство, более того, что убийство вообще было совершено. Это клевета, порочащая покойного, который сам себя защитить не может!
– Возражение принимается, – проговорил судья. – Мистер Броли, предположение вашего свидетеля еще не является доказательством, и вы это отлично знаете. Присяжные отклоняют обвинение в убийстве и расценивают слова свидетеля лишь как его домыслы.
Пока судья отчитывал его, Стюарт стоял, не спуская с присяжных пристального взгляда, и то, как они восприняли его слова, ему очень понравилось. Они поверили, что Троуг совершил преступление, а это сейчас было самое главное.
– Мистер Котрайт, вы утверждаете, что, по вашему мнению, Иезекииль Троуг совершил преступление. Почему же в таком случае вы не сообщили об этом властям? Ведь сделать это являлось вашим прямым долгом.
– Это верно, и я тогда долго думал, что делать. Однако, если бы я заявил о том, что Иезекииль Троуг совершил преступление, стало бы известно о моем пребывании в этом городе, и я не смог бы выполнить свою главную задачу – доказать, что братья Барт преступники. Троуг ничего обо мне не знал. И поскольку я не смог найти Марианну, то решил, что и он потерпел неудачу, потому он не сможет причинить зла и ей.
– Значит, вы не уведомили власти о ваших подозрениях?
– Нет, сэр, и теперь очень об этом жалею.
– Всем нам приходится порой раскаиваться в своей непредусмотрительности. Прошу вас, продолжайте, мистер Котрайт. Что случилось дальше?
– А дальше мне наконец улыбнулась удача. Я подружился с одним клерком, который служил у братьев Барт. Фамилия его Бентон. – Филип улыбнулся. – Он стал, так сказать, моим собутыльником. Однажды вечером за кружкой эля Бентон поведал мне кое-что весьма интересное.
– И что же?
– Он рассказал мне, что на имя братьев Барт с Аутер-Бэнкс пришло письмо. Отправителем его был человек по фамилии Питерс, и из письма этого следовало, что Питерс работал на братьев Барт. Он являлся главарем банды мародеров, орудовавших на Аутер...
Прокурор снова вскочил.
– Возражаю, ваша честь! Все это голословные обвинения! Попросите свидетеля предъявить это письмо. – И, презрительно фыркнув, добавил: – Если таковое вообще существует.
– Что вы на это скажете, мистер Броли?
– Мы не располагаем данным письмом, ваша честь. Но если суд соблаговолит проявить немного терпения, мы сможем предъявить реальные доказательства того, что между корабельной компанией братьев Брат, Иезекиилем Троугом и грабителями морских судов с Аутер-Бэнкс существовала тесная связь.
– Хорошо, мистер Броли, можете продолжать.
– Благодарю вас, ваша честь. Итак, мистер Котрайт, что произошло потом?
– Я отправился на Аутер-Бэнкс, чтобы переговорить с этим человеком, Питерсом, не зная, чего ожидать. Однако, к моему удивлению, он встретил меня с распростертыми объятиями. Похоже, его сильно обидели. Вот его собственные слова: «Эти мерзавцы братья Барт надувают нас всех, как хотят. Мы не получаем и половины того, что должны. А когда я им об этом написал, они прислали на остров двоих своих бугаев, чтобы те мне ноги переломали. Но одного эти подонки не учли. Меня здесь все уважают и горло за меня перегрызут. До меня их главарем был этот подонок Троуг. Он только и делал, что грабил своих людей. Большую часть добычи забирал для себя и своего сына. А когда я приехал на остров, я со всеми стал делиться по справедливости, так что врагов у меня здесь нет. А теперь я вдруг узнаю, что братья не хотят с нами больше иметь никаких дел. Ну и черт с ними. Мы и сами проживем».
Едва Филип успел договорить, как прокурор опять вскочил.
– Это все одни слова, ваша честь! А где доказательства?
– Если суд позволит, – спокойно, но с торжествующими нотками в голосе проговорил Стюарт, – мы предоставим документы, подтверждающие данное заявление. У мистера Котрайта имеются письменные показания, которые этот человек, Питерс, дал под присягой. Там подробно рассказывается обо всем том, о чем свидетель здесь говорил. Кроме того, у свидетеля имеются и письменные показания жителей острова. Они клянутся в том, что Иезекииль Троуг был их предводителем в течение двадцати лет и лично принимал участие во всех преступлениях. Все это, вместе взятое, указывает на то, что Иезекииль Троуг и братья Барт вместе вершили свои гнусные дела.
