Милевская Людмила. Кикимора болотная

   — Второй способ: с помощью гормональных препаратов вызвать эти самые критические дни в нужный момент.
   — Но это может не получиться.
   — А если и это не получится, тогда уж придется запастись кровью какого-нибудь животного. Курицы, к примеру. Здесь требуются лишь ловкость рук и немного артистизма. В нужный момент выливаешь кровь на брачное ложе и всеми доступными способами сигнализируешь любимому о своих страданиях.
   Жанна смотрела на меня с недоверием.
   — Да ну? И такой номер пройдет?
   — Конечно, милая.
   — И он ничего не почувствует?
   — Мужчины чувствуют только то, что хотят, — заверила ее я и добавила нечто, чего в моей жизни не было никогда, но обстоятельства сейчас очень требовали, чтобы это было:
   — Лично я таким образом теряла невинность не раз, — не моргнув глазом солгала я, — и все, кто лишал меня девственности, были довольны. Они чувствовали ответственность и готовы были тут же вступить со мной в брак, к чему не всегда была готова я. Чаще за утраченную невинность я брала компенсацию в денежном выражении, поскольку супружество считаю не наградой, а наказанием.
   На Жанну моя речь произвела положительный эффект. Больше она уже не заговаривала о самоубийстве. Я дала ей выпить успокоительной микстуры, и наш разговор как-то сам собой перешел на завтрашний день.
   Мы обсудили все необходимые детали, выбрали платье ей и мне, сочинили примерный сценарий, по которому должна развиваться встреча с будущей свекровью…
   Здесь уж, конечно, в основном говорила я. Очень умно и вдохновенно.
   Когда я выдала девушке все рекомендации, случайно выяснилось, что бедняжка спит. Видимо, подействовала микстура.
   Я выключила свет, на цыпочках вышла из спальни и тут же позвонила матери Жанны, успокоила ее, сказав, что она осталась у меня.
   Лишь после этого я осознала, что произошло с моими нервами. Их словно медведь подрал.
   «Здесь одной микстурой не обойтись, — подумала я. — Здесь надо бы что покрепче».
   Слава богу, благодаря Марусе «чего покрепче» в моем доме хватало, и я отправилась на кухню.
   Оптимизма, которым я заразила Жанну, я сама в тот момент не испытывала.
   Я не была уверена, что она сумеет сделать все правильно в свою первую брачную ночь, потому что лично я вряд ли сумела бы справиться с такой задачей;
   Вероятней всего, жених поймал бы меня за руку и потребовал объяснений, что было бы катастрофой.
   Да что там ночь! Сумеет ли Жанна уже завтра не выдать себя — вот в чем вопрос.
   Потом мне вспомнились все те глупости, которыми я пичкала беззащитную в своей чистоте девушку, и сразу на меня навалились угрызения совести. Ну кто, спрашивается, тянул меня за язык?
   Кроме того, я беспокоилась, как-то Михаил отнесется к ее последней импровизации? К этой глупости на ступенях в подъезде.
   Сказать честно, я была в ужасе. Счастье Жанны висело на волоске, и я мучительно искала способ эту беду поправить.
   Но сколь долго ни ломала я голову, приходила к одной только мысли: найти злодея и подвергнуть его наказанию. Законному, естественно, тогда Михаилу станет понятно, как пострадала Жанна, и он содрогнется от сочувствия к ней.
   Однако вряд ли Жанне, как и Михаилу, и уж тем более Елизавете Павловне захочется выносить на публику эту трагедию. Да я и не сторонница забегать вперед с разными сообщениями. Лучше выждать; время покажет.
   Переживания мои были нарушены новым скрежетанием в дверном замке.
   На этот раз кто-то орудовал очень энергично. Казалось, замок ломает какой-то варвар, такой стоял скрежет.
   — Дьявол! — воскликнула я. — Кого еще несет ко мне нелегкая?
   Естественно, у меня возникла мысль, что насильник решил не ограничиваться одной лишь Жанной, прикинув, что тетушка тоже недурна.
