Страница:
После очередного неудавшегося покушения на Архангельского, Карл решил не торопиться и предусмотреть все. Он изучил маршруты непоседливого «клиента», его вкусы, привычки. Сказать, что Карл был недоволен собой, значило ничего не сказать. Так, обстоятельно, нужно было подойти к работе с самого начала, но «клиент» выглядел нормальным лохом. К тому же в России для Карла все было очевидно. Карл мог поклясться: Архангельский не стоил таких усилий.
— На этот раз сбоя не должно быть, — пробормотал он.
Усилия, предпринятые им, были титаническими. Под днищем «Тойоты» притаился радиомаяк направленного действия, закреплённый заранее.
Оставалось лишь удачно расположить фугас с приёмником, настроенном на волну радиомаяка. Как только машина с радиомаяком поравняется с фугасом, последует взрыв. Мощнейший. Карл на это раз не поскупился: фугас вмещал в себя пять килограммов тротила, облачённых в стальную рубашку.
«Лучше перебдеть, чем недо…» — решил Карл.
Его совершенно не волновало, что вместе с Архангельским погибнут и другие люди, пассажиры автомобиля.
В результате длительных наблюдений Карл выяснил, что «Тойота», на которой в последнее время передвигался Архангельский, зачастила за город. Ему удалось проследить куда доставляли Архангельского.
Карл с ночи занял наблюдательный пост и, наконец, дождался: машина с Архангельским, развалившимся на переднем сидении, проследовала нужным маршрутом.
«Ничего, — сцепив зубы думал Левин, — никакой ангел-хранитель, ни земной, ни небесный, на этот раз ему не поможет…»
Наконец Карл дождался. «Тойота» проскочила развилку, направляясь к дачному посёлку. Когда она скрылась из виду, он осмотрелся. Вокруг ни души, лишь вдали по шоссе катятся автомобили.
Карл осторожно вывел свой джип из-за кустов, доехал до развилки, притормозил у обочины, густо заросшей бурьяном. Аккуратно, не покидая автомобиля положил в заросли травы фугас, предварительно включив электронику. Убедился, что заметить мину в зарослях травы невозможно с просёлка.
С удовлетворением Карл вывел свой «Навигатор» на шоссе. Проскочил поворот к дачам, развернул машину и остановил её так, чтобы уловить момент, когда «Тойота» минует шлагбаум и будку охранника. Тогда Карл медленно покатится по шоссе и наддаст газу только после того, как убедится: ни «Тойоты», ни Архангельского больше не существует.
Тревожило лишь одно: с места, где Карл остановился, развилка просёлков была не видна. Но в жизни все гладко не бывает, а мина замаскирована надёжно. Кто её станет искать?
Теперь оставалось ждать. А ждать Карл умел.
Красная «Альфа Ромео» вкатилась на территорию дачного посёлка. Элегантный мужчина, поколесив по дорогам и насмотревшись на дворцы, недовольно поморщился. У дома подруги Мархалевой происходила странная суета: один за другим подкатили три автомобиля. Первый, уже знакомая «Тойота», примчалась и припарковалась где-то за домом. Второй, армейский автобус, выгрузил из чрева толпу, одетую в униформу. Последним подкатил джип «Лендровер», из него тут же высыпали криминального вида парни.
«Нашествие, — удивился элегантный мужчина, — вижу кого угодно, но не Мархалеву и не котов…»
Он почёл за благо вывести свою машину за пределы дачного посёлка и там подождать эту странную писательницу.
Выбравшись на шоссе, оценил обстановку. По всему выходило, что выехать из дачного посёлка можно двумя путями: по асфальту или по просёлку, пыльному и ухабистому, но зато сильно сокращающему путь. Очевидно, владельцы дач берегли автомобили и по просёлку не колесили.
Уяснив это, элегантный мужчина поехал по шоссе до слияния просёлка с автострадой.
Двигался он медленно, внимательно всматриваясь в просёлок, и не забывая поглядывать в зеркало на дорогу, ведущую от ворот дачного посёлка к автостраде. Внезапно его внимание привлёк джип, вынырнувший из-за разросшихся кустов неподалёку от развилки просёлочных дорог. Элегантный мужчина тут же сосредоточил на нем внимание.
«Уж не старый ли знакомец?» — подумал он.
Это действительно был «Линкольн Навигатор». Он ненадолго задержался у развилки. Водительская дверца открылась, но из машины никто не вышел. После этого джип быстро, подняв облако пыли, пронёсся по просёлку и выбрался на шоссе неподалёку от красного «Альфа Ромео».
Элегантный мужчина привёл в движение свой автомобиль, влился в поток машин, чтобы не привлекать к себе внимание водителя «Линкольна».
«Похоже у Архангельского опять неприятности,» — подумал элегантный мужчина.
Ему пришлось приостановить машину, давая возможность «Линкольну Навигатору» развернуться. Зеркало заднего вида отразило его, тормозящего у обочины. «Альфа Ромео» тут же перестроилась и, когда наблюдать за ней из джипа стало невозможно, тоже развернулась. Прикрываясь большим грузовиком, который, вопреки правилам, катился в левом ряду, элегантный мужчина миновал джип, про себя отметив: «С этого места развилка просёлочных дорог не просматривается».
Он молнией пронёсся до съезда на просёлок, быстро достиг развилки. Остановился, вышел, внимательно осмотрел обочину и остался доволен собой.
— Новый подарочек… — пробормотал он, обнаруживая фугас, оставленный Карлом Левиным в густой траве.
«Радиоуправляемый, — определил он. — Скорей всего с частотным фильтром. Очень мощный. Рассчитан на танк, а не на легковушку. Трогать не рекомендуется, но обезвредить необходимо.»
Элегантный мужчина вернулся к своему автомобилю, извлёк из багажника небольшой предмет. Щёлкнул тумблером, расположенном на нем. Пластмассовая коробочка ожила, замигала красными огоньками.
Элегантный мужчина положил её рядом с фугасом.
Секундой позже «Альфа Ромео» сорвалась с места, вернулась на шоссе и остановилась, не
доезжая до «Линкольна Навигатора».
Вскоре из ворот дачного посёлка выехала «Тойота» и понеслась кратчайшим путём по просёлку к автостраде. «Линкольн Навигатор» тронулся с места и медленно покатился по шоссе, двигаясь в параллель с «Тойотой». У элегантного мужчины не осталось сомнений кому предназначался фугас. Когда «Тойоту» от развилки просёлка отделяло метров пятьсот, он вдавил кнопку на приборчике — взрыв вздыбил землю на огромную высоту. Ударная волна качнула автомобили, мчащиеся по шоссе, грохот ударил по ушам.
