Милевская Людмила. Жених со знаком качества

   — Пока ты искал пепельницу, поменяла стаканы. Я видела как ты порошок насыпал, — призналась она.
   — А перед этим подслушивала у двери спальни, — догадался я. — И вызвала Марию по мобильному, чтобы она, выпив снотворного, заснула в другой комнате.
   Варвара, виновато пряча глаза, кивнула:
   — Да. Я не хотела тебя подставлять, всего лишь хотела научиться сексу.
   Я удивился:
   — Странно, но почему ты была уверена, что Мария выйдет, что не захочет разговаривать при мне?
   — Была уверена, — упрямо ответила она.
   — Почему? Она вполне могла поговорить с тобой из спальни, там бы и заснула. К черту полетел бы твой план.
   — Не могла она говорить при тебе, — заявила Варвара. — Родители отправили меня в деревню, а ты об этом не знаешь. Я сразу догадалась, что родители это скрывают. Они все время что-то скрывают. От всех. Даже от тебя. Поменяв стаканы, я притворилась спящей, а когда ты ушел, из гостиной позвонила матери и сказала, что в деревне скучно. Она не захотела разговаривать при тебе, так как сразу стало бы ясно, о чем у нас разговор. Я сказала матери, что из деревни убегу. Она начала меня ругать да так, орамши, и уснула. Тогда я пошла к тебе, и тут черти принесли Светку, эту дуру! Терпеть ее не могу!
   Я возмутился и, стоя обмотанный простынью, как Цицерон, произнес длинную речь. В ней я всячески обличал Варвару за грубость, распущенность и бесшабашность.
   — Ты должна уважать взрослых! — внушал я ей.
   Она слушала, опустив голову, и в конце согласилась:
   — Да, Роб, ты прав, я, дрянная девчонка, круто подставила тебя. Твоя Светка — настоящая дрянь и проститутка — пойдет чесать языком, а ты всю жизнь жил, как святой. А теперь она, сучка, тебя обгадит.
   Я плюнул и сказал:
   — Ты неисправима. Ладно, скажи хоть куда собралась?
   — Как — куда? — удивилась Варвара. — Домой.
   — Ночью одну не отпущу. Пошли, все равно поеду уговаривать Светлану, заодно и тебя отвезу.
   Вернувшись в квартиру, я первым делом позаботился о Марии: на руках отнес ее в спальню, уложил на кровать, накрыл одеялом. Потом быстро собрался, прихватил документы и отправился в гараж за машиной. Варвара ходила за мной хвостиком. Мне было странно, что она не выражала изумления по поводу наших взаимоотношений с Марией и не осуждала мать. Судя по всему, ее больше волновала Светлана. Пока я вез Варвару домой, она громогласно переживала, что я теперь буду перед ней унижаться.
   — Пойдешь сейчас ползать перед Светкой на коленях, — всю дорогу бубнила она.
   Лишь когда я проводил ее домой, у самой двери квартиры она, пристально глядя на меня, спросила:
   — Мать и отец теперь разведутся? Тогда я стану твоей падчерицей.
   — Ни в коем случае! — испугался я.
   — А жаль, — вздохнула Варвара и, чмокнув меня в щеку, сказала: — Роб, пожалуйста, прости. Если бы я знала, что так получится…
   — Ты еще глупая девочка, — отечески гладя ее по кашлатой голове, вздохнул я и, конечно, простил.

Глава 24

   Остаток ночи я провел у Светланы. Я, давший себе клятву никогда не врать, весь изолгался. Светлана, рыдая, корила меня, рассказывала о встрече с Мархалевой.
   Оказывается, эта чокнутая разболтала все: как я тяжело переживал разрыв, как хотел отравиться, даже выдала нашу с Кристей тайну. Только о Лидии ничего не сказала. Уже и за это спасибо.
   Охваченная состраданием Светлана не могла уснуть. Она думала о нас. Мучимая плохими предчувствиями, в конце концов она схватила ключ, подсунутый ей Мархалевой, и помчалась ко мне. То, что она увидела в моей спальне, до конца дней своих буду вспоминать, как страшный сон. Клянусь — теперь ад мне не страшен!
