Три минуты давно миновали, а Онго все не отрывал аз от играющего разными цветами прямоугольника. Умал. Группа вышла из сложной обстановки с мини-зльными потерями: убитых нет, ранен – даже не знен, но пострадал при вынужденном отходе – один.
Группа пока еще не выполнила своей задачи; возможно, была уже близко от результата, но теперь так или иначе приходилось начинать все сначала. Иными словами, возвращаться в горы: нужное решение было где-то там. Вернуться; каким же образом подняться? Да еще имея на руках человека, неспособного передвигаться самостоятельно?
Обозначения на карте ясно показывали: обрыв, на который никто не смог бы взобраться, тянулся достаточно далеко в обе стороны; примерно – Онго прикинул – день пути хоть туда, хоть сюда. Конечно, не будь Сури на руках… Но он есть. Если передвигаться скрытно, то использовать можно только темное время; при дневном свете проскользнуть мимо поселков наверняка не удастся: заметят если не с суши, то с моря, а всего вероятнее, с обеих сторон. Значит, уже не день, а два. А Сидо предупреждал: отсчет времени идет очень напряженный, опоздать – значит потерять, быть может, все. Вывод один: пытаться дойти до пологих склонов, где можно было бы свернуть в горы, скрытно не имеет смысла: можно прийти к шапочному разбору. Онго не было известно, что заставляет Разведку вести именно такой отсчет времени; он понимал, что ему этого знать, вернее всего, и не следовало. Но наверняка у Сидо были на то серьезные основания. Итак? Итак, надо, не скрываясь, выходить к виндорам? Как же это будет выглядеть на деле? Кто они такие с точки зрения хозяев этой территории?
Группа вооруженных людей, незаконно вступивших на виндорскую территорию.
Объяснять им что-то об особом задании, которое выполняет группа, нельзя, да и бесполезно: виндоры не участвуют в войне и вряд ли захотят помогать какой-либо из сторон. Группе, вернее всего, грозит интернирование и в лучшем случае – депортация, возвращение в Свиру. То есть полный провал. Это тоже не годилось.
Что еще возможно?
Существовал, конечно, еще и такой вариант: выйти на связь с веркомом Сидо, доложить обстановку и просить – ну, лучше всего – прислать агралет и с его помощью забросить группу обратно в горы, а пострадавшего Сури увезти в страну, в тыл, положить в госпиталь, пусть лечат. По, времени это, пожалуй, самое выгодное. Да, так и надо поступить.
– Мори! Раскочегаривай рацию, ты ведь у нас дублер радиста. Нужна связь с центром – срочно!
Мори, все еще, казалось, не совсем пришедший в себя после падения, шмыгнул носом, опустил глаза. Ответил за него Керо:
– Командир, это пустой номер. Он проверил уже всю эту кухню; она не фурычит. Ей не повезло, как и Сури: чем-то ее там шмякнуло. А если бы не она, было бы у нас двое раненых вместо одного.
Онго сердито перебил:
– Мори, я ведь к тебе обращался!
– Все так, флаг-воин, – пробормотал Мори. – Виноват…
Наверное, и в самом деле ощущал свою вину, если сказал "флаг-воин" вместо привычного в его устах "командир"…
– Связи нет?
– Нет.
– Исправить возможно?
– Нужно время. Пока ясно только, что не работает. Нужно протестировать, разобрать, наверное… А я ведь в этом – хилый спец. Сури бы, наверное, вмиг наладил.
– Ясно. Ты не виноват. Разберешься, когда будет время.
Значит, третий вариант отпал в самом начале. Что еще?
Был, конечно, еще и четвертый путь, рискованный, такой, какой вряд ли одобрило бы свирское ведомство иностранных дел, но их представителей тут, к счастью, не наблюдалось. Путь этот заключался в том, чтобы выйти к виндорам с оружием в руках, силой вынудить (потому что вряд ли у них тут есть серьезные силы обороны, да и вообще у них вроде бы и армии-то никакой нет) – да, под угрозой оружия захватить одно из рыбацких судов вместе с экипажем и принудить доставить группу в то место побережья, откуда открывался бы путь вверх. Даже для парусника тут дороги всего лишь на несколько часов, а если найдется какая-то лодка с моторчиком, пусть слабым, – то и того меньше. Доплыть, извиниться, может быть, попытаться даже как-то отблагодарить их-и спешить в горы. Конечно, с Сури на руках это будет вовсе не быстрый марш-бросок; однако это, видимо, единственная возможность.