Когда пыль немного осела, с автострады стала видна воронка, разорвавшая просёлок пополам. Неподалёку от места взрыва остановилась «Тойота», из которой выскочили пятеро мужчин.
Когда взрыв разворотил землю, Карл не поверил глазам. «Тойота» не доехала до развилки метров пятьсот.
— Этого не может быть, — пробормотал он, покрываясь холодным потом. — Не может быть!!! — заорал он уже во весь голос. — Проклятый Архангельский! Покарай его Бог!
Горюя, он не заметил, как мимо пронеслась «Альфа Ромео».
«Опять не повезло,» — снисходительно усмехнулся, сидящий за её рулём элегантный мужчина.
Глава 22
Глава 23
— На этот раз сбоя не должно быть, — пробормотал он.
Усилия, предпринятые им, были титаническими. Под днищем «Тойоты» притаился радиомаяк направленного действия, закреплённый заранее.
Оставалось лишь удачно расположить фугас с приёмником, настроенном на волну радиомаяка. Как только машина с радиомаяком поравняется с фугасом, последует взрыв. Мощнейший. Карл на это раз не поскупился: фугас вмещал в себя пять килограммов тротила, облачённых в стальную рубашку.
«Лучше перебдеть, чем недо…» — решил Карл.
Его совершенно не волновало, что вместе с Архангельским погибнут и другие люди, пассажиры автомобиля.
В результате длительных наблюдений Карл выяснил, что «Тойота», на которой в последнее время передвигался Архангельский, зачастила за город. Ему удалось проследить куда доставляли Архангельского.
Карл с ночи занял наблюдательный пост и, наконец, дождался: машина с Архангельским, развалившимся на переднем сидении, проследовала нужным маршрутом.
«Ничего, — сцепив зубы думал Левин, — никакой ангел-хранитель, ни земной, ни небесный, на этот раз ему не поможет…»
Наконец Карл дождался. «Тойота» проскочила развилку, направляясь к дачному посёлку. Когда она скрылась из виду, он осмотрелся. Вокруг ни души, лишь вдали по шоссе катятся автомобили.
Карл осторожно вывел свой джип из-за кустов, доехал до развилки, притормозил у обочины, густо заросшей бурьяном. Аккуратно, не покидая автомобиля положил в заросли травы фугас, предварительно включив электронику. Убедился, что заметить мину в зарослях травы невозможно с просёлка.
С удовлетворением Карл вывел свой «Навигатор» на шоссе. Проскочил поворот к дачам, развернул машину и остановил её так, чтобы уловить момент, когда «Тойота» минует шлагбаум и будку охранника. Тогда Карл медленно покатится по шоссе и наддаст газу только после того, как убедится: ни «Тойоты», ни Архангельского больше не существует.
Тревожило лишь одно: с места, где Карл остановился, развилка просёлков была не видна. Но в жизни все гладко не бывает, а мина замаскирована надёжно. Кто её станет искать?
Теперь оставалось ждать. А ждать Карл умел.
* * *
Красная «Альфа Ромео» вкатилась на территорию дачного посёлка. Элегантный мужчина, поколесив по дорогам и насмотревшись на дворцы, недовольно поморщился. У дома подруги Мархалевой происходила странная суета: один за другим подкатили три автомобиля. Первый, уже знакомая «Тойота», примчалась и припарковалась где-то за домом. Второй, армейский автобус, выгрузил из чрева толпу, одетую в униформу. Последним подкатил джип «Лендровер», из него тут же высыпали криминального вида парни.
«Нашествие, — удивился элегантный мужчина, — вижу кого угодно, но не Мархалеву и не котов…»
Он почёл за благо вывести свою машину за пределы дачного посёлка и там подождать эту странную писательницу.
Выбравшись на шоссе, оценил обстановку. По всему выходило, что выехать из дачного посёлка можно двумя путями: по асфальту или по просёлку, пыльному и ухабистому, но зато сильно сокращающему путь. Очевидно, владельцы дач берегли автомобили и по просёлку не колесили.
Уяснив это, элегантный мужчина поехал по шоссе до слияния просёлка с автострадой.
Двигался он медленно, внимательно всматриваясь в просёлок, и не забывая поглядывать в зеркало на дорогу, ведущую от ворот дачного посёлка к автостраде. Внезапно его внимание привлёк джип, вынырнувший из-за разросшихся кустов неподалёку от развилки просёлочных дорог. Элегантный мужчина тут же сосредоточил на нем внимание.
«Уж не старый ли знакомец?» — подумал он.
Это действительно был «Линкольн Навигатор». Он ненадолго задержался у развилки. Водительская дверца открылась, но из машины никто не вышел. После этого джип быстро, подняв облако пыли, пронёсся по просёлку и выбрался на шоссе неподалёку от красного «Альфа Ромео».
Элегантный мужчина привёл в движение свой автомобиль, влился в поток машин, чтобы не привлекать к себе внимание водителя «Линкольна».
«Похоже у Архангельского опять неприятности,» — подумал элегантный мужчина.
Ему пришлось приостановить машину, давая возможность «Линкольну Навигатору» развернуться. Зеркало заднего вида отразило его, тормозящего у обочины. «Альфа Ромео» тут же перестроилась и, когда наблюдать за ней из джипа стало невозможно, тоже развернулась. Прикрываясь большим грузовиком, который, вопреки правилам, катился в левом ряду, элегантный мужчина миновал джип, про себя отметив: «С этого места развилка просёлочных дорог не просматривается».
Он молнией пронёсся до съезда на просёлок, быстро достиг развилки. Остановился, вышел, внимательно осмотрел обочину и остался доволен собой.
— Новый подарочек… — пробормотал он, обнаруживая фугас, оставленный Карлом Левиным в густой траве.
«Радиоуправляемый, — определил он. — Скорей всего с частотным фильтром. Очень мощный. Рассчитан на танк, а не на легковушку. Трогать не рекомендуется, но обезвредить необходимо.»
Элегантный мужчина вернулся к своему автомобилю, извлёк из багажника небольшой предмет. Щёлкнул тумблером, расположенном на нем. Пластмассовая коробочка ожила, замигала красными огоньками.
Элегантный мужчина положил её рядом с фугасом.
Секундой позже «Альфа Ромео» сорвалась с места, вернулась на шоссе и остановилась, не
доезжая до «Линкольна Навигатора».