   Узнав предысторию, я вынужден был предоставить Светлане серьезные доказательства своей чистоты — и я их предоставил.
   — Виктор избил Марию, — теряя последнюю совесть, сказал я. — Она забрала дочь и попросила у меня убежища.
   Светлана ахнула:
   — Не может быть!
   Я горестно поник головой:
   — Увы, это так. Я уложил их спать в гостиной, а сам заснул в спальне. Варвара, ты же знаешь ее — несносная девчонка — сама забралась ко мне в постель.
   Полусонный, я ничего не понял, мне снилась ты…
   Светлана смягчилась:
   — Роберт, это правда?
   — Да, клянусь, я думал, что обнимаю тебя…
   — А почему полуголая Мария спала в кухне?
   — Откуда я знаю? Я тоже спал. Может, с подругой по телефону болтала, жаловалась на мужа да незаметно и заснула. Я, поражаясь самому себе, врал с удивительной легкостью. И очень правдоподобно получалось. Светлана поверила и успокоилась. Можно было бы и остановиться, но я, охваченный жаждой творчества, продолжал врать.
   — Мария успокоительных напилась, — пояснил я. — Сама понимаешь, такое горе. Виктор словно сошел с ума, на старости лет влюбился. У них с Марией был скандал, он ее избил. Надеюсь, ты понимаешь, что это секрет.
   — Да-да, понимаю, — заверила Светлана, уже лаская меня взглядом. — Никому не скажу.
   В общем, мы помирились. Самым элементарным образом, как это принято у взрослых людей. Потом Светлана долго рыдала у меня на плече, рассказывала какой я хороший, и как ей хотелось бы вернуться ко мне, но уже поздно…
   — Поздно, поздно, — целуя меня, шептала она.
   Поздно так поздно, я не возражал. Женщинам всегда виднее.
   Домой я вернулся в полдень. В квартиру вошел, втянув голову в плечи: что с Кристей? Где Мария?
   Впрочем, об этом я тут же и узнал: Кристя спала в кабинете, Мария — в спальне. Сам я еле держался на ногах, так был измотан второй бессонной ночью и разборками со Светланой. Про работу я уже забыл, про Лидию — тоже, но здесь-то мне все напомнили. Только прилег вздремнуть на диван в гостиной — черт возьми, снова звонок!
   — Слышь, мужик, не пугайся, это Вован.
   — С чего мне пугаться? — возмущенно поинтересовался я.
   Вован мой вопрос игнорировал и задал свой:
   — Слышь, мужик, это правда, что Лидка у тебя кони двинула?
   Я опешил:
   — С чего вы взяли, молодой человек?
   — Да подруга твоя только что базлала.
   — Подруга?
   Поскольку в последние дни у меня скопилось изрядное количество подруг, было над чем поломать голову. Вован оказался проницательным парнем, понял мое затруднение и пояснил:
   — Да писательша, эта, как ее, Мархалева.
   — Она вам рассказала про труп? — поразился я.
   — И про труп, и про все остальное.
   “Про что “остальное”? — свирепея, подумал я. — Чертова баба, навязалась на мою голову. Увижу — точно убью!”
   — Так че, мужик, Лидка взаправду что ли у тебя ласты склеила?
   — Молодой человек, вас ввели в заблуждение. Понятия не имею где она склеила… Простите, не знаю где она умерла, но кто-то действительно притащил ее тело в мою спальню. Причем дважды, даже трижды.
   — Мужик, а ты не врешь?
   — Никогда не вру, — соврал я.
   — И ты точно ее не травил?
   — Я не сошел с ума. Зачем мне ее травить? Мы же едва знакомы. А то, что она растрепала про яд, так это была шутка. У меня яда не было. Никогда. Таким образом она перед вами хотела оправдаться, а я ей подыграл.
   — Да знаю, Мархалева рассказывала.
   — Ну так в чем дело?
   Вован призадумался, покрякал, повздыхал и, наконец, спросил:
   — Слышь, мужик, а сейчас там ее нет?
   — Где?
   — Ну в твоей спальне.
   — Нет, сейчас там другая.