– Это ложь, грязная ложь! – в один голос завопили братья Барт, вскочив со своего места.
Судья стукнул молоточком по столу и, подавшись вперед, указал на братьев Барт.
– Бейлиф, немедленно арестуйте этих людей!
Братья, которые сидели в середине зала заседаний, разом повернулись и бросились к двери. Но присутствующие в зале люди вскочили и устремились в проход, загородив им дорогу. А тут подоспел и Бейлиф.
На следующий день присяжные, посовещавшись минут пять, вынесли приговор: невиновна.
Зал разразился громкими криками и аплодисментами. Адам, стоя в переднем ряду, неподалеку от стола, за которым сидели Марианна, Филип и Стюарт Броли, криво усмехнулся. Только вчера эта толпа жаждала ее крови, а теперь, поди ж ты, все радуются тому, что ее оправдали, видят в ней невинную жертву, вынужденную прикончить злодея Иезекииля Троуга, чтобы защитить свою жизнь.
Затем Адам посмотрел на Марианну. Лицо ее светилось от счастья. Думая, что она сейчас подбежит к нему и бросится ему на шею, Адам несколько оторопел, когда увидел, что жена его повернулась к Филипу и, обняв его, звонко поцеловала.
– Филип, какой же ты молодец! Ты спас мне жизнь!
Филип смущенно улыбнулся:
– Я лишь вернул тебе долг, малышка, ведь когда-то и ты спасла меня от смерти.
Стюарт схватил Филипа за одну руку и возбужденно затряс ее, Марианна – за другую.
– Мы с Марианной очень вам признательны, – говорил адвокат. – Вы приехали как раз вовремя. Одного, сэр, я никак не могу понять. Я ведь посылал на Аутер-Бэнкс своего человека, однако там все в один голос заявили, что не знают никакого Троуга и ни о каких кораблекрушениях понятия не имеют.
Филип застенчиво улыбнулся:
– Ваш человек представлял для них угрозу, а я нет. После того как Троуг бросил своих людей, во всяком случае, они именно так расценили его поступок, и их главарем стал Питерс, они наконец-то узнали, что Троуг обманывал их все эти годы, и решили ему отомстить, но только при условии, что их свободе ничто не будет угрожать. Я им это пообещал. – Филип рассмеялся. – Естественно, у меня нет возможности сдержать свое обещание, поэтому о том, что ждет этих людей теперь, я не имею ни малейшего представления. Кроме того, я им немного прихвастнул. Сказал, что это я убил Джуда Троуга и его отца мне тоже ничего не стоит убить.
Марианна с восхищением смотрела на Филипа, и у Адама упало сердце. Он прекрасно помнил, как она была увлечена в свое время этим юношей, да и теперь еще, очевидно, питает к нему теплые чувства. Сердце Адама разрывалось от боли. Зря он женился на Марианне. Тяжела доля капитанской жены. Марианна – прыткая натура, и то, что мужа почти всегда нет рядом с ней, пагубно действует на нее. И хотя она сопровождала его в предпоследнем плавании и плавание это, можно сказать, удалось, Адам сомневался, что Марианна будет рада провести в море почти всю свою жизнь.
С другой стороны, Филип Котрайт – настоящий джентльмен. И теперь, когда его жажда мести удовлетворена, он может предложить Марианне красивую, полную светских развлечений жизнь: шикарные наряды, грандиозные балы и тому подобное. А что может капитан Стрит? Лишь любить Марианну всем сердцем и душой. Но даже ради этой любви он никогда не сможет отказаться от моря. Да ему даже думать противно, что он будет безвылазно торчать на берегу, выполняя все прихоти своей женушки, словно дрессированный тюлень! Он тогда станет просто невыносим. Нет, Марианна достойна лучшей участи, чем быть капитанской женой.
На секунду Адама охватило желание броситься к ней, схватить за руку, оттащить от этих людей и увезти на Шелтер-Айленд.