Вскоре из ворот дачного посёлка выехала «Тойота» и понеслась кратчайшим путём по просёлку к автостраде. «Линкольн Навигатор» тронулся с места и медленно покатился по шоссе, двигаясь в параллель с «Тойотой». У элегантного мужчины не осталось сомнений кому предназначался фугас. Когда «Тойоту» от развилки просёлка отделяло метров пятьсот, он вдавил кнопку на приборчике — взрыв вздыбил землю на огромную высоту. Ударная волна качнула автомобили, мчащиеся по шоссе, грохот ударил по ушам.
Когда пыль немного осела, с автострады стала видна воронка, разорвавшая просёлок пополам. Неподалёку от места взрыва остановилась «Тойота», из которой выскочили пятеро мужчин.
* * *
Когда взрыв разворотил землю, Карл не поверил глазам. «Тойота» не доехала до развилки метров пятьсот.
— Этого не может быть, — пробормотал он, покрываясь холодным потом. — Не может быть!!! — заорал он уже во весь голос. — Проклятый Архангельский! Покарай его Бог!
Горюя, он не заметил, как мимо пронеслась «Альфа Ромео».
«Опять не повезло,» — снисходительно усмехнулся, сидящий за её рулём элегантный мужчина.
Глава 22
Гоблины утихомирились, как только поняли, что мужья скрылись. К Тамаркиным бойцам они, похоже, не испытывали никакой неприязни, миролюбиво величали их братвой, призывали конкретно разобраться и выказывали всяческое расположение, но взаимности не снискали. Парни в униформе к ласкам остались равнодушны и в конце концов гоблинов повязали, уложили на поляне и принялись охаживать дубинками, честно зарабатывая себе на хлеб.
Мат поднялся невообразимый.
«Знали бы они, что со второго этажа виллы за ними дама наблюдает,» — с грустью подумала я.
Когда Тамаркиным бойцам прискучило пинать гоблинов, они отволокли их в дом и безжалостно бросили на пол. Мордами в кошачье дерьмо.
Только после этого командир отряда вздохнул и позволил себе расслабиться.
— Аудиатур эт альтэра парс, — сказал он и с чувством выполненного долга отправился звонить Тамарке.
«Следует выслушать и другую сторону,» — как человек учёный, перевела его фразу я и подумала: «Почему бы и мне не позвонить подруге? Пускай эта дурная Тамарка приедет и полюбуется на плоды своего ума. Пусть посмотрит, что сталось с моим „Мерседесом“, после того, как я послушалась её глупого совета и загнала его в гараж.»
Я тут же достала мобильный и набрала Тамаркин номер.
— Мама! Ты невозможная! — завопила она, едва услышав, что я хочу её видеть. — О чем ты шепчешь?
— Я не шепчу, а так ору, что у самой уши закладывает. Сейчас же приезжай! Что там «Мерседес», уже и я в опасности!
— Не поеду никуда! — отрезала эта бессовестная Тамарка.
Ну как тут не возмутиться? Ещё у кого-то язык поворачивается в склочности меня обвинять!
— Что слышу? — закричала я. — Помогаю тебе, и через твоих котов страдает мой новый «Мерседес», только что из ремонта вышедший, а ты никуда не поедешь? В своём ли ты уме?
— В своём! — заверила Тамарка и такой вздор понесла, что у меня возникли серьёзные опасения насчёт её психического здоровья.
— Да! Да! — вопила она. — Их надо срочно привезти сюда! Всех! Всех! Это люди Дурикова! Этот Дуриков не такой уж и Дуриков, как прикидывается!
«Совсем у бедняги крыша поехала с этим пресловутым Дуриковым, — в душе обливаясь слезами, подумала я. — Настоящая мания открылась, причём в самой острой форме.»
— Тома! — закричала я. — При чем здесь Дуриков, когда речь про мой «Мерседес»?
Но Тамарка словно оглохла, словно не слышала меня, все несла свой вздор и несла на самой высокой ноте. Раз двадцать я вопрос повторила, прежде чем до Тамарки докричалась.
— Пошёл бы к черту твой «Мерседес»! — наконец сказала она.
«Слава Богу, — обрадовалась я. — Хоть что-то услышала вразумительное.»
— У меня тут такие проблемы! — с напором продолжила Тамарка. — Такие проблемы! Моя дача — поле сражения! Короче, Мама, мне не до тебя! Займись лучше своими котами!
И она новый вздор понесла, ещё похлеще прежнего.
— Сколько? — вопила Тамарка. — Что вы говорите? Пять человек? Ох, Дуриков и подлец! Такую бригаду на меня натравил! Нет, я передумала! Не стоит их везти сюда. Лучше я сама к вам приеду. Там тихо, там их и допросим. Мама! Мама! Ты где?
— Да здесь я, Тома, здесь, — страдая за подругу, откликнулась я. — Ты, моя птичка, не волнуйся, черт с ним, с «Мерседесом», ты мне этой железки дороже.
— Конечно я дороже! — снова радуя меня, вполне разумно согласилась Тамарка. — И не только я, но и моя дача! И хватит, Мама, пойди котами займись. Да! Да! Что?! Снесли все ворота?! Ах они гады! Их лично пытать буду! Лично и очень жестоко! Без меня не начинайте! Ни в коем случае! Еду! Еду! — вновь впала в горячечный бред моя бедная подруга.
Я ужаснулась: «Куда она едет? Да что там с ней, черт побери? Не лихорадка ли приключилась?»
Терять любимую подругу я никак не была готова, а потому страшно разволновалась. Хоть бери и сама к ней несись, но на чем? Нет колёс у моего «Мерседеса»! Нет колёс!
Я пришла в такое неописуемое состояние, что тут же вспомнила про вендетту.
«А что это я тут сижу? — подумала я. — Тот рыжий козёл, простреливший мои „Мешлены“, связанный лежит внизу мордой в дерьме, а я и в ус не дую?!»
Вихрем снесло меня на первый этаж. Рыжий гоблин действительно лежал связанный в холле, где раньше жили коты. Весь в чешуе и дерьме, он имел очень жалкий вид. Но не на жалость я была настроена, зверски вцепилась…
Подробности не всегда украшают меня, но вцепилась я зверски!
Зверски!
Вцепилась и завопила:
— Зачем, сволочь, колёса прострелил? Зачем прострелил мне колёса?
Охваченная диким желанием это знать, я была сама не своя и так лютовала, что у гоблина на лоб полезли глаза, а кляп! Словно пробка из бутылки, из его отвратительной пасти вылетел кляп, и гоблин заорал дурным голосом!
Я думала, что он поспешит обстоятельно на вопросы мои отвечать, он же, смутьян, начал звать на помощь.