   — Что, еще один труп? — переполошился Вован.
   Я уже плохо соображал, а потому его успокоил:
   — Нет, сейчас в моей спальне спит живая женщина, жена моего лучшего друга.
   — Да-а, мужик, — подивился Вован, — похоже, ты и вправду никогда не врешь. Слушай, — оживился он, — а ты давно был в своей спальне?
   — Да совсем недавно.
   — А под кровать заглядывал?
   Меня словно током шибануло: под кровать-то я не заглядывал! И уже давно!
   В спальню понесся, как ошпаренный. Рухнул на пол, заглянул под кровать — пусто. Не совсем, конечно, пусто: слой пыли в три пальца имеется, но Лидии нет. Об этом я с радостью сообщил Вовану.
   — Правильно, — подтвердил он, — нет и быть не должно, в морге ж она. Что это я? Сам удивляюсь. С такими делами совсем крыша поехала. Ну ладно, мужик, теперь спокойно живи. Говорят, ты дюже мужик хороший.
   Я насторожился:
   — Кто говорит?
   — Да эта ж голимая баба, подруга твоя, Мархалева. Короче, не бзди, мужик, разберемся. А менты до тебя не станут добадываться, ты здесь не при делах. Ну все, мужик, спи спокойно.
   “Хоть одна приличная новость да и та от бандита-Вована”, — подумал я и, следуя его совету, лег спокойно спать. Но долго спать мне не пришлось, позвонила Аделина. Снова убеждала, что нам надо встретиться и потолковать. О чем-то важном. Сказала, что много думала обо мне, а теперь, после разговора с подругой Тамары, с госпожой Мархалевой…
   — Что-оо? — взревел я. — Она и до тебя уже добралась? И что наболтала?
   — О тебе? Только хорошее, Роберт, только хорошее. Можно я приеду? Прямо сейчас.
   Ответить я не успел: раздался звонок в дверь.
   — Деля, извини, ко мне пришли, — сказал я и пошел открывать прямо с трубкой в руке.
   На пороге стоял Заславский.
   — Чертова Мархалева! — завопил он. — Уже везде побывала! Везде сунула свой нос! Роб, она украла мои документы!
   — Воровать она умеет, — компетентно подтвердил я.
   — Она тебе их, случайно, не приносила? Две папки, полные бумаг!
   — Не приносила не одной. После разговора с тобой я вообще Мархалеву не видел.
   Заславский нецензурно выругался, что с ним крайне редко бывает, и заявил:
   — Твоя Мархалева сведет меня с ума!
   — Она всех сведет, — добавил я.
   Заметив в моей руке трубку, он спросил:
   — С кем разговариваешь?
   — С Делей, — ответил я и, вспомнив, что она ждет, пояснил ей: — Деля, это Виктор пришел.
   — Позже перезвоню, — сказала она.
   — Деля?! — обрадовался Заславский — Дай сюда мобилу!
   Но было поздно, в трубке раздавались гудки.
   Заславский расстроился и грустно спросил:
   — Зачем она звонила? Чего хотела?
   — Встретиться.
   Он насторожился:
   — Зачем вам встречаться?
   — Не знаю. Я не хочу, хочет она. Виктор, ты Варвару видел?
   — Нет, а почему ты спрашиваешь?
   Я замялся:
   — Дело в том, что она этой ночью была у меня. И не только она.
   Заславский изменился в лице:
   — Неужели и Мария?
   Я уныло кивнул:
   — Да, Мария и сейчас спит в моей спальне.
   — Не может быть!
   Заславский бросился в спальню. Увидев там спящую Марию, он прикрыл дверь и убитый поплелся в прихожую.
   — Ты куда? — спросил я.
   — К Деле. Здесь мне нельзя оставаться.
   Он вдруг пытливо посмотрел мне в глаза и спросил:
   — Роб, неужели это произошло между вами? Так быстро?
   Я покачал головой:
   — Нет, между нами ничего не было. Мария просто спит. Она приняла снотворное.
   Заславский отнесся к моим словам с недоверием:
   — Роб, ты не обманываешь меня? Почему она спит в твоей спальне?