   Я схватила сковороду, выбежала в прихожую и остановилась перед дверью с самыми агрессивными намерениями.
   Я хотела заглянуть в «глазок», но не успела, потому что дверь внезапно распахнулась, а моя рука сама собой взмахнула сковородой и опустила ее на голову…

Глава 12

   — Ой, е-мое!!! — воскликнул Евгений, когда моя сковорода опустилась на его голову. — Ты что, Мама, с ума сошла?
   Я с ужасом смотрела на него. Кошмар! На кого он похож, мой любимый?
   Ширинка расстегнута, рубашка разорвана, в крови, в губной помаде и в следах травы, лицо в подозрительных царапинах, брюки невообразимо грязные. И все это безобразие к тому же еще источает запах дешевых женских духов и перегара.
   Евгений тем временем со стоном «ой, Мама, ой!» присел прямо там, где стоял.
   — Надеюсь, тебя не изнасиловали? — спросила я, готовая уже ко всему.
   — Ой, Мама, я теперь даже и не знаю, после того как ты меня отоварила… Я рассердилась.
   — Не называй меня Мамой! Просила же и не раз. Черт тебе мама!
   — Хорошо, хорошо, ты. Мама, не сердись. Сейчас я тебе все объясню, и ты поймешь. Но зачем же ты меня так отоварила?
   Он был безнадежно пьян. Я не только никогда не видела его таким, но даже и не подозревала, что это возможно. Присев от удара, он уже не мог подняться и окончательно упасть он тоже не хотел. Это заставляло его совершать какие-то невообразимые движения и спиной, и всем телом; Видимо, он искал надежную точку опоры, которая была пока лишь под одним его мягким местом.
   Однако Евгений все елозил и елозил, пытаясь ухватиться за что-нибудь руками. И уронил-таки шкафчик с обувью.
   — Ой, прости, это не я и случайно, — сказал он и распластался на всю прихожую.
   Следом за этим раздался громкий раскатистый храп. Евгений не притворялся, он действительно заснул. Размеры тела не позволяли его транспортировать. Я только вздохнула от бессилия и решила оставить его на полу.
   Надо же такому случиться, чтобы в один день на меня свалились сразу все напасти. И почему он не позвонил, а пытался открыть дверь? Раньше он никогда так не поступал, зная, что я дома. Впрочем, раньше он такой и не приходил.
   Я отправилась в Красную комнату, разделась и улеглась на Санькину кровать. Почувствовав меня рядом, сынуля, не просыпаясь, обхватил мою шею ручками и прижался мордашкой к моей груди. Я задохнулась от нежности, обняла его и заснула.
   Утром меня разбудила Жанна, привыкшая вставать раньше всех. Она принесла кофе.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросила я шепотом, стараясь не разбудить Саньку.
   — Нормально, — ответила она и виновато добавила:
   — Я заснула в твоей постели, даже не помню, как это получилось.
   — Ерунда, — усмехнулась я, демонстрируя оптимизм. — Зато Евгений заснул на полу. Он пришел поздно ночью безобразно пьяный.
   Жанна покрылась красными пятнами. Почуяв неладное, я, как ужаленная, вскочила, накинула халат и выбежала в прихожую. Евгения там не было. Я метнулась в спальню. Он был там. Лежал поперек кровати. Его одежда валялась на полу.
   — Он испугал меня уже под утро, — пояснила Жанна. — Пришел и рухнул прямо на меня.
   Она стояла за моей спиной и, сгорая от стыда, смотрела на Евгения.
   — Да-ааа, — сказала я и отправилась на кухню.
   Жанна поплелась за мной следом.
   — Он меня не трогал, — оправдывалась она. — Пришел и рухнул. Ты мне веришь?
   — Верю, верю, — задумчиво ответила я, усаживаясь за стол и закуривая сигарету.
   — Он был одет. Даже не знаю, когда он разделся. Я накрыла его одеялом и вышла.
   — Зачем одетого человека накрывать одеялом? — спросила я.
   Жанна потупилась.
