Страница:
— Напрасно. Ему полезно поплакать время от времени.
Мархалева удивилась:
— Да? Послушайте, вы не психоаналитик? Сейчас так модно, все увлекаются.
— Нет, я другим занимаюсь.
— Это хорошо, — обрадовалась она. — Терпеть не могу психоаналитиков. Это страшные люди. Копаться в чужой душе… Бррр! Это не для меня! Впрочем, вру, иногда приходится, но, кажется, я за другим пришла. Неправда ли, мы сильно отклонились. Давайте вернемся к нашему делу.
— Давайте, — согласился я, ломая голову как бы поскорей отказаться от ее помощи.
— Можно? — спросила она и присела на диван.
Я наконец заметил, что мы все еще стоим, и начал извиняться. Она отмахнулась:
— Давайте без церемоний. Лучше подробно мне расскажите как прошла эта ночь. Расскажите все до мелочей.
— Ночь прошла отлично, — не задумываясь выпалил я, усаживаясь в кресло.
Она пристально на меня посмотрела и напомнила:
— Вы обещали искренность.
Пришлось ее убеждать. Я начал что-то мямлить, внутренне ругая себя за малодушие. Почему бы не сказать прямо, что мне ни к чему ее услуги. Плакать над зайкой могу и один.
Наконец я взял себя в руки и решился ей все объяснить, но… раздался звонок в дверь. Мархалева насторожилась:
— Кто это?
— Это Заславский, — предположил я.
Она вскочила:
— Тогда мне лучше спрятаться. Никто не должен знать, что мы затеваем расследование. К тому же, мне полезно будет послушать ваш разговор. Чем больше я узнаю, тем дальше продвинется дело. Проводите меня в ваш кабинет.
— Нет! — закричал я. — В кабинете вы ничего не услышите. От гостиной он далеко.
Она вышла в коридор и, показывая на дверь спальни, спросила:
— А здесь что?
— Спальня, — поеживаясь, ответил я.
— Прекрасно, — почему-то обрадовалась она, — там и спрячусь.
Мне нечего было возразить. Мархалева скрылась за дверью спальни, а я пошел впускать гостя. Это был действительно Заславский. Он влетел и закричал, как сумасшедший:
— Роб, ну что, все шито-крыто?
Я зажал ему рот и прошипел:
— Заткнись.
Он покосился на дверь столовой и спросил:
— У тебя опять кто-то есть?
— Да, — утаскивая его в гостиную, прошептал я.
— Неужели снова баба?
— Целых две.
Зазвонил мобильный.
Заславский закатил глаза и простонал:
— Начинается!
Я замахал на него руками и схватил трубку. Это была Мархалева.
— Так не пойдет! — возмутилась она.
Я опешил:
— Как не пойдет?
— Вы шепчетесь, я не могу подслушать. Говорите, пожалуйста, громче.
— Постараемся, — пообещал я, но не успел выполнить обещание: раздался звонок в дверь.
Я помчался к дверному глазку и сразу рысью в гостиную:
— Виктор, пришла твоя жена.
Он схватился за голову:
— Какие черти ее принесли? Роб! Спрячь меня! Мария думает, что я на симпозиуме! Лучше посижу в кабинете, там компьютер, там Интернет, заодно займусь работой. Давненько я не брался за нее. Все руки не доходят.
— Нет, — запротестовал я, — кабинет занят.
Заславский поморщился и прошептал:
— Изволь, пойду в спальню. Заодно и вздремну. Совсем не выспался с твоей проституткой.
— В спальню тоже нельзя, — с легким смущением сообщил я.
Он оторопел:
— Если ты скажешь, что занята и столовая…
— Нет-нет, столовая свободна, — радостно заверил я.
— Вот туда и пойду, заодно и позавтракаю. Так спешил к тебе, что ушел голодным.
Он смерил меня презрительным взглядом и добавил:
— У-у, старый развратник.
Оправдываться мне было некогда, я поплелся встречать его жену.
Едва открыл дверь, Мария впилась в меня страстным поцелуем. Не скажу, что было неприятно, но мешал Заславский. Видимо, я еще не достиг его цинизма. К тому же, Мария не стояла на месте, а энергично продвигалась в начатом деле: пальцы ее, бегая по моему телу, раздевали меня.
— Ты ждал, ждал, — сквозь поцелуй произнесла она, из чего я понял, что мой новый костюм не остался незамеченным.
Прямо в прихожей Мария упала на пол и потянула меня за собой.
— Здесь, прямо здесь, — страстно шептала она.
Я растерялся. Ее выпростанная грудь зверски волновала меня, ее раскосые глаза…
Всегда питал слабость к Марии… Но с другой стороны… Измученная Кристина наверняка крепко спит, но что делать с Заславским? Не могу же я овладеть его женой едва ли не у него на глазах. И эта чертова Мархалева подслушивает в спальне. Заславский-то наверняка не подслушивает, ему не до того, жрет мой окорок, скотина…
Ха, он же еще и скотина! Я положил глаз на его жену…
К своему стыду, то, что друг от нас в десяти шагах, меня зверски заводило. Влажные губы Марии, ее грудь… Сознание мое помутилось, я подумал: “Будь что будет”, и рухнул на пол. Мария прижалась ко мне, почти на меня легла и прошептала:
— Роберт, я всю ночь не спала. Как только выпроводила этого кобеля из дома, сразу помчалась к тебе. Наконец-то мы одни…
“Если бы, — трезвея, подумал я. — Кобель с нами, и, между прочим, неизвестно как ты себя поведешь. Светлана, к примеру, кричит. Очень громко кричит в такие минуты. Если Заславский узнает крик своей жены, вряд ли он будет спокойно пожирать мой окорок. Скорей всего он выйдет в прихожую, а здесь мы, на полу…”
От этой мысли мне стало плохо. В самом прямом смысле: едва не вырвало.
— Что с тобой, Роберт? — переполошилась Мария.
Она уже не шептала, а перешла на крик. Я испугался, даже запаниковал, лихорадочно соображая чем объяснить свою просьбу говорить потише. Ведь Марии-то я сказать не могу, что у меня в каждой комнате по шпиону. Я схватился за голову и… (спасение!) раздался звонок в дверь.
— Кто это? — прошептала Мария.
Я вскочил, заглянул в глазок и, ликуя, сообщил:
— Это Варвара.
Глава 16
Глава 17
Мархалева удивилась:
— Да? Послушайте, вы не психоаналитик? Сейчас так модно, все увлекаются.
— Нет, я другим занимаюсь.
— Это хорошо, — обрадовалась она. — Терпеть не могу психоаналитиков. Это страшные люди. Копаться в чужой душе… Бррр! Это не для меня! Впрочем, вру, иногда приходится, но, кажется, я за другим пришла. Неправда ли, мы сильно отклонились. Давайте вернемся к нашему делу.
— Давайте, — согласился я, ломая голову как бы поскорей отказаться от ее помощи.