   Я кивнул на диван:
   — Потому, что я сплю в гостиной. И вообще, не пойму чего ты хочешь? Что за паника? Сам же уговаривал меня быть ее другом.
   — Другом! Роб! Другом, а не любовником! — горячась, закричал Заславский.
   Я тоже взбесился:
   — Ну знаешь, это уже слишком! Что за диктат? Ты хочешь спать и с моей женой и со своей, а я должен становиться монахом.
   — Роб, я сплю с твоей бывшей женой, а Мария — жена действующая.
   — Это легко исправить, — заверил я. — Без проблем. Поверь моему опыту, настоящие жены легко превращаются в бывших.
   Заславский не стерпел и накинулся на меня с кулаками. Мое хваленое миролюбие вмиг покинуло меня — не знаю почему. Может сказались бессонные ночи, может Мария была мне так дорога. А может все дело в Аделине… Мужчина никогда не может себя понять. Мужчина гонится за миражом. Мужчина хочет постоянного и прочного, но существо его ищет временного и разнообразного. У него все расплывчато, все запутано, не то что у женщины: все разложено по полочкам. Короче, мы с Заславский задрались. Силы были примерно равны и никто не хотел сдаваться. Расколошматили в прихожей зеркало и телефон, перебрались в коридор, ввалились в кухню: там нам было раздолье. Первым делом вдребезги расколошматили китайский сервиз, разбили настольную лампу, перевернули стол, уронили (вы не поверите) холодильник. Думаю, этим дело не ограничилось бы, но зазвонил мобильный. Рефлексы цивилизации победили животную агрессию: и я, и Заславский бросились искать свои трубки.
   Оказалось, звонила моя, ее я нашел под тумбочкой в коридоре.
   — Ну че, козел, попал? — удивительно вовремя поинтересовался блатной голос. — Или ще не понял?
   — Да понял, понял, — успокоил я его.
   Заславский, прислонившись к стене, пытался отдышаться. Под его глазом с удивительной скоростью рос обширный фингал. Испугавшись, я глянул на себя в осколокзеркала: у меня фингала не было. Несколько ссадин на щеке и разорванное ухо — вот и все потери.
   — Кто звонил? — с трудом переводя дыхание, спросил Заславский, с ненавистью глядя на меня.
   Вместе с его вопросом опять зазвонил мой мобильный.
   — Роберт, как твои дела? — бодро поинтересовалась Тамара. — Как тебе нравится моя Мархалева?
   — Тома, лучше не спрашивай! — взревел я. — Увижу твою Мархалеву — убью!
   Заславский, сообразив о ком идет речь, выхватил из моей руки трубку и заорал:
   — Тома, кого ты на нас натравила? Эта мадам куда только свой нос не сунула! Украла мои документы! Представляешь, целый час пытала меня чем Роб занимается? Что у него за открытие? Какое он место занимает в науке? Какое ей, черт возьми, до этого дело? И почему не спросила у него? Если еще раз ко мне сунется, я ее в бараний рог сверну! Страшно подумать, что я с ней сделаю! Думаешь она успокоилась? Нет, сказала, что пойдет пытать остальных.
   Видимо, Тамара поинтересовалась кого — остальных, потому что Заславский выругался и заорал:
   — А черт ее знает! Сказала, что будет пытать, пока не признаются. Угрожала, что все равно докопается. До чего, елки-палки, она собирается докопаться? Может ты, Тома, знаешь?
   Судя по всему, Тамара не знала, потому что Заславский сник:
   — То-то и оно.
   И передал мне трубку.
   — Роберт, — заявила Тамара, — не мешай Соньке работать. Она знает что делает. Уверяю, Сонька не станет ни с кем зря болтать. Она страшный прагматик.
   — Она страшная дура! — завопил я. — Тома, умоляю, уговори ее, пусть она от меня отстанет. С ее появлением в моей жизни наступил жуткий хаос. Я не выдерживаю. Терпение мое на исходе. Уже не помню, когда нормальным голосом говорил: только кричу, ору и ругаюсь.