Да. Именно так.
Под конец Онго, поколебавшись немного, решил: оно скорее всего и неплохо, что о принятом решении веркому Сидо сообщить нельзя. Потому что это, по сути дела, означало бы признание своего бессилия. А разве уже все шансы потеряны?
Он выключил карту и закрыл планшет. – Выступаем. Оружие на изготовку.
Було, Нито – несете Сури, потом вас сменят. Направление – юг. Первыми оружия не применять, если кого-то заметите – доложить сразу, действовать будем по обстановке. На открытые места не выходим. Вперед – марш.
Агракор, в кабине которого сидел, полузакрыв глаза, как бы отдыхая, верком Гумо, а в обширном салоне расселись по лавкам две дюжины десантников, был уже в получасе лета от города Уррас, где главе ОСС следовало, по его словам, провести инспекцию управления ОСС этой округи. Пилот начал было устанавливать связь с диспетчерской уррасского аэродрома, когда Гумо, не поднимая век, проговорил негромко:
– Приготовься к перемене курса.
– Мы уже на прямой, верком.
– Прямых в мире, – задумчиво проговорил Гумо, – может быть бесконечное количество. И все они, кроме одной, нам не годятся. – И, изменив голос на командный:
– Правь на юго-запад. Место назначения предположительно – Намор.
То было название не городка даже, а местечка, располагавшегося в самой середине самой плодородной части Свирской равнины. Там имелся банк, несколько фирм, торговавших зерном, но из людей ОСС – один-единственный инспектор, не имевший, кажется, даже офицерского звания. Пилоту никогда раньше не приходилось летать туда. Но, начальству, как известно, виднее. Намор – значит, Намор. Это ведь агракор, который можно посадить, как любили говорить специалисты, даже на унитаз, если предварительно снять с дома крышу, конечно. Однако он счел своим долгом предупредить:
– Вряд ли там будут нормальные условия для посадки, и после нее.
– Следи за воздухом, – посоветовал Гумо. – И выполняй.
Пилот послушно положил машину в пологий вираж. Веркома Гумо условия посадки в Наморе не интересовали. Потому что он и не собирался там садиться. Он знал, что вблизи этого поселка он в очередной раз прикажет изменить курс – на этот раз уже окончательно. И впервые назовет цель полета: остров Кукурей.
До Намора оставался еще час с небольшим, можно было и дальше подремать, расслабившись. Гумо так и сделал – но только после того, как спросил по внутренней связи у командира десантников, составлявших охрану:
– Как там груз – не разболтался?
– Никак нет. Принайтован на совесть.
– Ты все же поглядывай время от времени. В остальном – можете отдыхать.
– Слушаюсь – поглядывать и отдыхать. Гумо снова закрыл глаза. Погода была хорошей, атмосфера – спокойной, машина шла ровно, без тряски, без воздушных ям. Вот так бы и всю жизнь… – подумал он, засыпая.
* * *
Директор Института Прогнозирования верком Сидо был хмур. Потому, прежде всего, что замысел с группой Онго, вернее всего, провалился. Ребята, надо думать, погибли. Служба Природы только что сообщила о том, что в горах – и именно там, Арук бы взял, в районе Ур-Обор, произошел гран – гравитационная аномалия. Явление знакомое, но крайне редкое. И как раз тогда, когда ребята, по всем расчетам, находились именно там. В таких случаях не выживают: придется искать другие, средства. Ну, что там еще? Он нажал клавишу специальной связи.
– Слушаю.
– Докладывает А-восемнадцатый.
– Да?
– В одиннадцать ноль восемь зафиксирована перемена курса. Объект направляется на юго-запад. Одновременно набирает высоту, переходя в верхние эшелоны.
– Понял. Благодарю. Продолжайте наблюдение.
– Разрешите доложить. Если он уйдет в верхний эшелон, мы его упустим: такой маневр не ожидался, у моей машины потолок – предпоследний уровень.
– Я приму меры. Но до команды продолжайте работать.
– Слушаюсь.
Сидо дал отбой. Набрал на своем пульте номер из трех цифр.
– Башня, – услышал он.
– Первый. Поднимите разведчик ВС.
Аббревиатура означала – высотный скоростной.
– Задача, верком?
Сидо смотрел на большой экран на стене. Сейчас на нем была видна карта юго-западной части Свиры и прилегающих территорий. Верком размышлял. Куда же это он сейчас направляется? По курсу у него не окажется ничего серьезного, вроде бы никаких причин для посадки в любом месте этого направления. Еще одна сбежка? Вероятнее всего, так оно и есть.