— Можно? — спросила она и присела на диван.
Я наконец заметил, что мы все еще стоим, и начал извиняться. Она отмахнулась:
— Давайте без церемоний. Лучше подробно мне расскажите как прошла эта ночь. Расскажите все до мелочей.
— Ночь прошла отлично, — не задумываясь выпалил я, усаживаясь в кресло.
Она пристально на меня посмотрела и напомнила:
— Вы обещали искренность.
Пришлось ее убеждать. Я начал что-то мямлить, внутренне ругая себя за малодушие. Почему бы не сказать прямо, что мне ни к чему ее услуги. Плакать над зайкой могу и один.
Наконец я взял себя в руки и решился ей все объяснить, но… раздался звонок в дверь. Мархалева насторожилась:
— Кто это?
— Это Заславский, — предположил я.
Она вскочила:
— Тогда мне лучше спрятаться. Никто не должен знать, что мы затеваем расследование. К тому же, мне полезно будет послушать ваш разговор. Чем больше я узнаю, тем дальше продвинется дело. Проводите меня в ваш кабинет.
— Нет! — закричал я. — В кабинете вы ничего не услышите. От гостиной он далеко.
Она вышла в коридор и, показывая на дверь спальни, спросила:
— А здесь что?
— Спальня, — поеживаясь, ответил я.
— Прекрасно, — почему-то обрадовалась она, — там и спрячусь.
Мне нечего было возразить. Мархалева скрылась за дверью спальни, а я пошел впускать гостя. Это был действительно Заславский. Он влетел и закричал, как сумасшедший:
— Роб, ну что, все шито-крыто?
Я зажал ему рот и прошипел:
— Заткнись.
Он покосился на дверь столовой и спросил:
— У тебя опять кто-то есть?
— Да, — утаскивая его в гостиную, прошептал я.
— Неужели снова баба?
— Целых две.
Зазвонил мобильный.
Заславский закатил глаза и простонал:
— Начинается!
Я замахал на него руками и схватил трубку. Это была Мархалева.
— Так не пойдет! — возмутилась она.
Я опешил:
— Как не пойдет?
— Вы шепчетесь, я не могу подслушать. Говорите, пожалуйста, громче.
— Постараемся, — пообещал я, но не успел выполнить обещание: раздался звонок в дверь.
Я помчался к дверному глазку и сразу рысью в гостиную:
— Виктор, пришла твоя жена.
Он схватился за голову:
— Какие черти ее принесли? Роб! Спрячь меня! Мария думает, что я на симпозиуме! Лучше посижу в кабинете, там компьютер, там Интернет, заодно займусь работой. Давненько я не брался за нее. Все руки не доходят.
— Нет, — запротестовал я, — кабинет занят.
Заславский поморщился и прошептал:
— Изволь, пойду в спальню. Заодно и вздремну. Совсем не выспался с твоей проституткой.
— В спальню тоже нельзя, — с легким смущением сообщил я.
Он оторопел:
— Если ты скажешь, что занята и столовая…
— Нет-нет, столовая свободна, — радостно заверил я.
— Вот туда и пойду, заодно и позавтракаю. Так спешил к тебе, что ушел голодным.
Он смерил меня презрительным взглядом и добавил:
— У-у, старый развратник.
Оправдываться мне было некогда, я поплелся встречать его жену.
Едва открыл дверь, Мария впилась в меня страстным поцелуем. Не скажу, что было неприятно, но мешал Заславский. Видимо, я еще не достиг его цинизма. К тому же, Мария не стояла на месте, а энергично продвигалась в начатом деле: пальцы ее, бегая по моему телу, раздевали меня.
— Ты ждал, ждал, — сквозь поцелуй произнесла она, из чего я понял, что мой новый костюм не остался незамеченным.
Прямо в прихожей Мария упала на пол и потянула меня за собой.
— Здесь, прямо здесь, — страстно шептала она.
Я растерялся. Ее выпростанная грудь зверски волновала меня, ее раскосые глаза…
Всегда питал слабость к Марии… Но с другой стороны… Измученная Кристина наверняка крепко спит, но что делать с Заславским? Не могу же я овладеть его женой едва ли не у него на глазах. И эта чертова Мархалева подслушивает в спальне. Заславский-то наверняка не подслушивает, ему не до того, жрет мой окорок, скотина…
Ха, он же еще и скотина! Я положил глаз на его жену…
К своему стыду, то, что друг от нас в десяти шагах, меня зверски заводило. Влажные губы Марии, ее грудь… Сознание мое помутилось, я подумал: “Будь что будет”, и рухнул на пол. Мария прижалась ко мне, почти на меня легла и прошептала:
— Роберт, я всю ночь не спала. Как только выпроводила этого кобеля из дома, сразу помчалась к тебе. Наконец-то мы одни…
“Если бы, — трезвея, подумал я. — Кобель с нами, и, между прочим, неизвестно как ты себя поведешь. Светлана, к примеру, кричит. Очень громко кричит в такие минуты. Если Заславский узнает крик своей жены, вряд ли он будет спокойно пожирать мой окорок. Скорей всего он выйдет в прихожую, а здесь мы, на полу…”
От этой мысли мне стало плохо. В самом прямом смысле: едва не вырвало.
— Что с тобой, Роберт? — переполошилась Мария.
Она уже не шептала, а перешла на крик. Я испугался, даже запаниковал, лихорадочно соображая чем объяснить свою просьбу говорить потише. Ведь Марии-то я сказать не могу, что у меня в каждой комнате по шпиону. Я схватился за голову и… (спасение!) раздался звонок в дверь.
— Кто это? — прошептала Мария.
Я вскочил, заглянул в глазок и, ликуя, сообщил:
— Это Варвара.
Глава 16
Мария очень болезненно восприняла сообщение о том, что пришла ее дочь.
— Сейчас выйду и надаю ей пощечин, — прошипела она.
— За что? — удивился я.
— Разве это прилично? Негоже молодой девчонке таскаться к взрослому неженатому мужчине.
“Да уж, — подумал я, — девчонке совсем негоже, а вот ее матери в самый раз”.
Мария негодовала:
— Роберт, что у вас общего? Почему она шляется сюда? Дрянь. Гони ее вон. Ей всего восемнадцать, а уже такое себе позволяет. Восемнадцать. Соплячка. И это моя дочь. Позор.
Я молчал, потому что ничего не имел против Вари. Она, конечно, не подарок: взбалмошная и своевольная, но это касается характера, а возраст у нее чудесный.
Во всяком случае, восемнадцать — не самый мой нелюбимый возраст.
— Спрячь меня, — потребовала Мария, вскакивая с пола и запихивая в блузку свою соблазнительную грудь.
Поскольку выбора не было, я сразу предложил кухню.
— Мне все равно, — прошептала она, заглядывая в зеркало и поправляя прическу.
В коридоре подозрительно заскрипел паркет.