   — Роберт, она выяснила, что хаос в твоей жизни наступил давно. Просто раньше ты этого не замечал. Ничего, не волнуйся, Сонька все по местам расставит, — успокоила меня Тамара. — Положись на нее.
   Пока мы разговаривали, Заславский безуспешно пытался привести себя в порядок перед осколком моего зеркала. Фингал ужасно его расстроил. Честное слово, никогда я не видел его таким убитым. Мне стало искренне жалко друга, захотелось его подбодрить.
   — Виктор, — сказал я, — ну фингал, ну и фиг с ним, подумаешь. Если что, я согласен всем подтвердить, что ты попал в автокатастрофу.
   — Ладно, Роб, — примирительно усмехнулся Заславский, — выкручусь как-нибудь. — Он глянул на часы: — Мне пора. Так что у вас с Марией?
   Я развел руками:
   — Ничего. Эту ночь провел у Светланы. Вот только что пришел.
   Заславский воспрял духом:
   — У Светланы? Роб, ты не врешь?
   Я дружески похлопал его по плечу:
   — Виктор, когда я тебе врал? Если не веришь, позвони ей. Она же от тебя ничего не скрывает.
   Он бросился меня обнимать:
   — Молодчина, Роб, молодчина! Так и продолжай.
   — Иди ты к черту, — уже шутливо рассердился я. — Ты меня запутал. Вот возьму и уеду в деревню.
   Заславский замахал на меня руками:
   — Ни в коем случае, Роб. Ты все правильно делаешь. И с Марией ты прав. Это я дурак, сам не знаю, что на меня нашло.
   Он начал мне объяснять, что сказываются годы жизни с Марией, что у них общий метаболизм и прочее и прочее. Я был измотан, засыпал на ногах и мечтал лишь об одном: когда он оставит меня в покое. Звонок в дверь я воспринял, как подарок судьбы. Но зря обрадовался: на сей раз меня посетила госпожа Мархалева.

Глава 25

   Увидев Мархалеву, Заславский забыл про свои страшные угрозы и, ухваченный ужасом, позорно сбежал. Я же повел себя, как настоящий храбрец: сразу начал предъявлять ей претензии.
   — Чем вы недовольны? — удивилась Мархалева, прямиком направляясь в мою спальню.
   Увидев там спящую Марию, она необъяснимо обрадовалась и сказала:
   — Так я и знала. Кристина, надеюсь, в кабинете? Ведь там вы ее прячете.
   — Уже давно никого не прячу, — с гордостью заявил я.
   — И правильно делаете, — одобрила Мархалева, направляясь в гостиную и без приглашения усаживаясь на диван.
   Вообще-то я человек вежливый, но здесь повел себя, как настоящий хам — сдали нервы, потерял терпение.
   — Вы зря располагаетесь, — рявкнул я. — И вообще вы пришли без приглашения.
   — Разве? — усмехнулась она. — Я не заметила. Собственно, что происходит? Скажите пожалуйста, какие мы сердитые. С чего это?
   — С чего?!!
   В этот вопрос я вложил все свое недовольство, но ограничиваться одним вопросом не стал. Разом вывалил Мархалевой все свои беды, в которые она меня вовлекла. Не забыл рассказать про Варвару, точнее про Светлану, которая так некстати ворвалась в мою спальню. Мархалева (вот нахалка) хохотала, как сумасшедшая. Клянусь, я готов был ее поколотить и поколотил бы, если бы не матушка, которая слишком хорошо меня воспитала. О чем я неустанно жалею. Пока я жалел, Мархалева все хохотала. Хохотала до тех пор, пока не зазвонил ее мобильный.
   — Видите, как я занята, — с важностью изрекла она, поспешно прижимая трубку к уху.
   — Тоже не гуляю, — нервно поглядывая на часы, огрызнулся я.
   Судя по всему, беседовала Мархалева на очень приятную тему: ахала, охала и даже мурлыкала, томно прикрывая глаза. “Что ты говоришь? Неужели? Какая прелесть!” — ворковала она. Меня едва не стошнило. Едва она наговорилась, зазвонил мой мобильный.
   — Роби, завтра вечером ты свободен? — строго поинтересовалась матушка.