— Спасите! Помогите! — с такой немыслимой дикостью кричал этот нахал, что охрана Тамарки, уже явившая чудеса храбрости, вдруг струхнула и со всех ног убегать нацелилась.
Правда, культурный их командир бегство пресёк и, урок храбрости преподав, как русская женщина в горящую избу, бесстрашно в Тамаркину виллу вошёл.
А там я лютую, и рыжий гоблин на тот свет просится. Остальные гоблины лежат с кляпами во рту. Не имея возможности говорить, они тоже на тот свет просятся, но одними глазами.
Можно представить как растерялся командир, когда увидел меня — умницу и красавицу, в белой французской шляпе с чёрным страусиным пером, в белых кружевных перчатках, в английском джерси…
Люблю красиво одеться, куда бы ни шла!
В общем, несложно представить как потерялся командир увидев такую роскошную даму за совершенно непотребным занятием.
— Ки э ву? — с нервным трепетом спросил он.
— Жё сви мадам Мархалева! — не прекращая своего занятия и скромно потупившись, представилась я.
— Са ва бьен? — поинтересовался он. — Вам помочь? Вы не устали?
— Бьен, — ответила я. — Справлюсь сама.
И тут, не взирая на нашу очаровательную беседу, в холл врывается десант и, не разобравшись, хватает меня под руки и грубо тащит на улицу.
Рыжий гоблин, связанный лёжа в дерьме, в чешуе, зарадовался, как ребёнок. Легко понять его радость, так же как и мой гнев. Только гневом могу объяснить те силы, которые у меня появились. С этими силами вырвалась я из могучих лап десанта и рванула к своему «Мерседесу», где Тамарка меня, убитую горем, позже и нашла.
Только щадя нервы читателя, не описываю я схватки, предварившей нашу встречу с Тамаркой, но без ложной скромности скажу: лягала, царапала и грызла я безбожно тот десант.
Не знаю, чем кончились бы те немыслимые баталии, в которые по беспечности ребята ввязались, если бы не появилась Тамарка. Возможно и я рядом с гоблинами в чешую и дерьмо легла бы, а может все было бы наоборот — лежать там пришлось бы десанту.
Но что о том, Тамарка приехала и все испортила. Она застала меня рыдающей под колёсами моего же «Мерседеса». Из последних сил я пыталась закусанному и задранному десанту объяснить, что пострадала больше всех в битве, и вот тут-то Тамарка с криком досады в калитку и вбежала.
— Мама! Неужели это ты? — чернея от горя, закричала она.
— Тома! Ты все же приехала! — зарыдала я, падая на её грудь, сильно украшенную английским воротником, отороченным шиншиллой (жуткая безвкусица, все!, вместе с грудью).
— Мама! Бедная моя! Как же ты здесь оказалась, в этом аду?
— Ты ещё спрашиваешь, То-омааа! — прорыдала я, беспомощно тычась в её шиншиллу.
Тамарка гладила меня по голове и нежно приговаривала:
— Мама, бедная ты моя, бедная, а я думала, что ты сошла с ума.
— Тоже самое думала про тебя, — призналась я, успокаиваясь, доставая мобильный и набирая номер Маруси.
— Старушка, ты невовремя, — возмутилась Маруся. — Я как раз прямо вся ухожу.
— Куда? — уютно лёжа на груди Тамарки, поинтересовалась я.
— К Юльке, она прямо вся на чашечку кофе меня пригласила.
Я обрадовалась — хоть что-то в моей жизни случилось приятное.
— Значит, как раз очень вовремя тебе позвонила, — обрадовала я и Марусю. — Можешь Юльке сообщить, что мы с Женькой не одну прекрасную ночь провели на рыбалке. Клёв был потрясный! Так что, пускай она его не ругает за тот отвратительный рыбный запах, который раздражал её все эти дни. Лично мне запах этот навевает самые приятные воспоминания.
— О чем? — бестолково поинтересовалась Маруся.
— О полезном, — лаконично ответила я и, торжествуя, отключилась, кладя мобильный в карман.
Тамарка сняла мою голову со своей груди, внимательно в лицо моё вгляделась и прошептала:
— Нет, Мама, я не ошиблась, ты сошла с ума.
— То ли будет с Юлькой! — ответила я. — Первый клин уже вбит!
Мат поднялся невообразимый.
«Знали бы они, что со второго этажа виллы за ними дама наблюдает,» — с грустью подумала я.
Когда Тамаркиным бойцам прискучило пинать гоблинов, они отволокли их в дом и безжалостно бросили на пол. Мордами в кошачье дерьмо.
Только после этого командир отряда вздохнул и позволил себе расслабиться.
— Аудиатур эт альтэра парс, — сказал он и с чувством выполненного долга отправился звонить Тамарке.
«Следует выслушать и другую сторону,» — как человек учёный, перевела его фразу я и подумала: «Почему бы и мне не позвонить подруге? Пускай эта дурная Тамарка приедет и полюбуется на плоды своего ума. Пусть посмотрит, что сталось с моим „Мерседесом“, после того, как я послушалась её глупого совета и загнала его в гараж.»
Я тут же достала мобильный и набрала Тамаркин номер.
— Мама! Ты невозможная! — завопила она, едва услышав, что я хочу её видеть. — О чем ты шепчешь?
— Я не шепчу, а так ору, что у самой уши закладывает. Сейчас же приезжай! Что там «Мерседес», уже и я в опасности!
— Не поеду никуда! — отрезала эта бессовестная Тамарка.
Ну как тут не возмутиться? Ещё у кого-то язык поворачивается в склочности меня обвинять!
— Что слышу? — закричала я. — Помогаю тебе, и через твоих котов страдает мой новый «Мерседес», только что из ремонта вышедший, а ты никуда не поедешь? В своём ли ты уме?
— В своём! — заверила Тамарка и такой вздор понесла, что у меня возникли серьёзные опасения насчёт её психического здоровья.
— Да! Да! — вопила она. — Их надо срочно привезти сюда! Всех! Всех! Это люди Дурикова! Этот Дуриков не такой уж и Дуриков, как прикидывается!
«Совсем у бедняги крыша поехала с этим пресловутым Дуриковым, — в душе обливаясь слезами, подумала я. — Настоящая мания открылась, причём в самой острой форме.»
— Тома! — закричала я. — При чем здесь Дуриков, когда речь про мой «Мерседес»?
Но Тамарка словно оглохла, словно не слышала меня, все несла свой вздор и несла на самой высокой ноте. Раз двадцать я вопрос повторила, прежде чем до Тамарки докричалась.