   Я сидела и думала, что раньше, до того как она подверглась изнасилованию, у меня даже в мыслях не было бы ничего из того, что есть сейчас.
   И она это чувствует. И страдает. Хотя не виновата абсолютно ни в чем. И все же на ее лице печать вины. Потому что Евгений, разумеется, разделся до того, как лег в постель. И он не просто рухнул, а, думая, что там лежу я, залез к Жанне под одеяло и…
   Сделай он это раньше, визг стоял бы такой, что полдома уж точно сбежалось бы, а сейчас она постеснялась даже пикнуть. И это после того, как она только что перенесла такой стресс. А мы еще собираемся обмануть Михаила.
   Интересно, как это нам удастся? Надеюсь, что удастся.
   — Перестань, Жанна, — сказала я. — Неужели ты думаешь, что я могу приревновать тебя к пьяному мужику? Почему ты стоишь, опустив голову? Почему не негодуешь? Эта пьяная свинья разбудила тебя, напугала, а ты сгораешь от стыда!
   Это безобразие какое-то! Ну да фиг с ним. Давай лучше займемся делами. Времени у нас в обрез.
   И мы занялись делами. В четыре руки привели квартиру в порядок, приготовили себе самые красивые платья, подкрасились, накрутили волосы и отправились на кухню готовить. Там-то нас и нашел Евгений. Он выполз из спальни уже вполне трезвый. Жанна, увидев его, тут же вспомнила про Саньку и выбежала в гостиную.
   — Ну?! — грозно спросила я, с большим подозрением глядя на его щеку.
   — Что «ну»? — спросил он, старательно пряча глаза. — Ну задержался немного вчера, работал…
   — Уж вижу. На лице следы твоих трудов, — кисло усмехнулась я.
   — Где? — испугался он и побежал в ванную. — Е-мое! — донеслось оттуда.
   — Как же так?
   Я не поленилась отправиться к нему. Стала рядом и с глубоким презрением смотрела на расцарапанную щеку.
   — Только не рассказывай мне ничего про бритву, — предупредила я. — До сих пор воняешь женскими духами. Ты хоть помнишь, что вчера у нас была вечеринка? Маруся чуть не умерла от негодования, — Так испортить ей отдых.
   — При чем здесь Маруся, — ответил Евгений. — Я виноват только перед тобой. Я помнил о вечеринке до последнего момента и приехал с легким опозданием…
   — В семь часов утра, — закончила его мысль я. — Почему твоя рубашка вся в зеленых полосах? Ты что, валялся в траве? А потом она расцарапала тебе лицо!
   Накручивая себя, я уже негодовала. Я замахнулась, собираясь отпустить ему звонкую пощечину, но Евгений поймал мою руку и с глубоким чувством вины прошептал:
   — Со-оня…
   Мне расхотелось его бить.
   — Уйди с глаз моих, — сказала я. — Некогда мне разбираться с тобой.
   Вот-вот придут гости.
   — А разве я не буду играть роль хозяина?
   — Что? — ужаснулась я. — Ни в коем случае! Евгений расстроился.
   — Мы же собирались изобразить счастливых мужа и жену, — напомнил он.
   Меня возмутило его нахальство.
   — Какое уж тут счастье, когда муж до утра валяется на траве, после чего приходит с разодранной рожей, — сказала я и отправилась на кухню, вспомнив, что не вынесено мусорное ведро.
   Когда я прошествовала мимо него с гордо поднятой головой и полным мусора ведром, он попытался мне помочь, но я была неумолима.
   — С глаз моих долой!
   На лестничной площадке меня подстерегала новая неприятность в лице Старой Девы.
   — Как прошла ваша вечеринка? — жеманясь, спросила она.
   — Отлично! — рапортовала я, даже не взглянув в ее сторону, за что тут же поплатилась.
   — Думаю, было бы еще лучше, если бы Женечка не лежал в кустах, а сидел за столом, — сказала она и с чувством исполненного долга удалилась, громко хлопнув дверью.
   Ноги мои подкосились.