   Откуда я мог это знать? Но все же ответил:
   — Да, мама.
   — Очень хорошо. Позже перезвоню.
   Пряча мобильный в карман, я многозначительно глянул на часы и сказал:
   — Видите, как я занят.
   — Я тоже не гуляю, — парировала Мархалева, извлекая из кармана свой мобильный, который, разумеется, уже звонил. И снова: “Ах, как чудесно! Ах, как прелестно! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!” — заливалась она счастливым смехом. Смех этот меня бесил, что я всячески демонстрировал, не выходя за рамки приличий.
   — Роберт, чем вы недовольны? — насмеявшись вдоволь и пряча трубку в карман, снисходительно поинтересовалась Мархалева. Я едва не задохнулся от возмущения:
   — Чем я не доволен? И вы еще спрашиваете? Разве и так не ясно? Зачем вы украли мои ключи?
   — Ради вашей же пользы.
   — Да кто вам дал право решать где моя польза? Вам, мелкой воришке!
   Я думал, она обидится и уйдет, но как бы не так.
   — Роберт, — спокойно сказала она, — расследование движется со страшной скоростью. Логика меня и на этот раз не подвела. Результаты ошеломительные. Думаю, вам приятно будет узнать, что Заславские: и Виктор, и Мария — не причастны к убийству Лидии. Мною точно установлено: здесь они чисты.
   Я рассмеялся ей прямо в лицо:
   — Ха-ха! Это и есть ваш ошеломительный результат? Страшно рад! Вы трепали нервы моим друзьям и знакомым только для того, чтобы узнать всем известный факт: Мария и Виктор не убийцы! Надо же, чудо из чудес! Только вы, с вашей буйной фантазией, могли предположить обратное!
   — Спасибо за комплимент, — любезно улыбнулась она. — Фантазия у меня действительно буйная. Мы, писатели, без буйной фантазии…
   Я, конечно, наделал глупостей и показал себя в последние дни не с самой лучшей стороны, но не такой я отпетый дурак, чтобы позволить этой кретинке разглагольствовать и заниматься самолюбованием.
   — Послушайте! — гаркнул я. — Мне плевать на вашу фантазию, тем более, что я ее жертва. Давайте лучше перейдем к ключу, который вы у меня бессовестно умыкнули, как и бумаги у Заславского.
   Брови Мархалевой изумленно взметнулись:
   — Он вам об этом сказал?
   — А как же. Мы друзья, у нас нет секретов, — торжествуя, сообщил я.
   Она равнодушно пожала плечами:
   — Ну так знайте, он сам их украл. К этому мы вернемся немного позже, а пока о ключе. Если хотите, могу объяснить, но лучше бы обойтись без этого. Для вашей же пользы.
   — Нет уж, — взревел я, — объясните!
   — Вы настаиваете?
   — Да!!!
   — Хорошо, — согласилась Мархалева, — объясню. Знайте, Роберт, я никогда не делаю необдуманных поступков. Более того, каждым своим шагом преследую минимум две цели, но чаще больше. Светлане я дала ключ по трем причинам. Во-первых, мне было необходимо, чтобы она прониклась ко мне доверием. Цель достигнута, мы почти подруги.
   Услышав это, я, флегма, едва не задохнулся от бешенства и завопил:
   — Ха! Вы стали подругами! Но какой ценой! Почему вы должны становиться подругами за счет меня?
   — Успокойтесь, Роберт, — рассердилась она. — Я же для вас стараюсь. Думаете, мне не хватает своих подруг? Если так, ошибаетесь. Я почти раскрыла преступление, остались мелкие детали.
   Мне стыдно, но я опять заорал. Как на базаре. Хуже. Не своим голосом.
   — Какое преступление? — завопил я. — Вы сумасшедшая! Бездельница! Развлекаетесь за мой счет! Какого черта вы ко мне пристали? У меня нет никаких проблем! Вы — главная моя проблема!
   Она усмехнулась:
   — Напрасно так думаете, Роберт. Вам же звонит какой-то гоблин…
   — Да, звонит, меня развлекает, я ему очень рад. В сравнении с вами, он — ангел небесный. Звонит и звонит — никакого вреда от него.