— Маша, хватит, — рассердился я и, схватив ее за руку, потащил в кухню.
Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, я обнаружил там Заславского. Он сидел за столом и энергично налегал на французский паштет из гусиной печенки, привезенный мной из командировки для особых случаев.
Дверь я захлопнул с видом человека, увидевшего самого Вельзевула.
— В чем дело? — прошептала Мария, из чего я понял, что мужа она не заметила.
— Я передумал. Тебе будет лучше посидеть в столовой. Вдруг захочу покурить.
— Какая разница, — рассердилась она. — Пойдем в столовую, там привычней.
Закрыв Марию в столовой, я заглянул в кухню и показал Заславскому кулак. Он виновато пожал плечами и пояснил:
— Я не учел, что в столовой пустой холодильник. Пришлось изменить дислокацию.
— Ты хоть предупреждай.
— Как?
— У меня есть мобильный.
— Ах, да, — ехидно усмехнулся Заславский. — Но он всегда занят.
— Иди ты к черту, — прошипел я, закрывая дверь и отправляясь встречать Варвару.
Она была при параде: пугающая (дыбом) прическа, короткая узкая юбка, кожаная жилетка, немыслимого цвета чулки, цепи, перья, погремушки, татуировки на щеках и плечах, кольца во всех частях тела и даже в носу… Все броское, яркое — папуасы и индейцы отдыхают. Открыв дверь, я шарахнулся, но быстро пришел в себя и спросил:
— Как твои критические дни?
Варвара пришла в восторг:
— Роб! Это круто! Ты настоящий мэн! Дай я тебя расцелую!
Она прыгнула на меня и хорошенько облобызала.
— Хватит! Хватит! — взмолился я. — Лучше расскажи, как твой любимый.
Варвара мгновенно оставила меня в покое и помрачнела:
— Ой, Роб, и не спрашивай. Долгий разговор, но я не спешу. Два часа на тебя у меня найдется.
Я испуганно присвистнул, а она пошарила глазами по прихожей и спросила:
— Где тут можно придиваниться?
— В гостиной, будто не знаешь, — ответил я, ломая голову как бы поскорей от нее избавиться.
Уже несколько лет я воспринимал Варвару как стихийное бедствие. Дружба с ней, конечно, тонизирует, порой даже пьянит, но чаще грозит жестоким похмельем — если прибегать к образам. Больше всего (на этот раз) я боялся, что Варвара снова начнет стаскивать с себя джинсы, точнее юбку, но она придумала похлеще.
— Я с ним встречалась вчера, — падая на диван, сообщила Варвара. — Роб, только прикинь, как клево получилось. Выхожу от тебя, а навстречу он. Хиляет с кентами. Они тут рядом в соседнем баре напостоянку клубятся. Я сразу упала на хвост. Он разозлился, понес такую пургу, но Екмен за меня подписался.
— Екмен? — удивился я. — Это что, матюк у вас новый?
— Роб, перестань, — рассердилась Варвара. — Ты же знаешь, я воспитанная девочка из хорошей семьи, не шыряюсь, колес не глотаю, с кем попало не трахаюсь и не матерюсь. Папик может мною гордиться. Екмен, это кличка. На самом деле он Рома, работает в баре, что за углом. Ты его знаешь.
Я вздохнул с облегчением:
— А-аа, это Рома-бармен. Хороший парень.
— Да, неплохой, — согласилась Варвара. — Но очень небрежно относится к своим профессиональным обязанностям: стойка, это единственное место, где его невозможно найти. За это и кличку свою получил. Надеюсь, ты в курсе: “бар” — по-турецки “есть”, “ек” — “нет”. Так вот он не бармен, а екмен — мужчина, которого никогда нет. Но дело не в этом. Екмен мне открыл, откуда мои проблемы. Оказывается, я трахаться не умею. Роб, ты должен меня научить. Срочно. Прямо сейчас.
Варвара умеет нанести удар — у меня даже в горле пересохло.
— Но у тебя же критические дни, — растерянно промямлил я, нервно оглядываясь сразу на все двери.
— Роб, это не помеха. К тому же все на исходе. Не тяни, Роб, через два часа у меня свидание. К этому времени я должна все классно уметь.
Она вскочила с дивана и бросилась ко мне.
— Нет! — закричал я не своим голосом, прячась за кресло. — Нет, это сумасшествие!
Варвара начала меня уговаривать:
— Роб, прекрати, ты же умный и современный, не то, что мои предки. Они эгоисты, совсем забросили меня. В восемнадцать лет не уметь трахаться позорно. В наше время этому учатся уже в двенадцать. Со своими учителями. Роб, тебе не стыдно за меня?
— Нет, я тобой горжусь.
Она рассердилась:
— Перестань, Роб, меня успокаивать. Я динозавр, это срочно надо исправлять. Роб!!! Кто-то ведь должен помочь неопытной девушке. Что плохого, если это будешь ты? Я тебе доверяю. Ты мой друг.
Клянусь, говорил с ней не я, говорил мой ужас:
— Варя, ты болтаешь глупости. И прошу, болтай их потише, желательно шепотом. Я твой друг, ты права, а между друзьями сексуальные отношения невозможны.
— Ерунда, — отмахнулась она. — Я со всеми друзьями переспа…
Я не мог этого слышать и тем более не мог позволить услышать это ее родителям, а потом закричал:
— Что-оо?! Не пугай меня, Варя! Лучше замолчи!
— С какой стати? — удивилась она. — Я состою в сексуальном партнерстве со всеми своими друзьями и у себя на районе и в университете. Но это ничего не дает. Они знают не больше меня. Роб, это просто счастье, что у меня есть такой взрослый и опытный друг. Клянусь, мне все завидуют.
Я был близок к обмороку. Воспользовавшись моим беспомощным состоянием, Варвара начала резво сдирать с меня костюм. Когда она добралась до брюк, я очнулся, закричал “нет!” и бросился убегать.
— Ну почему нет, Роб, почему нет? — гоняясь за мной, недоумевала она. — Что здесь плохого? Должен же кто-то меня научить. Не обращаться же за этим к родителям, да и чем они помогут? Мать в этом деле курица. Папик, думаю, поднаторел, но вряд ли он захочет хвастать перед дочерью. Остаешься только ты, Роб.
Я метался по гостиной, как сумасшедший, и кричал:
— Нет, Варя, нет, это почти инцест! Ты выросла на моих руках, ты описала мне все колени!
— Роб, это в прошлом…
— Ты мне как дочь!
— Роб, это пройдет, это только до первого раза…
— Оставь меня в покое! — взвизгнул я, поражаясь высоте своего голоса. — Я старый! У меня одышка! Я импотент!
— Врешь!
Она исхитрилась и поймала меня. Охваченный ужасом, я вырвался и попытался скрыться в коридоре. Варвара помчалась за мной, приговаривая:
— Роб, секс пойдет нам обоим на пользу: ты тряхнешь стариной, я наберусь опыта. Роб, соглашайся, не прогадаешь.