   «Лежал в кустах? В каких кустах? Не в тех ли…»
   Я бросилась к ее двери и неистово надавила на кнопку звонка. Старая Дева мгновенно выросла на пороге, довольная произведенным эффектом.
   — Очень рада, — сказала она.
   — Простите, в каких кустах лежал мой Женя? — спросила я, не обращая внимания на ее слова.
   Она изобразила изумление, от чего ее лысые брови, словно облезлые гусеницы, поползли вдоль ее узкого лба.
   — Как в каких? В наших кустах. Там, где аллея. Я выгуливала своего Жульку. Он чуть не написал на вашего Женю. Да, да, Женя был мертвецки пьян.
   Даже не шелохнулся.
   Это был шок. Я не верила своим ушам. Но откуда могла знать Старая Дева про кусты? И потом, она врунья, конечно, но такое не придумала бы. Нет, он действительно был в кустах. И его испачканная рубашка говорит о том же, и брюки. Брюки! О чем же тогда говорит его расстегнутая ширинка?
   Мой ужас отразился на физиономии Старой Девы.
   — Что?! Что-то случилось? — закудахтала она.
   Я сумела улыбнуться.
   — Все в порядке. Не вспомните ли, когда именно вы гуляли со своей прелестной Жулькой?
   — Жулька — кобель, — с глубокой обидой уточнила она. — А гуляли мы…
   Она задумалась. Я терпеливо ждала.
   — А уж и не помню точно, темно уж было. Ах да вспомнила: а вот когда к вам звонил мужчина с тортом, тогда мы и отправились гулять. Он вышел из лифта, а мы туда вошли.
   Я уронила пустое ведро. Оно с грохотом упало и покатилось по площадке, а потом и по ступенькам.
   «Так и есть. И время сходится. Следом за Пупсиком пришла Жанна, а потом она почти тут же ушла. Ужас! Ужас! Что же делать?!»
   Открылась моя дверь, показалась встревоженная физиономия Евгения.
   — Здрасте, — поджав губки, произнесла Старая Дева. — А мы тут все про вас.
   Он мгновенно исчез за дверью. Я побежала по ступеням вниз за ведром.
   Старая Дева, сообразив, что скандала не будет, разочарованно вздохнула и, фальшиво пожелав мне всего доброго, отправилась в свою квартиру.
   Когда я выросла на пороге, Евгений (он ждал меня в прихожей) попятился.
   Видно, на лице у меня было написано все, что сейчас произойдет, потому что он здорово испугался.
   — Соня, Сонечка, не надо, я тебе сейчас все объясню, — забубнил он. — Увидишь сама, я не виноват.
   — Женя, — прошипела я, — лучше иди к себе домой и придумай что-нибудь правдоподобное.
   — Уже! Уже придумал! — закричал он, радостно хлопнул себя ладонью по лбу, плюнул, чертыхнулся и поправился:
   — Я хотел сказать, что мне не надо ничего придумывать. Я уже сейчас могу рассказать тебе всю правду.
   — Уже не надо. Лучше иди домой.
   — Соня, я не виноват, это водка, это отрава, яд, ты посмотри, я же весь зеленый.
   — Особенно в области рубашки. Это трава, Женя, а не водка. Не надо было валяться в кустах.
   Он сник и взялся за ручку двери, явно ожидая, что я его остановлю. Я не знала, как мне поступить. Я действительно хотела, чтобы он ушел.
   — Мы же собирались с тобой удивить эту грымзу, будущую свекровь Жанны, ты же сама хотела, — снова напомнил он мне.
   Теперь мне это показалось глупейшей затеей.
   — Иди, Женя, мне трудно выглядеть счастливой рядом с тобой, во всяком случае сегодня, — сказала я, и он ушел.

Глава 13

   Из гостиной вылетел невозможно нарядный Санька.
   — А папа куда ушел? — озабоченно поинтересовался он, сияя от гордости за свой новый матросский костюмчик.
   — Папа ушел на работу, — ответила я и, поставив мусорное ведро на пол, крикнула:
   — Жанна, почему ты так рано нарядила ребенка? Он же испачкается!