— Пошёл бы к черту твой «Мерседес»! — наконец сказала она.
«Слава Богу, — обрадовалась я. — Хоть что-то услышала вразумительное.»
— У меня тут такие проблемы! — с напором продолжила Тамарка. — Такие проблемы! Моя дача — поле сражения! Короче, Мама, мне не до тебя! Займись лучше своими котами!
И она новый вздор понесла, ещё похлеще прежнего.
— Сколько? — вопила Тамарка. — Что вы говорите? Пять человек? Ох, Дуриков и подлец! Такую бригаду на меня натравил! Нет, я передумала! Не стоит их везти сюда. Лучше я сама к вам приеду. Там тихо, там их и допросим. Мама! Мама! Ты где?
— Да здесь я, Тома, здесь, — страдая за подругу, откликнулась я. — Ты, моя птичка, не волнуйся, черт с ним, с «Мерседесом», ты мне этой железки дороже.
— Конечно я дороже! — снова радуя меня, вполне разумно согласилась Тамарка. — И не только я, но и моя дача! И хватит, Мама, пойди котами займись. Да! Да! Что?! Снесли все ворота?! Ах они гады! Их лично пытать буду! Лично и очень жестоко! Без меня не начинайте! Ни в коем случае! Еду! Еду! — вновь впала в горячечный бред моя бедная подруга.
Я ужаснулась: «Куда она едет? Да что там с ней, черт побери? Не лихорадка ли приключилась?»
Терять любимую подругу я никак не была готова, а потому страшно разволновалась. Хоть бери и сама к ней несись, но на чем? Нет колёс у моего «Мерседеса»! Нет колёс!
Я пришла в такое неописуемое состояние, что тут же вспомнила про вендетту.
«А что это я тут сижу? — подумала я. — Тот рыжий козёл, простреливший мои „Мешлены“, связанный лежит внизу мордой в дерьме, а я и в ус не дую?!»
Вихрем снесло меня на первый этаж. Рыжий гоблин действительно лежал связанный в холле, где раньше жили коты. Весь в чешуе и дерьме, он имел очень жалкий вид. Но не на жалость я была настроена, зверски вцепилась…
Подробности не всегда украшают меня, но вцепилась я зверски!
Зверски!
Вцепилась и завопила:
— Зачем, сволочь, колёса прострелил? Зачем прострелил мне колёса?
Охваченная диким желанием это знать, я была сама не своя и так лютовала, что у гоблина на лоб полезли глаза, а кляп! Словно пробка из бутылки, из его отвратительной пасти вылетел кляп, и гоблин заорал дурным голосом!
Я думала, что он поспешит обстоятельно на вопросы мои отвечать, он же, смутьян, начал звать на помощь.
— Спасите! Помогите! — с такой немыслимой дикостью кричал этот нахал, что охрана Тамарки, уже явившая чудеса храбрости, вдруг струхнула и со всех ног убегать нацелилась.
Правда, культурный их командир бегство пресёк и, урок храбрости преподав, как русская женщина в горящую избу, бесстрашно в Тамаркину виллу вошёл.
А там я лютую, и рыжий гоблин на тот свет просится. Остальные гоблины лежат с кляпами во рту. Не имея возможности говорить, они тоже на тот свет просятся, но одними глазами.
Можно представить как растерялся командир, когда увидел меня — умницу и красавицу, в белой французской шляпе с чёрным страусиным пером, в белых кружевных перчатках, в английском джерси…
Люблю красиво одеться, куда бы ни шла!
В общем, несложно представить как потерялся командир увидев такую роскошную даму за совершенно непотребным занятием.
— Ки э ву? — с нервным трепетом спросил он.
— Жё сви мадам Мархалева! — не прекращая своего занятия и скромно потупившись, представилась я.
— Са ва бьен? — поинтересовался он. — Вам помочь? Вы не устали?
— Бьен, — ответила я. — Справлюсь сама.
И тут, не взирая на нашу очаровательную беседу, в холл врывается десант и, не разобравшись, хватает меня под руки и грубо тащит на улицу.
Рыжий гоблин, связанный лёжа в дерьме, в чешуе, зарадовался, как ребёнок. Легко понять его радость, так же как и мой гнев. Только гневом могу объяснить те силы, которые у меня появились. С этими силами вырвалась я из могучих лап десанта и рванула к своему «Мерседесу», где Тамарка меня, убитую горем, позже и нашла.
Только щадя нервы читателя, не описываю я схватки, предварившей нашу встречу с Тамаркой, но без ложной скромности скажу: лягала, царапала и грызла я безбожно тот десант.
Не знаю, чем кончились бы те немыслимые баталии, в которые по беспечности ребята ввязались, если бы не появилась Тамарка. Возможно и я рядом с гоблинами в чешую и дерьмо легла бы, а может все было бы наоборот — лежать там пришлось бы десанту.
Но что о том, Тамарка приехала и все испортила. Она застала меня рыдающей под колёсами моего же «Мерседеса». Из последних сил я пыталась закусанному и задранному десанту объяснить, что пострадала больше всех в битве, и вот тут-то Тамарка с криком досады в калитку и вбежала.
— Мама! Неужели это ты? — чернея от горя, закричала она.
— Тома! Ты все же приехала! — зарыдала я, падая на её грудь, сильно украшенную английским воротником, отороченным шиншиллой (жуткая безвкусица, все!, вместе с грудью).
— Мама! Бедная моя! Как же ты здесь оказалась, в этом аду?
— Ты ещё спрашиваешь, То-омааа! — прорыдала я, беспомощно тычась в её шиншиллу.
Тамарка гладила меня по голове и нежно приговаривала:
— Мама, бедная ты моя, бедная, а я думала, что ты сошла с ума.
— Тоже самое думала про тебя, — призналась я, успокаиваясь, доставая мобильный и набирая номер Маруси.
— Старушка, ты невовремя, — возмутилась Маруся. — Я как раз прямо вся ухожу.
— Куда? — уютно лёжа на груди Тамарки, поинтересовалась я.
— К Юльке, она прямо вся на чашечку кофе меня пригласила.
Я обрадовалась — хоть что-то в моей жизни случилось приятное.
— Значит, как раз очень вовремя тебе позвонила, — обрадовала я и Марусю. — Можешь Юльке сообщить, что мы с Женькой не одну прекрасную ночь провели на рыбалке. Клёв был потрясный! Так что, пускай она его не ругает за тот отвратительный рыбный запах, который раздражал её все эти дни. Лично мне запах этот навевает самые приятные воспоминания.