Я был в панике. “Что делать? Она пользуется своей слабостью. Не руки же ей ломать”. Клянусь, я готов уже был обратиться за помощью к ее родителям, но все разрешилось само собой. Варвара снова меня настигла и повела себя очень агрессивно: не успел я моргнуть глазом, как остался без брюк. Виктор и Мария не выдержали одновременно.
— Что здесь происходит? — хором закричали они, выскакивая в коридор. — Варя, на кого ты похожа? Что за дикий прикид?
Я обрадовался и поспешно натянул на себя брюки, а Варвара обмерла и попятилась.
— Папа? Мама? — залепетала она. — Что вы здесь делаете?
— Это ты что здесь делаешь? — грозно вопросил Заславский.
— Наглая дрянь! Распутная девчонка! — добавила Мария.
— Теперь ясно, почему ты завалила сессию! — прозрел Заславский.
— Теперь ясно, что у тебя на уме! — возликовала Мария.
И хором они заорали:
— Вон отсюда! Домой! Немедленно! Под замок! Мерзавка! Негодница!
Надо отдать должное Варваре, она повела себя умно: не стала пререкаться, а мгновенно подчинилась воле родителей, то есть, исчезла. Я вздохнул с облегчением, словно с электрического стула слез.
— Уф-ф, — победоносно перевела дух и Мария. — Просто слов нет, — потрясла головой она, — мерзавка, настоящая мерзавка. Ну я ей задам.
И в этот самый миг на глаза ей попался Заславский. Мария словно впервые обнаружила мужа и возмущенно закричала:
— А ты что здесь делаешь? Ты же в командировку собрался!
Заславский побледнел и испуганно забормотал:
— Маша, Машенька, ты забыла, командировку отменили, я на симпозиум спешил…
— И поэтому у Роберта оказался, — перебила его она и, не давая опомниться, приказала: — Говори, что задумал?
Руки ее грозно уперлись в бока, раскосые глаза сузились:
— А-ааа! Здесь любовница у тебя? Да? Вы спелись? Ну конечно! Дружки! Ворон ворону глаз не выклюет! Где она? Где?
Мария сделала решительный шаг к спальне. Я и Заславский в панике переглянулись. Еще бы, он подумал, что у меня полная квартира бля… Он подумал, что у меня полная квартира женщин, которых тут же повесят на него. Я же испугался за Кристину. Она не простит мне, если чета Заславских ворвется в кабинет… Я сам этого не хотел: позор сестры — мой позор.
Наш ужас не скрылся от глаз Марии.
— Ага, — обрадовалась она, — я вас раскусила! Я на верном пути!
Торжествуя, она схватилась за дверную ручку и… раздался нечеловеческий вопль, словно сам Антихрист кричал, призывая чертей из ада. И меня, и Заславского, и Марию передернуло как от электротока.
— Кто это? — шарахаясь от двери, взвизгнула Мария.
— Это из спальни, — безуспешно пытаясь справиться с тиком, закричал Заславский.
— Это Мархалева, — воскликнул я, и на пороге появилась она, Софья Адамовна.
Уцепившись за дверной косяк побелевшими пальцами, она трясла головой вглубь спальни, ни на секунду не прекращая вопить.
Мария спряталась за ее спиной и, повторяя “что там? что?”, пыталась заглянуть в дверной проем. Я и Заславский сначала остолбенели, а потом бросились в комнату. Остановились, огляделись — ничего. Все в норме. Пустая постель…
Мы молча переглянулись. “Почему же так противно вопит эта Мархалева?” — читалось в наших глазах. Я открыл шкаф, тумбочку… Заславский полез под кровать и…
И новым криком огласилась комната.
— Труп снова здесь! — завопил Заславский. — Опять здесь!!!
Я бросился на пол, заглянул под кровать: там лежала покойница Лидия.
— Сейчас выйду и надаю ей пощечин, — прошипела она.
— За что? — удивился я.
— Разве это прилично? Негоже молодой девчонке таскаться к взрослому неженатому мужчине.
“Да уж, — подумал я, — девчонке совсем негоже, а вот ее матери в самый раз”.
Мария негодовала:
— Роберт, что у вас общего? Почему она шляется сюда? Дрянь. Гони ее вон. Ей всего восемнадцать, а уже такое себе позволяет. Восемнадцать. Соплячка. И это моя дочь. Позор.
Я молчал, потому что ничего не имел против Вари. Она, конечно, не подарок: взбалмошная и своевольная, но это касается характера, а возраст у нее чудесный.
Во всяком случае, восемнадцать — не самый мой нелюбимый возраст.
— Спрячь меня, — потребовала Мария, вскакивая с пола и запихивая в блузку свою соблазнительную грудь.
Поскольку выбора не было, я сразу предложил кухню.
— Мне все равно, — прошептала она, заглядывая в зеркало и поправляя прическу.
В коридоре подозрительно заскрипел паркет.
— Маша, хватит, — рассердился я и, схватив ее за руку, потащил в кухню.
Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, я обнаружил там Заславского. Он сидел за столом и энергично налегал на французский паштет из гусиной печенки, привезенный мной из командировки для особых случаев.
Дверь я захлопнул с видом человека, увидевшего самого Вельзевула.
— В чем дело? — прошептала Мария, из чего я понял, что мужа она не заметила.
— Я передумал. Тебе будет лучше посидеть в столовой. Вдруг захочу покурить.
— Какая разница, — рассердилась она. — Пойдем в столовую, там привычней.
Закрыв Марию в столовой, я заглянул в кухню и показал Заславскому кулак. Он виновато пожал плечами и пояснил:
— Я не учел, что в столовой пустой холодильник. Пришлось изменить дислокацию.
— Ты хоть предупреждай.
— Как?
— У меня есть мобильный.
— Ах, да, — ехидно усмехнулся Заславский. — Но он всегда занят.
— Иди ты к черту, — прошипел я, закрывая дверь и отправляясь встречать Варвару.
Она была при параде: пугающая (дыбом) прическа, короткая узкая юбка, кожаная жилетка, немыслимого цвета чулки, цепи, перья, погремушки, татуировки на щеках и плечах, кольца во всех частях тела и даже в носу… Все броское, яркое — папуасы и индейцы отдыхают. Открыв дверь, я шарахнулся, но быстро пришел в себя и спросил:
— Как твои критические дни?
Варвара пришла в восторг:
— Роб! Это круто! Ты настоящий мэн! Дай я тебя расцелую!
Она прыгнула на меня и хорошенько облобызала.
— Хватит! Хватит! — взмолился я. — Лучше расскажи, как твой любимый.
Варвара мгновенно оставила меня в покое и помрачнела:
— Ой, Роб, и не спрашивай. Долгий разговор, но я не спешу. Два часа на тебя у меня найдется.
Я испуганно присвистнул, а она пошарила глазами по прихожей и спросила:
— Где тут можно придиваниться?