   В подтверждение он тут же полез в мусорное ведро. Жанна выбежала из гостиной, подхватила его в одной рукой, ведро другой и понесла их на кухню.
   — Уже не рано, — сказала она. — До прихода гостей остался час.
   Я вскрикнула и помчалась надевать приготовленное платье. В строгом английском платье я была тоньше тростника и выглядела очень эффектно. Тщательно изучив себя в зеркале, я осталась довольна. Бессонная ночь, конечно, не прошла бесследно. Под глазами наметились темные круги, да и кожа потеряла свой цвет, но в данном случае это даже к лучшему. Для тетушки я выгляжу вполне прилично.
   Не стоит раздражать этих свекровей своей молодостью и здоровьем.
   С этой мыслью я отправилась на кухню посмотреть, чем заняты Санька и Жанна. Санька восседал за столом уже в майке и трусах. Его костюмчик висел на спинке стула, на котором сидела Жанна. Она запихивала в него богатырскую порцию оставшегося с вечеринки торта, не подозревая, что торт этот собирали с паркета.
   Санька, давясь, ел с наслаждением. Увидев меня, он панически заторопился, сгреб с тарелки остатки и все разом сунул в рот, проталкивая пальцами поглубже и давясь пуще прежнего.
   — Что здесь происходит? — возмутилась я. — Зачем ты кормишь ребенка тортом, да еще в таком количестве? Он же перебьет себе аппетит.
   — И пусть перебьет, — ответила Жанна. — Объестся и заснет, а не будет скакать и приставать к гостям со своими вопросами.
   Я сочла такое решение проблемы мудрым и погладила Саньку по голове.
   — Кушай, кушай, сыночек.
   — Я уже все скушал, — ответил он и показал свои грязные руки.
   Жанна вскочила и потащила его в ванную. Минутой позже он уже снова был в своем новом матросском костюмчике. Жанна тоже принарядилась. В скромном синем платьице с белым воротничком она была похожа на гимназистку.
   — По-моему, все чудесно, — сказала я, и в это время раздался звонок.
   Она побледнела и задрожала. Я, признаться, тоже, но выдавила из себя улыбку и смело отправилась в прихожую.
   У порога я приостановилась, три раза перекрестилась, лишь после этого взялась за ручку двери и…
   Семейство было в полном составе. Впереди всех, наступая на меня широкой грудью, вошла Елизавета Павловна в черном костюме из джерси с золотой отделкой.
   За ней, возвышаясь головой, с букетом в руках шел Михаил. И где-то на заднем плане затерялся отец семейства — без имени, без отчества, без прав, но с грандиозными обязанностями.
   Я тут же вошла в роль гостеприимной хозяйки: отскочила назад, давая возможность будущей свекрови внести в квартиру свое большое тело, и с улыбкой безумного счастья воскликнула:
   — Здравствуйте!
   — Здравствуйте, мы не опоздали? — одарила меня снисходительно Елизавета Павловна, с трудом протискиваясь в дверь.
   Я подумала: «Боже, как она похожа на Марусю. Только счастливый ее вариант. Бедная Жанна!»
   — Вы не опоздали, вы очень вовремя, — запела я, принимая букет от элегантного Михаила и восторженно закатывая глаза. — О!
   Мое "о" относилось уже к замыкавшему шествие отцу семейства. Он нес огромную коробку, которая, как и Елизавета Павловна, с трудом проходила в дверь.
   — Это подарок, — рявкнула будущая свекровь, кивнув на коробку.
   Я расплылась от удовольствия, раскидывая руки, чтобы принять подарок.
   — Не вам, ребенку, — охладила мой пыл Елизавета Павловна. — Где малец?
   Не вижу мальца!
   Санька, забившийся в угол и оттуда с интересом наблюдавший за разыгрывающимся действом, отреагировал мгновенно.
   С криком «я здесь! я здесь!» он выбежал в центр прихожей и потребовал:
   — Давай подарок!