— О чем? — бестолково поинтересовалась Маруся.
— О полезном, — лаконично ответила я и, торжествуя, отключилась, кладя мобильный в карман.
Тамарка сняла мою голову со своей груди, внимательно в лицо моё вгляделась и прошептала:
— Нет, Мама, я не ошиблась, ты сошла с ума.
— То ли будет с Юлькой! — ответила я. — Первый клин уже вбит!
Глава 23
Несколько дней я вынуждена была заниматься котами и потому упустила из виду наших рассерженных мужей, а напрасно. Они словно малые дети, за ними только глаз да глаз.
Но я занималась котами.
Не рассчитывая отделаться от ста шестидесяти пяти котов за срок, отведённый на сорок, я не паниковала, а разработала план, собираясь двигаться сразу по двум направлениям: чародейка и презентации.
Не могу сказать, что и там и там меня приняли с распростёртыми объятиями. Поработать, конечно, пришлось. Однако удалось и знакомую чародейку в выгоде её убедить и старого приятеля своего, известного мастера по организации презентаций, на нужную волну настроить.
Чародейке я расписала, сколь волшебна та сила, которая внезапно вселилась в моих котов. Чародейка — отпетая материалистка — ни в какие силы, кроме силы «золотого тельца», не верила, а потому не долго упиралась. Быстро смекнула она, что мысль свежа и полезна, и тут же моих котов своим клиентам принялась втюхивать, без зазрения совести расписывая, какой дивной силой они заряжены и как прекрасно пойдут дела у любого, их преобретшего.
С организатором презентаций было несколько легче договориться. Поскольку мужчина он был авантажный и до женского полу сильно охочий, то мои ум, красота и известность пришлись ему сильно по вкусу. К тому же он имел склонность экспериментировать, а потому в два счета удалось подбить его на аукцион.
Согласился он, впрочем, без всякой веры в успех, сказав:
— Ну что ж, попробую в качестве развлечения выставить на ближайшей презентации трех твоих котиков. Так говоришь, они умницы и разговаривать умеют?
— Да, только стесняются, — подтвердила я.
Организатор презентаций усмехнулся в усы и с важностью ответствовал:
— Мг-ы, хорошо, хорошо, что разговаривать умеют, да только этому никто не поверит, но не беда. Поверить не поверят, зато оценят. Ты вот что, заготовь им историю посентиментальней и, если выгорит, пятьдесят процентов беру себе.
И я заготовила слезливую историю о старом учёном, которого преследовали Берия, советская власть и Сталин, а потом и собственные дети. Добитый внуками учёный умирает, и оставляет грешному миру свои многотомные труды и трех голодных котиков.
История презентатору понравилась. Он даже сказал:
— А что, Марахалева, может ты и в самом деле талант? Надо бы почитать твои книжки.
— Не стоит, — скромно ответила я, — все, чего достигла, отразилось в этой истории. Предыдущее — лишь пробы пера.
Презентатор мгыкнул и ещё раз перечитал историю про гонимого всеми учёного, после чего уже с оптимизмом воскликнул:
— А что, Мархалева, может быть успех!
Ха-ха!
Успех?!
Не просто успех, а успешище! Моя история у толстосумов прошла на «ура!». Прослезившись, каждый из них захотел благотворительствовать, каждый был охвачен жаждой срочно накормить моих голодных котиков, причём обязательно чёрной икрой в отместку Берии, Сталину и советской власти, которая так долго не давал им дорваться до капитализма.
Накормить моих котиков хотели все! Одна беда, толстосумов много, а диссидентов-котиков всего три штуки.
Ажиотаж начался страшный, страсти кипела, азарт крепчал, бешеными порциями выбрасывался в кровь адреналин, руки сами тянулись к кошелькам — мой презентатор запаниковал и ринулся звонить мне.
— Вези! Вези скорей своих котов! — вопил он, раздираемый жаждой наживы. — Выговорить не могу за какую цену я их толкну! Вот только плохо, что котов так мало!
— Почему мало? — удивилась я. — Хватит всем, если ты поднимешь мои проценты.
— Семьдесят даю, если сегодня же доставишь десятка три таких же скелетоообразных котов, — где ты их только достала?
Я пулей вылетела из дому и помчалась в деревню, но в пути обнаружилось, что со страшным свистом уходят мои чудесные коты и у шарлатанки-чародейки. Она позвонила на мобильный и дрожащим от алчности голосом заявила:
— Если привезёшь штук пятьдесят, дам за каждого по пятьсот долларов.
— Нет, — сказала я, — так не пойдёт. Ты меня грабишь. У презентатора коты уходят за сумму, которую он даже выговорить не в состоянии, ты же мне цену называешь слишком легко. Привезу тебе десяток, как и обещала. Я не могу продавать котов себе в убыток.
— Режешь меня без ножа! — заявила чародейка.
— За пятьсот долларов ты можешь купить нормального породистого кота, — посоветовала я, чувствуя себя убийцей.
— Кому нужны породистые коты? — возмутилась чародейка. — Я всем клиенткам сказала, что коты так худы потому, что их терзает святая сила, а что может терзать холёных и упитанных породистых котов? Пролежни и несварение желудка?
Я не нашла возражений. В общем, чародейка меня уговорила. По доброте душевной я согласилась и ей подбросить немного котов, хоть и себе в убыток.
Передать не могу, какой мучительной я покрылась виной, когда приехала в деревню и увидела душещипательную картину: баба Рая в позе роденовского мыслителя грустно сидела на пне, а перед ней на костре дымился паром гигантский походный котёл порций эдак на сто. Время от времени баба Рая вскакивала, хватала лодочное весло и, жалобно охая, нервно ворочала в котле пшённую кашу. Из многочисленных клеток голодные коты подбадривали её дичайшим воем. Вой этот сливался с лаем соседей, к которому баба Рая, похоже, притерпелась, никак на него не отвечая.
Сердце моё кровью облилось!
С ума сойти! Целый чан каши!
Она же котов мне раскормит!
— Баба Рая! — закричала я. — Прекрати кормить котов! Они нужны мне с фигурой!
— С какой ещё хфигурой? — полюбопытствовала баба Рая.
— С фигурой топ-модели! — возмутилась я. — Ты же со своей пшёнкой до ожирения животин доведёшь!
Не слушая возражения бабы Раи, я схватила несколько клеток и затолкала их на заднее сидение. Чмокнула Саньку, плюхнулась за руль и обратно в Москву. В дороге считала «капусту» и, должна сказать, не обманул Даня — доходное дело скелетообразные коты, если не лениться и проявить фантазию.