— В гостиной, будто не знаешь, — ответил я, ломая голову как бы поскорей от нее избавиться.
Уже несколько лет я воспринимал Варвару как стихийное бедствие. Дружба с ней, конечно, тонизирует, порой даже пьянит, но чаще грозит жестоким похмельем — если прибегать к образам. Больше всего (на этот раз) я боялся, что Варвара снова начнет стаскивать с себя джинсы, точнее юбку, но она придумала похлеще.
— Я с ним встречалась вчера, — падая на диван, сообщила Варвара. — Роб, только прикинь, как клево получилось. Выхожу от тебя, а навстречу он. Хиляет с кентами. Они тут рядом в соседнем баре напостоянку клубятся. Я сразу упала на хвост. Он разозлился, понес такую пургу, но Екмен за меня подписался.
— Екмен? — удивился я. — Это что, матюк у вас новый?
— Роб, перестань, — рассердилась Варвара. — Ты же знаешь, я воспитанная девочка из хорошей семьи, не шыряюсь, колес не глотаю, с кем попало не трахаюсь и не матерюсь. Папик может мною гордиться. Екмен, это кличка. На самом деле он Рома, работает в баре, что за углом. Ты его знаешь.
Я вздохнул с облегчением:
— А-аа, это Рома-бармен. Хороший парень.
— Да, неплохой, — согласилась Варвара. — Но очень небрежно относится к своим профессиональным обязанностям: стойка, это единственное место, где его невозможно найти. За это и кличку свою получил. Надеюсь, ты в курсе: “бар” — по-турецки “есть”, “ек” — “нет”. Так вот он не бармен, а екмен — мужчина, которого никогда нет. Но дело не в этом. Екмен мне открыл, откуда мои проблемы. Оказывается, я трахаться не умею. Роб, ты должен меня научить. Срочно. Прямо сейчас.
Варвара умеет нанести удар — у меня даже в горле пересохло.
— Но у тебя же критические дни, — растерянно промямлил я, нервно оглядываясь сразу на все двери.
— Роб, это не помеха. К тому же все на исходе. Не тяни, Роб, через два часа у меня свидание. К этому времени я должна все классно уметь.
Она вскочила с дивана и бросилась ко мне.
— Нет! — закричал я не своим голосом, прячась за кресло. — Нет, это сумасшествие!
Варвара начала меня уговаривать:
— Роб, прекрати, ты же умный и современный, не то, что мои предки. Они эгоисты, совсем забросили меня. В восемнадцать лет не уметь трахаться позорно. В наше время этому учатся уже в двенадцать. Со своими учителями. Роб, тебе не стыдно за меня?
— Нет, я тобой горжусь.
Она рассердилась:
— Перестань, Роб, меня успокаивать. Я динозавр, это срочно надо исправлять. Роб!!! Кто-то ведь должен помочь неопытной девушке. Что плохого, если это будешь ты? Я тебе доверяю. Ты мой друг.
Клянусь, говорил с ней не я, говорил мой ужас:
— Варя, ты болтаешь глупости. И прошу, болтай их потише, желательно шепотом. Я твой друг, ты права, а между друзьями сексуальные отношения невозможны.
— Ерунда, — отмахнулась она. — Я со всеми друзьями переспа…
Я не мог этого слышать и тем более не мог позволить услышать это ее родителям, а потом закричал:
— Что-оо?! Не пугай меня, Варя! Лучше замолчи!
— С какой стати? — удивилась она. — Я состою в сексуальном партнерстве со всеми своими друзьями и у себя на районе и в университете. Но это ничего не дает. Они знают не больше меня. Роб, это просто счастье, что у меня есть такой взрослый и опытный друг. Клянусь, мне все завидуют.
Я был близок к обмороку. Воспользовавшись моим беспомощным состоянием, Варвара начала резво сдирать с меня костюм. Когда она добралась до брюк, я очнулся, закричал “нет!” и бросился убегать.
— Ну почему нет, Роб, почему нет? — гоняясь за мной, недоумевала она. — Что здесь плохого? Должен же кто-то меня научить. Не обращаться же за этим к родителям, да и чем они помогут? Мать в этом деле курица. Папик, думаю, поднаторел, но вряд ли он захочет хвастать перед дочерью. Остаешься только ты, Роб.
Я метался по гостиной, как сумасшедший, и кричал:
— Нет, Варя, нет, это почти инцест! Ты выросла на моих руках, ты описала мне все колени!
— Роб, это в прошлом…
— Ты мне как дочь!
— Роб, это пройдет, это только до первого раза…
— Оставь меня в покое! — взвизгнул я, поражаясь высоте своего голоса. — Я старый! У меня одышка! Я импотент!
— Врешь!
Она исхитрилась и поймала меня. Охваченный ужасом, я вырвался и попытался скрыться в коридоре. Варвара помчалась за мной, приговаривая:
— Роб, секс пойдет нам обоим на пользу: ты тряхнешь стариной, я наберусь опыта. Роб, соглашайся, не прогадаешь.
Я был в панике. “Что делать? Она пользуется своей слабостью. Не руки же ей ломать”. Клянусь, я готов уже был обратиться за помощью к ее родителям, но все разрешилось само собой. Варвара снова меня настигла и повела себя очень агрессивно: не успел я моргнуть глазом, как остался без брюк. Виктор и Мария не выдержали одновременно.
— Что здесь происходит? — хором закричали они, выскакивая в коридор. — Варя, на кого ты похожа? Что за дикий прикид?
Я обрадовался и поспешно натянул на себя брюки, а Варвара обмерла и попятилась.
— Папа? Мама? — залепетала она. — Что вы здесь делаете?
— Это ты что здесь делаешь? — грозно вопросил Заславский.
— Наглая дрянь! Распутная девчонка! — добавила Мария.
— Теперь ясно, почему ты завалила сессию! — прозрел Заславский.
— Теперь ясно, что у тебя на уме! — возликовала Мария.
И хором они заорали:
— Вон отсюда! Домой! Немедленно! Под замок! Мерзавка! Негодница!
Надо отдать должное Варваре, она повела себя умно: не стала пререкаться, а мгновенно подчинилась воле родителей, то есть, исчезла. Я вздохнул с облегчением, словно с электрического стула слез.
— Уф-ф, — победоносно перевела дух и Мария. — Просто слов нет, — потрясла головой она, — мерзавка, настоящая мерзавка. Ну я ей задам.
И в этот самый миг на глаза ей попался Заславский. Мария словно впервые обнаружила мужа и возмущенно закричала:
— А ты что здесь делаешь? Ты же в командировку собрался!
Заславский побледнел и испуганно забормотал:
— Маша, Машенька, ты забыла, командировку отменили, я на симпозиум спешил…
— И поэтому у Роберта оказался, — перебила его она и, не давая опомниться, приказала: — Говори, что задумал?