– Выйти в квадрат восемнадцать – тридцать девять, занять место в предпоследнем эшелоне. Двигаться на юго-запад. Найти наш малый разведчик – тот, что отправился в девять двадцать. Перенять объект наблюдения. Вести, сохраняя дистанцию. Докладывать мне о всяких изменениях режима полета.
– Верком, ВС может подойти и поближе: у чего ведь полная защита от локации и…
– Спасибо, Башня, я знаю. Если понадобится – дам команду. Когда машина будет в воздухе?
– ВС уже на старте. Через минуту тридцать шесть.
– Хорошо. Конец связи.
Следующий доклад он получил через час с четвертью уже непосредственно от пилота Высотного Скоростного:
– ВС сообщает: объект освободился от наблюдения, включив, видимо, антилокационную аппаратуру.
Сидо не очень удивился: ожидал чего-то подобного с самого начала.
Объект ушел от наблюдения – наверняка перед тем, как снова лечь на новый курс.
Хитер.
Но и мы тоже не первый год замужем.
Он услышал, как второй участник связи сдержанно кашлянул – как бы напоминая о том, что ждет распоряжений.
– ВС? Увеличьте скорость и ищите его вот в каком секторе… – он назвал координаты. – Обнаружив, идите на предельно малом расстоянии, обеспечивающем cкрытность.
– Понял вас.
– Дальше: следуйте за ним вплоть до посадки – если он приземлится на нашей территории. Если же станет ясным его стремление пересечь границу – то… команду получите, когда доложите о том, что возникла именно такая обстановка.
Он хотел было сразу приказать: в таком случае – постарайтесь его уничтожить как перебежчика. Но вовремя остановился. Как-никак, у главы ОСС были широкие права, включавшие и пересечение границ по собственному усмотрению.
Правда, даже в этом случае перелет следовало заранее заявить пограничникам.
Потому что в разные времена было десятка два случаев угона воздушных машин – со стороны улкасов в основном. И граничная стража имела указание: не заявленные заранее машины при перелете через границу – сбивать.
Сидо вызвал секретаря:
– Проверь-ка быстренько: есть ли заявки на пересечение нашей границы на юго-западе. Сразу доложи.
Оставалось снова ждать.
А группа опять молчит. Хотя не исключено ведь, что наблюдаемый агралет направляется именно туда: к плоскогорью, на котором группа находится. Очень вероятно, что он просто везет новый отряд для того, чтобы окончательно разделаться с Онго и его людьми.
Секретарь вернулся быстро.
– Последняя заявка была вчера из ОСС.
– Вчера, а машина ушла сегодня?
– Нет. Машина ушла вчера же и пока не возвращалась.
– Какой тип машины?
– Агра-Д.
Сидо поднял брови. Нет, это не та машина. Наблюдаемая сегодня – класс БД, Большой Десантный, а не просто Д. Значит, вылет нынешний не заявлен. Надо полагать – для полного соблюдения секретности.
Арук, вот так мысль постучалась в голову!..
Проверить? Нет, там сразу возникнут предположения…
А если все же? Предположим, разговор состоится – тогда сказать что-то вроде: "Давай поговорим откровенно, раскроем карты".
И быстро – наверное, опасаясь передумать, – Сидо набрал нужный номер по правительственному, надежно закрытому каналу.
Откликнулся, однако, всего лишь адъютант.
– Здесь верком Сидо. Шеф на месте?
Он выслушал ответ, радуясь тому, что усмешка, возникшая в эти мгновения на его лице, не видна собеседнику.
– Нет, – сказал он затем, – никакого сообщения, я позвоню, как вы говорите, послезавтра. И положил трубку.
Мысль-то оказалась на проверку вовсе не сумасшедшей!.. Так что…
Он оборвал мысль. Снова заговорил ВС:
– Нахожусь на подлете к границе, следуя указанным вами курсом. Пока обнаружить объект не удалось. Прикажете пересечь границу?
Сидо успел уже обдумать такую возможность.
– А сумеете – не подняв тревоги на земле?
– У граничной стражи? На такой высоте они меня не заметят. А локаторы у них – самые древние в мире.