Короче, у бабы Раи я потребовала неделю, а управилась за три дня. И вышла из бизнеса с большими доходами и таким же скандалом: и чародейка и презентатор не хотели меня отпускать — хоть бери и мужей этих непутёвых посылай за новыми котами, не самой же их ловить.
Хотя, вспоминая радость, которую я доставила моему подшефному детскому дому, устроив им праздник на все, вырученные от котов деньги…
Ах, вспоминая радость детишек, до сих пор думаю, зачем я бросила этот доходный бизнес? Продавала бы и дальше голодных котов истосковавшимся по добрым делам бизнесменам, которые так жаждут благотворить, что не догадываются просто, без всяких затей, взять и накормить сироток.
Но Бог с ними, сердечными, им и без того живётся нелегко — трудно в нищей стране быть богатым, поэтому вернёмся лучше к нашим мужьям, о которых я напрочь забыла, пристраивая их котов.
А с мужья вышло вот что. Пристроив в хорошие руки последнего кота, я на следующий же день решила приступить к нормальной жизни — каждодневные поездки в деревню сильно измотали. Для нормальной жизни нужно, как минимум, хорошенько выспаться, что я сделать и попыталась, но тут же выяснилось, что спать-то мне и не дадут.
В шесть утра позвонила Тося и, взахлёб рыдая, сообщила, что пропал Тася.
Я глянула на часы, разозлилась и ядовито посоветовала:
— Поищи его в шляпной коробке.
После Тоси позвонила Роза, рыдая над похожей проблемой — у Розы пропал Пупс. Пупса я посоветовала искать за шваброй.
Но и после этого заснуть мне не удалось. Едва голова коснулась подушки, как раздался новый звонок — на этот раз Тамарка.
Я сразу её предупредила:
— Если ты скажешь, что Даня пропал, тогда я сначала убью себя, а потом тебя!
— Что ж, последовательность меня устраивает, — рассмеялась Тамарка, — но, Мама, дело не в том. Я нашла рецепт, как вернуть твоего Женьку.
Несмотря на раннее утро, я мгновенно проснулась:
— Как?!
— Купи у чародейки волшебного котика и больше не волнуйся ни о чем. Все свершится само собой, все мечты твои сбудутся. Женька сразу вернётся, и обойдётся это удовольствие тебе всего в тысячу долларов.
Думала, что проснулась, а выходит, все ещё сплю?
— В тысячу долларов?!! — едва не задохнулась от возмущения я. — Чародейка толкает котов по тысяче долларов?
— Почему? Другим дороже продаёт, это мне она из симпатии уступила, — не без гордости сообщила Тамарка.
Бог мой, услышать такое! Уж лучше бы Даня её пропал! Тамарка совершенно бесплатно имела полную дачу этих котов, так нет же, ей приспичило заплатить тысячу долларов всего за одного.
— Тома, ты сошла с ума! — воскликнула я, из жалости к подруге не собираясь раскрывать происхождения волшебного котика. — Не ожидала, что ты в эту глупость веришь.
— Мама, ты невозможная! — рассердилась Тамарка. — Как не верить, когда вчера купила кота, а сегодня утром меня разбудили, чтобы сообщить, что контракт, о котором я и мечтать не могла, подписан.
— Ха! — только и сказала я, а что ещё тут скажешь?
— Что — ха? Не ценишь меня ты, Мама. Другая, услышав радостную весть, замкнулась бы в своём счастье, я же с тобой поделиться спешу. Знаю как по Женьке тоскуешь, вот помочь и хочу. Все уже купили волшебных котиков.
Но я занималась котами.
Не рассчитывая отделаться от ста шестидесяти пяти котов за срок, отведённый на сорок, я не паниковала, а разработала план, собираясь двигаться сразу по двум направлениям: чародейка и презентации.
Не могу сказать, что и там и там меня приняли с распростёртыми объятиями. Поработать, конечно, пришлось. Однако удалось и знакомую чародейку в выгоде её убедить и старого приятеля своего, известного мастера по организации презентаций, на нужную волну настроить.
Чародейке я расписала, сколь волшебна та сила, которая внезапно вселилась в моих котов. Чародейка — отпетая материалистка — ни в какие силы, кроме силы «золотого тельца», не верила, а потому не долго упиралась. Быстро смекнула она, что мысль свежа и полезна, и тут же моих котов своим клиентам принялась втюхивать, без зазрения совести расписывая, какой дивной силой они заряжены и как прекрасно пойдут дела у любого, их преобретшего.
С организатором презентаций было несколько легче договориться. Поскольку мужчина он был авантажный и до женского полу сильно охочий, то мои ум, красота и известность пришлись ему сильно по вкусу. К тому же он имел склонность экспериментировать, а потому в два счета удалось подбить его на аукцион.
Согласился он, впрочем, без всякой веры в успех, сказав:
— Ну что ж, попробую в качестве развлечения выставить на ближайшей презентации трех твоих котиков. Так говоришь, они умницы и разговаривать умеют?
— Да, только стесняются, — подтвердила я.
Организатор презентаций усмехнулся в усы и с важностью ответствовал:
— Мг-ы, хорошо, хорошо, что разговаривать умеют, да только этому никто не поверит, но не беда. Поверить не поверят, зато оценят. Ты вот что, заготовь им историю посентиментальней и, если выгорит, пятьдесят процентов беру себе.
И я заготовила слезливую историю о старом учёном, которого преследовали Берия, советская власть и Сталин, а потом и собственные дети. Добитый внуками учёный умирает, и оставляет грешному миру свои многотомные труды и трех голодных котиков.
История презентатору понравилась. Он даже сказал:
— А что, Марахалева, может ты и в самом деле талант? Надо бы почитать твои книжки.
— Не стоит, — скромно ответила я, — все, чего достигла, отразилось в этой истории. Предыдущее — лишь пробы пера.
Презентатор мгыкнул и ещё раз перечитал историю про гонимого всеми учёного, после чего уже с оптимизмом воскликнул:
— А что, Мархалева, может быть успех!
Ха-ха!
Успех?!
Не просто успех, а успешище! Моя история у толстосумов прошла на «ура!». Прослезившись, каждый из них захотел благотворительствовать, каждый был охвачен жаждой срочно накормить моих голодных котиков, причём обязательно чёрной икрой в отместку Берии, Сталину и советской власти, которая так долго не давал им дорваться до капитализма.
Накормить моих котиков хотели все! Одна беда, толстосумов много, а диссидентов-котиков всего три штуки.