Руки ее грозно уперлись в бока, раскосые глаза сузились:
— А-ааа! Здесь любовница у тебя? Да? Вы спелись? Ну конечно! Дружки! Ворон ворону глаз не выклюет! Где она? Где?
Мария сделала решительный шаг к спальне. Я и Заславский в панике переглянулись. Еще бы, он подумал, что у меня полная квартира бля… Он подумал, что у меня полная квартира женщин, которых тут же повесят на него. Я же испугался за Кристину. Она не простит мне, если чета Заславских ворвется в кабинет… Я сам этого не хотел: позор сестры — мой позор.
Наш ужас не скрылся от глаз Марии.
— Ага, — обрадовалась она, — я вас раскусила! Я на верном пути!
Торжествуя, она схватилась за дверную ручку и… раздался нечеловеческий вопль, словно сам Антихрист кричал, призывая чертей из ада. И меня, и Заславского, и Марию передернуло как от электротока.
— Кто это? — шарахаясь от двери, взвизгнула Мария.
— Это из спальни, — безуспешно пытаясь справиться с тиком, закричал Заславский.
— Это Мархалева, — воскликнул я, и на пороге появилась она, Софья Адамовна.
Уцепившись за дверной косяк побелевшими пальцами, она трясла головой вглубь спальни, ни на секунду не прекращая вопить.
Мария спряталась за ее спиной и, повторяя “что там? что?”, пыталась заглянуть в дверной проем. Я и Заславский сначала остолбенели, а потом бросились в комнату. Остановились, огляделись — ничего. Все в норме. Пустая постель…
Мы молча переглянулись. “Почему же так противно вопит эта Мархалева?” — читалось в наших глазах. Я открыл шкаф, тумбочку… Заславский полез под кровать и…
И новым криком огласилась комната.
— Труп снова здесь! — завопил Заславский. — Опять здесь!!!
Я бросился на пол, заглянул под кровать: там лежала покойница Лидия.
Глава 17
Непостижимым образом Лидия снова оказалась в моей спальне. Это было страшно. Мужество покинуло не только меня, но и Заславского. Мы растерянно смотрели друг на друга и бормотали:
— Опять, опять…
— Почему “опять”? — вдруг строго поинтересовалась Мархалева.
На удивление, она быстро пришла в себя и уже источала энергию, а не ужас. Заславского ее вопрос отрезвил.
— Роб, кто она? — спросил он, поднимаясь с пола и недружелюбно кивая на Мархалеву.
— Кто я — не вопрос, а вот кто вы, придется еще выяснить, — заявила она, из чего стало ясно, что Заславский ее уязвил.
Думаю, Мархалевой не понравилось, что ее, знаменитость, здесь никто не узнал. Я поспешил внести ясность и, тоже вскакивая с пола, воскликнул:
— Это Софья Адамовна, известная писательница и подруга Тамары. Она любезно согласилась вести расследование.
Мое сообщение не понравилось никому. Мархалева нахмурилась, Мария закатила глаза, Заславский раздраженно гаркнул:
— Какое еще расследование?
Мархалева подбоченилась и, кивая на меня, пояснила:
— У этого господина, друга моей подруги, масса проблем, львиная доля которых вы!
И она многозначительно уставилась на чету Заславских. Мария поджала губы и засверкала глазами; в воздухе запахло грозой. Я жаждал всех примирить, но не знал как это сделать, а потому бездарно молчал. Заславский растерянно посмотрел на меня и спросил:
— Роб, на что она намекает? На что вы намекаете? — раздраженно адресовал он вопрос Мархалевой. — По вашему, это я затащил труп под кровать?
— Не исключено, — заверила она. — И не такое в жизни бывает.
Заславский взбесился:
— Что?! Как вы можете, не разобравшись, приличных людей обвинять? Вы знаете, кто я?
— Знаю, профессор, — с необъяснимым презрением заявила она.
Заславский растерянно уставился на меня:
— Роб, с кем ты связался? Она же дура. Круглая дура. Гони ее. Сейчас же гони.
Я был в панике. Хорошо ему говорить “гони”, не в его же спальне труп под кроватью валяется. Сам был бы рад ее гнать, но как это сделать? Теперь она свидетель. Свидетель, не обремененный никакими обязательствами. Ее не связывают со мной, как с Виктором и Марией, годы дружбы. Годы общих радостей и тревог. Она не станет ради меня рисковать своим благополучием и карьерой. Ей плевать на меня…
Если уж на то пошло, безопасней выгнать самого Заславского. И Марию. Уж они на меня не обидятся, а если и обидятся, то не станут вредить. Простят и помогут. Потому, что они искренне за меня переживают. Исходя из этого, в создавшейся ситуации вот кого надо гнать.
Но я не стал никого гнать, а, держась за сердце, жалобно промямлил:
— Прошу вас, дорогие мои, не ругайтесь. Этот труп мне кто-то подкинул, он меня доконает. Дважды его вывозил, а он снова у меня в спальне. Еще немного, и я сам лягу рядом.
— Дважды?! — поразился Заславский.
Мария с ядовитым прищуром посмотрела на мужа и спросила:
— Виктор, а ты откуда знаешь про труп?
Заславский затряс головой:
— Не знаю, ничего не знаю!
Мархалева наблюдала за ними с любопытством. Я был рад уже тому, что она молчит.
— Ах, не знаешь, — обманчиво ласково воскликнула Мария и грозно рявкнула: — Тогда почему ты лепетал “опять-опять”? Что “опять”?
— Ах, это, — встрепенулся Заславский и, зайдя в тупик, беспомощно уставился на меня.
— Расскажи лучше правду, — устало посоветовал я.
И Заславский начал безбожно врать.
— Ученый совет затянулся до полуночи, — с патетикой воскликнул он. — Шел жаркий спор, плелись интриги. Все было против меня. Я бился, как лев. Ради благополучия нашей семьи. Дело шло к утру, но никто не собирался расходиться.
— К утру? Ты же говорил, что до полуночи, — напомнила Мария.
— Сначала до полуночи, потом к утру. Маша, — рассердился Заславский, — не придирайся. Любишь меня сбивать. Зря стараешься, я кристально честен, меня не собьешь. Так, что? — уставился он на меня. — Рассказывать или нет?
— Рассказывай, — утомленно попросил я.
Мархалева и Мария обменялись презрительными взглядами; Заславский продолжил:
— И в такой горячий момент раздался звонок. Это был Роб. Мне сразу не понравился его голос. Он кричал: “Виктор, дружище, приезжай! Кроме тебя меня спасти некому!” Бросив все, я помчался и застал его над трупом незнакомой девицы. Вот, Маша, настоящая правда, — с пафосом обратился он к жене. — Знай, родная моя, я тебя обманул. Впервые в жизни! Я не был на ученом совете, остаток ночи я спасал друга.
Его проникновенная речь оставила Марию равнодушной.
— А почему же ты на ногах не держался? — негодуя, поинтересовалась она.