   Мархалева задумчиво покачала головой:
   — Возможно-возможно. Но дело не в нем. Роберт, над вами нависла смертельная угроза. Давайте вернемся к Светлане. Во-вторых, из подозреваемых я никого не исключаю. Даже ее. Поэтому, давая ключи, хотела проверить как она себя поведет. Это очень важно: порой один жест может сказать многое. И третья причина, по которой я дала ей ваш ключ, касается вас непосредственно. Роберт, вы мужчина, и этим сказано все. Вы беспомощны, без женщины вам нельзя. Светлана призналась, что все еще вас любит. Она непрочь к вам вернуться.
   Я не поверил своим ушам. Какие проблемы решает эта несчастная Мархалева? Мы с ней знакомы едва-едва, а она уже берется налаживать мою семейную жизнь, будто мало мне родной матери.
   — Идите вы к черту! — завопил я.
   — Тамара мне говорила, что вы очень хорошо воспитаны, — кротко вставила она.
   — Да! Воспитан! Был! До того, как познакомился с вами! Зачем вы сватаете мне Светлану, когда я ее не люблю? Я же говорил вам про девчонку с коленками. Говорил, что люблю только ее одну?
   — Говорили, — подтвердила Мархалева.
   — Вы же сами вызывали меня на откровенность. Спрашивается, зачем я старался, если вы не собирались учитывать мои откровения в своих планах?
   — Учитываю. Но нельзя же клиниться на какой-то девчонке. Девчонки-мальчишки, это все в прошлом. Думаете, вы один такой? У каждого взрослого мужчины есть своя девчонка, которую он вспоминает всю жизнь и к которой примеряет других женщин.
   — Спасибо за открытие, — съязвил я.
   — Пожалуйста, — усмехнулась она и продолжила: — Это же не мешает мужчинам по-человечески жить. Между прочим, и у каждой женщины есть свой мальчишка. Верный паж, который за ней ходил, вздыхал, по-собачьи в глаза заглядывал, бросал букеты в окно, поджидал у подъезда, ночей не спал, тосковал, убивался. Этого мальчишку каждая женщина не просто бережет в своей памяти. Мы, женщины, очень практичны, поэтому всю жизнь с выгодой используем своих мальчишек: тычем их мужьям в глаза, чтобы знали как правильно нас любить и не задирали нос.
   Я был ошеломлен:
   — Это правда? Вы используете свою память именно так?
   Мархалева замялась:
   — Ну-у, не только так. Женщина своего мальчишку вспоминает когда кто-то ее обидит, когда не складывается личная судьба. Тогда она убивается, что вовремя его любовь не оценила, может даже всплакнуть. И все. И больше ничего. У меня тоже есть свой мальчишка, которого я с нежностью в памяти берегу, но это мне не помешало пять раз побывать замужем. Так есть ли смысл вам, умному и пожилому мужчине, клиниться на какой-то ветхой девчонке. Представляете, сколько ей лет? Она, поди, уже поседела, обрюзгла и растолстела.
   — Не ваше дело, — вновь разозлился я. — На ком хочу, на том и клинюсь. И какой смысл учить меня, если я над собой не властен. Разве я виноват, что до сих пор люблю ту девчонку и ищу ее во всех женщинах? Кто знает, может я ее найду.
   — Если вы любите девчонку с коленками, то почему в вашей спальне лежит Заславская? — невозмутимо поинтересовалась Мархалева и ядовито добавила: — Насколько я успела понять, это не она. Девчонка была блондинка, а Мария брюнетка.
   — Да, она не девчонка, но очень на нее похожа.
   Удивительно, но эта невинная фраза почему-то задела Мархалеву за живое.
   — Что? — вмиг лишаясь спокойствия, закричала она. — Заславская похожа на девчонку с коленками? Ну, Роберт, разуйте глаза! Или я вас плохо слушала! У Марии синие раскосые глаза, а у девчонки миндалевидные карие. Кстати, как у меня. А остальные приметы? Нет, вы сказанули! Похожа свинья на ежа! Если уж на то пошло, то на вашу девчонку больше похожа я!