– Так уж и в мире… Хорошо. Слушайте задание: перелететь границу, продолжая поиск в указанном секторе. Думаю, что в воздухе вы его уже не застанете. Смотрите на карту. Плато Ур-Обор. Осмотрите его внимательно – может, сумеете обнаружить объект уже на земле. Если же там ничего не окажется, возвратитесь к побережью. В том направлении, южнее, есть несколько островков – проверьте их. Кстати, находясь над побережьем и островами, попытайтесь вызвать… Запишите частоту, позывные и пароль. – Он медленно, четко продиктовал. – Возможно, из этого источника получите какую-то дополнительную информацию. Постоянно сообщайте о результатах. У вас экипаж в полном составе?
– Так точно, три пилота и все остальные.
– Прекрасно. Сколько еще можете держаться в воздухе?
– Двое суток. На этой высоте хорошо идет зарядка батарей: вся облачность внизу. Так что…
– Хорошо. Не забывайте вовремя сменяться и отдыхать: возможно, для поиска даже двух суток не хватит. Все должны быть в хорошей форме.
– Выполняю. Разрешите вопрос?
– Да?
– А если я увижу его уже на обратном пути? Сидо ответил после краткой паузы:
– Сообщите. Тогда постараемся его посадить на каком-нибудь из приграничных аэродромов. Мол, сочли нарушителем границы.
Пилот не смог скрыть удивления:
– Верком, агралеты ведь есть только у нас: ни у ул-касов, ни тем более у виндоров…
– Вы хотите сказать – не было? Так у них много чего не было, у горцев.
А теперь вот есть. Это у вас нет такой информации; откуда вы знаете, что ее нет у меня?
– Виноват, верком.
– Все, конец связи.
"Мне тоже надо быть в хорошей форме", – подумал Сидо, медленно разгибаясь в пояснице, поднимаясь из-за стола.
* * *
– Стой! – скомандовал Онго вполголоса. Пройдя несколько выстрелов, они только что взобрались на гряду песчаных дюн, отделявших полосу, по которой группа пробиралась от узкого песчаного пляжа, куда равномерно накатывались волны океанского прибоя. Дальше была одна только вода, огромная вода, никогда и никем из разведчиков еще не виданная; она вызывала мысль о миллионах маленьких зеркалец, каждое из которых, находясь в непрерывном движении, отражало солнечные лучи – белые, зеленые, голубые. Тут любой бы невольно зажмурился, давая глазам время привыкнуть к такому буйству света и движения. Вот, оказывается, что такое океан в хорошую погоду.
Лишь через минуту-другую они смогли спокойно и методично осмотреться и увидеть все, что открылось их глазам. Налево – дюжины две домиков, разбросанных без особого порядка на пологом склоне дюн, окруженных деревьями и кустарником. Растительность служила, вероятно, для укрепления почвы: песок любит путешествовать, пусть и не быстро, но упорно. Ближе к воде – колья, между двумя из них растянуты сети для просушки, или, быть может, для ремонта; вероятно, и остальные колья служили для того же, однако все прочие сети сейчас были скорее всего заброшены в море. Об этом свидетельствовало то, что на всей этой части побережья виднелось лишь одно рыбачье суденышко – двухмачтовое, с косыми парусами, с вооружением шхуны, сказали бы специалисты; но их среди разведчиков, понятно, не было. Суденышко плавно покачивалось около уходивших от берега мостков. И лишь там, на мостках, и были видны люди – они только что спустились сверху, от домов, принесли с собой что-то, что теперь укладывали в лодку. Наверное, собирались тоже вскорости отчалить.
– Благодать… – громко вздохнул Керо. – Вот где жить бы.
– Ага, – как бы согласился разумный Нито. – Особенно когда шторма.
– Или эта самая атур-га, – поддержал Мори, морщась и потирая бок. – Что это такое, кстати, сечет кто-нибудь?
Онго наморщил лоб, хмурясь. А й в самом деле, ничто не указывало на то, что жители побережья были знакомы с этим – что это было такое: явление природы, наверное? Если бы и здесь случалось подобное, как они уберегали бы свои кораблики от – ну, скажем – выброса на берег? Да и вся эта деревушка, что осталось бы от нее, если бы вдруг волны, потерявшие значительную часть собственного веса и едва ли не поднимаясь на воздух, теснимые массой.всего океана, – если бы они обрушились на хибары, никак не вызывавшие ощущения прочности? Тогда в эту минуту тут царил бы хаос обломков и, чего доброго, тел.
Но все выглядит благополучно. Ладно, над этим можно будет поразмыслить в свободное время. Не сейчас.