Ажиотаж начался страшный, страсти кипела, азарт крепчал, бешеными порциями выбрасывался в кровь адреналин, руки сами тянулись к кошелькам — мой презентатор запаниковал и ринулся звонить мне.
— Вези! Вези скорей своих котов! — вопил он, раздираемый жаждой наживы. — Выговорить не могу за какую цену я их толкну! Вот только плохо, что котов так мало!
— Почему мало? — удивилась я. — Хватит всем, если ты поднимешь мои проценты.
— Семьдесят даю, если сегодня же доставишь десятка три таких же скелетоообразных котов, — где ты их только достала?
Я пулей вылетела из дому и помчалась в деревню, но в пути обнаружилось, что со страшным свистом уходят мои чудесные коты и у шарлатанки-чародейки. Она позвонила на мобильный и дрожащим от алчности голосом заявила:
— Если привезёшь штук пятьдесят, дам за каждого по пятьсот долларов.
— Нет, — сказала я, — так не пойдёт. Ты меня грабишь. У презентатора коты уходят за сумму, которую он даже выговорить не в состоянии, ты же мне цену называешь слишком легко. Привезу тебе десяток, как и обещала. Я не могу продавать котов себе в убыток.
— Режешь меня без ножа! — заявила чародейка.
— За пятьсот долларов ты можешь купить нормального породистого кота, — посоветовала я, чувствуя себя убийцей.
— Кому нужны породистые коты? — возмутилась чародейка. — Я всем клиенткам сказала, что коты так худы потому, что их терзает святая сила, а что может терзать холёных и упитанных породистых котов? Пролежни и несварение желудка?
Я не нашла возражений. В общем, чародейка меня уговорила. По доброте душевной я согласилась и ей подбросить немного котов, хоть и себе в убыток.
Передать не могу, какой мучительной я покрылась виной, когда приехала в деревню и увидела душещипательную картину: баба Рая в позе роденовского мыслителя грустно сидела на пне, а перед ней на костре дымился паром гигантский походный котёл порций эдак на сто. Время от времени баба Рая вскакивала, хватала лодочное весло и, жалобно охая, нервно ворочала в котле пшённую кашу. Из многочисленных клеток голодные коты подбадривали её дичайшим воем. Вой этот сливался с лаем соседей, к которому баба Рая, похоже, притерпелась, никак на него не отвечая.
Сердце моё кровью облилось!
С ума сойти! Целый чан каши!
Она же котов мне раскормит!
— Баба Рая! — закричала я. — Прекрати кормить котов! Они нужны мне с фигурой!
— С какой ещё хфигурой? — полюбопытствовала баба Рая.
— С фигурой топ-модели! — возмутилась я. — Ты же со своей пшёнкой до ожирения животин доведёшь!
Не слушая возражения бабы Раи, я схватила несколько клеток и затолкала их на заднее сидение. Чмокнула Саньку, плюхнулась за руль и обратно в Москву. В дороге считала «капусту» и, должна сказать, не обманул Даня — доходное дело скелетообразные коты, если не лениться и проявить фантазию.
Короче, у бабы Раи я потребовала неделю, а управилась за три дня. И вышла из бизнеса с большими доходами и таким же скандалом: и чародейка и презентатор не хотели меня отпускать — хоть бери и мужей этих непутёвых посылай за новыми котами, не самой же их ловить.
Хотя, вспоминая радость, которую я доставила моему подшефному детскому дому, устроив им праздник на все, вырученные от котов деньги…
Ах, вспоминая радость детишек, до сих пор думаю, зачем я бросила этот доходный бизнес? Продавала бы и дальше голодных котов истосковавшимся по добрым делам бизнесменам, которые так жаждут благотворить, что не догадываются просто, без всяких затей, взять и накормить сироток.
Но Бог с ними, сердечными, им и без того живётся нелегко — трудно в нищей стране быть богатым, поэтому вернёмся лучше к нашим мужьям, о которых я напрочь забыла, пристраивая их котов.
А с мужья вышло вот что. Пристроив в хорошие руки последнего кота, я на следующий же день решила приступить к нормальной жизни — каждодневные поездки в деревню сильно измотали. Для нормальной жизни нужно, как минимум, хорошенько выспаться, что я сделать и попыталась, но тут же выяснилось, что спать-то мне и не дадут.
В шесть утра позвонила Тося и, взахлёб рыдая, сообщила, что пропал Тася.
Я глянула на часы, разозлилась и ядовито посоветовала:
— Поищи его в шляпной коробке.
После Тоси позвонила Роза, рыдая над похожей проблемой — у Розы пропал Пупс. Пупса я посоветовала искать за шваброй.
Но и после этого заснуть мне не удалось. Едва голова коснулась подушки, как раздался новый звонок — на этот раз Тамарка.
Я сразу её предупредила:
— Если ты скажешь, что Даня пропал, тогда я сначала убью себя, а потом тебя!
— Что ж, последовательность меня устраивает, — рассмеялась Тамарка, — но, Мама, дело не в том. Я нашла рецепт, как вернуть твоего Женьку.
Несмотря на раннее утро, я мгновенно проснулась:
— Как?!
— Купи у чародейки волшебного котика и больше не волнуйся ни о чем. Все свершится само собой, все мечты твои сбудутся. Женька сразу вернётся, и обойдётся это удовольствие тебе всего в тысячу долларов.
Думала, что проснулась, а выходит, все ещё сплю?
— В тысячу долларов?!! — едва не задохнулась от возмущения я. — Чародейка толкает котов по тысяче долларов?
— Почему? Другим дороже продаёт, это мне она из симпатии уступила, — не без гордости сообщила Тамарка.
Бог мой, услышать такое! Уж лучше бы Даня её пропал! Тамарка совершенно бесплатно имела полную дачу этих котов, так нет же, ей приспичило заплатить тысячу долларов всего за одного.
— Тома, ты сошла с ума! — воскликнула я, из жалости к подруге не собираясь раскрывать происхождения волшебного котика. — Не ожидала, что ты в эту глупость веришь.
— Мама, ты невозможная! — рассердилась Тамарка. — Как не верить, когда вчера купила кота, а сегодня утром меня разбудили, чтобы сообщить, что контракт, о котором я и мечтать не могла, подписан.
— Ха! — только и сказала я, а что ещё тут скажешь?
— Что — ха? Не ценишь меня ты, Мама. Другая, услышав радостную весть, замкнулась бы в своём счастье, я же с тобой поделиться спешу. Знаю как по Женьке тоскуешь, вот помочь и хочу. Все уже купили волшебных котиков.