Заславский едва не задохнулся от возмущения.
— Ну как же, Маша! — закричал он. — Потому, что таскал труп! Дорогая, ты когда-нибудь пробовала перевозить труп с одного места на другое? Занятие не простое, требует допинга. Пришлось как-то выпить. Согласен, немного переборщил, но опыта нету. Не каждый день приходится трупы возить. Опять же, не бросишь же друга в беде. Как мне не хотелось, но пришлось пить. Пить до одури.
Мария махнула на него рукой и ласково посмотрела на меня:
— Роберт, это правда?
— В общем, да, — согласился я.
Она изумилась:
— Но что это за труп? И куда вы его возили?
Заславский не дал мне сказать и слова.
— Маша, — встрял он, — Роб сидел дома, работал над теорией, вдруг к нему ворвалась незнакомая девица.
— Как, ворвалась? — ахнула Мария. — Что за девица?
— Проститутка, — успокоил ее Заславский. — Проститутка по вызову.
Здесь уж не умолчала и Мархалева.
— Проститутка по вызову? — изумилась она.
— К Роберту? — присоединилась к ней Мария.
Я не выдержал и возмутился:
— Виктор, лучше замолчи! Сейчас такого наговоришь! Уже наговорил! Не верьте ему, все не так было, — обратился я к женщинам. — Эта девушка перепутала дом и квартиру. Она была пьяна. Я ей все объяснил, и мы расстались, как я тогда думал, навсегда. Но позже выяснилось, что она лежит в моей спальне. Уже мертвая. Я испугался и позвал на помощь Виктора. Он быстро приехал и посоветовал мне избавиться от трупа. Мы погрузили труп в машину и оставили в сквере. После этого Виктор поехал домой.
Мархалева и Мария снова переглянулись, на этот раз беспомощно.
— Но как же так? — пролепетала одна.
— Как такое возможно? — растерянно спросила другая.
Я уныло пожал плечами:
— Сам не знаю. Отвез Виктора и вернулся домой. Спать лег в гостиной. Разбудили меня, Софья Адамовна, вы. Потом пришел Виктор.
— Зачем он пришел? — выстрелила вопросом Мария.
Заславский с жалостью посмотрел на жену:
— А ты как думаешь, Маша? Зачем я пришел? И как бы поступила ты, найди твоя подруга труп в своей спальне? Я пришел поддержать Роба! — прогремел он. — И никак иначе! Я переживал, боялся, чтобы Роб не наложил в…
Сделав оскорбительную для меня паузу, вызвавшую улыбку сразу двух женщин, он продолжил:
— Я боялся, чтобы Роб не наложил на себя руки. Сама знаешь какой он впечатлительный, я всю ночь не спал, нервничал похлеще него самого.
— И потому храпел пьяным храпом, — зло констатировала Мария, переводя взгляд на Мархалеву: — А вам-то прятаться зачем приспичило?
Та презрительно хмыкнула и отвернулась, демонстрируя нежелание отвечать на вопрос. Я завел свою шарманку:
— Дорогие мои, Софья Адамовна любезно согласилась вести расследование.
— Какое расследование? — опешил Заславский. — Она же не знала про труп.
— Зато про кое-что другое знала, — торжествуя, сообщила Мархалева, ставя Заславского в тупик.
— Роб, дружище, — закричал он. — Что еще случилось с тобой?
— Не говорите! — приказала Мархалева.
— Не командуйте! — возмутилась Мария.
Я растерялся, не зная, как поступить. Очевидно, выглядел я плачевно, потому что Мархалева сжалилась и сама пояснила:
— Вашему Роберту кто-то звонит и угрожает.
Заславский побледнел, а Мария рассмеялась:
— И поэтому вы, милочка, полезли под кровать, когда я пригрозила, что войду в спальню? Если вы порядочная женщина, то к чему эти прятки? Или вы прячетесь по-привычке? Ха-ха, представляю, что вы за штучка!
— Ха-ха! — закричала Мархалева, окатывая Марию презрением. — Это не вы ха-ха, это я ха-ха! Уж чья бы мычала… Осуждение из ваших уст звучит как особое извращение.
Мне сразу стало ясно, что паркет в коридоре скрипел не зря: знаменитость подслушивала и в курсе, что происходило между мной и Марией в прихожей.
— Дорогие мои, — поспешил вмешаться я, — умоляю вас, не время ссориться. Под кроватью лежит несчастная девушка.
— Вы что, — грубо прервала меня Мархалева, — предлагаете нам ее хоронить, вашу проститутку?
— Опять, опять…
— Почему “опять”? — вдруг строго поинтересовалась Мархалева.
На удивление, она быстро пришла в себя и уже источала энергию, а не ужас. Заславского ее вопрос отрезвил.
— Роб, кто она? — спросил он, поднимаясь с пола и недружелюбно кивая на Мархалеву.
— Кто я — не вопрос, а вот кто вы, придется еще выяснить, — заявила она, из чего стало ясно, что Заславский ее уязвил.
Думаю, Мархалевой не понравилось, что ее, знаменитость, здесь никто не узнал. Я поспешил внести ясность и, тоже вскакивая с пола, воскликнул:
— Это Софья Адамовна, известная писательница и подруга Тамары. Она любезно согласилась вести расследование.
Мое сообщение не понравилось никому. Мархалева нахмурилась, Мария закатила глаза, Заславский раздраженно гаркнул:
— Какое еще расследование?
Мархалева подбоченилась и, кивая на меня, пояснила:
— У этого господина, друга моей подруги, масса проблем, львиная доля которых вы!
И она многозначительно уставилась на чету Заславских. Мария поджала губы и засверкала глазами; в воздухе запахло грозой. Я жаждал всех примирить, но не знал как это сделать, а потому бездарно молчал. Заславский растерянно посмотрел на меня и спросил:
— Роб, на что она намекает? На что вы намекаете? — раздраженно адресовал он вопрос Мархалевой. — По вашему, это я затащил труп под кровать?
— Не исключено, — заверила она. — И не такое в жизни бывает.
Заславский взбесился:
— Что?! Как вы можете, не разобравшись, приличных людей обвинять? Вы знаете, кто я?
— Знаю, профессор, — с необъяснимым презрением заявила она.
Заславский растерянно уставился на меня:
— Роб, с кем ты связался? Она же дура. Круглая дура. Гони ее. Сейчас же гони.
Я был в панике. Хорошо ему говорить “гони”, не в его же спальне труп под кроватью валяется. Сам был бы рад ее гнать, но как это сделать? Теперь она свидетель. Свидетель, не обремененный никакими обязательствами. Ее не связывают со мной, как с Виктором и Марией, годы дружбы. Годы общих радостей и тревог. Она не станет ради меня рисковать своим благополучием и карьерой. Ей плевать на меня…
Если уж на то пошло, безопасней выгнать самого Заславского. И Марию. Уж они на меня не обидятся, а если и обидятся, то не станут вредить. Простят и помогут. Потому, что они искренне за меня переживают. Исходя из этого, в создавшейся ситуации вот кого надо гнать.