Сейчас надо снова быстро принимать решение. Что делать? Затаиться и ждать, пока не вернутся с моря все остальные суденышки, чтобы выбрать самое подходящее для группы? Или же, пользуясь малолюдностью (в домах, конечно, люди были, но, надо полагать, лишь женщины и дети, а основная сила ушла сейчас в море, на промысел), овладеть вот этим самым корабликом – единственным, имевшимся здесь? В конце концов морской путь предстоял короткий, а лодка казалась достаточно просторной, чтобы, кроме собственного экипажа, поднять и всю группу. Надо будет только найти там место, чтобы с удобством уложить все еще не пришедшего в сознание Сури.
– Соки! Как там больной? Да сними с него палатку: жарко, он под нею упреет.
Соки был вместе с Мори в последней, третьей смене носильщиков и сейчас сидел на корточках возле подноски.
– Дышит сейчас лучше, ровнее, – ответил он. – Температура спадает. Если бы ему полежать в покое несколько часов, а лучше – денек, то, думаю, быстро пришел бы в себя. А так – мы ведь трясем его непрерывно, тут и здорового замутит.
– Если бы… – хмуро повторил Онго. – Внимание всем. Сейчас идем, не скрываясь, к берегу – спокойно, оружие за спину, не показывать никакого волнения, никакой агрессивности. Попробуем договориться миром.
– Если миром, – проговорил Мори, – чем платить будем? Без денег мира не бывает, верно?
– Посмотрим. Может, чем-то отдаримся. На худой конец деньги есть, хотя и не очень много. Но на этот случай, думаю, хватит.
Он с благодарностью подумал сейчас о веркоме Сидо, просто-таки заставившем его взять с собой небольшую пачку банкнот. Онго тогда не представлял, в какой ситуации они понадобятся в горах. Ну вот – хотя и не. в горах, а могут пригодиться.
– Онго, – сказал Соки просительно. – Может, пока вы там будете договариваться, Сури полежит здесь? Ему покой нужен.
– А ты согласен около него подежурить?
– Ну, – ответил Соки обиженно, – необязательно я…
– Нет. Может, конечно, ему и полезно было бы, но еще лучше для него – поскорее отплыть. А для нас самих – если мы идем к ним и несем одного на руках, то это производит совсем другое впечатление, чем когда несколько неизвестных мужиков, да еще вооруженных, неизвестно откуда взявшихся…
Онго умолк потому, что Нито рассмеялся:
– Командир, какие же мы мужики, особенно при взгляде со стороны?
И в самом деле, им даже не пришло в голову переодеться после падения, вернее, не переодеться даже, а снять то, что осталось от женских туалетов. Ну, что же, может, так даже лучше? Фигуры-то во многом остались прежними, хотя все прочее, начиная с психики, изменилось круто.
– Верно, Нито. Для нас так выгоднее. Спокойнее нас встретят. А там – посмотрим. Ну, подъем. Первая смена, берите подноску. И – прямо к лодке. Идите по-женски, не так, как солдаты.
– Командир, а как с ними объясняться-то будем? Какой у них язык?
Онго задумчиво почесал затылок.
– Не наш, это точно. Может, похож на улкасу?
– А если нет?
– Ну, что же, будем объясняться на пальцах. Нито хмыкнул:
– Лишь бы не на кулаках… Эй, Керо, не забывай багажником вилять, не то шагаешь, как гвардеец на параде…
Они шли, не торопясь, каждым движением показывая, что изнемогли до крайности. Не кричали, не махали руками, словом, не старались обратить на себя внимание, но и не таились – шли так, словно это само собой подразумевалось, как если бы другой дороги у них и быть не должно.
Сновавшие возле лодки их заметили; сначала один скользнул взглядом и отвернулся, но тут же повернулся снова, вгляделся, окликнул другого – и через минуту уже все, кто был на берегу и на борту – всего их насчиталось пять, перестали работать и смотрели на приближающихся. Выражение их лиц менялось: сперва – ненадолго – недоуменное, потом (наверное, когда разглядели, что приближаются к ним женщины) по лицам пошли усмешки, кто-то присвистнул, другой замахал рукой, подзывая, еще один что-то крикнул – язык и в самом деле оказался непонятным; и наконец – когда группа подошла совсем уже близко и стало возможно рассмотреть детали, – лица рыбаков сделались хмуро-серьезными, в то время как их взгляды опустились с лиц подходивших женщин на их ноги. Заметив это, Онго пробормотал:
– Да, туфельки у нас не те…
Туфелек на них вообще не было, хотя бы и горских, без каблуков, а были нормальные солдатские башмаки. Тогда, перед ожидавшейся схваткой с прилетевшими десантниками ОСС, времени не было еще и переобуваться, да и надобности: только неразбиваемые ботинки и могли выдержать бег по каменной россыпи. А сейчас рыбаки разглядели несоответствие между поношенными, кое-где порванными платьями – и тяжелой солдатской обувью. И, естественно, насторожились.