   После этого началось энергичное общение прибывшего семейства с моим бойким сыном. Подарок распечатали и тут же объяснили, как им пользоваться. Это был какой-то странный робот размером с человека. Он ходил, говорил, как Александр Лебедь, рыком и мигал цветными лампочками.
   У меня сразу же возникло множество вопросов. Было не ясно, при чем здесь робот, куда его такого большого девать и как это все отразится на воспитании моего сына.
   Ясно было только одно: Елизавета Павловна не пожалела денег, чтобы омрачить мою жизнь. Она сделала это! Мне не будет покоя от ее рычащего чудища.
   Санька уже был близок к экстазу. Его теперь не собьешь с ног никаким тортом.
   Своим роботом он переколошматит в моем доме все бьющееся, а может, даже и небьющееся. Я же еще не знаю всех способностей этого механического чудовища.
   И тут прозвучал второй звонок. Всем было наплевать, ведь хозяйка-то я.
   Пришлось открыть дверь. Я сразу же наткнулась на лицо Евгения. На очень нетрезвое лицо.
   — О! Нет! Только не это! — закричала я и попыталась закрыть дверь.
   Но он все силы употребил, не давая ей закрыться. Я выталкивала его из квартиры и руками, и коленями, но он упорно стремился объясниться со мной прямо сейчас и бормотал:
   — Ну, Соня, ну, Соня, ну будь человеком… Паника охватила меня. Силы были слишком неравны, к тому же гости бросили своего робота и с интересом наблюдали за моими действиями. Самого нетрезвого Астрова они еще не видели, я успешно прикрывала его дверью, но то, как энергично я выталкиваю кого-то коленом, скрыть было трудно.
   — Что там происходит? — строго поинтересовалась Елизавета Павловна.
   — Прос-ти-те, ми-ну-точку, — сдавленным невероятными усилиями голосом извинилась я и просто чудом каким-то вывалилась на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.
   Старая Дева, конечно же, уже была тут как тут. Она крутилась у мусоропровода, делая вид, что у нее там важные дела, и одновременно не сводя с нас глаз.
   — Ты зачем приперся? — зашипела я. — Ты смерти моей жаждешь?
   В ответ он попытался меня поцеловать. Старая карга мгновенно заинтересовалась своим мусорным ведром. Она оберегала себя от неприятных ощущений.
   — Вы не хотите пройти в свою квартиру? — обратилась я к ней. — Стоять здесь небезопасно!
   — Где хочу, там и стою, — буркнула она и с места не сдвинулась.
   Пришлось заняться воспитанием Астрова в ее присутствии. Изложив в краткой форме все, что я о нем думаю, я предложила ему отправиться домой. Он ответил:
   — Я уже дома.
   Я поняла, что обычной логикой его не прошибешь. Время поджимало. За спиной — полный дом гостей. Без меня они вот-вот заскучают и все вывалят сюда, на лестничную площадку.
   — Хорошо, — сказала я, — можешь ты сделать для меня доброе дело?
   Евгений решил поторговаться.
   — И ты меня простишь? — спросил он. Я вынуждена была обещать.
   — Тогда могу. Все что хочешь.
   — Поезжай к Розе и привези мне от нее… — я задумалась, — привези, в общем, она сама знает что. Она передаст. Понял?
   Астров обрадовался.
   — И после этого ты меня не выгонишь? — на всякий случай удостоверился он.
   Я поразилась мужской наивности и солгала:
   — Конечно, нет.
   — Тогда я пчелкой! Одна нога здесь, другая там! — крикнул он, чмокнул меня в щеку и побежал по ступенькам вниз, хотя лифт стоял на нашем этаже.
   Розу я выбрала из географических соображений. Она жила дальше всех от меня. Это давало надежду, что гости уйдут раньше, чем вернется Евгений.
   Я с удовлетворением потерла ладони, поправила прическу, одернула платье и… тут-то взгляд мой упал на коврик, лежащий у двери. Ужас! Коврик весь был в крови. Да что там коврик! Вся дверь была перепачкана кровью, как и стена и бетонный пол. Мы с Жанной, делая уборку в доме, начисто забыли о лестничной площадке. Я со страхом глянула на Старую Деву, которая приближалась ко мне со своим жутким ведром.