Но я не стал никого гнать, а, держась за сердце, жалобно промямлил:
— Прошу вас, дорогие мои, не ругайтесь. Этот труп мне кто-то подкинул, он меня доконает. Дважды его вывозил, а он снова у меня в спальне. Еще немного, и я сам лягу рядом.
— Дважды?! — поразился Заславский.
Мария с ядовитым прищуром посмотрела на мужа и спросила:
— Виктор, а ты откуда знаешь про труп?
Заславский затряс головой:
— Не знаю, ничего не знаю!
Мархалева наблюдала за ними с любопытством. Я был рад уже тому, что она молчит.
— Ах, не знаешь, — обманчиво ласково воскликнула Мария и грозно рявкнула: — Тогда почему ты лепетал “опять-опять”? Что “опять”?
— Ах, это, — встрепенулся Заславский и, зайдя в тупик, беспомощно уставился на меня.
— Расскажи лучше правду, — устало посоветовал я.
И Заславский начал безбожно врать.
— Ученый совет затянулся до полуночи, — с патетикой воскликнул он. — Шел жаркий спор, плелись интриги. Все было против меня. Я бился, как лев. Ради благополучия нашей семьи. Дело шло к утру, но никто не собирался расходиться.
— К утру? Ты же говорил, что до полуночи, — напомнила Мария.
— Сначала до полуночи, потом к утру. Маша, — рассердился Заславский, — не придирайся. Любишь меня сбивать. Зря стараешься, я кристально честен, меня не собьешь. Так, что? — уставился он на меня. — Рассказывать или нет?
— Рассказывай, — утомленно попросил я.
Мархалева и Мария обменялись презрительными взглядами; Заславский продолжил:
— И в такой горячий момент раздался звонок. Это был Роб. Мне сразу не понравился его голос. Он кричал: “Виктор, дружище, приезжай! Кроме тебя меня спасти некому!” Бросив все, я помчался и застал его над трупом незнакомой девицы. Вот, Маша, настоящая правда, — с пафосом обратился он к жене. — Знай, родная моя, я тебя обманул. Впервые в жизни! Я не был на ученом совете, остаток ночи я спасал друга.
Его проникновенная речь оставила Марию равнодушной.
— А почему же ты на ногах не держался? — негодуя, поинтересовалась она.
Заславский едва не задохнулся от возмущения.
— Ну как же, Маша! — закричал он. — Потому, что таскал труп! Дорогая, ты когда-нибудь пробовала перевозить труп с одного места на другое? Занятие не простое, требует допинга. Пришлось как-то выпить. Согласен, немного переборщил, но опыта нету. Не каждый день приходится трупы возить. Опять же, не бросишь же друга в беде. Как мне не хотелось, но пришлось пить. Пить до одури.
Мария махнула на него рукой и ласково посмотрела на меня:
— Роберт, это правда?
— В общем, да, — согласился я.
Она изумилась:
— Но что это за труп? И куда вы его возили?
Заславский не дал мне сказать и слова.
— Маша, — встрял он, — Роб сидел дома, работал над теорией, вдруг к нему ворвалась незнакомая девица.
— Как, ворвалась? — ахнула Мария. — Что за девица?
— Проститутка, — успокоил ее Заславский. — Проститутка по вызову.
Здесь уж не умолчала и Мархалева.
— Проститутка по вызову? — изумилась она.
— К Роберту? — присоединилась к ней Мария.
Я не выдержал и возмутился:
— Виктор, лучше замолчи! Сейчас такого наговоришь! Уже наговорил! Не верьте ему, все не так было, — обратился я к женщинам. — Эта девушка перепутала дом и квартиру. Она была пьяна. Я ей все объяснил, и мы расстались, как я тогда думал, навсегда. Но позже выяснилось, что она лежит в моей спальне. Уже мертвая. Я испугался и позвал на помощь Виктора. Он быстро приехал и посоветовал мне избавиться от трупа. Мы погрузили труп в машину и оставили в сквере. После этого Виктор поехал домой.
Мархалева и Мария снова переглянулись, на этот раз беспомощно.
— Но как же так? — пролепетала одна.
— Как такое возможно? — растерянно спросила другая.
Я уныло пожал плечами:
— Сам не знаю. Отвез Виктора и вернулся домой. Спать лег в гостиной. Разбудили меня, Софья Адамовна, вы. Потом пришел Виктор.
— Зачем он пришел? — выстрелила вопросом Мария.
Заславский с жалостью посмотрел на жену:
— А ты как думаешь, Маша? Зачем я пришел? И как бы поступила ты, найди твоя подруга труп в своей спальне? Я пришел поддержать Роба! — прогремел он. — И никак иначе! Я переживал, боялся, чтобы Роб не наложил в…
Сделав оскорбительную для меня паузу, вызвавшую улыбку сразу двух женщин, он продолжил:
— Я боялся, чтобы Роб не наложил на себя руки. Сама знаешь какой он впечатлительный, я всю ночь не спал, нервничал похлеще него самого.
— И потому храпел пьяным храпом, — зло констатировала Мария, переводя взгляд на Мархалеву: — А вам-то прятаться зачем приспичило?
Та презрительно хмыкнула и отвернулась, демонстрируя нежелание отвечать на вопрос. Я завел свою шарманку:
— Дорогие мои, Софья Адамовна любезно согласилась вести расследование.
— Какое расследование? — опешил Заславский. — Она же не знала про труп.
— Зато про кое-что другое знала, — торжествуя, сообщила Мархалева, ставя Заславского в тупик.
— Роб, дружище, — закричал он. — Что еще случилось с тобой?
— Не говорите! — приказала Мархалева.
— Не командуйте! — возмутилась Мария.
Я растерялся, не зная, как поступить. Очевидно, выглядел я плачевно, потому что Мархалева сжалилась и сама пояснила:
— Вашему Роберту кто-то звонит и угрожает.
Заславский побледнел, а Мария рассмеялась:
— И поэтому вы, милочка, полезли под кровать, когда я пригрозила, что войду в спальню? Если вы порядочная женщина, то к чему эти прятки? Или вы прячетесь по-привычке? Ха-ха, представляю, что вы за штучка!
— Ха-ха! — закричала Мархалева, окатывая Марию презрением. — Это не вы ха-ха, это я ха-ха! Уж чья бы мычала… Осуждение из ваших уст звучит как особое извращение.
Мне сразу стало ясно, что паркет в коридоре скрипел не зря: знаменитость подслушивала и в курсе, что происходило между мной и Марией в прихожей.
— Дорогие мои, — поспешил вмешаться я, — умоляю вас, не время ссориться. Под кроватью лежит несчастная девушка.
— Вы что, — грубо прервала меня Мархалева, — предлагаете нам ее хоронить, вашу проститутку?