– Вперед, вперед, – негромко подогнал Онго своих людей, которые тоже заметили уже перемену в лицах встречающих, и невольно замедлили шаг, – только не хватайтесь за оружие. Они ведь и разбежаться могут, а среди нас моряков вроде бы нет.
Поджидавшие их – без команды, а скорее инстинктивно, – сойдясь плотной группой, сделали несколько шагов назад и остановились там, где начинались мостки. Отсюда до кормы пришвартованной лодки оставалось два-три шага. Один из рыбаков – похоже, старший по возрасту – вытянул руку ладонью вперед, как бы предлагая остановиться.
– Стой! – негромко скомандовал Онго, и группа остановилась. Соки втянул ноздрями воздух и покривился:
– Ну и аромат от них…
– Рыбка, надо думать, – сказал Мори. – Рыбку любишь? Вот у них ее и покупаем.
Две группы с полминуты стояли друг против друга. Звездники разведчиков висели за спиной; у моряков огнестрельного оружия не было видно, но у каждого на поясе висел длинный – в локоть с лишним – нож, непременный рыбацкий инструмент. А в лодке к рубке были прислонены толстые, тяжелые, наверное, копья. "Гарпуны", – вспомнил Онго читанное в детстве о давних путешествиях древних свиров к древним же виндорам.
– Мори, – сказал Онго, – попробуй с ними на улкасе: все-таки соседи – наверное же, хоть кто-то тут их язык понимает.
Мори, откашлявшись, произнес несколько слов по-улкасски. Но, увидев, как сразу же возникло на обветренных лицах выражение жестокости, повернулся к Онго, чтобы сказать уже на родном языке:
– Похоже, выстрел мимо цели…
Старший рыбак заговорил. Онго попытался уловить его речи хотя бы одно знакомое слово. Нет, может, три языка планеты и исходили из одного корня, но успели разойтись слишком далеко. Хотя нет:
– вроде бы мелькнуло знакомое сочетание звуков: "улкаса". И нотки гнева прозвучали в хриплом голосе рыбака.
Онго взмахнул рукой:
– Улкасы – нет. Мы не улкасы! – Он как бы отталкивал ладонями возникшее у рыбака предположение. – Свиры! Мы свиры!
– Свирей? – повторил рыбак. Обернулся к своим, что-то проговорил. Один из стоявших позади вышел вперед, встал рядом со старшим.
– Говори свирей! – сказал он, и не понять было сразу: то ли он хотел, чтобы на свире заговорили с ним, то ли давал понять, что владеет языком равнин хоть в какой-то степени.
– Слава Творцу, – буркнул Онго. И заговорил громко, произнося слова медленно, раздельно, не проглатывая половины звуков, как чаще всего бывает при разговоре людей, владеющих языком свободно:
– Мы спустились сверху – оттуда…
И, повернувшись, указал рукой на поднимавшийся, казалось, совсем рядом отвесный, высоченный склон.
Усмешки – недоверчивые или откровенно скептические – прошли по лицам слушавших.
– Начинать не правда – плохо-плохо, – покачал головой рыбак, понимающий свиру, а остальные согласно покачали головами. – Оттуда падают, да. Камень падают. Живут – нет.
Ничего удивительного: Онго и сам не поверил бы, если бы не пришлось самому поучаствовать в столь невероятном деле.
– Не понимаюсь, – продолжал тем временем рыбак, теперь уже переводя то, что негромко подсказывал ему старший. – Есть не правда от самого начала. Есть не понимаюсь. Кто приходил? Мужчина в женекий наряд? С женский тело? Или женщина-солдат? Свирей нет женщина-солдат, мы известны. Мы бывать Свира, чтобы давал рыба, брал денга, давал денга – брал товар. Закон Свира знать. Или есть мужчина-женщина разом? Откуда так? Не видно, не слышно. Надо правда. Не надо врал. Море не любить врал.
Действительно, если подумать: откуда виндорам было знать о проекте "Метаморф", если и сами свиры о нем услышали только тогда, когда началось его осуществление? Можно, конечно, начать объяснять, но пока они поймут – если поймут вообще, если поверят, – пройдет неведомо сколько времени. А действовать надо быстро, быстро…