   — Вот-вот, — сквозь зубы процедила она и прошествовала мимо.
   Оставить все как есть я не могла, как и не могла вернуться домой за мокрой тряпкой. Весьма странно прозвучало бы мое заявление гостям:
   «Вы тут посидите пока, а я пойду помою на лестнице пол». Посылать за тем же Жанну было бы и вовсе бесчеловечно. Она и так ходит еле живая.
   Оставалось одно: соседка Татьяна, Я нажала на кнопку ее звонка и ждала, нервно поглядывая на свою дверь. В любой момент из нее могли высыпать мои гости. А в голову, как назло, не приходило ничего правдоподобного. Кстати, и Татьяне не мешало бы выдать приличную версию. Как я ей объясню, откуда здесь взялась кровь?
   Наконец дверь распахнулась, и лестничная площадка заполнилась разухабистыми звуками:
   — Виновата-а-а ли я, виновата-а-а ли я, ви-новата-аа ли я-я-я-я, что люблю-ю-ю! Виновата ли я-я-я, что мой голос дрожа-ал, когда пела я песню ему-уу!
   Татьяна скромничала. Голос ее совсем не дрожал, чего нельзя было сказать о стеклах в окне лестничного пролета. Они задребезжали от столь проникновенного исполнения. Тем более что соседка не только пела, она еще и притопывала, содрогаясь своим грузным телом в каком-то немыслимом танце.
   Увидев меня, одиноко стоящую на пороге, она обрадовалась, распахнула для объятия и вплела в свою песню новый, не предусмотренный авторами, куплет:
   — Коля, это-о-о не баба Мароня-яя! Коля это-о-о не баба Мароняяя, это наша соседочка Соня-я-я!
   Татьяна веселилась так заразительно, что я тоже чуть не запела:
   — О дай-те-е-е, дай-те-е-е мне воды, я свой позор сумею смыть!
   Но этого не произошло. Татьяна пропела мне:
   — Заходи-и-и-и-и! — и уже в глубь квартиры:
   — Налива-аай!
   Я зашла с одной лишь целью не дать ей рассмотреть кровавые пятна на полу и стене. Зашла и тут же, стараясь не сбиваться на пение, объяснила, что мне нужны тряпка и ведро с водой.
   Татьяна, приплясывая все это время, разочарованно махнула рукой на дверь ванной и уплясала на кухню. Оттуда сразу же раздался звон стаканов. Потом секунда молчания, смачный хруст и грянула песнь: «Выплыва-а-а-ют распис-ны-ыые Стеньки Ра-аазина челны-ы-ы!»
   Я не стала терять даром времени, схватила ведро, наполнила его водой и помчалась смывать кровь.
   — И за бо-о-орт ее броса-а-а-ет! — неслось мне вслед.
   Всей душой я радовалась, что есть на свете жизнерадостные люди, которым нет дела до чужой жизни. Побольше бы таких соседей.
   Вымыв все дочиста, я вернула ведро и, три раза перекрестившись, одернула платье, поправила прическу и с опаской заглянула в свою прихожую.

Глава 14

   Волновалась я напрасно. Видимо, персона моя в глазах Елизаветы Павловны была столь незначительна, что ее отсутствие никак не могло отразиться на всеобщем веселье, которое по-прежнему крутилось, во-первых, вокруг нее, а уж потом вокруг робота.
   — Я потом покажу тебе нашу собаку! — обольщала она моего Саньку. — У нас есть такая большущая собака, я кормлю ее вкусной сахарной косточкой!
   Жанна смущенно топталась за спинами гостей и дрожала, как овечий хвост.
   Она уже сомневалась, дойдет ли очередь до нее.
   — У меня складывается впечатление, что они пришли знакомиться с моим Санькой, — украдкой шепнула ей я.
   — У меня тоже, — дрожащим голоском ответила она.
   Однако Санька развеял это впечатление. Он наконец возжелал поделиться своим восторгом с нами.